Все же лучше, чем насмерть обвариться паром.Один из солдат подбежал к нему, отсалютовал и, тяжело дыша, доложил:— У них там была пушка, стреляющая четырехфунтовыми ядрами, сэр. Прямое попадание в паровоз, и он взорвался.Киндред согласно кивнул, смотря на рельсы. Ручная дрезина, которая ехала в паре сотен ярдов впереди состава, чтобы заранее оповещать о разрывах на железнодорожном полотне и других препятствиях, не пострадала. Только сейчас, после окончания стрельбы, из-под нее опасливо вылезали четверо солдат, управлявших ею.— Начинайте работу, — просипел Киндред, обращаясь к своим помощникам. Его голос был едва слышен. — Оттащить локомотив с дороги. Состав будет толкать паровоз, прицепленный позади. Оставить здесь еще сотню человек, и пусть они начинают возводить земляной форт, как обычно.Отойдя в сторону от железной дороги, он посмотрел в хвост состава. Теперь осталось только четыре паровоза. Первое повреждение линии было примерно за сто миль отсюда, и тогда поезд сошел с рельсов. Им пришлось потратить пять дней, чтобы добраться до этого места, а мост на западе еще в сорока милях отсюда. Причины остановок были разные. Это мог быть незакрепленный башмак, или вынутый штырь, которым соединяют рельсы, или даже отсутствие целого рельса, спрятанного в высокой траве.Ему пришлось оставить для охраны полотна почти пять тысяч человек, в основном перепуганных римлян. В каждом отряде было сто человек, двадцать из них — проверенные суздальские ветераны. И все же их было слишком мало, только пятьдесят человек на милю, так что каждую ночь что-нибудь происходило. Например, постоянно перерезалась телеграфная линия, тянувшаяся из Рима.Тим был поражен до глубины души. Триста, ну максимум четыреста человек были полновластными хозяевами на железной дороге, действуя эффективнее, чем вдесятеро превосходящие их силы противника.Направив свой бинокль на запад, он разглядел едва различимое пятнышко — поезд, взорванный в тридцати милях от моста на этой стороне Кеннебека. Именно тогда началось уничтожение железной дороги.Может быть, к концу дня они доберутся до него, и ему удастся заняться восстановлением полотна. Для Эндрю эта операция была всего лишь отвлекающим маневром, но Тим воспринимал это иначе. Партизанская война доводила его до белого каления, и он с нетерпением ждал того момента, когда те, кто ее затеял, будут схвачены и повешены на ближайшем телеграфном столбе.— Прошу прощения, сэр.Киндред очнулся от своих размышлений и заметил капрала, замершего по стойке «смирно».— Мне продолжать так стоять?— Возвращайся в вагон, парень. Можешь снять этот мундир и освободить на время руку.Наблюдая за тем, как солдат ростом в шесть с половиной футов залезает обратно в изрешеченный пулями вагон, Киндред не смог удержаться от смеха. Это идея принадлежала ему самому. Найти солдата такого же роста, как Эндрю, оказалось не так просто. Бедному Суздальцу приходилось тяжко. Его левая рука была спрятана внутри офицерского мундира, и он целыми днями ожидал партизанского налета, чтобы вылезти наружу, где его все могли увидеть и застрелить.Киндред бросил последний взгляд на вершину холма. Им овладел сильный кашель, заставивший его согнуться пополам. Легким не хватало воздуха. «Проклятая астма, она еще сведет меня в могилу», — подумал Тим. С его головы свалилась шляпа, и, подняв ее, он заметил в тулье дырку от пули.Тим снова надел шляпу и улыбнулся.Может, ему еще повезет. Один меткий выстрел — и астмы как не бывало.Джубади холодно посмотрел на Музту, кар-карта тугар, который только что вошел в его юрту.— Я думал, ты на римской границе, — мрачно произнес он, явно не собираясь следовать обычным правилам гостеприимства. — Как видишь, я здесь, — улыбнулся в ответ Музта, — и все еще под защитой твоей клятвы на крови, если помнишь.— Можешь не напоминать мне мои слова и клятвы, тугарин, — взорвался Джубади, — это я должен напомнить тебе твои!Музта негромко рассмеялся, подошел к балдахину, под которым восседал Джубади, и пристроился рядом с мерком.— Ну так напомни, — предложил он.— Ты должен был с одним уменом укрыться в холмах на берегу Внутреннего моря и там ждать приказа Хулагара, чтобы в нужный момент напасть на Рим. И вместо этого ты здесь! Хулагар не нашел ни тебя, ни твоих воинов. — Джубади вскочил на ноги. — Он не нашел никого!