И Мария тоже неоценима, – продолжал король. – Она дочь вице-короля.Мельбурн наконец шевельнулся.– Ее высочество упоминала об этом. Когда вы выходили замуж за англичанина, ваше величество, вы представляли, что произойдет в будущем?Мария Эмбри улыбнулась, глядя на мужа любящим взглядом:– Там, где замешан Стивен, меня ничто не удивляет.Мельбурн продолжал сжимать на коленях проспект, будто опасаясь, что сильный ветер смахнет его.– Однако стать королем – это экстраординарно.– Меня переполняли смущение и благодарность, я решил сделать все, что в моих силах, для своего народа, – сказал король. – Именно поэтому мы здесь. И когда уедем, Коста-Хабичуэла станет нашим постоянным домом.– Создавая преграду вторжению Испании, – прокомментировал Деверилл.– Средства, которые я найду, и наш тесный союз с Англией помогут предотвратить это.– Скажите, Мельбурн, – начала Жозефина, главным образом, чтобы дать родителям время подготовиться к выходу в свет в статусе правителей страны, – сколько вальсов будут играть сегодня вечером?– Вероятнее всего, два: один в начале вечера, другой в конце. Первый мы пропустим. Вам разрешено участвовать во всех других танцах. Только на вальс требуется разрешение патронесс.– Какая глупость. Кто эти женщины?– Старые грымзы, – протянул Деверилл. – Чопорные и капризные. Их единственное развлечение – свысока смотреть на всех и каждого. Единственное, на что они способны, – это быть хозяйками самых скучных приемов в Лондоне.Жозефина усмехнулась. По крайней мере, хоть кто-то отвечает прямо.– Почему все туда стремятся, если там так скучно?– Поскольку каждый боится, что окажется единственным отсутствующим. Это весьма запутанное и нудное мероприятие. – Он вздохнул. – И чрезвычайно ханжеское. Никакого алкоголя.Она хотела спросить, почему в таком случае маркиз едет, но передумала. Очевидно, Мельбурн просил его присутствовать. Для чего? Она герцогу не понравилась? Судя по тому поцелую, это не так. Возможно, он боится ее, хотя, учитывая его положение и репутацию, это маловероятно. Гм… Загадка. А в загадках ей больше всего нравился процесс их решения.Хотя у нее есть несколько вопросов к Мельбурну, вероятно, в присутствии ее родителей и его зятя ответы вряд ли удовлетворят ее. Она прибережет вопросы до танца. И он будет танцевать с ней, она в этом уверена.Они подошли к залу, и снова Деверилл подал ей руку. Жозефина было подумала, не увлекся ли ею красивый маркиз, но быстро отбросила эту мысль. Он смотрел на нее с таким же веселым любопытством, как и на ее родителей и всех вокруг.– Извините. – Она высвободила руку и направилась туда, где Мельбурн разговаривал с ее отцом. По крайней мере, герцог оставил проспект в карете. – С вашего позволения, – сказала она, подав ему руку.– Конечно. – Он взял ее под руку.– Это хорошо, – тихо ответила она, когда он повел всю группу к входу. – Иначе я бы подумала, что вы пренебрегаете мной, и снова была бы оскорблена.Он выдохнул, держась к ней в профиль.– Если вы дадите мне пощечину здесь, я отвечу вам тем же. – Он, наконец, посмотрел на нее с высоты своего роста. – Считайте, что вы предупреждены.– Если вы хотите запугать меня, почему не угрожаете поцеловать меня снова?– Потому что вы хотите, чтобы я поцеловал вас, – пробормотал он.Медленная улыбка изогнула его рот, и Жозефину обдало жаром. Как мог человек, производящий впечатление строгого и холодного, обладать улыбкой, от которой… сердце замирает?– Я не хочу, – заявила она запоздало.– Тогда прекратите спорить со всем, что я говорю.– Я не спорю.Улыбаясь, он свободной рукой вытащил карманные часы.– Девять секунд, – сказал он, снова защелкнув крышку. У Жозефины щеки загорелись, она вцепилась в его рукав, чтобы предъявить встречное обвинение.– Так вы считаете, что раскусили меня? Да вы понятия обо мне не имеете.– Тогда просветите меня, принцесса.Она фыркнула:– Сначала представьте меня этим нелепым женщинам.– Скажите это чуть громче, и вас попросят уехать прежде, чем я успею снова взглянуть на часы.Черт побери! Ей хотелось сбить самоуверенное выражение с его лица. И в то же время она прекрасно понимала, что он не блефует и ударит ее в ответ посреди зала. Она уже видела, как он реагировал на ее возражения, но тогда ей было уместно продемонстрировать свое раздражение. А сейчас не время и не место.