А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

– И я рада, что рождение малыша поможет и вам – потому что вы, наверное, очень горюете по сыну его светлости. Если женщина рожает от мужчины ребенка, что бы потом ни случилось, она чувствует себя так, словно отдала ему часть себя.
Я заплакала, она стала утешать меня. Миссис Смит была мужественной, очень мужественной.
В следующий раз я пошла в село пешком. Я зашла к мистеру Бистону, чтобы попросить об отсрочке крестин.
– Говорят, скоро снова начнут давать отпуска...
– ...и вы надеетесь, что отец нашего молодого джентльмена будет присутствовать на крестинах, – закончил за меня мистер Бистон. – Конечно, мы можем подождать – ведь это сын и наследник... – он порозовел. – Я имел в виду...
– Да, теперь это так, мистер Бистон, – тихо сказала я. Когда я прошла по селу, стало очевидно, что об этом знали все. Даже старики выходили из дома, чтобы посмотреть на Джеки. «Крепкий мальчонка, это точно». «Вы хорошо постарались, моя леди». Когда Джеки начинал хвататься за мою блузку, мужчины любезно отходили, возвращаясь к своим чашкам с чаем, но женщины толпились вокруг меня, пока я сидела на деревянной скамье напротив зеленого островка травы в начале сельской улицы. «Ой, какой он славный, маленький его светлость». «Представляю, как обрадовался его светлость, услышав такие новости». «Вы – хорошая девушка, моя леди, подарили ему такого славного сына».
Мистер Арнотт даже сам принес счета.
– Видите ли, я зашел поглядеть на малыша. Ой, какой он крупный для своего возраста, а какой складный! – Джеки потянулся и ухватился за мозолистый палец мистера Арнотта. – И сильный – он не забросит землю, когда ее получит, – мистер Арнотт взглянул на меня. – Его светлость будет очень доволен вами, моя леди, за то, что вы дали ему такого прекрасного сына.
Я знала, что Лео доволен, но по его письмам этого нельзя было сказать. Он писал в одном и том же формальном, натянутом стиле – я оправдывала это тем, что ему противно отдавать письма офицеру для цензурной проверки. Я не переставала надеяться, что он пришлет мне другое письмо, в зеленом конверте, но, как говорил Альби, такие конверты было трудно достать. Может быть, они все были потеряны во время бегства.
В том, что это было бегством, можно было не сомневаться, хотя в газетах говорилось об «отступлении на заранее подготовленные позиции, для генерального сражения». Мы знали правду от Альби, который снова попал в лондонский госпиталь. Элен навещала его там. Как сказал ей Альби, он не был тяжело ранен, его привезли сюда только потому, что во Франции скопилось слишком много раненых. Элен сказала, что он был очень спокойным, и мало рассказывал о случившемся, но получил за заслуги Военный крест. Мы очень гордились им.
Затем, мы услышали новости и получше – нашелся Артур Смит. Красный Крест сообщил, что он попал в плен к немцам. Мы были так рады за его мать, а я срезала большой букет золотистых роз и отнесла ей. Обычно я никогда не срезала розы, потому что Лео, не любил их срезать, но я знала, что на этот раз он не возражал бы. Кроме того, ведь эту розу он посвятил мне.
Несколько веток я срезала и для себя, и поставила их в своей гостиной. Кормя Джеки, я смотрела на розы и вспоминала, как Лео впервые преподнес их мне, вспоминала выражение его глаз, когда он говорил мне, как назвал этот сорт. Слезы навертывались на мои глаза, когда я вспоминала, как отвергла его тогда, как не хотела его любви, но теперь я тянулась к ней. Мне хотелось показать ему Джеки, а затем обнять его и выразить свою любовь. «Будь хорошим мальчиком, когда папа вернется домой, потому что он тоже хочет любви», – шептала я малышу. Скоро ли Лео приедет в отпуск?
Однако первым приехал мистер Уоллис. Он прибыл во вторую неделю июня и выглядел очень подтянутым в своей форме. На ней были три нашивки, увенчанные короной – теперь он был старшим сержантом. Он полюбовался Джеки, а я сказала:
– Клара приготовит вашу комнату, мистер Уоллис. Вы можете оставаться у нас сколько угодно.
После обеда он увидел, что я пошла на прогулку с Неллой, и предложил понести Джеки. Пока мы гуляли по розовому парку, где были так прекрасны и цветы, и их запахи, я тосковала по Лео, который не мог наслаждаться всем этим. Мы сели на скамейку у фонтана. Глядя на розы, мистер Уоллис сказал:
– Мне трудно поверить, что идет война. Находясь здесь, можно подумать, что весь мир выглядит так, – он повернулся ко мне. – А как у вас дела?
