Тогда она будет готова к побегу.
— Но как это сделать? — вздохнул Джедхор. — Проникнуть в храм Амона невозможно. Входить туда могут лишь жрецы, фараон с супругой и самые знатные придворные. Простые смертные не допускаются в святое место и могут молиться только у ворот храма. А магическое зеркало вообще стоит в специальном помещении, рядом со святилищем, где находится святая святых — главная статуя Амона. Если даже вы проникнете туда, как узнать об обмане? Ведь нужно, чтобы зеркало заговорило. А оно говорит и показывает ду?хов только после магических ритуалов.
— А что это за ритуалы? — спросил Саша. Из своей прошлой жизни он кое-что помнил о знаменитом зеркале. Но вдруг Джедхор знает больше?
— Точно не скажу, однако, по слухам, жрецы сначала проводят специальный обряд очищения того, кто хочет вопрошать, и только после этого ведут человека к магическому зеркалу. В таинственном полумраке жрецы воскуривают благовония возле зеркала, читают молитвы и магические заклинания, призывая духа кого-нибудь из умерших. И тогда появляется видение, которое отвечает на все вопросы.
Саша молчал довольно долго. Наконец, произнёс:
— Нам обязательно надо взглянуть на это зеркало. И думаю, мы обойдемся без ритуалов.
Джедхор хотел что-то сказать, но Саша опередил его:
— Только хорошо бы знать точно, в каком из помещений храма находится зеркало и как охраняется храм. Сегодня же ночью мы туда проникнем.
— Это очень опасно! — решил предостеречь Джедхор.
— Опасно, — согласился Саша. — Но боюсь, у нас нет другого способа уговорить Анхесенамон бежать. А ведь мы знаем, что зеркало говорит чужими словами. Осталось лишь доказать это.
— Ну, хорошо, — сказал Джедхор, — раз это необходимо, я расскажу вам о храме подробно.
— Нам нужны самые точные данные, — настаивал Саша.
— В правильности моих сведений можете не сомневаться, — начал объяснять Джедхор. — В молодости, служа писцом у Нефертити, я жил в столице. Эхнатон задумал тогда построить храм Атона. Сначала хотел сделать его в виде пристройки к Большому храмовому комплексу Амона. Я помогал архитектору готовить проект и не однажды держал в руках план всего комплекса. Потом Эхнатон решил, что нужно возвести отдельный храм Атону и построил его между Южным Опетом и Опетом Амона. Жрецы, конечно, были крайне возмущены, ведь территория, на которой построили святилище, принадлежала им. В новом храме Эхнатон повелел поставить тридцать статуй, изображавших его самого. Больше никаких изваяний там не было — ни священных животных, ни богов. Единственный бог правил в этом храме — Атон. Однако изображён он был не в образе человека и не в образе животного. Сверкавший над алтарём Атон, выглядел так, как в жизни, — солнечный диск со множеством лучей. Лучи тянулись к головам молящихся и заканчивались кистями рук. Одна из них держала «анх» — символ жизни… Теперь этот храм разрушен, все статуи Эхнатона разбиты, и в стране опять торжествует Амон.
Джедхор отвлекся, начав вспоминать свое прошлое, но это было тоже интересно. Саша и не заметил, как вместе с ним принялся философствовать и даже мысленно проводить аналогии со своим миром.
— Да уж, — задумчиво произнёс он. — Мне кажется, веру, которая сделала страну могущественной, нельзя уничтожить одним царским указом.
— Новое должно сменять старое, но не отменять его. Когда перечеркивают все, что было — это огромная ошибка, — подтвердил Джедхор. — Но вернёмся к плану Опета Амона. Я нарисую его.
— Вот это самое лучшее! — обрадовался Саша. — Тогда мы точно не заблудимся.
— Может, всё-таки не стоит рисковать жизнью? — в последний раз переспросил Джедхор. — Может, как-нибудь без этого уговорим Анхесенамон?
Саша отрицательно помотал головой.
— Она слишком напугана пророчеством.
— Тогда я пойду вместе с вами, — придумал Джедхор.
— Нет, — возразил Саша. — Если что-нибудь случится, кто нам поможет?
— Тогда я со своими слугами буду ждать вас недалеко от храма. Поднимется переполох — я тут же попытаюсь спасти вас.
— Нет, и так рисковать не стоит. Опять же захватят и нас и вас — ничего хорошего.
Джедхор был в отчаянии.
— Ну, разрешите мне хотя бы ждать вас на своей колеснице там же.
