Рука его скользнула дальше и зарылась в густую массу распущенных волос. — Уолтер ведь не единственный, кто распускает язык. Есть и другие, моя дорогая. Кстати, ваш брат вас не осуждает. Но, как бы то ни было, я бы предпочел услышать обо всем из ваших уст. Рис Трейверон действительно ваш любовник?
Джессамин посмотрела ему прямо в глаза и вдруг с удивлением заметила в его взгляде что-то похожее на робкую надежду. Возможно, ему хотелось услышать обратное. И с мстительной радостью она отчетливо произнесла:
— Да, это так. Рис Трейверон — мой любовник. Кулак сэра Ральфа с грохотом опустился на стол. Жалобно звякнула посуда.
— Будьте вы прокляты с вашей честностью! — прорычал он в бешенстве.
— Вам было бы легче, если б я солгала?
Побагровев от смущения, Ральф опустил голову.
— Нет, — выдавил он наконец. — Что было, то было… Тут ничего не изменишь.
Ральф выпрямился во весь рост. Мягкие складки коричневато-красного бархата красиво подчеркивали выпуклые мускулы его мощного тела. Он долго задумчиво смотрел на пляшущее в камине пламя, потом повернулся, и Джессамин с удивлением заметила, что его лицо неожиданно смягчилось.
— Джессамин… я причинил вам горе… поверьте, я этого не хотел. Вы ведь и сами понимаете, что брат ваш не в состоянии управлять замком. Кэрли нужен другой хозяин, настоящий мужчина, вроде вашего покойного отца. Думаю, я как раз и есть такой человек. К несчастью, почему-то ни вы, ни Уолтер упорно не хотите этого понимать. А мне, представьте себе, ненавистна даже мысль о том, чтобы силой отобрать у вас замок. — Заметив, как она ошеломлена, Ральф чуть заметно усмехнулся: — Как видите, я вовсе не чудовище. Обычный солдат, привыкший, чтобы его приказам повиновались беспрекословно. Вот и все,
ничего больше. К тому же я совсем не возражаю, чтобы Уолтер и дальше играл в лорда. Мне это неинтересно, достаточно того, что реальная власть будет в моих руках.
— А я… какую роль вы отводите мне?
— Ах, Джессамин, не стоит притворяться, что вы и впрямь такая дурочка, которой хотите казаться! Естественно, вы станете моей женой. Думаю, вы сами согласитесь, что это намного удобнее, нежели оставаться пленницей в вашей башне!
— Вы хотите сказать… я буду либо вашей женой, либо пленницей?!
— Конечно. Я всегда догадывался, что вы на редкость умная женщина. Должен признаться, когда в тот день вы накинулись па меня с яростью дикой кошки, когда проклинали меня на чем свет стоит, я с трудом удержался, чтобы не вонзить свой кинжал в ваше коварное сердце. Но я справедливый человек и, поостыв немного, понял и простил ваш гнев. Я даже согласен подарить вам другую собаку… к счастью, это нетрудно.
— Нет!
Он равнодушно передернул плечами;
— Как угодно.
— Мне нужна свобода, понимаете? Если уж я пленница в своем доме, так по крайней мере не держите меня и башне! Неужели вы запретите мне ходить куда вздумается?
— Теперь это мой замок, не забывайте об этом. Вы слышали мои условия. Торговаться я не привык.
— Что будет с Уолтером?
— А что такое?
— Ему нужен настой из лекарственных трав, который я даю ему постоянно, чтобы избежать приступов. Если вы будете держать меня в башне, я не смогу этого делать.
— Вы останетесь в башне, пока не решитесь принять мои условия.
Джессамин поняла, что он не намерен отступать, и ее охватил страх.
— Тогда прикажите, чтобы это делали слуги, я научу их.
— Нет. Хватит с меня нежностей. С сегодняшнего дня это забота лорда Уолтера. Ему давно нужно было преподать урок, и немного строгости ему не помешает. Вы сами знаете, что он — донельзя избалованный, испорченный ребенок, так и не ставший взрослым. К тому же привыкший топить свои огорчения в бутылке. Поправьте меня, если я ошибаюсь. Уолтер может и дальше корчить из себя владетельного лорда, пока меня это устраивает… лишь бы не путался под ногами. В нашей сделке для него нет места. Когда вы передумаете и согласитесь отдать мне свою руку, только тогда вы получите свободу, о которой мечтаете. А до тех пор будете наслаждаться одиночеством… в своей комнате.
Бешенство захлестнуло Джессамин с такой силой, что она испугалась. Она больше не могла молча сидеть и выслушивать приказы.
