Даже у глупой Мэри Горман есть один, а у меня никого нет.
– Джоанна, вам всего двадцать лет. Нет причины терять надежду. Я уверен…
Джоанна вскрикнула и сомлела. Это было так неожиданно, что он едва успел подхватить ее за талию, чтобы она не упала, и повел по дорожке. Потом, поддерживая ее согнутые колени, он склонился над ее лицом, чтобы похлопать по щеке.
– Джоанна?
Ее глаза оставались закрытыми, тело – обмякшим. Черт побери! Он не сказал ничего особенного, и секунду назад она была совершенно здорова.
– Эй, кто там?
– Да это мисс Джоанна, мистер Уитфелд, – услышал он голос грума.
Прежде чем Закери успел поднять голову, Джоанна обняла его за шею и, притянув его голову, впилась в него поцелуем.
У Закери остановилось сердце. Как же он этого не заметил? Он должен был понять, что Джоанна не хотела, чтобы сестры посмеялись над ней.
Он попытался вырваться, но для этого ему надо было сбросить ее на землю.
– Джоанна, отпустите меня, – прорычал он, схватив ее руки.
Неожиданно на дорожке появилась запыхавшаяся Энн. Взглянув на лицо Закери, она упала на колени возле Джоанны.
– Папа! – завопила она. – Мы здесь! Джоанна упала в обморок.
Джоанна подняла голову и свирепо посмотрела на сестру.
– Уходи, – прошипела она.
– Если ты без сознания, тебе следует его отпустить, – спокойно возразила Энн. – Иначе твой рассказ и мой не совпадут. А я думаю, что Закери расскажет то же, что и я.
– Ведьма!
Из-за поворота дорожки появились мистер Уитфелд и два грума.
– Что случилось?
– Не знаю, – сказала Энн, встала и начала обмахивать Джоанну рукой. – Мы гуляли, а она вдруг вскрикнула и упала в обморок. Я думаю, что ее ужалила оса.
– Уэнделл, поезжай за доктором Ингли, – приказал Уитфелд, опускаясь на колени рядом с дочерью. – Я рад, что вы были с ними, Закери.
Если честно, Закери в тот момент предпочел бы находиться в Бедламе с другими сумасшедшими.
– Все, что я мог сделать, это подхватить ее, чтобы она не упала. – Он встал, все еще с Джоанной на руках, и передал ее отцу, хотя, наверное, с большим удовольствием бросил бы в пруд.
– Мы пойдем за тобой, – сказала Энн и взяла Закери под руку.
Уитфелд поспешил к дому, а Закери немного задержал шаги.
– Спасибо. – Его сердце все еще громко стучало. Он чуть было не попался! – Как вышло, что вы шли за нами?
Энн пожала плечами.
– Я почему-то заподозрила, что…
– Простите, что говорю вам это, но из замечаний вашей матери я понял, что она была бы счастлива, если бы одна из вас вышла за меня замуж, какими бы ни были обстоятельства, способствовавшие этому.
– Возможно. Но я слишком верю в честную игру. И я вижу то, чего многие другие не видят.
– Что именно?
– Соломинку в волосах Каро вчера вечером и то, что она была босиком в тот день, когда закончила портрет.
– Но вы ничего не сказали.
– Я люблю Каро. Я знаю, какой она хочет жизни. Зачем губить то, о чем она мечтает. – Энн бросила на него взгляд. – Вы ведь остаетесь в Уилтшире не только из-за коров. А Джоанне вы были бы плохим мужем.
– Правда? Почему вы так считаете?
– Ну вот вы и обиделись, – рассмеялась она.
– Вовсе нет. Просто ваши утверждения, как мне кажется, несколько противоречивы.
– Джоанна – это не Кэролайн. А Каро уезжает через несколько дней. – Энн чуть к нему прислонилась.
– Я это знаю.
Энн усмехнулась и отпустила его, так чтобы он мог догнать мистера Уитфелда.
– Загадка, не правда ли?
Это было явным преуменьшением. Кэролайн мечта-а уехать, он хотел, чтобы она осталась, но был не уве-ен, что какое-либо его заявление заставит ее изменить ешение. В конечном счете его меньше всего заботила обственная гордость. Он прожил совершенно безмятеж-ую жизнь. Так, во всяком случае, ему казалось. Кэро-айн убедила его, что он жил в ожидании чего-то необыкновенного. И благодаря ей он нашел нечто – или скорее кого-то – необыкновенное. Ему нравилась его теперешняя жизнь, но, если она уедет в Вену, у него ничего не получится.
Из утренней комнаты до Кэролайн донесся шум какого-то возбужденного разговора. Она закрыла справочник и вышла из библиотеки.