— Хорошо, — сжалился Саша, — И никаких слуг. — Потом поглядел на Аню и добавил, перейдя на русский. — Ты тоже будешь ждать нас возле храма.
— Это еще почему? — возмутилась девушка. — Я пойду с вами.
— Чтобы попасть на территорию Большого храмового комплекса, — стал объяснять Саша, — нужно перелезть через высокую каменную стену. Не женское это дело — лазить по каменным заборам, особенно в местной одежде.
— Ну, ладно, — смирилась Аня быстрее, чем Джедхор, но тут же и разочаровала Сашу. — Только если вас долго не будет, я полезу следом.
— Нет, Анюта. Даже не вздумай! Игры кончились. Ты поняла? Никакой самодеятельности!
Саша говорил строго, но до ненормальности спокойно. И это производило сильное впечатление. Он казался ей повзрослевшим сразу лет на десять. Ане тут же расхотелось спорить, и она лишь молча кивнула.
Спорить было действительно некогда. Джедхор хлопнул в ладоши и тотчас же в комнату вошёл слуга.
— Принеси мне письменные принадлежности, — распорядился хозяин.
Слуга вышел и быстро вернулся, неся в руках папирус, кисточки и чёрную краску.
Джедхор стал аккуратно вырисовывать план Большого храмового комплекса Амона. А ребята принялись обсуждать свои будущие конкретные действия, разумеется, привлекая к этому и египтянина. Они ещё не закончили, когда в комнату вошёл Апуи вместе с резчиком по камню. Тому принесли духи, подаренные Анюте, потом объяснили и даже нарисовали, как должна выглядеть крышечка для флакона, и резчик удалился — выполнять задание. Апуи, не мешкая, отправился на окраину города к заброшенной каменоломне.
А четверо заговорщиков опять склонились над планом храмового комплекса.
Глава 44
СПАСИТЕЛЬНЫЙ ОБМАН
Солнце медленно скрывалось за горизонтом, и светло-голубое небо темнело, приобретая пурпурный оттенок. Этот необыкновенно красивый переход от нежно-розового на горизонте до глубокого синего над головой вызывал чувство умиротворения и восторга. Казалось, чья-то божественная рука мазнула красной кистью между землей и небом, и теперь волшебная краска плавно растекается по всему окоёму. Однако чарующие сумерки в этих широтах длятся недолго, и неумолимый ночной мрак начинает быстро окутывать город.
Ребята с факелом в руках стояли в одной из комнат разрушенного храма Мут и с волнением оглядывались вокруг. Высокие полуразвалившиеся колонны, покрытые наполовину стёршимися надписями, расписные стены, вернее, то, что от них осталось, расколотые скульптуры — всё говорило о том, что когда-то этот храм был прекрасен. Его построили давным-давно, да и враги разрушили не вчера…
Этими врагами могли быть гиксосы, завоевавшие Древний Египет за триста лет до Тутанхамона. В то далёкое время, а случилось это около 1640 г. до н. э., в ослабленный междоусобными войнами Египет вторглись племена из Юго-западной Азии. Гиксосы, как стаи саранчи, набросились на богатые земли египтян, и жители Та-Кемет не смогли дать им достойного отпора. Страну раздирали распри а, ко всему прочему, у гиксосов было преимущество — они вторглись в Египет на конных колесницах. У египтян не было ни лошадей, ни колесниц, и враги просто сметали пешее войско, обращая воинов в бегство. Итак, сначала завоеватели покорили Дельту — Нижний Египет, а потом постепенно стали продвигаться вглубь страны. Союзником гиксосы выбрали Нубию, вассальную колонию Египта. Некогда покорная Нубия теперь поджимала Египет с юга, а сами гиксосы обосновались на севере Египта, в Дельте. Там они построили новые города и окружили их неприступными стенами. Из своих крепостей тысячные отряды хорошо вооружённых воинов выходили разрушать египетские города и храмы. Они собирали дань со всех городов Египта. Власть гиксосов длилась более столетия. Египтяне их называли «правителями из чужих стран».
