Но Мартин обещал Натали.
Ни на минуту не усомнился он в проведенном с ней времени, не засомневался, что их встреча была не сном. Он видел дочь. Она восстановила его зрение так, как никакая Тэдди Коллинз, самая знаменитая докторша в Бостоне, никогда не сумеет. Натали показала ему то, что запрятано у него глубоко внутри, тайну жизни, которую он упускал из виду все это время.
И поэтому, когда внутренняя дверь отворилась и отец Мартина вошел в комнату, Мартин почувствовал его присутствие, хотя и не мог ничего видеть.
– Папа, – поднявшись со своего места, сказал Мартин.
– Мартин, – пробормотал Серж.
Они стояли в нескольких футах друг от друга. Другие заключенные сидели поблизости, говорили с женами, играли с детьми. Мартин мог слышать, как гудят вокруг голоса, но все это отошло на задний план. Намного громче, почти как удары по барабану, слышалось дыхание отца.
– Рад тебя видеть, – сказал Мартин.
– Ох, сынок, – выдохнул отец и заключил Мартина в объятия.
Охранник подбежал разнять их, но Серж не поддался.
Мартин почувствовал сильную спину отца под своими руками и вспомнил, как тот поднимал его ребенком и нес на руках.
– Папа, я знаю, ты знаком с Мэй…
– Привет, дорогая.
– Серж, я рада вас видеть.
– Маме нравятся ваши открытки, – выпалила Кайли.
– Ну это хорошо, – улыбнулся Серж. – Это доставляет мне радость.
Они поговорили немного о Рождестве на озере, о праздничном столе, о жизни в тюрьме, движении в центре города Эстония и школе Кайли. Серж спросил, нравятся ли ей спортивные состязания, и Кайли назвала фигурное катание, плавание и рыбную ловлю.
– Рыбалка на Лак-Верте, – задумчиво произнес Серж. – А что, большая старая коричневая форель все еще там?
– Пра-пра-прабабушка, – расцвела Кайли.
– Должно быть, все же праправнучка прапрабабушки, – засомневался Серж. – Еще мальчиком, я помню, как она имела обыкновение скрываться под той плоской скалой, высовывая свой старый нос достаточно далеко, чтобы я мог видеть, как она смеется надо мной.
– И говорит: «Не поймаешь, не поймаешь»! – добавила Кайли.
– И ведь это правда. Обыкновенная истина. Никто ни когда не поймает ее.
– А у меня есть пес, – похвасталась Кайли. – Неужели? Какой породы?
– Бассет. Его зовут Гром. Его брат умер.
– А его брата случайно звали не Молния? – уточнил Серж, заставляя Кайли взвизгнуть, напоминая Мартину того смешливого дедушку – сверстника и товарища в играх, каким бывал иногда Серж для Натали, которая так любила его.
– Да! – перевела дыхание Кайли. – Откуда ты знаешь?
– Интуиция, – сказал Серж, и Мартин мог почти видеть, как отец хлопает себя по лбу.
– Ничего себе, – удивилась Кайли.
– Так-то вот, у Мартина тоже есть интуиция. Она-то и делает его замечательным хоккеистом.
– Папа, – перебил его Мартин.
Он совсем не хотел, чтобы разговор перешел на эту тему.
– Он обладал интуицией, когда был еще совсем ребенком. – Серж явно не понял намека. – Великолепен в любом виде спорта. Я знал, что мой мальчик будет идти прямо к вершине. У него уже тогда была настоящая любовь к игре.
Мартин открыл было рот, чтобы вмешаться, но отец сам переключился на другой предмет. Разговор пошел о каком-то малыше, которого Серж заприметил поблизости, сыне человека, который умер в тюрьме.
– Мальчик любит бейсбол, совсем как ты, страстно.
– Зачем же он приходит сюда, – поразился Мартин, – если его отец умер?
