Он не стонал, не просил пощады, не пытался отскочить, он просто уперся лбом в столб и стоял так до самого конца. Он вздрагивал при каждом ударе – и ничего больше. Он потерял сознание на середине, его отливали водой и все-таки закончили. Я не смог бы так. Мало кто смог бы.
– Зачем вы рассказываете мне все это? – Мой голос слегка дрожал, на глаза наворачивались слезы.
– Я еще не закончил. Подошел капитан Рэндалл, не знаю, почему его не было раньше. Он был недоволен тем, что его уже высекли, приберегал удовольствие для себя. И он тут же нашел повод для того, чтобы повторить наказание. Оказывается, когда Джейми поймали при попытке к бегству, у него нашли буханку хлеба и еще какую-то еду. Капитан мило улыбается и говорит, что кража – это серьезная провинность, и приговаривает его к еще одной сотне плетей.
– Это убило бы его! – воскликнула я, невольно подаваясь вперед.
– То же самое сказал и гарнизонный врач. Поэтому наказание отложили на неделю.
– Как чертовски гуманно!
– Я был у Рэндалла и предлагал ему деньги. Он отказался, и я до сих пор не знаю почему. Не думаю, что все английские офицеры так неподкупны.
– Возможно, у него есть другие источники дохода? – предположила я.
– Да… Так или иначе, я был там, когда это случилось во второй раз. Парень был напуган до смерти. Он трясся от холода и страха, и я видел, как он пытается унять дрожь, прижимая локти к бокам. Он был покрыт мурашками от октябрьского холода, но по его лицу градом катился пот. Все это видел и Рэндалл. Он смотрел на Джейми так, как мужчина смотрит на любимую девушку, и не торопился начинать. Он ходил вокруг него, поигрывая плетьми, глядя на его спину. Страшное зрелище. Спина зажила едва ли наполовину, желтая и фиолетовая от синяков, с распухшими рубцами. При одной мысли о том, что на нее снова опустится плеть, мне стало дурно. Как и всем, кто видел это. Рэндалл дружески хлопнул его по плечу и сказал: «И этот храбрец неделю назад кричал, что он не боится умереть. Человек, который не боится умереть, не должен бояться нескольких плетей, а?» Джейми мрачно посмотрел на него и ответил: «Я боюсь только, что замерзну, пока вы треплетесь». – Дугал вздохнул. – Храбро, но безрассудно. Нельзя злить человека, от которого зависит твоя участь. Рэндалл разозлился, это было видно. Парень обливался кровью уже после первых ударов…
– Хватит! Зачем вы это рассказываете?! – Я уже почти плакала.
– Я не буду больше говорить об этом. Скажу только, что он выжил. Когда его отвязали, он едва мог держаться на ногах, его вели под руки, и он все равно раскачивался как дерево на ветру. Но его глаза горели ненавистью, и я видел этот огонь за двадцать футов. Он смотрел на Рэндалла не отрываясь, и Рэндалл не отводил глаз.
Дугал замолчал, погрузившись в воспоминания. Меня трясло.
– Это неплохая иллюстрация характера, – сказал Дугал другим тоном.
– Капитана Рэндалла? Мне не нужны дальнейшие иллюстрации его характера.
– Капитана Рэндалла и Джейми тоже. – Он помолчал. – Вы знаете, у меня есть указания добрейшего капитана на ваш счет.
– Указания?
– Я обязан доставить Джулию Ормонд, подданную английской короны, в форт Уильямс в понедельник, восемнадцатого июня.
Тошнота снова подступила. Мой вид, должно быть, напугал его. Он вскочил и подбежал ко мне.
– Опустите голову на колени, пока дурнота не пройдет.
– Я знаю, что делать, – сказала я раздраженно, но последовала его совету.
Глубокий вдох, задержать дыхание, выдох. Пауза. Еще раз вдох, задержать дыхание, выдох. Кажется, прошло. Перед глазами не плывут цветные пятна, в ушах не звенит, хотя руки все еще ледяные.
– Есть один выход, – отрывисто сказал Дугал, глядя, как я аккуратно усаживаюсь, стараясь не двигать головой и смотреть в одну точку.
– Какой? Отведите меня туда, – я попыталась улыбнуться.
– Сейчас вы должны подчиняться приказам Рэндалла, поскольку находитесь под юрисдикцией английской короны. Можно это изменить.
– Каким образом? Я что-то не понимаю.
– Вы должны стать шотландкой. Английские и шотландские законы похожи, но не одинаковы. К тому же английский офицер имеет право задержать шотландца только если есть неопровержимые доказательства того, что этот человек совершил преступление.