Последнего из шести гиксосских правителей звали Апо?пи. Его резиденцией был город Аварис, что в Дельте, и вся земля Египетская приносила ему дань. Однажды, Апо?пи отправил своего посланца к правителю южного города Фивы. Тот прибыл во дворец и сказал тогдашнему правителю Фив Секне?ре: «Владыка Апопи посылает сказать тебе, что твой бассейн с гиппопотамами должен быть закрыт, ибо животные своим рёвом не дают спать господину ни днём, ни ночью». Правитель Фив был озадачен. Как мог слышать Апо?пи рёв гиппопотамов, если его столица находилась на расстоянии многих дней пути от Фив? Секне?ра понял, что Апопи просто издевается над ним, а, может, специально провоцирует на что-то. «Хочет сместить меня и назначить своего приближённого управлять Фивами? — думал Секнера. — Нет, правитель Фив не станет выполнять глупые приказы зазнавшегося гиксоса!» Это послание переполнило чашу терпения египетского правителя и послужило толчком к восстанию. Секнера, которого прозвали Храбрый, начал освободительную войну против завоевателей.
Знамя подхватил его сын Ка?мос, дошедший со своими войсками до Авариса, где находилась непреступная крепость Апо?пи. Ка?мос атаковал её, но взять так и не смог. Он погиб от руки предателя. А полную победу над гиксосами одержал его младший брат Я?хмос, основатель XVIII династии, той самой, последним представителем которой являлся Тутанхамон. После победы над гиксосами столицу Двух Земель по праву перенесли в Фивы. Египтяне предпочли бы забыть этот период «великого унижения». Но кое-что напоминало жителям Та-Кемет о гиксосах, например, колесницы и лошади. Это приобретение с успехом использовалось в военных целях и в повседневной жизни.
А ещё они переняли у гиксосов составной лук, который был более мощным, чем традиционный простой. Прежде египтяне делали лук из цельной твёрдой древесины: акации или рожкового дерева. Теперь же деревянной делалась только сердцевина, к внешней стороне приклеивались сухожилия животных, а к внутренней — пластины из рогов буйвола. Внешне лук выглядел, как тупоугольный треугольник при надетой тетиве и как полукруг при полном её натяжении. Создавалось впечатление, что центральная часть лука сгибается. Но это было не так. Угол в центре был жёсткий, и лук сгибался по всей длине своих плеч. При отпускании тетивы не случалось резкого рывка, что позволяло производить плавный и точный выстрел. Также новая трёхслойная конструкция давала бо льшую дальность выстрела. И ещё одно преимущество выгодно отличало составной лук от простого: оружие могло храниться с надетой тетивой в течении длительного времени без ухудшения боевых качеств.
Прогнав гиксосов, египтяне поняли, что жить спокойно уже не получится. Во времена Древнего и Среднего Царства они знали только междоусобные войны. На них никто и никогда не нападал извне. Теперь же надо было научиться защищать себя от внешних врагов, то есть иметь сильную подготовленную армию. И представители XVIII династии вплоть до правления Эхнатона всегда помнили об этом.
…Ребята начали сомневаться, состоится ли встреча вообще, и решили обойти все комнаты разрушенного храма. Что, если похитители «Фаэтона» ожидают их где-нибудь в другой части здания? Тут и послышались шаги.
Из глубины храма вышел человек с факелом в руках, по виду знатный египтянин, остановился шагах в десяти и строго спросил:
— Вы принесли то, о чем мы договаривались?
— Принесли, — ответил Саша и показал флакон.
Вельможа расплылся в улыбке.
— Эти духи? дорогого стоят, — сказал он. — За них можно получить половину всех земель, принадлежащих Великой Та-Кемет.
Саша перевёл слова незнакомца друзьям, и те в изумлении уставились на вельможу.
— Не желаешь ли подушиться этим необыкновенным ароматом? — вдруг добавил египтянин, обращаясь к девушке. — Должны же вы знать, чего ради подвергали свою жизнь опасности, похищая духи у владычицы.
— Почему ты считаешь, что мы их украли? — возмутился Саша. — Анхесенамон любезно согласилась подарить нам флакон.
Вельможа с сомнением посмотрел на молодого человека.
— Это неважно, как вы их добыли. Важно, что вы принесли их сюда, — египтянин опять посмотрел на девушку и еще раз настойчиво попросил её подушиться.
Аня в растерянности смотрела на ребят. «Удивительно, — думала она, — все меня просят понюхать и подушиться. Что они, сговорились что ли?»
— Зачем тратить бесценные духи? — спросил Саша. — Лучше отдайте то, что вы у нас украли, а взамен мы вернем ваш флакон.
Вельможа нахмурился.
— Вы хотите обидеть меня, — сказал он. — Вы получите, что хотите, но я должен отблагодарить вас за эти духи. И мой подарок заключается в том, чтобы дама подушилась этим чарующим ароматом.
— Да не нужны нам ваши подарки, — сказал Саша. — Отдавайте украденное, и делу конец.