Музта кивнул и потянулся к блюду с мясом.— Это правда, — согласился он, отправляя в рот жирный кусок.— Ты понимаешь, что теперь армия янки вошла в Рим? Их там ничто не задержит, все мои силы брошены на Русь.— А ты обещал мне пушки, обещал тысячу ружей, обещал пищу, — возразил Музта. — Кто будет кормить мой народ, когда я с десятью тысячами воинов уйду в поход?— Твоя пища ждала тебя в Риме — пища, которую ты должен был забрать, когда был там раньше.Музта невесело рассмеялся:— Ты еще не воевал с ними по-настоящему. А я воевал, и я их знаю. Раньше мы могли убивать скот сотнями тысяч каждый год, и никому из орды не грозила опасность. С тех пор цена еды возросла, кар-карт Джубади. Ты не сказал мне, что в Риме будет армия янки, ты заставил меня поверить, что они будут на Руси и ты будешь сражаться с ними, а я захвачу Рим после их поражения. Так что я задумался. Вот передо мной враг, который, должен признать, побил меня, когда я имел вшестеро больше воинов. И мне снова на него нападать?Что же из этого вышло бы? Падут мои последние воины, а меркская орда захватит Русь и будет обжираться мясом, пока оно не полезет у них изо рта, в то время как тела тугар будут гнить непогребенными. К тому же тебе достанутся все секреты янки, все их мастерские, где они делают машины и оружие.— Планы изменились, — спокойно ответил Джубади. — Янки действовали не так, как мы ожидали. Я думал, что мы возьмем Рим и наша армия отрежет им все пути, а ты сможешь захватить их земли на востоке.Музта расхохотался так сильно, что у него потекли слезы из глаз.— А какой бы в этом был смысл? Если бы мы захватили столицу, провинции не представляли бы для нас угрозы. Нет, Джубади, мне был ясен твой план, ты хотел погубить мой народ.— Зачем же ты вернулся, если отказался сделать то, что я просил?Музта примиряюще поднял вверх ладонь и улыбнулся:— Потому что мы все еще нужны друг другу, Джубади. Мне нужно оружие янки, а тебе мои воины. Скажи мне, это правда, что ты потерял пол-умена в битве с бантагами?Джубади молча кивнул в ответ.— Ты в курсе, что через шестьдесят дней они будут на берегу Внутреннего моря?— Да.— Они пересекут море раньше тебя и повернут на север. Заставят тебя идти через перевалы в горах, где ты не сможешь передвигаться быстро. И что ты будешь делать?— Тебя это не касается! Или ты их шпион?— Тебе незачем скрывать от меня свои планы, все ц так ясно. Ты воспользуешься этими кораблями из железа и отгонишь бантагов на юг, убивая их из пушек, которые собираешься захватить у янки.Джубади ничего не ответил. Его ястребиные глаза на отрывались от Музты, который наклонился к блюду с едой и взял еще один кусок мяса. — Если бантаги уничтожат тебя, они на этом не остановятся и начнут охоту за мной, — продолжил Тугарин. — Вот почему мы нужны друг другу. Теперь слушай внимательно, Джубади. Прежде чем я приведу к тебе на помощь своих воинов, мне нужны будут ружья и пушки, а также этот порошок, без которого они не стреляют. И еще я хочу получить право собрать дань с Карфагена, когда для этого придет время — Тогда я соглашусь напасть на Рим после того, как янки повернут на запад. Тот фокус, который ты хотел со мной провернуть, был неплох, но неужели ты и вправду думал, что я на это куплюсь?Музта вновь начал смеяться, и мерк, не удержавшись, к нему присоединился.— Ты получишь оружие, кар-карт Музта.«Когда я разобью янки, ты больше не будешь мне нужен, — подумал Джубади, продолжая улыбаться. — Настанет час, и я убью тебя».— Договорились, — произнес Музта. — Кстати, — будто ненароком поинтересовался тугарин, — когда твои умены двинутся на Русь?— Через десять дней. Но только один умен.— Это слишком поздно.— Все из-за бантагов. Нам пришлось потратить больше времени на преодоление самых западных перевалов, чем я планировал. Сейчас мои войска отходят на восток. Вушка стоит на берегу моря, и, когда туда доберутся остальные умены, он отправится на север. Через двадцать дней мы достигнем Руси.— Значит, тебе достанется город, а мне ничего?— Мы поделим добычу, кар-карт Музта.— Ну конечно же, — улыбнулся тугарин. Посчитав беседу законченной, Музта встал и вышел из юрты.