И еще я не стала говорить об Андрее. Мне почему-то было неловко.
– Уже за полночь, – сказала я, зевая. – Пора в постель.
– В постель или спать? – поинтересовался он, приподняв брови и криво улыбаясь.
– Ну… – ответила я задумчиво.
– В любом случае, ты же не будешь спать в платье. Я помогу тебе раздеться, – предложил он практично.
И он героически расшнуровал и снял с меня свадебное платье, что было не так просто. Он довольно улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать меня.
– Где ты научился так целоваться? – спросила я, как только представилась возможность.
– Хм. Я же не говорил тебе, что я монах. Когда мне понадобится помошь или совет, я скажу.
Я решила, что все равно пропадать, и стала раздевать его, медленно, растягивая удовольствие и дразня его. Если изнасилование неизбежно, постарайтесь расслабиться и получить удовольствие, гласит народная мудрость. Потом, я вовсе не была против…
Мужской костюм устроен значительно проще, чем женский, и последние барьеры между нами исчезли значительно быстрее, чем я ожидала. Я уже давно выяснила, что шотландцы не носят белья под своими юбками, и все же была слегка ошарашена, когда моя рука, взобравшись по его ноге, не встретила на своем пути никаких препятствий. Мы стояли друг перед другом, рассматривали и прикасались друг к другу, стараясь при этом не встречаться взглядами. Мы оба все еще чувствовали себя неловко. Его тело в сумраке показалось мне совершенным. Тело воина, тело атлета. Я легко провела ладонями по его широким плечам, по груди, обводя пальцами очертания выпуклых мышц. Именно такие мышцы называют стальными. Казалось, он сделан из невероятно прочного материала.
Моя рука скользнула по его бедру, прижимаясь все сильнее. Его дыхание участилось, он крепко прижал меня к себе, и я вскрикнула, потому что мои ребра слегка затрещали. Я почувствовала силу его желания, и, что было для меня сюрпризом, поняла, что желание взаимно. Вино, его физическая привлекательность, мое долгoe воздержание сделали свое дело. Мое тело принимало его и отвечало взаимностью на его неопытность. Он ласкал меня неуклюже и осторожно, как будто боясь сломать хрупкую игрушку.
– Господи Боже мой! – сказал он, войдя в меня, хотя и не имел привычки поминать имя Господа всуе.
Физическая близость, наслаждение, которое мы пережили вместе, избавило нас от остатков скованности. Мы лежали рядом, и моя голова удачно примостилась на его плече, как будто так и было задумано природой. Он умилительно дышал мне в висок.
– Ну что, ты так себе это представлял? – спросила я, посмеиваясь.
– Не совсем, – смутился он, не пускаясь в дальнейшие объяснения. – Скажи… А тебе было хорошо?
– Да, – сказала я честно.
– Я так и подумал. Хотя Руперт сказал мне, что обычно женщинам все равно, им это не нравится, и поэтому я должен покончить с этим как можно скорее.
– Ха! Что он понимает, твой Руперт! Все ровно наоборот.
– Думаю, тебе виднее. Накануне они надавали мне таких советов, которые показались мне в высшей степени странными. Поэтому я решил, что лучше будет забыть о них и делать то, что мне покажется правильным. В конце концов, животные неплохо справляются с этим без всяких советов.
Я засмеялась:
– Ты правильно сделал, что не стал их слушать. Представляю, каких глупостей они тебе наговорили.
В глубине души я тихо веселилась, представляя, как мужчина, который не видел ни одного порнофильма и не читал книжки «Секс в вашей жизни», постигает основы сексуальной техники, наблюдая спаривающихся животных. Впрочем, в этом была своя прелесть. У него не было ни комплексов, ни ложных представлений, он был открыт всему новому, что я могла ему предложить, и это было странно приятно.
– Ты не проголодался? Мне кажется, я умру, если немедленно не съем чего-нибудь. На кухне осталось холодное мясо и хлеб. Я принесу.
– Джули, подожди, – он потянул меня за руку, – я схожу сам.
– Не надо, не вставай, я быстро. – Я накинула на себя сорочку, шаль и открыла дверь.
– Смотрите-ка, она все еще может ходить! – заорал визгливым голосом лыка не вязавший Руперт, сидевший внизу в компании еще пятнадцати или двадцати таких же пьяных морд. – Маленький Джейми не справляется со своими супружескими обязанностями!
– Тебе нужно было выбрать зрелого мужчину! – подхватили его компаньоны, раскатисто хохоча.
– Надо было выходить за меня, крошка, уж я бы тебе показал. – Руперт встал, покачиваясь и размахивая рукой.
