— Чем могу служить, капитан?Бак подавил улыбку, готовую появиться в ответ на формальную фразу Хьюэра, но понимал, что эта фраза сказана специально для Турабиана.— Дай мне, пожалуйста, всю известную тебе информацию о Хауберке.— О… — произнес Хьюэр.— Видите, даже ваш компьютер поражен таким вопросом, — сказал Турабиан, но Бак проигнорировал его замечание.— Док, мне нужно то, что ты можешь нам дать, — настаивал он.— Хауберк — сверхсекретный объект. О нем не так уж много информации.— Насколько мне известно, ты хорошо разбираешься в вопросах секретности.— Хм-м, — произнес Хьюэр, подергивая кончиками усов.Его глаза потеряли осмысленное выражение, он словно смотрел внутрь, а на экранах поверх него начали появляться технические характеристики и параметры.Бак пристально смотрел на дисплей, впитывая сведения. По экрану прошли станционные оборонительные сооружения, их точные координаты указывались в стандартном масштабе. Защитные экраны, артиллерия, базирующаяся на станции, ракетные установки — все изображалось и описывалось. Это было впечатляющее зрелище, но по мере того, как продвигался по экрану этот парад вооружения, в кобальтовых глазах Бака разгорался все сильнее огонек удовлетворенности.— Док, разве вы не сказали, что Хауберк имеет собственный отряд истребителей?— Да, имеет.— Я вижу всего лишь два дока. Сколько кораблей могут там разместиться?— Два полных звена. Одно обычно находится в пространстве.— Только два? Это недостаточно, чтобы защищать станцию такого размера. В чем заключается их работа? — Бак подумал, что если бы он смог найти одно какое-нибудь слабое звено в защите Хауберка и разбить его, то это ослабило бы и другие звенья в оборонной цепи станции.Глаза Хьюэра снова расфокусировались.— Они летают, охраняя пространство между защитными экранами и станцией. Они находятся на страже и готовы взять на прицел всякого, то проберется за экраны защиты.— Это ненормально! Они должны летать с внешней стороны экранов, подстерегая всякий космический аппарат, не имеющий доступа к станции. Эти истребители не оправдывают своего содержания.Бак нахмурил брови, пытаясь понять логику РАМ. Очевидно, эскадрильи истребителей, как и другие боевые средства Хауберка, считались командованием чисто оборонными. Это было ошибкой — еще одно слабое звено в цепи обороны станции, на которую стоило обратить внимание.Внезапно передача оборвалась.— Извините, капитан, — сказал Хьюэр, — но я не могу проникнуть дальше без риска быть обнаруженным.— Я думаю, ты дал нам достаточно, есть на чем поразмыслить. Ваши замечания, Турабиан?— Вы имеете в виду непреодолимые препятствия в обороне Хауберка? О, я их заметил.— Вы попали в точку, командир!Глаза Турабиана широко раскрылись от удивления:— Что-то я вас не понял, капитан.— Оборона. Вот ключевое слово. — Бак усмехнулся.— Хауберк — это оплот РАМ в контроле над Землей. Ни одно место в Солнечной системе так хорошо не защищено, — продолжал Турабиан.Вильма рассмеялась.— Это с какой стороны посмотреть, — сказала она. — Попробуй мыслить от обратного.— Что?— Вы когда-нибудь слышали поговорку «Лучшая защита — это нападение»? — спросил Бак.— Нет, — покачал головой Турабиан.— Это еще один из моих архаических трюизмов, — сказал Бак. — Это означает, что одно без другого не существует. Хорошая защита означает способность наносить сильный удар по противнику, а умение переходить в наступление означает способность защитить свои позиции. Одно без другого не существует, это как две стороны одной медали. Хауберк забыл об этом.— Все его вооружение лишь для защиты, станция прячется за своим арсеналом, — добавила Вильма.— Хауберк забыл, что этот арсенал может быть как пассивным, так и активным, — сказал Бак.— То, что мы видим, вполне соответствует его логике, — объяснил Хьюэр. — Когда в начале двадцать первого века ядро Хауберка запускалось в околоземное пространство, его миссия была сугубо мирной. Спутник должен был действовать как противоаварийный механизм, контролирующий находящиеся на орбите вооружение. Его защитные системы служили исключительно для того, чтобы обеспечить его выживание в космосе — для защиты от метеоритов и космического мусора. И за все эти годы его роста и развития первоначальные принципы защиты никогда не менялись.