и имение и состояние у меня на краю гибели. Потому, мол, я и охочусь за вами, что без богатого приданого мне не вывернуться, – сказал Тони, помрачнев.
– Да, я об этом.
– Так вот как вы обо мне думаете, Клодия!
– Знаете, я ведь и в самом деле очень богатая вдова.
– А я не собираюсь делать вид, что это для меня ничего не значит. Вы же понимаете, в каком положении оказались мои родные. В этом сезоне в свете можно встретить еще парочку-другую вдов на выданье. Интересуй меня только деньги, разумно было бы с моей стороны расточать свои чары перед более доступной добычей. Если уж говорить правду, то мы и понимаем друг друга, и сочувствуем друг другу. По крайней мере, мне так это все представляется, миледи.
Тони произнес это светское обращение – “миледи” – не совсем так, как это принято в приличном обществе, а словно вкладывая в него почтение к повелительнице: “О моя леди! Моя госпожа!”
– И я тоже ощущаю эту взаимную симпатию, Тони. Полагаю, это потому, что и вам и мне ведомо, что это такое – потерять любимого и дорогого человека. И еще, вы, возможно, и в самом деле не намного меня моложе, но, глядя на вас, я вспоминаю время, когда была совсем молодой. Слишком молодой для обрушившейся на меня ответственности.
– Двадцать девять лет – это не семнадцать, Клодия. И я не мальчик, – ответил Тони, и в голосе его чувствовалась обида.
– Я совсем не хотела оскорбить вас, Тони. Не знаю, как вам даже объяснить это. – Клодия замялась, хотя понимала, что именно она хочет ему сказать. Но вряд ли ему будет приятно слышать от женщины, что та чувствует в нем только юношу, который забот никаких ведать не хочет, предпочитая грезить о свободе и о славе, добытой в бою.
– Вы мне очень небезразличны, Клодия. Я бы хотел…
– И я о вас тоже беспокоюсь, – прервала его Клодия. – И нахожу вас очень привлекательным. Но, может быть, пока оставим этот разговор?
– Я соглашусь, если вы скажете, что я сумел убедить вас в том, что в моих намерениях нет ничего бесчестного.
– О, я знаю, что ваши помыслы чисты, милорд, – мягко ответила Клодия. Она предпочла прекратить объяснение, которое грозило превратиться в предложение, потому что боялась за себя. Боялась, что согласится сразу, даже не дождавшись, когда он откровенно предложит ей руку и сердце. Однако, хотя она уже успела отчаянно влюбиться в него, все же отдавать свою жизнь в его руки… к этому она еще не была готова. Сначала следовало выяснить, как безнадежно его затянул азарт.
6
Заметив, что они вышли на балкон, Марк Хейлзуорт почти забыл о партнерше, глядя через ее плечо в сторону ушедшей пары. Когда же Тони прикрыл дверь балкона, Марк непроизвольно сдавил ладонь партнерши, и та едва не взвизгнула от боли.
– Простите великодушно, мисс Холл. Я задумался.
А когда Клодия и Тони вернулись в зал, Марк понял: пора что-то предпринимать.
На следующий день Марк покинул свой рабочий кабинет сразу же по окончании рабочего дня – событие и для него самого, и для его подчиненных небывалое. Стоило бы, наверное, подыскать кого-нибудь на место управляющего, до которого Марк дослужился при покойном графе. Но с властью расставаться не хотелось, и должность осталась за ним. Он ходил на работу дважды, а то и трижды в неделю, засиживаясь до восьми-девяти вечера. Тут у него даже маленькая гардеробная была, где он переодевался и, не заходя домой, прямо из конторы отправлялся в театр или на бал.
Еще необычнее было то, что Марк в этот день отправился не домой, а пошел в пивную “Под короной”. До нее надо было пройти несколько кварталов. Войдя в пивную, Марк выбрал себе место за столиком в самом темном углу и, усевшись, стал разглядывать стойку. У разносчицы, которая подошла, чтобы принять заказ, он попросил для себя эля и заказал выпивку для одного из молодых людей у стойки.
Молодой человек обернулся посмотреть, кого следует поблагодарить за щедрость. Марк помахал ему рукой, не вставая из-за стола.
– Это вы, ваша светлость?! Большое спасибо! Очень хороший напиток, милорд.
– Сядьте-ка со мной, Джим.
– О, милорд, – Джим явно растерялся, – как можно?
– Я настаиваю, – повторил приглашение Марк тоном, который, как хорошо знали его служащие, не сулил никакой особой снисходительности.
