– донеслось с кухни.
Мысленно прикинув, ужаснувшись, но тут же наплевав на проклятые килокалории, Света бесшабашно крикнула:
– Со сметаной! И с луком! И всего побольше! Саша появился в дверях с шумовкой и задумчивостью на лице:
– Я раздумываю, не предложить ли тебе стаканчик красного вина?
– А ты не раздумывай, а предложи. А я даже попробую угадать, что это будет за вино.
– Попробуй.
– “Медвежья кровь”! – весело крикнула Света.
– Ведьма... – пробормотал Саша, скрываясь на кухне.
Блеск! Вкуснятина!
– У тебя за ушами пищит, – заметил Саша, облизываясь.
– Не у меня, а у тебя.
– Нет, у тебя!
– А, по-моему, это просто телефон!
– Точно!
Саша вернулся через несколько минут.
– Ребята отзванивались. Все установили. Порядок. Через полчаса, с наслаждением закурив послеобеденные сигареты (ну, не надо утрировать, конечно, не “Родопи”), Саша со Светой попытались снова вернуться к главной теме.
– Если ты думаешь, что с полным животом пельменей у меня получится думать, ты глубоко ошибаешься, – заявила Света, устраиваясь на подоконнике.
– Сотрудник Управления гражданской безопасности обязан уметь думать в любой ситуации, – убежденно ответил капитан Самойлов.
– Это что – статья устава?
– Почти.
– А в этом твоем “почти” нет случайно списка ситуаций, в которых этот твой сотрудник обязан думать?
– Надо заметить, что с полным животом пельменей способности язвить ты не потеряла...
– Интересно, Самойлов, ты на самом деле такой хороший парень или это опять – как ты это называешь? – стандартный закон построения сказки?
– Я думаю, я на самом деле такой... – скромно ответил Саша.
– Ну, что ж, хороший, тогда давай выкручивайся... – Света не поленилась и сходила на кухню. Вернулась с веселеньким фартуком в цветочек. Как раз его Саша надевал, когда занимался пельменями. – Итак? Откуда сие украшение?
– У тебя сейчас вид ревнивой жены, – засмеялся Саша. – А в руке – колготки...
– Я слушаю. – Света решила играть предложенную роль до конца.
Сашино лицо вдруг посерьезнело.
– Это бабушкин.
– Извини, пожалуйста.
Вот и еще одна сказочная примета этого мира. Здесь всем хочется (и можется) верить на слово. Сразу. В моем представлении ад – это место, где абсолютно все говорят друг другу правду. Ежеминутно. А рай (или очень близко к нему) – это там, где все друг другу верят.
– Помнишь ее?
– Помню. Веселая такая, в синем пальто.
– Почему в синем? – удивился Саша.
– Не знаю, я так запомнила. Она... умерла?
– Да. Два раза, – мрачно ответил Саша.
– Почему два? А, поняла! И в той, и в этой жизни?
– Да.
– Но тогда... Саш, ты только извини меня за въедливость, но получается, что твоя бабушка уже три раза умерла...
– Почему три?
– Но в этом мире ее тоже нет?
– Откуда ты знаешь?
– А фартук?
– Так, может, она для меня специально его сшила?
– Вряд ли. – Света оглядела цветастый передник. – Для тебя она подобрала бы что-нибудь более мужественной расцветки. Такие вещи обычно носят из сентиментальных побуждений. Ты его забрал уже после ее смерти.
– У тебя очень хорошо с логикой, – похвалил Саша. – Не зря тебя направили в наше отделение.
– Спасибо за доверие, товарищ начальник! – Света отдала честь и строевым шагом отправилась на кухню.
– Тогда уж не начальник, а командир! – крикнул ей вслед Саша. – И к пустой голове, между прочим, руку не прикладывают!
Света долго не появлялась. Минут через десять Саша, выйдя на кухню, нашел ее стоящей у открытого окна.
– Знаешь, мне кажется, этот мир затягивает нас, – произнесла Света, не оборачиваясь. – И еще я думаю, когда мы здесь появились, он был... меньше, что ли? А теперь он растет с каждой минутой, появляются всякие подробности...
– Ты о чем?
– Стоит только подумать о ком-то, и он тут же занимает место здесь, в соответствии с заданной логикой. И уже независимо от нас. – Света резко обернулась: – Меня всегда удивляло в сказках... знаешь, когда кто-нибудь идет кого-то искать... Ну, я не помню... Как его? Финист Ясный Сокол, например. Он улетел, а девушка пошла его искать. Так вот я не понимаю: как она знает, куда идти? Но идет! И находит! А?
– Я немножко не понял, ты это к чему?
– К тому, что ЗДЕСЬ, мне кажется, все именно так и происходит. Вышел, пошел, нашел.
