Лидия задрала халат повыше, и перед глазами Николаса возникло омерзительное зрелище – беспрепятственный доступ к ее заднему месту. Николаса затошнило и словно парализовало – он не мог сдвинуться с места.
– Давай! – рявкнула Лидия. – Седлай меня! Делай свое дело!
Святой Иисус! Не думает же она, что он страстно желает ее, как жеребец кобылу. У него не встанет только потому, что она этого потребовала. Она обезумела, а он проглатывает все оскорбления, которые так хочется метнуть в нее. Деньги… Сюзетт… деньги… Сюзетт…
Этот речитатив звенел у Николаса в сознании. И первое, и второе уже почти принадлежат ему. Он не может отказаться.
Николас сделал один нерешительный шажок, потом другой, спотыкаясь о брюки, но не остановился, чтобы снять их, потому что тогда будет казаться, словно он заинтересован в совокуплении, а это категорически не так!
Он вцепился в бедра Лидии, а его член сам нашел дорогу. Крем облегчил вход, и Николас делал один толчок за другим, но член его не желал оставаться твердым. Бальзам был таким скользким, а сам он – настолько незаинтересованным, что просто не мог создать нужного трения.
– Ты что, уже использовал сегодня свое древко? – внезапно спросила Лидия. – Подарил другой то, что должен хранить для меня?
– Лидия!
– Должна сказать тебе, Ники, если я узнаю, что ты мне неверен, я очень рассержусь.
– Ни с кем я не был.
– Тогда почему он у тебя такой дряблый? Ты что, родился с лапшой вместо члена?
– Боже правый, женщина! Закрой рот!
– С чего бы это? У меня есть все права поинтересоваться твоей очевидной проблемой. Ты собираешься выполнять свою часть супружеской сделки?
Николас разозлился. Ему страшно захотелось вцепиться ей в глотку и давить, пока не выдавит из нее жизнь, но и этого он сделать не мог. Во всяком случае, не раньше чем они поженятся. Он направил свой гнев вниз, где тот и обеспечил необходимую движущую силу. Член напрягся, как камень, и резко вонзился в Лидию, из него вытекла струйка, но Николас едва ощутил оргазм.
Чувствуя отвращение и к ней, и к себе, Николас отстранился и натянул брюки быстрее, чем Лидия успела опустить халат и повернуться к нему. Она разглядывала Николаса, как дрессированную собачку, словно обучала его сидеть и давать лапку, и он едва сдержался, чтобы не ударить ее по некрасивому лицу.
– Это все? – сердито спросил Николас.
– Ты еще не принял ванну.
– Не нужна мне ванна.
– Но я настаиваю. – Лидия опять крепко вцепилась в его ремень. – Сбрасывай башмаки.
Они словно вступили в решительную схватку, в которой Николас выиграть не мог. Он заскрежетал зубами, но повиновался, и Лидия сорвала с него остатки одежды. Он стоял перед ней обнаженный, член опять съежился. Лидия обошла вокруг, изучая Николаса так, будто он был быком, которого она собиралась купить.
– Ты закончила?
– Думаю, да. – Она показала на ванну. – Можешь забираться.
Николас опустился в ванну, благодарный воде, прикрывшей его. Он чувствован себя оскверненным и был рад возможности вымыться.
Лидия наклонилась над ним с мрачной усмешкой:
– Я тут подумала…
– О чем?
– Когда мы поженимся, нам не понадобятся больше отдельные спальни. Мы будем спать в одной. Каждую, каждую ночь.
Она окунула в воду мыло и начала взбивать пену.
Глава 15
– Но ведь ты не хочешь жениться на мне! – кричала Эллен. – А я не хочу выходить за тебя! Почему ты не велел Лидии оставить нас в покое?
– Я и словечка не мог ввернуть, – буркнул Алекс.
– Ты позволил ей запугать нас, словно мы дети!
– Ты действительно думаешь, что я мог бы заставить ее заткнуться?
– Да! Вытащи нас из этой неразберихи:
Эллен вела себя, как безумная мегера, но не могла остановиться. События этой ночи захлестнули ее, словно она упала в бушующую реку и Эллен не могла замедлить течение, которое несло ее.
– Чего ты от меня хочешь? – спросил Алекс, раздраженный не меньше, чем она сама. – Я должен выйти на улицу и кричать всему Лондону, что обесчестил тебя и не предпринял ничего, чтобы исправить оскорбление?
– Нас видели только Лидия и несколько твоих же слуг. Ты любишь хвастаться тем, что ты граф. Воспользуйся своей властью! Позови их! Прикажи молчать.