– Благодарю вас, сэр, – смирился Джим и присел рядом.
– Как долго вы у нас работаете, Джим? Сердце у молодого клерка ушло в пятки.
Приказчиком он стал недавно и чувствовал себя не очень уверенно. Не промахнулся ли он невзначай? Не потому ли лорд Фэрхейвен расщедрился на выпивку, что решил прогнать его и хочет лишь как-то скрасить это малоприятное дело?
– В должности я всего только семь месяцев, милорд.
– Вы довольны?
– О, да, так точно, ваша светлость.
– А ведь на должности младшего приказчика не очень-то разбогатеешь, правда?
– Конечно нет, милорд. О, ваша светлость, я не то сказал. Я имею в виду, что работа меня устраивает. И потом, не весь же век я буду ходить в помощниках приказчика, – добавил Джим, вдруг осмелев.
– А ваши родители? Где они трудились? В услужении, кажется? Так?
Джим был ошарашен. Он не думал, что лорду Фэрхейвену небезразлично происхождение его младших служащих.
– Да, милорд, это так. Они работали у лорда и леди Саммерс.
– Знаю. Замечательный дом. И хозяйство ведется образцово. И они решили дать вам образование?
– Они не хотели, чтобы и я зарабатывал себе на жизнь услужением, милорд. Поэтому отдали в школу. Мои родители хотят, чтобы я более преуспел в жизни, чем они.
– И вот вы вместе с нами. В компании “Хейлзуорт лимитед”.
– Так точно, милорд. И надеюсь задержаться здесь подольше. – А почему бы и не признаться в этом, решил Джим. Если и уволят, то искренность не повредит. А вдруг поможет.
– И я тоже хотел бы на это надеяться. Говоря откровенно, у меня к вам предложение. И ваше согласие может ускорить ваш служебный рост.
Джим от растерянности сделал слишком большой глоток оплаченного хозяином напитка. Что он слышит? Его не уволят, а, наоборот, обещают помощь в карьере.
– Буду рад сделать все, что прикажете, милорд.
– Хороший парень, – сказал Марк, в душе посмеиваясь над Джимом.
Эль вместе с ощущением облегчения привел Джима в состояние умиротворенности. До сего времени лорд Фэрхейвен представлялся человеком жестким и деловым. Пожалуй, судят о нем неверно. За его замкнутой внешностью кроется…
– Мне бы хотелось, чтобы вы покинули пакгауз.
Сердце у Джима вновь дрогнуло. Лорд Фэрхейвен затеял жестокую игру. Внушил бедному малому несбыточные надежды, чтобы потом окончательно сокрушить его дух.
– Разумеется, не навсегда. На какое-то время. А когда вы вернетесь на свой склад, вы станете старшим приказчиком.
– Как-то непонятно мне все это, милорд.
– Понимаете, расставаться с вами мне не хотелось бы. Более того, уйдя на время со склада, вы могли бы продолжать работать на меня. Есть один дом. Там нужен помощник ливрейного лакея. Это дом леди Фэрхейвен.
– Дом вашей богатой вдовой кузины? – Джим запнулся, сообразив, что ляпнул что-то не то, и стал было извиняться.
– Вы все верно сказали, Джим. Не смущайтесь. Леди Фэрхейвен – в самом деле богатая вдова. Поэтому мне и нужен человек, который присматривал бы за нею. Мой покойный троюродный брат очень о ней заботился. И я хочу того же. Тем более что у меня других родных нет, только она и моя мать. А леди Фэрхейвен, говорят, проводит много времени с не очень подходящим – я бы сказал, опасным – молодым человеком. И мне очень нужен человек в ее доме, на которого я мог бы положиться. Я хотел бы знать из первых рук, что там у нее за дела с этим графом Эшфордом.
– С графом Эшфордом? У него же карманы совсем пусты!
– И вам это известно?
– Знаете, ваша светлость, мои родители на покое, но до них доходят все слухи – старые друзья не забывают. Поэтому я знаю, что этот граф недавно только унаследовал титул.
– И обанкротившееся имение в придачу. А за леди Фэрхейвен огромное приданое. Кроме того, он таскается по притонам и играет в азартные игры. Он надеется так поправить свое финансовое положение? Подозреваю, что долгов он уже понаделал. Понимаете теперь, почему у меня есть повод тревожиться за леди Фэрхейвен?
– О, конечно, милорд, – ответил Джим, в душе проникшись сочувствием к леди Фэрхейвен.
– Так вот, если вы будете служить в доме моей кузины, то сможете дать мне знать, насколько преуспевает этот Эшфорд в своей затее. Понятно вам?
