Тревожные сны не давали ей заснуть. Она всеми силами старалась отогнать страшные видения, но они повторялись каждую ночь с навязчивым постоянством…
И сейчас, сидя в своём любимом золотом кресле на мягкой подушке, набитой мягчайшей овечьей шерстью, вдова задумчиво смотрела куда-то вдаль. Казалось, она дремала с открытыми глазами, ничего не слыша и не замечая вокруг. Бессонные ночи совсем измучили её…
Молоденькая служанка задула пламя в алебастровом ночнике, горевшем всю ночь, разбрызгала дорогие благовония по комнате и, подойдя к Анхесенамон, заботливо поправила подставку для ног возле кресла владычицы.
Другие занялись туалетом царственной особы. Служанок и слуг было великое множество. Все они толпились возле царицы, и все — с четко определёнными обязанностями. Прислужница, в ведении которой находилась ванная комната, готовила воду для утреннего омовения госпожи. Хранители масел, мазей и ароматных духов открывали изящные золотые ларцы и сундучки из эбонита, отделанные слоновой костью, и доставали оттуда предметы, необходимые для умащения тела Анхесенамон. Притирания готовились с особенной тщательностью. Лучшие масла — оливковое, миндальное, кунжутное — смешивали с соками водяных лилий и лотоса для получения изысканного аромата.
Первая дама карандаша (так называли служанку, в чьи обязанности входило подводить веки госпоже, придавая глазам миндалевидную форму) уже стояла наготове, держа золотой поднос, на котором лежали различные кисточки для подводки век, две маленькие хрустальные вазочки с чёрным порошком «кохоль» и блестящим порошком, в состав которого входил мелкотёртый сернистый свинец. Также на подносе стояли две миниатюрные бутылочки из алебастра: в одном — самое лучшее масло, в другом — настойка на травах. Они предназначались для разведения краски.
Ещё одна служанка уже приготовила всевозможные щипчики, пинцеты, ножницы, расчески. Прислужница, отвечающая за краску для век и румяна, тоже стояла во всеоружии, ожидая своей очереди. Хранитель заколок доставал и выкладывал на маленький столик изящные заколки из бронзы, золота и слоновой кости, украшенные драгоценными камнями; большое гладко отполированное серебряное зеркало уже лежало на столе, и госпожа могла взглянуть на своё отражение в любой момент. Слуги отпирали ларцы с париками, сандалиями и одеждами.
В больших сундуках, что стояли возле стены, хранились всевозможные платья Анхесенамон. Эти восхитительные наряды из полупрозрачного льна, по тонкости не уступавшего натуральному шёлку, поражали многообразием фасонов и расцветок и были украшены блестящими бусинами, золотом или великолепной вышивкой. Здесь были, конечно, белые плиссированные платья в узорах и цветах. А также небесно-голубые, кремовые, красные и зелёные прямые юбки и платья на бретельках, украшенные бисером, вышивкой и драгоценными камнями. Ткань этих платьев была настолько тонкой, что даже через пять её слоёв, всё равно просвечивало тело царицы.
Но все эти роскошные наряды были бережно отложены в сторону. Сейчас Анхесенамон носила исключительно строгие траурные платья. Что касается париков, (а их тоже было великое разнообразие — по цвету, причёске, длине волос) то из всех выставленных выбран был один: чёрные длинные волосы, заплетённые в мелкие косички и разделенные на три части. Две части спускались по обеим сторонам спереди, а одна — на спину. К этому парику были подобраны украшения, соответствующие царственной особе — золотой головной убор с двумя высокими перьями, помещёнными на рогах барана, между которыми сверкал золотой диск; и золотая диадема в виде змеи, закрепленная на чёлке парика.
Рядом со слугами, отвечающими за одеяния, парики и сандалии, стоял хранитель ювелирных украшений. Он держал в руках резную шкатулку, где лежали великолепные кольца, серьги, браслеты, ожерелья, декоративные амулеты, подвески и пекторали. Большинство изделий были ярко разукрашенными и тяжёлыми от драгоценных и полудрагоценных камней. Пекторали состояли из инкрустированных золотых пластин, со сложным резным рисунком. На одних в центре изображался картуш владычицы, окружённый соколами. На других — «всевидящее око» и священный скарабей, обрамлённые великолепным рисунком, выполненным из полудрагоценных камней. Каждый камушек вставлен точно на свое место и окружён тончайшей золотой проволокой. Камни все яркие и непохожие один на другой: красновато-оранжевый сердолик, синяя ляпис-лазурь, голубая бирюза, желтовато-прозрачный алебастр, чёрный, жёлтый, красный обсидиан и пурпурный гранат. Пекторали были прикреплены на крупные бусы из таких же камней, и носили их поверх ожерелья на груди. Кольца, браслеты и серьги были сделаны из золота, серебра или электрума, сплава золота с серебром, и тоже обильно украшены камнями.
