— Я ждал, что вернутся Крум и его сестра. Но их нет. Теперь нам надо идти на их поиски. Мы не имеем права бросить своих товарищей.
— Что ты еще надумал? — недовольно спросил Джонни.
— А вот что! Ты, Гурмалулу и еще четверо человек пойдете по их следам. Если встретите сопротивление, отступите. А мы за это время подготовимся как следует и придем к вам на помощь. Я считаю, что пятеро стрелков могут справиться с любой шайкой дикарей.
Недовольные, но не смея перечить ему, отобранные люди взяли ружья и двинулись за Гурмалулу. Он был единственным, кто не возражал. Жажду свою он уже утолил. Теперь его могли посылать, куда угодно. Он уставился в землю и двинулся вперед, не интересуясь, идут ли за ним остальные. Следы Крума и Бурамары были настолько ясными, что читать их не представляло никакой трудности. Он мог идти по ним, как говорится, с закрытыми глазами. У горного потока он помедлил немного, но и там разобрался быстро и взобрался на скалу. Перед их глазами блеснула поверхность озера. Того самого, что еще несколько часов назад было сухим. Сейчас оно было заполнено водой, по поверхности которой пробегала рябь, переливавшаяся миллиардами бриллиантовых искорок.
Следопыт в страхе остановился.
— Страна злых духов! — прошептал он пересохшими губами.
Джонни огрызнулся на него:
— Какие тебе еще духи? А ну, давай вперед!
— Нельзя! Это заколдованная страна. Пустынные ящерки делают миражи. А кто смотрит на миражи, сходит с ума. Гурмалулу не хочет идти дальше! Он боится злых духов!
Джонни подтолкнул его стволом ружья.
— Я пострашнее твоих духов!
Чернокожий затравленно оглянулся, затем, оценив разумно положение, снова двинулся по следам. Они добрались до пропасти, потом свернули к кустарнику под каменной громадой красной скалы.
Гурмалулу остановился. Он дрожал. Рука его показывала вперед.
— Мой брат! Мой брат!
Навстречу им бежал, не замечая их, горный кенгуру, который бог знает как уцелел в этой пустыне. Джованни знал, что «братом» аборигены называют животное, которое является их родовым тотемом.
— Не кенгуру, а осел тебе брат!
Гурмалулу не заметил насмешки.
— Когда тотем бежит навстречу, — сказал он, — он предупреждает об опасности.
Но не успел он договорить, как в десяти метрах перед ними сорвалась вниз огромная глыба в несколько тонн весом, сопровождаемая лавиной щебня. Если бы чернокожий не остановился, сейчас все бы они лежали, погребенные в каменной могиле.
Следопыт показал рукой наверх.
— Вон они!
Не прицеливаясь, Джованни выстрелил. Затем все они бросились вдогонку за чернокожими, которые бежали вверх по склону. Но погоня не имела смысла. Они были у себя дома, знали каждый уголок этого горного лабиринта, и ноги у них были проворнее.
Когда преследователи добрались до того места, где заметили своих врагов, Гурмалулу указал им на несколько пятен крови. Джонни все же ранил кого-то. Это их обнадежило. С еще большим озлоблением они бросились по свежим следам.
Через некоторое время они увидели беглецов, которые несли на руках своего раненого товарища. Как только на них посыпался град пуль, чернокожие моментально скрылись среди каменных глыб. Но старатели не дали им уйти. Они были уже совсем близко. Было видно, как то там, то здесь мелькали фигуры аборигенов, перебегавших от укрытия к укрытию.
Внезапно один из них выпрямился во весь рост и, прежде чем кто-либо из белых успел взять его на мушку, швырнул в них какой-то черный предмет. Инстинктивно преследователи залегли. Так бросают ручную гранату. Они не задумались над тем, откуда аборигены могли достать ручную гранату.
Но взрыва не последовало. Когда они подняли головы, то увидели Гурмалулу, который показывал им огромный черный опал, «гранату» чернокожих. Жадным движением Джонни Кенгуру протянул к нему руку, но в то же мгновение протянулось еще четыре руки, отталкивая одна другую. Началась свалка. Джонни ударил кого-то кулаком в лицо. Тот в свою очередь направил на него ствол пистолета.
Джованни потряс головой, словно протрезвев.
— Стой! — крикнул он. — Давайте разберемся!
Старатель опустил оружие.
— Как разберемся? Опал один. Кому он достанется?
— Разделим его!
— Распилим на части? Тогда он потеряет свою цену.