– Так точно, милорд. Вам требуется такой… соглядатай.
– Именно. – Джим насупился.
– Не по мне лезть в чужую личную жизнь, – проговорил он с сомнением в голосе.
– Думаете, мне этого хочется, Джим? Но ведь это ради ее же блага. Я хочу уберечь ее от неразумной помолвки. Иначе все богатства у нее будут отняты, а сердце будет навеки разбито.
– Я понимаю вас, милорд, – согласился Джим.
– А я уважаю вас и думаю, что лучше вас никто с этим делом не справится. Кандидат вы идеальный: молодой человек, родители были в услужении, остается лишь подучиться немного. Кроме того, вы, как способный клерк, будете вознаграждены повышением по службе и помощью в дальнейшей карьере. Не понимаю, почему вы не хотите согласиться?
Джим уступил такому напору и согласился устроиться на службу к леди Фэрхейвен. Уходя домой, Джим удивлялся своему везению: надо же, место в доме у леди Фэрхейвен освободилось как раз тогда, когда у его хозяина возникла большая нужда пристроить в ее дом своего человечка. А Марк был занят обдумыванием следующего маневра: надо уговорить младшего лакея кузины уволиться завтра утром. Интересно, какие отступные заставят его пожертвовать таким хорошим местом?
7
Тони отодвинул груду сорочек и взглянул на кожаную сумку, которую держал в платяном шкафу. Сотня гиней, неприкосновенный запас. Он дал себе слово, что не тронет эти деньги как доказательство того, что хозяин – он, а не карты. Потом Тони посмотрел на рубашки и улыбнулся, хотя было не до смеха. Не продать ли одну сорочку? Как тот молодой Линдсей. Не последняя же – голым он без одной сорочки не останется.
Взять в банке ссуду? Это невозможно. Деньги от арендных платежей за городской дом уже потрачены. И сумма была смешная, если учесть, что предназначалась она графу. Но Нед так распорядился, чтобы все то, что еще уцелело от состояния Эшфордов, шло на восстановление фамильного имения. Коль скоро Тони вступил во владение титулом и имением по праву наследника, то, как новый граф, был волен вторгнуться в порядок, установленный покойным графом, но вряд ли это прошло бы гладко и незаметно. Совершенно немыслимо, чтобы это ускользнуло от внимания бдительного Фарли, и мать была бы напугана. Он опять достал сумку и вынул из нее двадцать пять гиней. Карта в последние ночи шла ему такая плохая, что в этот вечер счастье не могло не улыбнуться ему. Он взял только двадцать пять гиней. А семьдесят пять останутся нетронутыми. И сегодня его ждет удача, иначе и быть не может. Он настроен на выигрыш. Во всяком случае, если уж за карточными столами теряют целые состояния, то должен же кто-то эти самые состояния выигрывать. И непонятно, почему этим кем-то не может быть он.
Ночь оказалась для него удачной. Он вернулся со ста тридцатью фунтами. Двадцать пять гиней вернулись в сумку, а остальное можно будет поставить на кон завтра вечером. Но на следующую ночь везение его оставило, и он спустил все. Ему пришлось расплатиться векселем на пятьдесят три фунта. Сто минус пятьдесят три равно сорока семи. Сорок семь, следовательно, остается. Все хорошо, но без двадцати пяти не начать новую игру…
К концу недели в кожаной сумке осталось только семь гиней. Понемногу его охватывало отчаяние Он уже надоел всем своим приятелям, занимая то у одного, то у другого по двадцать фунтов, не говоря уже о долгах лавочникам по всему городу.
Можно занять у Клодии, но сама мысль об этом была ему ненавистна. Дружба между ними только-только стала переходить во что-то более серьезное. Он уже привык с нею целоваться. Занятие это было приятным, и он уже начал думать о том, что брак с нею сделает его счастливым. И, судя по всему, она тоже влюбилась в него.
Если бы она ему так не нравилась, то, наверное, в чувствах своих он ничем не отличался бы от заурядного охотника за наследством. Но она ему нравилась, и он верил, что будет для нее хорошим мужем. Быть может, он подарит ей ребенка, чего не сумел Фэрхейвен. Нет, мысль о женитьбе на леди Фэрхейвен ради спасения Эшфорда вовсе не казалась Тони постыдной. Но если бы он стал просить у нее деньги на покрытие своих карточных долгов, то чувство вины непременно появилось бы. Ведь ей неведомо истинное состояние его карманов.