– Я вижу, вы поговорили с Недом. Я готова перейти под юрисдикцию Шотландии, но что я должна для этого сделать?
Дугал некоторое время колебался, потом посмотрел мне в глаза и сообщил:
– Вы должны выйти замуж за шотландца. За Джейми.
– Что?! Но я не могу выйти замуж!
– Ну, вы можете выйти замуж и за Руперта. Он вдовец, – размышлял Дугал, – конечно, он постарше вас… Но Джейми – хороший боец, он будет защищать вас до последней капли крови. Он добрый парень, обижать вас не станет.
– Но я не хочу выходить замуж!
– Вы хотите, чтобы я отвез вас к Рэндаллу? Выйти на волю из форта Уильямс не так просто. – Ха! Так вы верите, что я не шпионка?
– Теперь – да. – Он подчеркнул слово «теперь», кивнув в сторону источника. – Источник лжеца. Вода пахнет адским пламенем, и у всякого, кто выпьет этой воды и солжет, сгорит глотка.
– С моей глоткой пока все в порядке. И, поверьте мне, я не шпионка, и я не выйду замуж. Дугал не слушал меня. Он уже спускался обратно.
– Поторопитесь. Нужно готовиться к свадьбе.
Пробираясь вслед за ним, я размышляла о том, что вляпалась по самые уши. Как теперь из этого всего выпутываться? Конечно, я запросто могу выйти замуж – все-таки я в разводе. Одним мужем больше, одним мужем меньше – какая разница. Зато за мной наконец перестанут следить. А с Джейми можно договориться. Может быть, он поможет мне добраться до Грэт-на-Дан, не задавая лишних вопросов. Может быть, это выход.
– Хорошо, – сказала я. – Хорошо, черт побери. Вы заставляете меня выходить за него замуж. Но я хочу сначала поговорить с ним.
– Сколько угодно.
Как только мы вернулись, я немедленно набросилась на Джейми.
– Ты знал, что они хотят женить тебя на мне?
– Знал, – ответил он спокойно.
– И ты не возражаешь? Может, у тебя совсем другие интересы? Может быть, ты уже помолвлен?
– Нет, я не помолвлен. Кому я нужен без собственности и денег, при том что меня в любой момент могут арестовать или повесить. Никакой отец не отдаст за меня свою дочь.
– Отлично. Тогда, может быть, тебя смущает, что я уже давно не девственница? – спросила я вызывающе.
Он вздохнул и ответил:
– Нет. Если, конечно, тебя не смутит, что я девственник. – Глядя на мой раскрытый рот, он добавил: – Кто-то из нас должен знать, что нужно делать, правда?
Приготовления к свадьбе я помню смутно, поскольку страшно напилась накануне. В какой-то момент я обнаружила себя в старинном свадебном платье, взятом взаймы у хозяйки трактира, где мы остановились, и с букетом в руках. Меня вели к алтарю. Я покачивалась с похмелья. Чуть погодя явился Джейми. Он был великолепен. У меня перехватило дыхание. Я привыкла видеть его в куда более скромном наряде.
Высокий, стройный, прекрасно сложенный, волосы гладко причесаны и спадают поблескивающей рыжей волной на плечи. Белоснежная рубашка с широкими рукавами, украшенная пышными кружевами и рубиновой булавкой. Клетчатый плед неожиданно ярких цветов – алый и черный. Серебряная пряжка на правом плече. Меч с серебряной рукоятью, кинжал и спорран (кожаная сумка мехом наружу) довершали костюм.
– Да ты рехнулся, парень, – приглушенно воскликнул Дугал. – Что, если тебя кто-нибудь увидит?
– Любезный дядюшка, не оскорбляйте меня хотя бы в день моей свадьбы. Я хочу быть достойным своей невесты. К тому же я женюсь под своим настоящим именем. Иначе это вряд ли будет законно, а вы ведь хотите, чтобы все, было законно, – парировал Джейми.
Он извлек из своего споррана нитку жемчуга. Небольшие неровные жемчужины чередовались с изящными золотыми шариками. Ожерелье выглядело простым и утонченным.
– Это всего лишь шотландский жемчуг, но он пойдет тебе, – сказал он патетически.
– Парень! Это же жемчуг твоей матери! – вмешался Дугал.
– А теперь он принадлежит моей жене. По-моему, нам пора.