Вельможа стал выходить из себя.
— Я не привык, чтобы мне отказывали! — в ярости выкрикнул он.
Ребята поняли, что придётся выполнить желание похитителя. И самое главное, стало очевидно, что этот вельможа неспроста хочет, чтобы Аня подушилась. Наверняка, это не просто духи?, а какой-нибудь волшебный эликсир или даже яд. «Хорошо, что флакон, который мы принесли — фальшивка», — думали они.
— Ладно, Ань, подушись, что тебе стоит? — сказал Саша и поймал себя на том, что слово в слово повторяет фразу, которую говорил накануне, когда Аню уговаривал тот торговец.
— Хорошо, — согласилась девушка тоже почти теми же словами, — раз вельможа настаивает…
Торговец тогда слушал их диалог растерянно, ожидая очередного отказа. А этот вельможа улыбался, словно понимал русский язык. По интонациям, что ли, догадался?
Аня открыла крышечку в виде цветка распустившегося лотоса и подушилась.
— Ну, скажите, скажите скорее, нравится вам этот аромат?! — с каким-то просто карикатурным нетерпением поинтересовался вельможа. Он вел себя, как плохой актер.
Саша перевел, добавив от себя:
— Ему сейчас плохо станет, если тебе не понравилось.
— Очень, — ответила Аня, усмехнувшись про себя… — Потрясающе! Великолепно! Божественно!
Саша перевел.
— Я рад, что вы получили удовольствие, прекрасная дама, — сказал довольный вельможа.
— А теперь мы можем получить, то, что вы украли у нас? —полюбопытствовал Саша, уже догадываясь, что все будет не так просто.
Вельможа расхохотался. Ребята смотрели с удивлением: «Что это с ним?»
— Берите духи и отдавайте нам нашу вещь! — Саша из последних сил старался не перейти на крик.
— Вашу вещь? — еще веселее засмеялся вельможа. — А вы уверены, что она ваша?
Все трое переглянулись. Они не знали, как реагировать на столь неожиданные слова египтянина.
Вельможа перестал смеяться и громко хлопнул в ладоши. Из соседнего помещения вышел второй человек, и когда он подошел ближе, ребята еще раз переглянулись: лицо его было им знакомо. Где же они его видели?
— Узнаёте? — спросил первый вельможа.
Саша решил промолчать: уж слишком много лиц промелькнуло перед ними за эти два дня…
И тогда «знакомый египтянин» усмехнулся и снял с головы пышный парик.
— А теперь узнаёте? — спросил уже он сам по-русски.
Аня отшатнулась и крепко схватила Сашу за руку.
— Ну что, допрыгались? — усмехнулся их старый знакомый.
Друзья молчали. Они ясно поняли, что положение их более чем серьёзно и теперь они вряд ли получат назад «Фаэтон». Но зачем была нужна эта комедия с духа?ми? Разве что духи эти действительно особенные?
Саша сделал последнюю попытку вернуть «Фаэтон».
— А духи? Вы хотите их получить? Только в обмен на прибор. Так мы не отдадим их.
— Возьмите себе, — усмехнулся их первый соотечественник, подойдя к девушке, мило улыбнулся. — Разрешите представиться: Сергей Булаев. — И вдруг спросил: — Как вы себя чувствуете, мэм?
Аня растерянно взглянула на него: что за дурацкий вопрос?
Тогда Сергей погладил её по голове и нарочито ласково объяснил:
— Мне очень жаль тебя, детка, но скоро ты умрёшь мучительной смертью.
Аня ещё крепче сжала Сашину руку и инстинктивно обратилась к нему.
— Что он хочет сказать? Я не понимаю.
А Саша вдруг растерялся, и Ваня опередил его:
— Вы объясните, наконец, что вы имеете в виду?
— Я сказал ровно то, что хотел сказать, — ответил Сергей и победоносно взглянул на ребят. — Медленная, мучительная смерть ожидает именно вашу подругу Аню.
Общее молчание и нескрываемый страх в глазах были ему ответом.