— Желаю и вам наслаждаться тем временем, которое вы проведете в Кэрли, сэр Ральф, потому что, клянусь всем, что для меня свято, вы так и состаритесь, ожидая, когда я стану вашей женой!
Лицо его потемнело от гнева, и краем глаза она заметила, как он с силой стиснул подлокотники кресла.
— Вы сами сделали свой выбор, леди, — тихо произнес он, стараясь унять терзавшую его злобу.
— Именно так… я скорее умру, чем выйду за вас замуж!
Схватив стоявший перед ней тяжелый кубок с вином, Джессамин выплеснула его содержимое в лицо сэру Ральфу.
С яростным ревом он вскочил на ноги. Багрово-красная жидкость уродливыми пятнами пропитала роскошный бархат его камзола. Кликнув стражу, Ральф приказал им скрутить руки стоявшей перед ним Джессамин.
— Отведите ее обратно в комнату. Девчонке следует поучиться, как себя вести! — прохрипел Уоррен и выскочил из зала, чтобы не дать волю овладевшему им бешенству. В эту минуту он мог убить ее собственными руками.
Глава 18
К тому времени когда Джессамин довелось в следующий раз покинуть свою комнату, март был уже в самом разгаре. Но не прошло и получаса, как она вернулась назад в башню, ставшую для нее тюрьмой, наотрез отказавшись от предложения сэра Ральфа.
Она уселась на подоконник, с тоской вглядываясь вдаль, где буйно зеленела трава. Неужели она обречена на подобную жизнь и теперь ее, словно какую-то фамильную реликвию, будут раз в месяц извлекать на свет Божий, выбивать пыль, проветривать и разглядывать, чтобы потом снова убрать подальше?! Стоит только ответить согласием сэру Ральфу, и можно наслаждаться свободой! При этой мысли слезы навернулись ей на глаза. Согласись она стать его женой — и двери тюрьмы распахнутся перед ней. Это было единственное условие, которое ей поставили.
Но тюрьма — не единственное наказание, которому ее подвергли.
Может быть, злоба подсказала сэру Ральфу, что заключение Джессамин станет гораздо тяжелее, если оборвать все ее связи с внешним миром. Вначале он запретил Уолтеру видеться с сестрой. Затем и служанкам было велено оставлять поднос с едой за дверью, а потом точно так же забирать остатки вчерашней трапезы. Джессамин поняла, что он хотел этим сказать. Следовательно, выбор у нее небогатый: одиночное заключение до конца ее дней или брак с сэром Ральфом. Третьего не дано.
Может быть, именно сейчас ее весточка дошла до Риса. А вдруг посланцу Олдена Хьюза не удалось разыскать его? Пару раз она пыталась украдкой расспросить Мери, есть ли новости, но до сих пор все ее попытки не увенчались успехом.
Джессамин показалось, что последние пару недель жизнь в замке заметно оживилась. По подъемному мосту то и дело сновали тяжело груженные повозки, и слуги суетились, как муравьи. Вооруженные всадники с грохотом выезжали из ворот, и стук копыт их боевых коней скоро замирал вдали. Джессамин подумала, что они, вероятно, устроили себе за рекой нечто вроде ристалища и каждый день упражняются там во владении оружием.
Ей оставалось только гадать, чем же вызвано это непонятное оживление. Может быть, люди Риса уже неподалеку? При этой мысли сердце ее заколотилось как бешеное. Или сэр Ральф просто решил поддерживать боевой дух своих людей? Ведь в недалеком будущем им предстоит сражаться с валлийцами.
В эту ночь Джессамин от возбуждения долго не могла сомкнуть глаз; Она лежала, глядя в темноту, и пыталась представить себе, что скоро вновь увидит Риса.
Вдруг слабо звякнул ключ и раздался скрип открываемой двери. Джессамин резко отпрянула от окна.
— Мери, это ты? — чуть слышно прошептала она. Ей пришло в голову, что той, должно быть, удалось как-то отвлечь стражников и прокрасться наверх, чтобы сообщить хозяйке новости.
— Это не Мери.
У Джессамин кровь застыла в жилах, когда на пороге выросла фигура сэра Ральфа с канделябром в руках: Он рывком распахнул дверь и шагнул в комнату.
— Что вы здесь делаете?!
Джессамин замерла в углу. Но, по правде сказать, комнатка была такай крохотная, что даже сейчас они стояли почти вплотную. Ладони ее мгновенно вспотели. Она с силой стиснула дрожание руки, ожидая, что он скажет. А сэр Ральф тем временем не мог оторвать от нее глаз. Вставая с постели, Джессамин и не подумала о том, чтобы накинуть что-то поверх ночной сорочки, и сейчас сквозь тонкое полотно соблазнительно просвечивали женственные линии ее тела.