И я была обвенчана по католическому обряду с двадцатидвухлетним шотландским девственником, за чьей головой охотился капитан Рэндалл и которого звали Джеймс Александр Малькольм Маккензи Фрэйзер. Мой псевдоним по сравнению с этим звучал очень коротко. Всего лишь Джулия Ормонд. В знак союза на моем пальце теперь болталось огромное кольцо с рубином, сделанное явно для мужской руки. Мне приходилось придерживать его соседними пальцами, чтобы оно не свалилось.
Во время церемонии я избегала смотреть на него. Он тоже не поднимал на меня глаз. Когда мы наконец обменялись дежурным поцелуем, я расслабилась. Краем глаза я заметила, как Дугал подошел к Джейми и извлек из ножен era кинжал. Это еще зачем?! Джейми протянул правую руку ладонью вверх. Я вздрогнула, увидев глубокий надрез на запястье, наполнившийся темной кровью. Не успела я опомниться, как на моей руке появился такой же надрез. Дугал сложил вместе наши запястья и связал их полоской белой ткани. Я слегка покачнулась. Джейми поддержал меня за локоть.
– Сейчас это закончится. Нужно только повторить за мной то, что я скажу.
Это была какая-то клятва, два или три предложения по-гэльски. Я повторила их, запинаясь, и с обрядами, католическими и варварскими, было наконец покончено. Все похлопали и разошлись. Мы остались вдвоем.
Мы шли не спеша по направлению к трактиру. Мое запястье горело.
– Неужели за нами наконец не следят?
– Они ушли ненадолго, потому что я их попросил. Нам не доверяют, пока брак не будет подтвержден официально.
– Но мы же только что официально поженились! Я же подписывала брачный контракт, – сказала я слабым голосом.
– Мхм. Но брак не считается действительным до тех пор, пока он не подтвержден. – Он покраснел и отвернулся.
– Мхм, – сказала я задумчиво. – Тогда пойдем и поищем чего-нибудь поесть, а то я упаду в голодный обморок.
После скромного деревенского пиршества, состоявшего из хлеба и бифштекса, мы оказались вдвоем в комнате наверху. Он стоял в дверях, прислонившись к косяку. Я сидела на кровати и рассматривала оборки на своем платье. Что еще, черт побери, я должна была делать, оставшись наедине с малознакомым мужчиной? Впрочем, Дугал дал на этот счет вполне недвусмысленные указания. Хотела я того или нет, но я должна была провести ночь с этим малознакомым мужчиной, чтобы брак нельзя было аннулировать. Иначе я могла сушить сухари и собираться в форт Уильямс.
– Не бойся, я не собираюсь набрасываться на тебя, – нарушил Джейми неловкое молчание.
– Ха! Это ты меня боишься, я же вижу. Может, ты хотя бы сядешь?
Он последовал приглашению, усевшись на табуретку напротив меня. Очень мило. И что дальше? Он взял мои руки в свои.
– У меня твое кольцо, – вспомнила я. – Возьми, оно все равно свалится рано или поздно.
– Это кольцо моего отца. Я не ношу его, – сказал он, убирая кольцо в свою сумку. – Обещаю, что когда-нибудь у тебя будет обручальное кольцо, достойное тебя и подходящее по размеру.
– Не надо громких обещаний, – вздохнула я. – Пора переходить от теории к практике, тебе не кажется?
– Давай просто поговорим, – сказал он. – Мы еще успеем подтвердить наш брак.
– Прекрасно. Давай поговорим. У меня есть вопросы. Скажи мне наконец, почему ты на это согласился?
– По нескольким причинам. Во-первых, чтобы избавить тебя от Рэндалла.
– А тебе не все равно?
– Честно говоря, я пожалел бы и собаку, которая попала к нему в руки, не говоря уже о беззащитной женщине.
– Как трогательно! – сухо сказала я и фыркнула. Он очень серьезно посмотрел на меня, сжал мои руки и сказал:
– Теперь ты под моей защитой. У тебя есть семья, мой клан, мой меч. Пока я жив, этот человек больше не прикоснется к тебе.
Это звучало как клятва романтического книжного героя, но это было чистейшей правдой. Он знал цену своим обещаниям и цену своей жизни. Он знал, что такое опасность, и носил шрамы, подтверждающие вес его слов. Он действительно будет защищать меня до последней капли крови. А что я могу предложить ему взамен?
Ему только двадцать два, вспомнила я. В этом возрасте мои современники заканчивают институт, продолжая сидеть на шее у родителей. Они считают, что знают о жизни все, и рассуждают о ней с умным видом. При малейших затруднениях они бегут плакать кому-нибудь в жилетку, обычно любимой девушке или любящей мамочке. Они остаются такими до старости – слабыми, безответственными, часто трусливыми и пассивными. Сомнительный подарок цивилизации – инфантильные мужчины, не привыкшие думать о ком-то еще, кроме самих себя.