Из всего, что было в шкатулке, владычице надлежало выбрать нагрудное многоярусное ожерелье и по крайней мере три пары браслетов: одну на запястья, другую на предплечья, третью на щиколотки. Что же касается серёг, колец и подвесок, то Анхесенамон в дни траура надевала их с неохотой, ведь почти все эти украшения были подарены Тутанхамоном в дни их счастливой и безоблачной совместной жизни. Преподнося изысканные украшения, выполненные искусными мастерами, Тутанхамон говорил ей: «Всё это я дарю моей прекрасной жене, моей возлюбленной — госпоже Двух Земель, которая красива, как лотос и нежна, как лепесток лилии»… Воспоминания тревожили и мучили сердце Анхесенамон, которое и так болело от невосполнимой потери.
Итак, вся многочисленная челядь толпилась в покоях владычицы. Каждый ждал, когда наступит очередь приблизиться к Анхесенамон, чтобы исполнить свои обязанности. За дверями покоев находились другие слуги и придворные, ожидавшие своего часа. Это были управляющие, следившие за хозяйством госпожи; личный писец, записывающий распоряжения и письма; всевозможные сановники; носильщики зонта и царского опахала; свита владычицы; придворные и их жёны, пришедшие пожелать доброго утра Анхесенамон и справиться о её здоровье, и многие другие.
Первая дама карандаша, склонившись над царицей, умело подводила веки своей госпоже тоненькой кисточкой. Затем она почернила брови и, закончив свою работу, робко обратилась к Анхесенамон:
— Божественная владычица, любимица богов! Да будешь ты жива, здорова и невредима! — тихо, благоговейно произнесла служанка почти в самое ухо Анхесенамон. — Да будет в твоём сердце милость Амона! Я — верная служанка твоя, и сердце моё пребывает в печали. С тех пор, как ты не можешь заснуть, о, добрая, могущественная госпожа, я не нахожу себе покоя. Я без устали пребываю в поисках, как помочь и что сделать полезного для владычицы, как утешить её душу и успокоить утомлённое сердце. И вот вчера я узнала, что в наш город прибыли чужеземцы. Но это не простые чужеземцы. Говорят, они знают множество интересных историй и сказок и даже обладают магической силой.
Анхесенамон с любопытством взглянула на служанку. Видно было, что её заинтересовали слова Первой дамы карандаша.
— Эти чужеземцы, — продолжила служанка, — выглядят необычно и таинственно. Может, они сумеют развлечь мою госпожу или даже принесут покой её сердцу своими заклинаниями.
— Ты видела их? — спросила Анхесенамон.
— Нет, — ответила служанка. — Чужестранцы прибыли только вчера. Но, говорят, — и она понизила голос до шёпота, — что таинственные путешественники могут общаться с богами.
Анхесенамон немного оживилась. Она устала от царившего во дворце однообразия. Она устала от бессонных ночей и тех скучных и много раз пересказанных, невыносимо знакомых историй — владычица уже сама могла бы их кому угодно прочесть наизусть. «Быть может, эти чужеземцы и вправду способны меня развлечь?» — подумала она и сказала:
— Приведи их ко мне.
— Но дозволит ли Аи? — с тревогой спросила Первая дама карандаша. — Ведь он оберегает твой покой, госпожа, и никому не разрешает тревожить тебя.
— Я устала от его опеки, — недовольно произнесла Анхесенамон. — Приведи их ко мне. Я приказываю!
— Слушаюсь, моя госпожа, — покорно произнесла служанка. — Я приведу их к обеду.
Анхесенамон повеселела, и это не скрылось от глаз других слуг, которые напряжённо прислушивались к разговору.
— Я довольна тобой! — сказала Анхесенамон громко, чтобы слышали все остальные слуги. — За такую заботу о своей госпоже я награжу тебя.