— Я спрашиваю, что вам здесь надо? — повторила она чуть громче. В голосе ее слышалось нетерпение.
— Пришел поговорить с вами. Считайте, что я все еще не потерял надежды отыскать хотя бы каплю благоразумия и вашей упрямой головке.
Поставив тяжелый подсвечник на каминную полку, он зажег еще и ту свечу, которая стояла на маленьком столике возле постели. Выпрямившись, он обернулся, и она увидела на его губах оценивающую улыбку. Кивком сэр Ральф указал ей на кресло возле камина.
Джессамин покачала головой, предпочитая оставаться там, где стоит.
— Говорите, что хотели, и уходите!
— Тогда я буду краток. У вас было достаточно времени хорошенько обдумать ваше положение, леди Джессамин. Вполне возможно, вы считаете, что тюремное заключение лучше, чем замужество. А не изменится ли ваше решение, если я вновь отправлю вас в подземелье?
По спине Джессамин пробежал холодок. Недвусмысленная угроза наполнила ее отчаянием. Так вот что ей уготовано! При мысли о том, чтобы провести в этом аду остаток жизни, она почувствовала, как от ужаса потемнело в глазах.
Стараясь, чтобы голос ее звучал как можно тверже, она прошептала:
— Делайте, как решили… все равно не в моих силах помешать вам.
— Разумеется… вы и впрямь не в силах помешать мне, дорогая моя… что бы я ни сделал. Ведь так?
Она подняла на него глаза, и то, что прочла в них, заставило Джессамин похолодеть. Колени ее подогнулись, голова закружилась, и она оперлась о стену, чтобы не упасть. Он угрожающе навис над ней, в ее крошечной комнатушке сэр Ральф казался еще более высоким и опасным, чем всегда. Его огромная тень упала на стену, потом медленно двинулась дальше и зашевелилась под потолком, словно гигантский черный паук.
— Вы no-прежнему отказываете мне? Или хотите сказать, что вдруг передумали?
Упрямо покачав головой, хотя сердце ее стучало, будто молот, Джессамин отчетливо произнесла:
— Не передумала!
— Завтра мы уезжаем в Шрусбери. И вы тоже, леди Джессамин. Но не советую рассчитывать на то, что там ваше положение изменится. Подземные темницы есть и в Кэйтерс-Хилле. Надеюсь, вам там понравится. — Я никуда не поеду.
— Вы поедете, даже если мне придется связать вас, как барана, и сунуть в мешок! Но я бы предпочел привезти вас в Шрусбери с почетом… как свою будущую невесту.
— Ральф, ну неужели вы не можете понять — я не люблю вас! — прошептала Джессамин, надеясь убедить его. Во всяком случае, тон его не был таким резким, как всегда. — У вас масса достоинств. В один прекрасный день вы станете завидным мужем для какой-нибудь женщины… только не для меня!
— Но я хочу только вас, Джессамин.
С ужасом девушка увидела, как он запер дверь изнутри. Сердце ее застучало так громко, что ей казалось, он должен был это слышать.
— Нет! — отчаянно вскричала она, вскинув руки, чтобы удержать его, когда он с угрожающим видом повернулся к ней.
— В ваших силах сделать это менее мучительным. Если вы сами ляжете в постель, Джессамин, то избавите и себя, и меня от лишних хлопот.
Джессамин вжалась в стену, почувствовав спиной холодную шершавую поверхность каменных плит. По спине у нее потекла струйка пота.
Взбешенный этим упорным нежеланием склониться перед его волей, Ральф схватил ее за руку.
— Если вы предпочитаете, мы можем заняться этим и стоя! — прорычал он.
— Оставьте меня!
Босая пятка Джессамин ударила его по ноге. Она отчаянно сопротивлялась. Один удачно нанесенный удар в адамово яблоко заставил его мучительно раскашляться. От ярости и боли лицо сэра Ральфа побагровело.
Подняв кулак, он с силой ударил девушку. Крик боли вырвался у Джессамин, она схватилась за щеку и испуганно присела. Она была уверена, что он сломал ей челюсть.
— Хватит с меня твоих фокусов, сука! А я еще старался быть с тобой терпеливым, потакал тебе, мирился с твоим бешеным норовом… ну, теперь довольно! Уверен, что проклятому валлийцу не пришлось тебя уговаривать! Небось перед ним ты и не думала строить из себя недотрогу, а живенько опрокинулась на спину да раздвинула ноги пошире!