– Что случилось? – спросила она пронесшуюся мимо нее Вайолет.
– Джоанна упала в обморок, а Закери ее подхватил. Ну разве он не герой?
– Да, герой.
Ну что за ненормальная семейка! Ее сестра упала в обморок, а они все еще думают только о Закери. Разумеется, он должен был подхватить Джоанну – ведь он джентльмен, к тому же очень добрый и внимательный.
Энн перехватила Кэролайн у дверей в утреннюю комнату и потащила обратно в библиотеку.
– Как Джоанна? Вайолет сказала, что она…
– Она вскрикнула и упала на Закери, потом схватила его за шею, а когда услышала, что к ним идет папа, впилась в него губами.
Сердце Кэролайн застучало в груди, словно молот. Нащупав за спиной стул, она рухнула на него.
– Не может быть.
– Может. Если бы она сегодня утром не сказала что-то вроде того, что всех нас оставит с носом, я бы ничего не заподозрила. Вообще-то она умно придумала.
– А по-моему, это стыдно. А что сделал Закери? А папа? Ему…
Она не могла закончить предложение. Закери придется женитьсятга Джоанне? Неужели Джоанна не понимала, что они не подходят друг другу? Она была для него слишком глупа и легкомысленна. Он, возможно, слишком покладистый, но не дурак. Если бы папа заставил их пожениться, она не удивилась бы, если Закери назло всем бросил свой проект, а потом уехал в армию, только чтобы сбежать от Джоанны и от всех них.
– Все в порядке, Каро, – успокоила ее Энн. – Я следила за ними. К тому моменту, когда появился папа, я уже была там и сказала, что мы гуляли все вместе, когда Джоанна неожиданно упала в обморок.
Кэролайн закрыла глаза. Никто не скомпрометирован, – значит, никакой свадьбы не будет.
– Слава Богу. А что подумал Закери? Не удивлюсь, если он сегодня же соберет вещи и уедет.
– Я не думаю, что он уедет до тех пор, пока ты в Уилтшире. Неужели ты ничего не видишь, кроме своих холстов?
– О чем ты говоришь?
Энн вздохнула и вернулась к двери.
– Ни о чем, по-видимому. Но я хочу, чтобы ты знала, поскольку Закери, возможно, решит все это обсудить с тобой. Ведь он так любит с тобой разговаривать.
– Я думала, что у тебя на него планы.
– Он очень приятный человек. Так что, может, есть, а может, и нет. Но не все ли тебе равно? Ведь ты уедешь в Вену?
– Я не… то есть… О, уйди, Энн.
Когда Энн ушла, Кэролайн еще немного посидела в библиотеке. Это была бы катастрофа, думала она. Всем было известно, что член семьи Гриффинов никогда не женился бы на девушке из семьи бедного сельского дворянина, если только он не был бы замешан в каком-либо скандале.
Что касается остального, мысль о том, что Закери построит семью с Джоанной, ляжет в постель с Джоанной, будет обнимать и целовать Джоанну… или Энн, поскольку он, несомненно, благодарен Энн, была невыносима. Она отказывалась даже думать об этом. Ей нет дела до того, что будет, когда она уедет. Но пока она здесь и не хочет, чтобы он прикасался к кому-нибудь, кроме нее.
Глава 21
Кэролайн нашла Закери в мастерской.
– Вы в порядке? – спросила она.
– Да. Джоанна упала в об…
– Энн мне все рассказала. Мне очень жаль.
– Вашей вины нет. Я рассказал ей, каким образом можно поймать в свои сети мужчину, но не учил ни падать в обморок, ни целоваться и, уж конечно, не учил подлости.
– И она чуть было не поймала в сети вас.
– Да, она была близка к этому. Я очень обязан Энн. Как раз этого она и боялась.
– У Энн, может быть, свой план, – сказала она, убеждая себя, что очень неохотно сообщает эту информацию. Совесть она успокоит потом.
– Так вот в чем дело. Я больше ни с кем не буду гулять, кроме вас.
– Почему я оказалась исключением?
– Потому что вы не хотите выходить замуж. – Он подошел к ней ближе. – Или хотите, Кэролайн? Вы уверены, что никогда не выйдете замуж даже при самых что ни на есть идеальных обстоятельствах?
У нее вдруг перехватило дыхание. «Прекрати», – приказала она себе.
– Я надеюсь, что никто, кого я считаю другом, никогда не задаст мне этот вопрос, – ее голос чуть-чуть дрожал, – потому что мой друг будет знать, чего я хочу в этой жизни и что замужество мне помешает.
– Я хочу заняться разведением скота. Это не означает, что в моей жизни не может появиться что-то еще. Счастье может принести не только что-то одно.
