.
Прежний оптимизм угасал все более. Профессор Сварц снова попыталась связаться с Семеновым, на этот раз звоня ему по домашнему номеру, который дал ей Мясников. Но она опять не смогла разыскать его. Вернувшись в Стокгольм, профессор Сварц снова написала Семенову, она просила, чтобы он как можно скорее принял ее, сообщая, что готова приехать в Москву, в случае его согласия, немедленно. Но она так и не получила ни ответа на письма, ни даже оповещения об их вручении. В мае 1962 года она снова получила приглашение на проводившийся в Москве медицинский съезд. Там она снова встретилась с Мясниковым, «но, когда я попыталась заговорить с ним о Валленберге, он сразу же заявил, что этот вопрос следует решать на дипломатическом уровне и что все дальнейшие разговоры на эту тему между нами неуместны».Когда посол Сульман в феврале 1961 года передал письмо своего премьер-министра Хрущеву, советский руководитель с очевидным раздражением в голосе ответил, что Советский Союз уже дал Швеции всю имевшуюся у них информацию о Валленберге, к которой ему нечего больше добавить. Никаких других ответов, письменных или устных, от советского руководства в последующие восемнадцать месяцев не поступало. Затем, 17 августа 1962 года, Эрландер вызвал советского посла Федора Гусева, покидавшего свой пост, и зачитал ему энергичное заявление, которое тот должен был передать Хрущеву:
«Как вы понимаете, г-н Посол, сложившееся положение вызывает у меня серьезную озабоченность. Поэтому, когда вы возвратитесь в Москву, я прошу вас доложить о нем Советскому правительству и лично его главе. Говоря об озабоченности, я имею в виду в первую очередь важность этого вопроса для советско-шведских отношений, в дальнейшем развитии которых в гармоническом и дружественном духе вы, как я знаю, в большой мере заинтересованы. Сущность дела — в факте задержания более семнадцати лет назад советскими войсками шведского дипломата. Вы, конечно, согласитесь со мной, что ни одно правительство, находящееся в подобном положении, не может не требовать, чтобы запросы, которые оно делает на основе информации, которую считает надежной, с должным тщанием противоположной стороной изучались и сопровождались приличествующими ответами».
Эрландер далее разъяснял, что воссоединение близких родственников, разъединенных обстоятельствами, которые они не могут переменить, является ныне общепринятым принципом гуманного поведения. «Этот принцип не только повсеместно принят в теории, — продолжал он, — но все более и более применяется на практике. Я настоятельно призываю ваше правительство а также лично Председателя Совета министров г-на Хрущева, разбирая данное дело, этот принцип не игнорировать. Я прошу вас решить дело положительно и с большой надеждой ожидаю ответа».Ответа, однако, не последовало. Столь же малоуспешными оказались и многократные попытки профессора Сварц в течение 1962 и 1964 годов возобновить свои контакты с профессором Мясниковым. В середине марта 1964 года советский министр иностранных дел Громыко посетил с визитом Стокгольм, во время которого Эрландер опять потребовал от него ответа и предложил устроить между профессором Сварц и Мясниковым специальную встречу. Через шесть недель, 29 апреля, профессор Сварц получила наконец послание от Мясникова:
«Я пишу вам в связи с новыми сообщениями, касающимися судьбы г-на Валленберга Несмотря на то что эти сообщения действительно появлялись в прессе, никакой официальной ссылки на роль профессора Мясникова в деле Валленберга тогда сделано не было. Официальная точка зрения оставалась тайной еще в течение семнадцати месяцев.

, которые появляются ныне в Стокгольме. Меня упоминают в них таким образом, будто я передал вам во время вашего пребывания в Москве в 1961 г. какие-то новые о нем сведения. Как вы, наверное, вспомните, я говорил вам тогда, что ничего о местонахождении г-на Валленберга не знаю, никогда не слышал его имени и не имею ни малейшего понятия, жив он или нет. Я посоветовал вам обратиться по этому вопросу в наше Министерство иностранных дел через вашего посла или лично. На ваше требование, чтобы я узнал о судьбе этого лица у главы нашего государства Н. С. Хрущева, чьим врачом вы меня назвали, я ответил вам, что Н. С. Хрущев, как все хорошо знают, находится в абсолютном здравии и что я не являюсь его лечащим врачом. Благодаря какому-то непостижимому для меня недоразумению, наш с вами короткий разговор (он происходил на немецком языке, которым я не владею свободно) был официальными шведскими кругами истолкован ошибочно» Текст письма дается в обратном переводе с английского. (Примеч. пер.)