— Не будем его распиливать! Продадим его целиком, как есть. Разделим только деньги. И никому ни слова!
— Даже Тому?
— Понятное дело, ему тоже!
— А у кого будет храниться опал?
Джонни потянулся за опалом, который все еще был в руке у Гурмалулу.
— Конечно же, у меня! Вы же слышали, что Том оставил меня своим заместителем!
Спор вспыхнул снова. Все они, казалось, забыли о том. что привело их сюда. Внезапно итальянца осенило:
— Ну и дурачье же мы! Ведь если у дикарей есть один опал, значит, должны быть и другие. Зачем нам ругаться из-за одного опала, когда можно догнать их, и тогда у всех нас будет поровну.
Услышав эти слова, все бросились наверх. На этот раз чернокожие пошли вверх по течению потока. А он вырывался из узкого отверстия в скале, такого узкого, что в него вряд ли бы мог протиснуться взрослый мужчина. Куда же исчезли дикари? Оказалось, что бомба чернокожих все-таки сыграла свою роль, задержала преследователей, пока беглецы уничтожали следы.
Спор за единственный опал разгорелся снова. Никто не доверял друг другу. Каждый боялся упустить свою долю. Было похоже, что в конце концов верх возьмут те, кто предлагал распилить камень.
И вдруг совершенно неожиданно появился Том Риджер со своими людьми. Услышав стрельбу, он поспешил к ним на помощь, как и обещал.
— А это что? — спросил он, увидев камень, который держал в руке следопыт.
Гурмалулу, перепуганный, еще неопомнившийся от яростного столкновения белых, бормотал без остановки:
— Страна злых духов! Вот, мираж отнял у белых рассудок!
Том взял опал. Никто не воспротивился этому, и он поднес его к глазам. В глазах у него блеснул огонь восхищения. Такого опала он еще никогда не видел. Наверное, во всем мире не сыскать подобного опала. Те, что лежали в мешочке у него за пазухой, казались по сравнению с ним простыми стекляшками. Огромный опал походил на таинственное черное существо. В глубине его пульсировали бесчисленные разноцветные искорки. Это было, как колдовство, которое лишает человека рассудка...
Он почувствовал, что действительно сейчас потеряет рассудок. В груди у него росло какое-то инстинктивное желание действия, рука сама тянулась к спусковому крючку. Он готов был перестрелять всех этих людей, которые стояли перед ним и явно не собирались позволить ему, пока живы, владеть этим камнем. Он с трудом удерживался от желания прижаться к нему лицом, целовать его, гладить...
Но нет. Он не спустил курок. Рассудок все еще не покинул его.
— Ребята! — сказал он. — Где-то здесь вшивые дикари прячут опалы ценой во многие миллионы.
Затем он подошел к отверстию, из которого вырывался поток. И тут же заметил едва видимые, странные щели. которые прямыми линиями рассекали словно сложенные человеческой рукой каменные глыбы. Том вытащил нож и попробовал просунуть лезвие в один такой паз.
Вот, значит, почему не вернулся Крум. Почуял опалы. Да и кто вернется, увидев такое чудо?
И вдруг...
Каменная глыба отошла вверх, и наружу вырвался водопад. Сверкающая стена воды обрушилась на обезумевших от страха людей, сбила их с ног и понесла по речному руслу, с размаху швыряя их на обломки скал.
Черный Эхенуфер
отодвинул засов каменных дверей и с поклоном вошел в комнату.
— Божественный фараон зовет Нефертити! — почтительно произнес он.
Мария резко обернулась. Это еще что такое?
— Божественный фараон зовет Нефертити! — с подчеркнутой настойчивостью повторил он, приглашая ее следовать за собой. Снаружи стояли еще двое египтян. Сопротивляться не имело смысла. Мария вскинула голову и пошла за ними.
После долгого путешествия по коридорам, лестницам и залам, которое они совершили под землей при свете факелов, они подошли к проему в каменной стене, через который пробивался солнечный свет. Когда Мария вышла наружу, она почувствовала головокружение. Солнечные лучи ослепили ее. Она находилась на дне просторного колодца, глубина которого составляла метров десять. В нескольких шагах от нее вглубь уходило отверстие другого колодца, меньшего диаметра, в котором висел ее брат, привязанный за кисти рук веревкой, перекинутой через каменный блок лебедки.
— Крум!
— Мария!
Она рванулась к нему. Но стражи схватили ее за руки и оттащили к стене.