Джессамин изо всех сил ударила кулаком по этому ненавистному, глумливо усмехающемуся лицу. Взревев от бешенства, он швырнул ее на постель, а сам навалился сверху. Его громадное тело вдавило ее в матрас с такой силой, что у Джессамин пресеклось дыхание.
Она не могла шевельнуться. Своим весом он пригвоздил ее к кровати. Казалось, мужчина вот-вот расплющит ее. Джессамин хотела закричать, но голос ей не повиновался. Наконец, хватая воздух широко раскрытым ртом, она закричала, зовя Уолтера.
Ральф хлестнул ее по губам, и Джессамин почувствовала, как теплая струйка крови потекла к подбородку.
— Тихо! Чем тебе сможет помочь этот слабоумный дуралей?.. К тому же сейчас он лежит в постели, беспомощный как ребенок.
— Что это значит… беспомощный… что вы с ним сделали?!
Бешено извиваясь под Уорреном, чтобы освободиться, Джессамин с горечью поняла — ей с ним не справиться. Этот человек был силен, как дикий зверь. Может быть, если он заговорит, ей удастся хоть ненадолго отвлечь его внимание! Или она отыщет какое-то оружие. Взгляд ее остановился на массивном подсвечнике. Он был совсем недалеко.
Но тут, словно прочитав ее мысли, Ральф железным кольцом стиснул ей запястья.
— Ничего и не понадобилось. Он сам грохнулся… должно быть, упился до бесчувствия.
— У него мог случиться припадок… пожалуйста, пошлите кого-нибудь к нему! Пусть заставят его выпить лекарство…
— Даже не мечтай, никто ему ничего не даст. А теперь замолчи. Я пришел сюда не для того, чтобы беседовать об Уолтере.
— Не делайте этого. Иначе… иначе вы будете жалеть об этом до конца дней своих!
— Да неужели? Ах, как ты меня напугала! Я просто дрожу от страха. И что же ты намерена сделать, если не секрет? Молчишь? Тогда знай — я пришел сюда получить то, в чем ты мне отказывала до этого самого дня, И в Шрусбери ты приедешь уже как моя жена! А если хочешь до конца своих дней оставаться пленницей… что ж, воля твоя. Тебя попросту будут приводить… когда мне захочется. А там… кто знает? Вдруг ты решишь, что после всего для тебя будет наилучшим выходом остаться со мной? В конце концов, в подземелье не так тепло и уютно, как в хозяйских покоях!
Жестокая похотливая усмешка искривила его губы при виде ужаса и изумления на лице Джессамин. Ральф был даже рад, что позаботился зажечь свечи. Теперь он мог наслаждаться своим торжеством, глядя в это искаженное страхом очаровательное лицо, упиваясь всеми прелестями ее восхитительного тела, которые до сих пор были скрыты от его взора.
Очень медленно он завел Джессамин руки за голову. Сколько она ни сопротивлялась, Ральф был сильнее, и сражение было проиграно.
— Если прекратишь упираться, то все это будет горазда приятнее! — прорычал он. Просунув свободную руку в вырез ее рубашки, он одним резким движением разорвал ее до самого низа.
Отшвырнув в сторону разодранную в клочья рубашку, Ральф пожирал голодным взглядом раскинувшееся перед ним прекрасное женское тело. При виде белоснежных упругих грудей, похожих на две идеально круглые чаши, увенчанные розовыми бутонами, он плотоядно ухмыльнулся. Забыв обо всем, кроме терзавшего его безумного желания, он со звериной похотью стиснул нежное тело. Острая боль пронизала Джессамин, и она вскрикнула.
Сэр Ральф еще сильнее вдавил девушку в матрас, и жар, исходивший от его разгоряченного тела, опалил ее. Жадный рот накрыл ее губы. Джессамин задыхалась.
Это был жестокий, болезненный поцелуй, в нем не было и намека на нежность или ласку.
Ральф впился в ее губы, терзая их с каким-то животным упоением. Отвращение захлестнуло Джессамин с такой силой, что она испугалась, что ее вырвет.
— Ты так прекрасна, — пробормотал Ральф хрипло, отодвинувшись, чтобы наслаждаться видом ее восхитительного обнаженного тела, — еще прекраснее, чем я думал. Как жаль, что валлиец уже успел попользоваться тобой! Что ж, это была ошибка, за которую он заплатит жизнью.
Угроза, звучавшая в его низком, хриплом голосе, подействовала на нее, будто удар бича. Сердце в груди Джессамин словно провалилось куда-то, а потом заколотилось с такой силой, что у нее перехватило дыхание.
— Вы не знаете, где он!..