Я вышла из ступора, забежала обратно в комнату и захлопнула дверь. Джейми валялся на кровати, трясясь от смеха.
– А теперь объясни, что они там делают? – спросила я зловещим шепотом.
– Видела бы ты свое лицо, – выговорил он с трудом, борясь с очередным приступом смеха. – Это обычные свидетели.
– То есть?
– То есть они все видели, что мы пошли вдвоем в эту комнату, и могут подтвердить, что брак не фиктивный.
Я села и начала хохотать, пока он подбирал с полу свою одежду, чтобы все-таки сходить за едой. Какая прелесть – свидетели! Пятнадцать или двадцать человек видели, как мы уединились, и теперь каждый из них в случае чего скажет: да я сам свечку держал! Куда там вмонтированной видеокамере…
Он вернулся абсолютно пунцовый, но с едой. Последние шуточки, которые донеслись до моих ушей, были настолько похабны, что я вряд ли решусь их повторить. Я налила себе вина и выпила его залпом.
– Ну вот, теперь мы сможем продержаться по крайней мере пару дней, – сказал Джейми, обозревая наши припасы.
– Как же. Ты сожрешь это в три секунды, и нам придется есть листья и кору вон с той ветки, которая бьет в окно.
– Однажды мне пришлось питаться травой. Не хотел бы повторять этот опыт.
– Травой?!
– Да. Была зима, и у меня кончились припасы. Я скитался в горах вместе с бандой угонщиков скота. В тот год почти не было дичи, я неделями питался только зерном, размоченным в воде. Когда и эта еда закончилась, я вспомнил, что олени зимой питаются замерзшей травой, которую выкапывают из-под снега. Я часто находил такие лунки, в которых виднелись остатки стеблей. Я подумал: чем я хуже оленя, – и стал есть эту траву. – У оленя не один желудок, – перебила я.
– Об этом я тогда не подумал. Потом мне сказали, что эти замерзшие стебли нужно было сначала варить, тогда у меня не было бы таких диких колик.
– И долго ты питался травой?
– Несколько дней… Дня четыре.
Я оторопело молчала. Он рассказывал это как анекдот.
– Что с тобой? Не бойся, тебе не придется голодать. Уж это я обещаю.
– Спасибо. Утешил.
Он задумался, теребя мою руку, потом покраснел:
– Я знаю, что одного раза вполне достаточно, чтобы сделать брак законным, но…
– Ты хочешь продолжить?
Он кивнул, и мы продолжили.
Я заснула в его объятиях, впервые за последние месяцы чувствуя, что я не одна и мне нечего бояться. Должно быть, я замерзла во сне, потому что мне снилась ледяная пустыня, поросшая желтоватой травой, и кто-то преследовал меня в этой пустыне. От мучительного страха я застонала и проснулась. Мой стон разбудил Джейми, он вскочил, сжимая в руке что-то, подбежал к двери, прислушался и вернулся в постель, пряча под подушку предмет, очень похожий на кинжал.
– Все в порядке, не бойся, – прошептал он, обнимая меня и бережно проводя пальцами по моему влажному от слез лицу.
– Прости, мне приснился кошмар. Я не хотела тебя разбудить.
– Да ты замерзла. У тебя руки как лед. Я, наверно, стянул с тебя одеяло. Я же привык спать один.
Он прижался к моей спине, согревая своим теплом, его рука лежала на моей груди. Теперь мы были плотно укутаны в одеяла, но я не могла заснуть, думая, какая же опасность могла заставить человека спать вооруженным в свою первую брачную ночь.
Глава седьмая
ЕЩЕ ОДНА ПОПЫТКА К БЕГСТВУ
Утром мы снова чувствовали себя неловко. Мы завтракали в молчании, глядя каждый в свою тарелку. Человек, сидевший рядом со мной, снова был незнакомцем. Симпатичным, но чужим человеком из другого мира. Я поежилась. Два месяца назад я невинно прогуливалась по Эдинбургу в приятной компании – и вот я замужем за мистером Фрэйзером, владельцем поместья Лаллиброк, племянником вождя клана Маккензи. Я – племянница Фергюса Маккензи. Боже мой!
– А где наш милый дядюшка Дугал? – спросила я у законного супруга.
– Ну… Он отправился дальше собирать налоги, а заодно навестить капитана и сообщить ему радостную новость о нашей свадьбе. А мы можем провести тут еще три дня.
– Как мило с его стороны.
– Нисколько. Это было одно из условий моей женитьбы на тебе.
– Что? Одно из условий?! Были и другие?
Он выглядел смущенным.