Однако если он сделает ей предложение и она примет его и если это случится скоро, через пару-другую недель, то не будет нужды возвращаться на улицу Сент-Джеймс, дом номер семьдесят пять. Как бы то ни было, он влип в это дело задолго до знакомства с нею, когда ему в голову не приходило другого способа выправить дела с имением. Вот он и ухватился за карты. Но, может быть, он сумеет объяснить ей все это, получить у нее разовый, только разовый заем, а потом… Потом он назовет ее своей нареченной.
Сейчас только час дня. Рановато, конечно, для утреннего визита, однако Тони решил немедленно взяться за дело. Он постарался безукоризненно одеться и привести свои волосы хоть в какой-то порядок. Через некоторое время он был уже у ворот дома леди Фэрхейвен.
Его впустил новый помощник ливрейного лакея, вертлявый тощий малый, еще не успевший приобрести вышколенность и лоск, которыми славятся городские слуги.
– Будьте добры, вручите мою карточку леди Фэрхейвен и спросите, пожелает ли она меня принять, Джим.
– Слушаюсь, милорд.
“Еще одно посещение, о котором надо будет донести”, – подумал Джим, который служил на новом месте уже вторую неделю. Совсем недавно он уже докладывал о том, что лорд Эшфорд заходит едва ли не ежедневно. Не раз случалось, что лорд Эшфорд провожал леди Фэрхейвен до дому и оставался с нею несколько дольше, чем нужно, чтобы выпить чашку чая. А когда он уходил, щеки леди Фэрхейвен пылали, а глаза блестели, и похоже было, что разгорячило ее вовсе не бренди.
Джим объявил о приходе лорда Эшфорда и следил за тем, как светлеет лицо его хозяйки.
– Благодарю, Джим, – тепло сказала Клодия. “Хорошая она женщина”, – подумал Джим, распахивая перед нею дверь. Первые несколько дней Джиму было неудобно ощущать себя соглядатаем. Потом, правда, чувство вины стало отступать, и чем лучше он узнавал ее и чем больше она ему нравилась, тем больше он чувствовал себя не шпионом, а ее защитником. Как бы то ни было, единственной причиной этой затеи было желание не допустить, чтобы она попала под дурное влияние всяких охотников за чужим богатством, вроде этого лорда Эшфорда. Если сплетники не врут, на неделе он совсем опростоволосился, даже хуже, чем всегда. По всему городу у каждого черного хода только про это и толкуют.
Джим проводил леди Фэрхейвен до гостиной, отворяя перед нею двери. Увидав, как лорд Эшфорд поднимается, подходит к леди Фэрхейвен и берет ее руки в свои, Джим понял, что ему остается только удалиться, затворив дверь, и встать на своем посту у парадного входа.
– Тони, что за приятный сюрприз. Я и не думала, что увижу вас еще до вечера.
Тони ткнулся губами в ее лоб и, вслед за этим мгновенным поцелуем, повел к дивану, но, усадив ее, остался стоять.
Потом он нервно откашлялся и начал:
– Клодия, я не из тех, кто норовит кружить вокруг да около. Мне бы хотелось серьезно поговорить с вами. У меня к вам большая просьба.
Клодия почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Неужели он решил сегодня сделать ей предложение? Она видела, что последнее время их отношения движутся именно в этом направлении. Она знала, каков будет ее ответ. Несмотря на слухи и на разницу в возрасте. Он с нею нежен, а она – влюблена в него. Бесспорно: браки по большей части заключаются на куда менее веских основаниях.
– Вы знаете, Клодия, каково мое положение. Я рассказывал, какое бремя ответственности легло на мои плечи со смертью Неда.
Она кивнула.
– Когда я только приехал в Лондон, я подумал… ну… теперь я, разумеется, понимаю, как это глупо, но тогда я был настолько подавлен, что… мне пришлось играть. Слухи об этом – правда. Однако прежде я никогда не был завзятым игроком и не очень понимаю, почему азарт взял надо мной такую силу. Наверное, из-за имения. Но мне совсем не хочется оправдываться. Я хочу покончить с этим пристрастием. И мое решение окончательно. Клодия улыбнулась его словам.
– Рада слышать, Тони. До меня, конечно, доходили разные слухи, но я отказывалась им верить.
– Да, только вот… – Тони отвернулся. Это признание, стоившее ему стольких усилий, понадобилось для того, чтобы расчистить путь к решающему предложению. – Но, чтобы выйти из игры, – продолжал он, – я должен расплатиться со всеми долгами. Мне очень неприятно просить вас об этом, Клодия, но мне бы хотелось взять у вас в долг шестьсот фунтов стерлингов… э-э, гм, гиней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Да, я об этом.