— Это пустяки. Я найду его, где бы он ни был, даже на другом конце света. А когда он будет в моих руках, я доставлю себе удовольствие покончить с ним прямо у тебя на глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Джессамин посмотрела ему прямо в глаза и вдруг с удивлением заметила в его взгляде что-то похожее на робкую надежду. Возможно, ему хотелось услышать обратное. И с мстительной радостью она отчетливо произнесла:
— Да, это так. Рис Трейверон — мой любовник. Кулак сэра Ральфа с грохотом опустился на стол. Жалобно звякнула посуда.
— Будьте вы прокляты с вашей честностью! — прорычал он в бешенстве.
— Вам было бы легче, если б я солгала?
Побагровев от смущения, Ральф опустил голову.
— Нет, — выдавил он наконец. — Что было, то было… Тут ничего не изменишь.
Ральф выпрямился во весь рост. Мягкие складки коричневато-красного бархата красиво подчеркивали выпуклые мускулы его мощного тела. Он долго задумчиво смотрел на пляшущее в камине пламя, потом повернулся, и Джессамин с удивлением заметила, что его лицо неожиданно смягчилось.
— Джессамин… я причинил вам горе… поверьте, я этого не хотел. Вы ведь и сами понимаете, что брат ваш не в состоянии управлять замком. Кэрли нужен другой хозяин, настоящий мужчина, вроде вашего покойного отца. Думаю, я как раз и есть такой человек. К несчастью, почему-то ни вы, ни Уолтер упорно не хотите этого понимать. А мне, представьте себе, ненавистна даже мысль о том, чтобы силой отобрать у вас замок. — Заметив, как она ошеломлена, Ральф чуть заметно усмехнулся: — Как видите, я вовсе не чудовище. Обычный солдат, привыкший, чтобы его приказам повиновались беспрекословно. Вот и все,
ничего больше. К тому же я совсем не возражаю, чтобы Уолтер и дальше играл в лорда. Мне это неинтересно, достаточно того, что реальная власть будет в моих руках.
— А я… какую роль вы отводите мне?
— Ах, Джессамин, не стоит притворяться, что вы и впрямь такая дурочка, которой хотите казаться! Естественно, вы станете моей женой. Думаю, вы сами согласитесь, что это намного удобнее, нежели оставаться пленницей в вашей башне!
— Вы хотите сказать… я буду либо вашей женой, либо пленницей?!
— Конечно. Я всегда догадывался, что вы на редкость умная женщина. Должен признаться, когда в тот день вы накинулись па меня с яростью дикой кошки, когда проклинали меня на чем свет стоит, я с трудом удержался, чтобы не вонзить свой кинжал в ваше коварное сердце. Но я справедливый человек и, поостыв немного, понял и простил ваш гнев. Я даже согласен подарить вам другую собаку… к счастью, это нетрудно.
— Нет!
Он равнодушно передернул плечами;
— Как угодно.
— Мне нужна свобода, понимаете? Если уж я пленница в своем доме, так по крайней мере не держите меня и башне! Неужели вы запретите мне ходить куда вздумается?
— Теперь это мой замок, не забывайте об этом. Вы слышали мои условия. Торговаться я не привык.
— Что будет с Уолтером?
— А что такое?
— Ему нужен настой из лекарственных трав, который я даю ему постоянно, чтобы избежать приступов. Если вы будете держать меня в башне, я не смогу этого делать.
— Вы останетесь в башне, пока не решитесь принять мои условия.
Джессамин поняла, что он не намерен отступать, и ее охватил страх.
— Тогда прикажите, чтобы это делали слуги, я научу их.
— Нет. Хватит с меня нежностей. С сегодняшнего дня это забота лорда Уолтера. Ему давно нужно было преподать урок, и немного строгости ему не помешает. Вы сами знаете, что он — донельзя избалованный, испорченный ребенок, так и не ставший взрослым. К тому же привыкший топить свои огорчения в бутылке. Поправьте меня, если я ошибаюсь. Уолтер может и дальше корчить из себя владетельного лорда, пока меня это устраивает… лишь бы не путался под ногами. В нашей сделке для него нет места. Когда вы передумаете и согласитесь отдать мне свою руку, только тогда вы получите свободу, о которой мечтаете. А до тех пор будете наслаждаться одиночеством… в своей комнате.
Бешенство захлестнуло Джессамин с такой силой, что она испугалась. Она больше не могла молча сидеть и выслушивать приказы.
— Желаю и вам наслаждаться тем временем, которое вы проведете в Кэрли, сэр Ральф, потому что, клянусь всем, что для меня свято, вы так и состаритесь, ожидая, когда я стану вашей женой!
