Вот и сиди теперь в этой пивной с больными ногами, безуспешно пытаясь снять судорогу монотонным шевелением пальцев в неудобных башмаках.
Он подумал о Джиме – не укрывается ли тот в отчем доме? “Впрочем, это очень скоро станет мне известно”, – подумал Нейлор, поднимаясь из-за стола и выкладывая деньги за ужин на тарелку.
Несколькими минутами позже он уже стучался в двери дома Руков. Чета старых слуг занимала второй этаж над лавкой мясника. Открыл господин Рук, еще очень даже годящийся в лакеи – прямая спина, ничего не выражающее лицо. Тем не менее удивления он скрыть не смог, когда вместо птички-невелички, малиновки или снегиря, нарушающих его покой постукиванием по двери, хозяин обнаружил Гидеона Нейлора.
– Господин Генри Рук? Мое имя Гидеон Нейлор. Я с улицы Боу. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Может быть, вы меня впустите?
Господин Рук отворил дверь пошире, и Гидеон прошел за ним в скромную гостиную.
– Чем могу быть полезен, господин Нейлор? – Голос пожилого человека звучал озадаченно.
– У вас есть сын. Джим, насколько мне известно.
Выражение лица хозяина дома изменилось, и перед Гидеоном оказался не хорошо вышколенный слуга, а встревоженный отец.
– Что? С нашим Джимом ведь ничего не случилось, правда? – упавшим голосом спросил старик.
– Особых оснований для уверенности в этом у меня нет. Однако, – добавил Гидеон, – дело в том, что он исчез с места своей последней работы как-то непонятно и очень уж неожиданно. А мне хотелось бы кое о чем расспросить его.
– Он ушел от Хейлзуортов?
– Да. Вот уже трое суток минуло. Дворецкий оставил его за себя в ту ночь, а сам ушел отдыхать. Но утром Джима в доме не оказалось. Другой лакей говорит, что Джим и не поднимался в свою комнату. Если так, то он, должно быть, до сих пор ливреи не снимал.
Гидеон медленно рассказывал, не очень вдумываясь в произносимые им слова. “Хотя, – вдруг сказал он себе, – коль ливрея до сих пор на Джиме, то, возможно, его уже нет в живых”.
– О чем вы? Какой еще лакей? Какая ливрея? Вы, верно, не того Джима ищете, господин Нейлор. Мой сын – не в услужении.
– Но вы же сами упомянули Хейлзуортов.
– Да. Я говорил о компании “Хейлзуорт лимитед”. Там Джим работает приказчиком. – В голосе чувствовалась гордость за сына. – Мы решили, что нашему сыну незачем повторять нашу жизнь, и определили его в школу. Ему не было нужды идти в слуги.
– Ваш сын, Джим Рук, работал клерком в фирме Марка Хейлзуорта, лорда Фэрхейвена? Так ли я вас понял?
– Да, сэр. Вот уже несколько месяцев.
– Когда вы в последний раз виделись с ним?
Старик нахмурился.
– Обычно он появлялся у нас по воскресеньям, но в последние недели он приходил пополудни по средам.
– И он вам ни разу не говорил, что работает в доме леди Фэрхейвен в качестве помощника лакея?
– Нет.
– Так знайте, что так оно и было. А в ту ночь, когда случилось убийство, он был последним человеком, которому довелось видеть жертву живой, не считая убийцы и лорда Эшфорда. Если, конечно, лорд Эшфорд не был ее убийцей, – добавил Нейлор совсем тихо. – Благодарю вас, господин Рук, вы мне очень помогли.
– Постойте, постойте, господин Нейлор. Вы хотите сказать, что наш Джим замешан в убийстве, которое случилось в Мэйфэйре, и что вы не знаете, где наш сын сейчас находится?
– Еще не знаю, но собираюсь узнать.
21
Когда Джим сбежал из хозяйского дома в ночь убийства, он и правда подумал о том, чтобы пересидеть какое-то время у родителей. Однако он очень скоро сообразил, что там не спрячешься, потому что если и будут его искать, то в первую очередь у родителей. Укройся он там – его сразу же нашли бы или следователи по особо важным делам, или сам лорд Фэрхейвен. “Лучше бы, конечно, полиция”, – подумал он, вспомнив, что он видел в библиотеке.
