Клаудии доставило удовольствие видеть его удивление. Медленно и с очевидной неохотой Мак принудил себя улыбнуться. Ну и улыбочка! Ей и в самом деле легче умереть, чем позволить ему испытать чувство удовлетворения.Обмундирование было разложено в ангаре на специальных козлах – красный комбинезон с ее именем на спине, ведь красное так хорошо смотрится на фоне земли. Яркое пятно легче обнаружить, со слабой улыбкой подумала Клаудия, если она плюхнется с небес на какое-нибудь из окрестных полей. Затем – башмаки. Рядом лежал шлем. Мини-камера и микрофон уже скреплены между собой, осталось лишь прицепить их к конструкции, которой она должна себя опоясать. Защитные очки. Наконец, парашют, который она собственноручно, под руководством Тони, складывала.Группа, собравшись в секторе ОБ, была уже наготове; шли последние минуты проверки камер и микрофонов.– Я могу чем-нибудь вам помочь? – Глаза Мака еще раз критически пробежали по ее легкомысленной одежде. – Надеюсь, вы захватили теплое нижнее белье? Там, наверху, будет прохладно.– Не беспокойтесь, у меня с собой есть хорошенькие штучки, простеганные шелком. Может, вы позаботитесь о месте, где мне переодеться?Он передал ей комбинезон и молча указал на нужную дверь, до которой Клаудия дошла легким игривым шагом, но стоило ей закрыть за собой эту дверь, как она тяжело вздохнула и устало опустилась на стул. Ее начало трясти, и она даже не могла понять, реакция ли это на происшествие с автомобилем или она просто боится предстоящего прыжка.Она скинула юбку, блузку, трусики, затем достала из сумки теплую фуфайку и длинные штанишки, рекомендованные ей Тони, и натянула все это на себя так быстро, как только могли позволить ее трясущиеся пальцы. Чертов Тони со своим мальчишеским очарованием. Он должен был помочь ей пережить следующие полчаса, помочь преодолеть тошнотворный страх, а вместо этого около нее трется этот невесть откуда взявшийся мистер Макинтайр. Хорошо еще, что ей не в чем себя упрекнуть, разве что в нескольких поцелуях украдкой. Хотя почему она вообще должна упрекать себя за что-либо, если лживым негодяем оказался он? Но она упрекала себя. И то же самое, как видно, делал Мак.К тому времени, когда она перешла к трудоемкому процессу застежки парашютного костюма, пальцы ее, оттого что она нервничала и злилась, тряслись уже так сильно, что она никак не могла справиться с замком молнии. Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть, вогнав едва ли не в панику, и она заторопилась.– Мы не можем ждать вас целый день, мисс Бьюмонт.Мисс Бьюмонт. В его устах ее имя прозвучало как пощечина.Стянув комбинезон на груди, Клаудия вышла из кабинки.– У меня заело молнию, – небрежно бросила она. – Никак не могу с ней справиться.Мак не сказал ни слова, просто занялся молнией и вскоре закрыл ее до самого подбородка. Затем пришлепнул клапаны на липучках.– Вы должны были обратиться ко мне за помощью, – сказал он, весьма довольный собой. – Я ведь сообщил вам, что я здесь для того, чтобы о вас позаботиться.Она нервно откашлялась. Группа оставалась снаружи, так что в ангаре никого, кроме них, не было.– Ну так и заботьтесь обо мне.– Что-нибудь еще?– Нет. – Она дотянулась до шлема и подтащила его к себе. – С этим я и сама как-нибудь справлюсь.– Надеюсь, что так. Мы все вас ждем уже достаточно долго. Вы ведь и приехали сюда с опозданием.Она принялась подбирать свои длинные светлые волосы. Это, казалось, займет вечность, и он, потеряв последнее терпение, сам нахлобучил на нее шлем, нисколько не заботясь о тщательной прическе актрисы. Затем застегнул у нее под подбородком ремешки.– Я не сразу нашла ваш аэродром, – проговорила она. – Дорожные указатели сообщают о нем весьма невнятно.Пропустив ее критическое замечание мимо ушей, он поднял парашют. Она расправила плечи и отвела руки назад, чтобы он мог надеть на нее парашютные лямки. Но он этого не делал.Ну, кто тут тратит время впустую?– В чем дело? – спросила она, оглянувшись.– Ни в чем. Я просто решил заменить парашют.– А что плохого в этом? Я сама укладывала его, и Тони сказал, что я прекрасно с этим справилась.– Очевидно, внимание Тони было отвлечено другими вещами. Сейчас я принесу со склада другой. Можете подождать меня снаружи.