— Этот флакончик с духа?ми действительно дорогого стоит, — продолжал довольный собою победитель. — В них растворен вирус, вызывающий страшную аллергию. Воздушно-капельным путём он плохо передаётся, зато через кожу всасывается лихо: полкапли на палец, полкапли на шею — и всё — через несколько часов появятся первые признаки болезни, а через пару-тройку дней человек умирает в страшных мучениях. Кожа покроется нарывами, — скривив лицо и морщась, он говорил медленно, смакуя каждое слово, — а затем превратится в одну сплошную рану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Но как это сделать? — вздохнул Джедхор. — Проникнуть в храм Амона невозможно. Входить туда могут лишь жрецы, фараон с супругой и самые знатные придворные. Простые смертные не допускаются в святое место и могут молиться только у ворот храма. А магическое зеркало вообще стоит в специальном помещении, рядом со святилищем, где находится святая святых — главная статуя Амона. Если даже вы проникнете туда, как узнать об обмане? Ведь нужно, чтобы зеркало заговорило. А оно говорит и показывает ду?хов только после магических ритуалов.
— А что это за ритуалы? — спросил Саша. Из своей прошлой жизни он кое-что помнил о знаменитом зеркале. Но вдруг Джедхор знает больше?
— Точно не скажу, однако, по слухам, жрецы сначала проводят специальный обряд очищения того, кто хочет вопрошать, и только после этого ведут человека к магическому зеркалу. В таинственном полумраке жрецы воскуривают благовония возле зеркала, читают молитвы и магические заклинания, призывая духа кого-нибудь из умерших. И тогда появляется видение, которое отвечает на все вопросы.
Саша молчал довольно долго. Наконец, произнёс:
— Нам обязательно надо взглянуть на это зеркало. И думаю, мы обойдемся без ритуалов.
Джедхор хотел что-то сказать, но Саша опередил его:
— Только хорошо бы знать точно, в каком из помещений храма находится зеркало и как охраняется храм. Сегодня же ночью мы туда проникнем.
— Это очень опасно! — решил предостеречь Джедхор.
— Опасно, — согласился Саша. — Но боюсь, у нас нет другого способа уговорить Анхесенамон бежать. А ведь мы знаем, что зеркало говорит чужими словами. Осталось лишь доказать это.
— Ну, хорошо, — сказал Джедхор, — раз это необходимо, я расскажу вам о храме подробно.
— Нам нужны самые точные данные, — настаивал Саша.
— В правильности моих сведений можете не сомневаться, — начал объяснять Джедхор. — В молодости, служа писцом у Нефертити, я жил в столице. Эхнатон задумал тогда построить храм Атона. Сначала хотел сделать его в виде пристройки к Большому храмовому комплексу Амона. Я помогал архитектору готовить проект и не однажды держал в руках план всего комплекса. Потом Эхнатон решил, что нужно возвести отдельный храм Атону и построил его между Южным Опетом и Опетом Амона. Жрецы, конечно, были крайне возмущены, ведь территория, на которой построили святилище, принадлежала им. В новом храме Эхнатон повелел поставить тридцать статуй, изображавших его самого. Больше никаких изваяний там не было — ни священных животных, ни богов. Единственный бог правил в этом храме — Атон. Однако изображён он был не в образе человека и не в образе животного. Сверкавший над алтарём Атон, выглядел так, как в жизни, — солнечный диск со множеством лучей. Лучи тянулись к головам молящихся и заканчивались кистями рук. Одна из них держала «анх» — символ жизни… Теперь этот храм разрушен, все статуи Эхнатона разбиты, и в стране опять торжествует Амон.
Джедхор отвлекся, начав вспоминать свое прошлое, но это было тоже интересно. Саша и не заметил, как вместе с ним принялся философствовать и даже мысленно проводить аналогии со своим миром.
— Да уж, — задумчиво произнёс он. — Мне кажется, веру, которая сделала страну могущественной, нельзя уничтожить одним царским указом.
— Новое должно сменять старое, но не отменять его. Когда перечеркивают все, что было — это огромная ошибка, — подтвердил Джедхор. — Но вернёмся к плану Опета Амона. Я нарисую его.
— Вот это самое лучшее! — обрадовался Саша. — Тогда мы точно не заблудимся.
— Может, всё-таки не стоит рисковать жизнью? — в последний раз переспросил Джедхор. — Может, как-нибудь без этого уговорим Анхесенамон?
Саша отрицательно помотал головой.
— Она слишком напугана пророчеством.
— Тогда я пойду вместе с вами, — придумал Джедхор.
— Нет, — возразил Саша. — Если что-нибудь случится, кто нам поможет?
— Тогда я со своими слугами буду ждать вас недалеко от храма. Поднимется переполох — я тут же попытаюсь спасти вас.
— Нет, и так рисковать не стоит. Опять же захватят и нас и вас — ничего хорошего.
Джедхор был в отчаянии.
— Ну, разрешите мне хотя бы ждать вас на своей колеснице там же.
