А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Разве тебе не хочется иметь несколько лишних пенни?
– Если вы с ней об этом заговорите, она сразу поймет, что вы испытываете ко мне повышенный интерес. И как вы будете это объяснять?
– Мне ужасно не нравится это платье, – снова резко сменил тему Стэнтон. – Ты выглядишь в нем безобразно. Цвет ткани сливается с цветом кожи…
– А вы, наверное, считаете себя непревзойденным знатоком женских нарядов?
– Да.
Разумеется, да! Он же развлекается тем, что раздевает женщин! Истинный знаток моды!
– Мне нравится серое, – твердо заявила Эллен. Она не собирается ему рассказывать, что одежду для нее выбирает и покупает Лидия, а та позволяет ей ходить только в сером.
– Если бы я покупал тебе платья, я бы выбрал бледно-лиловый, под цвет твоих глаз. Или красный, чтобы оттенить золото волос.
– Вы всерьез думаете, что я из тех женщин, которые готовы расхаживать в красном?
– Я бы велел тебе надевать его для меня – когда мы останемся наедине.
Эллен сглотнула, внезапно представив себе ту картину интимных отношений, которую он нарисовал. Щеки ее заполыхали, и она с трудом удержалась, чтобы не начать обмахиваться веером.
– Вы страдаете безумными наваждениями. Скажите, ваши приступы сумасшествия часто повторяются?
– У тебя нет никаких вещей, – заметил Стэнтон, не обратив внимания на оскорбление. – Ни одной книги, никаких драгоценностей, даже рисунка в медальоне. Почему?
Эллен вовремя прикусила язычок и не сказала, что почти все ее вещи были отобраны и проданы, чтобы возместить убытки обвинителю Джеймса. Многое являлось частью приданого ее матери и принадлежало семье в течение нескольких поколений, и эта утрата, последовавшая сразу за арестом Джеймса и кончиной отца, заставила ее сильно страдать.
Все последующие годы она старалась не иметь никакого имущества, за исключением некоторых личных вещей матери, чтобы никогда больше не привязываться к кому-либо или к чему-либо.
– Я не помешана на собственности, – огрызнулась девушка, – как некоторые.
– Ты говорила, что мы с тобой уже встречались.
– Это не было встречей. Просто кто-то сказал мне, кто вы такой, и я видела вас издалека.
– Юношей я знавал семейство по фамилии Дрейк. В Суррее. Отец семейства был управляющим в имении моего друга. Вы не родственники?
– У меня нет никакой родни в Суррее, – чистая правда вот уже десять лет, – так что я уверена, что не знаю их.
Стэнтон снова внимательно посмотрел на Эллен, оценивая выражение ее лица, пробираясь сквозь нагроможденную ею ложь, и его ухмылка дала Эллен понять, что он не поверил ее россказням.
– Почему у тебя столько секретов?
– Если бы у меня были секреты – а их на самом деле нет, – с чего бы мне быть такой дурой, чтобы выкладывать их вам?
– Действительно, с чего?
Стэнтон поднялся с кресла и в три шага пересек маленькую комнатку, оказавшись вплотную к Эллен. Его близость вызвала в ней такую жаркую волну возбуждения, что закружилась голова. Эллен понимала, что поддаваться нельзя, но как может такое страстное желание быть неправильным? Всем сердцем и душой жаждала она обрушиться в геенну огненную, воспламененную Стэнтоном. Жизнь ее, пусть и не по вине самой девушки, совершила грозный поворот. У нее было так мало удовольствий, так мало поводов для праздника… Неужели земной шар перестанет вращаться, если она эгоистично и страстно протянет руку и ухватит частицу счастья?
Эллен всегда была послушна долгу, была старательной и честной. Она никогда не желала больше, чем у нее было, никогда не оплакивала свои беды, и что ей это дало? Ничего! Она всего-навсего старая дева без гроша в кармане, без прошлого и без будущего. Неужели она не заслужила, чтобы с ней произошло хоть что-то хорошее?
А что, если… Пленительная перспектива поманила и овладела девушкой. Что, если она осмелится? Что, если пойдет по дороге, на которую ее подталкивает Алекс?
Нет сомнений, когда она надоест Стэнтону, ее ждут страдания и одиночество. Эллен никогда ничего не делала наполовину, поэтому она, вероятно, полюбит его. Безответно.
Даже если Стэнтон увлечется ею, он все равно не откажется от брака с Ребеккой, да Эллен и сама этого хочет. И она никогда больше его не увидит. Она уйдет от Лидии и останется одна, отдастся на волю судьбы и попытается обосноваться где-нибудь в другом месте. Она будет отчаявшейся и несчастной, но сохранит воспоминания о времени, проведенном с ним.