– Нет, Светило, по твоей логике получается, что нам даже и идти никуда не надо. А можно просто сидеть и ждать, когда ребенок к нам придет и скажет: вот он я, ведите меня к маме!
– Нет, это незаконно! В сказке обязательно нужно что-то делать!
– Например, помыть посуду, – сказал Саша как бы про себя.
– Если ты намекаешь на меня, то я предлагаю кинуть жребий.
– Кидаться жребием с ведьмой? Спасибо большое! – Саша начал засучивать рукава.
– Ладно, ладно, помою. – Света засмеялась и открыла кран.
Саша стоял в дверях, облокотившись о косяк, и наблюдал, как Света моет посуду. То есть видеть сам процесс он не мог, поскольку она стояла спиной. Будем честны, молодой человек, вы просто любуетесь ее самым красивым в мире затылком. Кстати, вопрос по сути декораций: где у вас положенная в таких домах газовая колонка? Вы что же это – мановением руки подвели сюда горячую воду? Лихо.
Света на секунду задумалась, куда же класть вымытые вилки? Вопросительно посмотрела на Сашу через плечо.
– Какая ты красивая... – вдруг вырвалось у него.
Внимание! Срочно! Тест! Быстро отвечайте, как реагирует объективно красивая женщина на подобное сообщение? Ответы напишите на листке, запечатайте в конверт и выбросите в мусорное ведро.
– Вершина оригинальности, – сказала Света. Она как раз домыла тарелки, еще ненадолго задумалась, – Саша потом уже догадался, что она искала такую специальную вещь, как кухонное полотенце. Которую ни один нормальный мужик в доме держать не станет.
Уже в комнате, закурив очередную сигарету, Света серьезно сказала:
– Отрабатываю твою похвалу насчет моих логических способностей.
– Да?
– Я знаю, где ты живешь сейчас. Саша молча вопросительно поднял бровь и ткнул пальцем в пол: здесь?
– Ох, да нет! Не перебивай меня! – Саша недоуменно пожал плечами. – И не кривляйся! – Сильно затянулась сигаретой и начала снова: – Я знаю, что ты живешь в общежитии на “Балтийской”. В детстве мы все жили в Московском районе. Бабушка твоя...
– На Каменноостровском, – подсказал Саша.
– Вот! А очутились мы – на Васильевском острове! Признайся лучше сразу и честно – почему тебя потянуло сюда?
– Понятия не имею!
– Вот! – Света красиво жестикулировала сигаретой, точь-в-точь – какая-то французская актриса, не вспомнить, правда, какая. – Значит, это подсказка!
Саша с минуту сидел молча, лихорадочно соображая. После чего вскочил с места и кинулся к телефону.
– Алло! Алло, девушка! Серебрякова, будьте добры! Гришка? Салют! Самойлов. Ты отдохнул? Молодец. Слушай внимательно. Приступаем к новому заданию. К девяти ноль-ноль завтрашнего утра я должен иметь информацию по криминальному элементу Ва-сильевского острова. Что? Нет, не всего. Давай, возьмем... Ну, скажем, для начала, остров Декабристов. Что? Да, любая! Что делали, чего не делали, кто в запое, у кого деньга завелась, кто на мели, а самое главное – кто сейчас в деле. Понял? Все. Можешь привлечь мужиков из третьего отделения... А? Да, да, разрешение Управления у меня есть, если надо, я его Фоменко по факсу шлепну. Все? Спокойной ночи, студент!
– Почему студент? – удивилась Света, внимательно слушавшая весь разговор.
– Гришка на юрфаке учится. Последний год с нами, – легко ответил Саша, но тут же сам поразился этой легкости. И в особенности слову “год”. Света права. Этот мир затягивает.
– А потом?
– Прокурором будет.
– А почему не адвокатом?
– Да у нас здесь адвокаты популярностью как-то не пользуются...
– Самойлов, не зарывайся! Ты еще скажи, что у вас тут расстреливают на улице без суда и следствия!
– Почему – расстреливают? – Саша удивился. – Что это тебе – военное положение? Я просто хотел сказать, что в адвокаты народ не идет. Мало денег платят.
– Так, может, у тебя и преступников нет?
– Есть...
Есть, конечно. И не меньше, чем в нашей действительности.
Саша сидел на телефоне с семи утра. Потому что первый звонок с информацией раздался в шесть пятьдесят восемь.
– Угу, угу... – изредка ронял Саша в трубку. – А вчера где был? Хорошо. Проверяй Храпунова и Крюкова, а Лешка пускай к матери Примакова зайдет... – Перед Сашей на тумбочке лежал лист бумаги, на котором он что-то помечал карандашом.