Первая дама карандаша почтительно поклонилась и с улыбкой удалилась из комнаты выполнять распоряжения Анхесенамон.
«Наконец хоть кто-то из моих подданных проявил настоящую заботу обо мне, — подумала Анхесенамон. — Все слуги только исполняют обязанности, плетут интриги и сплетничают. Их совсем не трогают мои тревоги и волнения. Все находятся во власти моего визиря, постоянно следят за мной, подслушивают и подглядывают. Среди них нет почти никого, кому я могла бы по-настоящему довериться. Вот и письмо, которое я написала Суппилулиуме, наверняка перехвачено… Хеттский принц уж должен прибыть во дворец, а его всё нет. Неужели моё письмо не дошло до хеттского правителя? Но ведь послы, которых он направил ко мне, сами убедились, что всё без обмана. Где же хеттский принц? Почему Суппилулиума медлит? Осталось всего несколько дней до погребения… Если бы рядом была моя мать Нефертити, она бы поддержала меня. Она не дала бы мне упасть духом… А визирь Аи, — при одной мысли о нём Анхесенамон вздрогнула. — Он так влиятелен уже сейчас и даже не скрывает своего желания занять трон! Что будет, если он узнает о моей тайне?» — Она закрыла глаза и отогнала от себя страшные мысли. Она боялась Аи, боялась его проницательного долгого взгляда. Всякий раз, когда он пристально смотрел на неё, она старалась отвести глаза. Казалось, что он действительно читает самые затаённые мысли. Она хоть и была владычицей, но реальная власть принадлежала Аи. Слуги и придворные понимали это, поэтому всячески старались угодить «правителю». Они исполняли любые его поручения, даже самые низкие и грязные, все боялись его гнева. Ведь Аи, и только Аи, принимал все решения во дворце.
По окончании процедур владычица Двух Земель вышла из своих покоев и направилась в сопровождении слуг и придворных в Большой зал дворца, предназначенный для официальных утренних визитов.
Глава 36
ВИЗИРЬ ДОЛЖЕН ВСЁ ЗНАТЬ
Этим же утром в другой части дворца визирь Аи, выслушал доклады своих придворных, продиктовал письма и официальные документы и уже был готов отправиться в Большой зал дворца, как вдруг его слуга, охраняющий покои, быстро подбежал к креслу повелителя и тихо произнёс:
— Великий Аи, да будешь ты жив и здоров ежедневно! Тебя хочет видеть один из слуг Анхесенамон (да будет благословенно её имя). Он говорит, что у него важные сведения относительно владычицы.
— Пусть войдёт, — коротко бросил Аи.
Двери покоев отворились, и в комнату вошёл слуга. Он почтительно поклонился и произнёс:
— Жизнь, здоровье, могущество, великий Аи!
— Подойди ко мне и скажи, зачем пришёл, — присказал визирь вошедшему слуге.
Тот, ещё раз поклонившись, приблизился к Аи.
— Сегодня утром владычица (да будет она жива, невредима и здорова!) пожелала видеть у себя за обедом иноземных гостей.
Аи удивлённо приподнял брови:
— Каких иноземных гостей? Уж не хеттов ли? — и он усмехнулся.
— Нет, — тихо ответил слуга. — Неведомых чужеземцев, которые прибыли вчера в город.
Аи изменился в лице. «Вчера в город прибыл Джедхор. Не о нем ли речь? И откуда Анхесенамон узнала о его приезде?.. Нет, — оборвал он собственные мысли, — Джедхор совсем не похож на иноземца. Значит, это какие-то другие люди».
Он повернулся к слугам, стоявшим чуть поодаль, и гневно обратился к ним:
— Почему мне не доложили об этих иноземцах!
Слуги растерянно смотрели друг на друга. Ни о каких иноземцах они и слыхом не слыхивали. Кто такие? Во дворце ничего неизвестно про них.
Аи понял, что бесполезно расспрашивать слуг, и снова обратился к вошедшему человеку:
— Расскажи подробнее, что ты знаешь о чужеземцах.
— Я ничего о них не знаю, — смутился слуга. — Это Первая дама карандаша говорила владычице о них. Она сказала, что эти люди знают много удивительных историй и сказок и даже обладают какой-то магической силой.