– Все это очень благородно с твоей стороны. Но стоило ли это женитьбы?
– А ты не думаешь, что я просто хотел спать с тобой?
Настало мое время удивляться. Впрочем, я взяла себя в руки и сказала, ухмыляясь:
– Для этого вовсе не обязательно было на мне жениться. Спроси у любого мужчины.
– Неужели ты думаешь, что я бы смог запятнать твою репутацию и не сделать тебе предложения? Я не любой мужчина и не хочу вести себя таким образом. – Он был искренне возмущен.
Ну что ж, по крайней мере я могла хоть чем-то отплатить за его квалифицированную защиту. Я смерила его критическим взглядом с головы до ног. Если бы он не был столь привлекателен, было бы хуже. Но я не могла сказать, что он мне не нравится. Это было бы враньем чистейшей воды. Я испытывала к нему больше, чем просто симпатию, еще с того первого дня в замке Тибервелл, когда я билась в истерике у него на коленях.
– Садись рядом со мной и расскажи мне о своей семье, – предложила я, прекрасно зная, что это долгий разговор. Каждый шотландец способен часами рассказывать о запутанных семейных связях и об истории сво его славного рода.
Кровать прогнулась под его весом, и я невольно прислонилась к нему. Он снова взял мою руку. Я вспомнила руки Андрея. Аристократические, с тонкими длинными пальцами, я любила следить за его отточенными, изящными жестами. Как непохожи были на них руки Джейми! Вообще трудно вообразить себе двух менее похожих мужчин.
– Ты думаешь о своем муже? – спросил он вместо того, чтобы ответить на мой вопрос.
– Ты ясновидящий?
– Нет, но я подумал, что ты должна сейчас вспоминать о нем.
– Это правда. Но я не хочу об этом говорить.
– Не нужно. Я знаю, что ты многого не можешь мне сказать. У меня тоже есть тайны, которыми пока я не могу с тобой поделиться. Не будем требовать друг от друга невозможного. Давай договоримся: если уж мы что-то рассказываем друг другу, пусть это будет правда. Не можешь сказать – молчи.
Он сам не знает, как он прав. Но смогу ли я когда-нибудь сказать ему правду?
– Я согласна. Давай выпьем за честность, и все-таки расскажи мне о своей семье. Должны же мы в конце концов познакомиться.
Мы разговаривали часа три, время от времени подливая вина в бокалы. Не гарантирую, что смогла запомнить всех его бесчисленных родственников, но вкратце история такова.
Его мать, Элен Маккензи, сестра Дугала и Фергюса, против воли отца вышла замуж за Брайана Фрейзера, близкого родственника лэрда Ловата, вождя клана Фрэйзеров. Они сбежали в ту самую ночь, когда к Элен должен был посвататься более подходящий жених, венчались тайком и скрывались до тех пор, пока Элен не забеременела. Тогда уже ничего нельзя было поделать, и отцу и братьям пришлось примириться.
Брайан Фрейзер владел небольшим имением Лаллиброк, расположенным как раз на границе земель двух кланов. Имение, как я поняла, было не бедным: плодородная земля, озеро, богатое рыбой, лес, природой созданный для хорошей охоты. На этой земле недавно был построен особняк – совсем новый, как с заметной гордостью сказал Джейми.
Семья Маккензи была не слишком рада родству с Фрэйзерами, и потому после смерти Брайана его жена должна была вернуться в замок Тибервелл, а его поместье отошло бы вождю клана Фрейзеров. Но только в том случае, если у Элен не будет наследника. Если же родится сын, он унаследует Лаллиброк.
Когда Джейми было восемь, умерла его мать. Они остались вдвоем со старшей сестрой, Маргарет. Отец умер четыре года назад, в тот самый день, когда Джейми высекли во второй раз. Должно быть, он решил, что его сын мертв, и сердце не выдержало. Он упал и больше никогда не поднялся. Теперь поместье принадлежало Джейми, единственному законному наследнику.
Но сейчас он никак не мог вступить во владение наследством, учитывая все обстоятельства. Залечив раны, он отправился во Францию и провел два года во французской армии на испанской границе. Он вернулся в Шотландию незадолго до того, как я встретила Дугала и компанию. Зачем Джейми вернулся сюда, где его подстерегали опасности, он не сказал.