– Прекрасно, – пробормотала она. – Тогда давайте продолжим.– Хорошо, но не я буду представлять вас. – Он поднял руку, подав кому-то знак.– Почему?– По двум причинам. Во-первых, я не желаю оказаться в положении, когда меня выставят, и уж тем более эти особы. И, во-вторых, если…– Но меня вы поставите в такое положение?– Вы и так уже на грани, – спокойно ответил он. – И, как я уже сказал, во-вторых, если я представлю вас, пойдут слухи, что я ухаживаю за вами и пытаюсь заставить общество принять вас. Это верный путь к тому, что поступят наоборот.Это имело смысл.– Так что, оставляя меня, вы действуете мне во благо, – сказала она огорченно.Он фыркнул.– Принцесса Жозефина, это моя тетя, леди Глэдис Тремейн. Тетушка, позвольте представить принцессу Жозефину Эмбри.Жозефина повернулась к заразительно улыбавшейся дородной даме в синем шелковом платье.– Добрый вечер, ваше высочество, – сказала дама, присев в реверансе, и оперлась на руку Мельбурна, чтобы выпрямиться.Запоздало Жозефина кивнула ей:– Добрый вечер, леди Глэдис.– Так вы та, о ком говорит половина Лондона, – продолжала тетушка Мельбурна.– Да, это она, – прокомментировал Мельбурн, ускользая от обеих. – Встретимся через несколько минут.И Себастьян мгновенно растворился в толпе.– Возмутительный человек, – пробормотала Жозефина.– О да, – согласилась его тетя. – Идемте. Сегодня здесь настоящее столпотворение. Думаю, все пришли посмотреть на вас и ваших родителей.Мельбурна рядом не было, Жозефина наконец улучила момент и осмотрелась вокруг. Залы заполнены до отказа, часть гостей окружила ее родителей, другие собрались вокруг нее. Никто с ней, конечно, не заговаривал, они лишь хотели посмотреть. Она вскинула подбородок и расправила плечи, про себя поблагодарив Мельбурна за подсказку надеть белое. Все другие молодые леди были в белом.– Когда подойдет наша очередь, – тихо проговорила тетушка Мельбурна, – они зададут вам несколько глупых вопросов, а потом все закивают или поприветствуют вас. – Она усмехнулась.– Вероятно, это традиция?– С почтенной пожилой поручительницей вроде меня все у вас пройдет легко, как ни у кого. – Леди Глэдис повела Жозефину к группе женщин, сидевших у стены. – О да, они все здесь. Если они спросят, вальсировали ли вы у Элкинсов, отвечайте, что не помните.– Вы хотите сказать, что я нигде не могу танцевать вальс без их разрешения?– Такова традиция. Поверьте, если бы их самих приглашали на вальс, их бы не волновало, что делают другие.Толпа перед ними расступилась. Как странно, то, о чем она час назад даже не подозревала, стало крайне важным. Ее родителей не заботило, получит она разрешение вальсировать или нет, им важно, чтобы она произвела хорошее впечатление. И из желания вальсировать с Мельбурном не только сегодня, но и в любой следующий вечер она решилась на это.– Леди, – сказала леди Глэдис куда более внушительным тоном, чем за минуту до этого, – позвольте представить Жозефину, принцессу Коста-Хабичуэлы. Ее родители, как вы, вероятно, слышали, король и королева этой страны.Жозефина склонила голову, не зная, что предписывает традиция, но не стала приседать перед теми, кто ниже ее по статусу. Одна из патронесс, леди Джерси, по слухам, была любовницей принца-регента, но это не возводило ее в королевское достоинство.– Сколько вам лет, ваше высочество? – холодно и снисходительно поинтересовалась одна из дам.– Двадцать два, – громко ответила Жозефина, помня совет отца.– И как долго вы планируете оставаться в Лондоне?– Это зависит от желания моего отца, короля, – ответила она.Одна из патронесс глянула поверх плеча принцессы и натянуто улыбнулась.– Мы рады приветствовать вас в «Олмаке», ваше высочество. И надеемся, что вечер вам понравится.– Снова поклонитесь, поблагодарите, и мы уходим, – прошептала тетушка Мельбурна.Жозефина кивнула патронессам.– Спасибо, – произнесла она и шагнула назад в толпу. Она сделала это! – Отлично, принцесса Жозефина! – произнес глубокий мужской голос.У нее перехватило дыхание.– Спасибо, Мельбурн, – ответила она. – Здесь можно где-нибудь вдохнуть свежего воздуха?