Аи надолго задумался. Его очень беспокоили события последних дней. Как-то всё получалось одно к одному. То его лучники не могут убить Джедхора, ссылаясь на таинственные видения на дороге. То прибывают в столицу загадочные иноземцы-маги… «Что-то здесь не то, — думал Аи. — Откуда эти чужестранцы появились? Надо послать своих людей выяснить это… Анхесенамон уже узнала про иноземцев, — вздохнул визирь, — и я не смогу помешать ей принять их. Слово владычицы — закон. А если она объявила об этом во всеуслышание, то я вдвойне бессилен что-либо изменить… Главное, чтобы Джедхор не был зачинщиком всего этого. Нельзя допустить его появления во дворце. Он очень опасен… Жаль, что не удалось убить его на подступах к городу. А сейчас, в столице, его трогать нельзя. Он у всех на виду. Если я прикажу убить его, тень подозрения сразу падёт на меня, а я не в коем случае не должен запятнать себя дурной репутацией убийцы… по крайней мере, за несколько дней до вступления на трон… Да, Джедхор очень опасен…»
Аи вышел из задумчивости и обратился к слуге:
— Ты сделал правильно, что сообщил мне об этом. Визирь должен всё знать. Я доволен тобой. Иди и, если что-нибудь еще узнаешь, доложи мне.
Слуга, поклонившись, вышел из комнаты.
Настроение Аи было испорчено. Он с недовольным видом встал со своего кресла и направился в Большой зал дворца. Он должен был присутствовать на официальном утреннем приёме и прибыть в Большой зал раньше владычицы. По этикету, Анхесенамон появлялась со своей свитой, когда все придворные уже присутствовали там.
Огромный зал был уставлен множеством светильников на длинных ножках, и дрожащие языки пламени освещали его строгое убранство. Невообразимо высокие колонны, выполненные в виде стеблей папируса, поддерживали потолок, расписанный замысловатым орнаментом. Пол был выложен разноцветной мозаикой. А росписи на стенах прославляли в основном военную доблесть могущественного фараона. На одной из них властитель был представлен в виде сфинкса, грозно смотрящего вдаль. У ног фараона-сфинкса — поверженные враги Великой Та-Кемет. Эти маленькие фигурки людей, стоящих на коленях, со связанными руками, жалостливо взирали на всесильного фараона-сфинкса с мольбой о пощаде в глазах. На другой стене изобразили фараона на боевой колеснице, ведущего в бой свою непобедимую армию. Сцены праздников, где владыка выступал во главе процессии, немного смягчали воинственный настрой, и всё же в целом настенные изображения скорее подавляли присутствующих.
В самой середине зала стояли два золотых трона. На одном из них гордо восседала Анхесенамон, другой был пуст. Второй трон предназначался для владыки Двух Земель. И на этом пустующем троне лежали символы королевской власти — плеть и посох, сделанные из золота и украшенные драгоценными камнями. Царские принадлежности олицетворяли наказание и верховную власть над Верхним и Нижним Египтом.
Лицо молодой правительницы, сидевшей на золотом троне, было непроницаемо. Военачальники докладывали о состоянии дел на границе Та-Кемет. Казначей представил отчёт о расходах на церемонию погребения Тутанхамона. Главный зодчий доложил о готовности гробницы владыки Двух Земель. Выслушала правительница и других вельмож, а под конец в Большой зал впустили послов иностранных государств, которые высказали соболезнования вдове и поднесли к стопам ее подарки. По ходу всей официальной части Анхесенамон не проронила ни слова. Когда же утренний приём был окончен, она, вздохнув с облегчением, встала и в сопровождении слуг направилась в свои покои.
Визирь Аи тоже покинул Большой зал и направился в передние покои. Взмахом своего жезла он приказал открыть парадный вход дворца. Расторопные слуги мгновенно принялись исполнять приказ, и вскоре огромные двери с изображением Амона наверху распахнулись. Теперь дворец был официально открыт на день.
После этого Аи направился в зал Большого Совета. Там ему предстояло выступить в роли главного судьи — выслушать просителей, разобрать сложные судебные дела и от имени богини правосудия Маат вынести решения. Обычно простые судебные разбирательства проходили в Доме правосудия. Но спорные или сложные вопросы решались в зале Большого Совета. Туда со своими жалобами приходили не только жители столицы, но и приезжие из дальних мест, жители других городов и сел Великой Та-Кемет, ведь здесь, в зале Большого Совета, заседали верховные судьи Египта.