Лицо его потемнело от гнева, и краем глаза она заметила, как он с силой стиснул подлокотники кресла.
— Вы сами сделали свой выбор, леди, — тихо произнес он, стараясь унять терзавшую его злобу.
— Именно так… я скорее умру, чем выйду за вас замуж!
Схватив стоявший перед ней тяжелый кубок с вином, Джессамин выплеснула его содержимое в лицо сэру Ральфу.
С яростным ревом он вскочил на ноги. Багрово-красная жидкость уродливыми пятнами пропитала роскошный бархат его камзола. Кликнув стражу, Ральф приказал им скрутить руки стоявшей перед ним Джессамин.
— Отведите ее обратно в комнату. Девчонке следует поучиться, как себя вести! — прохрипел Уоррен и выскочил из зала, чтобы не дать волю овладевшему им бешенству. В эту минуту он мог убить ее собственными руками.
Глава 18
К тому времени когда Джессамин довелось в следующий раз покинуть свою комнату, март был уже в самом разгаре. Но не прошло и получаса, как она вернулась назад в башню, ставшую для нее тюрьмой, наотрез отказавшись от предложения сэра Ральфа.
Она уселась на подоконник, с тоской вглядываясь вдаль, где буйно зеленела трава. Неужели она обречена на подобную жизнь и теперь ее, словно какую-то фамильную реликвию, будут раз в месяц извлекать на свет Божий, выбивать пыль, проветривать и разглядывать, чтобы потом снова убрать подальше?! Стоит только ответить согласием сэру Ральфу, и можно наслаждаться свободой! При этой мысли слезы навернулись ей на глаза. Согласись она стать его женой — и двери тюрьмы распахнутся перед ней. Это было единственное условие, которое ей поставили.
Но тюрьма — не единственное наказание, которому ее подвергли.
Может быть, злоба подсказала сэру Ральфу, что заключение Джессамин станет гораздо тяжелее, если оборвать все ее связи с внешним миром. Вначале он запретил Уолтеру видеться с сестрой. Затем и служанкам было велено оставлять поднос с едой за дверью, а потом точно так же забирать остатки вчерашней трапезы. Джессамин поняла, что он хотел этим сказать. Следовательно, выбор у нее небогатый: одиночное заключение до конца ее дней или брак с сэром Ральфом. Третьего не дано.
Может быть, именно сейчас ее весточка дошла до Риса. А вдруг посланцу Олдена Хьюза не удалось разыскать его? Пару раз она пыталась украдкой расспросить Мери, есть ли новости, но до сих пор все ее попытки не увенчались успехом.
Джессамин показалось, что последние пару недель жизнь в замке заметно оживилась. По подъемному мосту то и дело сновали тяжело груженные повозки, и слуги суетились, как муравьи. Вооруженные всадники с грохотом выезжали из ворот, и стук копыт их боевых коней скоро замирал вдали. Джессамин подумала, что они, вероятно, устроили себе за рекой нечто вроде ристалища и каждый день упражняются там во владении оружием.
Ей оставалось только гадать, чем же вызвано это непонятное оживление. Может быть, люди Риса уже неподалеку? При этой мысли сердце ее заколотилось как бешеное. Или сэр Ральф просто решил поддерживать боевой дух своих людей? Ведь в недалеком будущем им предстоит сражаться с валлийцами.
В эту ночь Джессамин от возбуждения долго не могла сомкнуть глаз; Она лежала, глядя в темноту, и пыталась представить себе, что скоро вновь увидит Риса.
Вдруг слабо звякнул ключ и раздался скрип открываемой двери. Джессамин резко отпрянула от окна.
— Мери, это ты? — чуть слышно прошептала она. Ей пришло в голову, что той, должно быть, удалось как-то отвлечь стражников и прокрасться наверх, чтобы сообщить хозяйке новости.
— Это не Мери.
У Джессамин кровь застыла в жилах, когда на пороге выросла фигура сэра Ральфа с канделябром в руках: Он рывком распахнул дверь и шагнул в комнату.
— Что вы здесь делаете?!
Джессамин замерла в углу. Но, по правде сказать, комнатка была такай крохотная, что даже сейчас они стояли почти вплотную. Ладони ее мгновенно вспотели. Она с силой стиснула дрожание руки, ожидая, что он скажет. А сэр Ральф тем временем не мог оторвать от нее глаз. Вставая с постели, Джессамин и не подумала о том, чтобы накинуть что-то поверх ночной сорочки, и сейчас сквозь тонкое полотно соблазнительно просвечивали женственные линии ее тела.