– Да… Я знал, что ты не хочешь этой свадьбы. И я хотел сделать ее хотя бы не слишком неприятной для тебя. Я настоял на том, чтобы венчаться в церкви, чтобы все было как полагается – свадебное платье и священник… И еще я сказал Дугалу, что не хочу, чтобы моя свадебная церемония закончилась под кустом, с двадцатью свидетелями, подающими советы.
Теперь смутилась я. Какая трогательная забота о будущей жене, особенно если учесть, что это брак по расчету. С моей стороны.
– Я должна поблагодарить тебя. Не стоило…
– Стоило, – перебил он. – Я спасаю тебя от Рэндалла, а ты меня – от клана Маккензи.
– Каким образом?
– Долгая история… Впрочем, у нас есть время. Ты видела Фергюса. Все знают, что он уже не молод и к тому же болен. Он долго не протянет. Его сыну Алану всего восемь. Еще десять лет он не сможет возглавить клан.
– И если Фергюс умрет раньше, то вместо Алана будет править Дугал, – подсказала я.
– Да. Но есть люди, которые не пойдут за Дугалом. Они хотят видеть другого человека.
– И этот человек – ты?
– Да.
Действительно, если разобраться, он был неплохим претендентом на место Фергюса. Маккензи по крови, прекрасный воин, доказавший это в битвах, человек, умеющий вести за собой толпу. Опасный соперник для всякого. У Дугала были основания для беспокойства.
– Ты хотел бы занять место Фергюса?
– Нет. Не думаю. Это вызовет раскол, люди Дугала не захотят мне подчиняться. А мне не нужна власть ценой чужой крови.
– Почему бы просто не сказать им об этом? – я осеклась. – Так вот в чем дело… Присяга!
Принеси он в ту ночь клятву верности Фергюсу и тем самым провозгласив себя членом клана Маккензи, он объявил бы себя претендентом на место вождя клана. За что и был бы убит по приказу Дугала или самого Фергюса. Откажись он от присяги – ему грозила бы смерть от рук людей, которые хотели следовать за ним и сочли бы себя обманутыми. Зная об этом, он постарался держаться подальше от торжественной церемонии принесения клятв, но тут явилась я и все испортила, отправив его на смерть по собственной глупости. В ту ночь он избежал смерти. Он перешел пропасть по очень узкому мостику… Да, у него были причины спать вооруженным.
– Прошлой ночью я впервые спал без кинжала в руке, – сказал он, ухмыляясь при воспоминании о том, что было в его руке вместо кинжала.
– Черт побери, откуда ты знаешь, о чем я думаю?!
– У тебя все на лбу написано. Ты посмотрела на мой кинжал и покраснела, – он улыбнулся. – Из тебя не получилась бы шпионка, что бы там ни говорил Дугал.
– Так ты веришь, что я не шпионка?
– Верю, но не знаю, кто ты. Фергюс считает тебя английской шпионкой, Дугал – французской. Ты похожа на француженку, но ты не француженка.
– Почему же?
– Я слышал, как ты говоришь по-французски – несколько слов с акцентом. Это не твой родной язык. Я провел во Франции три года, и я узнаю настоящего француза. Испанка? Вряд ли. Немка? Германия никак не заинтересована в местных событиях.
– Я и не претендую. Ну а как насчет английской шпионки?
– Возможно, несмотря на то что твой разговорный английский более чем странен. Но ты не знаешь гэльского – какой смысл отправлять тебя в те края, где по-гэльски говорят все.
– Ну и кто я в таком случае?
– Будь я проклят, если я знаю. Может, ты из народа фэйри? Но ты слишком высокая.
– Пусть это будет моей маленькой тайной. Но объясни мне, пожалуйста, как я могу спасти тебя от клана Маккензи?
– Я мог бы стать лэрдом даже сейчас, хотя я вынужден скрываться от англичан и за мою голову назначена награда. Это не имело бы значения. Рэндалл никогда не посмеет арестовать вождя клана. Поэтому Дугал все еще опасается меня. Но, женившись на тебе, я отрезал все пути. Англичанка никогда не станет хозяйкой замка Тибервелл. Я выбыл из игры. И я благодарен тебе за это.
После завтрака мы отправились бродить по окрестностям. Джейми предложил пойти на ледник. Я быстро пожалела, что согласилась. Джейми мог целыми днями ходить по местным крутым холмам, не испытывая особых затруднений, нисколько не запыхавшись и не покраснев, но у меня не было такой физической подготовки. Я всегда любила ходить пешком, но по более или менее ровной местности. По Невскому, например. В выходные я часами бродила по городу, не чувствуя усталости. Но эти бесконечные подъемы по каменистым тропкам горной Шотландии меня все еще изматывали. Поэтому я то и дело присаживалась на камень, вся красная и растрепанная. Джейми терпеливо ждал, пока я отдышусь.