Аи, надев судейскую мантию — простую белую рубаху с поясом — приступил к своим обязанностям верховного судьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
И сейчас, сидя в своём любимом золотом кресле на мягкой подушке, набитой мягчайшей овечьей шерстью, вдова задумчиво смотрела куда-то вдаль. Казалось, она дремала с открытыми глазами, ничего не слыша и не замечая вокруг. Бессонные ночи совсем измучили её…
Молоденькая служанка задула пламя в алебастровом ночнике, горевшем всю ночь, разбрызгала дорогие благовония по комнате и, подойдя к Анхесенамон, заботливо поправила подставку для ног возле кресла владычицы.
Другие занялись туалетом царственной особы. Служанок и слуг было великое множество. Все они толпились возле царицы, и все — с четко определёнными обязанностями. Прислужница, в ведении которой находилась ванная комната, готовила воду для утреннего омовения госпожи. Хранители масел, мазей и ароматных духов открывали изящные золотые ларцы и сундучки из эбонита, отделанные слоновой костью, и доставали оттуда предметы, необходимые для умащения тела Анхесенамон. Притирания готовились с особенной тщательностью. Лучшие масла — оливковое, миндальное, кунжутное — смешивали с соками водяных лилий и лотоса для получения изысканного аромата.
Первая дама карандаша (так называли служанку, в чьи обязанности входило подводить веки госпоже, придавая глазам миндалевидную форму) уже стояла наготове, держа золотой поднос, на котором лежали различные кисточки для подводки век, две маленькие хрустальные вазочки с чёрным порошком «кохоль» и блестящим порошком, в состав которого входил мелкотёртый сернистый свинец. Также на подносе стояли две миниатюрные бутылочки из алебастра: в одном — самое лучшее масло, в другом — настойка на травах. Они предназначались для разведения краски.
Ещё одна служанка уже приготовила всевозможные щипчики, пинцеты, ножницы, расчески. Прислужница, отвечающая за краску для век и румяна, тоже стояла во всеоружии, ожидая своей очереди. Хранитель заколок доставал и выкладывал на маленький столик изящные заколки из бронзы, золота и слоновой кости, украшенные драгоценными камнями; большое гладко отполированное серебряное зеркало уже лежало на столе, и госпожа могла взглянуть на своё отражение в любой момент. Слуги отпирали ларцы с париками, сандалиями и одеждами.
В больших сундуках, что стояли возле стены, хранились всевозможные платья Анхесенамон. Эти восхитительные наряды из полупрозрачного льна, по тонкости не уступавшего натуральному шёлку, поражали многообразием фасонов и расцветок и были украшены блестящими бусинами, золотом или великолепной вышивкой. Здесь были, конечно, белые плиссированные платья в узорах и цветах. А также небесно-голубые, кремовые, красные и зелёные прямые юбки и платья на бретельках, украшенные бисером, вышивкой и драгоценными камнями. Ткань этих платьев была настолько тонкой, что даже через пять её слоёв, всё равно просвечивало тело царицы.
Но все эти роскошные наряды были бережно отложены в сторону. Сейчас Анхесенамон носила исключительно строгие траурные платья. Что касается париков, (а их тоже было великое разнообразие — по цвету, причёске, длине волос) то из всех выставленных выбран был один: чёрные длинные волосы, заплетённые в мелкие косички и разделенные на три части. Две части спускались по обеим сторонам спереди, а одна — на спину. К этому парику были подобраны украшения, соответствующие царственной особе — золотой головной убор с двумя высокими перьями, помещёнными на рогах барана, между которыми сверкал золотой диск; и золотая диадема в виде змеи, закрепленная на чёлке парика.
Рядом со слугами, отвечающими за одеяния, парики и сандалии, стоял хранитель ювелирных украшений. Он держал в руках резную шкатулку, где лежали великолепные кольца, серьги, браслеты, ожерелья, декоративные амулеты, подвески и пекторали. Большинство изделий были ярко разукрашенными и тяжёлыми от драгоценных и полудрагоценных камней. Пекторали состояли из инкрустированных золотых пластин, со сложным резным рисунком. На одних в центре изображался картуш владычицы, окружённый соколами. На других — «всевидящее око» и священный скарабей, обрамлённые великолепным рисунком, выполненным из полудрагоценных камней. Каждый камушек вставлен точно на свое место и окружён тончайшей золотой проволокой. Камни все яркие и непохожие один на другой: красновато-оранжевый сердолик, синяя ляпис-лазурь, голубая бирюза, желтовато-прозрачный алебастр, чёрный, жёлтый, красный обсидиан и пурпурный гранат. Пекторали были прикреплены на крупные бусы из таких же камней, и носили их поверх ожерелья на груди. Кольца, браслеты и серьги были сделаны из золота, серебра или электрума, сплава золота с серебром, и тоже обильно украшены камнями.