«Так он не знает, — усмехнулся тугарин про себя. — Удивительно все-таки, с какой легкостью мы предаем друг друга, ибо Джубади, несомненно, так же обманывает меня, как и я его». Скот, который раньше был одним из правителей Рима, попал в руки к разведчикам Музты, патрулировавшим южную границу, и рассказал, что янки снова делают машины, на этот раз железные корабли, чтобы сражаться с флотом Кромвеля.«Мы будем лгать друг другу и играть в свои игры, но, когда все закончится, тугары не исчезнут с лица земли».Не обращая внимания на стражников Вушки, отдавших ему честь, Музта вскочил в седло и исчез в ночной тьме.— Часовые врага не спят, — сообщил Гамилькар поднявшемуся из трюма Тобиасу.— Сегодня подходящая ночь для нашего дела, — тихо ответил Кромвель, натягивая зюйдвестку, чтобы защититься от проливного дождя.На каком-то корабле к северу от них громыхнули орудия, и несколько секунд спустя в городе разорвался снаряд. Методичная бомбардировка приносила свои плоды: стены были изрядно порушены, горожане напуганы. Юго-западный бастион был уже оставлен защитниками Суздаля, там оставалась жалкая горстка солдат, которые изредка отвечали мушкетными выстрелами на пятидесятифунтовые снаряды карфагенян.Сухопутная операция тоже проходила по его сценарию. Он понимал, что ему не хватит людей, чтобы штурмом взять город и фабрики. Это была битва умов, и пока что все шло как и было задумано.Когда люди сражались с Тугарами, у них был только один выбор: победа или смерть. Но когда люди воюют против людей, возможно множество вариантов.До стен города было менее семидесяти пяти ярдов, ему даже было слышно, как чихает дозорный на посту. Мгновение спустя раздался сдавленный крик, и выпущенная кем-то из города ракета озарила реку ярким светом. — Пора! — воскликнул Гамилькар.Вода вокруг «Оганкита» забурлила, когда три скрывавшиеся позади броненосца галеры полным ходом направились к берегу.На берегу щелкнул курок мушкета, но выстрела не последовало. Еще несколько безвредных щелчков, и все затихло. — Их порох подмочен! — расхохотался Тобиас.Стена огласилась тревожными криками.— Огонь!Палуба «Оганкита» содрогнулась у него под ногами. Вверх взметнулись пять снарядов, пролетели над головами его людей и упали на город. Броненосцы открыли беспорядочную пальбу по Суздалю. В свете вспышек он видел, что его галеры достигли пристаней, карфагеняне высаживаются на берег и бегут к разрушенной стене. Бастион был уже захвачен, колонна в тысячу человек ворвалась туда сквозь ворота, которые были раскрыты настежь.Торжествующе улыбаясь, Тобиас повернулся к Гамилькару:— Я же говорил, что Михаил расчистит нам путь. Мы уже в городе!— Хорошая работа, Тобиас.К своему удивлению, Тобиас услышал голос Вуки. Что-то произошло с этим ублюдком, подумал он. Едва различимый в темноте, рядом с Вукой стоял Тамука, но Тобиас не обратил на него внимания. Глава 13 Паровоз еле полз вперед, рельсы скрипели под его непомерной тяжестью. Фергюсон затормозил, и из трубы со свистом вырвалась струя пара.Чак высунулся из кабины:— Расцепляй!Тормозной кондуктор соскочил с тендера и вытащил палец, крепивший двадцативагонный состав к локомотиву. Бросив взгляд вперед, стрелочник дал отмашку, что путь свободен. Опустив рукоятку на деление вниз, Чак начал загонять паровоз на боковую ветку. Прямо на путях высился массивный помост, сделанный из необработанных бревен. Локомотив взобрался вверх на эстакаду и затормозил; деревянный помост задрожал, но выдержал. Сбоку от путей стоял сигнальщик, который жестами показывал, что Чаку нужно подать паровоз еще немного вперед. Наконец сигнальщик скрестил руки у себя над головой — это был знак, что надо остановиться.— Приехали, — крикнул Фергюсон, захлопывая дымовую заслонку и открывая воздушные клапаны.«Господи, неужели я это сделал?» — подумал он, вытирая пот носовым платком, покрытым масляными пятнами. Спустившись на землю, он взглянул на кран, на котором будет теперь установлен паровой двигатель. Когда ведущие колеса соединят с блоками, подъемник будет готов к работе. Кран сможет поднимать локомотивы целиком и переносить их на поворотный круг. На первом повороте круга паровой двигатель будет отделяться от рамы. Затем кран перенесет паровик к верфи и поставит его на судно, стоящее у причала, в то время как паровозную раму оттянут на запасной путь. После того как корабль отойдет от причала, последует новый поворот круга, и все можно будет начинать сначала.