— Чего они хотят от тебя? — тревожно спросил ее Крум. Она ответила:
— Их главарь, который называет себя фараоном, хочет, чтобы я развела для него насекомых, чтобы заразить с их помощью вирусом Белой гибели растительность на всей территории страны.
Она не успела договорить, как Кенатон прокричал у нее над головой:
— Грядет божественный фараон, сын Атона, царь Верхнего и Нижнего Египта и Красной южной земли. Падите ниц!
Из темного проема появился Эхнатон, суровый и надменный, в золототканной одежде, со скипетром в руке и золотым уреем на лбу. Его несли на троне четверо рабов, а пятый держал у него над головой опахало из перьев. Рабы поставили трон на землю и отошли в сторону, а фараон, ни на кого не глядя, строго спросил:
— О чем вы говорили?
Они говорили между собой по-болгарски, на языке, которого никто не понимал. Мария язвительно ответила:
— Фараон ведь всеведущ!
Он сделал вид, что не расслышал ее, и взмахнул рукой.
— Слово фараона — закон! Брат твой в моей власти. Разве ты не хочешь спасти его, спастись самой и помочь мне в моем Великом благодеянии?
— Я же сказала — нет! — почти прокричала Мария. — И освободите моего брата! Он не имеет ничего общего с этим.
Эхнатон продолжил безучастным голосом:
— Я спрашиваю тебя еще раз. Если ты и сейчас откажешь мне, я прикажу бросить его в яму. Похоже, ты еще не видела, что его там ждет.
Стражи подвели ее к краю колодца, и она посмотрела вниз. По спине у нее поползли холодные мурашки. На глубине трех-четырех метров под ней извивались, сплетенные в чудовищный узел, с десяток змей, покрытых блестящей чешуей, похожей на отполированную медь. Это были тайпаны, каждый длиной более трех метров. Тайпан — третья по величине ядовитая змея после королевской наи в Индии и черной мамбы в Африке.
Мария почувствовала, как в жилах у нее закипает кровь. Сорвиголова, которая плавала наперегонки с акулами и устраивала автомобильные гонки на шоссе, вновь проснулась в ней. Она рванулась к стоявшему ближе всего к ней стражу, вырвала у него из рук копье и метнула его в фараона. В колледже она была чемпионкой по метанию копья. Однако телохранители фараона оказались проворнее. Четыре бронзовых щита покрыли их повелителя, и с громким звоном копье отскочило в сторону.
Оставаясь по-прежнему равнодушным ко всему происходящему, Эхнатон глухо проговорил:
— Нефертити, смири свой гнев! Повторяю — хочешь ли ты помочь Эхнатону избавить все живущее от мучений и страданий?
— Нет! — прокричала Мария, пытаясь вырваться из рук стражников. — Нет и нет!
— Тогда смотри!
Палач немного ослабил веревку. Тело Крума спустилось на метр вниз. Змеи зашевелились, подняли головы, их тонкие шеи закачались из стороны в сторону, глаза засверкали зло и угрожающе. Язычки их заметались, словно жгутики пламени. Марии почудилось, что она видит стекающие из змеиных пастей капли яда.
— Ты согласна, Нефертити? — глухо спросил Эхнатон.
Она молчала, скованная ужасом. Лоб ее покрылся холодным потом.
Тогда Крум крикнул ей по-болгарски:
— Чего ты раздумываешь? Не видишь, что это сумасшедший? Потом решим, как надеть на него смирительную рубашку.
Эхнатон повысил голос. Иностранный язык, которого он не понимал, раздражал его.
— Отвечай, Нефертити!
Она тяжело перевела дух:
— Хорошо! Но знайте, что это насилие! И я не обещаю, что не постараюсь вырваться на свободу!
В глазах его мелькнула насмешка.
— Попробуй! Отсюда есть только один выход, который никем не охраняется. Потому что никто еще не вышел через него живым.
Он сделал знак рукой, и палач подтянул на веревке свою жертву, воины подхватили Крума и повели его куда-то.
— Где тебя держат? — успела только спросить его Мария.
— В нижнем этаже.
— А Бурамару?
— Не знаю.
Носильщики подняли фараона и внесли его в темный проход в стене. Попугай подлетел и сел на плечо Марии.
— Милый попугайчик!
Тронутая этим единственным проявлением доброго отношения к ней в стане врагов, Мария погладила его.
— Милый попугайчик! Милый попугайчик!
