– Ты захватил их врасплох?– Да, капитан. Они ждали меня с вашей головой, и кинулись ко мне, забыв про все. А когда поняли, в чем дело, были окружены и сложили оружие без сопротивления.– Идем на Раймангал.– Но фрегат не сможет войти в Мангал.– Мы перейдем на канонерку. Еще двадцать человек ко мне, – приказал он.Покинув фрегат и перейдя на «Девоншир», они тут же углубились в Мангал. Макферсон сам вел судно, и оно буквально летело по черным водам реки.Несмотря на опасность отмели капитан ни на йоту не разрешил сбавить ход. Тонны угля пылали в топках, пар с громким свистом вырывался из котла, страшная дрожь сотрясала все судно от киля до форштевня, но Тремаль-Найк и капитан, оба во власти страшного нетерпения, снова и снова приказывали машинистам прибавить ход.Так протекли три долгих часа, долгих, как три года, для отца, много лет не видавшего свою дочь, и для влюбленного, сгоравшего от желания вновь увидеть ту, которая была ему дороже жизни, которая стоила ему стольких смертельных опасностей и жертв.Канал понемногу сужался, как бы входя в какой-то лесной коридор. Канониры у пушек и солдаты с карабинами наизготовку удвоили бдительность, настороженно вглядываясь в подступавшие вплотную джунгли.И, наконец, с верхушки мачты раздался крик:– Баньян!..Впереди, над гущей тростников и бамбука, показалось гигантское дерево со своими бесчисленными стволами. Тремаль-Найк, задрожал с головы до ног, не в силах бороться с волнением.«Ада!.. – вскричал он. – Вот и конец моим страданиям!»Одним прыжком он спрыгнул с мостика и устремился на нос.Берег был пуст. Только марабу сидели на ветвях баньяна, точно мрачные предвестники какой-то беды. При виде этих кладбищенских птиц мороз пробежал у него по коже.– Стоп, машина! – приказал капитан.Гул машины прекратился. Канонерка прошла по инерции еще сотню метров и мягко ткнулась в песчаный берег.Капитан подошел к Тремаль-Найку, который стоял, вцепившись руками в фальшборт.– Никого? – спросил он.– Никого, – ответил Тремаль-Найк.– Тогда мы захватим их в самом логове. Тебе известен вход?– Да, капитан.– Он не будет перекрыт?– Думаю, нет, если они не ждали здесь нас.– Тогда на берег!..– Еще два слова, капитан. Я пойду первым. Меня здесь знают и свободно пропустят. Когда услышите свист, идите за мной.Проговорив это, он тут же, как безумный, устремился к баньяну и быстро взобрался по стволу. Добравшись до дупла, он, не раздумывая, спрыгнул вниз.У подножия лестницы горел факел, рядом с ним стоял туг с карабином в руке.– Приветствую тебя, – сказал ему Тремаль-Найк. – Как дела в подземельях?– Все в порядке.– Как моя Ада?– Ждет в пагоде свадебный подарок, – с какой-то зловещей улыбкой проговорил туг.Он подошел к огромному барабану, висевшему справа, и мерно ударил три раза. Вдалеке из подземных галерей, послышались, три ответных удара.– Тебя ждут, – сказал часовой, подавая ему факел.– Тогда умри!..И быстрый, как молния, Тремаль-Найк нанес ему удар кинжалом в грудь. Душитель упал, не издав даже крика.Тремаль-Найк оттолкнул труп ногой и свистнул. Капитан Корихант и его солдаты бесшумно через баньян спустились к нему.– Путь свободен, – сказал индиец.– Где моя дочь? – спросил Корихант сдавленным голосом.– Она в пагоде, в самой большой пещере.– Вперед!.. Ружья наизготовку!.. – отдал приказ капитан.– Нет, я сам пойду впереди, – сказал Тремаль-Найк. – Так мы захватим их легче.– Иди. Мы двинемся за тобой, – согласился Корихант.Переведя дух, чтобы хоть немного избавиться от волнения и снедавшей его тревоги, Тремаль-Найк решительно бросился вперед. Его переход по длинным и запутанным коридорам продолжался еще минут десять. Никто из тугов не встретился ему на пути.Двенадцать мерных звучных ударов один за другим раздались в подземельях, когда, тяжело дыша, он добрался наконец до пагоды.