«О, это еще лучше, – снова обрадовалась Кэтриона. – Так держать!» В душе у нее появилась робкая надежда.
– У вас добрые отношения с его светлостью? – спросил один из членов магистрата с легким благоговением.
– Я льщу себя мыслью, что нас с ним связывает дружба, – высокомерно ответил Доминик.
Доверенное лицо и офицер полиции тихо посовещались о чем-то.
– Я не считаю, – сказал первый, – что показаниям любого из свидетелей мистера Флетчера можно будет верить. Нам следует прислушаться к сообщению майора Уиндхэма – указанные им обстоятельства относительно возможной мести существенны для дела.
Флетчер вскочил.
– У меня есть достоверная улика! Это его нож, я же сказал вам!
Офицер постучал по столу.
– Если вы не сядете, мистер Флетчер, и не успокоитесь, мы удалим вас со слушаний! Нож, обнаруженный в теле рядового Смита, типичный «сгейн ду». Невероятно, чтобы такое оружие принадлежало английскому джентльмену.
Флетчер вытер рот носовым платком и упорно продолжал твердить свое:
– Хорошо, но есть еще незакрытое Ноттингемское дело. Уиндхэм разыскивается также в связи с убийством своего кучера. Выходит, то предписание на объявление в розыск и арест тоже сфабриковано? Что это – случайное совпадение?
Офицер вздохнул и посмотрел на Доминика.
– Что скажете, сэр? Вы действительно были в Шервуде в указанный день? И верно ли, что ваш кучер погиб там при подозрительных обстоятельствах?
Кэтриона проглотила тяжелый ком, вставший в горле. Доминик был в Шервуде, и кучер в самом деле погиб. Никто не поверил бы сказке о стремительно несущейся карете, ванне в ледяном озере... и о том, что случилось позже под холодными звездами, когда Доминик впервые обжег ее настоящим пламенем. Если он сейчас подтвердит что-то из той безумной ночи, не навредит ли он себе? Не поставит ли под сомнение вопрос о случайном совпадении? В Ноттингеме и здесь, в Инвернессе, оба раза его подозревают в убийстве. Сможет ли он при таком раскладе опровергнуть ложные обвинения?
До сей минуты он действительно лгал, но не более, чем Алан Фрезер, однако она точно знала, что дальше лгать он не станет. При соответствующей постановке вопроса Доминик будет вынужден отвечать прямо, и в конечном счете на него могут возложить вину за оба убийства. Тогда будет начат судебный процесс, но выиграть его не будет никакого шанса – поэтому Доминик и решил с самого начала избрать иной путь. Только возбудив предварительное расследование, он мог выступать на данных слушаниях – правда, всего лишь несколько минут – в качестве истца, однако это таило в себе большой риск! Если все-таки в уме офицера возникнет хоть малейшее подозрение, обвинения будут предъявлены, и суд состоится. Тогда Флетчер снова представит свои доказательства и сможет увидеть Доминика повешенным.
– Ну так как, сэр? – настаивал офицер. – Выходит, негодяй, что внешне так похож на вас, точно таким же образом одурачил власти Ноттингема. Что вы можете на это сказать?
– О, дайте я скажу! – крикнул неожиданно объявившийся новый свидетель. – О каком числе идет речь?
Все головы повернулись на голос. Из конца зала вперед пробирался молодой человек. Кэтриона попыталась разглядеть его лицо и вдруг узнала его – он был в Лондоне, когда она впервые увидела Доминика возле церковной двери после рискованного восхождения на крышу.
Молодой человек кивнул Доминику и поклонился членам магистрата.
– Лорд Лекомб, к вашим услугам. Так случилось, что я знаю ответ на этот вопрос и добровольно готов поклясться, что буду говорить правду. В тот день майор Уиндхэм находился еще в Сент-Джеймсе. У меня была причина посетить его апартаменты по поводу одного пустякового дела – у нас с ним состоялось небольшое пари. Тогда-то я и обнаружил, что майор Уиндхэм болен. Лорд Стэнстед, сын герцога Ратли и особо близкий друг майора, подтвердит то же, как и любой другой в Лондоне может поручиться за достоверность моих слов. Я рад засвидетельствовать сей факт, в чем и клянусь своей честью!
– Вы действительно были больны в тот день? – Офицер выжидающе посмотрел на Доминика, который, снова достав свой монокль, преспокойно рассматривал картину на стене, изображавшую оленя в окружении диких скал.