Из всего, что было в шкатулке, владычице надлежало выбрать нагрудное многоярусное ожерелье и по крайней мере три пары браслетов: одну на запястья, другую на предплечья, третью на щиколотки. Что же касается серёг, колец и подвесок, то Анхесенамон в дни траура надевала их с неохотой, ведь почти все эти украшения были подарены Тутанхамоном в дни их счастливой и безоблачной совместной жизни. Преподнося изысканные украшения, выполненные искусными мастерами, Тутанхамон говорил ей: «Всё это я дарю моей прекрасной жене, моей возлюбленной — госпоже Двух Земель, которая красива, как лотос и нежна, как лепесток лилии»… Воспоминания тревожили и мучили сердце Анхесенамон, которое и так болело от невосполнимой потери.
Итак, вся многочисленная челядь толпилась в покоях владычицы. Каждый ждал, когда наступит очередь приблизиться к Анхесенамон, чтобы исполнить свои обязанности. За дверями покоев находились другие слуги и придворные, ожидавшие своего часа. Это были управляющие, следившие за хозяйством госпожи; личный писец, записывающий распоряжения и письма; всевозможные сановники; носильщики зонта и царского опахала; свита владычицы; придворные и их жёны, пришедшие пожелать доброго утра Анхесенамон и справиться о её здоровье, и многие другие.
Первая дама карандаша, склонившись над царицей, умело подводила веки своей госпоже тоненькой кисточкой. Затем она почернила брови и, закончив свою работу, робко обратилась к Анхесенамон:
— Божественная владычица, любимица богов! Да будешь ты жива, здорова и невредима! — тихо, благоговейно произнесла служанка почти в самое ухо Анхесенамон. — Да будет в твоём сердце милость Амона! Я — верная служанка твоя, и сердце моё пребывает в печали. С тех пор, как ты не можешь заснуть, о, добрая, могущественная госпожа, я не нахожу себе покоя. Я без устали пребываю в поисках, как помочь и что сделать полезного для владычицы, как утешить её душу и успокоить утомлённое сердце. И вот вчера я узнала, что в наш город прибыли чужеземцы. Но это не простые чужеземцы. Говорят, они знают множество интересных историй и сказок и даже обладают магической силой.
Анхесенамон с любопытством взглянула на служанку. Видно было, что её заинтересовали слова Первой дамы карандаша.
— Эти чужеземцы, — продолжила служанка, — выглядят необычно и таинственно. Может, они сумеют развлечь мою госпожу или даже принесут покой её сердцу своими заклинаниями.
— Ты видела их? — спросила Анхесенамон.
— Нет, — ответила служанка. — Чужестранцы прибыли только вчера. Но, говорят, — и она понизила голос до шёпота, — что таинственные путешественники могут общаться с богами.
Анхесенамон немного оживилась. Она устала от царившего во дворце однообразия. Она устала от бессонных ночей и тех скучных и много раз пересказанных, невыносимо знакомых историй — владычица уже сама могла бы их кому угодно прочесть наизусть. «Быть может, эти чужеземцы и вправду способны меня развлечь?» — подумала она и сказала:
— Приведи их ко мне.
— Но дозволит ли Аи? — с тревогой спросила Первая дама карандаша. — Ведь он оберегает твой покой, госпожа, и никому не разрешает тревожить тебя.
— Я устала от его опеки, — недовольно произнесла Анхесенамон. — Приведи их ко мне. Я приказываю!
— Слушаюсь, моя госпожа, — покорно произнесла служанка. — Я приведу их к обеду.
Анхесенамон повеселела, и это не скрылось от глаз других слуг, которые напряжённо прислушивались к разговору.
— Я довольна тобой! — сказала Анхесенамон громко, чтобы слышали все остальные слуги. — За такую заботу о своей госпоже я награжу тебя.
Первая дама карандаша почтительно поклонилась и с улыбкой удалилась из комнаты выполнять распоряжения Анхесенамон.
