— Забудь об этом, — твердо произнесла она.
— Что? — Джессоп наклонился вперед, удобно скрестив ноги под шелковым халатом.
— Перестань улыбаться. Я сказала, забудь о моей просьбе. Я, конечно, в отчаянном положении, но и не подумаю унижаться перед тобой. — Элизабет схватила ридикюль и перчатки со столика и кинулась к выходу.
— Куда это ты отправилась? — Джессоп бросился за ней.
— Я возвращаюсь домой!
— Это глупо! Ты не можешь родить ребенка вне брака. Колонисты — свободно мыслящие люди, но не настолько. Ты погубишь и свой, и мой бизнес.
— Мне все равно. Я не оставлю своего ребенка, — пожала плечами Элизабет. Джессоп остановился посреди комнаты, сложив руки на груди.
— Я не могу заставить тебя выйти за меня замуж, не могу повлиять на твое поведение, но я сумею помешать тебе разорить меня.
— Каким же это образом? — Элизабет остановилась возле самой двери.
— Я опротестую завещание. У меня много друзей среди судейских.
— Здесь у нас уже недолго продержатся английские суды. Если ты до сих пор не слышал, скоро будет война.
— А, значит, ты не только распутница, ты еще и бунтовщица!
— Ты не сумеешь причинить мне вреда, Джессоп! — рассмеялась Элизабет. — Тебе не удастся отобрать у меня имущество Пола. Он любил меня, поэтому написал завещание еще до нашей свадьбы. Пол хотел, чтобы я была обеспечена, если с ним что-нибудь случится. Завод Лоуренса он оставил мне, а не тебе.
— Не правда ли, странно, сколь много ты выиграла от его смерти?
— На что ты намекаешь? Если тебе есть что сказать, говори открыто. — Элизабет угрожающе подняла палец.
— Я ни на что не намекаю.
Элизабет повернулась и быстро пошла к двери. Ее тошнило от этого человека.
— Я ухожу.
— И правильно, отправляйся домой и все хорошенько обдумай, потаскушка. Ты поймешь, что у тебя нет выбора: если хочешь сохранить свой любимый завод, лучше возвращайся сюда утром и извинись передо мной.
— Когда рак на горе свистнет, Джессоп. И это должен быть очень громкий свисток! — Элизабет почти выбежала из особняка. Она не стала ждать, пока подадут коляску или вынесут ее плащ. Быстрая ходьба и гнев не дадут ей замерзнуть, решила Элизабет.
На следующее утро Элизабет пила чай в постели. Она стыдилась своего вчерашнего поступка. Она пыталась торговать собой ради того, чтобы Джессоп стал законным отцом ее ребенка. Как вообще она могла подумать о браке с ним? Как до сих пор не разглядела за его хорошими манерами и милой улыбкой черствое и злое сердце? Джессоп совершенно не походил на Пола. Элизабет старалась перенести на него все те качества, за которые любила Пола. Вот дурочка! Их брак с Джессопом не удался бы, даже не будь Элизабет беременна. Теперь она поняла, как он жесток. У него есть деньги, влияние, важные знакомства, но нет ни сострадания, ни доброты.
— О'Брайен — хороший человек, он женится на мне, — прошептала Элизабет. Это единственный выход. Все-таки ребенок был его, хотя бы наполовину, а значит, и половину ответственности он тоже должен взять на себя. Нельзя терять ни минуты! Элизабет выскочила из постели и подбежала одеваться к камину, где теплее. Она выйдет замуж за О'Брайена, и ребенок будет носить его фамилию — О'Шэй или О'Брайен. Ничего, что О'Брайен — простой управляющий, выходец из бедной ирландской семьи. В глубине души Элизабет не сомневалась. — О'Брайен гораздо лучше Джессопа. Кроме того, в американских колониях с презрением относятся к английским феодальным предрассудкам. Здесь люди своим трудом могут создать себе не только состояние, но и имя.
Элизабет оделась в платье для верховой езды. Сегодня они с О'Брайеном должны были объехать земли, принадлежавшие заводу Лоуренса, и решить, за счет чего увеличить пастбища и пашни. С открытием заводской лавки придется сеять гораздо больше зерна.
Внезапно Элизабет до боли прикусила губу: если О'Брайен станет ее мужем, он не сможет больше выполнять обязанности управляющего. Но это не так страшно, об этом будет время подумать после свадьбы, когда ее ребенку — их ребенку — уже не будет угрожать опасность прослыть незаконнорожденным.