– Замечательная работа, милорды, – небрежно обронил он. – Ах да, об этом деле... Насколько я помню, сперва у меня была весьма неприятная одышка. Потом я промерз чуть не до костей и трясся от холода, а еще позже произошло нечто невероятное – я ощущал, что в крови горит неиссякающий огонь – таков был мой бред.
Кэтриона едва не подавилась от смеха и спрятала лицо в ладонях, чтобы не выдать себя.
– Что за чушь! – Флетчер поморщился. – Это просто чепуха. Уиндхэм был в Ноттингеме уже на следующий день!
– Тогда, значит, я развил фантастическую скорость! Я мог разве что прилететь туда за столь короткое время.
– А что, на воздушном шаре это вполне возможно, – помявшись, сказал Флетчер.
В зале снова раздался хохот.
– Господи, это было бы замечательное приключение! – восторженно воскликнул Доминик.
– Джентльмены, я полагаю, мы попусту тратим время. – Офицер перегнулся вперед и сурово сказал Флетчеру: – Я уверен, вы намеренно провоцируете публичный интерес к себе, только и всего. Теперь вы не можете не согласиться, сэр, что случай совершенно ясный – в нем сыграла роль ошибочная идентификация. У лорда Лекомба нет никаких причин обманывать нас – я лично знаком с ним и знаю его как безупречно, честного человека. Несомненно, и лорд Стэнстед его поддержал бы, находись он здесь. Продолжайте искать вашего злодея в холмах всеми способами, и, когда найдете, мы поставим точку. А сейчас, я полагаю, мы должны отвести подозрения от майора Уиндхэма.
Флетчер затрясся от ярости. Он встал и, показывая пальцем на Доминика, сказал:
– Вы слушали только его и не давали мне говорить! Я не привел своего свидетеля и...
– Мистер Флетчер! – резко одернул его представитель власти со своего места. – Довольно! Своими уведомлениями о розыске вы причинили неудобство всему Инвернессу. Родной брат графа приезжает из Англии с визитом и повсюду встречает призывы к аресту! Давайте поскорее похороним это недоразумение.
– Я не согласен! – сказал Доминик. Он подошел к Флетчеру и с преувеличенной брезгливостью посмотрел на него с высоты своего роста. Благодаря столь выразительной мине вид его стал еще более грозным. – Мое доброе имя было публично опорочено. Я надеюсь, вы извинитесь, сэр?
Флетчер зарычал как бешеный пес.
– Не буду! Пусть лопнут мои глаза!
Доминик вздохнул и, медленно стянув свою белоснежную перчатку, с силой стегнул Флетчера по лицу.
– Тогда я требую удовлетворения и надеюсь, что ваши друзья соблаговолят связаться со мной в самое ближайшее время.
Глава 16
– Вы не хотите немного пройтись со мной, мисс Макноррин? – любезно спросил Доминик.
Кэтриона с отрешенным видом стояла в стороне. Он знал, что все это время она находилась в зале. Наблюдая за ней краешком глаза, Доминик видел, как она улыбнулась, когда поняла его замысел. Лицо ее засияло, будто отблеск солнца в чистой воде. Но под конец, при упоминании о поединке, от ликования ничего не осталось.
Толпа расступилась, чтобы пропустить Флетчера, который в бешенстве вылетел из зала; остальные тоже стали не спеша расходиться. Офицер потряс Доминику руку и выразил сожаление по поводу того, что Инвернесс доставил другу герцога Веллингтона досадное неудобство. Что касается поединка, то он тут же доверительно предупредил Доминика о возможных подводных камнях.
В шляпке Кэтрионы торчало орлиное перо; модный костюм для верховой езды красиво облегал ее грудь и мягко спадал ниже талии, переходя в элегантные складки шлейфа, подколотого у бедра. Она была прекрасна, великолепна, как валькирия, и своими ясными синими глазами напоминала предков-викингов.
Доминик снова церемонно обратился к ней, как будто это была их первая встреча.
– Я знал вашего брата, мадам, и рад познакомиться с вами.
Она взглянула на него глазами, сверкающими, как драгоценные камни.
– Это безумие! Зачем вам драться на дуэли, если вы не сумеете победить?
– Я должен. Независимо от исхода.
– Флетчер постарается убить вас, а вы его не сможете!
– Не смогу? – Доминик взял ее за локоть и вывел на улицу. – Вы так думаете?
– Не думаю, а знаю. Он умрет не от ножа и не от пули. Я слышала, что сказала Изабель.