Внезапно Эллен показалось, что за такие воспоминания можно заплатить любую цену…
Стэнтон провел пальцем по ее губам.
– Будь моей любовницей, Эллен.
– Я не знаю, что это значит.
– Я покажу тебе.
– Мне страшно.
– Это будет чудесно, – пообещал он. – Я сделаю это чудесным.
– Поклянись, что никогда меня не обидишь. – Понятно, что ей не получить положительного ответа на свою глупую просьбу, но нужно притвориться, что это возможно. – Я не вынесу, если ты так поступишь.
– Никогда, – прошептал он. – Я никогда не смогу обидеть тебя.
Он наклонился и поцеловал девушку, и она застонала от восторга. Тело ее было охвачено желанием, исполнено гнетом и мукой, которые требовали выхода, и Эллен обвила Стэнтона руками и притянула к себе.
Алекс обнял ее еще крепче, его язык проник ей в рот, пальцы потонули в волосах. Стэнтон вынул гребни и отбросил их на пол, а затем распустил длинные локоны Эллен. Стэнтон прижал девушку к стене, подхватил ее под ягодицы и приподнял.
Юбка задралась, и Эллен обнаружила, что сидит у Алекса на бедрах, плотно прижатая к его телу. Ее лоно соприкасалось с его мужским естеством, грубый ворс брюк терся о ее бедра, когда Стэнтон ритмично двигался.
Эллен походила на цветок, раскрывающийся ему навстречу. В груди трепетало, промежность увлажнилась от желания, а бедра откликались, повторяя движения Стэнтона.
– Ты хоть немного представляешь, – спросил он, – чем занимаются мужчина и женщина, оставшись наедине, вот как сейчас?
– Нет, Научи меня всему.
Стэнтон повернулся и понес Эллен на кровать, положил ее и сам лег сверху. Она еще могла отказаться, могла начать протестовать, но не сделала этого. Ей казалось, что посреди комнаты провели линию – черту между правильным и неправильным, между грехом и нравственностью. Эллен пересекла эту черту вместе со Стэнтоном и оказалась так далеко на другой стороне, что уже не смогла бы вернуться к той себе, какой она была раньше. Но ей было наплевать и на свою прежнюю репутацию, и на прежние стремления, и на прежнее поведение. Было только здесь и сейчас – и то, что будет потом. Когда все закончится, кем – и чем – она станет?
Алекс был тяжелым, его вес вжимал Эллен в матрац, но ей было все равно. Стэнтон был желанным и близким, и она не испытывала ничего неестественного или неловкого, как опасалась. Казалось, ей предназначено быть с ним, словно она всю свою жизнь стремилась именно к этому, не сознавая, чего хочет.
Стэнтон смотрел на нее, и в его взгляде была суровость и одновременно нежность, восхитившая Эллен. Она могла бы лежать так целую вечность, просто глядя на него и купаясь в этой нежности.
– Я так рад, что ты сказала «да», – пробормотал он.
– Это ужасно, что я согласилась. Ты сокрушил мой здравый смысл. Я не могу тебе отказать.
– А зачем отказывать?
– Потому что ничего, кроме забот, ты мне не принесешь.
– Я постараюсь оправдать твои заниженные ожидания. – Стэнтон криво усмехнулся. – Мы будем действовать не спеша.
– Ни в коем случае!
– Я хочу трогать тебя везде. Я хочу всю тебя целовать.
– Это прекратит боль? Внутри?
– Ты несчастна?
– Да, невежа! Я не знаю, что именно причиняет мне боль, но это твоя вина, и я требую, чтобы ты исцелил меня. Немедленно!
– Всему свое время, моя маленькая лиска, всему свое время.
Стэнтон увлек ее за собой в бурный прилив экстаза, и она с радостью последовала за ним. Его умелые пальцы двигались проворно, и прежде чем Эллен успела что-то сообразить, он уже расстегнул и платье, и корсет и дергал завязки на сорочке.
Эллен была охвачена предвкушением, ее соски затвердели, превратившись в болезненные бутоны. Ее нетерпение нарастало, и она едва не опозорилась, чуть не начав умолять Алекса поторопиться. Наконец груди ее обнажились. Стэнтон уютно пристроился рядом, охватил один сосок губами, и она застонала от мучительного восторга.