Она посмотрела ему вслед. То, что она увидела, впечатляло. Шесть с лишним футов чистой мужественности. Он вполне мог подцепить ее на крючок, но, вечно варясь в парах мужского нарциссизма, которыми пропитана оранжерейная атмосфера театра, она допускала, что он, пожалуй, грубовато отесан и что его атлетическая красота неважно отшлифована. Это не ее тип. Ей нравились утонченные, изящно одетые мужчины, которые знают, как и чем угодить женщине. А Габриел Макинтайр, похоже, принадлежал к типу старомодных шовинистов, которые предпочитают босоногих беременных женщин. У него, вероятно, полдюжины маленьких Макинтайриков, которые своим существованием вполне могут подтвердить ее мнение.А она взяла себе за правило никогда не заигрывать с чужими мужьями. Правда, мужчины нередко затрудняли ей выполнение этого благородного правила. Взять, к примеру, того же Тони, беспрестанно лгущего Тони, такого обаятельного, с медоточивой речью. Хорошо, что этот Мак честно носит свое обручальное кольцо.Десять минут спустя подтянутая, застегнутая на все застежки, снабженная микрофоном, чтобы телезрители могли переживать каждый ее испуганный вздох как свой, Клаудия вступила на борт небольшого и неудобного самолетика. Она заставила себя улыбаться. Салон был набит крошечными камерами, схватывающими все оттенки ее выражения, а она должна выглядеть человеком, который решил немного себя порадовать и поразвлечься. Все шло хорошо, да что там хорошо, просто прекрасно.В идеале они все должны оживленно болтать и смеяться, но из-за гула моторов пришлось обойтись без этого. Кто-то, находящийся в студии, несомненно, сопроводит эти кадры шутливыми комментариями и не преминет наложить смех на рев самолетного двигателя. Она широко улыбалась, надеясь, что губная помада не вся еще съедена.В конце концов, для нее это ведь подвиг. Никакого сбоя быть не должно.Операторы устанавливали по периферии сектора ОБ высокие штативы и камеры с двойным контролем, а за их действиями с любопытством наблюдали парашютисты, спецы по затяжным прыжкам, праздно шатающиеся теперь по краю летного поля.Мак стоял за спиной пилота, ожидая, когда они достигнут нужной высоты. В какой-то момент он повернулся и уставился на нее, глаза его были задумчивы, лоб нахмурен. Это показалось ей малоутешительным, но она встретила его взгляд так, будто не придает ему никакого значения. Затем пилот что-то крикнул, и Мак отвернулся.Клаудия попыталась вспомнить, чему ее учил Тони, но обнаружила в своем мозгу абсолютную пустоту. И вдруг, совершенно неожиданно, в шумной тесноте самолета, за несколько минут до предстоящего прыжка, на поверхность ее сознания всплыло письмо, которое ей спозаранку подсунули под дверь, и содержание его начало заполнять вакуум, образовавшийся у нее в голове, своим омерзительным ядом.Какой болезнью поражен мозг, в котором вызревают подобные поступки? Сколько хлопот! Сидеть, выискивая в газетах нужные буквы, потом вырезать их, складывая в слова, букву за буквой наклеивать на бумагу. Она попыталась выбросить эти мысли из головы. Все вздор, сущая ерунда, чье-то нездоровое намерение подшутить. Какую-нибудь неудачливую актрису подвигнула на это банальная зависть. Таких вещей не избежать. Тем более что продвижение Клаудии существенно облегчили знаменитые родители: ее мать, ставшая легендой еще при жизни, и отец, постановщик спектакля, в котором играла его жена, а теперь играет она, Клаудия, его дочь. Письмо это ничто. Она правильно сделала, разорвав его и выбросив в мусорную корзину. Все проверялось десятки раз. Она прыгала с тренировочной вышки. Парашют должен открыться автоматически. Все, что она делала, совершалось под неусыпным контролем Тони. Он проверил и одобрил все ее действия.Размышления ее прервал Мак, тронув за плечо, и она подняла глаза. Пришло время прыгать.Никакого сбоя быть не должно.Но тело ее покрылось испариной, когда она, наблюдаемая группой операторов, появилась в открытом дверном проеме, готовая выпрыгнуть из самолета, заняв в угоду камерам эффектную позу человека, для которого подобные прыжки – наслаждение. Они, несомненно, покажут все так, что на экране это будет казаться легким делом. Да разве это трудное дело? Сущие пустяки! Она приладила защитные очки.Никакого сбоя быть не должно.