Элизабет ехала бок о бок с О'Брайеном. Они осматривали восточную часть ее владений. Воздух был прохладен, но осеннее солнышко еще пригревало. Выдался удачный день для верховой прогулки. Последние яркие листья слетали с деревьев под ноги лошадям. Элизабет выжидала подходящего момента для разговора на волнующую тему. Но возможен ли вообще благоприятный момент для такого рода бесед? Как она это скажет? «Разобьем пастбище здесь, О'Брайен, и, кстати, я уже на втором месяце, не женитесь ли вы на мне?» Элизабет подавила готовый прорваться смешок.
Как поступить? Просто сухо изложить факты и предложить ему жениться? Или рассказать ему о своих переживаниях и страхах, о том, как она нуждается в нем сейчас, несмотря на всю разницу их социального положения? Практическая сметка деловой женщины подсказывала Элизабет выбрать первый вариант, но какие-то сомнения грызли ее.
— По-моему, нам не следует ехать дальше. — О'Брайен остановил лошадь и спешился. — Наметим границу пастбища здесь, раз вы не знаете точно, где кончается ваша земля. А весной вызовем землемера, и он укажет, что принадлежит вам, а что Джессопу.
Элизабет кивнула. Она стыдилась своей трусости. Почему она до сих пор молчит? Сейчас они снова повернут к заводу, и там вокруг них будут люди. Нужно сказать ему правду сейчас, пока они наедине.
— О'Брайен?
— Да? — Тот даже не поднял головы. Он забивал в землю пестрый пограничный колышек.
— О'Брайен… нам нужно поговорить, — быстро начала Элизабет. Если она не выпалит все сразу, то никогда не решится. — Я беременна, и вы должны жениться на мне. — На лбу ее выступила испарина.
— Что вы сказали? — О'Брайен выпрямился и уставился на нее как громом пораженный.
— То, что вы слышали, — нервно ответила Элизабет. — Я жду ребенка и хочу, чтобы вы женились на мне.
О'Брайен выругался по-французски так грязно, что Элизабет покраснела.
— Как это произошло?
— А как вы думаете? — ехидно спросила она.
— Вы прекрасно понимаете, о чем я. — О'Брайен стащил ее с седла и потянул за руку в сторону от дороги. — Вы же уверяли, что это невозможно, я спрашивал вас еще до того, как мы… — Он остановился на полуслове, подумал и начал сначала: — Я специально спросил вас об этом, и вы ответили, что мне не о чем беспокоиться.
Элизабет развела руками. Как этому человеку удается всегда обернуть дело так, будто во всем виновата она одна? Он тоже принимал в этом участие!
— Чего вы от меня хотите? Я полагала, что не могу забеременеть, но ошиблась.
— Просто ради моего любопытства, поведайте, почему вы так решили? — спросил О'Брайен. Его глаза сверкали от гнева.
— Довольно запоздалый вопрос, вы не находите?
— Я считал, вы чем-нибудь больны! Господи, я пытался проявить деликатность! Ну же? Я жду, осчастливьте меня! Скажите, почему вы так решили, Лиз? Вы плюнули в пасть жабы, три раза повернулись на одной ноге и произнесли заклинание? Иногда это действует.
— Женщины в нашем роду трудно беременеют. Они выходят замуж в двадцать лет и не рожают до тридцати пяти, а то и дольше. Моя мать называла это проклятием нашего рода.
— Это самая большая глупость, какую я когда-либо слышал! Лучше бы вы плевали в пасть жабы! — заорал О'Брайен. Он запустил обе руки в волосы. — Господи, Лиз, вы сами-то понимаете, как глупо это звучит?
Элизабет отвернулась. Слезы подступили к ее глазам, и горло перехватило. Она не ожидала подобной вспышки. О'Брайен не просто рассердился, он так на нее и набросился! Элизабет чувствовала себя глупой, и ей стало страшно, очень страшно.
— Я не хочу ребенка, — сказал О'Брайен, понижая голос.
— Я тоже не хочу, но он уже есть. — Элизабет подняла глаза и твердо встретила его разгневанный взгляд. — У меня и у вас.
— Я спал с великим множеством женщин, и ни одна не забеременела от меня. — Настал черед О'Брайена отвести глаза. — Когда… давно это уже у вас?
— Не знаю точно, у меня не было ежемесячных недомоганий с тех пор, как вы в первый раз прикоснулись ко мне.
О'Брайен снова выругался, на этот раз по-гэльски.
— Прекрасно. Я несу половину ответственности за этого ребенка, и я буду поддерживать его, но я не женюсь на вас, Лиз. Об этом не может быть и речи. Никогда! — Он помахал пальцем перед ее носом.
— Вы должны жениться на мне! — закричала Элизабет. — Я не собираюсь производить на свет незаконнорожденного! Я не намерена из-за этого потерять завод!
— Я никогда не женюсь на одной из Таррингтонов!