Лед, не тающий в июне, казался игрушечным. Но от него веяло настоящим зимним холодом. Мы расположились на поляне под сосной, неподалеку журчал ручеек, вытекающий из ледника. Я наслаждалась уединением впервые за долгие дни. Рядом со мной был только один человек – мой новый муж.
– У тебя самые красивые волосы на свете, – сказал он.
– Что?! Тебе нравится этот ужас? – Мои нестриженые кудри почувствовали долгожданную свободу и торчали во все стороны.
– Очень. Я слышал, как разговаривали две девушки из замка. Одна из них сказала подруге, что ей пришлось бы провести часа три с горячими щипцами, чтобы выглядеть так, как ты. Она сказала, что ей хочется выцарапать тебе глаза за то, что ты и пальцем не шевельнула, чтобы твои волосы так завивались.
Я криво улыбнулась.
– Зато я не блондинка. У меня заурядные волосы коричневого цвета. Скучно!
– Ничего подобного! Твои волосы – как река, кипящая на стремнине. Бурная, темная вода, в которой мелькают солнечные лучи.
Он задумчиво накручивал на палец завиток моих волос.
– А твои глаза… Они кошачьи, зеленые, но в них тоже вспыхивают золотые солнечные лучи. Ты вся светишься, особенно когда смеешься или улыбаешься.
Я растаяла. Андрей никогда не говорил мне ничего подобного. Он считал комплименты пошлым обычаем, который лишь по ошибке принят в обществе. Прочие поклонники ограничивались банальностями типа: «У тебя хорошая фигура» или: «У тебя очень красивые глаза». Я вдруг поняла, как мне не хватало этих слов.
Глаза самого Джейми были похожи на синие глубокие озера. Длинные рыжие ресницы, выгоревшие на концах, придавали его взгляду почти младенческую невинность. Сущий ангел. Что с ним будет, когда я исчезну? Во мне зашевелились легкие угрызения совести.
– Почему ты не возвращаешься домой? – спросила я. Он молчал, опустив голову на колени, как будто не слышал вопроса. Наконец он посмотрел на меня, потирая переносицу:
– Я боюсь возвращаться. Не потому, что за мою голову назначена награда. Я не знаю, что меня ждет в Лаллиброке. Дугал сказал мне, что у Мэгги был ребенок от Рэндалла…
– Да, я помню.
– Еще он сказал, что она… что Маргарет спуталась с каким-то английским солдатом. С кем-то из гарнизона, Дугал не назвал имени этого подонка.
– Невероятно! И ты… ты не хочешь ее видеть?
– Она опозорила наше имя, – сказал он неожиданно жестко. – Она уступила Рэндаллу, но лучше ей было умереть, чем жить с таким клеймом. Отец не видит этого позора. Это убило бы его.
– Дугал сказал мне, что твой отец не смог пережить…
– Да, – оборвал он меня почти грубо и уставился в землю.
– Что с тобой? Ты же не думаешь, что это твоя вина?
– Здесь есть моя вина.
– Да что ты мог сделать?
– Знаешь, что нужно было капитану Рэндаллу? Ему нужна была моя задница. После того как меня высекли в первый раз, он навестил меня и предложил выбрать: или я позволю ему… делать с моим телом все, что он захочет, или меня высекут еще раз. Я почти согласился… Это будет хотя бы не так больно, решил я. Но накануне я видел моего отца. Нам не позволили поговорить, он подошел ко мне, погладил по щеке и поцеловал. Меня сразу же увели. Когда я говорил с Рэндаллом, этот поцелуй все еще горел на моей щеке. И я собрал остатки своей храбрости, а ее тогда было очень мало, посмотрел ему в глаза и послал его к черту. Он страшно разозлился тогда. Теперь ты знаешь, что нас связывает. И за что умер мой отец, – он вздохнул. – Я принес столько несчастий моей семье. И мне страшно возвращаться в Лаллиброк. Но теперь я не один, у меня есть ты. Мы поедем туда вместе. Ведь теперь Лаллиброк и твой тоже.
Мы долго молчали. Я чувствовала себя виноватой. Он собирается что-то менять в своей жизни из-за меня, а я собираюсь предать его при первом же удобном случае. Я смотрела на его грустную физиономию, и мне страстно хотелось погладить его по щеке, взъерошить эти рыжие волосы, прижаться к нему всем телом… Он как будто почувствовал мои мысли, и в следующий миг мы сжимали друг друга в объятиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Уже за полночь, – сказала я, зевая. – Пора в постель.