— Вся система вооружения Хауберка предназначается только для отражения и защиты, — подвел черту под обсуждением проблемы Бак.— Я все еще никак не пойму, какая здесь разница, принимая в расчет то, что они при этом используют самую передовую технологию вооружения, какая только существует в Солнечной системе, — сказал Турабиан.— Она односторонняя. Их можно застать врасплох.Турабиан недоверчиво покачал головой:— Когда-то давно, в начале двадцатого века, Франция вложила миллионы франков в создание защитных укреплений против Германии. Они назвали эту стену «Линия Мажино». Она считалась неуязвимой, но в конце концов немцы разбили ее. Ее уязвимым местом оказалась ее фундаментальная жесткость. Я думаю, уязвимое место Хауберка — в его самодовольстве.— Может быть, стоит попытаться, Турабиан? — В голосе Вильмы звучало такое внутреннее волнение, какого Турабиан никогда раньше не слышал. — Взгляни на этот корабль! Думал ты когда-нибудь, что мы будем иметь такую технологию? Если мы будем быстрыми, если мы нанесем удар до того, как РАМ высчитает, откуда мы можем его нанести, мы сможем так навредить за одну эту вылазку, как не навредили за двадцать предшествующих лет. А если дело увенчается успехом, если мы действительно возьмем Хауберк, подумай только, что это могло бы значить для Земли!«Множество ударов даже маленьким топором, — подумал Бак, — срубают и валят могучий дуб».— Свобода, — произнес он. В его голубых глазах горел вызывающий дьявольский огонь.Турабиан пристально смотрел на них:— Вы что, серьезно?— Да, — в один голос ответили Бак и Вильма.— А это не какая-нибудь игра на публику?— Нет, — холодно ответила Вильма, задетая этими словами.— Зачем нам это? Ради чего? — спросил Бак.— Это бы упрочило ваше положение в двадцать пятом столетии, — вслух гадал Турабиан.— Или убило меня. В любом случае, все это мало меня волнует.— Что же тебя волнует? — спросил Турабиан.— Земля.— Почему?— Это мой дом. Я помню все, что было когда-то. Мы считали, что в мое время Земля находится в бедственном положении. Тогда мы не знали, что такое настоящее бедствие. Сейчас люди здесь живут как крысы. Вы даже не знаете, как выглядит прерия или пшеничное поле. Вы никогда не видели настоящих деревьев высотой больше ста футов. Я… Я хочу, чтобы вы имели возможность узнать ту Землю, какую знал я. Этого никогда не произойдет, пока РАМ держит ее под своим контролем.Глаза Турабиана сузились.— Вы действительно думаете, что Хауберк можно уничтожить?— Да.— Полковник Диринг, можно вас на пару слов? — спросил Турабиан.— Конечно, — спокойно ответила она, заговорщически подмигнув Баку.Они отошли в сторону. Бак наблюдал за ними, в то время как его душа наполнялась сомнениями. Он отвел глаза, взгляд его заскользил по обтекаемым формам истребителя РАМ. Он просто жаждал полетать на нем.Голос Хьюэра вторгся в его мысли.— Извините, Бак, но ничего больше по этим схемам я добыть не могу. Большая часть того, что я вам представил, есть на общедоступных видеозаписях, которые сделаны и используются для устрашения.— Для таких дураков, как я.— Вероятно.— Хотел бы я поближе рассмотреть эту станцию.— Хауберк? Капитан Роджерс, это было бы крайне рискованно.— Разведка рискованна. Она могла бы насторожить РАМ, в отношении наших планов, но… — В глазах Бака блеснул вызов.— Бак, пожалуйста! Такие мысли вредны и опасны для вашего благополучия.— Хауберк не дает мне жить благополучно.— Я чувствую, что должен буду позаботиться о том, чтобы вы выжили, — если это возможно.Бак искоса посмотрел на Хьюэра.— Должен? — переспросил он. — Почему?— Существуют три причины, которые вынуждают меня это делать. Первая — то, что вы являетесь историческим сокровищем и как таковое — знак НЗО.— Повесьте на меня дощечку и назовите памятником, — сухо сказал Бак.— Вторая причина та, что все мои сведения, касающиеся вас, говорят, что вы являетесь умным и талантливым командиром — не только в качестве пилота, но и как лидер, умеющий привлечь на свою сторону. Вы — ценное пополнение в НЗО.— Поместите меня в файл «Полезное».