Я рассказала ему, как много луговой земли пошло под вспашку, о проблемах с рабочей силой, о предполагаемом урожае.
– В это время года погода вызывает такие опасения.
– Вы повзрослели, моя леди, – улыбнулся он.
– Это все война.
– Да, со мной случилось то же самое, – усмехнулся он. – Я не думал, что повзрослею еще, но повзрослел.
– Было плохо, когда немцы перешли в наступление?
– Да, Эми, очень плохо – я думал, что с нами кончено, – он сочувственно добавил: – Я со скорбью узнал о гибели молодого его светлости.
– Да, – слезы выступили у меня на глазах, потому что мистер Уоллис все понимал.
Он остался у нас на весь отпуск.
– Мистер Уоллис стал не так разговорчив, как прежде, – сказала мне Клара. – Порой, сидя в кресле у камина, он выглядит так, будто находится за сотни миль отсюда. Но когда я рассказала об этом Джиму, тот сказал: «Побывавшие на войне все стали неразговорчивыми, Клара. И это понятно».
Я снова получила письмо от Лео. Оно было коротким, но от радости, что оно было написано ручкой, я едва обратила на это внимание. Я смотрела на это письмо и думала, сколько же Лео пришлось перенести за последние месяцы. Ничего удивительного, что он не мог заставить себя написать много – он и прежде не писал длинные письма. В конце концов, Лео никогда не был таким, как мистер Уоллис – он и прежде был неразговорчив.
Но я не буду обращать на это внимания, когда он вернется домой – я обниму и приласкаю его, потому что он любит меня. Медсестра была права – кроме слов, есть много других способов выразить свою любовь, хотя я расскажу ему о ней и словами тоже. Потому что на этот раз он меня услышит.
От Лео пришло еще одно письмо, тоже написанное чернилами, а новости о войне были уже не такими мрачными. Пока цвели розы, была и надежда. Однако я едва осмеливалась полагаться на нее, даже наедине с собой – на всякий случай.
Глава сорок девятая
Наступил июль. Погода была сухой и теплой, после чая, я обычно гуляла с детьми в розовом парке. Мы любовались пухлыми махровыми цветами розовой «Дороти Перкинс», а затем шли поглядеть на «Блэйри», любимую розу Лео. Ее последние цветы осыпались, покрывая землю под кустами ковром лепестков. С восторженным криком Флора набирала пригоршни бело-розовых лепестков и подбрасывала их в воздух, затем принималась бегать по заросшему травой склону, а Роза нетвердыми шажками увязывалась за ней.
В один из таких дней Флора убежала к скульптуре бронзового мальчика. Когда я догнала ее, она уставилась на толстого дельфина, опираясь на мраморный край бассейна фонтана. Я, протянула было руку, чтобы предостеречь ее, но теперь глубина воды в бассейне не превышала двух дюймов – мы отключили фонтан из-за войны. Я еще раньше объяснила это Флоре, но она не переставала надеяться, что наступит день, когда серебряный поток воды польется из дельфиньего рта. Вместе с вертевшейся у моих ног Розой я пошла к розам «Гарланд». В этом году они отцвели чуть раньше, но последние кисти изящных белых цветов все еще вились по старой яблоне. Я огляделась вокруг – розы были еще прекрасны, но уже миновали первое буйное цветение, и если Лео, не вернется в ближайшее время...
– Лошадки, лошадки, мама? – потянула меня за юбку Роза.
Мы сходили в конюшню, а затем я отвела девочек в детскую. Там я побыла с ними еще немного и позволила себе посидеть у окна с малышом на руках. Под теплым солнцем я почти задремала, но вдруг услышала восторженный визг Флоры, за ней откликнулась Роза. Я подняла взгляд – в дверях стоял Лео.
Тяжелые ботинки, запыленные краги, мундир цвета хаки, коротко подстриженные седые волосы – в первое мгновение я приняла его за незнакомца, – но это был мой Лео, и теплая волна любви прокатилась по моему телу и прилила к щекам. С сыном на руках я встала и пошла к нему. Он наклонился, чтобы обнять Флору, но не сводил глаз с моего лица. Подойдя к нему, я потянулась, чтобы поцеловать его в губы, но Лео, мой застенчивый Лео, отвернулся, и мои губы оцарапались о щетину на его подбородке.
– Добро пожаловать домой, Лео.
Я положила руку ему на локоть, но он отстранился.
– Мне нужно принять ванну и переодеться. Я завшивел.
– Мне приходилось видеть вшей, – с улыбкой сказала ему я.