– В постель или спать? – поинтересовался он, приподняв брови и криво улыбаясь.
– Ну… – ответила я задумчиво.
– В любом случае, ты же не будешь спать в платье. Я помогу тебе раздеться, – предложил он практично.
И он героически расшнуровал и снял с меня свадебное платье, что было не так просто. Он довольно улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать меня.
– Где ты научился так целоваться? – спросила я, как только представилась возможность.
– Хм. Я же не говорил тебе, что я монах. Когда мне понадобится помошь или совет, я скажу.
Я решила, что все равно пропадать, и стала раздевать его, медленно, растягивая удовольствие и дразня его. Если изнасилование неизбежно, постарайтесь расслабиться и получить удовольствие, гласит народная мудрость. Потом, я вовсе не была против…
Мужской костюм устроен значительно проще, чем женский, и последние барьеры между нами исчезли значительно быстрее, чем я ожидала. Я уже давно выяснила, что шотландцы не носят белья под своими юбками, и все же была слегка ошарашена, когда моя рука, взобравшись по его ноге, не встретила на своем пути никаких препятствий. Мы стояли друг перед другом, рассматривали и прикасались друг к другу, стараясь при этом не встречаться взглядами. Мы оба все еще чувствовали себя неловко. Его тело в сумраке показалось мне совершенным. Тело воина, тело атлета. Я легко провела ладонями по его широким плечам, по груди, обводя пальцами очертания выпуклых мышц. Именно такие мышцы называют стальными. Казалось, он сделан из невероятно прочного материала.
Моя рука скользнула по его бедру, прижимаясь все сильнее. Его дыхание участилось, он крепко прижал меня к себе, и я вскрикнула, потому что мои ребра слегка затрещали. Я почувствовала силу его желания, и, что было для меня сюрпризом, поняла, что желание взаимно. Вино, его физическая привлекательность, мое долгoe воздержание сделали свое дело. Мое тело принимало его и отвечало взаимностью на его неопытность. Он ласкал меня неуклюже и осторожно, как будто боясь сломать хрупкую игрушку.
– Господи Боже мой! – сказал он, войдя в меня, хотя и не имел привычки поминать имя Господа всуе.
Физическая близость, наслаждение, которое мы пережили вместе, избавило нас от остатков скованности. Мы лежали рядом, и моя голова удачно примостилась на его плече, как будто так и было задумано природой. Он умилительно дышал мне в висок.
– Ну что, ты так себе это представлял? – спросила я, посмеиваясь.
– Не совсем, – смутился он, не пускаясь в дальнейшие объяснения. – Скажи… А тебе было хорошо?
– Да, – сказала я честно.
– Я так и подумал. Хотя Руперт сказал мне, что обычно женщинам все равно, им это не нравится, и поэтому я должен покончить с этим как можно скорее.
– Ха! Что он понимает, твой Руперт! Все ровно наоборот.
– Думаю, тебе виднее. Накануне они надавали мне таких советов, которые показались мне в высшей степени странными. Поэтому я решил, что лучше будет забыть о них и делать то, что мне покажется правильным. В конце концов, животные неплохо справляются с этим без всяких советов.
Я засмеялась:
– Ты правильно сделал, что не стал их слушать. Представляю, каких глупостей они тебе наговорили.
В глубине души я тихо веселилась, представляя, как мужчина, который не видел ни одного порнофильма и не читал книжки «Секс в вашей жизни», постигает основы сексуальной техники, наблюдая спаривающихся животных. Впрочем, в этом была своя прелесть. У него не было ни комплексов, ни ложных представлений, он был открыт всему новому, что я могла ему предложить, и это было странно приятно.
– Ты не проголодался? Мне кажется, я умру, если немедленно не съем чего-нибудь. На кухне осталось холодное мясо и хлеб. Я принесу.
– Джули, подожди, – он потянул меня за руку, – я схожу сам.
– Не надо, не вставай, я быстро. – Я накинула на себя сорочку, шаль и открыла дверь.
– Смотрите-ка, она все еще может ходить! – заорал визгливым голосом лыка не вязавший Руперт, сидевший внизу в компании еще пятнадцати или двадцати таких же пьяных морд. – Маленький Джейми не справляется со своими супружескими обязанностями!
– Тебе нужно было выбрать зрелого мужчину! – подхватили его компаньоны, раскатисто хохоча.
– Надо было выходить за меня, крошка, уж я бы тебе показал. – Руперт встал, покачиваясь и размахивая рукой.