– Это самое близкое место к его папе, куда он может добраться, – прошептала Кайли ему на ухо, и у Мартина мурашки побежали по спине.
– Он напоминает мне тебя. – У Сержа дрогнул голос.
Мартин почувствовал, как отец взял его руку, и ему пришлось пересилить в себе побуждение вырваться и убежать как можно дальше.
– Ну, наверное, тем, что занят спортом.
– Не только и не столько. Тем, что он вкладывает сердце в свои тренировки. – Тишина наступила в их небольшой компании, и спустя несколько минут Мэй сказала, что они с Кайли пойдут прогуляются.
Она поблагодарила Сержа за открытки и за встречу. Потом Мартин слышал, как отец поцеловал его жену в щеку, и почувствовал руку Мэй на своем плече.
– Я подожду снаружи, – прошептала она.
– Хорошая девочка, – сказал Серж, когда она ушла.
– Нет, она – лучшая.
Но без Мэй и Кайли им не о чем стало говорить. Разговор снова был сведен к дежурным фразам: о холодной погоде, о прогнозе на завтра, о хоккее. Мартин напрягся, когда отец упомянул, что слушал трансляцию игры по радио как раз перед тем, как вышел к ним, и обнаружил, что на самом деле заинтересовался счетом. Он не слышал, как играли «Медведи» в новом сезоне, и был разочарован узнать, что они проигрывали 4:2 после полутора периодов.
– Им нужен ты, сынок. – И тут же сообразив, какую глупость сморозил, глубоко вздохнул: – Прости, Мартин.
– Да ладно… – Мартин опустил голову.
– Мартин, ты заслуживаешь…
– У меня превосходная докторша. Она делает все, что в ее силах. Это нелегко, но рядом с Мэй все значительно легче. Хотя иногда я могу быть настоящим ничтожеством в отношениях с ней, – перебил его Мартин.
– Мужчины Картье этим отличаются, – заметил Серж.
– Говори о себе. – Мартин слышал, как его слова резанули воздух как бритва.
– Ты прав, я не имел никакого права так говорить…
– Я никогда не оставлю ее, – сказал Мартин. – Или Кайли. Больше никогда. И я никогда не забыл бы о них, занимаясь собой, прожигая свою жизнь, разъезжая по свету, тратя деньги так же стремительно, как их зарабатываю.
– В Лас-Вегасе, – продолжил Серж. – Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Чикаго.
– В то время, как они бы жили одни на озере, голода ли и мерзли почти все время.
– Нет, ты не сделал бы этого.
– И я не подвергал бы мою маленькую девочку опасности. – Мартин почувствовал, как в груди у него все напряглось.
Агрессивность нарастала в нем, и хотя он не мог видеть отца, ему нестерпимо хотелось пробить тому голову.
– Я не позволил бы сделать ей больно.
– А я не защитил ее, – прошептал Серж. – Я знаю. Боже, Мартин, прости меня. Мне так жаль ее, я бы отдал жизнь, если бы она осталась жива. Ты мне не веришь? Ты думаешь, я обманываю тебя?
Мартин опустил голову. Его трясло с такой силой, что казалось, он вот-вот рассыплется. Но тут он увидел лицо Натали, услышал ее голос, шептавший ему, что Серж ненавидел себя больше, чем Мартин способен его ненавидеть, что в мире есть разные тюрьмы.
– Мартин, – взмолился Серж. – Ответь мне.
– Я знаю, что ты не обманываешь. – Мартин вытер глаза.
– Я бы умер сам, если бы она могла жить. Я мысленно умирал уже тысячу раз. И эта мука никогда не прекратится.
– Сделай так, чтобы прекратилась.
– Не могу, – печально произнес отец.
Мартин глубоко вздохнул. Его глаза были широко открыты, хотя он ничего не мог ими видеть.
– Я прощаю тебя, папа.