Света тихонько суетилась по дому, занимаясь всякими мелочами, которых в холостяцком быту всегда найдется тьма-тьмущая. Время от времени они встречались с Сашей глазами. “Есть что-нибудь?” – спрашивал Светин взгляд. “Пока ничего”, – отвечал Сашин.
Примерно в половине одиннадцатого Саша вдруг резко вскочил с табуретки.
– Что? – нет, не крикнул, просто чуть громче спросил он. – Боцман? Когда? Едем! Как? Почему? Кретины!
Он резко бросил трубку и стукнул кулаком по тумбочке.
– Что случилось? – Света стояла в комнате. Сердце ее бешено колотилось.
– Славка сообщил, что вчера вечером известный рецидивист Бошков по кличке Боцман купил в булочной на улице Железноводской пачку печенья.
Наверное, Светило лицо не выразило мгновенного понимания ситуации.
– Купил? – переспросила она. – Но не украл же...
– То-то и странно. Итак, Бошков – это раз. Известнейшая сволочь, без тормозов, берется за самую грязную работу. Печенье – это два. Купил, а не украл – это три.
– Надо брать! – профессионально отреагировала Света.
– Надо... Мы бы и взяли. Да только эти кретины его упустили. Он исчез.
– Как – исчез?
– Нигде его нет.
– А в булочной его нельзя было сразу прихватить?
– Светило, откуда у тебя этот жаргон? – нахмурился Саша.
– Из книжек, – отмахнулась Света, – не цепляйся к словам. Почему они его сразу не взяли?
– Кто? Кто не взял? Наши его даже не видели. Это продавщица из булочной сообщила про печенье. Она там пятьсот лет работает, всю округу знает. Смотрит: Боцман печенье покупает. Удивилась. А когда спросили потом – сразу вспомнила. Понимаешь?
– Понимаю. А дома у него были?
– Товарищ Жукова, – с грузинским акцентом произнес Саша, – я нэ понимаю, кто у нас руководит опэрациэй? Ви или я?
– Слушай...
– Так, и что вы себе думаете – вы умнее начальства?
– Иди ты на фиг, Самойлов! – рассердилась Света. – Я тебя по-человечески спрашиваю! Никто и не спорит, что ты здесь самый умный!
– А я тебе по-человечески отвечаю: для того, чтобы проверить все, как ты говоришь, “дома” этого Боцмана, мне понадобится неделя сроку и десять человек сотрудников!
– Ну и что?
– Что – что?
– Так и проверяй.
Саша открыл рот, потом закрыл, не сказав ни слова, махнул рукой и пошел опять к телефону.
– Гешка? Это Самойлов. Что там у вас? А-а... Ну, хорошо, продолжайте. Только ты знаешь, что... Давай-ка еще несколько человек перебросим на помощь Гришке. Что? Да, Боцманом занимается. Что? Не слышу! Что за шум? Что ты там делаешь, черт тебя дери? А-а... – Судя по Сашиному лицу и короткому смешку, Гешка сообщил что-то смешное, но непечатное. – Все, понял. Понял, говорю! Конец связи!
– Что он сказал? – спросила Света, выходя в коридор.
– Ну не-ет, Светило, это не для твоих ушей, – покраснев, ответил Саша.
– Почему?
– Да, Гешка сейчас в “Прибалтийской” сидит, с... девушками разговаривает.
– Самойлов, ты меня за дурочку здесь держишь? – Кажется, Света рассердилась не на шутку. – Чего ты все выделываешься? Можно по-нормальному сказать: Козлодоев опрашивает проституток?
– Можно! – кивнул Саша, веселясь. – Сотрудник Жукова! Докладываю: сотрудник Козлодоев опрашивает местных проституток! Разрешите продолжать?
– Дурак, – сказала Света и ушла в комнату. Саша улыбнулся ей вслед и подумал, что в другой жизни он бы уже ползал перед ней на коленях, вымаливая прощение. Сейчас же он спокойно продолжил свои телефонные приключения.
Так они промолчали еще около часа.
А в половине двенадцатого тот же умница Козлодоев, тонкий знаток нежных струн женской души, сообщил, что в результате деликатно проведенной операции ему удалось стравить двух коллег по панельному бизнесу. Драку он успел пресечь, но в пылу словесной баталии проскользнула интересная информация. Оказывается, Таньке-Акушерке ее хахаль уже разрешил присматривать шубку из норки. Сказал, через день-два с полными карманами “зелени” придет. А Танька-Скелет сказала, что Акушерка все врет и никогда она лучше кролика ничего не носила, а то, что песец у нее две недели был, так и тот краденый, баба какая-то прямо в метро свою шубу опознала, чуть Таньке все волосы не повыдергала, а хахаль у нее, так и вовсе хрен отмороженный, кроме звездюлей ничего выдать не может, и никакая не шуба, а опять рожа в синяках от него обломится...