— В-третьих, я… — Хьюэр колебался. — Я не знаю, как это поточнее выразить. Ничего подобного я не вижу в современном обществе. Ваши действия, начиная с момента вашего оживления, были дон-кихотскими, но я нахожу, что ценностью является сама ваша уникальность.— Док, запишите это. Вы попали прямо в точку — то, чем я являюсь, стоит риска. Каждый из нас уникален, и каждый заслуживает какого-нибудь шанса. Спасибо за заботу обо мне и за шанс.Хьюэр смотрел вниз, став внезапно сдержанным.Голова его дернулась вверх, в глазах отразилась тревога.— Бак! Возможно, у нас брешь в системе безопасности!— Что?— Брешь в системе безопасности, — повторил Хьюэр, державший ушки на макушке с момента переделки транспортного ваучера на «Крайты». — Что-то касающееся этих кораблей!— Вильма! — позвал Бак, не вполне уверенный, что понял смысл сказанного Хьюэром.Вильма и Турабиан уже спешили к ним.— У нас неприятности, — произнес Бак, указывая на рассеянное выражение лица Хьюэра. — Что это было, Док?— Кажется, доставка груза к астероидному поясу не прошла незамеченной.— М-да, — произнес Бак.— Какая доставка? — спросил Турабиан.— Доставка «Крайтов», — голос Вильмы звучал напряженно.— Ох, — глаза Турабиана расширились.— Вот именно. — Краткий комментарий Хьюэра был как холодный душ.— Кто это заметил? — спросила Вильма.— Один момент, я как раз пытаюсь определить, откуда была передача. Кажется, источник засекречен.— Что за сведения? — спросил Бак.— Только намек на активность в поясе астероидов и обещание дать большую информацию за хорошую цену. Кажется, источник передачи — Адела Вальмар.Брови Вильмы взметнулись вверх.— Тяжелая артиллерия, — произнесла она.— Вальмар? — переспросил Бак. — Из того, что я о ней слышал, я бы сделал заключение, что речь, скорее, идет о чем-то подобном яду. ГЛАВА 16 Капитан Бак Роджерс откинулся в пилотском кресле и направил корабль в космос. Контрольно-измерительные приборы показывали скорость, но при нулевой гравитации она никак не ощущалась. Он знал, что движется быстрее, чем когда-либо раньше, но испытывал любопытную отстраненность. Только стремительное удаление «Спасителя-3», наблюдаемое через иллюминатор заднего обзора, напоминало ему, что корабль движется.Это был пятый испытательный полет, который Бак совершал на «Крайте». Он уже начал осваивать маневрирование на большой скорости. Корабль оказался сверхчувствительным, чувствительнее всех, на каких когда-либо он летал. Приборы показывали, что любая команда пилота выполняется с абсолютной точностью. И при этом «Крайт» был поразительно неприхотлив. Бак привык к сверкнувшим кораблям, наземное обслуживание которых отнимало больше времени, чем собственные полеты. А эта модель вовсе не нуждалась в столь деликатном обхождении. Настоящая рабочая лошадка.Бак медленно повернул ручку управления влево, и корабль послушно сделал поворот. Когда он вернул его назад, на нужный курс, двигатели малой тяги тут же отозвались на прикосновение. Бак не мог сдержать улыбки. Это именно то, что надо. То, что он любил. Он совершил прыжок через пять столетий, чтобы попасть в рай для пилотов!Бак вспомнил восторг на лицах пилотов НЗО, отобранных летать вместе с ним. Их кодовые исторические имена вызывали в нем странное чувство, но их энтузиазм был энтузиазмом истинных пилотов. Это была разношерстная группа, начиная от восемнадцатилетнего Краббе и заканчивая Вашингтоном, ветераном с двадцатилетним стажем службы. Они пришли в НЗО из разных слове общества, жили разными жизнями, сражаясь за Землю, но когда увидели истребители — «Крайты», выстроенные в сияющий ряд, все испытали одно и то же чувство. Для каждого из них это была любовь с первого взгляда.Вашингтон ласково коснулся рукой носа ближайшего к нему истребителя.— Помнится, мальчишкой я мечтал полетать на корабле, подобном этому. Даже пытался поступить в авиагвардию РАМ. Я никогда не думал, что у меня появится подобный шанс.— Я тоже, — сказал да Винчи. — За возможность полетать на такой птице я готов был отправиться хоть к черту в пасть!— Ты оказался очень проницателен, Лео, — раздался сзади голос Вильмы Диринг. Все пилоты обернулись.— Мне следовало бы знать, что за всем этим стоите вы, полковник Диринг.— Извини, Лео, на этот раз — нет. Я бы не хотела, чтобы мне это ставили в заслугу.