Серж как-то сразу обмяк. Он плакал. Мартин слушал, и его собственное сердце колотилось в груди, а слезы струились по щекам. Мартин видел лицо дочери, чувство вал скрип лезвий коньков, когда они пролетали по льду озера и когда он увидел ту трогательную сцену из своего прошлого. Он видел глаза отца так ясно, как будто зрение вернулось к нему, и он помнил детский восторг от общения с отцом, которого он так сильно любил.
– Прости себя, папа.
Серж запыхтел носом, и кое-кто из заключенных засмеялся.
– Натали хотела бы, чтобы ты не корил себя.
– Я всегда знал, что она была ангелом, одна на миллион. Но знать, что ты ненавидишь меня… Ну, в общем, это было невыносимо. Не то чтобы я когда-нибудь винил тебя в этом, хоть на минуту…
– Я больше не ненавижу тебя.
– Спасибо, сынок.
– Это Мэй сделала для меня. Мне повезло, папа.
– Да, вижу.
– Когда ты выходишь?
– Еще три года. Все в порядке… Мне теперь будет много легче. Теперь, когда я знаю, как ты относишься ко мне.
Несколько минут они сидели молча, слушая разговоры вокруг них. В комнате были маленькие дети, навещавшие отцов, отцы, навещавшие сыновей, жены с мужьями, сестры и братья. Когда охранник объявил, что время свиданий закончено, Мартин почувствовал зияющую пустоту внутри.
– Я так рад, что ты пришел, – вымолвил Серж.
– Я приду еще, – пообещал Мартин.
– Могу я что-нибудь сделать для тебя? – заволновался Серж. – Я отдал бы тебе мои глаза, если бы мог.
– Спасибо. – Мартин попытался улыбнуться.
– Я ничего не преувеличивал, когда говорил с Кайли. Ты был замечательным, Мартин. Великим.
– Не слишком. И не таким уж великим. Я так никогда и не выиграл Кубок Стэнли.
– Думаешь, это важно? – прошептал Серж.
– Ну да, – кивнул Мартин. Для меня – важно.
– Вовсе нет, сынок. Совсем нет. Если кто и заслужил этот кубок, то только ты. Ты лучше, чем любой игрок сегодня. Этот кубок – всего-то и кусок металла. Всего-то.
– Два года подряд, я подбирался к нему так близко… Но седьмая игра, последние секунды. Я дважды подводил свою команду.
– Ни разу. Не говори так.
– Нет, подводил.
– Вот увидишь, – заторопился Серж. – Они даже не доберутся до решающих встреч без тебя в этом году. Йоргенсен не сможет остановить шайбу, чтобы спасти свою шкуру. Проклятие Картье работает в обе стороны.
Они оба расхохотались сквозь слезы.
– Я вовсе не хочу, чтобы он пропускал голы. – Мартин перестал смеяться.
– Хочешь ты того или нет, но он сейчас дырка, а не вратарь.
– Не знаю, как оно там, но сегодня же позвоню ему. Скажу, пусть оторвет свою задницу и начнет играть.
«Медведи» должны выиграть Кубок Стэнли. В этом году. Рэй заслуживает это.
– Рэй Гарднер. – Серж покачал головой. – Ты всегда тащил его за собой, даже в НХЛ.
– Мы так гордились тобой, – Мартин зажмурился, что бы убрать слезы, – гордились уже тем, что знакомы с тобой. А когда ты выиграл Кубок Стэнли, ты заставил нас поверить в себя, поверить, что когда-нибудь и мы завоюем его.
– Неуместная гордость. Это все, что я могу сказать.
– Нет, папа, Я вижу все иначе.
Тут отец сделал шаг вперед и сжал Мартина в своих объятиях. Охранники, казалось, поняли, что лучше им держаться подальше, и не вмешались. Мартин чувствовал, как поднимается и опускается грудь отца, и он мог бы поклясться, что от волос отца пахло соснами и озером.
– Береги себя, – сказал Мартин.