Я обнаружила, что могу рассказать ему и о смерти родителей, и о милейшем дяде Сэме, опуская только детали, которые явно не принадлежали этому времени, – автомобили, самолеты, компьютеры. Я только не могла рассказать ему о том, что бросила любимую работу ради большой зарплаты, чтобы жить по-человечески.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Зачем вы рассказываете мне все это? – Мой голос слегка дрожал, на глаза наворачивались слезы.
– Я еще не закончил. Подошел капитан Рэндалл, не знаю, почему его не было раньше. Он был недоволен тем, что его уже высекли, приберегал удовольствие для себя. И он тут же нашел повод для того, чтобы повторить наказание. Оказывается, когда Джейми поймали при попытке к бегству, у него нашли буханку хлеба и еще какую-то еду. Капитан мило улыбается и говорит, что кража – это серьезная провинность, и приговаривает его к еще одной сотне плетей.
– Это убило бы его! – воскликнула я, невольно подаваясь вперед.
– То же самое сказал и гарнизонный врач. Поэтому наказание отложили на неделю.
– Как чертовски гуманно!
– Я был у Рэндалла и предлагал ему деньги. Он отказался, и я до сих пор не знаю почему. Не думаю, что все английские офицеры так неподкупны.
– Возможно, у него есть другие источники дохода? – предположила я.
– Да… Так или иначе, я был там, когда это случилось во второй раз. Парень был напуган до смерти. Он трясся от холода и страха, и я видел, как он пытается унять дрожь, прижимая локти к бокам. Он был покрыт мурашками от октябрьского холода, но по его лицу градом катился пот. Все это видел и Рэндалл. Он смотрел на Джейми так, как мужчина смотрит на любимую девушку, и не торопился начинать. Он ходил вокруг него, поигрывая плетьми, глядя на его спину. Страшное зрелище. Спина зажила едва ли наполовину, желтая и фиолетовая от синяков, с распухшими рубцами. При одной мысли о том, что на нее снова опустится плеть, мне стало дурно. Как и всем, кто видел это. Рэндалл дружески хлопнул его по плечу и сказал: «И этот храбрец неделю назад кричал, что он не боится умереть. Человек, который не боится умереть, не должен бояться нескольких плетей, а?» Джейми мрачно посмотрел на него и ответил: «Я боюсь только, что замерзну, пока вы треплетесь». – Дугал вздохнул. – Храбро, но безрассудно. Нельзя злить человека, от которого зависит твоя участь. Рэндалл разозлился, это было видно. Парень обливался кровью уже после первых ударов…
– Хватит! Зачем вы это рассказываете?! – Я уже почти плакала.
– Я не буду больше говорить об этом. Скажу только, что он выжил. Когда его отвязали, он едва мог держаться на ногах, его вели под руки, и он все равно раскачивался как дерево на ветру. Но его глаза горели ненавистью, и я видел этот огонь за двадцать футов. Он смотрел на Рэндалла не отрываясь, и Рэндалл не отводил глаз.
Дугал замолчал, погрузившись в воспоминания. Меня трясло.
– Это неплохая иллюстрация характера, – сказал Дугал другим тоном.
– Капитана Рэндалла? Мне не нужны дальнейшие иллюстрации его характера.
– Капитана Рэндалла и Джейми тоже. – Он помолчал. – Вы знаете, у меня есть указания добрейшего капитана на ваш счет.
– Указания?
– Я обязан доставить Джулию Ормонд, подданную английской короны, в форт Уильямс в понедельник, восемнадцатого июня.
Тошнота снова подступила. Мой вид, должно быть, напугал его. Он вскочил и подбежал ко мне.
– Опустите голову на колени, пока дурнота не пройдет.
– Я знаю, что делать, – сказала я раздраженно, но последовала его совету.
Глубокий вдох, задержать дыхание, выдох. Пауза. Еще раз вдох, задержать дыхание, выдох. Кажется, прошло. Перед глазами не плывут цветные пятна, в ушах не звенит, хотя руки все еще ледяные.
– Есть один выход, – отрывисто сказал Дугал, глядя, как я аккуратно усаживаюсь, стараясь не двигать головой и смотреть в одну точку.
– Какой? Отведите меня туда, – я попыталась улыбнуться.
– Сейчас вы должны подчиняться приказам Рэндалла, поскольку находитесь под юрисдикцией английской короны. Можно это изменить.
– Каким образом? Я что-то не понимаю.
– Вы должны стать шотландкой. Английские и шотландские законы похожи, но не одинаковы. К тому же английский офицер имеет право задержать шотландца только если есть неопровержимые доказательства того, что этот человек совершил преступление.
– Я вижу, вы поговорили с Недом. Я готова перейти под юрисдикцию Шотландии, но что я должна для этого сделать?
