Джорджи накинула халат и тряхнула волосами:– Зря приехал. Я все равно собиралась вернуться в Лос-Анджелес.– Да, я слышал от Трева. – Он невольно сжал кулаки. – Пару дней назад Трев звонил из Австралии, но всю историю целиком я узнал из таблоидов. Если верить «Флэш», пока он снимается, мы переберемся в его домик, чтобы наслаждаться летним отдыхом на пляже.– Мой когда-то застенчивый секретарь превращается в рупор прессы!– По крайней мере хоть кто-то о тебе заботится. Что происходит, Джорджи?– Я переезжаю в дом Тревора. Одна. Это хорошее решение, – коротко ответила Джорджи.– Решение? Чего именно? – Брэм рывком сдернул очки. – Я что-то ничего не понимаю. Почему ты вдруг сбежала? Может, все-таки объяснишь?Он был таким холодным. Таким злым.– Наше будущее, – ответила Джорджи. – Следующий этап. Не находишь, что сейчас самое время пойти разными дорогами? Все знают, что ты работаешь, так что никто не посчитает странным, если я проведу лето в Малибу. Эрон, по твоему желанию, будет по-прежнему скармливать таблоидам трогательные истории. Ты можешь приехать, и мы с тобой прогуляемся по пляжу всем напоказ. И все выйдет как нельзя лучше.Ничего уже не будет ни лучше, ни просто хорошо. Любая встреча с ним только продлит мучения.– Мы так не договаривались. – Он сунул дужки очков за вырез футболки. – У нас соглашение. Один год. Никто ничего не заподозрит. И я сделаю все, чтобы ты его выполняла. Вплоть до последней секунды.В начале он настаивал на шести месяцах, не на двенадцати. Однако Джорджи не стала напоминать ему об этом.– Ты не расслышал? – Она поскорее нацепила невинную улыбку Скутер. – Ты работаешь. Я на пляже. Пара прогулок на публике. Никто ничего не заподозрит.– Тебе нужно быть в доме. В моем доме. И я что-то не слышал объяснений по поводу твоего побега.– Видишь ли, мне давно пора начать новую жизнь. И Малибу – самое лучшее место для того, чтобы сделать первые шаги.Тень от африканского тюльпанного дерева упала на его лицо, когда он шагнул ближе.– По-моему, твоя нынешняя жизнь совсем не так плоха.Даже с разбитым сердцем Джорджи сумела сыграть слегка раздраженную женщину:– Я думала, ты поймешь. Вы, мужчины, все одинаковы. – Она прижала к груди полотенце. – Пойду приму душ, пока ты остываешь.Она уже хотела войти в дом, когда услышала его голос:– Я видел твою кинопробу.Джорджи резко повернулась. Брэм молча наблюдал, как на ее лице недоумение сменяется растерянным пониманием. Ему хотелось прижать ее к себе, хорошенько встряхнуть, заставить сказать правду.Пальцы, державшие полотенце, ослабли.– Ты говоришь о пленке, которую сняла для меня Чаз?– Это было гениально. Ты была гениальна, – медленно выговорил он.Огромные зеленые глаза вопросительно смотрели на него.– Ты проникла в суть роли, как и обещала. Люди недооценивают меня как актера. Мне в голову не приходило, что я делаю то же самое по отношению к тебе. Так бывает.– Я знаю.Ее простой ответ обескуражил его. Он ничего не знал, а когда увидел запись, почувствовал себя так, словно получил удар в солнечное сплетение.Вчера ночью он сидел в темной спальне и смотрел пленку. Когда он нажал на кнопку, на экране появилась голая стена офиса Джорджи и раздался негодующий голос Чаз:– У меня полно дел. И нет времени для всякого дерьма.В кадр вошла Джорджи. Волосы разделены на прямой пробор и откинуты назад. Почти никакого макияжа: немного тонального крема, совсем нет туши, глаза чуть-чуть подведены карандашом… и шокирующе алый рот, какого никак не могло быть у Элен. Скромный черный жакет, белая водолазка и несколько ниток причудливо перепутанных черных бус.– Мне некогда, – ныла Чаз. – Нужно готовить ужин.Джорджи ответила ледяным, повелительным взглядом. Куда девалась ее обычная дружелюбно-щенячья манера?– Делай, как тебе велено.Чаз пробормотала что-то неразборчивое и осталась на месте. Грудь Джорджи едва приподнимала ткань жакета. И тут улыбка, гребаная улыбка пестика для колки льда, искривила ее губы, и алый рот оказался удивительно к месту.– Думаешь, что способен смутить меня, Дэнни? Но я никогда не смущаюсь. Смущение – удел неудачников. А неудачник – это ты. Не я. Ты ноль. Ничто. Мы все знали это, даже когда ты был ребенком.