– Лидия уже разослала во все концы гонцов с сообщением, что я разорвал помолвку с Ребеккой и женюсь на тебе. Жидкость выплеснулась из бутылки, мы не сможем собрать ее и вернуть обратно.
– Я наемная прислуга, – угрюмо напомнила Эллен. – Твоим друзьям все равно, даже если ты и поступил плохо по отношению ко мне.
– Они джентльмены. Они поймут, почему мне пришлось сделать предложение.
– Ха! Да ни один из них и бровью не шевельнет из-за того, что ты меня соблазнил. Будут только удивляться, из-за чего столько шума.
– А тебе не приходило в голову, что мои чувства к тебе искренни и что я по-настоящему счастлив?
– Несколько часов назад ты собирался пройти по проходу в церкви рука об руку с Ребеккой. А теперь, ни о чем не задумываясь, заявляешь, что хочешь проделать тоже самое со мной. Так что извини меня за то, что я считаю тебя несколько непостоянным в выборе.
– Лучше непостоянным, чем холодным как рыба!
Эллен задрожала от возмущения и, повернувшись, уставилась в окно на ухоженный сад. Утренняя роса сверкала на розах, птицы распевали на ветках деревьев, но она почти не замечала этой красоты. В голове у нее бушевала сумятица, она металась от ужаса к радости и снова к ужасу и никак не могла разобраться, чего хочет. Все тело болело, в висках пульсировало, больше всего Эллен хотела лечь и отдохнуть, а потом принять горячую ванну. Она нуждалась в передышке, чтобы успокоиться и упорядочить мысли. В таком сумбурном состоянии невозможно принимать жизненно важные решения. Эллен переполнял клубок эмоций, и она никак не могла решить, радуется ли тому, что случилось, или жалеет о том, что встретилась с Алексом. Сейчас он казался ей незнакомцем, громадным разгневанным мужчиной, орущим и выдвигающим ультиматумы.
Как она может выйти за него? Да, она уверена, что он не имел никакого отношения к беде, случившейся с Джеймсом, и все-таки, соглашаясь, предает и Джеймса, и отца. Джеймс никогда не простит ее, но разве у нее есть выбор? Если она не выйдет за Алекса, репутация ее будет погублена, и она больше не сумеет найти работу. Джеймс пригласил ее пожить у него, но что из этого получится? Есть ли у него подходящее жилье, где она может остановиться? Как надолго? И снова всплывает старый вопрос: а если его схватят представители закона? Что будет тогда? У Алекса сложилось ошибочное впечатление, что Джеймса в стране нет. А если он узнает, что тот вернулся? Как он тогда поступит? Николас женится на Лидии, и все они станут родственниками, хотя Ребекка теперь отвергнутая невеста. О, просто невозможно думать обо всех этих путях к неминуемой катастрофе!
– Все кончено, Эллен, – пробормотал Алекс откуда-то из-за спины. – Все уже решено. Мы должны двигаться вперед.
– Вперед, вот как? – Она резко повернулась к нему. – И что это означает для тебя?
– Это значит, что сегодня мы поженимся, как потребовала Лидия, и…
– Лидия! Лидия! – Эллен театрально взмахнула рукой. – Она мне до смерти надоела. Если ты еще раз упомянешь при мне ее имя, не знаю, что я сделаю.
– Именно она наткнулась на нас и….
– Замолчи! – взмолилась Эллен. – Я не желаю о ней говорить! Почему ей так нужен этот брак? Зачем она толкала нас к нему?
– Ни малейшего представления не имею, но Лидия была права, настаивая на бракосочетании. У тебя нет отца, который мог бы заступиться за тебя, и ты должна быть ей благодарна за то, что она достаточно побеспокоилась о тебе и настояла на своем.
– Благодарна? Ты сошел с ума? Она вынудила меня оказаться в положении, которое я считаю совершенно омерзительным.
Эллен не говорила лично об Алексе, просто была в таком замешательстве, что забыла об осмотрительности. Он отреагировал именно так, как и следовало ожидать:
– Значит, я омерзителен для тебя? Ну, ты и сама не такая уж шикарная добыча. Если бы я знал о твоем характере и кислом взгляде на жизнь, я бы просто не забирался в твою постель, можешь быть уверена!
– Ты самодовольное ничтожество!
На столе стоял подсвечник. Эллен схватила его и швырнула в Алекса, хотя тот и был слишком далеко от нее, чтобы причинить какой-то вред. Подсвечник негромко звякнул, упав на коврик, так что Эллен даже не получила удовлетворения.