Алекс посасывал сосок, доводя Эллен до безумия, она извивалась и корчилась, стремясь избежать атаки и одновременно приблизиться к ней. Стэнтон понемногу задирал ей юбку, его рука блуждала по икре девушки, потом по бедру. Эллен инстинктивно угадала, куда он стремится, и поняла, что скоро наступит облегчение, поэтому не просила его остановиться.
– Ты такая влажная, – произнес он.
– Почему? Что со мной происходит? – Он уже водил рукой по ее расселине, играя с ней, и Эллен извивалась и стонала. – Пожалуйста… пожалей меня!
Внезапно два его пальца скользнули внутрь. Они подошли идеально, словно были созданы для того, чтобы он ласкал ее именно так. Он двигал пальцами вперед и назад, вперед и назад.
– Сейчас, – уговаривал он. – Расслабься.
– Мне кажется, я сейчас взорвусь!
– Взорвешься.
Эллен не представляла, о чем он говорит, но она и правда чувствовала, что сейчас произойдет что-то похожее на взрыв.
– Когда же это кончится? – взмолилась она. – Я больше не могу.
– Уже почти все.
Он извлек пальцы наружу и нажал на какое-то местечко, о котором девушка и не подозревала. Ей показалось, что вся вселенная сосредоточена там. Алекс нажал раз, другой, третий – и Эллен словно рухнула с невидимого обрыва. Тело находилось в свободном падении, а дух воспарил к небесам.
Кто-то закричал, и Эллен была уверена, что это она сама, хотя все это так ошеломило ее, что она не могла бы сказать ничего определенного. Наслаждение, как по спирали, несло ее все выше и выше, до мучительного предела, до своего пика – и начало спадать.
Лежа в объятиях Стэнтона, Эллен опускалась вниз, постепенно приходя в себя. Алекс был горд и доволен собой, словно открыл ей все тайны мира. В известном смысле так оно и было.
– Что это было? – Эллен пыталась обрести обычную уверенность в себе, но не получалось. Она лежала почти нагая, лиф и подол платья оказались на талии, грудь и чресла были открыты прохладному ночному воздуху.
Стэнтон наклонился к ней, щекоча теплым дыханием ухо.
– Французы называют это petit mort.
Эллен задумалась над иностранными словами, а когда расшифровала их, вздрогнула – настолько точным оказалось их значение.
– Маленькая смерть?
– Да.
– А ты можешь сделать так, чтобы она наступила еще раз?
– Красавица моя, я могу сделать так, что она наступит столько раз, сколько ты пожелаешь.
Эллен откинулась на подушку, глядя в потолок, и ощутила укол тревоги. Ее тело так хотело повторения, что ей показалось, будто она попробовала опиум и стала зависеть от него после первого же раза.
Какие силы она привела в действие? Как быстро все это выйдет из-под контроля?
Эллен посмотрела на Стэнтона:
– Это и есть тайна супружеского ложа?
– Одна из них.
– Есть и другие?
– Много.
Эллен пришла в ужас. Пока они переберут их все, у нее не останется никаких колебаний и самоуважения тоже. Чтобы повторить пережитое, она с радостью согласится на любое, самое постыдное поведение.
Ничего удивительного, что девушек так тщательно берегут и обязательно сопровождают. Их нужно всячески удерживать от познания правды! Если бы она раньше хоть немного представляла, что можно так разнузданно наслаждаться с мужчиной, трудно предположить, какую дорожку она бы выбрала!
Неожиданно для себя Эллен зевнула.
– Я так устала.
– Наслаждение может истощить силы.
– Мне необходимо вздремнуть. Всего минуточку.
– Обязательно, – согласился Алекс. – Нужно отдохнуть для следующего раунда.
Эллен быстро задремала – она чувствовала себя обессиленной.
– Только никуда не уходи, – пробормотала она.
– Не уйду. Когда ты проснешься, я буду здесь.
Стэнтон поправлял ее одежду – опустил юбку, расправил сорочку. В изножье кровати лежало вязаное покрывало. Алекс расправил его и сделал для них уютный кокон. Эллен тесно прижалась к нему.
Она еще никогда не чувствовала себя такой защищенной. Девушка улыбнулась и уснула, слишком уставшая для того, чтобы задуматься, как она посмотрит Стэнтону в глаза на следующий день.