.
28 мая 1964 года профессор Сварц написала на это послание подробный ответ. В нем она восстанавливала весь ход январского (происходившего в 1961 году) разговора, как его помнила, и, отвечая на предположения относительно того, что недоразумение, возможно, было вызвано языковыми трудностями, «напомнила ему, что мы оба в ряде разговоров в 1950 году, когда мы впервые встретились, всегда очень хорошо понимали и ответы и вопросы друг друга, что также имело место и во время нашего разговора в январе 1961 года, как и во время многих последующих встреч».В июле 1965 года профессор Сварц увиделась с Мясниковым в последний раз. В результате еще нескольких шведских представлений между ними была наконец устроена встреча, которая происходила в Москве в присутствии шведского посла Гуннара Ярринга и двоих представителей советского МИДа, один из которых выступал на встрече в качестве переводчика. Ничего нового встреча не принесла. Профессор Сварц придерживалась своей версии происшедшего, в то время как профессор Мясников — своей, добавляя, что в любом случае он не мог знать о деле Валленберга до того, как она упомянула о нем в январе 1961 года, «поскольку он никогда не имел дела с тюрьмами, или с тюремными больницами, или с военнопленными… Более того, он никогда не приглашался советскими властями для лечения иностранных или иных военнопленных и поэтому о Валленберге слышать не мог». Мясников утверждал, кроме того, что в течение январского разговора в 1961 году он сказал «Если бы Валленберг был жив, он, наверное, был бы болен». Он добавил, что, возможно, из-за сделанной им ошибки профессор Сварц неправильно поняла его слова «как утверждение, а не как предположение».
«Он сказал, что разговаривал со мной просто по-человечески и не думал, что я выполняю чье-то официальное или полуофициальное поручение. Если бы он так думал, он бы, естественно, вызвал переводчика, который бы записывал все сказанное…Спор закончился заключительной декларацией моего собеседника. Он считает вопрос закрытым, поскольку ни одному из нас не удалось добиться от другого желаемого. Я на это ему ответила, что тоже считаю наше дальнейшее продвижение к истине невозможным, раз одно слово противостоит другому» Из письменного меморандума, опубликованного в 1965 г. в правительственной Белой книге.

.
Через четыре месяца после состоявшейся между профессорами встречи Мясников неожиданно умер. «Ему, должно быть, было чуть больше шестидесяти, — рассказывала мне в 1979 году Наина Сварц. — Признаюсь, я иногда думаю: а действительно ли он умер естественной смертью?» ГЛАВА 16 Если бы шведская публика знала о скандале, связанном с Наиной Сварц, или о показаниях, свидетельствующих о том, что Валленберг сидел в тюрьме во Владимире, на улицах во время пятидневного визита Хрущева в Стокгольм 22-27 июня 1964 года, наверное, разразились бы настоящие беспорядки. Впрочем, в городе и так прошли массовые демонстрации и предпринимались попытки вручить советскому лидеру петицию с требованием освобождения Валленберга, подписанную более чем миллионом шведских граждан.В тот день, когда Хрущев прибыл в Стокгольм, ежедневная газета «Экспрессен» напечатала передовую на русском языке под заголовком, набранным огромными буквами: «Где Валленберг?» В статье, написанной в форме обращения к Хрущеву, объявлялось: «Вы привезли с собой свиту в пятьдесят человек. Но одного человека в ней все-таки нет. Валленберга!»Чтобы предотвратить неприятности, связанные с Валленбергом и любыми дискуссиями по его поводу во время визита, русские за десять дней до отъезда Хрущева в Швецию вызвали в МИД СССР посла Ярринга и передали ему устную ноту, зачитанную заместителем министра иностранных дел Александром Орловым. Орлов твердо заявил об официальной советской позиции: «нет никаких сомнений» в том, что Валленберг умер в 1947 году в тюрьме на Лубянке Тем самым шведам давали понять, что Советы плотно захлопнули ранее слегка приоткрытую дверь. В меморандуме Громыко от февраля 1957 г. содержалась формулировка «следует сделать заключение, что Рауль Валленберг умер в июле 1947 года ».