«Наконец хоть кто-то из моих подданных проявил настоящую заботу обо мне, — подумала Анхесенамон. — Все слуги только исполняют обязанности, плетут интриги и сплетничают. Их совсем не трогают мои тревоги и волнения. Все находятся во власти моего визиря, постоянно следят за мной, подслушивают и подглядывают. Среди них нет почти никого, кому я могла бы по-настоящему довериться. Вот и письмо, которое я написала Суппилулиуме, наверняка перехвачено… Хеттский принц уж должен прибыть во дворец, а его всё нет. Неужели моё письмо не дошло до хеттского правителя? Но ведь послы, которых он направил ко мне, сами убедились, что всё без обмана. Где же хеттский принц? Почему Суппилулиума медлит? Осталось всего несколько дней до погребения… Если бы рядом была моя мать Нефертити, она бы поддержала меня. Она не дала бы мне упасть духом… А визирь Аи, — при одной мысли о нём Анхесенамон вздрогнула. — Он так влиятелен уже сейчас и даже не скрывает своего желания занять трон! Что будет, если он узнает о моей тайне?» — Она закрыла глаза и отогнала от себя страшные мысли. Она боялась Аи, боялась его проницательного долгого взгляда. Всякий раз, когда он пристально смотрел на неё, она старалась отвести глаза. Казалось, что он действительно читает самые затаённые мысли. Она хоть и была владычицей, но реальная власть принадлежала Аи. Слуги и придворные понимали это, поэтому всячески старались угодить «правителю». Они исполняли любые его поручения, даже самые низкие и грязные, все боялись его гнева. Ведь Аи, и только Аи, принимал все решения во дворце.
По окончании процедур владычица Двух Земель вышла из своих покоев и направилась в сопровождении слуг и придворных в Большой зал дворца, предназначенный для официальных утренних визитов.
Глава 36
ВИЗИРЬ ДОЛЖЕН ВСЁ ЗНАТЬ
Этим же утром в другой части дворца визирь Аи, выслушал доклады своих придворных, продиктовал письма и официальные документы и уже был готов отправиться в Большой зал дворца, как вдруг его слуга, охраняющий покои, быстро подбежал к креслу повелителя и тихо произнёс:
— Великий Аи, да будешь ты жив и здоров ежедневно! Тебя хочет видеть один из слуг Анхесенамон (да будет благословенно её имя). Он говорит, что у него важные сведения относительно владычицы.
— Пусть войдёт, — коротко бросил Аи.
Двери покоев отворились, и в комнату вошёл слуга. Он почтительно поклонился и произнёс:
— Жизнь, здоровье, могущество, великий Аи!
— Подойди ко мне и скажи, зачем пришёл, — присказал визирь вошедшему слуге.
Тот, ещё раз поклонившись, приблизился к Аи.
— Сегодня утром владычица (да будет она жива, невредима и здорова!) пожелала видеть у себя за обедом иноземных гостей.
Аи удивлённо приподнял брови:
— Каких иноземных гостей? Уж не хеттов ли? — и он усмехнулся.
— Нет, — тихо ответил слуга. — Неведомых чужеземцев, которые прибыли вчера в город.
Аи изменился в лице. «Вчера в город прибыл Джедхор. Не о нем ли речь? И откуда Анхесенамон узнала о его приезде?.. Нет, — оборвал он собственные мысли, — Джедхор совсем не похож на иноземца. Значит, это какие-то другие люди».
Он повернулся к слугам, стоявшим чуть поодаль, и гневно обратился к ним:
— Почему мне не доложили об этих иноземцах!
Слуги растерянно смотрели друг на друга. Ни о каких иноземцах они и слыхом не слыхивали. Кто такие? Во дворце ничего неизвестно про них.
Аи понял, что бесполезно расспрашивать слуг, и снова обратился к вошедшему человеку:
— Расскажи подробнее, что ты знаешь о чужеземцах.
— Я ничего о них не знаю, — смутился слуга. — Это Первая дама карандаша говорила владычице о них. Она сказала, что эти люди знают много удивительных историй и сказок и даже обладают какой-то магической силой.