Странное зрелище предстало его глазам.Под сводами пагоды блистало великое множество ламп, которые заливали ее потоками голубоватого мертвенного света. Еще страшнее и причудливее выступали в этом свете скульптуры богов вдоль стен, еще ужасней возвышалась зловещая фигура Кали.Прямо под ней, рядом с беломраморной чашей, в которой плавала священная рыбка из Ганга, на шелковой подушке сидел Суйод-хан. Неподвижный, бесстрастный, он был задрапирован в широкую накидку из желтого шелка, многочисленными складками ниспадавшую с него. И так же неподвижно, как статуи, в одних набедренных повязках, с арканами в руках, стояли вокруг него туги: одни чернокожие, как негры, другие оливковые, как малайцы, третьи бронзовые или желтые, как китайцы, но все с одинаковой татуировкой на груди.Переведя дух, Тремаль-Найк сделал еще несколько шагов и остановился посреди пагоды, чувствуя на себе множество взглядов, прямых и острых, как кинжалы.– Будь благословен, – сказал ему Суйод-хан со странной улыбкой. – Ты возвращаешься победителем или побежденным?– Где моя Ада? – с тревогой спросил Тремаль-Найк.Глухой ропот прошел по рядам тугов, им не понравился такой ответ.– Терпение, – сказал главарь сектантов. – Где голова капитана?– Хидар идет следом, и через несколько минут представит вам ее.– Значит, ты убил его?– Да.– Братья, наш враг мертв! – громко провозгласил Суйод-хан.Он вздрогнул, по лицу его пробежала мстительная улыбка, но тут же он овладел собой и вновь неподвижно воззрился на Тремаль-Найка.– Слушай меня, – сказал он, выдержал паузу. – Ты видишь эту богиню из бронзы, которая стоит перед нами?– Вижу, – ответил Тремаль-Найк. – Но что мне с нее?– Эта богиня могущественна. Более могущественна, чем Брама, Вишну, Шива и все другие боги, почитаемые индусами. Она живет в царстве тьмы и говорит с нами через эту рыбку, которую ты видишь в чаше. Она справедлива и страшна. Она презирает ладан и молитвы, ей нужны человеческие жертвы. Она символизирует собой нашу свободу и гибель наших угнетателей.Суйод-хан остановился, чтобы посмотреть, какой эффект произвели эти слова на Тремаль-Найка. Но тот остался холоден и равнодушен. Все чувства, все его мысли устремлены были только к Аде. Лишь она одна была для него богиней, была его родиной и судьбой.– Тремаль-Найк, – снова начала Суйод-хан, – ты один из тех людей, каких немного найдется в Индии. Ты силен, ты храбр и находчив. Ты индиец, который, как и все мы, стонет под игом чужеземцев с белой кожей. Одного из них ты убил. Но, покончив с капитаном, ты поставил себя в их глазах вне закона. У тебя нет больше пути назад. Хочешь ли ты принять нашу веру?– Я! – вскричал Тремаль-Найк. – Я – туг?..– Туги вызывают у тебя ужас? Не оттого ли, что они душат своих врагов? Но европейцы уничтожают нас пулями и снарядами своих пушек, мы же в ответ уничтожаем их арканом – оружием нашей могущественной богини.– А моя Ада?..– Она останется с нами, как остался и Каммамури, который уже сделался тугом.– Но будет ли она моей женой?– Никогда! Она принадлежит нашей богине.– У меня нет другой богини, кроме Ады Корихант! – вскричал Тремаль-Найк яростно.И снова глухой ропот прокатился по рядам тугов. Охотник на змей с тревогой огляделся кругом.– Что это значит, Суйод-хан? – воскликнул он. – Ты обманул меня? Ты не хочешь отдать мне ее? И это после всего, что я для вас сделал!..– Да, эта женщина была обещана тебе, – сказал Суйод-хан, но тон его не предвещал ничего доброго. – Ты ее заслужил, и ты получишь ее. Но захочет ли она стать твоей женой после такого твоего «свадебного подарка»? Ведь ты – убийца ее отца!Он сделал знак рукой, и туг, стоявший рядом с ним, ударил в тамтам. Рокот дробных частых ударов отдался по всем галереям.