Голос был тихим, убийственно спокойным и очень сдержанным. В отличие от других пробовавшихся на роль актрис она не вкладывала в речь никаких эмоций. Ни прикушенных губ, ни заломленных рук. Все очень скупо.– В этом городе у тебя не осталось ни одного друга. Но ты по-прежнему воображаешь, что обставил меня…Слова так и лились из алого рта, холодная ярость скрывалась за красной как кровь улыбкой, обличавшей эгоизм, коварство, ум и полную убежденность в том, что она заслужила все, что может схватить, сграбастать и сцапать.Брэм зачарованно смотрел на экран, пока эта улыбка не замерзла черным льдом у нее на губах.– Помнишь, как издевался надо мной тогда, в школе? Как громко смеялся? Ну? Кто смеется последним, жалкий шут? Кто смеется теперь?!Камера продолжала снимать, однако Джорджи не двигалась. Просто ждала. В ее фигуре чувствовалось спокойствие, неуловимая гордость и стальная решимость.Камера дернулась, и Брэм услышал голос Чаз:– Иисусе милостивый! Джорджи, это было…Экран погас.Теперь Брэм смотрел на Джорджи, стоявшую здесь, в белоснежном патио: волосы стянуты в неряшливый узел, на лице ни грамма макияжа, полотенце волочится по полу… и на секунду вдруг показалось, что он встретился с расчетливым взглядом Элен. Упрямым. Циничным. Проницательным. Ничего, сейчас он все исправит.– Сегодня утром я разбудил Хэнка и заставил просмотреть запись еще до того, как он выпил кофе.– Неужели?– Его словно обухом по голове ударили. В точности как меня. Ни одна актриса из тех, что мы просмотрели, не сыграла так, как ты. Эта сложность, эта скрытая насмешка…– Я комедийная актриса. Юмор – моя вторая натура.– От твоей игры просто мороз по коже.– Спасибо.Ее странная сдержанность лишала Брэма равновесия. Он ожидал, что Джорджи обрадуется и скажет, что именно этого ожидала, но она молчала. Он попытался еще раз:– Ты отправила Скутер Браун в небытие.– Как и намеревалась.Джорджи, похоже, не сознавала, к чему он клонит, поэтому Брэм решил расставить все точки над i:– Роль твоя.Вместо того чтобы броситься в его объятия, она отвернулась.– Мне нужно принять душ. Устраивайся, а я пока оденусь. Глава 25 Джорджи закрылась в ванной и подставила лицо под струи теплой воды, омывавшей тело. Она доказала, на что способна. Но это ничего не значило. Потому что она и раньше знала, что может сыграть эту роль. И отныне не нуждалась ни в чьем одобрении, кроме собственного. Ну и как теперь насчет самостоятельности?Выйдя из кабинки, Джорджи натянула белые шорты и голубую блузу, которые надевала утром, и провела расческой по мокрым волосам. Пора было идти к Брэму и как-то объясниться, но она не могла заставить себя сделать это. Ей требовалась помощь самой преданной спутницы.В прохладной гостиной с выбеленными стенами и изразцовым полом стояли коричневые плетеные стулья с голубыми подушками. Каждое утро она раздвигала стеклянную перегородку, ведущую в патио. Правда, при этом в дом забегали гекконы, но Джорджи не возражала. Как-то она прочла, что некоторые особи размножаются партеногенезом, без участия самцов. Вот если бы и ей так!Брэм разыскал в холодильнике графин с охлажденным чаем и сел, положив ноги на журнальный столик, со стаканом в руке. Он услышал шаги, но даже не поднял глаз.– Похоже, ты вовсе не рада результатам кастинга. А я думал…– Очевидно, мне всего лишь хотелось доказать себе самой, что я могу играть не только комедийные роли, – прощебетала Скутер, самая лучшая подруга Джорджи. – Кто ожидал от меня такого?– Это тот счастливый шанс, которого ты ждала.– Да, но…Услышав нерешительные нотки в ее голосе, Брэм обернулся. Джорджи подняла руку:– Мне нужно кое-что тебе сказать. Тебе это вряд ли понравится, но я ничуть не рада. Можешь называть меня как хочешь: я возражать не стану.Брэм поднялся с дивана и приблизился к ней.– Ты не будешь жить у Трева. Я не шучу, Джорджи. Я выполнял каждое условие брачного контракта, так что не мешает тебе сделать то же самое.– Ты выполнял их не из благородства, а по своим эгоистичным мотивам.– Не важно, – отрезал Брэм. – Я выполнил свою часть сделки. Тебе придется выполнить свою, или ты не та женщина, которой я тебя считал.– В принципе верно, однако… – Сейчас она распустит язык как последняя идиотка, каковой и является. Карты на стол, Скиппер. Она поправила лежавший на столе журнал. – Я чувствую, что снова неравнодушна к тебе.