Ему крупно повезло, что лорд Эшфорд проявил такую щедрость, иначе совсем бы скверно ему пришлось: от правосудия надо скрываться, а вся надежда его – только ливрея. Всякий, кто его увидит, не скоро о таком зрелище забудет.
Он свернул в пустынную аллею где-то на полпути между городским домом Фэрхейвенов и его отчим домом и решил, что это самое подходящее место для того, чтобы провести остаток ночи. Он устроил себе что-то наподобие логова возле какого-то здания и свернулся калачиком, пытаясь не обращать внимание на шуршание пробегающих неподалеку крыс и вонь из сточной канавы. Утром он снял куртку и решил быстро бросить ее тут же, но сообразил, что может получить за нее хорошие деньги на Петтикон-лейн. Поэтому, не долго думая, он перекинул ее через плечо и направился к блошиному рынку.
При одной мысли о Фэрхейвенах у Джима замирало сердце: он почти физически ощущал, как оно останавливается, а потом снова начинает биться. Леди Клодия Фэрхейвен мертва, а какая она была хорошая, и как она была добра к нему, хотя он был всего лишь новый лакей. Да как же угораздило его согласиться шпионить за нею? Ну почему он на это пошел?
Да, конечно, это все лорд Фэрхейвен. Он уговорил его, сумев убедить, что все это ради ее же блага, что надо спасать ее от посягательств корыстного лорда Эшфорда. Но, насколько мог видеть Джим, лорд Эшфорд был очень добр к хозяйке, а она влюблена в него. Лорд Эшфорд в ту ночь был очень счастлив, когда уходил, и одарил Джима щедрыми чаевыми, сказав: “Наконец-то и на моей улице есть что праздновать, так пусть и вам радостно будет”. Потом лорд Эшфорд склонился к нему и прошептал: “Я предложил, и она согласилась, и вы, Джим, можете стать первым человеком, желающим мне счастья. – Но – никому ни слова! ” Он широко улыбнулся и подмигнул, а Джим ответил ему смущенной ухмылкой. Лорду Фэрхейвену такая новость счастья не прибавила бы, но Джиму представлялось, что для леди Фэрхейвен было бы очень хорошо заиметь такого красивого и обаятельного мужчину в своем доме. И в своей постели.
Джим не успел сообщить о том лорду Фэрхейвену, который вскоре вдруг появился и сразу же ринулся в библиотеку, бросив Джиму, что нет нужды объявлять леди Фэрхейвен о приходе нового гостя. А потом это жуткое зрелище хозяйки на полу. Слава Богу, лорд Фэрхейвен был слишком занят тем, что он творил в библиотеке, чтобы обратить внимание на тихонько отворившуюся, а потом неслышно закрывшуюся дверь.
Наверное, глупо было убегать. Но как он мог вернуться на свой пост и подать лорду Фэрхейвену пальто, сделав при этом вид, что ничего не произошло? А что, если бы этот лорд Фэрхейвен его увидел? Раз этот человек способен убить женщину, то убрать с дороги юного, простоватого и глупого клерка ему ничего не стоит.
То, что он глуп, было несомненно. Настолько глуп, что поверил хозяину.
Но теперь это все неважно. Что сделано, то сделано. Теперь надо найти какое-то убежище, чтобы там отсидеться.
Джим кое-что слышал про Сент-Гилз. Наверняка, пристройся он там, то одним уголовником станет больше, вот и все. Найти же его будет непросто. Но он никакой не уголовник, если честно, мысль о том, что он будет слоняться по самым подозрительным улочкам города, совсем его не радовала. Хотя не обязательно лезть в Сент-Гилз. Может быть, получится подыскать что-то рядом, в этой части города. Хорошо бы найти дешевые меблированные комнаты и осесть там.
Он выдохся, пройдя всю площадь Рассел-сквер. Свернув в улочку, он набрел на паб и решил зайти, чтобы выпить кружку эля. Он ничего не ел после вчерашнего ужина, поэтому пиво ударило ему в голову. Хотя он собирался экономить на еде, но не бывает правил без исключений, и Джим заказал тарелку бутербродов с сыром. Когда разносчица принесла заказ, Джим улыбнулся ей и поинтересовался, нет ли в округе места, где можно было бы остановиться. Не знает ли она дома, в котором можно было бы снять комнату?