Четыре черных раба поставили перед ней другой позолоченный трон. Она изумленно посмотрела на них. Эхенуфер с поклоном обратился к ней:
— Нефертити, воссядь на трон! Божественный фараон ожидает тебя для важного разговора.
— Перестаньте называть меня Нефертити!
Но, увидев решительное выражение его глаз, она уступила и села на трон. Рабы понесли ее по темному коридору, пригибаясь, прошли через каменные ворота и опустили ее в храме рядом с ожидающим ее фараоном. Он бросил на рабов быстрый взгляд, и те удалились. Мария осталась наедине с фараоном среди скопища каменных богов.
— Нефертити! — начал он. — То, что я прочту тебе сейчас, очень важно. Выслушай меня внимательно!
Она гневно выпрямилась:
— Договоримся сразу! Никакая я не Нефертити, а Мария Димова! Для вас же — мисс Димова!
Он, казалось, не почувствовал ее язвительности, защищенный броней своего высокомерия, упоенный сознанием собственного величия.
— Посмотри на обратную сторону пьедестала, с которого на тебя смотрит царица Нефертити! Там высечены другие иероглифы, уже не торжественные, другие слова — слова отчаяния, вопли перед гибелью. Ты должна услышать их!
Он вновь прикрыл глаза, наизусть читая высеченный на камне текст:
— «Сердце мое, сердце моей матери, мое пребывание на земле! Не восставай против меня, защити меня перед лицом Осириса! Этими словами, записанными на драгоценном скарабее, которого жрецы кладут в мумию вместо сердца, чтобы свидетельствовать перед Владыкой загробного мира, все взвешивающим на весах добра и зла, я обращаюсь к тем, кто не будет существовать после меня. Обращаюсь я, Ахмес, пятый фараон из колена божественной Нефертити, потому что не знаю, найдется ли кто-нибудь, чтобы забальзамировать мое тело после смерти и подготовить тройственную мою сущность „Рен-Ка-Ба“ к путешествию в страну мертвых, к обитающим на западе. Рен — это имя человека. Кто помянет меня в своих молитвах, когда все жрецы уйдут на запад? Ка — это двойник человека, который ведет его в загробный мир. Кто напишет заклинания для Ка, чтобы предохранить меня от жестоких испытаний в стране мертвых? Ба — это душа. Где будет скитаться она, оставшись без имени и без двойника?
Бог Ра, правый глаз которого — солнце, а левый — луна, создал людей из своих слез. Не потому ли он и обрек их на слезы и страдания?»
К ногам Марии подбежала колючая ящерица. Молох — самое страшное по внешнему виду из всех пресмыкающихся, усеянное бесчисленными шипами, крючками и рогами, но в то же время и самое безвредное. Молох интересен не только своими колючками. На шипах его конденсируется влага из воздуха. И он поглощает эту росу прямо своей кожей — одно из многочисленных чудес жизни. Легенда аборигенов рассказывает, что когда-то ящерица молох, еще не имевшая шипов, дружила с попугаем. Но молох нечаянно ударил своим бумерангом попугая. Рассердившись, тот протащил приятеля через заросли колючего кустарника, пока вся его кожа не покрылась шипами.
Эхнатон подождал, пока не скрылась уродливая тварь, и затем продолжил:
— «В году сто семьдесят седьмом со времени прибытия Нефертити на Красную южную землю, на восьмой день четвертого месяца периода шему, на небосводе появилась звезда с хвостом, которую можно было видеть даже среди белого дня. Жрецы-звездочеты предрекли бедствие. Увы, никто не мог даже представить себе всей его огромности. Многие даже не поверили жрецам, настолько привыкли люди к изобилию плодов богатой земли, с ее бесчисленными реками и озерами, бескрайними лесами и полями. Все считали, что благоденствию не будет конца. Умножилось число землевладельцев, все больше становилось рабов. Человеческий род распространился по всей Красной земле, по берегам полноводных рек и ровным полям.
Когда рабы вытащили на берег небесную ладью и жрецы набальзамировали как богоравных два оказавшихся в ней трупа, из ладьи извлекли и сосуд с незнакомыми семенами. И сказал жрец Кенамон (Да будет проклято в веках его имя!):
— Осирис, который научил людей земледелию и который приказал Нилу разливать свою благодать, посылает нам свои небесные семена. Засей их, чтобы твоя земля дала тройной урожай, чтобы умножился твой народ, чтобы возросла мощь твоего царства!
И я — о, почему не оглохли мои уши! — послушал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24