– Это вы так считаете. Но вы мужчина, вы – лорд, вы – Гриффин. А я мисс Уитфелд из Уилтшира, праправнучка виконта. И я с ужасом думаю о жизни, в которой то, чем я хочу заниматься, будет считаться хобби, говоря о котором будут глупо ухмыляться и на которое будут смотреть свысока. Или, еще того хуже, будут препятствовать и вообще запретят из боязни, что это повредит репутации мужа и его семьи.
– Но, Кэролайн…
Она прикрыла его рот ладонью, чтобы он замолчал, а потом, убрав руку, прильнула к нему губами. Поцелуй был долгим и страстным.
– Не спрашивайте меня, Закери. Пожалуйста. Он оттолкнул ее и подошел к окну.
– Хорошо. Я не буду спрашивать. Спрошу только, что вы намерены делать, если месье Танберг вам откажет?
– Не откажет.
– А если? Вы предпочтете стать гувернанткой у Ид-сов или выйдете замуж за того, кто не будет возражать против ваших занятий живописью?
– Снова хобби? – отрезала она, больше потрясенная мыслью, что ее не примет Танберг, чем – пусть завуалированным – предложением выйти замуж. – Если бы я стала гувернанткой, я по крайней мере могла бы продолжать рассылать заявления о приеме в различные студии. А как только я выйду замуж, надежды больше не будет.
– Господи! – прорычал он. – Вы помогли мне найти себя в этой жизни, но я думаю, что сами вы не понимаете, что такое на самом деле жизнь.
– Понимаю. И я постараюсь, чтобы моя жизнь состоялась.
– Вы ошибаетесь.
– Нет, это вы ош…
– Черт побери, – прервал он, остановившись и выглянув в окно.
– Что случилось? – испугалась она.
– Посмотрите.
Она подошла к окну, и он показал пальцем. У подъезда стояла большая черная карета с красным гербом на дверцах. Одним из символов на щите был грифон. Следом за большой каретой подъехала еще одна, поменьше.
– Ваша семья?
– По крайней мере один из семьи. И с багажом. Его семья?
– Это… герцог?
– Пока не знаю. Но поскольку я просил одобрить мой проект только Мельбурна, думаю, что его появление или появление Шарлеманя в Уилтшире в разгар сезона не предвещает ничего хорошего.
Она спустилась вслед за Закери вниз. Из гостиной доносились восторженные возгласы ее матери, и оба поспешили туда.
– О! Не беспокойтесь, вы нисколько не помешаете! – восклицала Салли Уитфелд, нервно хихикая. – Глэдис моя лучшая подруга, а лорд Закери – воплощение джентльмена.
Может, и не совсем джентльмен, подумала Кэролайн, но с ним было неплохо. Но все это надо прекратить.
– Мама? – Кэролайн остановилась на пороге.
Не один, а два хорошо одетых джентльмена встали при звуке ее голоса. Миссис Уитфелд тоже поднялась, а Закери остановился за спиной Кэролайн достаточно близко, чтобы она могла ощутить его присутствие.
– Каро, дорогая! Посмотри! К нам с визитом приехали герцог Мельбурн и его брат лорд Шарлеманъ. Подумать только, они проделали весь этот длинный путь до Уилтшира!
Они приехали, чтобы повидаться со своим братом и тетей, хотела сказать Кэролайн, но не стала поправлять мать, а воспользовалась моментом, чтобы разглядеть приехавших мужчин. Сходство с Закери было несомненным – те же темные волосы, проницательные серые глаза, стройное, атлетическое телосложение. Старший из братьев довольно пристально на нее посмотрел, и она, спохватившись, сделала реверанс.
– Ваша светлость, милорд.
– Мисс Уитфелд. Значит, это вы художница.
– Да, ваша светлость.
– Что вы, черт возьми, здесь делаете? – вмешался Закери.
– Здравствуй, Зак. – Шарлемань обнял младшего брата.
Закери вырвался и посмотрел на Мельбурна:
– Так что?
– Ты прислал мне письмо, – спокойно ответил герцог. – Я приехал посмотреть, о чем ты написал.
– Ты проделал весь этот путь до Уилтшира, чтобы взглянуть на корову. – Это было утверждение, а не вопрос.
– Ты пробыл здесь дольше, чем мы ожидали. – Герцог оглядел хихикающую стайку сестер Кэролайн. – Почему бы тебе не показать нам эту Димидиус, о которой я столько прочитал?
– Да, – выступил вперед Шарлемань. – А кое-кто обещал показать мне свое вышивание.