– Так вот как вы обо мне думаете, Клодия!
– Знаете, я ведь и в самом деле очень богатая вдова.
– А я не собираюсь делать вид, что это для меня ничего не значит. Вы же понимаете, в каком положении оказались мои родные. В этом сезоне в свете можно встретить еще парочку-другую вдов на выданье. Интересуй меня только деньги, разумно было бы с моей стороны расточать свои чары перед более доступной добычей. Если уж говорить правду, то мы и понимаем друг друга, и сочувствуем друг другу. По крайней мере, мне так это все представляется, миледи.
Тони произнес это светское обращение – “миледи” – не совсем так, как это принято в приличном обществе, а словно вкладывая в него почтение к повелительнице: “О моя леди! Моя госпожа!”
– И я тоже ощущаю эту взаимную симпатию, Тони. Полагаю, это потому, что и вам и мне ведомо, что это такое – потерять любимого и дорогого человека. И еще, вы, возможно, и в самом деле не намного меня моложе, но, глядя на вас, я вспоминаю время, когда была совсем молодой. Слишком молодой для обрушившейся на меня ответственности.
– Двадцать девять лет – это не семнадцать, Клодия. И я не мальчик, – ответил Тони, и в голосе его чувствовалась обида.
– Я совсем не хотела оскорбить вас, Тони. Не знаю, как вам даже объяснить это. – Клодия замялась, хотя понимала, что именно она хочет ему сказать. Но вряд ли ему будет приятно слышать от женщины, что та чувствует в нем только юношу, который забот никаких ведать не хочет, предпочитая грезить о свободе и о славе, добытой в бою.
– Вы мне очень небезразличны, Клодия. Я бы хотел…
– И я о вас тоже беспокоюсь, – прервала его Клодия. – И нахожу вас очень привлекательным. Но, может быть, пока оставим этот разговор?
– Я соглашусь, если вы скажете, что я сумел убедить вас в том, что в моих намерениях нет ничего бесчестного.
– О, я знаю, что ваши помыслы чисты, милорд, – мягко ответила Клодия. Она предпочла прекратить объяснение, которое грозило превратиться в предложение, потому что боялась за себя. Боялась, что согласится сразу, даже не дождавшись, когда он откровенно предложит ей руку и сердце. Однако, хотя она уже успела отчаянно влюбиться в него, все же отдавать свою жизнь в его руки… к этому она еще не была готова. Сначала следовало выяснить, как безнадежно его затянул азарт.
6
Заметив, что они вышли на балкон, Марк Хейлзуорт почти забыл о партнерше, глядя через ее плечо в сторону ушедшей пары. Когда же Тони прикрыл дверь балкона, Марк непроизвольно сдавил ладонь партнерши, и та едва не взвизгнула от боли.
– Простите великодушно, мисс Холл. Я задумался.
А когда Клодия и Тони вернулись в зал, Марк понял: пора что-то предпринимать.
На следующий день Марк покинул свой рабочий кабинет сразу же по окончании рабочего дня – событие и для него самого, и для его подчиненных небывалое. Стоило бы, наверное, подыскать кого-нибудь на место управляющего, до которого Марк дослужился при покойном графе. Но с властью расставаться не хотелось, и должность осталась за ним. Он ходил на работу дважды, а то и трижды в неделю, засиживаясь до восьми-девяти вечера. Тут у него даже маленькая гардеробная была, где он переодевался и, не заходя домой, прямо из конторы отправлялся в театр или на бал.
Еще необычнее было то, что Марк в этот день отправился не домой, а пошел в пивную “Под короной”. До нее надо было пройти несколько кварталов. Войдя в пивную, Марк выбрал себе место за столиком в самом темном углу и, усевшись, стал разглядывать стойку. У разносчицы, которая подошла, чтобы принять заказ, он попросил для себя эля и заказал выпивку для одного из молодых людей у стойки.
Молодой человек обернулся посмотреть, кого следует поблагодарить за щедрость. Марк помахал ему рукой, не вставая из-за стола.
– Это вы, ваша светлость?! Большое спасибо! Очень хороший напиток, милорд.
– Сядьте-ка со мной, Джим.
– О, милорд, – Джим явно растерялся, – как можно?
– Я настаиваю, – повторил приглашение Марк тоном, который, как хорошо знали его служащие, не сулил никакой особой снисходительности.
– Благодарю вас, сэр, – смирился Джим и присел рядом.