Дугал некоторое время колебался, потом посмотрел мне в глаза и сообщил:
– Вы должны выйти замуж за шотландца. За Джейми.
– Что?! Но я не могу выйти замуж!
– Ну, вы можете выйти замуж и за Руперта. Он вдовец, – размышлял Дугал, – конечно, он постарше вас… Но Джейми – хороший боец, он будет защищать вас до последней капли крови. Он добрый парень, обижать вас не станет.
– Но я не хочу выходить замуж!
– Вы хотите, чтобы я отвез вас к Рэндаллу? Выйти на волю из форта Уильямс не так просто. – Ха! Так вы верите, что я не шпионка?
– Теперь – да. – Он подчеркнул слово «теперь», кивнув в сторону источника. – Источник лжеца. Вода пахнет адским пламенем, и у всякого, кто выпьет этой воды и солжет, сгорит глотка.
– С моей глоткой пока все в порядке. И, поверьте мне, я не шпионка, и я не выйду замуж. Дугал не слушал меня. Он уже спускался обратно.
– Поторопитесь. Нужно готовиться к свадьбе.
Пробираясь вслед за ним, я размышляла о том, что вляпалась по самые уши. Как теперь из этого всего выпутываться? Конечно, я запросто могу выйти замуж – все-таки я в разводе. Одним мужем больше, одним мужем меньше – какая разница. Зато за мной наконец перестанут следить. А с Джейми можно договориться. Может быть, он поможет мне добраться до Грэт-на-Дан, не задавая лишних вопросов. Может быть, это выход.
– Хорошо, – сказала я. – Хорошо, черт побери. Вы заставляете меня выходить за него замуж. Но я хочу сначала поговорить с ним.
– Сколько угодно.
Как только мы вернулись, я немедленно набросилась на Джейми.
– Ты знал, что они хотят женить тебя на мне?
– Знал, – ответил он спокойно.
– И ты не возражаешь? Может, у тебя совсем другие интересы? Может быть, ты уже помолвлен?
– Нет, я не помолвлен. Кому я нужен без собственности и денег, при том что меня в любой момент могут арестовать или повесить. Никакой отец не отдаст за меня свою дочь.
– Отлично. Тогда, может быть, тебя смущает, что я уже давно не девственница? – спросила я вызывающе.
Он вздохнул и ответил:
– Нет. Если, конечно, тебя не смутит, что я девственник. – Глядя на мой раскрытый рот, он добавил: – Кто-то из нас должен знать, что нужно делать, правда?
Приготовления к свадьбе я помню смутно, поскольку страшно напилась накануне. В какой-то момент я обнаружила себя в старинном свадебном платье, взятом взаймы у хозяйки трактира, где мы остановились, и с букетом в руках. Меня вели к алтарю. Я покачивалась с похмелья. Чуть погодя явился Джейми. Он был великолепен. У меня перехватило дыхание. Я привыкла видеть его в куда более скромном наряде.
Высокий, стройный, прекрасно сложенный, волосы гладко причесаны и спадают поблескивающей рыжей волной на плечи. Белоснежная рубашка с широкими рукавами, украшенная пышными кружевами и рубиновой булавкой. Клетчатый плед неожиданно ярких цветов – алый и черный. Серебряная пряжка на правом плече. Меч с серебряной рукоятью, кинжал и спорран (кожаная сумка мехом наружу) довершали костюм.
– Да ты рехнулся, парень, – приглушенно воскликнул Дугал. – Что, если тебя кто-нибудь увидит?
– Любезный дядюшка, не оскорбляйте меня хотя бы в день моей свадьбы. Я хочу быть достойным своей невесты. К тому же я женюсь под своим настоящим именем. Иначе это вряд ли будет законно, а вы ведь хотите, чтобы все, было законно, – парировал Джейми.
Он извлек из своего споррана нитку жемчуга. Небольшие неровные жемчужины чередовались с изящными золотыми шариками. Ожерелье выглядело простым и утонченным.
– Это всего лишь шотландский жемчуг, но он пойдет тебе, – сказал он патетически.
– Парень! Это же жемчуг твоей матери! – вмешался Дугал.
– А теперь он принадлежит моей жене. По-моему, нам пора.
И я была обвенчана по католическому обряду с двадцатидвухлетним шотландским девственником, за чьей головой охотился капитан Рэндалл и которого звали Джеймс Александр Малькольм Маккензи Фрэйзер. Мой псевдоним по сравнению с этим звучал очень коротко. Всего лишь Джулия Ормонд. В знак союза на моем пальце теперь болталось огромное кольцо с рубином, сделанное явно для мужской руки. Мне приходилось придерживать его соседними пальцами, чтобы оно не свалилось.