Я вышла из ступора, забежала обратно в комнату и захлопнула дверь. Джейми валялся на кровати, трясясь от смеха.
– А теперь объясни, что они там делают? – спросила я зловещим шепотом.
– Видела бы ты свое лицо, – выговорил он с трудом, борясь с очередным приступом смеха. – Это обычные свидетели.
– То есть?
– То есть они все видели, что мы пошли вдвоем в эту комнату, и могут подтвердить, что брак не фиктивный.
Я села и начала хохотать, пока он подбирал с полу свою одежду, чтобы все-таки сходить за едой. Какая прелесть – свидетели! Пятнадцать или двадцать человек видели, как мы уединились, и теперь каждый из них в случае чего скажет: да я сам свечку держал! Куда там вмонтированной видеокамере…
Он вернулся абсолютно пунцовый, но с едой. Последние шуточки, которые донеслись до моих ушей, были настолько похабны, что я вряд ли решусь их повторить. Я налила себе вина и выпила его залпом.
– Ну вот, теперь мы сможем продержаться по крайней мере пару дней, – сказал Джейми, обозревая наши припасы.
– Как же. Ты сожрешь это в три секунды, и нам придется есть листья и кору вон с той ветки, которая бьет в окно.
– Однажды мне пришлось питаться травой. Не хотел бы повторять этот опыт.
– Травой?!
– Да. Была зима, и у меня кончились припасы. Я скитался в горах вместе с бандой угонщиков скота. В тот год почти не было дичи, я неделями питался только зерном, размоченным в воде. Когда и эта еда закончилась, я вспомнил, что олени зимой питаются замерзшей травой, которую выкапывают из-под снега. Я часто находил такие лунки, в которых виднелись остатки стеблей. Я подумал: чем я хуже оленя, – и стал есть эту траву. – У оленя не один желудок, – перебила я.
– Об этом я тогда не подумал. Потом мне сказали, что эти замерзшие стебли нужно было сначала варить, тогда у меня не было бы таких диких колик.
– И долго ты питался травой?
– Несколько дней… Дня четыре.
Я оторопело молчала. Он рассказывал это как анекдот.
– Что с тобой? Не бойся, тебе не придется голодать. Уж это я обещаю.
– Спасибо. Утешил.
Он задумался, теребя мою руку, потом покраснел:
– Я знаю, что одного раза вполне достаточно, чтобы сделать брак законным, но…
– Ты хочешь продолжить?
Он кивнул, и мы продолжили.
Я заснула в его объятиях, впервые за последние месяцы чувствуя, что я не одна и мне нечего бояться. Должно быть, я замерзла во сне, потому что мне снилась ледяная пустыня, поросшая желтоватой травой, и кто-то преследовал меня в этой пустыне. От мучительного страха я застонала и проснулась. Мой стон разбудил Джейми, он вскочил, сжимая в руке что-то, подбежал к двери, прислушался и вернулся в постель, пряча под подушку предмет, очень похожий на кинжал.
– Все в порядке, не бойся, – прошептал он, обнимая меня и бережно проводя пальцами по моему влажному от слез лицу.
– Прости, мне приснился кошмар. Я не хотела тебя разбудить.
– Да ты замерзла. У тебя руки как лед. Я, наверно, стянул с тебя одеяло. Я же привык спать один.
Он прижался к моей спине, согревая своим теплом, его рука лежала на моей груди. Теперь мы были плотно укутаны в одеяла, но я не могла заснуть, думая, какая же опасность могла заставить человека спать вооруженным в свою первую брачную ночь.
Глава седьмая
ЕЩЕ ОДНА ПОПЫТКА К БЕГСТВУ
Утром мы снова чувствовали себя неловко. Мы завтракали в молчании, глядя каждый в свою тарелку. Человек, сидевший рядом со мной, снова был незнакомцем. Симпатичным, но чужим человеком из другого мира. Я поежилась. Два месяца назад я невинно прогуливалась по Эдинбургу в приятной компании – и вот я замужем за мистером Фрэйзером, владельцем поместья Лаллиброк, племянником вождя клана Маккензи. Я – племянница Фергюса Маккензи. Боже мой!
– А где наш милый дядюшка Дугал? – спросила я у законного супруга.
– Ну… Он отправился дальше собирать налоги, а заодно навестить капитана и сообщить ему радостную новость о нашей свадьбе. А мы можем провести тут еще три дня.
– Как мило с его стороны.
– Нисколько. Это было одно из условий моей женитьбы на тебе.
– Что? Одно из условий?! Были и другие?
Он выглядел смущенным.