– Конечно, – сказал он, снова подав ей руку. – Не говорите мне, что это вас расстроило.– Я не расстроена, – заявила она, взяв его под руку и позволяя ему следовать к дверям. – Тут душно.– Да уж.Крупный мужчина заступил им дорогу:– Мельбурн…Рука Себастьяна чуть дрогнула, и Жозефина взглянула ему в лицо. На нём промелькнуло раздражение? Но выражение исчезло так быстро, что она не была уверена, что поняла его.– Я буду через минуту, Шипли, – сказал Мельбурн, обходя преграду.– Деловые проблемы? – спросила она с любопытством.– Да. Надеюсь, ваш отец понимает, с какими сложностями связано все то, что он задумал.Они вышли из зала, повернули за угол, прошли через другую дверь и оказались снаружи, у служебного входа. За аллеей виднелась глухая стена, вверху – узкая полоса темного неба с тусклыми звездами.– Небогатый пейзаж, – сухо сказала Жозефина.– Да, но здесь воздух.Место было безлюдным и спокойным.– Я не понимаю вас, – сказала она, изучая серые глаза, ставшие во мраке черными.– Чего вы не понимаете?– Вы даете мне хороший совет, затем фактически игнорируете меня, потом добиваетесь, чтобы меня приняли в «Олмаке», мимоходом пару раз оскорбляете и тут же находите тихое место, где мы можем уединиться.– Ах! – В кратком возгласе звучала ирония. – Давайте поговорим о вас. Вы нападаете со всех сторон, как отряд гуннов. Здесь удар, там улыбка, стрела в мою гордость и копье в чувственность.– Что вы хотите этим сказать?– Вы раздражаете меня.Жозефина нахмурилась:– Гм, неприятно слышать, что…Он кончиками пальцев поднял ее подбородок и накрыл ее губы ртом. Огонь разлился у нее по жилам. Сдержанный в разговоре, герцог Мельбурн целовался с жаром, почти с отчаянием, чего невозможно было в нем предполагать.Жозефина прижалась спиной к стене, вцепилась в лацканы его сюртука и притянула его ближе. Его объятие было новым для нее ощущением и дьявольски испугало ее.– Остановитесь, – выдохнула она у его губ.Он медленно отстранился и поднял голову. Выражение его лица – жажда, вожделение, возбуждение – обожгло ее. Но оно стремительно исчезло под маской спокойной властности. Жозефина была поражена, осознав, что он может с бушующим внутри пожаром обмануть своим равнодушным видом любого стороннего наблюдателя. Что он скажет о ней, о том, как она цеплялась за него?– Извините, – пробормотал он, отступив еще на шаг.– Это весьма…Он повернулся и зашагал прочь в темную глубину аллеи. Она вдруг замерзла. Почувствовала себя брошенной и оскорбленной.– Вы должны мне вальс, – крикнула она в темноту, хотя не могла видеть его во мраке.– Вы его получите, – ответил его голос, монотонный и невыразительный.Жозефина стояла в темноте. Ночные звуки Лондона окутывали ее колючим плащом. Она распахнула дверь и вернулась одна. Ее отец хотел видеть ее замужем за Мельбурном. Впервые она задумалась о том, что такой союз будет значить для Себастьяна Гриффина. У него нет необходимости жениться. И если он снова вступит в брак, то только потому, что кто-то сможет удовлетворить его… глубинные потребности. Если это будет она… если она не оправдает его надежд, окажется неспособной соответствовать этому… Тогда пусть поможет ей Господь, потому что герцог Мельбурн не будет иметь к ней никакого снисхождения. Глава 6 – Что значит «странный»? – Леди Деверилл, загородив глаза от солнца, смотрела на мужа, расхаживающего около нарциссов. Другой рукой она удерживала на одеяле их пятимесячную дочь Роуз, которая пыталась поймать ртом вьющуюся около нее бабочку.– Не знаю, – ответил Валентин. Непривычные колебания его голоса тревожили больше того, что он говорил. – Я сказал бы, что он казался… непривычно смущенным.– Сядь, пока я не ослепла от солнца. – Элинор похлопала рукой по одеялу. – И скажи мне, почему это мой брат казался смущенным. Вчера был бал в «Олмаке». Там скучают, а не смущаются.Валентин сел на одеяло, посадил дочь себе на колени и принялся рассеянно играть ее пальчиками.– Поверь, я его прекрасно знаю. – Таким задумчивым и озабоченным жена редко его видела. – Себастьян попросил составить ему компанию, чтобы я здраво посмотрел на все со стороны. Гости из Коста-Хабичуэлы были любезны и горели желанием произвести хорошее впечатление, как и любой, прибывший в Лондон за финансовой поддержкой. Но девица…– Ты имеешь в виду принцессу Жозефину, которая публично дала моему брату пощечину?