– Как долго вы у нас работаете, Джим? Сердце у молодого клерка ушло в пятки.
Приказчиком он стал недавно и чувствовал себя не очень уверенно. Не промахнулся ли он невзначай? Не потому ли лорд Фэрхейвен расщедрился на выпивку, что решил прогнать его и хочет лишь как-то скрасить это малоприятное дело?
– В должности я всего только семь месяцев, милорд.
– Вы довольны?
– О, да, так точно, ваша светлость.
– А ведь на должности младшего приказчика не очень-то разбогатеешь, правда?
– Конечно нет, милорд. О, ваша светлость, я не то сказал. Я имею в виду, что работа меня устраивает. И потом, не весь же век я буду ходить в помощниках приказчика, – добавил Джим, вдруг осмелев.
– А ваши родители? Где они трудились? В услужении, кажется? Так?
Джим был ошарашен. Он не думал, что лорду Фэрхейвену небезразлично происхождение его младших служащих.
– Да, милорд, это так. Они работали у лорда и леди Саммерс.
– Знаю. Замечательный дом. И хозяйство ведется образцово. И они решили дать вам образование?
– Они не хотели, чтобы и я зарабатывал себе на жизнь услужением, милорд. Поэтому отдали в школу. Мои родители хотят, чтобы я более преуспел в жизни, чем они.
– И вот вы вместе с нами. В компании “Хейлзуорт лимитед”.
– Так точно, милорд. И надеюсь задержаться здесь подольше. – А почему бы и не признаться в этом, решил Джим. Если и уволят, то искренность не повредит. А вдруг поможет.
– И я тоже хотел бы на это надеяться. Говоря откровенно, у меня к вам предложение. И ваше согласие может ускорить ваш служебный рост.
Джим от растерянности сделал слишком большой глоток оплаченного хозяином напитка. Что он слышит? Его не уволят, а, наоборот, обещают помощь в карьере.
– Буду рад сделать все, что прикажете, милорд.
– Хороший парень, – сказал Марк, в душе посмеиваясь над Джимом.
Эль вместе с ощущением облегчения привел Джима в состояние умиротворенности. До сего времени лорд Фэрхейвен представлялся человеком жестким и деловым. Пожалуй, судят о нем неверно. За его замкнутой внешностью кроется…
– Мне бы хотелось, чтобы вы покинули пакгауз.
Сердце у Джима вновь дрогнуло. Лорд Фэрхейвен затеял жестокую игру. Внушил бедному малому несбыточные надежды, чтобы потом окончательно сокрушить его дух.
– Разумеется, не навсегда. На какое-то время. А когда вы вернетесь на свой склад, вы станете старшим приказчиком.
– Как-то непонятно мне все это, милорд.
– Понимаете, расставаться с вами мне не хотелось бы. Более того, уйдя на время со склада, вы могли бы продолжать работать на меня. Есть один дом. Там нужен помощник ливрейного лакея. Это дом леди Фэрхейвен.
– Дом вашей богатой вдовой кузины? – Джим запнулся, сообразив, что ляпнул что-то не то, и стал было извиняться.
– Вы все верно сказали, Джим. Не смущайтесь. Леди Фэрхейвен – в самом деле богатая вдова. Поэтому мне и нужен человек, который присматривал бы за нею. Мой покойный троюродный брат очень о ней заботился. И я хочу того же. Тем более что у меня других родных нет, только она и моя мать. А леди Фэрхейвен, говорят, проводит много времени с не очень подходящим – я бы сказал, опасным – молодым человеком. И мне очень нужен человек в ее доме, на которого я мог бы положиться. Я хотел бы знать из первых рук, что там у нее за дела с этим графом Эшфордом.
– С графом Эшфордом? У него же карманы совсем пусты!
– И вам это известно?
– Знаете, ваша светлость, мои родители на покое, но до них доходят все слухи – старые друзья не забывают. Поэтому я знаю, что этот граф недавно только унаследовал титул.
– И обанкротившееся имение в придачу. А за леди Фэрхейвен огромное приданое. Кроме того, он таскается по притонам и играет в азартные игры. Он надеется так поправить свое финансовое положение? Подозреваю, что долгов он уже понаделал. Понимаете теперь, почему у меня есть повод тревожиться за леди Фэрхейвен?
– О, конечно, милорд, – ответил Джим, в душе проникшись сочувствием к леди Фэрхейвен.
– Так вот, если вы будете служить в доме моей кузины, то сможете дать мне знать, насколько преуспевает этот Эшфорд в своей затее. Понятно вам?