Закери и герцог ушли, а Кэролайн осталась и с ужасом наблюдала за тем, как ее сестры окружили Шарлеманя. Уроки, преподанные им Закери относительно того, как надо подступиться к мужчине, чтобы расположить его к себе, очевидно, не относились к членам семьи Гриффин. Даже Джоанна, очевидно, забыв про обморок, примчалась из своей комнаты.
Кэролайн не станет привлекать внимание братьев показом своих картин. Сейчас ей нужно мнение лишь месье Танберга. А пока можно начать собираться, а не думать о том, что сказал Закери и почему он может захотеть на ней жениться.
– Тетя Тремейн, кажется, чувствует себя намного лучше, – заметил Мельбурн, пока они шли по направлению к пастбищу.
– Да, – согласился Закери. Он ломал себе голову над тем, что привело в Уилтшир его братьев и заставило их совершить столь длительное путешествие. Раз они оба на это пошли – в самый разгар светского и делового сезона – причина, видимо, была серьезной. Раньше он умел разгадывать намерения своего довольно загадочного старшего брата, но сейчас ему было не до этого. Сейчас он пытался склонить к замужеству невероятно упрямую женщину, увернуться от падающих в обморок девиц и запустить самую сложную программу разведения племенного скота. И все это одновременно. Вряд ли Себастьян мог выбрать для своего приезда более неподходящий момент. – Я думаю, что ее подагра вообще была не очень серьезной.
– Мы опять возвращаемся к тому же самому? Я придумываю поводы, чтобы убрать тебя из Лондона?
Закери пожал плечами.
– Да нет. Как поживает Пип?
– Рассердилась на нас зато, что мы оставили ее в Лондоне с миссис Бичем. Но она передает тебе привет и хотела бы познакомиться с твоей коровой.
– Димидиус не моя корова. Она принадлежит Уитфелду.
– Тогда в чем выгода для меня? Ты не объяснил детали.
Закери рассказал о программе, включая все относящиеся к ней детали: размер стада, графики спаривания и оценочную стоимость на первый год. У него создалось впечатление, что Себастьян слушал его вполуха, однако, зная своего брата, он мог предположить, что герцог уже опросил Идса, Уитфелда и половину фермеров, задействованных в проекте, еще до того, как приехал к нему.
Они подошли к пастбищу, и Закери показал ему Димидиус и теленка. Мельбурн долго молча смотрел на животных.
– Мой бизнес – это торговля и отправка грузов, – наконец сказал он.
– Да, я знаю. Ты занимаешься всем тем, что у меня вызывает головную боль.
– Но эти дела приносят деньги семье.
– Означает ли это, что мое дело тебя не заинтересовало?
– Пока не заинтересовало. Мне нужно больше информации.
Закери стиснул зубы.
– Что, если я скажу, что это дело удержит меня от поступления в армию?
– Я уже отвадил тебя от армии. Перескакивать от одной затеи к другой – это не решение, Зак. Что мне хотелось бы знать, как это ты вдруг решил заняться коровами?
Закери предполагал, что никто в его семье не поверит, что этот проект отличается от многочисленных других, которые он начинал и бросал.
– Если тебе необходимо получить больше информации, прочти мои записи. Я еще не закончил своего исследования. Мне помогают и сам Уитфелд, и мисс Уитфелд. К тому же существует много факторов, о которых мне станет известно только через год, но я намерен довести дело до конца.
– А ты уже закончил позировать для портрета?
– Ты прекрасно знаешь, что закончил. Я попросил Шея помочь мне отправить портрет в Вену.
– Ты хочешь сказать – помочь ей.
Закери нахмурился. Это начало походить на допрос.
– Я просил его об одолжении. А тебе лучше решить, за что ты собираешься на меня сердиться или в чем я тебя разочаровал, и тогда мы можем на этом сосредоточиться.
– Мы с тобой не разговаривали целый месяц. Я наверстываю упущенное.
– Хорошо. У меня много работы и хотелось бы, чтобы ты перешел к делу.
– Почему ты сердишься?
– Я сержусь потому, что вы оба приехали, не удосужившись предупредить меня, и потому, что вы заранее решили отвергнуть то, что я предлагаю – не важно, что именно, – даже не ознакомившись с моим планом.
– Я уже видел твои планы. Сотни раз. К какому выводу, по-твоему, я должен был прийти?
– Люди меняются, Мельбурн. Почему бы тебе не оглянуться вокруг, прежде чем ты начнешь свои чертовы нравоучения? – Стиснув кулаки, Закери отвернулся. Он не помнил, чтобы когда-либо так сердился на Себастьяна, хотя такие стычки происходили между ними много раз. Возможно, потому, что сейчас он был уверен в своих аргументах. – Между прочим, я лишь спросил, хочешь ли ты принять участие. Программа будет продолжаться – с вами или без вас, ваша светлость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Джоанна, вам всего двадцать лет. Нет причины терять надежду. Я уверен…
Джоанна вскрикнула и сомлела. Это было так неожиданно, что он едва успел подхватить ее за талию, чтобы она не упала, и повел по дорожке. Потом, поддерживая ее согнутые колени, он склонился над ее лицом, чтобы похлопать по щеке.