Оставив свой локомотив, Чак вернулся к брошенному на путях составу. Сотни корабелов облепили грузовые вагоны, где хранились драгоценные инструменты, вывезенные из мастерских Испании, и тут же относили оборудование вниз к верфям. Железнодорожники, руководившие разгрузкой, выкрикивали команды ничего не понимающим римлянам. Фергюсон вдруг подумал, что без этих инструментов, досок и плавильного оборудования было бы невозможно успеть в срок завершить всю работу. Сейчас же невозможное превратилось в маловероятное.Оглянувшись, он в изумлении покачал головой, поражаясь тому, как много они успели сделать всего за тринадцать дней. Сколько видел глаз, тянулась цепь из окутанных паром поездов; их грузовые вагоны были доверху набиты припасами и шпалами, а платформы аж трещали под весом рельсов. Поезда подходили прямо к верфям, причем для прокладки железнодорожной ветки пришлось разрушить несколько домов. Поезда добирались даже до форума, который находился на таком крутом холме, что паровоз с трудом поднимался вверх, а скатывать вагоны вниз приходилось вручную, так как иначе состав бы неминуемо сошел с рельсов. Пустые вагоны отводились за пределы города. Это был настоящий хаос!Четыре мили в день и пять с четвертью за последние сутки — это был бешеный темп. Даже старику Герману Гаупту было далеко до этого рекорда. Впрочем, у Гаупта на прокладке линии не работало десять с лишним тысяч человек.Но работа была пока не закончена. Железную дорогу надо протянуть еще на четыре мили до Остии. После того как вагоны будут разгружены, они станут не нужны, и их придется куда-нибудь отогнать, чтобы они не мешали работать.— Ты совершил титанический труд, Фергюсон, — произнес подошедший сзади Винсент.— Да, но есть одна проблема.— О чем ты?— Мне это только теперь пришло в голову, — качая головой, ответил Чак. — Чтобы отвести все эти вагоны обратно в Суздаль после окончания войны, потребуется уйма времени и сил. Все вагоны и грузовые платформы железной дороги окажутся на запасном пути почти в восьмидесяти милях от основной ветки. Все двигатели, кроме пяти локомотивов Киндреда и двух паровозов, работающих здесь, будут установлены на корабли. Железнодорожное движение окажется парализованным на много месяцев. И к тому же у нас пока нет двигателя такой мощности, чтобы поднять хоть один вагон обратно на форум.— Ты уже строишь планы того, что будет после окончания войны?— Конечно.— Думаешь, мы ее выиграем?— Я инженер, и мой командир Майна заведует тылом и снабжением. У меня своих дел по горло, а всем остальным пусть занимается Эндрю. Пойдем, хочу посмотреть, как идут дела на нашем первом броненосце.Идя первым, Чак перелез через кучу шпал и вышел к верфям. Прямо под ним у причала покачивалось огромное судно для перевозки зерна, на котором кипела работа Спустившись вниз по лестнице, Фергюсон спрыгнул на палубу.Корабелы подняли на них глаза, кивнули в знак приветствия и продолжили свою работу.— Кажется, оно слишком высоко торчит над водой, — заметил Винсент.— На одну броню уйдет еще сто тонн железа и столько же дерева. Прибавь сюда вес пушек, двигателей, команды и припасов, и в итоге получится не меньше трехсот пятидесяти тонн. Надеюсь, что Буллфинч не напутал с водоизмещением, а то, скажу я тебе, дело может кончиться плохо. — Наклонившись над открытым люком рядом с кормой, Фергюсон заглянул в трюм. — Мы установили станины для двух двигателей. Ведущие валы гребных винтов будут соединяться с паровиками кожаными приводными ремнями. Буллфинч немного побушевал по этому поводу — сказал, что, если они промокнут, у нас возникнут большие трудности, — но у меня просто нет времени, чтобы придумывать другую передачу.— Кажется, там в трюме полно места, — сказал Винсент, встав на колени рядом с Чаком и тоже заглядывая вниз.— Оно будет заполнено дровами, и еще придется тащить на буксире баржи с дополнительным топливом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56