– Ну, ну, – торопил Саша красочный рассказ Гешки, – дальше-то что?
– А то, что кто у Таньки-Акушерки хахаль – ты не догадываешься?
– Боцман, – выдохнул Саша.
– Он.
– Отлично. – Саша сильно потер лоб. – Значит, говорит, хахаль через день-два придет с деньгами?
– Угу.
– Что ж, придется поторопиться. А где он, Танька, конечно, не знает?
– Откуда?
– Или молчит.
– Или не скажет.
– Ладно. – Саша на мгновение задумался. – Так, Геша, ты мне сейчас Гришку найди...
– А чего его искать, если он рядом сидит и кофе пьет! – удивился Гешка. – Причем уже со вторым моим бутербродом.
– Вы что, все там собрались – девок расспрашивать? – рассердился Саша.
– Не, не все, только я и Серебряков. Он к ним подход имеет, – заржал Козлодоев.
– Отставить подход! Живо собрать все отделение. Через полчаса встречаемся в подвале. Ясно? На моих сейчас: двадцать три – сорок семь.
Дальнейшее происходило с легкостью и стремительностью хорошо поставленного американского боевика. Собрались, перекинулись парой-тройкой шуточек, проверили оружие (Свете пистолета почему-то не дали), посерьезнели лицами, погрузились в машины, поехали. На первом же перекрестке разъехались в разные стороны – шукать Боцмана по “хазам да малинам”, как говаривал незабвенный Глеб Жеглов.
Света ехала в Сашиной машине, подскакивая на ухабах (ленинградские дороги Саша, видимо, в силу каприза ностальгии оставил здесь привычно-дрянными), и сердилась. Но молчала. Не сказала ни слова, когда у первого адреса ее оставили в машине. Смолчала у второй квартиры-притона. И взорвалась лишь на третьей:
– Самойлов! Какого хрена я здесь сижу? Вы меня в качестве автомобильной сигнализации с собой возите или как? – Саша не отвечал, мрачно закуривая последнюю сигарету из второй за день пачки. – Самойлов! Я с кем разговариваю?!
– Со мной? – вполголоса удивился Саша.
– С тобой! Почему Лэйме дали пистолет, а мне – нет? Я такой же боец вашего отделения, как и она!
– Светило, – как можно мягче ответил Саша, – здесь не детский сад. И претензии типа: почему мне не дали такую же игрушку, как Лэйме, не проходят. Не дали, и все. Я так решил.
– И чем это она, интересно, лучше меня? – Вот это уже даже не детский сад, это какой-то отвратительный бабский скандал. Если он сейчас выведет меня за шиворот из машины, он будет прав. Но остановиться уже – никак. – Ты себе специально придумал девицу-соратницу? Чтоб молчала, все понимала, да еще и коллега по работе? И правила пионерские – никаких шашней в отделении? Это, интересно, откуда? Из “Небесного тихохода”? “Первым делом, первым делом – самолеты, ну а девушки...” Вот уж тебе со мной мороки: и с собой таскать, и пельменями кормить, и с раскладушкой заморочки... – Ой, мамочки, что ж я такое несу?
Совершенно обалдевший от этого монолога Гришка Серебряков вначале еще переводил взгляд с командира на Свету. В конце же – выпучив глаза, остановился на Саше.
– Послушай, Светило, – ласково, но без тени издевки произнес Саша. – Не пора ли тебе домой? В конце концов, я уже все понял и с твоей проблемой здесь сам управлюсь.
Света поняла, КАКОЙ именно ДОМ он имеет в виду, и тут же почувствовала, как запылали уши.
– Прости, пожалуйста, – тихо сказала Света. – Я больше не буду.
– Договорились, – просто согласился Саша. – И не нервничай ты так. Все будет хорошо. Они покурили еще немного.
– ...А насчет Лэймы – все очень просто. – Саша говорил тихо, не поворачивая головы, как будто сам с собой. – В нужной ситуации она, не раздумывая, будет вести себя, как мужик. Надо – в грязь шлепнется, надо – в подвале с крысами сутки просидит. Да и стреляет она хорошо...
– Откуда ты знаешь, может, я здесь тоже хорошо стреляю? – напоследок заупрямилась Света.
– Сомневаюсь. – Саша быстро глянул на Гришку, который уже почти успокоился и бесстрастно смотрел в окно, дескать, сходите с ума, как вам нравится, я здесь ни при чем. – Гриш, куда, думаешь, теперь?