– Джоанна?
Ее глаза оставались закрытыми, тело – обмякшим. Черт побери! Он не сказал ничего особенного, и секунду назад она была совершенно здорова.
– Эй, кто там?
– Да это мисс Джоанна, мистер Уитфелд, – услышал он голос грума.
Прежде чем Закери успел поднять голову, Джоанна обняла его за шею и, притянув его голову, впилась в него поцелуем.
У Закери остановилось сердце. Как же он этого не заметил? Он должен был понять, что Джоанна не хотела, чтобы сестры посмеялись над ней.
Он попытался вырваться, но для этого ему надо было сбросить ее на землю.
– Джоанна, отпустите меня, – прорычал он, схватив ее руки.
Неожиданно на дорожке появилась запыхавшаяся Энн. Взглянув на лицо Закери, она упала на колени возле Джоанны.
– Папа! – завопила она. – Мы здесь! Джоанна упала в обморок.
Джоанна подняла голову и свирепо посмотрела на сестру.
– Уходи, – прошипела она.
– Если ты без сознания, тебе следует его отпустить, – спокойно возразила Энн. – Иначе твой рассказ и мой не совпадут. А я думаю, что Закери расскажет то же, что и я.
– Ведьма!
Из-за поворота дорожки появились мистер Уитфелд и два грума.
– Что случилось?
– Не знаю, – сказала Энн, встала и начала обмахивать Джоанну рукой. – Мы гуляли, а она вдруг вскрикнула и упала в обморок. Я думаю, что ее ужалила оса.
– Уэнделл, поезжай за доктором Ингли, – приказал Уитфелд, опускаясь на колени рядом с дочерью. – Я рад, что вы были с ними, Закери.
Если честно, Закери в тот момент предпочел бы находиться в Бедламе с другими сумасшедшими.
– Все, что я мог сделать, это подхватить ее, чтобы она не упала. – Он встал, все еще с Джоанной на руках, и передал ее отцу, хотя, наверное, с большим удовольствием бросил бы в пруд.
– Мы пойдем за тобой, – сказала Энн и взяла Закери под руку.
Уитфелд поспешил к дому, а Закери немного задержал шаги.
– Спасибо. – Его сердце все еще громко стучало. Он чуть было не попался! – Как вышло, что вы шли за нами?
Энн пожала плечами.
– Я почему-то заподозрила, что…
– Простите, что говорю вам это, но из замечаний вашей матери я понял, что она была бы счастлива, если бы одна из вас вышла за меня замуж, какими бы ни были обстоятельства, способствовавшие этому.
– Возможно. Но я слишком верю в честную игру. И я вижу то, чего многие другие не видят.
– Что именно?
– Соломинку в волосах Каро вчера вечером и то, что она была босиком в тот день, когда закончила портрет.
– Но вы ничего не сказали.
– Я люблю Каро. Я знаю, какой она хочет жизни. Зачем губить то, о чем она мечтает. – Энн бросила на него взгляд. – Вы ведь остаетесь в Уилтшире не только из-за коров. А Джоанне вы были бы плохим мужем.
– Правда? Почему вы так считаете?
– Ну вот вы и обиделись, – рассмеялась она.
– Вовсе нет. Просто ваши утверждения, как мне кажется, несколько противоречивы.
– Джоанна – это не Кэролайн. А Каро уезжает через несколько дней. – Энн чуть к нему прислонилась.
– Я это знаю.
Энн усмехнулась и отпустила его, так чтобы он мог догнать мистера Уитфелда.
– Загадка, не правда ли?
Это было явным преуменьшением. Кэролайн мечта-а уехать, он хотел, чтобы она осталась, но был не уве-ен, что какое-либо его заявление заставит ее изменить ешение. В конечном счете его меньше всего заботила обственная гордость. Он прожил совершенно безмятеж-ую жизнь. Так, во всяком случае, ему казалось. Кэро-айн убедила его, что он жил в ожидании чего-то необыкновенного. И благодаря ей он нашел нечто – или скорее кого-то – необыкновенное. Ему нравилась его теперешняя жизнь, но, если она уедет в Вену, у него ничего не получится.
Из утренней комнаты до Кэролайн донесся шум какого-то возбужденного разговора. Она закрыла справочник и вышла из библиотеки.