— Я спрашиваю, что вам здесь надо? — повторила она чуть громче. В голосе ее слышалось нетерпение.
— Пришел поговорить с вами. Считайте, что я все еще не потерял надежды отыскать хотя бы каплю благоразумия и вашей упрямой головке.
Поставив тяжелый подсвечник на каминную полку, он зажег еще и ту свечу, которая стояла на маленьком столике возле постели. Выпрямившись, он обернулся, и она увидела на его губах оценивающую улыбку. Кивком сэр Ральф указал ей на кресло возле камина.
Джессамин покачала головой, предпочитая оставаться там, где стоит.
— Говорите, что хотели, и уходите!
— Тогда я буду краток. У вас было достаточно времени хорошенько обдумать ваше положение, леди Джессамин. Вполне возможно, вы считаете, что тюремное заключение лучше, чем замужество. А не изменится ли ваше решение, если я вновь отправлю вас в подземелье?
По спине Джессамин пробежал холодок. Недвусмысленная угроза наполнила ее отчаянием. Так вот что ей уготовано! При мысли о том, чтобы провести в этом аду остаток жизни, она почувствовала, как от ужаса потемнело в глазах.
Стараясь, чтобы голос ее звучал как можно тверже, она прошептала:
— Делайте, как решили… все равно не в моих силах помешать вам.
— Разумеется… вы и впрямь не в силах помешать мне, дорогая моя… что бы я ни сделал. Ведь так?
Она подняла на него глаза, и то, что прочла в них, заставило Джессамин похолодеть. Колени ее подогнулись, голова закружилась, и она оперлась о стену, чтобы не упасть. Он угрожающе навис над ней, в ее крошечной комнатушке сэр Ральф казался еще более высоким и опасным, чем всегда. Его огромная тень упала на стену, потом медленно двинулась дальше и зашевелилась под потолком, словно гигантский черный паук.
— Вы no-прежнему отказываете мне? Или хотите сказать, что вдруг передумали?
Упрямо покачав головой, хотя сердце ее стучало, будто молот, Джессамин отчетливо произнесла:
— Не передумала!
— Завтра мы уезжаем в Шрусбери. И вы тоже, леди Джессамин. Но не советую рассчитывать на то, что там ваше положение изменится. Подземные темницы есть и в Кэйтерс-Хилле. Надеюсь, вам там понравится. — Я никуда не поеду.
— Вы поедете, даже если мне придется связать вас, как барана, и сунуть в мешок! Но я бы предпочел привезти вас в Шрусбери с почетом… как свою будущую невесту.
— Ральф, ну неужели вы не можете понять — я не люблю вас! — прошептала Джессамин, надеясь убедить его. Во всяком случае, тон его не был таким резким, как всегда. — У вас масса достоинств. В один прекрасный день вы станете завидным мужем для какой-нибудь женщины… только не для меня!
— Но я хочу только вас, Джессамин.
С ужасом девушка увидела, как он запер дверь изнутри. Сердце ее застучало так громко, что ей казалось, он должен был это слышать.
— Нет! — отчаянно вскричала она, вскинув руки, чтобы удержать его, когда он с угрожающим видом повернулся к ней.
— В ваших силах сделать это менее мучительным. Если вы сами ляжете в постель, Джессамин, то избавите и себя, и меня от лишних хлопот.
Джессамин вжалась в стену, почувствовав спиной холодную шершавую поверхность каменных плит. По спине у нее потекла струйка пота.
Взбешенный этим упорным нежеланием склониться перед его волей, Ральф схватил ее за руку.
— Если вы предпочитаете, мы можем заняться этим и стоя! — прорычал он.
— Оставьте меня!
Босая пятка Джессамин ударила его по ноге. Она отчаянно сопротивлялась. Один удачно нанесенный удар в адамово яблоко заставил его мучительно раскашляться. От ярости и боли лицо сэра Ральфа побагровело.
Подняв кулак, он с силой ударил девушку. Крик боли вырвался у Джессамин, она схватилась за щеку и испуганно присела. Она была уверена, что он сломал ей челюсть.
— Хватит с меня твоих фокусов, сука! А я еще старался быть с тобой терпеливым, потакал тебе, мирился с твоим бешеным норовом… ну, теперь довольно! Уверен, что проклятому валлийцу не пришлось тебя уговаривать! Небось перед ним ты и не думала строить из себя недотрогу, а живенько опрокинулась на спину да раздвинула ноги пошире!
Джессамин изо всех сил ударила кулаком по этому ненавистному, глумливо усмехающемуся лицу. Взревев от бешенства, он швырнул ее на постель, а сам навалился сверху. Его громадное тело вдавило ее в матрас с такой силой, что у Джессамин пресеклось дыхание.