Лео встряхнул головой и проворчал:
– Я предпочел бы, чтобы ты не видела их снова. Конечно, он был прав, из-за Джеки. Я отступила немного и протянула ему малыша.
– Смотри, Лео, это твой сын.
Лео взглянул на Джеки, который подозрительно уставился на него своими круглыми голубыми глазками.
– У него нет волос.
Засмеявшись, я стянула с Джеки чепчик.
– Они у него есть, но мало.
– Когда родилась Роза, у нее вся голова была покрыта волосами.
Я улыбнулась ему, вспоминая радость рождения Розы.
– Да, они у нее были, но это редко встречается. У Джеки, только несколько завитков сзади, как у Флоры.
– Вот именно – как у Флоры, – услышав свое имя, она повисла у него на руке, чтобы привлечь к себе внимание. – Как ты поживаешь, моя Флора?
– Папа, идем поглядим на Овсянку и на кошку Таби... – Роза тоже подошла и потянулась к нему. Не знаю, как она запомнила своего отца, но она последовала за сестрой, моя Роза.
Лео улыбнулся дочерям, и я уступила.
– Я приготовлю тебе ванну, Лео.
– Незачем. Все необходимое сделают Клара и Тимс, – он наклонился к девочкам. – Папа сначала вымоется. Во Франции очень грязно.
Флора загрустила, но затем заявила:
– Я приду и спою тебе. Я могу петь очень громко, тебе будет слышно через дверь.
– И я, и я спою, – вмешалась Роза. Лео позволил им увести себя.
Я оставила Джеки с Элен и спустилась вниз. Флора и Роза вместе с Неллой сидели на корточках в коридоре у двери ванной и громко пели «Три слепые мышки». Я пошла в спальню Лео, но по всплескам воды догадалась, что он уже в ванной. Из двери, соединяющей спальню и ванную комнату, вышел мистер Тимс с охапкой одежды на вытянутых руках.
Я подошла, чтобы забрать у него одежду, но он покачал головой:
– Его светлость сказал, ее нужно отнести прямо в конюшню, к Джиму, тот знает, что с ней делать... и еще ботинки, – он взглянул на ботинки, и я быстро подошла и взяла их. Они воняли. Мистер Тимс скорбно покачал головой, забирая их у меня:
– Подумать только, его светлость был вынужден носить такое.
Когда Лео вышел из ванной, Флора и Роза следовали за ним повсюду. Они были так рады ему, а он с таким интересом выслушивал все их рассказы, что у меня не хватало духа отослать их наверх, хотя им давно было пора спать. Я была вместе с ними в конюшне, когда меня нашла Дора и сказала, что я нужна Джеки. И я оставила их.
Позже Лео пришел в детскую и сел в большое плетеное кресло, а Элен с Дорой стали укладывать девочек спать. Надев ночные рубашки, Флора и Роза взобрались к нему на колени, требуя сказок. Пора было идти на ужин, когда Лео, наконец уговорил их отпустить его.
– Сегодня только тушеный кролик с чечевицей, так что можешь не одеваться к ужину, если тебе не хочется, – сказала я.
– Разумеется, я оденусь, – отчужденно взглянул он на меня.
Поэтому я тоже пошла переодеваться. Мне хотелось зайти в гардеробную к Лео, чтобы спросить, есть ли у него все необходимое, но с ним все время был мистер Тимс – я слышала их голоса.
Клара сама дожидалась нас у стола, вместе с мистером Тимсом. Она выглядела очень довольной и сказала мне, что миссис Картер сделала особенный бисквит и пирожки с анчоусами на закуску. Она начала их стряпать сразу же, как приехал Лео.
Я снова извинилась перед ним за тушеного кролика:
– Мы не едим говядину чаще, чем раз в неделю. Конечно, мы можем брать с фермы печенку и прочий ливер, но я предпочитаю отдавать это другим. Женщины тяжело работают на полях, да и дети приходят помогать после школьных занятий – они должны есть мясо каждый день.
– Я вполне понимаю.
Лео мало говорил в течение всего ужина. После морковного супа он взглянул на меня и сказал:
– Не верится, что я здесь.
Точь в точь как мистер Уоллис. Поэтому я болтала о детях и розах, а Лео сидел, смотрел на мое лицо и слушал. Но когда Клара с мистером Тимсом убрали посуду со стола и накрыли десерт, Лео внезапно сказал:
– Я говорил себе, что невозможно стать красивее, чем ты, какой я тебя запомнил, но ты стала. Ты стала еще прелестнее.
Я залилась краской. Меня не так порадовали слова Лео, как его интонация. Он говорил так печально, потому что скучал по мне все это время.
– Ты пойдешь ко мне в гостиную пить кофе? – спросила я, когда он доел яблоко.