– Я-я-а ду-умаю-у... – Серебряков изобразил тяжкие раздумья, а потом честно признался: – Саш, я не знаю, куда дальше. Я думаю, в нашем квадрате больше ловить нечего. К тому же мы здесь уже днем все прочесали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Мысленно прикинув, ужаснувшись, но тут же наплевав на проклятые килокалории, Света бесшабашно крикнула:
– Со сметаной! И с луком! И всего побольше! Саша появился в дверях с шумовкой и задумчивостью на лице:
– Я раздумываю, не предложить ли тебе стаканчик красного вина?
– А ты не раздумывай, а предложи. А я даже попробую угадать, что это будет за вино.
– Попробуй.
– “Медвежья кровь”! – весело крикнула Света.
– Ведьма... – пробормотал Саша, скрываясь на кухне.
Блеск! Вкуснятина!
– У тебя за ушами пищит, – заметил Саша, облизываясь.
– Не у меня, а у тебя.
– Нет, у тебя!
– А, по-моему, это просто телефон!
– Точно!
Саша вернулся через несколько минут.
– Ребята отзванивались. Все установили. Порядок. Через полчаса, с наслаждением закурив послеобеденные сигареты (ну, не надо утрировать, конечно, не “Родопи”), Саша со Светой попытались снова вернуться к главной теме.
– Если ты думаешь, что с полным животом пельменей у меня получится думать, ты глубоко ошибаешься, – заявила Света, устраиваясь на подоконнике.
– Сотрудник Управления гражданской безопасности обязан уметь думать в любой ситуации, – убежденно ответил капитан Самойлов.
– Это что – статья устава?
– Почти.
– А в этом твоем “почти” нет случайно списка ситуаций, в которых этот твой сотрудник обязан думать?
– Надо заметить, что с полным животом пельменей способности язвить ты не потеряла...
– Интересно, Самойлов, ты на самом деле такой хороший парень или это опять – как ты это называешь? – стандартный закон построения сказки?
– Я думаю, я на самом деле такой... – скромно ответил Саша.
– Ну, что ж, хороший, тогда давай выкручивайся... – Света не поленилась и сходила на кухню. Вернулась с веселеньким фартуком в цветочек. Как раз его Саша надевал, когда занимался пельменями. – Итак? Откуда сие украшение?
– У тебя сейчас вид ревнивой жены, – засмеялся Саша. – А в руке – колготки...
– Я слушаю. – Света решила играть предложенную роль до конца.
Сашино лицо вдруг посерьезнело.
– Это бабушкин.
– Извини, пожалуйста.
Вот и еще одна сказочная примета этого мира. Здесь всем хочется (и можется) верить на слово. Сразу. В моем представлении ад – это место, где абсолютно все говорят друг другу правду. Ежеминутно. А рай (или очень близко к нему) – это там, где все друг другу верят.
– Помнишь ее?
– Помню. Веселая такая, в синем пальто.
– Почему в синем? – удивился Саша.
– Не знаю, я так запомнила. Она... умерла?
– Да. Два раза, – мрачно ответил Саша.
– Почему два? А, поняла! И в той, и в этой жизни?
– Да.
– Но тогда... Саш, ты только извини меня за въедливость, но получается, что твоя бабушка уже три раза умерла...
– Почему три?
– Но в этом мире ее тоже нет?
– Откуда ты знаешь?
– А фартук?
– Так, может, она для меня специально его сшила?
– Вряд ли. – Света оглядела цветастый передник. – Для тебя она подобрала бы что-нибудь более мужественной расцветки. Такие вещи обычно носят из сентиментальных побуждений. Ты его забрал уже после ее смерти.
– У тебя очень хорошо с логикой, – похвалил Саша. – Не зря тебя направили в наше отделение.
– Спасибо за доверие, товарищ начальник! – Света отдала честь и строевым шагом отправилась на кухню.
– Тогда уж не начальник, а командир! – крикнул ей вслед Саша. – И к пустой голове, между прочим, руку не прикладывают!
Света долго не появлялась. Минут через десять Саша, выйдя на кухню, нашел ее стоящей у открытого окна.
– Знаешь, мне кажется, этот мир затягивает нас, – произнесла Света, не оборачиваясь. – И еще я думаю, когда мы здесь появились, он был... меньше, что ли? А теперь он растет с каждой минутой, появляются всякие подробности...
– Ты о чем?
– Стоит только подумать о ком-то, и он тут же занимает место здесь, в соответствии с заданной логикой. И уже независимо от нас. – Света резко обернулась: – Меня всегда удивляло в сказках... знаешь, когда кто-нибудь идет кого-то искать... Ну, я не помню... Как его? Финист Ясный Сокол, например. Он улетел, а девушка пошла его искать. Так вот я не понимаю: как она знает, куда идти? Но идет! И находит! А?
– Я немножко не понял, ты это к чему?
– К тому, что ЗДЕСЬ, мне кажется, все именно так и происходит. Вышел, пошел, нашел.