– Ты тоже. И береги свою семью.
– Обязательно. – Он повернулся, чтобы уйти, но неожиданно для себя остановился. – А я? Могу я что-нибудь сделать для тебя?
– А ведь и правда можешь, – обрадовался Серж.
Эпилог
К концу мая Бостон, весь как наэлектризованный, с недоверием следил за тем, как «Медведи» со скрипом пролезли в плей-офф, едва сумев победить Нью-Джерси в седьмой игре серий, и, по странному совпадению последних двух лет, медленно, но верно провели игры финала чемпионата и подошли к игре номер 7 против Эдмонтона.
К игре за Кубок Стэнли команда была накачана и готова к бою. В очередной раз их ждал Флит-центр, наполненный до отказа. Возбужденные зрители жаждали крови.
Мартин стоял в раздевалке.
Он большую часть сезона держался ото всех подальше, даже после того, как неожиданно позвонил Нильсу Йоргенсену во время рождественских каникул. Он и вратарь обменялись пробными поздравлениями, но, к удивлению Мартина, швед стал звонить ему и в разговоре давал выход своему разочарованию в команде, тренере, сетовал на отсутствие поддержки со стороны защиты.
– Дэйфо может казаться жестким и недружелюбным, но такая уж у него манера. Противостоять ему можно, но не бойся и выслушать. Он знает о чем говорит, – советовал Мартин.
– Команда думает, что я ей враг, – жаловался Йоргенсен.
– Но ты и был им, – засмеялся Мартин. – И сколько лет!
– Паршивое состояние, – сказал он. – Жду, что меня сбудут с рук.
Понемногу Мартин и сам стал звонить некоторым из своих старых друзей. Все до единого были счастливы по лучить весточку от него. Все вели себя предупредительно, справлялись о его здоровье, но Мартин ничего толком о себе не рассказывал. Только о своем превосходном докторе, о том, как ждет продвижения в лечении, не оставляет надежды, что однажды начнет видеть снова.
Он выслушивал своих прежних товарищей по команде о Йоргенсене, какой тот тщеславный идиот, какими предателями они чувствуют себя, играя с ним. Мартин смеялся над ними всеми, говоря, что они сами не знают, как им повезло, уговаривал воспользоваться преимуществом лучшего вратаря в НХЛ, такого, какие появляются раз в десятилетие.
Потом, с помощью Мэй и Кайли, он сделал два подарка и передал их через Рэя. Один подарок был общим для всех «Медведей», другой предназначался лично Йоргенсену. Подарком для команды был плакат со слоганом:
«ТОЛЬКО БОГ СПАСАЕТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ НИЛЬС ЙОРГЕНСЕН».
А вратарю от Мартина Рэй передал клюшку, на которой Кайли вывела надпись:
«ШАЙБА ДАЛЬШЕ НЕ ПРОЙДЕТ».
Теперь, впервые за весь сезон попав в раздевалку, Мартин узнал, что плакат повесили над выходом на лед и что с тех пор, как Йоргенсен начал пользоваться его клюшкой, он выиграл в пять раз больше игр, чем проиграл до этого.
– Ты в порядке? – спросил Рэй.
– Я в порядке, – ответил Мартин.
– Седьмая игра, – сказал Рэй.
– Не впервой.
– Все здесь совсем по-другому без тебя.
– Без меня здесь вообще ничего нет, – возразил Мартин. – По-моему я – здесь, разве нет?
Тренер собрал всю команду вместе для последней напутственной беседы. Говорил он в своей обычной жесткой манере, использовал привычные слова о борьбе, завоевании. Мысленно Мартин мог видеть, как Дэйфо прищуривается, покусывает свой желтый карандаш. Команда стояла перед ним, внимательно слушая, нервно переминаясь с ноги на ногу.
– Вы можете, я знаю, что можете, – увещевал их тренер. – Вы талантливы, и вы готовы. Я говорил вам это прошлым летом, на этом самом месте. Это – наш момент, это – наш год.