– Да… Я знал, что ты не хочешь этой свадьбы. И я хотел сделать ее хотя бы не слишком неприятной для тебя. Я настоял на том, чтобы венчаться в церкви, чтобы все было как полагается – свадебное платье и священник… И еще я сказал Дугалу, что не хочу, чтобы моя свадебная церемония закончилась под кустом, с двадцатью свидетелями, подающими советы.
Теперь смутилась я. Какая трогательная забота о будущей жене, особенно если учесть, что это брак по расчету. С моей стороны.
– Я должна поблагодарить тебя. Не стоило…
– Стоило, – перебил он. – Я спасаю тебя от Рэндалла, а ты меня – от клана Маккензи.
– Каким образом?
– Долгая история… Впрочем, у нас есть время. Ты видела Фергюса. Все знают, что он уже не молод и к тому же болен. Он долго не протянет. Его сыну Алану всего восемь. Еще десять лет он не сможет возглавить клан.
– И если Фергюс умрет раньше, то вместо Алана будет править Дугал, – подсказала я.
– Да. Но есть люди, которые не пойдут за Дугалом. Они хотят видеть другого человека.
– И этот человек – ты?
– Да.
Действительно, если разобраться, он был неплохим претендентом на место Фергюса. Маккензи по крови, прекрасный воин, доказавший это в битвах, человек, умеющий вести за собой толпу. Опасный соперник для всякого. У Дугала были основания для беспокойства.
– Ты хотел бы занять место Фергюса?
– Нет. Не думаю. Это вызовет раскол, люди Дугала не захотят мне подчиняться. А мне не нужна власть ценой чужой крови.
– Почему бы просто не сказать им об этом? – я осеклась. – Так вот в чем дело… Присяга!
Принеси он в ту ночь клятву верности Фергюсу и тем самым провозгласив себя членом клана Маккензи, он объявил бы себя претендентом на место вождя клана. За что и был бы убит по приказу Дугала или самого Фергюса. Откажись он от присяги – ему грозила бы смерть от рук людей, которые хотели следовать за ним и сочли бы себя обманутыми. Зная об этом, он постарался держаться подальше от торжественной церемонии принесения клятв, но тут явилась я и все испортила, отправив его на смерть по собственной глупости. В ту ночь он избежал смерти. Он перешел пропасть по очень узкому мостику… Да, у него были причины спать вооруженным.
– Прошлой ночью я впервые спал без кинжала в руке, – сказал он, ухмыляясь при воспоминании о том, что было в его руке вместо кинжала.
– Черт побери, откуда ты знаешь, о чем я думаю?!
– У тебя все на лбу написано. Ты посмотрела на мой кинжал и покраснела, – он улыбнулся. – Из тебя не получилась бы шпионка, что бы там ни говорил Дугал.
– Так ты веришь, что я не шпионка?
– Верю, но не знаю, кто ты. Фергюс считает тебя английской шпионкой, Дугал – французской. Ты похожа на француженку, но ты не француженка.
– Почему же?
– Я слышал, как ты говоришь по-французски – несколько слов с акцентом. Это не твой родной язык. Я провел во Франции три года, и я узнаю настоящего француза. Испанка? Вряд ли. Немка? Германия никак не заинтересована в местных событиях.
– Я и не претендую. Ну а как насчет английской шпионки?
– Возможно, несмотря на то что твой разговорный английский более чем странен. Но ты не знаешь гэльского – какой смысл отправлять тебя в те края, где по-гэльски говорят все.
– Ну и кто я в таком случае?
– Будь я проклят, если я знаю. Может, ты из народа фэйри? Но ты слишком высокая.
– Пусть это будет моей маленькой тайной. Но объясни мне, пожалуйста, как я могу спасти тебя от клана Маккензи?
– Я мог бы стать лэрдом даже сейчас, хотя я вынужден скрываться от англичан и за мою голову назначена награда. Это не имело бы значения. Рэндалл никогда не посмеет арестовать вождя клана. Поэтому Дугал все еще опасается меня. Но, женившись на тебе, я отрезал все пути. Англичанка никогда не станет хозяйкой замка Тибервелл. Я выбыл из игры. И я благодарен тебе за это.
После завтрака мы отправились бродить по окрестностям. Джейми предложил пойти на ледник. Я быстро пожалела, что согласилась. Джейми мог целыми днями ходить по местным крутым холмам, не испытывая особых затруднений, нисколько не запыхавшись и не покраснев, но у меня не было такой физической подготовки. Я всегда любила ходить пешком, но по более или менее ровной местности. По Невскому, например. В выходные я часами бродила по городу, не чувствуя усталости. Но эти бесконечные подъемы по каменистым тропкам горной Шотландии меня все еще изматывали. Поэтому я то и дело присаживалась на камень, вся красная и растрепанная. Джейми терпеливо ждал, пока я отдышусь.