– Нет, Светило, по твоей логике получается, что нам даже и идти никуда не надо. А можно просто сидеть и ждать, когда ребенок к нам придет и скажет: вот он я, ведите меня к маме!
– Нет, это незаконно! В сказке обязательно нужно что-то делать!
– Например, помыть посуду, – сказал Саша как бы про себя.
– Если ты намекаешь на меня, то я предлагаю кинуть жребий.
– Кидаться жребием с ведьмой? Спасибо большое! – Саша начал засучивать рукава.
– Ладно, ладно, помою. – Света засмеялась и открыла кран.
Саша стоял в дверях, облокотившись о косяк, и наблюдал, как Света моет посуду. То есть видеть сам процесс он не мог, поскольку она стояла спиной. Будем честны, молодой человек, вы просто любуетесь ее самым красивым в мире затылком. Кстати, вопрос по сути декораций: где у вас положенная в таких домах газовая колонка? Вы что же это – мановением руки подвели сюда горячую воду? Лихо.
Света на секунду задумалась, куда же класть вымытые вилки? Вопросительно посмотрела на Сашу через плечо.
– Какая ты красивая... – вдруг вырвалось у него.
Внимание! Срочно! Тест! Быстро отвечайте, как реагирует объективно красивая женщина на подобное сообщение? Ответы напишите на листке, запечатайте в конверт и выбросите в мусорное ведро.
– Вершина оригинальности, – сказала Света. Она как раз домыла тарелки, еще ненадолго задумалась, – Саша потом уже догадался, что она искала такую специальную вещь, как кухонное полотенце. Которую ни один нормальный мужик в доме держать не станет.
Уже в комнате, закурив очередную сигарету, Света серьезно сказала:
– Отрабатываю твою похвалу насчет моих логических способностей.
– Да?
– Я знаю, где ты живешь сейчас. Саша молча вопросительно поднял бровь и ткнул пальцем в пол: здесь?
– Ох, да нет! Не перебивай меня! – Саша недоуменно пожал плечами. – И не кривляйся! – Сильно затянулась сигаретой и начала снова: – Я знаю, что ты живешь в общежитии на “Балтийской”. В детстве мы все жили в Московском районе. Бабушка твоя...
– На Каменноостровском, – подсказал Саша.
– Вот! А очутились мы – на Васильевском острове! Признайся лучше сразу и честно – почему тебя потянуло сюда?
– Понятия не имею!
– Вот! – Света красиво жестикулировала сигаретой, точь-в-точь – какая-то французская актриса, не вспомнить, правда, какая. – Значит, это подсказка!
Саша с минуту сидел молча, лихорадочно соображая. После чего вскочил с места и кинулся к телефону.
– Алло! Алло, девушка! Серебрякова, будьте добры! Гришка? Салют! Самойлов. Ты отдохнул? Молодец. Слушай внимательно. Приступаем к новому заданию. К девяти ноль-ноль завтрашнего утра я должен иметь информацию по криминальному элементу Ва-сильевского острова. Что? Нет, не всего. Давай, возьмем... Ну, скажем, для начала, остров Декабристов. Что? Да, любая! Что делали, чего не делали, кто в запое, у кого деньга завелась, кто на мели, а самое главное – кто сейчас в деле. Понял? Все. Можешь привлечь мужиков из третьего отделения... А? Да, да, разрешение Управления у меня есть, если надо, я его Фоменко по факсу шлепну. Все? Спокойной ночи, студент!
– Почему студент? – удивилась Света, внимательно слушавшая весь разговор.
– Гришка на юрфаке учится. Последний год с нами, – легко ответил Саша, но тут же сам поразился этой легкости. И в особенности слову “год”. Света права. Этот мир затягивает.
– А потом?
– Прокурором будет.
– А почему не адвокатом?
– Да у нас здесь адвокаты популярностью как-то не пользуются...
– Самойлов, не зарывайся! Ты еще скажи, что у вас тут расстреливают на улице без суда и следствия!
– Почему – расстреливают? – Саша удивился. – Что это тебе – военное положение? Я просто хотел сказать, что в адвокаты народ не идет. Мало денег платят.
– Так, может, у тебя и преступников нет?
– Есть...
Есть, конечно. И не меньше, чем в нашей действительности.
Саша сидел на телефоне с семи утра. Потому что первый звонок с информацией раздался в шесть пятьдесят восемь.
– Угу, угу... – изредка ронял Саша в трубку. – А вчера где был? Хорошо. Проверяй Храпунова и Крюкова, а Лешка пускай к матери Примакова зайдет... – Перед Сашей на тумбочке лежал лист бумаги, на котором он что-то помечал карандашом.