– Так точно, милорд. Вам требуется такой… соглядатай.
– Именно. – Джим насупился.
– Не по мне лезть в чужую личную жизнь, – проговорил он с сомнением в голосе.
– Думаете, мне этого хочется, Джим? Но ведь это ради ее же блага. Я хочу уберечь ее от неразумной помолвки. Иначе все богатства у нее будут отняты, а сердце будет навеки разбито.
– Я понимаю вас, милорд, – согласился Джим.
– А я уважаю вас и думаю, что лучше вас никто с этим делом не справится. Кандидат вы идеальный: молодой человек, родители были в услужении, остается лишь подучиться немного. Кроме того, вы, как способный клерк, будете вознаграждены повышением по службе и помощью в дальнейшей карьере. Не понимаю, почему вы не хотите согласиться?
Джим уступил такому напору и согласился устроиться на службу к леди Фэрхейвен. Уходя домой, Джим удивлялся своему везению: надо же, место в доме у леди Фэрхейвен освободилось как раз тогда, когда у его хозяина возникла большая нужда пристроить в ее дом своего человечка. А Марк был занят обдумыванием следующего маневра: надо уговорить младшего лакея кузины уволиться завтра утром. Интересно, какие отступные заставят его пожертвовать таким хорошим местом?
7
Тони отодвинул груду сорочек и взглянул на кожаную сумку, которую держал в платяном шкафу. Сотня гиней, неприкосновенный запас. Он дал себе слово, что не тронет эти деньги как доказательство того, что хозяин – он, а не карты. Потом Тони посмотрел на рубашки и улыбнулся, хотя было не до смеха. Не продать ли одну сорочку? Как тот молодой Линдсей. Не последняя же – голым он без одной сорочки не останется.
Взять в банке ссуду? Это невозможно. Деньги от арендных платежей за городской дом уже потрачены. И сумма была смешная, если учесть, что предназначалась она графу. Но Нед так распорядился, чтобы все то, что еще уцелело от состояния Эшфордов, шло на восстановление фамильного имения. Коль скоро Тони вступил во владение титулом и имением по праву наследника, то, как новый граф, был волен вторгнуться в порядок, установленный покойным графом, но вряд ли это прошло бы гладко и незаметно. Совершенно немыслимо, чтобы это ускользнуло от внимания бдительного Фарли, и мать была бы напугана. Он опять достал сумку и вынул из нее двадцать пять гиней. Карта в последние ночи шла ему такая плохая, что в этот вечер счастье не могло не улыбнуться ему. Он взял только двадцать пять гиней. А семьдесят пять останутся нетронутыми. И сегодня его ждет удача, иначе и быть не может. Он настроен на выигрыш. Во всяком случае, если уж за карточными столами теряют целые состояния, то должен же кто-то эти самые состояния выигрывать. И непонятно, почему этим кем-то не может быть он.
Ночь оказалась для него удачной. Он вернулся со ста тридцатью фунтами. Двадцать пять гиней вернулись в сумку, а остальное можно будет поставить на кон завтра вечером. Но на следующую ночь везение его оставило, и он спустил все. Ему пришлось расплатиться векселем на пятьдесят три фунта. Сто минус пятьдесят три равно сорока семи. Сорок семь, следовательно, остается. Все хорошо, но без двадцати пяти не начать новую игру…
К концу недели в кожаной сумке осталось только семь гиней. Понемногу его охватывало отчаяние Он уже надоел всем своим приятелям, занимая то у одного, то у другого по двадцать фунтов, не говоря уже о долгах лавочникам по всему городу.
Можно занять у Клодии, но сама мысль об этом была ему ненавистна. Дружба между ними только-только стала переходить во что-то более серьезное. Он уже привык с нею целоваться. Занятие это было приятным, и он уже начал думать о том, что брак с нею сделает его счастливым. И, судя по всему, она тоже влюбилась в него.
Если бы она ему так не нравилась, то, наверное, в чувствах своих он ничем не отличался бы от заурядного охотника за наследством. Но она ему нравилась, и он верил, что будет для нее хорошим мужем. Быть может, он подарит ей ребенка, чего не сумел Фэрхейвен. Нет, мысль о женитьбе на леди Фэрхейвен ради спасения Эшфорда вовсе не казалась Тони постыдной. Но если бы он стал просить у нее деньги на покрытие своих карточных долгов, то чувство вины непременно появилось бы. Ведь ей неведомо истинное состояние его карманов.