– Что случилось? – спросила она пронесшуюся мимо нее Вайолет.
– Джоанна упала в обморок, а Закери ее подхватил. Ну разве он не герой?
– Да, герой.
Ну что за ненормальная семейка! Ее сестра упала в обморок, а они все еще думают только о Закери. Разумеется, он должен был подхватить Джоанну – ведь он джентльмен, к тому же очень добрый и внимательный.
Энн перехватила Кэролайн у дверей в утреннюю комнату и потащила обратно в библиотеку.
– Как Джоанна? Вайолет сказала, что она…
– Она вскрикнула и упала на Закери, потом схватила его за шею, а когда услышала, что к ним идет папа, впилась в него губами.
Сердце Кэролайн застучало в груди, словно молот. Нащупав за спиной стул, она рухнула на него.
– Не может быть.
– Может. Если бы она сегодня утром не сказала что-то вроде того, что всех нас оставит с носом, я бы ничего не заподозрила. Вообще-то она умно придумала.
– А по-моему, это стыдно. А что сделал Закери? А папа? Ему…
Она не могла закончить предложение. Закери придется женитьсятга Джоанне? Неужели Джоанна не понимала, что они не подходят друг другу? Она была для него слишком глупа и легкомысленна. Он, возможно, слишком покладистый, но не дурак. Если бы папа заставил их пожениться, она не удивилась бы, если Закери назло всем бросил свой проект, а потом уехал в армию, только чтобы сбежать от Джоанны и от всех них.
– Все в порядке, Каро, – успокоила ее Энн. – Я следила за ними. К тому моменту, когда появился папа, я уже была там и сказала, что мы гуляли все вместе, когда Джоанна неожиданно упала в обморок.
Кэролайн закрыла глаза. Никто не скомпрометирован, – значит, никакой свадьбы не будет.
– Слава Богу. А что подумал Закери? Не удивлюсь, если он сегодня же соберет вещи и уедет.
– Я не думаю, что он уедет до тех пор, пока ты в Уилтшире. Неужели ты ничего не видишь, кроме своих холстов?
– О чем ты говоришь?
Энн вздохнула и вернулась к двери.
– Ни о чем, по-видимому. Но я хочу, чтобы ты знала, поскольку Закери, возможно, решит все это обсудить с тобой. Ведь он так любит с тобой разговаривать.
– Я думала, что у тебя на него планы.
– Он очень приятный человек. Так что, может, есть, а может, и нет. Но не все ли тебе равно? Ведь ты уедешь в Вену?
– Я не… то есть… О, уйди, Энн.
Когда Энн ушла, Кэролайн еще немного посидела в библиотеке. Это была бы катастрофа, думала она. Всем было известно, что член семьи Гриффинов никогда не женился бы на девушке из семьи бедного сельского дворянина, если только он не был бы замешан в каком-либо скандале.
Что касается остального, мысль о том, что Закери построит семью с Джоанной, ляжет в постель с Джоанной, будет обнимать и целовать Джоанну… или Энн, поскольку он, несомненно, благодарен Энн, была невыносима. Она отказывалась даже думать об этом. Ей нет дела до того, что будет, когда она уедет. Но пока она здесь и не хочет, чтобы он прикасался к кому-нибудь, кроме нее.
Глава 21
Кэролайн нашла Закери в мастерской.
– Вы в порядке? – спросила она.
– Да. Джоанна упала в об…
– Энн мне все рассказала. Мне очень жаль.
– Вашей вины нет. Я рассказал ей, каким образом можно поймать в свои сети мужчину, но не учил ни падать в обморок, ни целоваться и, уж конечно, не учил подлости.
– И она чуть было не поймала в сети вас.
– Да, она была близка к этому. Я очень обязан Энн. Как раз этого она и боялась.
– У Энн, может быть, свой план, – сказала она, убеждая себя, что очень неохотно сообщает эту информацию. Совесть она успокоит потом.
– Так вот в чем дело. Я больше ни с кем не буду гулять, кроме вас.
– Почему я оказалась исключением?
– Потому что вы не хотите выходить замуж. – Он подошел к ней ближе. – Или хотите, Кэролайн? Вы уверены, что никогда не выйдете замуж даже при самых что ни на есть идеальных обстоятельствах?
У нее вдруг перехватило дыхание. «Прекрати», – приказала она себе.
– Я надеюсь, что никто, кого я считаю другом, никогда не задаст мне этот вопрос, – ее голос чуть-чуть дрожал, – потому что мой друг будет знать, чего я хочу в этой жизни и что замужество мне помешает.
– Я хочу заняться разведением скота. Это не означает, что в моей жизни не может появиться что-то еще. Счастье может принести не только что-то одно.