Тяжело дыша, с колотившимися сердцами, они смотрели друг на друга сердитыми взглядами, и их разделяло такое расстояние, что оно могло быть и океаном.
«О, Алекс!..» – рыдала Эллен в душе. Она не могла понять, почему они ссорятся. Она нуждалась в его советах, хотела говорить с ним и слушать его, но была слишком расстроена, поэтому рассудительный разговор никак не получался.
Эллен боялась выходить за него замуж. Вынужденно соприкоснувшись с его обществом, она видела расчетливый и жестокий мир, в котором он обитал, и не хотела оказаться в нем. Эллен выросла в дружной, любящей семье, и если бы ей предложили выбрать любой дар, она бы пожелала восстановить утерянное. Она мечтала о товарищеских отношениях и преданности, но не сомневалась, что Алекс не способен взять на себя такое обязательство.
Брошенный подсвечник положил конец их стычке. Нужно было успокоиться и перестать бесконечно ходить кругами, не в силах принять решение и выработать план.
– Я прошу прощения, – выдавил Алекс.
– Принято, – отозвалась она столь же лаконично.
– Ночь оказалась длинной, – очень мягко сказано! – и мы оба измучены. И говорим вещи, о которых потом пожалеем. Почему бы тебе не пойти наверх и не отдохнуть перед церемонией?
Ну как он может полагать, что они должны довести все до конца?! Почему не учитывает ее слов?
Но какой у нее есть выбор? Она не может не выйти за него замуж. За дурным поведением следует расплата. За прелюбодеянием следует супружество. Других возможностей нет. Если она не станет замужней леди, и очень быстро, ее заклеймят, как шлюху, и вышвырнут на улицу.
– Ты вообще думал об этом хоть немного? – спросила Эллен.
– Нет.
– Что одна женщина, что другая – никакой разницы?
– Это не так. – Пылкий взгляд Алекса пропутешествовал по ее груди. – Думаю, я сумею отличить, ты в моей постели или другая.
Эллен проигнорировала насмешку.
– И как ты представляешь себе наши отношения?
– Полагаю, мы будем просто жить – как любая другая супружеская чета.
– Просто жить?!
Все-таки она его разозлила. Алекс поднял руки, защищаясь.
– Что ты от меня хочешь услышать, Эллен?
– Ты будешь мне верным и надежным супругом?
– Разумеется, буду.
– А как насчет супружеской верности?
– Супружеской верности?
Он что, не понял ее слов?
– Не нужно так удивляться. Учитывая то, как мы встретились, я не могу не спросить.
Алекс зашипел и затрясся, мгновенно вспыхнув и кипя от раздражения.
– Да, я намерен быть верным супругом. А как насчет тебя? Учитывая то, как легко оказалось тебя соблазнить. Может, это мне стоит волноваться, что ты будешь убегать с каждым парнем, который посмотрит в твою сторону?
Эллен понимала, что оскорбление заслуженное, что у нее нет никакой нравственной подпорки, никакого основания для душевной боли или гнева, но ей все равно стало больно.
Какую жену он получит?
Она ни разу не дала Алексу ни малейшей возможности взглянуть на себя в благоприятном свете. Она умела отличить хорошее от плохого, но в его присутствии ни разу не продемонстрировала пристойного поведения. Да, он принимал ее за шлюху, а когда она вела себя по-другому?
И все-таки его издевка ранила Эллен. Какое унизительное мнение о новобрачной. Если они должны пожениться, разве не следует строить отношения на основе взаимного уважения и почтения? Как может получиться прочный союз, если его будут разъедать такие ужасные чувства? Каким образом ее сильная привязанность к Алексу привела к такой прискорбной развязке? Как радость и счастье превратились в безысходность?
Алекс стоял, нахмурившись. Похоже, он мысленно обвиняет ее в будущих прегрешениях? Непрошибаемый чурбан! Неужели он действительно думает, будто она из тех женщин, что флиртуют и кокетничают? Из тех, что шляются по Лондону, меняя любовников и позоря мужа и себя?
Эллен вспыхнула гневом. После тяжелой ночи ей хотелось наброситься на кого-нибудь, обвинив этого кого-то – а не только себя – в своем затруднительном положении.
– О да, – ответила она. – Я намереваюсь иметь несколько дюжин любовников. В каждом уединенном уголке Лондона меня будет поджидать один из них. И ты никогда не догадаешься, с кем из них я стану забавляться в следующий раз.