— Хорошо, — сжалился Саша, — И никаких слуг. — Потом поглядел на Аню и добавил, перейдя на русский. — Ты тоже будешь ждать нас возле храма.
— Это еще почему? — возмутилась девушка. — Я пойду с вами.
— Чтобы попасть на территорию Большого храмового комплекса, — стал объяснять Саша, — нужно перелезть через высокую каменную стену. Не женское это дело — лазить по каменным заборам, особенно в местной одежде.
— Ну, ладно, — смирилась Аня быстрее, чем Джедхор, но тут же и разочаровала Сашу. — Только если вас долго не будет, я полезу следом.
— Нет, Анюта. Даже не вздумай! Игры кончились. Ты поняла? Никакой самодеятельности!
Саша говорил строго, но до ненормальности спокойно. И это производило сильное впечатление. Он казался ей повзрослевшим сразу лет на десять. Ане тут же расхотелось спорить, и она лишь молча кивнула.
Спорить было действительно некогда. Джедхор хлопнул в ладоши и тотчас же в комнату вошёл слуга.
— Принеси мне письменные принадлежности, — распорядился хозяин.
Слуга вышел и быстро вернулся, неся в руках папирус, кисточки и чёрную краску.
Джедхор стал аккуратно вырисовывать план Большого храмового комплекса Амона. А ребята принялись обсуждать свои будущие конкретные действия, разумеется, привлекая к этому и египтянина. Они ещё не закончили, когда в комнату вошёл Апуи вместе с резчиком по камню. Тому принесли духи, подаренные Анюте, потом объяснили и даже нарисовали, как должна выглядеть крышечка для флакона, и резчик удалился — выполнять задание. Апуи, не мешкая, отправился на окраину города к заброшенной каменоломне.
А четверо заговорщиков опять склонились над планом храмового комплекса.
Глава 44
СПАСИТЕЛЬНЫЙ ОБМАН
Солнце медленно скрывалось за горизонтом, и светло-голубое небо темнело, приобретая пурпурный оттенок. Этот необыкновенно красивый переход от нежно-розового на горизонте до глубокого синего над головой вызывал чувство умиротворения и восторга. Казалось, чья-то божественная рука мазнула красной кистью между землей и небом, и теперь волшебная краска плавно растекается по всему окоёму. Однако чарующие сумерки в этих широтах длятся недолго, и неумолимый ночной мрак начинает быстро окутывать город.
Ребята с факелом в руках стояли в одной из комнат разрушенного храма Мут и с волнением оглядывались вокруг. Высокие полуразвалившиеся колонны, покрытые наполовину стёршимися надписями, расписные стены, вернее, то, что от них осталось, расколотые скульптуры — всё говорило о том, что когда-то этот храм был прекрасен. Его построили давным-давно, да и враги разрушили не вчера…
Этими врагами могли быть гиксосы, завоевавшие Древний Египет за триста лет до Тутанхамона. В то далёкое время, а случилось это около 1640 г. до н. э., в ослабленный междоусобными войнами Египет вторглись племена из Юго-западной Азии. Гиксосы, как стаи саранчи, набросились на богатые земли египтян, и жители Та-Кемет не смогли дать им достойного отпора. Страну раздирали распри а, ко всему прочему, у гиксосов было преимущество — они вторглись в Египет на конных колесницах. У египтян не было ни лошадей, ни колесниц, и враги просто сметали пешее войско, обращая воинов в бегство. Итак, сначала завоеватели покорили Дельту — Нижний Египет, а потом постепенно стали продвигаться вглубь страны. Союзником гиксосы выбрали Нубию, вассальную колонию Египта. Некогда покорная Нубия теперь поджимала Египет с юга, а сами гиксосы обосновались на севере Египта, в Дельте. Там они построили новые города и окружили их неприступными стенами. Из своих крепостей тысячные отряды хорошо вооружённых воинов выходили разрушать египетские города и храмы. Они собирали дань со всех городов Египта. Власть гиксосов длилась более столетия. Египтяне их называли «правителями из чужих стран».