– Это вы так считаете. Но вы мужчина, вы – лорд, вы – Гриффин. А я мисс Уитфелд из Уилтшира, праправнучка виконта. И я с ужасом думаю о жизни, в которой то, чем я хочу заниматься, будет считаться хобби, говоря о котором будут глупо ухмыляться и на которое будут смотреть свысока. Или, еще того хуже, будут препятствовать и вообще запретят из боязни, что это повредит репутации мужа и его семьи.
– Но, Кэролайн…
Она прикрыла его рот ладонью, чтобы он замолчал, а потом, убрав руку, прильнула к нему губами. Поцелуй был долгим и страстным.
– Не спрашивайте меня, Закери. Пожалуйста. Он оттолкнул ее и подошел к окну.
– Хорошо. Я не буду спрашивать. Спрошу только, что вы намерены делать, если месье Танберг вам откажет?
– Не откажет.
– А если? Вы предпочтете стать гувернанткой у Ид-сов или выйдете замуж за того, кто не будет возражать против ваших занятий живописью?
– Снова хобби? – отрезала она, больше потрясенная мыслью, что ее не примет Танберг, чем – пусть завуалированным – предложением выйти замуж. – Если бы я стала гувернанткой, я по крайней мере могла бы продолжать рассылать заявления о приеме в различные студии. А как только я выйду замуж, надежды больше не будет.
– Господи! – прорычал он. – Вы помогли мне найти себя в этой жизни, но я думаю, что сами вы не понимаете, что такое на самом деле жизнь.
– Понимаю. И я постараюсь, чтобы моя жизнь состоялась.
– Вы ошибаетесь.
– Нет, это вы ош…
– Черт побери, – прервал он, остановившись и выглянув в окно.
– Что случилось? – испугалась она.
– Посмотрите.
Она подошла к окну, и он показал пальцем. У подъезда стояла большая черная карета с красным гербом на дверцах. Одним из символов на щите был грифон. Следом за большой каретой подъехала еще одна, поменьше.
– Ваша семья?
– По крайней мере один из семьи. И с багажом. Его семья?
– Это… герцог?
– Пока не знаю. Но поскольку я просил одобрить мой проект только Мельбурна, думаю, что его появление или появление Шарлеманя в Уилтшире в разгар сезона не предвещает ничего хорошего.
Она спустилась вслед за Закери вниз. Из гостиной доносились восторженные возгласы ее матери, и оба поспешили туда.
– О! Не беспокойтесь, вы нисколько не помешаете! – восклицала Салли Уитфелд, нервно хихикая. – Глэдис моя лучшая подруга, а лорд Закери – воплощение джентльмена.
Может, и не совсем джентльмен, подумала Кэролайн, но с ним было неплохо. Но все это надо прекратить.
– Мама? – Кэролайн остановилась на пороге.
Не один, а два хорошо одетых джентльмена встали при звуке ее голоса. Миссис Уитфелд тоже поднялась, а Закери остановился за спиной Кэролайн достаточно близко, чтобы она могла ощутить его присутствие.
– Каро, дорогая! Посмотри! К нам с визитом приехали герцог Мельбурн и его брат лорд Шарлеманъ. Подумать только, они проделали весь этот длинный путь до Уилтшира!
Они приехали, чтобы повидаться со своим братом и тетей, хотела сказать Кэролайн, но не стала поправлять мать, а воспользовалась моментом, чтобы разглядеть приехавших мужчин. Сходство с Закери было несомненным – те же темные волосы, проницательные серые глаза, стройное, атлетическое телосложение. Старший из братьев довольно пристально на нее посмотрел, и она, спохватившись, сделала реверанс.
– Ваша светлость, милорд.
– Мисс Уитфелд. Значит, это вы художница.
– Да, ваша светлость.
– Что вы, черт возьми, здесь делаете? – вмешался Закери.
– Здравствуй, Зак. – Шарлемань обнял младшего брата.
Закери вырвался и посмотрел на Мельбурна:
– Так что?
– Ты прислал мне письмо, – спокойно ответил герцог. – Я приехал посмотреть, о чем ты написал.
– Ты проделал весь этот путь до Уилтшира, чтобы взглянуть на корову. – Это было утверждение, а не вопрос.
– Ты пробыл здесь дольше, чем мы ожидали. – Герцог оглядел хихикающую стайку сестер Кэролайн. – Почему бы тебе не показать нам эту Димидиус, о которой я столько прочитал?
– Да, – выступил вперед Шарлемань. – А кое-кто обещал показать мне свое вышивание.