Мак привычным движением зацепил крючок от парашюта за специальное приспособление и подвел ее к самому краю открытого люка. Земля внизу выглядела картинкой из учебника географии. Маленькая, чистенькая и красивая. Поднявшийся ветер обдал ее, затягивая в бездну, но она держалась, ожидая сигнала Мака. Он ободряюще улыбнулся. Черт возьми, подумала она, что он тянет? Решил проявить дружелюбие? Но вот наконец он положил руку ей на плечо, слегка подтолкнув наружу, чтобы она уже не могла передумать и чтобы съемочный день не пропал даром.Вынырнув наружу и летя навстречу окрестностям Беркшира, она вдруг вспомнила, что Габриэл Макинтайр в последнюю минуту заменил ее хорошо и правильно сложенный парашют. И никто, кроме нее, об этом не знал.Поля, живые изгороди, серебряная лента реки – все вдруг оказалось поглощенным листком дешевой линованной бумаги, все рассеялось по этой бумажной простынке мешаниной газетных букв:Мне удалось совладать с тобой дорогая Клаудия вернее удалось совладать с твоим парашютом Насладись своим прыжком Это последнее что тебе осталось.На знаки препинания у недоброжелателя терпения не хватило. Ну прямо телеграмма с этого света на тот.Габриэл Макинтайр через остававшийся открытым люк самолета наблюдал падение Клаудии Бьюмонт, считая секунды и переведя неожиданно пресекшееся дыхание только тогда, когда парашют над ней взметнулся вверх, а купол его волнообразно качнулся и расправился, наполнившись воздухом.Он мысленно оглянулся назад, на те мгновения, когда увидел конверт, втиснутый в парашют, который она сама складывала. Определенно это была записка Тони, и Мак, сам не понимая почему, был крайне этим фактом раздражен. А затем он пережил настоящее потрясение, когда, уединившись в складской комнате, заглянул в конверт и обнаружил то, что в нем лежало.Теперь она мягко плыла в воздухе, немного сносимая в сторону легким ветром, джип с основной группой операторов следовал за ней. Он надеялся, что она, несмотря на все свои страхи, сможет достаточно расслабиться, чтобы получить удовольствие от прыжка. Сам он, несмотря ни на что, не переставал ощущать иронию момента. Актриса вынуждена делать то, чего охотно избежала бы, ибо ее в эту ситуацию ввергла собственная известность. А он вынужден оставаться пассивным наблюдателем, вместо того чтобы нырнуть в воздух ради нескольких волшебных секунд, дающих ощущение полета, о котором веками мечтал человек.Когда она тяжело приземлилась, лицо его исказилось от сострадания, ибо он явственно ощутил болезненный удар неудачного приземления. Слишком возбужденная произошедшей аварией и предстоящим прыжком, она наверняка забыла все, чему ее учил Тони. Завтра она будет чувствовать себя совсем разбитой. А если к тому же расквасила губы, то ей предстоит весьма беспокойная ночь. Он надеялся, что это не так. У нее такой красивый рот, красивый даже тогда, когда она, нервничая, съедает губную помаду.Он увидел, как группа наземных операторов обступила ее со всех сторон, дабы не пропустить ничего, что можно швырнуть зрителям, жадно ожидающим момента, когда эта холодная мисс Бьюмонт будет настолько потрясена (пусть даже и в чисто физическом смысле), что ляпнет наконец какую-нибудь забавную нелепость. А как же без шутки и юмора!Мак скривил губы, злясь на себя за ощущение собственного превосходства. Ведь он сам взял деньги и по собственной воле, нравится ему это или нет, стал участником этого цирка. И цирковой трюк состоялся.Он дождался момента, когда она встала на ноги, кажется достаточно легко после такого тяжелого падения, и только потом отошел от люка и упал на парусиновое сиденье, которое Клаудия так недавно покинула.Рука его потирала ноющее колено, которое никогда еще так настоятельно не напоминало ему, что он не вполне тот человек, которым был прежде. Потерпи месяцев шесть, говорили специалисты, а потом покажись нам опять. Какие там шесть месяцев! Что обманывать себя? Он знал, что никогда снова не прыгнет. Нет, и все тут.