Лео взялся за звонок.
– Нет, лучше попить кофе здесь, если ты не возражаешь. Затем мы можем прогуляться и посмотреть на розы.
– Да, как в прежние времена, – улыбнулась я ему. – Только сначала я поднимусь наверх и накормлю Джеки – или лучше взять его с собой, как когда-то Розу?
– Нет, я хочу поговорить с тобой наедине, – тихо ответил Лео.
– Тогда я покормлю его прямо сейчас. Ему нужно много внимания, моему Джеки. Это потому, что он очень крупный мальчик. Когда он родился, то весил целых девять фунтов – наверное, оттого, что родился на две недели позже срока.
– Разве?
– Конечно. Ты должен это помнить.
Дверь открылась, и в нее заглянула Дора.
– Моя леди, мастер Квинхэм зовет вас.
– Сейчас иду, Дора, – я обернулась к Лео. – Не жди меня к кофе. Я попью наверху, пока кормлю Джеки. Может быть, ты тоже хочешь попить кофе в детской?
– Нет, я буду курить сигару, – отказался он.
– Тогда я спущусь сюда, как только покормлю. Наверху я стала немного беспокоиться. Джеки не был таким покладистым, как Роза. Мне нужно будет уложить его в кроватку, когда Лео впервые придет ко мне в спальню, а Джеки это очень не любит. Может быть, попросить Элен посидеть с ним, но, когда я взглянула на нее, мирно шьющую что-то у огня камина, то не могла заставить себя это сделать. Нагнувшись, я прошептала Джеки на ушко:
– Ты должен быть хорошим, послушным мальчиком.
Накормив, Джеки, я отдала его Элен. Малыш захныкал, но она стала ласково укачивать его, и через несколько минут, он успокоился – может быть, мне удастся ненадолго оставить его здесь. Когда мы вернемся с прогулки, я забегу сюда и проверю – если он будет спать, тогда я попрошу Элен посидеть с ним.
Спускаясь по лестнице, я думала о прогулке с Лео по розовому саду и останавливала себя, чтобы не пуститься вниз бегом. Я волновалась как девчонка. Лео ждал меня в холле. Я хотела поцеловать его, но здесь был мистер Тиме – Лео разговаривал с ним о мистере Уоллисе. Когда мы пошли по парку, Лео так спешил к своим розам, что я едва успевала за ним. Однако я решила дождаться, пока он не поцелует меня первым – мне не хотелось, чтобы он счел меня навязчивой.
Розы у входа в парк были прекрасны, но Лео, не задержался здесь, и я поняла, почему – мы пошли прямо к розе «Гарланд». Когда мы шли по тропинке к лестнице, я сказала ему:
– «Гарланд» пока еще в цвету, хотя ты, наверное, уже упустил лучшее.
– Да, это мне не впервые.
– Нет, прошлым летом ты застал полное цветение, – встряхнула я головой. – Но в этом году они, конечно, цвели лучше.
Мы спустились по первому пролету лестницы, и я пошла к скамейке на террасе, но Лео прошел дальше по склону, к следующей скамье, откуда открывался вид на фонтан. Он остановился около нее, дожидаясь, пока я сяду. Розы «Гарланд» остались позади, но в воздухе еще витал притягательный след их медово-апельсинового запаха. Нелла улеглась в траву рядом со мной, но Лео остался стоять, глядя в бассейн фонтана, заваленный листьями и грязевым осадком.
– Прости, что он не сверкает чистотой, как ты привык видеть, но не хватало рабочих, чтобы послать их сюда, – сказала я извиняющимся тоном.
– Ничего, пустяки.
Лео сел, но на некотором расстоянии от меня, чтобы можно было смотреть мне в лицо. Он выглядел так, словно хотел сказать мне что-то, но не знал, как начать. Я вспомнила, что недавно сидела на этой скамье с мистером Уоллисом, и подсказала:
– Мистер Уоллис говорил, что приходилось трудно, когда немцы пошли в наступление.
– Да, было очень трудно, – тихо ответил Лео. Запнувшись на мгновение, он начал рассказывать: – Мы знали, что это должно было случиться, но действительность, никогда не бывает похожа на ожидаемое. Видишь ли, до сих пор у нас не было опыта отступления. Много раненых при наступлении – это одно, но бегство – совсем другое. Естественно, в таких обстоятельствах затруднена эвакуация раненых, но проблем с боевым духом у нас было еще больше – мы вдруг поняли, что терпим поражение. Мы выполняли обычную медицинскую работу, какая требовалась в окопах, но, должен признать, что несмотря, на угрозу нападения врага, я думал в основном о тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44