– Так я и предполагал. – Алекс самодовольно ухмыльнулся. – Правда, я надеялся, что мы найдем общий язык, но это невозможно. Ты полна решимости начать с неверной ноты. Так тому и быть. В одиннадцать я буду в библиотеке с викарием. Хочешь – приходи, не хочешь – не надо. Мне все равно, что ты решишь.
Он пошел к двери, и внезапно ее переменчивая натура восстала против его ухода. Алекс был ее единственным союзником в этом огромном особняке – и в целом мире. Он не может ее покинуть.
– Куда ты идешь?
Алекс остановился поглянулся.
– Моя задача еще не выполнена. Нужно отыскать Ребекку. Я хочу поговорить с ней до того, как это сделает Лидия. Не желаешь пойти со мной?
Эллен решительно отказалась от сомнительной чести, и Алекс оставил ее в одиночестве злиться и размышлять о венчании – если оно вообще состоится.
– Нам нужно поговорить.
– О чем?
Алекс втащил Ребекку в уединенную комнату и закрыл дверь. Он отрепетировал то, что собирался сказать, но, стоя лицом к лицу с девушкой, не мог сообразить, с чего начать. Она рассматривала его так, словно у него было две головы, словно ей больше всего на свете хотелось дать ему хорошую затрещину, и он покорно вздохнул.
Алекс не понимал, что между ними произошло. Они нормально, без проблем, ладили много лет, и вдруг за несколько недель все изменилось. Ребекка пылала гневом и негодованием, которых он понять не мог, и напоминала ему горшок, полный обиды, которая вот-вот перельется через край.
Он не знал точно, как девушка воспримет новость об Эллен, но почти не сомневался, что она придет в бешенство. Но опять же, учитывая ее неприязнь к нему самому, может быть, Ребекка испытает облегчение? Может быть, причиной ее недавнего недовольства стало осознание того, какой отвратительной парой они являются?
– Присядем? – предложил Алекс, пытаясь потянуть время.
– Я уже вижу по твоим глазам, что ты собираешься признаться мне в чем-то ужасном, поэтому предпочту постоять.
– Ты разговаривала со своей сестрой сегодня утром?
– Нет.
Отлично! Меньше всего Алексу было нужно, чтобы Лидия сама изложила историю катастрофы.
Ребекка нахмурилась, нетерпеливо постукивая кончиком туфли по ковру. Алекс никак не мог начать, и она подтолкнула его:
– Ну и?..
– Лидия и я… в общем… мы…
– Ради Бога, Алекс, я не ребенок. Говори уже, пока не задохнулся.
Он набрал полную грудь воздуха и быстро выпалил:
– Наша помолвка разорвана.
– Ну, разумеется, нет! Уж не знаю, в какую игру ты играешь и что готов сделать, лишь бы не жениться на мне, но я не дам тебе сорваться с крючка, А теперь, если ты меня извинишь, я пошла завтракать.
Она уже повернулась, чтобы уйти, но Алекс схватил ее за руку и остановил.
– Ребекка, подожди.
– Отпусти меня, пока я не сломала тебе руку.
– Мы должны это обсудить.
– Если ты думаешь, что можешь выкрутиться и не выполнить свои обязательства передо мной, ты сумасшедший.
– Все уже сделано.
– Что ты имеешь в виду? – раздраженно спросила Ребекка.
– Лидия не позволит тебе выйти за меня замуж.
– Она мне не мать и не имеет права совать нос в мои дела. – Ребекка вырвала руку. – Советую тебе поспешить к портному и примерить свадебный костюм.
– Это правда, Ребекка. Лидия разорвала помолвку, а я согласился, что так будет лучше.
– Могу поспорить, что ты так и сделал!
– Я хотел сказать тебе, что мне очень жаль.
– Тебе жаль! Ты пошел на попятный и думаешь, все закончено?
– Я не знаю, что еще можно сказать.
– А как насчет того, чтобы рассказать мне, что скрывается за этой шарадой?
– Ну, я сделал кое-что… кое-что… это вызовет большой скандал.
– Почему я ничуть не удивилась, а?
– Мы с Лидией просто почувствовали, что для тебя лучше всего будет, если мы расстанемся и ты покинешь Лондон на время, пока все не утрясется.
– Великолепно! – Ребекка буквально сочилась сарказмом. – Как близко к сердцу вы с Лидией принимаете мои интересы.
Его отношения с Ребеккой были слишком поверхностными, и Алекс просто не знал, как подступиться к ней с откровенным разговором. Он понимал, что только портит все, но никак не мог подобрать нужных слов. А имелись ли вообще правильные слова? Существовал ли приличный способ объяснить все? Если и существовал, то Алексу он был не известен.