На Кастл-стрит было многолюдно, и все взгляды обращались на них. Люди продолжали следить за ними, даже когда они направились к гостинице.
– Вы действительно верите в ее предсказания? Она еще говорила совершенно мистические вещи о низвергающихся камнях и колоколах, которые будто бы зазвонят сами по себе.
– Все так и будет, – подтвердила Кэтриона. – Она – ясновидящая, и это не обман.
– Вы имеете в виду проклятие и видения?
Доминик остановился на миг, предупредительно придерживая ее, чтобы дать дорогу проезжающему экипажу. Под ее упорством, видимо, пряталась ранимость, боязнь расслабиться, как будто потом ее ожидал полный упадок сил.
– О, я понимаю, – Кэтриона кивнула, – с подобными вещами не так легко согласиться. Отчасти я тоже их не принимаю. Но я точно знаю, что в Шотландии были случаи, когда такие пророчества сбывались. Флетчер не погибнет на дуэли.
– Тогда позвольте мне вас успокоить. Я не собираюсь убивать его, как бы сильно мне этого ни хотелось. Если я сделаю это, мне придется отвечать перед судом, и в конце концов меня действительно ожидает обвинение в убийстве. Офицер по-дружески предупредил меня – присяжные редко признают вину в убийстве, если дело касается защиты чести, но при определенных обстоятельствах они могут вынести суровый приговор. В данном случае, когда этим людям уже внушено, что я мог походя убить человека...
– Значит, я права? – Она заломила руки. – Тогда зачем же вы бросили ему вызов?
– Чтобы Флетчеру было о чем беспокоиться, – как ни в чем не бывало сообщил Доминик. – Это удержит его в городе, и какое-то время он не сможет вернуться в Глен-Рейлэк. К тому же теперь ему придется изрядно помучиться. Я устрою себе тренировку – буду у всех на глазах упражняться в фехтовании и стрельбе из пистолета.
Кэтриона встревоженно оглянулась.
– Так вы еще и не умеете всего этого?!
– Очень даже умею. – Доминик взял ее под руку. – Для того я и собираюсь практиковаться на публике, чтобы слухи о моей доблести распространились по городу. А что в долине?
– Разумеется, погорельцам приходится несладко. Что им теперь остается? Дейрдра уже более или менее оправилась и вместе со своими малышами живет в Дуначене. Мейрид Макноррин уехала к сестре в соседнюю долину – правда, переезд оказался для нее слишком тяжел. Сейчас у нее маленькая дочь, слишком маленькая, но уже красивая... Она родилась раньше времени.
Доминик пришел в ярость, его душила жгучая ненависть к Флетчеру. Он должен победить его на этой дуэли, но не убить. Однако если и остальная часть долины будет очищена таким же образом, едва появившееся на свет хрупкое существо не выживет. Поэтому он поклялся: если только этот ребенок умрет, Флетчер больше не увидит ни одного рассвета, даже если Доминик Уиндхэм после этого окажется на виселице.
Они обходили прохожих, вышедших на дневной моцион или за покупками, приближаясь к концу своей прогулки. Когда они вошли во двор гостиницы, она внезапно обернулась.
– Вы не должны рисковать своей жизнью на этой дуэли. Как мне убедить вас?
Доминик посмотрел на ее прямую спину, поднятый подбородок и сжатые губы. Ему так хотелось разгладить их поцелуем!
– Поймите, Кэтриона, это позволит нам выиграть время...
– Все это бесполезно, – прерывающимся голосом сказала она.
О Боже! Если бы он мог в самом деле уберечь ее долину! Но и тогда для него там не будет места, равно как и в ее сердце!
– Положение далеко не безнадежно, – продолжал Доминик, пытаясь вдохнуть в нее уверенность. – Я не говорил вам о некоторых вещах, потому что не знал наверняка, что из этого получится. Мне удалось отправить во все концы послания для миссис Макки, так что, если няня в одном из горных селений, она отыщется. Я обратился также за помощью к Розмари. Думаю, леди Стэнстед проявит благосклонность к моим заботам. Может, миссис Макки послала весточку в «Души милосердия», кто знает... Думаю, мы скоро разыщем Эндрю, и тогда нам останется только доказать, что мальчик является...
– У меня уже есть достаточно доказательств того, кем он не является. – Она отвернулась. – Но мы все равно не сумеем спасти долину.
– Почему это не сумеем? – громко спросил Доминик, и некоторые прохожие повернули лица на звук. – На нас смотрят, – сказал он. – Давайте пройдем во двор.