– Черта с два.Он и глазом не моргнул! Но ее уже несло:– Смешно, правда? Унизительно. Постыдно. К счастью, все зашло не слишком далеко, но ты знаешь меня: при любой возможности я готова навредить себе. Только не в этот раз. Теперь я задушу эту пакость в зародыше.– Ты не влюблена в меня.– Я сама с трудом в это верю. Слава Богу, я еще на самом краю. – Она ткнула в него пальцем. – Во всем виновато твое тело и твое лицо. Твои волосы… Ты так неотразим, что ни одна женщина не устоит. И я в том числе.– Понял. Все дело в сексе. В душе ты девушка строгих принципов, которая должна верить, что влюблена, чтобы без помех наслаждаться сексом.– Господи, по-моему, ты прав.Он не сразу понял, что она загнала его в угол, а когда понял…– Я хотел сказать не это…– Ты определенно прав, – согласилась она. – Спасибо. Значит, больше никакого секса.– Говорю же, я не это имел в виду!– Видишь ли, если мы не разлучимся, мне остается только вернуться в твой дом и там уже влюбиться в тебя по уши! Представляешь, к чему все это приведет? Постыдные сцены, мои рыдания и мольбы. Ты чувствуешь себя последним дерьмом. А меня еще угораздит прекратить принимать противозачаточные таблетки. Надеюсь, общая картина тебе понятна?– Поверить не могу! – пробормотал Брэм, запустив пальцы в волосы. – Не настолько же ты глупа? Это не любовь. Это просто секс. Ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы влюбиться.– Думай что хочешь.– Ты лучше остальных знаешь, какой я эгоистичный, самовлюбленный бабник!– Я ненавижу себя. Честное слово.– Джорджи, не делай этого!– Что я могу сказать? В жизни не попадала в такой ужасный переплет!Брэм не ответил. Джорджи облизнула губы.– Неловко, правда?– Ничего подобного. Просто ты в своем репертуаре. Чересчур эмоциональна. Думай головой! Мы оба знаем, что ты заслуживаешь лучшего мужа.– Наконец мы хоть в чем-то согласны!Она надеялась снять напряжение, но Брэм помрачнел еще больше.– Этот дурацкий разговор насчет любви… ты убедила меня, что беспокоишься о моих чувствах, но на самом деле просто зондировала почву!– Пожалуйста, не вспоминай! Неужели не понимаешь, чего мне стоило проглотить гордость и признать, что я снова лезу в старую ловушку!– Это временно. Ты изголодалась по сексу, а я хороший любовник.– А если это нечто большее?– Ни в коем случае. Вспомни, я вел себя как ангел. Теперь я понял, какую ошибку совершил. А теперь собирай вещи, и забудем об этом разговоре. Гарантирую, ничего подобного больше не случится.– Прости, не могу.– Конечно, можешь. Ты раздуваешь из мухи слона.– Хотелось бы. Но как, по-твоему, я чувствую себя после такого унижения? Моя самооценка упала ниже плинтуса. А самоуважения вообще не осталось.– Все потому, что ты ведешь себя как идиотка.– И намерена положить этому конец.– Я совершенно с тобой согласен. Ладно, иду на компромисс. Можешь пока что пожить в гостевом домике. Пока опять не поумнеешь.– Но что скажут Чаз и Эрон? Гораздо лучше уехать на Малибу.– Чаз уже все знает о Вегасе, а Эрон так предан тебе, что не осудит. Гостевой домик – идеальное место, чтобы справиться со своим безумием. Что же до работы… на площадке ты забудешь обо всем, кроме игры, а я стану прежним наглым чирьем на заднице. Не успеешь оглянуться, как снова придешь в себя.И тогда ей придется труднее всего, но как раз когда она нуждалась в помощи, негодяйка Скутер внезапно исчезла! Джорджи не могла поднять на Брэма глаз, поэтому снова вышла в патио.– Брэм… я не стану сниматься. Не буду играть Элен.– Что? Конечно, будешь.Джорджи уставилась на красные черепичные крыши у подножия холма.– Нет, не буду.Сзади послышались быстрые шаги.– В жизни не слышал от тебя подобных глупостей! Это шанс, которого ты так долго ждала! Все эти разговоры о том, что ты желаешь стать серьезной актрисой… Значит, ты морочила мне голову?– Вовсе нет. В то время я действительно хотела, но…– Черт возьми, я звоню твоему отцу! – Брэм вскочил и шагнул к Джорджи. – Ты профессионал. И не посмеешь из-за какой-то глупости выбросить на ветер шанс, который дается раз в жизни!– И ты не посмеешь. Этот шанс может искалечить твою душу на долгие годы.– Ты это серьезно?