Света тихонько суетилась по дому, занимаясь всякими мелочами, которых в холостяцком быту всегда найдется тьма-тьмущая. Время от времени они встречались с Сашей глазами. “Есть что-нибудь?” – спрашивал Светин взгляд. “Пока ничего”, – отвечал Сашин.
Примерно в половине одиннадцатого Саша вдруг резко вскочил с табуретки.
– Что? – нет, не крикнул, просто чуть громче спросил он. – Боцман? Когда? Едем! Как? Почему? Кретины!
Он резко бросил трубку и стукнул кулаком по тумбочке.
– Что случилось? – Света стояла в комнате. Сердце ее бешено колотилось.
– Славка сообщил, что вчера вечером известный рецидивист Бошков по кличке Боцман купил в булочной на улице Железноводской пачку печенья.
Наверное, Светило лицо не выразило мгновенного понимания ситуации.
– Купил? – переспросила она. – Но не украл же...
– То-то и странно. Итак, Бошков – это раз. Известнейшая сволочь, без тормозов, берется за самую грязную работу. Печенье – это два. Купил, а не украл – это три.
– Надо брать! – профессионально отреагировала Света.
– Надо... Мы бы и взяли. Да только эти кретины его упустили. Он исчез.
– Как – исчез?
– Нигде его нет.
– А в булочной его нельзя было сразу прихватить?
– Светило, откуда у тебя этот жаргон? – нахмурился Саша.
– Из книжек, – отмахнулась Света, – не цепляйся к словам. Почему они его сразу не взяли?
– Кто? Кто не взял? Наши его даже не видели. Это продавщица из булочной сообщила про печенье. Она там пятьсот лет работает, всю округу знает. Смотрит: Боцман печенье покупает. Удивилась. А когда спросили потом – сразу вспомнила. Понимаешь?
– Понимаю. А дома у него были?
– Товарищ Жукова, – с грузинским акцентом произнес Саша, – я нэ понимаю, кто у нас руководит опэрациэй? Ви или я?
– Слушай...
– Так, и что вы себе думаете – вы умнее начальства?
– Иди ты на фиг, Самойлов! – рассердилась Света. – Я тебя по-человечески спрашиваю! Никто и не спорит, что ты здесь самый умный!
– А я тебе по-человечески отвечаю: для того, чтобы проверить все, как ты говоришь, “дома” этого Боцмана, мне понадобится неделя сроку и десять человек сотрудников!
– Ну и что?
– Что – что?
– Так и проверяй.
Саша открыл рот, потом закрыл, не сказав ни слова, махнул рукой и пошел опять к телефону.
– Гешка? Это Самойлов. Что там у вас? А-а... Ну, хорошо, продолжайте. Только ты знаешь, что... Давай-ка еще несколько человек перебросим на помощь Гришке. Что? Да, Боцманом занимается. Что? Не слышу! Что за шум? Что ты там делаешь, черт тебя дери? А-а... – Судя по Сашиному лицу и короткому смешку, Гешка сообщил что-то смешное, но непечатное. – Все, понял. Понял, говорю! Конец связи!
– Что он сказал? – спросила Света, выходя в коридор.
– Ну не-ет, Светило, это не для твоих ушей, – покраснев, ответил Саша.
– Почему?
– Да, Гешка сейчас в “Прибалтийской” сидит, с... девушками разговаривает.
– Самойлов, ты меня за дурочку здесь держишь? – Кажется, Света рассердилась не на шутку. – Чего ты все выделываешься? Можно по-нормальному сказать: Козлодоев опрашивает проституток?
– Можно! – кивнул Саша, веселясь. – Сотрудник Жукова! Докладываю: сотрудник Козлодоев опрашивает местных проституток! Разрешите продолжать?
– Дурак, – сказала Света и ушла в комнату. Саша улыбнулся ей вслед и подумал, что в другой жизни он бы уже ползал перед ней на коленях, вымаливая прощение. Сейчас же он спокойно продолжил свои телефонные приключения.
Так они промолчали еще около часа.
А в половине двенадцатого тот же умница Козлодоев, тонкий знаток нежных струн женской души, сообщил, что в результате деликатно проведенной операции ему удалось стравить двух коллег по панельному бизнесу. Драку он успел пресечь, но в пылу словесной баталии проскользнула интересная информация. Оказывается, Таньке-Акушерке ее хахаль уже разрешил присматривать шубку из норки. Сказал, через день-два с полными карманами “зелени” придет. А Танька-Скелет сказала, что Акушерка все врет и никогда она лучше кролика ничего не носила, а то, что песец у нее две недели был, так и тот краденый, баба какая-то прямо в метро свою шубу опознала, чуть Таньке все волосы не повыдергала, а хахаль у нее, так и вовсе хрен отмороженный, кроме звездюлей ничего выдать не может, и никакая не шуба, а опять рожа в синяках от него обломится...