Он пожал плечами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Давай! – рявкнула Лидия. – Седлай меня! Делай свое дело!
Святой Иисус! Не думает же она, что он страстно желает ее, как жеребец кобылу. У него не встанет только потому, что она этого потребовала. Она обезумела, а он проглатывает все оскорбления, которые так хочется метнуть в нее. Деньги… Сюзетт… деньги… Сюзетт…
Этот речитатив звенел у Николаса в сознании. И первое, и второе уже почти принадлежат ему. Он не может отказаться.
Николас сделал один нерешительный шажок, потом другой, спотыкаясь о брюки, но не остановился, чтобы снять их, потому что тогда будет казаться, словно он заинтересован в совокуплении, а это категорически не так!
Он вцепился в бедра Лидии, а его член сам нашел дорогу. Крем облегчил вход, и Николас делал один толчок за другим, но член его не желал оставаться твердым. Бальзам был таким скользким, а сам он – настолько незаинтересованным, что просто не мог создать нужного трения.
– Ты что, уже использовал сегодня свое древко? – внезапно спросила Лидия. – Подарил другой то, что должен хранить для меня?
– Лидия!
– Должна сказать тебе, Ники, если я узнаю, что ты мне неверен, я очень рассержусь.
– Ни с кем я не был.
– Тогда почему он у тебя такой дряблый? Ты что, родился с лапшой вместо члена?
– Боже правый, женщина! Закрой рот!
– С чего бы это? У меня есть все права поинтересоваться твоей очевидной проблемой. Ты собираешься выполнять свою часть супружеской сделки?
Николас разозлился. Ему страшно захотелось вцепиться ей в глотку и давить, пока не выдавит из нее жизнь, но и этого он сделать не мог. Во всяком случае, не раньше чем они поженятся. Он направил свой гнев вниз, где тот и обеспечил необходимую движущую силу. Член напрягся, как камень, и резко вонзился в Лидию, из него вытекла струйка, но Николас едва ощутил оргазм.
Чувствуя отвращение и к ней, и к себе, Николас отстранился и натянул брюки быстрее, чем Лидия успела опустить халат и повернуться к нему. Она разглядывала Николаса, как дрессированную собачку, словно обучала его сидеть и давать лапку, и он едва сдержался, чтобы не ударить ее по некрасивому лицу.
– Это все? – сердито спросил Николас.
– Ты еще не принял ванну.
– Не нужна мне ванна.
– Но я настаиваю. – Лидия опять крепко вцепилась в его ремень. – Сбрасывай башмаки.
Они словно вступили в решительную схватку, в которой Николас выиграть не мог. Он заскрежетал зубами, но повиновался, и Лидия сорвала с него остатки одежды. Он стоял перед ней обнаженный, член опять съежился. Лидия обошла вокруг, изучая Николаса так, будто он был быком, которого она собиралась купить.
– Ты закончила?
– Думаю, да. – Она показала на ванну. – Можешь забираться.
Николас опустился в ванну, благодарный воде, прикрывшей его. Он чувствован себя оскверненным и был рад возможности вымыться.
Лидия наклонилась над ним с мрачной усмешкой:
– Я тут подумала…
– О чем?
– Когда мы поженимся, нам не понадобятся больше отдельные спальни. Мы будем спать в одной. Каждую, каждую ночь.
Она окунула в воду мыло и начала взбивать пену.
Глава 15
– Но ведь ты не хочешь жениться на мне! – кричала Эллен. – А я не хочу выходить за тебя! Почему ты не велел Лидии оставить нас в покое?
– Я и словечка не мог ввернуть, – буркнул Алекс.
– Ты позволил ей запугать нас, словно мы дети!
– Ты действительно думаешь, что я мог бы заставить ее заткнуться?
– Да! Вытащи нас из этой неразберихи:
Эллен вела себя, как безумная мегера, но не могла остановиться. События этой ночи захлестнули ее, словно она упала в бушующую реку и Эллен не могла замедлить течение, которое несло ее.
– Чего ты от меня хочешь? – спросил Алекс, раздраженный не меньше, чем она сама. – Я должен выйти на улицу и кричать всему Лондону, что обесчестил тебя и не предпринял ничего, чтобы исправить оскорбление?
– Нас видели только Лидия и несколько твоих же слуг. Ты любишь хвастаться тем, что ты граф. Воспользуйся своей властью! Позови их! Прикажи молчать.