— Тогда кто же? — спросил Вашингтон. — Хотел бы я пожать ему руку.Бак, одетый в рабочий комбинезон механика, стоял между двумя аппаратами, вытирая смазку с пальцев. Комбинезон был испачкан машинным маслом и забрызган голубой краской после недавней перекраски кораблей. Вильма указала на него — и Бак улыбнулся, забавляясь восхищением пилотов.— Подождите минутку, — произнес он. — Сейчас вытру пальцы.Вашингтон протолкался сквозь толпу и протянул ему руку.— Пилот, который не выносит машинной смазки на своих руках, — не настоящий пилот, — произнес он, крепко пожимая липкие пальцы Бака. — Очень рад.— Капитаны, — сказала Вильма, — познакомьтесь с Баком Роджерсом.При звуке этого имени у пилотов вырвался возглас недоверия.— Вы хотите сказать, что это тот самый парень, которого заморозили пятьсот лет тому назад? — спросил Райт, на худощавом лице которого ясно читалось изумление.— Он самый, — ответила Вильма.— Он чертовски хорошо выглядит для такого старика, — пробормотала Иерхарт. Ее светлая грива каскадом рассыпалась по плечам, как только она сдвинула свой летный шлем. — Извините, что я опоздала. Хорошо, что хоть к вечеринке успела.— Она только-только начинается, — сказала Вильма.— Значит, все эти охи-ахи по поводу воскресшего летчика из двадцатого века были не зря? Он действительно существует в реальности?— Настолько, насколько может существовать в реальности человек, который стоит вон там, — сказала Вильма, кладя руку на плечо Райту. — Я знаю, в такое трудно поверить, но это правда.— Вот уж не думал, что технология анабиоза была разработана еще в двадцатом веке, — сказал да Винчи, почесывая ухо.— Ну, — протянул Бак, — это скорее был несчастный случай.Вашингтон рассмеялся.— Мне все равно, что там было, — сказал он. — Главное, что вы — тот человек, чья заслуга — вот эти прекрасные корабли.— Не заслуга, а вина, — с усмешкой произнес Бак.Рикенбакер оторвался от осмотра одного из истребителей и повернулся к Баку.— Как, черт подери, вам удалось это провернуть?Бак развел руками.— Я только подбросил идею. Понадобился спец по компьютерам, чтобы доставить эти корабли сюда.— И вы его нашли?— Могу вам сказать, что у меня есть личный друг в компьютерном бизнесе.Вашингтон фыркнул.— Готов поспорить, они дали ему компьютерного «джинни» РАМовской технологии.Бак улыбнулся: этот мужчина пришелся ему по душе.— Все устали от моих вопросов, — сказал он, — поэтому и приставили ко мне Дока Хьюэра.— А вы использовали его для того, чтобы стянуть шесть самых прекрасных истребителей, какие я только видел в жизни, — произнес Рикенбакер. — Не могу этому поверить.Бак жестом указал на корабли, сохраняя на лице выражение невинного младенца. Вашингтон открыто расхохотался.— Думаю, мне понравятся воздушные силы этого человека, — сказал он.Формирование боевого авиакрыла доставило Баку несколько бессонных ночей. Он был отличным командиром для своего времени и сознавал, что имеет какое-то обаяние, которое привлекает к нему людей, но сейчас не был уверен в нем. Он знал по опыту, что человек с репутацией и со славой имеет не один минус, действующий против него. Слава раздражает, а Бак сейчас был самым знаменитым человеком в мире. Он был легендой, его подвиги с течением времени раздувались все больше. Но, после того как Вашингтон рассмеялся, он понял, что волноваться нечего. Пилот оставался пилотом. Они могли толкать друг друга, но под любой внешней оболочкой они оставались братьями. Бак с любовью похлопал корабль.— Эти леди нуждаются в некоторых упражнениях. Надо бы поговорить об этом.— Еще бы! — Глаза Вашингтона блестели от радости.После этого вступления летное подразделение распределилось. Бак оказался прав в своей оценке Вашингтона. Он был не только самым старшим из пилотов, но и ключом ко всей группе. Он летал давно, и все пилоты знали его, если не лично, то хотя бы понаслышке. То, что он сразу признал Бака, было добрым знаком, поскольку Бак замечал некоторую неопределенность в отношениях Вильмы с остальными пилотами.Бак видел, как они относились к ней. По заботливому обращению было видно, каким уважением она пользуется у них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27