– Я не могу рисковать, работая с тобой каждый день, если учесть, что испытываю сейчас.И тут до Брэма дошло по-настоящему. Но он не сдался. Мерил шагами патио, приводя один аргумент за другим, то и дело ныряя в тень и выходя на солнце. В этот момент Джорджи ясно видела, кто перед ней: создание из света и мрака, приоткрывающееся ровно настолько, насколько хотело открыться. Когда он остановился передохнуть, она покачала головой:– Я слышала все, что ты сказал, но не передумаю.Брэм наконец понял, что она будет стоять на своем. Джорджи наблюдала, как он снова уходит в себя, словно моллюск – в свою раковину.– Мне жаль это слышать. – Холодно. Отчужденно. – По крайней мере Джейд будет счастлива.– Джейд?– Она хотела эту роль еще с того дня, когда читали пьесу. Неужели ты этого еще не поняла? Мы собирались предложить роль ей, но я увидел твою запись.– Ты не можешь отдать эту роль Джейд!– Конечно, это все равно что потревожить осиное гнездо, – бесстрастно согласился Брэм. – Но при этом картина получит прекрасную рекламу. Да еще и бесплатную. Разве я могу от такого отказаться?В голове нарастал рев. Джорджи не в силах была пошевелиться. Язык едва ворочался.– Думаю, тебе лучше уйти.– Прекрасная мысль!Он все с тем же холодным, деловитым безразличием вынул из кармана очки.– Сегодня вторник. У тебя есть время передумать. До конца недели. Потом роль получит Джейд. Подумай об этом, когда ночью будешь лежать в постели. А еще подумай, действительно ли ты хочешь влюбиться в парня, который собирается скормить тебя волкам.Прошло два дня после возвращения Брэма из Мексики. Придя домой, он нашел в своей кухне босую Рори Кин. Та выдавливала розовые кляксы глазури на кулинарную бумагу под присмотром мрачно хмурившейся Чаз.Все это время он почти не спал. Горло болело, голова раскалывалась, а желудок был постоянно расстроен. Хотелось одного: с головой уйти в работу.– Предполагалось, что это будут розы, – жаловалась Чаз. – Или вы не поняли, как это делается?Брэм поежился, когда Рори отшвырнула шприц.– Если бы ты говорила чуть помедленнее, я смогла бы сделать все правильно.Откуда Чаз знать, как следует говорить с важными персонами?Брэм заставил себя исправить положение:– Вы должны извинить мою Чаз – ее воспитывали волки. – Он подошел к столу. – Выглядит восхитительно.Рори и Чаз буквально набросились на него.– Не в этом дело. Они не могут быть украшением, – прошипела Рори. – Я всегда хотела научиться украшать торты, и Чаз учит меня основам.– Личный наставник, – пробормотала Чаз.– Я менеджер, – огрызнулась Рори, – а не кондитер!– Уж это точно.– Прекрати, Чаз.Общество Рори неизменно выводило Брэма из себя, но Рори и Чаз способны были довести его до самоубийства.– Мы как раз занимаемся…– Слушай, иди-ка отсюда! – Он вытолкал Чаз за дверь.Рори подняла шприц и прижала кончик к бумаге. Они не разговаривали с самой встречи в ее роскошном офисе в «Вортекс», но ледяная блондинка, сидевшая за антикварным письменным столом под огромной абстрактной картиной Ричарда Дибенкорна, не слишком походила на эту босую девушку в голубых джинсах, с волосами, собранными в хвост, и розовыми пятнами глазури на пальцах.Брэм потер поясницу и направился к холодильнику.– Простите Чаз. На нее вообще не следует обращать внимания.Рори сосредоточенно выдавливала на бумагу загогулину, похожую на букву «С».– Что происходит с Джорджи?– С Джорджи? Ничего.Брэм неторопливо потянулся к кувшину с охлажденным чаем.Рори выдавила вторую закорючку рядом с первой.– Я слышала от Чаз, что она исчезла.– Чаз только воображает, будто знает все.Господи, как жаль, что он не курит! Куда легче выглядеть спокойным и невозмутимым с сигаретой в руке. Совсем не то, что с кувшином чая!– Мы решили провести лето в пляжном домике Трева. В новом. Старый он продал в прошлом месяце. Я работаю, так что буду наезжать только по уик-эндам. Она сейчас там.Рори поднесла шприц к бесформенной кляксе.– Черт возьми, это куда сложнее, чем кажется. – Она наконец подняла глаза: – Можете досказать остальное сейчас или поговорим в моем офисе, в присутствии Лу Янсена и Джейн Клемати из «Сиракка».Встреча, которой он старался избежать любой ценой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41