– Лидия уже разослала во все концы гонцов с сообщением, что я разорвал помолвку с Ребеккой и женюсь на тебе. Жидкость выплеснулась из бутылки, мы не сможем собрать ее и вернуть обратно.
– Я наемная прислуга, – угрюмо напомнила Эллен. – Твоим друзьям все равно, даже если ты и поступил плохо по отношению ко мне.
– Они джентльмены. Они поймут, почему мне пришлось сделать предложение.
– Ха! Да ни один из них и бровью не шевельнет из-за того, что ты меня соблазнил. Будут только удивляться, из-за чего столько шума.
– А тебе не приходило в голову, что мои чувства к тебе искренни и что я по-настоящему счастлив?
– Несколько часов назад ты собирался пройти по проходу в церкви рука об руку с Ребеккой. А теперь, ни о чем не задумываясь, заявляешь, что хочешь проделать тоже самое со мной. Так что извини меня за то, что я считаю тебя несколько непостоянным в выборе.
– Лучше непостоянным, чем холодным как рыба!
Эллен задрожала от возмущения и, повернувшись, уставилась в окно на ухоженный сад. Утренняя роса сверкала на розах, птицы распевали на ветках деревьев, но она почти не замечала этой красоты. В голове у нее бушевала сумятица, она металась от ужаса к радости и снова к ужасу и никак не могла разобраться, чего хочет. Все тело болело, в висках пульсировало, больше всего Эллен хотела лечь и отдохнуть, а потом принять горячую ванну. Она нуждалась в передышке, чтобы успокоиться и упорядочить мысли. В таком сумбурном состоянии невозможно принимать жизненно важные решения. Эллен переполнял клубок эмоций, и она никак не могла решить, радуется ли тому, что случилось, или жалеет о том, что встретилась с Алексом. Сейчас он казался ей незнакомцем, громадным разгневанным мужчиной, орущим и выдвигающим ультиматумы.
Как она может выйти за него? Да, она уверена, что он не имел никакого отношения к беде, случившейся с Джеймсом, и все-таки, соглашаясь, предает и Джеймса, и отца. Джеймс никогда не простит ее, но разве у нее есть выбор? Если она не выйдет за Алекса, репутация ее будет погублена, и она больше не сумеет найти работу. Джеймс пригласил ее пожить у него, но что из этого получится? Есть ли у него подходящее жилье, где она может остановиться? Как надолго? И снова всплывает старый вопрос: а если его схватят представители закона? Что будет тогда? У Алекса сложилось ошибочное впечатление, что Джеймса в стране нет. А если он узнает, что тот вернулся? Как он тогда поступит? Николас женится на Лидии, и все они станут родственниками, хотя Ребекка теперь отвергнутая невеста. О, просто невозможно думать обо всех этих путях к неминуемой катастрофе!
– Все кончено, Эллен, – пробормотал Алекс откуда-то из-за спины. – Все уже решено. Мы должны двигаться вперед.
– Вперед, вот как? – Она резко повернулась к нему. – И что это означает для тебя?
– Это значит, что сегодня мы поженимся, как потребовала Лидия, и…
– Лидия! Лидия! – Эллен театрально взмахнула рукой. – Она мне до смерти надоела. Если ты еще раз упомянешь при мне ее имя, не знаю, что я сделаю.
– Именно она наткнулась на нас и….
– Замолчи! – взмолилась Эллен. – Я не желаю о ней говорить! Почему ей так нужен этот брак? Зачем она толкала нас к нему?
– Ни малейшего представления не имею, но Лидия была права, настаивая на бракосочетании. У тебя нет отца, который мог бы заступиться за тебя, и ты должна быть ей благодарна за то, что она достаточно побеспокоилась о тебе и настояла на своем.
– Благодарна? Ты сошел с ума? Она вынудила меня оказаться в положении, которое я считаю совершенно омерзительным.
Эллен не говорила лично об Алексе, просто была в таком замешательстве, что забыла об осмотрительности. Он отреагировал именно так, как и следовало ожидать:
– Значит, я омерзителен для тебя? Ну, ты и сама не такая уж шикарная добыча. Если бы я знал о твоем характере и кислом взгляде на жизнь, я бы просто не забирался в твою постель, можешь быть уверена!
– Ты самодовольное ничтожество!
На столе стоял подсвечник. Эллен схватила его и швырнула в Алекса, хотя тот и был слишком далеко от нее, чтобы причинить какой-то вред. Подсвечник негромко звякнул, упав на коврик, так что Эллен даже не получила удовлетворения.