Лед, не тающий в июне, казался игрушечным. Но от него веяло настоящим зимним холодом. Мы расположились на поляне под сосной, неподалеку журчал ручеек, вытекающий из ледника. Я наслаждалась уединением впервые за долгие дни. Рядом со мной был только один человек – мой новый муж.
– У тебя самые красивые волосы на свете, – сказал он.
– Что?! Тебе нравится этот ужас? – Мои нестриженые кудри почувствовали долгожданную свободу и торчали во все стороны.
– Очень. Я слышал, как разговаривали две девушки из замка. Одна из них сказала подруге, что ей пришлось бы провести часа три с горячими щипцами, чтобы выглядеть так, как ты. Она сказала, что ей хочется выцарапать тебе глаза за то, что ты и пальцем не шевельнула, чтобы твои волосы так завивались.
Я криво улыбнулась.
– Зато я не блондинка. У меня заурядные волосы коричневого цвета. Скучно!
– Ничего подобного! Твои волосы – как река, кипящая на стремнине. Бурная, темная вода, в которой мелькают солнечные лучи.
Он задумчиво накручивал на палец завиток моих волос.
– А твои глаза… Они кошачьи, зеленые, но в них тоже вспыхивают золотые солнечные лучи. Ты вся светишься, особенно когда смеешься или улыбаешься.
Я растаяла. Андрей никогда не говорил мне ничего подобного. Он считал комплименты пошлым обычаем, который лишь по ошибке принят в обществе. Прочие поклонники ограничивались банальностями типа: «У тебя хорошая фигура» или: «У тебя очень красивые глаза». Я вдруг поняла, как мне не хватало этих слов.
Глаза самого Джейми были похожи на синие глубокие озера. Длинные рыжие ресницы, выгоревшие на концах, придавали его взгляду почти младенческую невинность. Сущий ангел. Что с ним будет, когда я исчезну? Во мне зашевелились легкие угрызения совести.
– Почему ты не возвращаешься домой? – спросила я. Он молчал, опустив голову на колени, как будто не слышал вопроса. Наконец он посмотрел на меня, потирая переносицу:
– Я боюсь возвращаться. Не потому, что за мою голову назначена награда. Я не знаю, что меня ждет в Лаллиброке. Дугал сказал мне, что у Мэгги был ребенок от Рэндалла…
– Да, я помню.
– Еще он сказал, что она… что Маргарет спуталась с каким-то английским солдатом. С кем-то из гарнизона, Дугал не назвал имени этого подонка.
– Невероятно! И ты… ты не хочешь ее видеть?
– Она опозорила наше имя, – сказал он неожиданно жестко. – Она уступила Рэндаллу, но лучше ей было умереть, чем жить с таким клеймом. Отец не видит этого позора. Это убило бы его.
– Дугал сказал мне, что твой отец не смог пережить…
– Да, – оборвал он меня почти грубо и уставился в землю.
– Что с тобой? Ты же не думаешь, что это твоя вина?
– Здесь есть моя вина.
– Да что ты мог сделать?
– Знаешь, что нужно было капитану Рэндаллу? Ему нужна была моя задница. После того как меня высекли в первый раз, он навестил меня и предложил выбрать: или я позволю ему… делать с моим телом все, что он захочет, или меня высекут еще раз. Я почти согласился… Это будет хотя бы не так больно, решил я. Но накануне я видел моего отца. Нам не позволили поговорить, он подошел ко мне, погладил по щеке и поцеловал. Меня сразу же увели. Когда я говорил с Рэндаллом, этот поцелуй все еще горел на моей щеке. И я собрал остатки своей храбрости, а ее тогда было очень мало, посмотрел ему в глаза и послал его к черту. Он страшно разозлился тогда. Теперь ты знаешь, что нас связывает. И за что умер мой отец, – он вздохнул. – Я принес столько несчастий моей семье. И мне страшно возвращаться в Лаллиброк. Но теперь я не один, у меня есть ты. Мы поедем туда вместе. Ведь теперь Лаллиброк и твой тоже.
Мы долго молчали. Я чувствовала себя виноватой. Он собирается что-то менять в своей жизни из-за меня, а я собираюсь предать его при первом же удобном случае. Я смотрела на его грустную физиономию, и мне страстно хотелось погладить его по щеке, взъерошить эти рыжие волосы, прижаться к нему всем телом… Он как будто почувствовал мои мысли, и в следующий миг мы сжимали друг друга в объятиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29