Глава 9
Сюзетт Дюбуа расшнуровала корсет, прислушиваясь, не подошел ли уже к гримерке Николас Маршалл. Он стоял в коридоре и до, и после каждого спектакля, поэтому Сюзетт ждала его прихода, собираясь устроить ему шикарное представление. Он сущий болван – собственно, как и все мужчины, но он богаче многих других, без пяти минут граф, и так отчаянно ее хочет. Встреча с ним – лучшее, что с ней случилось после того, как она десятилетней девочкой перебралась в Лондон. Фортуна была благосклонна к ней, не то, что к другим женщинам, прибывающим в большой город в поисках славы и удачи. Рыжеволосая и зеленоглазая, с соблазнительной фигурой и обворожительным лицом, Сюзетт выглядела экзотично и ярко, чем пленяла каждого мужчину, с которым заговаривала. Умение изображать французский акцент тоже оказалось нелишним. Она стала очень популярной среди публики, выкладывавшей свои с трудом заработанные монеты, чтобы посмотреть, как французская актриса поет и танцует, но Сюзетт не собиралась работать всю жизнь. Собственно, она намеревалась прекратить работу уже в ближайшие несколько дней, если сумеет решить денежный вопрос.
Целую вечность Сюзетт охотилась на богатого покровителя и теперь была, как никогда, близка к цели. Ник собирался осуществить все ее мечты. Он прикидывался нищим, но на самом деле был членом чертовски богатой семьи и непременно сумеет раздобыть деньги, которые требует Сюзетт. Она уже представляла себе долгие годы обеспеченной жизни, если сойдется с Николасом. У нее будут великолепный особняк, огромное содержание, шикарные наряды и вкусная еда. Она станет центром полусвета. Люди будут толпами ходить на ее вечеринки, будут добиваться ее дружбы в надежде, что она поможет им стать ближе к Нику и к награде, ждущей того, кто с ним знаком.
Сюзетт алчно улыбнулась. Она получит все это. И очень скоро.
В гримерку ввалилась ее старшая сестра Пег и заныла:
– Нелл, где мои чулки, которые ты одалживала?
– Тихо! – рассердилась актриса. – Ник может явиться в любую секунду. Называй меня Сюзетт.
– Сюзетт! – проворчала Пег. – Ты была для меня Нелл целых двадцать проклятых лет. Я не собираюсь меняться теперь, поздно уже.
– Тебе нужны деньги, которые я обещала, или нет?
– Конечно, нужны.
– Значит, называй меня Сюзетт – или катись отсюда!
Их отец – красавчик аферист – был французом. Он прожил с ними ровно столько, сколько потребовалось, чтобы дети немного научились его языку и переняли привычки, а потом исчез.
После того как он их бросил, мать умерла родами. Братьев и сестер Нелл раскидало на все четыре стороны, а они с Пег отправились искать заработка. Пег проклинала папашу на все лады, а вот Нелл тихонько благодарила за стиль и обаяние, которые унаследовала от него. Яркость и броскость помогли ей далеко продвинуться в этой жизни, и она продвинется еще дальше.
Послышались шаги, и обе замолчали. Пег вопросительно подняла бровь, и Нелл кивнула. Наверняка Ник.
– Встань за моим креслом, – прошипела она, уселась и немного поерзала, чтобы предоставить Нику лучший обзор. Потом сорвала корсет и швырнула его на пол.
На ней остались только панталончики с рюшками и оборочками и туфли на каблуках, доводившие Ника до безумия, а вот грудь была обнажена.
Девушки подождали немного, желая убедиться, что Ник подглядывает в щелку, потом Нелл положила руки Пег себе на грудь. Сестра начала поглаживать грудь, а Нелл извивалась в притворном экстазе.
Они с сестрой не были новичками в подобных играх и с готовностью развлекались вдвоем – если цена подходила. За деньги они были готовы сделать все, что угодно, и частенько удовлетворяли эксцентричные плотские прихоти разных джентльменов из высшего общества. Обе быстро сообразили, как возбуждаются мужчины, наблюдая за двумя женщинами, и как быстро их вожделение начинает перевешивать здравый смысл. А Ник был такой легкой добычей! Когда Нелл окончательно разберется с ним, он будет готов сделать все, что угодно, лишь бы купить ее благосклонность.
– О, cheri, о, Пег, – выдохнула Нелл. – Я обожаю то, что ты со мной делаешь.
– Не могу устоять перед тобой, Сюзетт, – заявила Пег, едва удержавшись от хихиканья. – Даже если это неправильно, даже если это стыдно, я не могу устоять.
– Потрогай меня, Пег. Ты же знаешь, как мне это нравится.
Пег обогнула кресло и опустилась перед Нелл на колени. Они страстно поцеловались, сплетя языки. Разомкнув объятия, Пег запустила руку в панталончики Нелл и начала гладить ее лоно. Нелл изогнулась, усиливая ее толчки, постанывая и вздыхая с большим наслаждением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30