Она не могла шевельнуться. Своим весом он пригвоздил ее к кровати. Казалось, мужчина вот-вот расплющит ее. Джессамин хотела закричать, но голос ей не повиновался. Наконец, хватая воздух широко раскрытым ртом, она закричала, зовя Уолтера.
Ральф хлестнул ее по губам, и Джессамин почувствовала, как теплая струйка крови потекла к подбородку.
— Тихо! Чем тебе сможет помочь этот слабоумный дуралей?.. К тому же сейчас он лежит в постели, беспомощный как ребенок.
— Что это значит… беспомощный… что вы с ним сделали?!
Бешено извиваясь под Уорреном, чтобы освободиться, Джессамин с горечью поняла — ей с ним не справиться. Этот человек был силен, как дикий зверь. Может быть, если он заговорит, ей удастся хоть ненадолго отвлечь его внимание! Или она отыщет какое-то оружие. Взгляд ее остановился на массивном подсвечнике. Он был совсем недалеко.
Но тут, словно прочитав ее мысли, Ральф железным кольцом стиснул ей запястья.
— Ничего и не понадобилось. Он сам грохнулся… должно быть, упился до бесчувствия.
— У него мог случиться припадок… пожалуйста, пошлите кого-нибудь к нему! Пусть заставят его выпить лекарство…
— Даже не мечтай, никто ему ничего не даст. А теперь замолчи. Я пришел сюда не для того, чтобы беседовать об Уолтере.
— Не делайте этого. Иначе… иначе вы будете жалеть об этом до конца дней своих!
— Да неужели? Ах, как ты меня напугала! Я просто дрожу от страха. И что же ты намерена сделать, если не секрет? Молчишь? Тогда знай — я пришел сюда получить то, в чем ты мне отказывала до этого самого дня, И в Шрусбери ты приедешь уже как моя жена! А если хочешь до конца своих дней оставаться пленницей… что ж, воля твоя. Тебя попросту будут приводить… когда мне захочется. А там… кто знает? Вдруг ты решишь, что после всего для тебя будет наилучшим выходом остаться со мной? В конце концов, в подземелье не так тепло и уютно, как в хозяйских покоях!
Жестокая похотливая усмешка искривила его губы при виде ужаса и изумления на лице Джессамин. Ральф был даже рад, что позаботился зажечь свечи. Теперь он мог наслаждаться своим торжеством, глядя в это искаженное страхом очаровательное лицо, упиваясь всеми прелестями ее восхитительного тела, которые до сих пор были скрыты от его взора.
Очень медленно он завел Джессамин руки за голову. Сколько она ни сопротивлялась, Ральф был сильнее, и сражение было проиграно.
— Если прекратишь упираться, то все это будет горазда приятнее! — прорычал он. Просунув свободную руку в вырез ее рубашки, он одним резким движением разорвал ее до самого низа.
Отшвырнув в сторону разодранную в клочья рубашку, Ральф пожирал голодным взглядом раскинувшееся перед ним прекрасное женское тело. При виде белоснежных упругих грудей, похожих на две идеально круглые чаши, увенчанные розовыми бутонами, он плотоядно ухмыльнулся. Забыв обо всем, кроме терзавшего его безумного желания, он со звериной похотью стиснул нежное тело. Острая боль пронизала Джессамин, и она вскрикнула.
Сэр Ральф еще сильнее вдавил девушку в матрас, и жар, исходивший от его разгоряченного тела, опалил ее. Жадный рот накрыл ее губы. Джессамин задыхалась.
Это был жестокий, болезненный поцелуй, в нем не было и намека на нежность или ласку.
Ральф впился в ее губы, терзая их с каким-то животным упоением. Отвращение захлестнуло Джессамин с такой силой, что она испугалась, что ее вырвет.
— Ты так прекрасна, — пробормотал Ральф хрипло, отодвинувшись, чтобы наслаждаться видом ее восхитительного обнаженного тела, — еще прекраснее, чем я думал. Как жаль, что валлиец уже успел попользоваться тобой! Что ж, это была ошибка, за которую он заплатит жизнью.
Угроза, звучавшая в его низком, хриплом голосе, подействовала на нее, будто удар бича. Сердце в груди Джессамин словно провалилось куда-то, а потом заколотилось с такой силой, что у нее перехватило дыхание.
— Вы не знаете, где он!..
— Это пустяки. Я найду его, где бы он ни был, даже на другом конце света. А когда он будет в моих руках, я доставлю себе удовольствие покончить с ним прямо у тебя на глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45