Тяжело дыша, с колотившимися сердцами, они смотрели друг на друга сердитыми взглядами, и их разделяло такое расстояние, что оно могло быть и океаном.
«О, Алекс!..» – рыдала Эллен в душе. Она не могла понять, почему они ссорятся. Она нуждалась в его советах, хотела говорить с ним и слушать его, но была слишком расстроена, поэтому рассудительный разговор никак не получался.
Эллен боялась выходить за него замуж. Вынужденно соприкоснувшись с его обществом, она видела расчетливый и жестокий мир, в котором он обитал, и не хотела оказаться в нем. Эллен выросла в дружной, любящей семье, и если бы ей предложили выбрать любой дар, она бы пожелала восстановить утерянное. Она мечтала о товарищеских отношениях и преданности, но не сомневалась, что Алекс не способен взять на себя такое обязательство.
Брошенный подсвечник положил конец их стычке. Нужно было успокоиться и перестать бесконечно ходить кругами, не в силах принять решение и выработать план.
– Я прошу прощения, – выдавил Алекс.
– Принято, – отозвалась она столь же лаконично.
– Ночь оказалась длинной, – очень мягко сказано! – и мы оба измучены. И говорим вещи, о которых потом пожалеем. Почему бы тебе не пойти наверх и не отдохнуть перед церемонией?
Ну как он может полагать, что они должны довести все до конца?! Почему не учитывает ее слов?
Но какой у нее есть выбор? Она не может не выйти за него замуж. За дурным поведением следует расплата. За прелюбодеянием следует супружество. Других возможностей нет. Если она не станет замужней леди, и очень быстро, ее заклеймят, как шлюху, и вышвырнут на улицу.
– Ты вообще думал об этом хоть немного? – спросила Эллен.
– Нет.
– Что одна женщина, что другая – никакой разницы?
– Это не так. – Пылкий взгляд Алекса пропутешествовал по ее груди. – Думаю, я сумею отличить, ты в моей постели или другая.
Эллен проигнорировала насмешку.
– И как ты представляешь себе наши отношения?
– Полагаю, мы будем просто жить – как любая другая супружеская чета.
– Просто жить?!
Все-таки она его разозлила. Алекс поднял руки, защищаясь.
– Что ты от меня хочешь услышать, Эллен?
– Ты будешь мне верным и надежным супругом?
– Разумеется, буду.
– А как насчет супружеской верности?
– Супружеской верности?
Он что, не понял ее слов?
– Не нужно так удивляться. Учитывая то, как мы встретились, я не могу не спросить.
Алекс зашипел и затрясся, мгновенно вспыхнув и кипя от раздражения.
– Да, я намерен быть верным супругом. А как насчет тебя? Учитывая то, как легко оказалось тебя соблазнить. Может, это мне стоит волноваться, что ты будешь убегать с каждым парнем, который посмотрит в твою сторону?
Эллен понимала, что оскорбление заслуженное, что у нее нет никакой нравственной подпорки, никакого основания для душевной боли или гнева, но ей все равно стало больно.
Какую жену он получит?
Она ни разу не дала Алексу ни малейшей возможности взглянуть на себя в благоприятном свете. Она умела отличить хорошее от плохого, но в его присутствии ни разу не продемонстрировала пристойного поведения. Да, он принимал ее за шлюху, а когда она вела себя по-другому?
И все-таки его издевка ранила Эллен. Какое унизительное мнение о новобрачной. Если они должны пожениться, разве не следует строить отношения на основе взаимного уважения и почтения? Как может получиться прочный союз, если его будут разъедать такие ужасные чувства? Каким образом ее сильная привязанность к Алексу привела к такой прискорбной развязке? Как радость и счастье превратились в безысходность?
Алекс стоял, нахмурившись. Похоже, он мысленно обвиняет ее в будущих прегрешениях? Непрошибаемый чурбан! Неужели он действительно думает, будто она из тех женщин, что флиртуют и кокетничают? Из тех, что шляются по Лондону, меняя любовников и позоря мужа и себя?
Эллен вспыхнула гневом. После тяжелой ночи ей хотелось наброситься на кого-нибудь, обвинив этого кого-то – а не только себя – в своем затруднительном положении.
– О да, – ответила она. – Я намереваюсь иметь несколько дюжин любовников. В каждом уединенном уголке Лондона меня будет поджидать один из них. И ты никогда не догадаешься, с кем из них я стану забавляться в следующий раз.
– Так я и предполагал. – Алекс самодовольно ухмыльнулся. – Правда, я надеялся, что мы найдем общий язык, но это невозможно. Ты полна решимости начать с неверной ноты. Так тому и быть. В одиннадцать я буду в библиотеке с викарием. Хочешь – приходи, не хочешь – не надо. Мне все равно, что ты решишь.