– Спрячь свои коготки, любимая. – Валентин поцеловал ее так нежно и чувственно, что Элинор порадовалась, что сидит. – Он неотрывно смотрит на нее, когда она этого не видит, а в лицо он ей постоянно говорит колкости или держится официально, почти грубо.У Элинор перехватило дыхание.– Он влюбился в нее. О Господи!– Я так и подумал, как только он признался, что она его раздражает. Но… – Подняв дочку, Валентин заглянул ей в глаза. – Держись подальше от мужчин, моя сладкая. Они порочны и неискренни. Уж я-то знаю, я сам мужчина. – Роуз засмеялась, схватив отца за нос. – Пока ты думаешь, что это забавно. Но подожди…– Валентин, ты меняешь тему.Он встал, держа на руке Роуз, а другую подал Элинор, помогая подняться.– Тебе нужно поговорить с ним. Ты женщина и его сестра, он может сказать тебе то, о чем со мной умалчивает.Нелл улыбнулась и потянулась снова поцеловать мужа.– Подумать только, ты заботишься о других, держа на руках ребенка.– Да, я обречен. Иди. А мы с Роуз обсудим преимущества безбрачия.С любовью посмотрев на мужа и дочь, Элинор пошла в дом переодеться и велела подать карету. Шансы, что старший брат доверится ей, очень невелики, но если поведение Себастьяна беспокоит даже Валентина, она должна во всем разобраться. Четыре года назад, когда Шарлотта умерла, Себастьян попросил сестру не переезжать к тете Тремейн, а остаться в Гриффин-Хаусе. Он попросил Шарлеманя и Закери оставить свои холостяцкие квартиры и тоже вернуться домой. Они сделали это без колебаний, но теперь все снова разъехались, вступили в брак, счастливы и живут собственной жизнью.Себастьян тоже решил изменить свою жизнь? Нелл всем сердцем надеялась на это. С другой стороны, он знает эту принцессу Жозефину только четыре дня. Или три? Определенно нужно выяснить, что, черт побери, происходит. И немедленно.
– Хотите еще бисквит, ваша светлость?Себастьян поднял глаза от проспекта и скрестил лодыжки, чтобы ослабить боль в бедре. Сидеть на крошечном стуле в детской Пип удобно семилетней девочке, но он больше шести футов ростом.– С удовольствием, леди Пенелопа.Она положила угощение ему на тарелку.– Я так рада, что вчера вечером вы позволили мне отправиться на выступление акробатов. Думаю, я могла бы быть акробатом. Или жонглером.Он кивнул:– Жонглирование могло бы пригодиться в твоей пиратской карьере.– И я так думаю. – Пип налила себе лимонаду из миниатюрного чайника. – Я надеялась дольше поговорить с принцессой.Себастьян скрыл пробежавшую по мышцам дрожь.– Она тебе нравится?– Ну, она хорошо играла на фортепьяно и рассказала забавную историю о том, как ходила по магазинам на Ямайке. Но она оскорбила тебя. Если бы я знала, что она тебе не нравится, я бы с ней не слишком церемонилась.– Ну почему же не нравится, – возразил Себастьян, задаваясь вопросом, почему защищает Жозефину. – Просто ее присутствие здесь было необязательным.– Я понимаю, – кивнула Пип. – Но и ты пойми: ты постоянно видишь Принни и других королевских особ, а я – нет.– Извини. Я это запомню. Дверь детской распахнулась.– Добрый день. – Закери изобразил церемонный поклон. – Я слышал, леди Пенелопа устраивает чай. Позвольте присоединиться к вам?Пип встала и сделала реверанс.– Конечно, лорд Закери. Садитесь, пожалуйста. Закери направился к одному из больших кресел у стены.– Садись за стол, – проинструктировал Себастьян, переворачивая страницу проспекта.– Я только сниму сюртук, – ответил младший брат, сняв серый сюртук и выставив напоказ черный жилет. Вернувшись в центр комнаты, он осторожно опустился на детский стул.– Бисквит тебя интересует? – спросил Себастьян.– Конечно.Пип разливала лимонад, раскладывала бисквиты, Себастьян снова углубился в книгу. Подробности поразили его: описано разнообразие климата в зависимости от высоты над морем, значительная часть текста посвящена тому, как переселенцам обустроить комфортабельную жизнь, полностью охвачены и городские профессии, и сельское хозяйство. Описание было знакомым и смертельно скучным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29