– Ну, ну, – торопил Саша красочный рассказ Гешки, – дальше-то что?
– А то, что кто у Таньки-Акушерки хахаль – ты не догадываешься?
– Боцман, – выдохнул Саша.
– Он.
– Отлично. – Саша сильно потер лоб. – Значит, говорит, хахаль через день-два придет с деньгами?
– Угу.
– Что ж, придется поторопиться. А где он, Танька, конечно, не знает?
– Откуда?
– Или молчит.
– Или не скажет.
– Ладно. – Саша на мгновение задумался. – Так, Геша, ты мне сейчас Гришку найди...
– А чего его искать, если он рядом сидит и кофе пьет! – удивился Гешка. – Причем уже со вторым моим бутербродом.
– Вы что, все там собрались – девок расспрашивать? – рассердился Саша.
– Не, не все, только я и Серебряков. Он к ним подход имеет, – заржал Козлодоев.
– Отставить подход! Живо собрать все отделение. Через полчаса встречаемся в подвале. Ясно? На моих сейчас: двадцать три – сорок семь.
Дальнейшее происходило с легкостью и стремительностью хорошо поставленного американского боевика. Собрались, перекинулись парой-тройкой шуточек, проверили оружие (Свете пистолета почему-то не дали), посерьезнели лицами, погрузились в машины, поехали. На первом же перекрестке разъехались в разные стороны – шукать Боцмана по “хазам да малинам”, как говаривал незабвенный Глеб Жеглов.
Света ехала в Сашиной машине, подскакивая на ухабах (ленинградские дороги Саша, видимо, в силу каприза ностальгии оставил здесь привычно-дрянными), и сердилась. Но молчала. Не сказала ни слова, когда у первого адреса ее оставили в машине. Смолчала у второй квартиры-притона. И взорвалась лишь на третьей:
– Самойлов! Какого хрена я здесь сижу? Вы меня в качестве автомобильной сигнализации с собой возите или как? – Саша не отвечал, мрачно закуривая последнюю сигарету из второй за день пачки. – Самойлов! Я с кем разговариваю?!
– Со мной? – вполголоса удивился Саша.
– С тобой! Почему Лэйме дали пистолет, а мне – нет? Я такой же боец вашего отделения, как и она!
– Светило, – как можно мягче ответил Саша, – здесь не детский сад. И претензии типа: почему мне не дали такую же игрушку, как Лэйме, не проходят. Не дали, и все. Я так решил.
– И чем это она, интересно, лучше меня? – Вот это уже даже не детский сад, это какой-то отвратительный бабский скандал. Если он сейчас выведет меня за шиворот из машины, он будет прав. Но остановиться уже – никак. – Ты себе специально придумал девицу-соратницу? Чтоб молчала, все понимала, да еще и коллега по работе? И правила пионерские – никаких шашней в отделении? Это, интересно, откуда? Из “Небесного тихохода”? “Первым делом, первым делом – самолеты, ну а девушки...” Вот уж тебе со мной мороки: и с собой таскать, и пельменями кормить, и с раскладушкой заморочки... – Ой, мамочки, что ж я такое несу?
Совершенно обалдевший от этого монолога Гришка Серебряков вначале еще переводил взгляд с командира на Свету. В конце же – выпучив глаза, остановился на Саше.
– Послушай, Светило, – ласково, но без тени издевки произнес Саша. – Не пора ли тебе домой? В конце концов, я уже все понял и с твоей проблемой здесь сам управлюсь.
Света поняла, КАКОЙ именно ДОМ он имеет в виду, и тут же почувствовала, как запылали уши.
– Прости, пожалуйста, – тихо сказала Света. – Я больше не буду.
– Договорились, – просто согласился Саша. – И не нервничай ты так. Все будет хорошо. Они покурили еще немного.
– ...А насчет Лэймы – все очень просто. – Саша говорил тихо, не поворачивая головы, как будто сам с собой. – В нужной ситуации она, не раздумывая, будет вести себя, как мужик. Надо – в грязь шлепнется, надо – в подвале с крысами сутки просидит. Да и стреляет она хорошо...
– Откуда ты знаешь, может, я здесь тоже хорошо стреляю? – напоследок заупрямилась Света.
– Сомневаюсь. – Саша быстро глянул на Гришку, который уже почти успокоился и бесстрастно смотрел в окно, дескать, сходите с ума, как вам нравится, я здесь ни при чем. – Гриш, куда, думаешь, теперь?
– Я-я-а ду-умаю-у... – Серебряков изобразил тяжкие раздумья, а потом честно признался: – Саш, я не знаю, куда дальше. Я думаю, в нашем квадрате больше ловить нечего. К тому же мы здесь уже днем все прочесали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42