А когда эти звуки замолкли, в пагоде несколько мгновений еще царила могильная тишина. Все, кто был здесь, замерли, не дыша.Внезапно в глубокой нише справа раскрылась дверь, и в сопровождении двух тугов с кинжалами в пагоду вошла Ада. Печальная, но по-прежнему прекрасная, в затканном золотом шелковом одеянии, с жемчужным ожерельем на груди, она остановилась у порога, пораженная открывшейся перед ней картиной.Взгляд ее с тревогой скользнул по лицам собравшихся, и вдруг она вздрогнула, увидел Тремаль-Найка.Страшная бледность покрыла ее лицо; она пошатнулась и схватилась руками за сердце, точно удерживая рвущийся из груди крик.– Ада!.. – с протянутыми руками бросился к ней Тремаль-Найк но она в страхе отпрянула от него.– Ты сделал то, что обещал, Тремаль-Найк, – громко, со зловещей улыбкой проговорил Суйод-хан. – Ты убил Кориханта, и эта женщина теперь твоя. Как видишь, я сдержал свое слово.– Ада!.. – снова воскликнул Тремаль-Найк, делая несколько шагов к ней, но она в ужасе еще дальше отступила от него.Злобная радость была на лице Суйод-хана – он наслаждался этой сценой.– Ада!.. – с любовью и мукой вскричал Тремаль-Найк. – Не верь этому человеку, он обманывает тебя! Он обманул и меня, не сказав, что капитан Макферсон – это Корихант – твой отец. Я не знал этого и…– …и Кориханта нет в живых! – торжествующе провозгласил Суйод-хан. – Он мертв, и Кали приняла эту жертву.– Нет! – яростно вскричал Тремаль-Найк. – Он жив. И очень скоро ты, негодяй, убедишься в этом!..И тут случилось то, чего ни сам Суйод-хан, ни собравшиеся в пагоде туги совершенно не ожидали. Это обрушилось на них, как гром среди ясного неба, как внезапное землетрясение.– Вперед! В атаку!.. – прогремел под сводами пагоды властный, привыкший командовать голос.Страшный залп потряс подземелье, разбудив стоголосое эхо подземных галерей, и вслед за тем взвод солдат со штыками наперевес ворвался из темного коридора в пагоду. С обнаженной саблей в руке их вел капитан Корихант.Пораженные ужасом, буквально обезумевшие от такой неожиданности, туги даже не пытались обороняться. В панике кинулись они в боковые галереи, оставив на земле несколько трупов.– Главарь!.. Хватайте их главаря!.. – кричал Корихант.Но в страшной суматохе, вызванной вторжением солдат, Суйод-хан вскочил и прыжком тигра метнулся в узкий проход, захлопнув за собой тяжелую, окованную железом дверь.Тщетно пытались открыть или взломать ее подоспевшие в тот же миг солдаты – приклады их карабинов лишь отскакивали от этой несокрушимой двери.В дыму выстрелов, в толпе ворвавшихся в пагоду солдат, капитан не сразу заметил в страхе прижавшуюся к одной из колонн Аду.– Дочь моя!.. Наконец-то я вижу тебя!.. – вскричал он, бросаясь к ней с протянутыми руками.– Отец!.. – прошептала девушка и без чувств упала в его объятия.Оставшиеся в живых туги разбежались все до единого. Солдаты не преследовали их, опасаясь заблудиться или попасть в засаду в этих таинственных подземных галереях. Но с минуты на минуту, собрав подкрепление, туги могли появиться в пагоде вновь.– Отступаем! – крикнул Тремаль-Найк. – Нам надо выбраться отсюда, пока они не пришли в себя.– Да, ты прав, мой храбрый Тремаль-Найк, – сказал капитан, передавая ему на руки так и не пришедшую еще в сознание Аду. – Вот тебе моя дочь – ты заслужил ее. Она навеки твоя!..И прежним путем, пробираясь по узким подземным галереям, они начали отступать. Приведенные в ужас, рассеянные внезапной атакой, туги даже не пытались преследовать их.Но в тот момент, когда последние солдаты уже покидали пагоду, посреди которой все так же неколебимо и мрачно возвышалась гигантская фигура Кали, откуда-то из темноты, из каких-то тайных закоулков, вслед им прогремел угрожающий голос Суйод-хана:– Уходите!.. Но мы еще встретимся в джунглях!..

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28