Последнего из шести гиксосских правителей звали Апо?пи. Его резиденцией был город Аварис, что в Дельте, и вся земля Египетская приносила ему дань. Однажды, Апо?пи отправил своего посланца к правителю южного города Фивы. Тот прибыл во дворец и сказал тогдашнему правителю Фив Секне?ре: «Владыка Апопи посылает сказать тебе, что твой бассейн с гиппопотамами должен быть закрыт, ибо животные своим рёвом не дают спать господину ни днём, ни ночью». Правитель Фив был озадачен. Как мог слышать Апо?пи рёв гиппопотамов, если его столица находилась на расстоянии многих дней пути от Фив? Секне?ра понял, что Апопи просто издевается над ним, а, может, специально провоцирует на что-то. «Хочет сместить меня и назначить своего приближённого управлять Фивами? — думал Секнера. — Нет, правитель Фив не станет выполнять глупые приказы зазнавшегося гиксоса!» Это послание переполнило чашу терпения египетского правителя и послужило толчком к восстанию. Секнера, которого прозвали Храбрый, начал освободительную войну против завоевателей.
Знамя подхватил его сын Ка?мос, дошедший со своими войсками до Авариса, где находилась непреступная крепость Апо?пи. Ка?мос атаковал её, но взять так и не смог. Он погиб от руки предателя. А полную победу над гиксосами одержал его младший брат Я?хмос, основатель XVIII династии, той самой, последним представителем которой являлся Тутанхамон. После победы над гиксосами столицу Двух Земель по праву перенесли в Фивы. Египтяне предпочли бы забыть этот период «великого унижения». Но кое-что напоминало жителям Та-Кемет о гиксосах, например, колесницы и лошади. Это приобретение с успехом использовалось в военных целях и в повседневной жизни.
А ещё они переняли у гиксосов составной лук, который был более мощным, чем традиционный простой. Прежде египтяне делали лук из цельной твёрдой древесины: акации или рожкового дерева. Теперь же деревянной делалась только сердцевина, к внешней стороне приклеивались сухожилия животных, а к внутренней — пластины из рогов буйвола. Внешне лук выглядел, как тупоугольный треугольник при надетой тетиве и как полукруг при полном её натяжении. Создавалось впечатление, что центральная часть лука сгибается. Но это было не так. Угол в центре был жёсткий, и лук сгибался по всей длине своих плеч. При отпускании тетивы не случалось резкого рывка, что позволяло производить плавный и точный выстрел. Также новая трёхслойная конструкция давала бо льшую дальность выстрела. И ещё одно преимущество выгодно отличало составной лук от простого: оружие могло храниться с надетой тетивой в течении длительного времени без ухудшения боевых качеств.
Прогнав гиксосов, египтяне поняли, что жить спокойно уже не получится. Во времена Древнего и Среднего Царства они знали только междоусобные войны. На них никто и никогда не нападал извне. Теперь же надо было научиться защищать себя от внешних врагов, то есть иметь сильную подготовленную армию. И представители XVIII династии вплоть до правления Эхнатона всегда помнили об этом.
…Ребята начали сомневаться, состоится ли встреча вообще, и решили обойти все комнаты разрушенного храма. Что, если похитители «Фаэтона» ожидают их где-нибудь в другой части здания? Тут и послышались шаги.
Из глубины храма вышел человек с факелом в руках, по виду знатный египтянин, остановился шагах в десяти и строго спросил:
— Вы принесли то, о чем мы договаривались?
— Принесли, — ответил Саша и показал флакон.
Вельможа расплылся в улыбке.
— Эти духи? дорогого стоят, — сказал он. — За них можно получить половину всех земель, принадлежащих Великой Та-Кемет.
Саша перевёл слова незнакомца друзьям, и те в изумлении уставились на вельможу.
— Не желаешь ли подушиться этим необыкновенным ароматом? — вдруг добавил египтянин, обращаясь к девушке. — Должны же вы знать, чего ради подвергали свою жизнь опасности, похищая духи у владычицы.
— Почему ты считаешь, что мы их украли? — возмутился Саша. — Анхесенамон любезно согласилась подарить нам флакон.
Вельможа с сомнением посмотрел на молодого человека.
— Это неважно, как вы их добыли. Важно, что вы принесли их сюда, — египтянин опять посмотрел на девушку и еще раз настойчиво попросил её подушиться.
Аня в растерянности смотрела на ребят. «Удивительно, — думала она, — все меня просят понюхать и подушиться. Что они, сговорились что ли?»
— Зачем тратить бесценные духи? — спросил Саша. — Лучше отдайте то, что вы у нас украли, а взамен мы вернем ваш флакон.
Вельможа нахмурился.
— Вы хотите обидеть меня, — сказал он. — Вы получите, что хотите, но я должен отблагодарить вас за эти духи. И мой подарок заключается в том, чтобы дама подушилась этим чарующим ароматом.
— Да не нужны нам ваши подарки, — сказал Саша. — Отдавайте украденное, и делу конец.
Вельможа стал выходить из себя.