Вспомнив об этом, Мартин прочистил горло, чувствуя натиск горя и сожаления. Странное ощущение позора от своей слепоты и неспособности играть нашло на него.
– У нас есть все, что нам нужно, – продолжал тренер.
Мартин опустил голову, как можно глубже втянув шею в свои огромные плечи, чтобы никто не заметил, как покраснело его лицо. У них не было больше Мартина. Они прошли весь этот путь без него, без крайнего нападающего Картье, и, как оказалось, вполне справились, не почувствовав его отсутствия, даже на самую малость.
– У нас есть Рэй Гарднер, у нас есть Джек Деланье, у нас есть… – Дэйфо шел по списку. – Теперь у нас есть и Нильс Йоргенсен, вратарь, который охлаждал наш пыл и оставлял в дураках две предыдущие попытки, а в этом сезоне спасал наше положение в решающих встречах даже чаще, чем я мог предположить…
– Только Бог спасает больше, чем Йоргенсен, – продекламировал Рэй, и команда рассмеялась.
– Но у нас есть еще и сердце и душа нашей команды, и это важнее, чем присутствие каждого из вас на поле, и это наш Мартин Картье. Он с нами сегодня, точно так же, как в прошлом году и в позапрошлом.
Мартин поднял голову. Его лицо было красно, и из глаз струились слезы, но он не обращал больше на это внимание.
– Спасибо, тренер.
Он почувствовал, как его товарищи по команде хлопа ли его по спине, ерошили волосы. Но момент был недолог, поскольку тренер Дэйфо уже прочистил горло.
– На что это похоже, Картье?
– Тренер?
– Ты в костюме.
– Да, я хотел сесть с женой и дочерью…
– Пошел ты к дьяволу. А ну переодевайся.
– Тренер…
– Ну же, Картье. Мы собираемся выиграть, и ты вместе с нами.
– С нами, – эхом прогудел Йоргенсен.
– Всецело, – сказал Мартин, чувствуя, как кто-то сует ему в руки его старый свитер, и стал снимать рубашку, как раньше, готовясь к выходу на лед.
У Мэй голос сел от воплей. Она стояла в старой знакомой ложе вместе с Кайли, Дженни, Шарлоттой и Марком. Тобин и Тэдди прибыли как их гости, так же как и Рикки Карера, тот самый малыш из Эстонии.
Серж попросил Мартина и Мэй помочь ему спасти Рикки от судьбы, уготованной этому одинокому маленькому человечку, оставшемуся без отца. Судьбы, с такой лег костью предсказанной ему охранником Джимми и всеми остальными. Сегодня вечером они устроили ему перелет в Бостон и встретили его по дороге на стадион.
– Вон тот – вратарь, – слышала Мэй объяснение Кайли, – а этот нападающий.
– Центральный, – поправил Марк.
– Который твой папа? – спросил Рикки.
– Крайний правый нападающий. – Марк не скрывал гордости.
– Мой папа играл в бейсбол.
– Круто, – сказал Марк.
– Рикки в Детской лиге, – объяснила Кайли. – Папа с дедушкой помогли ему.
– Мне там нравится, – заметил Рикки.
– Ладно, но это хоккей, – напомнил ему Марк. – Следи за игрой.
Счет был ничейным 0:0 все три периода, и теперь команды играли добавочное время. Мэй смотрела, как Йоргенсен блокирует каждый бросок, кидается на шайбу, пользуясь своим телом как щитом. От изумления у нее перехватывало дыхание, и она со страхом думала, насколько его еще хватит.
– Мартин хорошо смотрится там. – Дженни с улыбкой кивнула на скамью для запасных игроков.
– И правда, – согласно улыбнулась в ответ Мэй.
Но внутри она чувствовала холод, когда видела, как муж ободряет команду с боковой линии, что-то обсуждает с запасными игроками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47