Прогнав печальные мысли, он вытащил из кармана конверт, извлеченный им из парашюта Клаудии, затем достал куски фотографии и сложил их вместе. Это был снимок, напечатанный на обложке одного из приложений «Санди» недельной давности: Клаудия Бьюмонт, одетая и загримированная для роли, которую, как явствовало из заголовка, некогда играла ее мать. Несмотря на искусственное, стилизованное очарование фотографии, девушка вся светилась сиянием красоты, и он понимал, почему такие простаки, как Тони, теряют голову. Себя он считал вполне защищенным от этого. Правда, когда она выглянула из своего смешного автомобильчика и снизу вверх посмотрела на него огромными, лучистыми глазами, он испытал нечто вроде смятения, будто очнулся от своей тупой и банальной мужской самоуверенности. Потому, очевидно, он и принялся рьяно противостоять этой влекущей, как сирена, красавице, так что даже накричал на нее почище примитивного грубого солдафона. А надо было смотреть, не грозит ли ей какая беда.Невольная улыбка тронула его губы. Она, как видно, не особенно нуждалась в том, чтобы за ней приглядывали; мисс Клаудия Бьюмонт, хоть и выглядит ангелом, но вполне способна постоять за себя. Надо при первой же возможности извиниться перед ней, и он ясно представил себе, как она рассмеется, точно угадав, почему в данном случае он так поступил.А какой мужчина поступил бы иначе?Он вновь вгляделся в фотографию, разорванную на шесть кусков. Руки, ноги, голова – все это старательно отделено от тела. Эффект запугивания, безусловно, достигнут, но в общем выглядит все это весьма глупо.Такое могла сделать Адель.Когда она была счастлива, удовлетворена, в гармонии с собой и всем миром, она казалась прелестной юной женщиной. Ревнуя, становилась сущей тигрицей, мгновенно бурно реагирующей на любую мелочь, способную, по ее мнению, угрожать браку. Между прочим, вчера вечером она появилась на аэродроме, пылая негодованием и способная на все, вплоть до убийства.Он содрогнулся, положил конверт с клочками снимка в карман, желая только одного – чтобы ему никогда больше не приходилось участвовать в подобных мероприятиях. Деньги телевизионной компании, заплаченные за использование его поля, самолета и экипажа, будут, конечно, не лишними, однако он совсем не ожидал, что ему придется иметь дело с кем-то вроде Клаудии Бьюмонт и ее проблемами. Но теперь делать нечего, это часть работы, как бы она ни была тяжела. Денежки даром никому не даются.Вот уж нажил себе заботы. Возможно, он недооценил эту женщину. Тони, тот сразу положил на нее глаз, в чем, собственно, нет ничего удивительного. И, кстати, вполне можно допустить, что Клаудия действительно не знала, что он женат. Она не так взрывоопасна, как Адель, и когда узнала о том, что Тони женат, и бровью не повела, но гнев ее он заметил, хотя она почти тотчас справилась с собой, укрывшись за холодным безразличием.Размышления его прервал пилот, который, стараясь перекрыть шум мотора, крикнул:– Ну, как там?– Нормально.Нормально. Можно только гадать относительно моральных качеств Клаудии Бьюмонт, но храбрости ей не занимать. Ибо надо обладать храбростью, чтобы прыгнуть, когда ты испуган и вообще немного не в себе. А она явно боялась, хотя и прикрывалась колючей бравадой. Он слишком много перевидал на своем веку таких прыгунов по первому разу, чтобы не понимать их состояния. Мужчины обычно справляются с этим потому, что не хотят выглядеть трусами в глазах своих товарищей. Клаудия Бьюмонт не могла себе позволить выглядеть трусихой в глазах миллионов телезрителей. Из того, что он слышал, находясь рядом со съемочной группой, ему стало ясно, что у нее вообще не было выбора – прыгать ей или нет.А что сделал он? Да просто вытолкал ее за борт. Она не заслуживала особых его симпатий, потому что отношения, возникшие между ней и Тони, вызывали у него крайнее раздражение. Чертов мужик! Когда же наконец он повзрослеет и поймет, как повезло ему в жизни?Самолет приземлился и несколько минут спустя уже выруливал к площадке перед ангаром, следуя за джипом, который привез Клаудию и остальную группу с дальней стороны поля.Нагнувшись, Мак выбрался наружу, не забыв поместить вес своего тела сначала на правую ногу, и вскоре увидел Клаудию. Уже без шлема и защитных очков, с волосами, струящимися вдоль лица, она, несмотря на легкую припухлость ушибленных губ и синяк под левым глазом, выглядела невероятно красивой, а на заигрывания молодых людей из съемочной группы отвечала легкой улыбкой недоступности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36