Глаза Кэтрионы наполнились тревогой и странной неприязнью.
– Вы ничего не понимаете! – замотала она головой. – Я узнала об этом в Дуначене, когда уехала от вас. Мне рассказали, что у Сары никогда не было ребенка. После смерти ее привезли сюда, и женщины, которые перекладывали ее в гробу, обратили особое внимание на интимные части тела, потому что их волновал этот вопрос. Тогда-то и выяснилось, что все было неправдой, неверно с самого начала. Сара умерла девственницей и похоронена в церковном дворе рядом с моим дядей. У старого помещика не осталось наследника. Здесь нет никакой ошибки.
Волна потрясения распространялась медленно и долго, словно подводное землетрясение. Доминик тщетно пытался овладеть собой.
– Так кто же тогда мать Эндрю, черт возьми?
Сопротивление ее росло – это было видно по вскинутой голове и напрягшимся плечам.
– Я не знаю, но только это не Сара. Томас действительно законный наследник, и Глен-Рейлэк отойдет в его распоряжение.
Волны, нагоняя друг друга, прибивались к берегу.
– И вам было известно это, когда мы лежали рядом в пещере Калема, на вечеринке и днем раньше, во время стычки на мосту! Выходит, все это время мы занимались бесполезным делом? Тем не менее вы ничего не сказали мне, когда я приехал в Глен-Рейлэк.
Отведя взгляд в сторону, Кэтриона беспокойно пошевелила пальцами.
– Я задала вам ненужную работу. Вы помогали мне искать бумаги, которых не существовало в природе. Я втянула вас в дело, к которому вы были совершенно непричастны. Услышав, что есть ребенок, живущий в «Душах милосердия», я не могла знать чей он. Теперь мне известно, что предположения той женщины из Эдинбурга оказались ложными. Это не сын Генриетты и не сын Сары. Мы с вами охотились за фантомом – вопрос об отцовстве Эндрю для жителей долины потерял смысл.
– Но не потерял смысла для него самого!
Доминику вдруг почудился высокий детский голос, взывающий о помощи.
– Если мы найдем этого пропавшего малыша и никто не заявит на него права, я позабочусь о нем и обеспечу ему достойное будущее.
– Это ваш подарок, не так ли? Странная идея. Но если вы такой хороший, что же произошло с Генриеттой? Почему она ненавидела вас? В вашей душе нет ничего недостойного или жестокого, не правда ли? Вы так щедры. Леди Ривол, ваша подруга Франс, сказала, что вы добрый человек. Я думаю, ей можно верить.
– Вы должны верить мне во всем, – настойчиво произнес Доминик.
Он разволновался. По ее словам выходило, что племянник лорда Стэнстеда, маленький Томас, в самом деле законный наследник, и весь этот длинный путь пройден зря, а Глен-Рейлэк никогда не будет вызволен из-под контроля Ратли. Кэтриона уже все знала, когда они занимались любовными утехами в башне замка, но почему, черт подери, она носила это в себе? Неужели думала, что он покинет ее?
– Как вы смели не сказать мне на следующий же день, когда узнали? Почему не поделились со мной этой новостью?
Ответом было молчание.
– У вас талант перекрывать все краны и лишать меня воздуха! – Он схватил ее за плечи. – Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, черт побери!
– Я действительно знаю. – Она стояла не двигаясь, и ему было дьявольски трудно отпустить ее. – Но вы ведь не в состоянии понять главного. Теперь уже незачем спасать долину. И вам все равно.
«И вам все равно». Проклятие! Гнев погас в нем, как бурун, откатившийся по песку назад, рассеявшийся в белых пузырьках.
– Нет, не все равно! Это ужасная трагедия.
– Нам остаются только корабли, – сказала Кэтриона. – Мы не испугаемся и уедем с достоинством. Макноррины заселят новый мир и покорят его, пусть даже их сердца будут разбиты. Наши дети вырастут, и у них появятся свои дети, которые станут считать ту страну своей настоящей родиной и забудут путь домой. Сменится еще несколько поколений, и тогда нашим потомкам уже не будет никакого дела до этих мест. Лишь одинокий ветер будет плакать над Бен-Уайвисом, и кроншнепы разнесут свой клич над пустыми долинами. Руины старых домов превратятся в кроличьи норы и обрастут иван-чаем, а отголоски этих событий не будут вспоминаться даже во снах. – Она устремила глаза к горизонту и добавила по-гэльски короткую фразу, которую тут же перевела:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38