Элизабет бросилась к своей лошади и вскарабкалась в седло. Сейчас она мечтала об одном: оказаться подальше от О'Брайена, чтобы он не видел ее слез, не знал, как сильно уязвил ее.
— Вернитесь! — крикнул ей вслед О'Брайен. — Мы еще не закончили разговор!
— Закончили! — прокричала Элизабет в ответ, подстегивая лошадь. — Разговор закончился еще до того, как начался!
О'Брайен выругался и ударил кулаком по стволу ближайшего дерева. Ну вот, он желал заставить ее страдать так же, как страдал он, когда узнал, кто она такая. Что ж, ему это удалось.
— Я стану отцом после стольких лет, когда мне удавалось увильнуть от ответственности. Что ж, поделом, — пробормотал он.
О'Брайен усмехнулся: судя по их с Элизабет сегодняшнему разговору, ребенок унаследует от родителей бурный нрав.
О'Брайен вернулся к пограничному колышку и поднял с земли брошенный молоток. Он с остервенением бил молотком, пока наконец колышек не расщепился под его ударами.
Итак, он станет отцом. О'Брайен был напуган, он не представлял, что должен делать хороший отец. Когда он увидел слезы на глазах Элизабет, ему захотелось обнять ее, прижать к себе, утешить… Конечно, он обязательно женится на ней. К этому обязывал его долг, это было правильно, так поступали все мужчины из рода О'Шэй. Ему просто не нравилось, что Элизабет даже не спросила, хочет ли он жениться на ней, не сказала, хочет ли она сама выйти за него замуж. Она просто приказала: они обязаны пожениться, потому что у них будет ребенок. Элизабет не питает к нему никаких чувств. Да и какой стати? Ведь их ничего не связывало, кроме постели. О'Брайен сунул молоток в седельную сумку и взобрался в седло. Он пришпорил лошадь и поскакал в том направлении, куда помчалась Элизабет. Внезапно он вспомнил про Майкла О'Брайена и засмеялся. Не присвой он имени Майкла, ничего бы этого не было. Его мать говорила, что человек еще при жизни расплачивается за свои грехи. Кажется, пришла пора платить.
22
Элизабет услышала приближение О'Брайена задолго до того, как он появился среди деревьев. Его лошадь с шумом пробивалась через кустарник. Элизабет пожалела, что не захватила с собой пистолет. Выстрел поверх головы, вероятно, заставил бы О'Брайена убраться восвояси.
— Подождите, Лиз! Подождите!
— Идите к черту! — крикнула она через плечо. Она спешила, но тропа была усыпана опавшими ветками и камнями, и лошадь то и дело спотыкалась. Элизабет больше не желала ни видеть О'Брайена, ни говорить с ним. Она прекрасно справится и без него.
— Лиз! Постойте! Постойте, черт возьми, мне надо с вами поговорить! — Его голос звучал уже близко.
— Я же сказала вам, разговор окончен! — крикнула она в ответ.
О'Брайен уже ехал вплотную за ее лошадью. Элизабет снова пришпорила свою кобылу.
— Вы ведете себя по-детски, — увещевал О'Брайен за ее спиной. — В этом лесу нельзя скакать галопом, вы упадете и расшибетесь.
— С тех пор как мне исполнилось четыре, я ни разу не падала с лошади.
О'Брайен догнал ее и поехал с ней бок о бок. Временами ему приходилось нагибаться, чтобы ветки не били его по лицу. Элизабет заметила узкую тропку и попыталась свернуть.
— Лиз! — донеслось до нее; потом стон и звук падения. Боковым зрением она увидела, что лошадь О'Брайена лишилась седока. Видимо, он не успел уклониться от ветки старого дуба. Элизабет остановила лошадь.
— О'Брайен, с вами все в порядке?
Он сидел на дорожке без шляпы, весь в грязи, слегка ошарашенный.
— Кажется, да. — О'Брайен потер лоб. — Ох, больно! Вы столкнули меня с дороги. Это было глупо, Лиз. Вы могли упасть и покалечить себя и ребенка.
— Пострадали вы, а не я. Так вам и надо, нечего было преследовать меня.
— Я вас догонял, чтобы извиниться. Я повел себя неправильно. — Он взглянул на нее, но Элизабет не отвечала. — Вы страшно разозлили меня, сказав, что я обязан на вас жениться. — Сейчас он говорил своим обычным тоном и, кажется, говорил искренне.
— О'Брайен, я не знаю, что мне делать. Я сама виновата, ведь это я положила начало нашим отношениям. Мне следовало быть осмотрительнее, но…
— Но? — О'Брайен положил руку ей на колено.
— Я страстно желала вас, так страстно, что мне было наплевать на последствия.
— Ах, Лиззи. — Он протянул руку и поправил локон, выбившийся у нее из-под шляпки. — Простите мою трусость. Конечно, я не оставлю вас в беде, надеюсь, вы и сами это понимаете. Я просто был очень зол.