Во время церемонии я избегала смотреть на него. Он тоже не поднимал на меня глаз. Когда мы наконец обменялись дежурным поцелуем, я расслабилась. Краем глаза я заметила, как Дугал подошел к Джейми и извлек из ножен era кинжал. Это еще зачем?! Джейми протянул правую руку ладонью вверх. Я вздрогнула, увидев глубокий надрез на запястье, наполнившийся темной кровью. Не успела я опомниться, как на моей руке появился такой же надрез. Дугал сложил вместе наши запястья и связал их полоской белой ткани. Я слегка покачнулась. Джейми поддержал меня за локоть.
– Сейчас это закончится. Нужно только повторить за мной то, что я скажу.
Это была какая-то клятва, два или три предложения по-гэльски. Я повторила их, запинаясь, и с обрядами, католическими и варварскими, было наконец покончено. Все похлопали и разошлись. Мы остались вдвоем.
Мы шли не спеша по направлению к трактиру. Мое запястье горело.
– Неужели за нами наконец не следят?
– Они ушли ненадолго, потому что я их попросил. Нам не доверяют, пока брак не будет подтвержден официально.
– Но мы же только что официально поженились! Я же подписывала брачный контракт, – сказала я слабым голосом.
– Мхм. Но брак не считается действительным до тех пор, пока он не подтвержден. – Он покраснел и отвернулся.
– Мхм, – сказала я задумчиво. – Тогда пойдем и поищем чего-нибудь поесть, а то я упаду в голодный обморок.
После скромного деревенского пиршества, состоявшего из хлеба и бифштекса, мы оказались вдвоем в комнате наверху. Он стоял в дверях, прислонившись к косяку. Я сидела на кровати и рассматривала оборки на своем платье. Что еще, черт побери, я должна была делать, оставшись наедине с малознакомым мужчиной? Впрочем, Дугал дал на этот счет вполне недвусмысленные указания. Хотела я того или нет, но я должна была провести ночь с этим малознакомым мужчиной, чтобы брак нельзя было аннулировать. Иначе я могла сушить сухари и собираться в форт Уильямс.
– Не бойся, я не собираюсь набрасываться на тебя, – нарушил Джейми неловкое молчание.
– Ха! Это ты меня боишься, я же вижу. Может, ты хотя бы сядешь?
Он последовал приглашению, усевшись на табуретку напротив меня. Очень мило. И что дальше? Он взял мои руки в свои.
– У меня твое кольцо, – вспомнила я. – Возьми, оно все равно свалится рано или поздно.
– Это кольцо моего отца. Я не ношу его, – сказал он, убирая кольцо в свою сумку. – Обещаю, что когда-нибудь у тебя будет обручальное кольцо, достойное тебя и подходящее по размеру.
– Не надо громких обещаний, – вздохнула я. – Пора переходить от теории к практике, тебе не кажется?
– Давай просто поговорим, – сказал он. – Мы еще успеем подтвердить наш брак.
– Прекрасно. Давай поговорим. У меня есть вопросы. Скажи мне наконец, почему ты на это согласился?
– По нескольким причинам. Во-первых, чтобы избавить тебя от Рэндалла.
– А тебе не все равно?
– Честно говоря, я пожалел бы и собаку, которая попала к нему в руки, не говоря уже о беззащитной женщине.
– Как трогательно! – сухо сказала я и фыркнула. Он очень серьезно посмотрел на меня, сжал мои руки и сказал:
– Теперь ты под моей защитой. У тебя есть семья, мой клан, мой меч. Пока я жив, этот человек больше не прикоснется к тебе.
Это звучало как клятва романтического книжного героя, но это было чистейшей правдой. Он знал цену своим обещаниям и цену своей жизни. Он знал, что такое опасность, и носил шрамы, подтверждающие вес его слов. Он действительно будет защищать меня до последней капли крови. А что я могу предложить ему взамен?
Ему только двадцать два, вспомнила я. В этом возрасте мои современники заканчивают институт, продолжая сидеть на шее у родителей. Они считают, что знают о жизни все, и рассуждают о ней с умным видом. При малейших затруднениях они бегут плакать кому-нибудь в жилетку, обычно любимой девушке или любящей мамочке. Они остаются такими до старости – слабыми, безответственными, часто трусливыми и пассивными. Сомнительный подарок цивилизации – инфантильные мужчины, не привыкшие думать о ком-то еще, кроме самих себя.