Однако если он сделает ей предложение и она примет его и если это случится скоро, через пару-другую недель, то не будет нужды возвращаться на улицу Сент-Джеймс, дом номер семьдесят пять. Как бы то ни было, он влип в это дело задолго до знакомства с нею, когда ему в голову не приходило другого способа выправить дела с имением. Вот он и ухватился за карты. Но, может быть, он сумеет объяснить ей все это, получить у нее разовый, только разовый заем, а потом… Потом он назовет ее своей нареченной.
Сейчас только час дня. Рановато, конечно, для утреннего визита, однако Тони решил немедленно взяться за дело. Он постарался безукоризненно одеться и привести свои волосы хоть в какой-то порядок. Через некоторое время он был уже у ворот дома леди Фэрхейвен.
Его впустил новый помощник ливрейного лакея, вертлявый тощий малый, еще не успевший приобрести вышколенность и лоск, которыми славятся городские слуги.
– Будьте добры, вручите мою карточку леди Фэрхейвен и спросите, пожелает ли она меня принять, Джим.
– Слушаюсь, милорд.
“Еще одно посещение, о котором надо будет донести”, – подумал Джим, который служил на новом месте уже вторую неделю. Совсем недавно он уже докладывал о том, что лорд Эшфорд заходит едва ли не ежедневно. Не раз случалось, что лорд Эшфорд провожал леди Фэрхейвен до дому и оставался с нею несколько дольше, чем нужно, чтобы выпить чашку чая. А когда он уходил, щеки леди Фэрхейвен пылали, а глаза блестели, и похоже было, что разгорячило ее вовсе не бренди.
Джим объявил о приходе лорда Эшфорда и следил за тем, как светлеет лицо его хозяйки.
– Благодарю, Джим, – тепло сказала Клодия. “Хорошая она женщина”, – подумал Джим, распахивая перед нею дверь. Первые несколько дней Джиму было неудобно ощущать себя соглядатаем. Потом, правда, чувство вины стало отступать, и чем лучше он узнавал ее и чем больше она ему нравилась, тем больше он чувствовал себя не шпионом, а ее защитником. Как бы то ни было, единственной причиной этой затеи было желание не допустить, чтобы она попала под дурное влияние всяких охотников за чужим богатством, вроде этого лорда Эшфорда. Если сплетники не врут, на неделе он совсем опростоволосился, даже хуже, чем всегда. По всему городу у каждого черного хода только про это и толкуют.
Джим проводил леди Фэрхейвен до гостиной, отворяя перед нею двери. Увидав, как лорд Эшфорд поднимается, подходит к леди Фэрхейвен и берет ее руки в свои, Джим понял, что ему остается только удалиться, затворив дверь, и встать на своем посту у парадного входа.
– Тони, что за приятный сюрприз. Я и не думала, что увижу вас еще до вечера.
Тони ткнулся губами в ее лоб и, вслед за этим мгновенным поцелуем, повел к дивану, но, усадив ее, остался стоять.
Потом он нервно откашлялся и начал:
– Клодия, я не из тех, кто норовит кружить вокруг да около. Мне бы хотелось серьезно поговорить с вами. У меня к вам большая просьба.
Клодия почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Неужели он решил сегодня сделать ей предложение? Она видела, что последнее время их отношения движутся именно в этом направлении. Она знала, каков будет ее ответ. Несмотря на слухи и на разницу в возрасте. Он с нею нежен, а она – влюблена в него. Бесспорно: браки по большей части заключаются на куда менее веских основаниях.
– Вы знаете, Клодия, каково мое положение. Я рассказывал, какое бремя ответственности легло на мои плечи со смертью Неда.
Она кивнула.
– Когда я только приехал в Лондон, я подумал… ну… теперь я, разумеется, понимаю, как это глупо, но тогда я был настолько подавлен, что… мне пришлось играть. Слухи об этом – правда. Однако прежде я никогда не был завзятым игроком и не очень понимаю, почему азарт взял надо мной такую силу. Наверное, из-за имения. Но мне совсем не хочется оправдываться. Я хочу покончить с этим пристрастием. И мое решение окончательно. Клодия улыбнулась его словам.
– Рада слышать, Тони. До меня, конечно, доходили разные слухи, но я отказывалась им верить.
– Да, только вот… – Тони отвернулся. Это признание, стоившее ему стольких усилий, понадобилось для того, чтобы расчистить путь к решающему предложению. – Но, чтобы выйти из игры, – продолжал он, – я должен расплатиться со всеми долгами. Мне очень неприятно просить вас об этом, Клодия, но мне бы хотелось взять у вас в долг шестьсот фунтов стерлингов… э-э, гм, гиней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26