Закери и герцог ушли, а Кэролайн осталась и с ужасом наблюдала за тем, как ее сестры окружили Шарлеманя. Уроки, преподанные им Закери относительно того, как надо подступиться к мужчине, чтобы расположить его к себе, очевидно, не относились к членам семьи Гриффин. Даже Джоанна, очевидно, забыв про обморок, примчалась из своей комнаты.
Кэролайн не станет привлекать внимание братьев показом своих картин. Сейчас ей нужно мнение лишь месье Танберга. А пока можно начать собираться, а не думать о том, что сказал Закери и почему он может захотеть на ней жениться.
– Тетя Тремейн, кажется, чувствует себя намного лучше, – заметил Мельбурн, пока они шли по направлению к пастбищу.
– Да, – согласился Закери. Он ломал себе голову над тем, что привело в Уилтшир его братьев и заставило их совершить столь длительное путешествие. Раз они оба на это пошли – в самый разгар светского и делового сезона – причина, видимо, была серьезной. Раньше он умел разгадывать намерения своего довольно загадочного старшего брата, но сейчас ему было не до этого. Сейчас он пытался склонить к замужеству невероятно упрямую женщину, увернуться от падающих в обморок девиц и запустить самую сложную программу разведения племенного скота. И все это одновременно. Вряд ли Себастьян мог выбрать для своего приезда более неподходящий момент. – Я думаю, что ее подагра вообще была не очень серьезной.
– Мы опять возвращаемся к тому же самому? Я придумываю поводы, чтобы убрать тебя из Лондона?
Закери пожал плечами.
– Да нет. Как поживает Пип?
– Рассердилась на нас зато, что мы оставили ее в Лондоне с миссис Бичем. Но она передает тебе привет и хотела бы познакомиться с твоей коровой.
– Димидиус не моя корова. Она принадлежит Уитфелду.
– Тогда в чем выгода для меня? Ты не объяснил детали.
Закери рассказал о программе, включая все относящиеся к ней детали: размер стада, графики спаривания и оценочную стоимость на первый год. У него создалось впечатление, что Себастьян слушал его вполуха, однако, зная своего брата, он мог предположить, что герцог уже опросил Идса, Уитфелда и половину фермеров, задействованных в проекте, еще до того, как приехал к нему.
Они подошли к пастбищу, и Закери показал ему Димидиус и теленка. Мельбурн долго молча смотрел на животных.
– Мой бизнес – это торговля и отправка грузов, – наконец сказал он.
– Да, я знаю. Ты занимаешься всем тем, что у меня вызывает головную боль.
– Но эти дела приносят деньги семье.
– Означает ли это, что мое дело тебя не заинтересовало?
– Пока не заинтересовало. Мне нужно больше информации.
Закери стиснул зубы.
– Что, если я скажу, что это дело удержит меня от поступления в армию?
– Я уже отвадил тебя от армии. Перескакивать от одной затеи к другой – это не решение, Зак. Что мне хотелось бы знать, как это ты вдруг решил заняться коровами?
Закери предполагал, что никто в его семье не поверит, что этот проект отличается от многочисленных других, которые он начинал и бросал.
– Если тебе необходимо получить больше информации, прочти мои записи. Я еще не закончил своего исследования. Мне помогают и сам Уитфелд, и мисс Уитфелд. К тому же существует много факторов, о которых мне станет известно только через год, но я намерен довести дело до конца.
– А ты уже закончил позировать для портрета?
– Ты прекрасно знаешь, что закончил. Я попросил Шея помочь мне отправить портрет в Вену.
– Ты хочешь сказать – помочь ей.
Закери нахмурился. Это начало походить на допрос.
– Я просил его об одолжении. А тебе лучше решить, за что ты собираешься на меня сердиться или в чем я тебя разочаровал, и тогда мы можем на этом сосредоточиться.
– Мы с тобой не разговаривали целый месяц. Я наверстываю упущенное.
– Хорошо. У меня много работы и хотелось бы, чтобы ты перешел к делу.
– Почему ты сердишься?
– Я сержусь потому, что вы оба приехали, не удосужившись предупредить меня, и потому, что вы заранее решили отвергнуть то, что я предлагаю – не важно, что именно, – даже не ознакомившись с моим планом.
– Я уже видел твои планы. Сотни раз. К какому выводу, по-твоему, я должен был прийти?
– Люди меняются, Мельбурн. Почему бы тебе не оглянуться вокруг, прежде чем ты начнешь свои чертовы нравоучения? – Стиснув кулаки, Закери отвернулся. Он не помнил, чтобы когда-либо так сердился на Себастьяна, хотя такие стычки происходили между ними много раз. Возможно, потому, что сейчас он был уверен в своих аргументах. – Между прочим, я лишь спросил, хочешь ли ты принять участие. Программа будет продолжаться – с вами или без вас, ваша светлость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29