Аи надолго задумался. Его очень беспокоили события последних дней. Как-то всё получалось одно к одному. То его лучники не могут убить Джедхора, ссылаясь на таинственные видения на дороге. То прибывают в столицу загадочные иноземцы-маги… «Что-то здесь не то, — думал Аи. — Откуда эти чужестранцы появились? Надо послать своих людей выяснить это… Анхесенамон уже узнала про иноземцев, — вздохнул визирь, — и я не смогу помешать ей принять их. Слово владычицы — закон. А если она объявила об этом во всеуслышание, то я вдвойне бессилен что-либо изменить… Главное, чтобы Джедхор не был зачинщиком всего этого. Нельзя допустить его появления во дворце. Он очень опасен… Жаль, что не удалось убить его на подступах к городу. А сейчас, в столице, его трогать нельзя. Он у всех на виду. Если я прикажу убить его, тень подозрения сразу падёт на меня, а я не в коем случае не должен запятнать себя дурной репутацией убийцы… по крайней мере, за несколько дней до вступления на трон… Да, Джедхор очень опасен…»
Аи вышел из задумчивости и обратился к слуге:
— Ты сделал правильно, что сообщил мне об этом. Визирь должен всё знать. Я доволен тобой. Иди и, если что-нибудь еще узнаешь, доложи мне.
Слуга, поклонившись, вышел из комнаты.
Настроение Аи было испорчено. Он с недовольным видом встал со своего кресла и направился в Большой зал дворца. Он должен был присутствовать на официальном утреннем приёме и прибыть в Большой зал раньше владычицы. По этикету, Анхесенамон появлялась со своей свитой, когда все придворные уже присутствовали там.
Огромный зал был уставлен множеством светильников на длинных ножках, и дрожащие языки пламени освещали его строгое убранство. Невообразимо высокие колонны, выполненные в виде стеблей папируса, поддерживали потолок, расписанный замысловатым орнаментом. Пол был выложен разноцветной мозаикой. А росписи на стенах прославляли в основном военную доблесть могущественного фараона. На одной из них властитель был представлен в виде сфинкса, грозно смотрящего вдаль. У ног фараона-сфинкса — поверженные враги Великой Та-Кемет. Эти маленькие фигурки людей, стоящих на коленях, со связанными руками, жалостливо взирали на всесильного фараона-сфинкса с мольбой о пощаде в глазах. На другой стене изобразили фараона на боевой колеснице, ведущего в бой свою непобедимую армию. Сцены праздников, где владыка выступал во главе процессии, немного смягчали воинственный настрой, и всё же в целом настенные изображения скорее подавляли присутствующих.
В самой середине зала стояли два золотых трона. На одном из них гордо восседала Анхесенамон, другой был пуст. Второй трон предназначался для владыки Двух Земель. И на этом пустующем троне лежали символы королевской власти — плеть и посох, сделанные из золота и украшенные драгоценными камнями. Царские принадлежности олицетворяли наказание и верховную власть над Верхним и Нижним Египтом.
Лицо молодой правительницы, сидевшей на золотом троне, было непроницаемо. Военачальники докладывали о состоянии дел на границе Та-Кемет. Казначей представил отчёт о расходах на церемонию погребения Тутанхамона. Главный зодчий доложил о готовности гробницы владыки Двух Земель. Выслушала правительница и других вельмож, а под конец в Большой зал впустили послов иностранных государств, которые высказали соболезнования вдове и поднесли к стопам ее подарки. По ходу всей официальной части Анхесенамон не проронила ни слова. Когда же утренний приём был окончен, она, вздохнув с облегчением, встала и в сопровождении слуг направилась в свои покои.
Визирь Аи тоже покинул Большой зал и направился в передние покои. Взмахом своего жезла он приказал открыть парадный вход дворца. Расторопные слуги мгновенно принялись исполнять приказ, и вскоре огромные двери с изображением Амона наверху распахнулись. Теперь дворец был официально открыт на день.
После этого Аи направился в зал Большого Совета. Там ему предстояло выступить в роли главного судьи — выслушать просителей, разобрать сложные судебные дела и от имени богини правосудия Маат вынести решения. Обычно простые судебные разбирательства проходили в Доме правосудия. Но спорные или сложные вопросы решались в зале Большого Совета. Туда со своими жалобами приходили не только жители столицы, но и приезжие из дальних мест, жители других городов и сел Великой Та-Кемет, ведь здесь, в зале Большого Совета, заседали верховные судьи Египта.
Аи, надев судейскую мантию — простую белую рубаху с поясом — приступил к своим обязанностям верховного судьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51