– Все это очень благородно с твоей стороны. Но стоило ли это женитьбы?
– А ты не думаешь, что я просто хотел спать с тобой?
Настало мое время удивляться. Впрочем, я взяла себя в руки и сказала, ухмыляясь:
– Для этого вовсе не обязательно было на мне жениться. Спроси у любого мужчины.
– Неужели ты думаешь, что я бы смог запятнать твою репутацию и не сделать тебе предложения? Я не любой мужчина и не хочу вести себя таким образом. – Он был искренне возмущен.
Ну что ж, по крайней мере я могла хоть чем-то отплатить за его квалифицированную защиту. Я смерила его критическим взглядом с головы до ног. Если бы он не был столь привлекателен, было бы хуже. Но я не могла сказать, что он мне не нравится. Это было бы враньем чистейшей воды. Я испытывала к нему больше, чем просто симпатию, еще с того первого дня в замке Тибервелл, когда я билась в истерике у него на коленях.
– Садись рядом со мной и расскажи мне о своей семье, – предложила я, прекрасно зная, что это долгий разговор. Каждый шотландец способен часами рассказывать о запутанных семейных связях и об истории сво его славного рода.
Кровать прогнулась под его весом, и я невольно прислонилась к нему. Он снова взял мою руку. Я вспомнила руки Андрея. Аристократические, с тонкими длинными пальцами, я любила следить за его отточенными, изящными жестами. Как непохожи были на них руки Джейми! Вообще трудно вообразить себе двух менее похожих мужчин.
– Ты думаешь о своем муже? – спросил он вместо того, чтобы ответить на мой вопрос.
– Ты ясновидящий?
– Нет, но я подумал, что ты должна сейчас вспоминать о нем.
– Это правда. Но я не хочу об этом говорить.
– Не нужно. Я знаю, что ты многого не можешь мне сказать. У меня тоже есть тайны, которыми пока я не могу с тобой поделиться. Не будем требовать друг от друга невозможного. Давай договоримся: если уж мы что-то рассказываем друг другу, пусть это будет правда. Не можешь сказать – молчи.
Он сам не знает, как он прав. Но смогу ли я когда-нибудь сказать ему правду?
– Я согласна. Давай выпьем за честность, и все-таки расскажи мне о своей семье. Должны же мы в конце концов познакомиться.
Мы разговаривали часа три, время от времени подливая вина в бокалы. Не гарантирую, что смогла запомнить всех его бесчисленных родственников, но вкратце история такова.
Его мать, Элен Маккензи, сестра Дугала и Фергюса, против воли отца вышла замуж за Брайана Фрейзера, близкого родственника лэрда Ловата, вождя клана Фрэйзеров. Они сбежали в ту самую ночь, когда к Элен должен был посвататься более подходящий жених, венчались тайком и скрывались до тех пор, пока Элен не забеременела. Тогда уже ничего нельзя было поделать, и отцу и братьям пришлось примириться.
Брайан Фрейзер владел небольшим имением Лаллиброк, расположенным как раз на границе земель двух кланов. Имение, как я поняла, было не бедным: плодородная земля, озеро, богатое рыбой, лес, природой созданный для хорошей охоты. На этой земле недавно был построен особняк – совсем новый, как с заметной гордостью сказал Джейми.
Семья Маккензи была не слишком рада родству с Фрэйзерами, и потому после смерти Брайана его жена должна была вернуться в замок Тибервелл, а его поместье отошло бы вождю клана Фрейзеров. Но только в том случае, если у Элен не будет наследника. Если же родится сын, он унаследует Лаллиброк.
Когда Джейми было восемь, умерла его мать. Они остались вдвоем со старшей сестрой, Маргарет. Отец умер четыре года назад, в тот самый день, когда Джейми высекли во второй раз. Должно быть, он решил, что его сын мертв, и сердце не выдержало. Он упал и больше никогда не поднялся. Теперь поместье принадлежало Джейми, единственному законному наследнику.
Но сейчас он никак не мог вступить во владение наследством, учитывая все обстоятельства. Залечив раны, он отправился во Францию и провел два года во французской армии на испанской границе. Он вернулся в Шотландию незадолго до того, как я встретила Дугала и компанию. Зачем Джейми вернулся сюда, где его подстерегали опасности, он не сказал.
Я обнаружила, что могу рассказать ему и о смерти родителей, и о милейшем дяде Сэме, опуская только детали, которые явно не принадлежали этому времени, – автомобили, самолеты, компьютеры. Я только не могла рассказать ему о том, что бросила любимую работу ради большой зарплаты, чтобы жить по-человечески.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29