Он пошел к двери, и внезапно ее переменчивая натура восстала против его ухода. Алекс был ее единственным союзником в этом огромном особняке – и в целом мире. Он не может ее покинуть.
– Куда ты идешь?
Алекс остановился поглянулся.
– Моя задача еще не выполнена. Нужно отыскать Ребекку. Я хочу поговорить с ней до того, как это сделает Лидия. Не желаешь пойти со мной?
Эллен решительно отказалась от сомнительной чести, и Алекс оставил ее в одиночестве злиться и размышлять о венчании – если оно вообще состоится.
– Нам нужно поговорить.
– О чем?
Алекс втащил Ребекку в уединенную комнату и закрыл дверь. Он отрепетировал то, что собирался сказать, но, стоя лицом к лицу с девушкой, не мог сообразить, с чего начать. Она рассматривала его так, словно у него было две головы, словно ей больше всего на свете хотелось дать ему хорошую затрещину, и он покорно вздохнул.
Алекс не понимал, что между ними произошло. Они нормально, без проблем, ладили много лет, и вдруг за несколько недель все изменилось. Ребекка пылала гневом и негодованием, которых он понять не мог, и напоминала ему горшок, полный обиды, которая вот-вот перельется через край.
Он не знал точно, как девушка воспримет новость об Эллен, но почти не сомневался, что она придет в бешенство. Но опять же, учитывая ее неприязнь к нему самому, может быть, Ребекка испытает облегчение? Может быть, причиной ее недавнего недовольства стало осознание того, какой отвратительной парой они являются?
– Присядем? – предложил Алекс, пытаясь потянуть время.
– Я уже вижу по твоим глазам, что ты собираешься признаться мне в чем-то ужасном, поэтому предпочту постоять.
– Ты разговаривала со своей сестрой сегодня утром?
– Нет.
Отлично! Меньше всего Алексу было нужно, чтобы Лидия сама изложила историю катастрофы.
Ребекка нахмурилась, нетерпеливо постукивая кончиком туфли по ковру. Алекс никак не мог начать, и она подтолкнула его:
– Ну и?..
– Лидия и я… в общем… мы…
– Ради Бога, Алекс, я не ребенок. Говори уже, пока не задохнулся.
Он набрал полную грудь воздуха и быстро выпалил:
– Наша помолвка разорвана.
– Ну, разумеется, нет! Уж не знаю, в какую игру ты играешь и что готов сделать, лишь бы не жениться на мне, но я не дам тебе сорваться с крючка, А теперь, если ты меня извинишь, я пошла завтракать.
Она уже повернулась, чтобы уйти, но Алекс схватил ее за руку и остановил.
– Ребекка, подожди.
– Отпусти меня, пока я не сломала тебе руку.
– Мы должны это обсудить.
– Если ты думаешь, что можешь выкрутиться и не выполнить свои обязательства передо мной, ты сумасшедший.
– Все уже сделано.
– Что ты имеешь в виду? – раздраженно спросила Ребекка.
– Лидия не позволит тебе выйти за меня замуж.
– Она мне не мать и не имеет права совать нос в мои дела. – Ребекка вырвала руку. – Советую тебе поспешить к портному и примерить свадебный костюм.
– Это правда, Ребекка. Лидия разорвала помолвку, а я согласился, что так будет лучше.
– Могу поспорить, что ты так и сделал!
– Я хотел сказать тебе, что мне очень жаль.
– Тебе жаль! Ты пошел на попятный и думаешь, все закончено?
– Я не знаю, что еще можно сказать.
– А как насчет того, чтобы рассказать мне, что скрывается за этой шарадой?
– Ну, я сделал кое-что… кое-что… это вызовет большой скандал.
– Почему я ничуть не удивилась, а?
– Мы с Лидией просто почувствовали, что для тебя лучше всего будет, если мы расстанемся и ты покинешь Лондон на время, пока все не утрясется.
– Великолепно! – Ребекка буквально сочилась сарказмом. – Как близко к сердцу вы с Лидией принимаете мои интересы.
Его отношения с Ребеккой были слишком поверхностными, и Алекс просто не знал, как подступиться к ней с откровенным разговором. Он понимал, что только портит все, но никак не мог подобрать нужных слов. А имелись ли вообще правильные слова? Существовал ли приличный способ объяснить все? Если и существовал, то Алексу он был не известен.
Он пожал плечами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30