Элизабет кивнула. Она устала от криков и скандалов, ей хотелось только прилечь на мягкую постель.
— Извинения приняты. Я съезжу и отыщу вашу лошадь.
— Подождите. — О'Брайен сильнее сжал ее колено. — Я еще не все сказал.
Ей было трудно глядеть в его зеленые глаза.
— Посмотрите на меня.
Элизабет медленно опустила взор. О'Брайен взял ее руку в свои.
— Вы выйдете за меня замуж?
— Вы не обязаны делать это. — Элизабет слегка улыбнулась: внезапно он стал так серьезен. — Вы были правы, это моя вина.
— Нет, я виноват не меньше вашего. Мы поженимся ради ребенка, так надо.
— Ах, О'Брайен, мне не нужен брак по необходимости или ради удобства. — Она посмотрела ему в глаза. — Когда-то меня это устраивало, но не теперь. Наверное, будет лучше оставить все как есть. Я сама смогу вырастить ребенка, я справлюсь.
— Я не сомневаюсь. Но я хочу жениться на вас, Лиз. Хотя, не скрою, нам придется нелегко: все будет против нас.
— Мое имя, мое положение в обществе, ваше, Джессоп, завод… — подхватила Элизабет.
— Но послушайте, я приложу все силы, чтобы наш брак удался, если вы готовы сделать то же самое.
Ей понадобилась лишь одна минута на раздумье. Элизабет кивнула.
— Значит, вы согласны стать моей женой?
— Чьей? — Лицо ее было неподвижно, но глаза улыбались. — Патрика О'Шэя или Майкла О'Брайена?
— С Пэдди покончено. Он канул в пучину вместе с моим другом.
— Вам лучше остаться О'Брайеном. Я не смогу называть вас по-другому. О ваших жене и детях придется сказать, что они погибли от лихорадки, и вы только сейчас получили это известие.
О'Брайен взял ее лошадь под уздцы и повел в сторону дома.
— Какую же свадьбу вы хотите, хозяйка?
— Вам придется перестать называть меня так.
— Красивый праздник с танцами и выпивкой?
— Нет. — Она покачала головой. Сейчас Элизабет хотелось только покоя. — Никаких пирушек, пожалуйста. Давайте просто поедем куда-нибудь и поженимся.
— Вы имеете в виду — сбежим? Это будет лакомый кусочек для всех сплетников в округе: миссис Лоуренс сбежала со своим управляющим!
— Я пойду в особняк и упакую самое необходимое, встретимся возле склада. Я знаю небольшую гостиницу у переправы, мы можем поехать туда.
— Вы не скажете Клер и Джессопу? — Элизабет покачала головой. Позже она расскажет О'Брайену о Джессопе.
— Нет, давайте поедем и сделаем это, пока никто не начал меня отговаривать.
Они нагнали лошадь О'Брайена, которая мирно пощипывала остатки травы на обочине тропы. Он отпустил поводья лошади Элизабет и взял своего коня под уздцы.
— Отговаривать из-за моего происхождения? Да, все будут считать — я вам не ровня.
— Я знаю, что вы за человек, О'Брайен, и мне совершенно все равно, что подумают другие.
— Уверен, так оно и есть. — О'Брайен легко вскочил в седло. — Потому я вами и восхищаюсь.
— Через час возле склада, хорошо? Вы придете? — спросила Элизабет все еще не слишком уверенно.
— Ни за что не упущу такую возможность, — улыбнулся О'Брайен.
— Что значит уехала? — злобно спросил Джессоп.
Клер стояла в дверях библиотеки, плотно закутавшись в шаль.
— Она уехала, — повторила Клер тихо. — Сэмсон видел, как они с мистером О'Брайеном уезжали, это было в полдень.
— Шлюха! — Джессоп с ненавистью смахнул со стола графин и несколько бокалов.
Пол усыпали осколки хрусталя, на белой стене появилось красное пятно от вина. Клер еще сильнее съежилась от этого грохота.
— Шлюхи! Все женщины шлюхи! Ведь ты это знаешь? Правда? — кричал он.
— Мы все шлюхи, — дрожа, повторила Клер.
— Она спала с этим ублюдком! — вопил Джессоп. — Она отдала этому ирландскому пачкуну то, в чем отказала мне! Ты знаешь это?
— Да, братец. — По щеке Клер сбежала слеза.
— И не только ему, ходят слухи, будто она спала со всеми рабочими на заводе! — Джессоп ткнул пальцем в сторону Клер. — Она всегда защищала негров, теперь я знаю почему. Она спит с ними, говорят, с двумя сразу!
Оцепенев от страха, Клер только кивнула головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29