— Я не привык, чтобы мне отказывали! — в ярости выкрикнул он.
Ребята поняли, что придётся выполнить желание похитителя. И самое главное, стало очевидно, что этот вельможа неспроста хочет, чтобы Аня подушилась. Наверняка, это не просто духи?, а какой-нибудь волшебный эликсир или даже яд. «Хорошо, что флакон, который мы принесли — фальшивка», — думали они.
— Ладно, Ань, подушись, что тебе стоит? — сказал Саша и поймал себя на том, что слово в слово повторяет фразу, которую говорил накануне, когда Аню уговаривал тот торговец.
— Хорошо, — согласилась девушка тоже почти теми же словами, — раз вельможа настаивает…
Торговец тогда слушал их диалог растерянно, ожидая очередного отказа. А этот вельможа улыбался, словно понимал русский язык. По интонациям, что ли, догадался?
Аня открыла крышечку в виде цветка распустившегося лотоса и подушилась.
— Ну, скажите, скажите скорее, нравится вам этот аромат?! — с каким-то просто карикатурным нетерпением поинтересовался вельможа. Он вел себя, как плохой актер.
Саша перевел, добавив от себя:
— Ему сейчас плохо станет, если тебе не понравилось.
— Очень, — ответила Аня, усмехнувшись про себя… — Потрясающе! Великолепно! Божественно!
Саша перевел.
— Я рад, что вы получили удовольствие, прекрасная дама, — сказал довольный вельможа.
— А теперь мы можем получить, то, что вы украли у нас? —полюбопытствовал Саша, уже догадываясь, что все будет не так просто.
Вельможа расхохотался. Ребята смотрели с удивлением: «Что это с ним?»
— Берите духи и отдавайте нам нашу вещь! — Саша из последних сил старался не перейти на крик.
— Вашу вещь? — еще веселее засмеялся вельможа. — А вы уверены, что она ваша?
Все трое переглянулись. Они не знали, как реагировать на столь неожиданные слова египтянина.
Вельможа перестал смеяться и громко хлопнул в ладоши. Из соседнего помещения вышел второй человек, и когда он подошел ближе, ребята еще раз переглянулись: лицо его было им знакомо. Где же они его видели?
— Узнаёте? — спросил первый вельможа.
Саша решил промолчать: уж слишком много лиц промелькнуло перед ними за эти два дня…
И тогда «знакомый египтянин» усмехнулся и снял с головы пышный парик.
— А теперь узнаёте? — спросил уже он сам по-русски.
Аня отшатнулась и крепко схватила Сашу за руку.
— Ну что, допрыгались? — усмехнулся их старый знакомый.
Друзья молчали. Они ясно поняли, что положение их более чем серьёзно и теперь они вряд ли получат назад «Фаэтон». Но зачем была нужна эта комедия с духа?ми? Разве что духи эти действительно особенные?
Саша сделал последнюю попытку вернуть «Фаэтон».
— А духи? Вы хотите их получить? Только в обмен на прибор. Так мы не отдадим их.
— Возьмите себе, — усмехнулся их первый соотечественник, подойдя к девушке, мило улыбнулся. — Разрешите представиться: Сергей Булаев. — И вдруг спросил: — Как вы себя чувствуете, мэм?
Аня растерянно взглянула на него: что за дурацкий вопрос?
Тогда Сергей погладил её по голове и нарочито ласково объяснил:
— Мне очень жаль тебя, детка, но скоро ты умрёшь мучительной смертью.
Аня ещё крепче сжала Сашину руку и инстинктивно обратилась к нему.
— Что он хочет сказать? Я не понимаю.
А Саша вдруг растерялся, и Ваня опередил его:
— Вы объясните, наконец, что вы имеете в виду?
— Я сказал ровно то, что хотел сказать, — ответил Сергей и победоносно взглянул на ребят. — Медленная, мучительная смерть ожидает именно вашу подругу Аню.
Общее молчание и нескрываемый страх в глазах были ему ответом.
— Этот флакончик с духа?ми действительно дорогого стоит, — продолжал довольный собою победитель. — В них растворен вирус, вызывающий страшную аллергию. Воздушно-капельным путём он плохо передаётся, зато через кожу всасывается лихо: полкапли на палец, полкапли на шею — и всё — через несколько часов появятся первые признаки болезни, а через пару-тройку дней человек умирает в страшных мучениях. Кожа покроется нарывами, — скривив лицо и морщась, он говорил медленно, смакуя каждое слово, — а затем превратится в одну сплошную рану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51