. Утверждения, что он был жив после этого «либо ошибочны, либо отражают стремление определенных лиц осложнить отношения между Советским Союзом и Швецией».Поскольку все возможности расследования, как утверждал Орлов, «были исчерпаны до конца», советское правительство «не видит необходимости заниматься этим вопросом в дальнейшем». Жесткое и почти высокомерное заявление заканчивалось слегка завуалированной угрозой: «…любое возвращение к дискуссии по этому прискорбному факту, всецело принадлежащему теперь прошлому, может только повредить советско-шведским отношениям».К чести Таге Эрландера, он угрозы проигнорировал. И во время визита Хрущева, рискуя вызвать эмоциональный взрыв со стороны непредсказуемого советского руководителя, он неоднократно неудобный вопрос о Валленберге все-таки поднимал. Как передают, на какой-то стадии переговоров Хрущев взорвался и пригрозил, что, если имя Валленберга будет упомянуто еще раз, он сократит визит и немедленно уедет домой.Основное обсуждение вопроса произошло сразу по окончании межгосударственных переговоров по торговле и прочим делам 23 июня. Официальный шведский отчет почти не скрывает резкости тона, на котором проходила беседа. После того как Эрландер «разъяснил необходимость, по крайней мере, внесения ясности в этот нерешенный вопрос», Хрущев объявил, что он «даже не представлял себе, что вопрос о Валленберге может возникнуть снова». Тот факт, что Валленберга нет в Советском Союзе среди живых, уже был «достаточно отчетливо доведен до сведения» шведов.«Шведское правительство должно понимать, что Советский Союз, естественно, экстрагировал бы Валленберга, если бы он был жив, независимо от его физического или душевного состояния. Советский Союз экстрагировал и экспатриировал всякого рода людей. К чему было бы удерживать Валленберга?» Несмотря на свидетельство профессора Свар, явившееся следствием языкового недоразумения, «насколько это касается Советского правительства, дело закрыто».Хрущев добавил, что «в сталинский период было допущено много ошибок и он не хочет подвергаться допросу, поскольку на многие вопросы все ответы были даны давным-давно». Эрландер, однако, твердо стоял на своем. «Шведское общественное мнение определенно не поймет, почему Советское правительство возражает против дальнейшего расследования». В конце концов Эрландер смог добиться от своего гостя лишь одного — неохотного согласия на организацию в будущем встречи между профессором Сварц и Мясниковым, которая действительно более чем через год состоялась. Через два дня, когда Эрландер походя коснулся этой же темы, Хрущев в более примирительном тоне «заявил о своем искреннем сожалении относительно того, что Советский Союз не располагает документами, которые могли бы положить конец этому прискорбному спору между Советским Союзом и Швецией». В конце визита Хрущева Эрландер выступил с заявлением, в котором говорилось, что вопрос о Валленберге не нашел в ходе переговоров положительного решения, и добавлялось: «Мы глубоко разочарованы тем, что Советский Союз не счел нужным сделать для решения этого дела больше… Мы не намерены прекращать наших усилий».Через два с небольшим месяца Хрущев потерял власть и на смену ему пришла пара Алексей Косыгин — Леонид Брежнев. Дело Валленберга, ставшее теперь cause juste Правое дело ( Примеч. Ron. )

, пережило, таким образом, два диктаторских режима. Возможно, решили шведы, с переменой власти произойдет и перемена в отношении к делу? Их предположения не оправдались.Прежде чем продолжить свое дипломатическое наступление, Эрландер выждал четыре месяца, в течение которых Косыгин утверждался на новом посту. В личном послании Косыгину от 11 февраля 1965 года шведский премьер писал:
«Как вы несомненно понимаете, я бы не поднимал этот вопрос, если бы последний не был… столь важен… и если бы я не был уверен, что прояснение его могло бы устранить постоянный раздражающий фактор в отношениях между нашими странами.Я знаю, какое большое значение придаете вы, наравне со мной, дальнейшему развитию шведско-советских отношений и что вы, как и я, усматриваете в улучшении их нашу общую цель. В духе вышеизложенного я возьму на себя смелость обратиться к вам с призывом лично распорядиться о дальнейшем и всестороннем расследовании данного дела…»
Косыгин сообщил послу Яррингу, доставившему ему это послание, что он внимательно ознакомился с документами по делу Валленберга и не смог прийти к иному заключению, чем то, что Валленберг умер, как констатировал Громыко, в июле 1947 года. Что же до встречи между профессором Сварц и Мясниковым, он не возражает против ее проведения, хотя не видит в ней особого смысла. Но упрямого Эрландера остановить теперь было трудно. 13 мая 1965 года он предупредил советского посла Николая Белохвостикова, что поднимет вопрос о Валленберге лично во время официального визита в Москву в июне. «Советское правительство должно понимать, что мы придаем делу Валленберга значение чрезвычайное и что шведское общественное мнение требует от нашего правительства отчета о нем», — говорится в официальном резюме встречи Эрландера с Белохвостиковым. Верный своему слову, Эрландер снова поднял вопрос о Валленберге на двух сессиях межгосударственных переговоров 11 и 17 июня. Он сказал принимавшим его хозяевам, что, как видно из последних заявлений советского правительства, прежнее «предположение» о смерти Валленберга в ноте Громыко от февраля 1957 года стало теперь для советских представителей «несомненным фактом», и добавил, что «шведское правительство считало бы для себя чрезвычайно важным ознакомление с результатами проведенных за последние годы советских расследований, которые привели к столь резкой перемене позиции». Кроме того, «должен быть прояснен» вопрос, кто все-таки прав в споре между профессорами Сварц и Мясниковым.С очевидным раздражением Косыгин ответил, что «по причине ему неизвестной никаких новых материалов или личных досье по Валленбергу не существует. Не проходило по его делу и никаких советских свидетелей. Если бы Валленберг был жив, его бы давно нашли; лица, находящиеся в тюрьмах или в больницах, известны. Глава правительства всегда может найти живого человека, но не мертвого. Как может шведское правительство серьезно считать, что советские власти удерживают Валленберга? Зачем им держать его?». Косыгин согласился, что дело Валленберга для Швеции ответственное и трудное, но советское правительство уже давно сделало для его решения все возможное, «и к этому нечего больше добавить». Эрландер «резко повторил» свои требования — шведы хотели бы ознакомиться со всеми документами и свидетельскими показаниями. Он выразил удовлетворение согласием советской стороны на встречу между профессором Сварц и Мясниковым, «но сожалел, что на все другие его запросы ответ был дан отрицательный».Как и поездка Хрущева в Стокгольм за год до этого, визит Эрландера тоже закончился диссонансом, и, после абсолютно безрезультатной встречи между Наиной Сварц и Александром Мясниковым в следующем месяце, Эрландер решил, что пора обнародовать всю накопленную шведами информацию. МИДу Швеции было поручено подготовить Белую книгу, содержащую все документы и дипломатическую переписку, а также новые свидетельские показания, собранные с момента публикации предыдущей Белой книги в 1957 году. Все эти материалы были представлены на суд общественности и прессы 16 сентября 1965 года и, как и можно было ожидать, породили сенсацию — в особенности это касалось разоблачений Нанны Сварц и свидетельств о том, что Валленберга видели живым во Владимирской тюрьме в середине 1950-х годов.Публикации Белой книги сопутствовало личное заявление Эрландера, которое западные дипломаты в шведской столице сочли на удивление резким. «Судьба Рауля Валленберга глубоко возмутила шведское общественное мнение, — заявил Эрландер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53