– Это у миссис Джарвисон. Или у миссис Спенсер, – ответила официантка, и шаловливый огонек зажегся у нее в глазах. – У миссис Спенсер всегда есть комнаты. Только вот не всегда на одного. – Тут она еще и подмигнула.
– О, да разве я против соседей? – откликнулся Джим, думая про себя, какая замечательная и добрая девушка попалась ему на пути. – Вы сказали, улица Бакнолл?
– Да, сэр.
Еда и выпивка возродили его душу и тело, но Джиму не терпелось оказаться в надежном месте, чтобы больше не шататься по улицам. Он решил направиться прямо к миссис Спенсер, потому что она жила чуть поближе.
Дом под номером семнадцать на улице Бакнолл-стрит выделялся среди других домов на той же улице выскобленными до белизны кирпичами кладки и необычно чистыми стеклами окон. Джим постучал в дверь. Открыла молодая женщина, которая показалась ему слишком разодетой для горничной. “Разодетая, да почти раздетая”, – подумал Джим, стараясь не особенно глазеть на то, что увидел.
– Чем могу помочь? – спросила девушка.
– Мне хотелось бы видеть миссис Спенсер, – ответил Джим. – Насколько я понимаю, у нее можно снять комнату.
Девушка засмеялась.
– Так вы на верном пути. Входите, сэр, и я вам сейчас представлю миссис Спенсер.
Джим оглядел гостиную. Это была уютная, с хорошим вкусом обставленная комната. Все казалось чистым и респектабельным. “Да тут еще такая красивая гравюра”, – думал Джим, разглядывая наполненный светом пейзаж, висевший на стене.
– Это – Констебль, – произнес чистый, сильный голос за его спиной.
Само слово “констебль” повергло Джима в такой ужас, что он едва не выскочил из своего нового, но скверно сидящего на нем костюма.
– Констебль? Где? – спросил он не задумываясь, обернулся и оказался лицом к лицу с миссис Спенсер. Должно быть, именно ей принадлежал этот голос. Как же его так скоро отыскали? Он воровато окинул взглядом комнату. Спрятаться было негде. Он уже готов был оттолкнуть эту даму в сторону, когда она вновь заговорила, но на этот раз не таким строгим голосом:
– Джон Констебль, художник. Похоже, вам очень понравилась его картина, господин…
– О да, конечно. – Джим замялся. – Джим… Джоунз, сударыня.
Миссис Спенсер улыбнулась.
– Господин… Джоунз, значит. Насколько я понимаю, вы заинтересованы… в комнате.
– Да. Сколько вы хотите за сутки?
– Это зависит от того, каковы ваши пожелания, господин Джоунз.
– Ничего особенного. А как насчет завтрака по утрам?
– Вас, судя по вашим словам, несложно удовлетворить, господин Джоунз. Наверное, вы впервые оказались в таком доме, как мой? – поинтересовалась миссис Спенсер.
– Да. Мне еще не приходилось останавливаться в меблированных комнатах.
– Хорошо. Как раз теперь у меня есть то… такая комната, которая вам должна подойти. Номер три, направо от лестницы, наверху. Десять шиллингов ночь.
Джим позволил себе облегченно вздохнуть. Он опасался, что здесь будет не по карману: уж слишком тут чисто.
– Хорошо, сударыня, я согласен.
– Кэрри покажет вашу комнату. Надеюсь, что вам у нас понравится, господин Джоунз.
Миссис Спенсер открыла дверь гостиной и позвала ту миловидную молоденькую толстушку, которая встречала Джима у входа.
– Это здесь, значит, – объявила девушка, когда они миновали несколько ступенек на лестничной площадке. – На целую ночь, а? Немного таких, что остаются дольше чем на пару-другую часов. Ну, что ж, вы молоды, и, наверное, город вам внове.
– Да, – согласился Джим, благодарный уже за то, что она ушла, захлопнув за собой дверь.
Комната была очень хороша. Чересчур, быть может, разукрашена. И нелепо укрываться таким багрово-малиновым одеялом, да и подушка какая-то… игрушечная. А гравюры на стенах изображали вовсе не пейзажи, о нет! Но зато было очень чисто. Эта комната была его. Теперь он наконец справится со своей тревогой и подавит дурацкие страхи. Он ощутил себя в безопасности. Джим сбросил башмаки и прилег на кровать, которая оказалась очень удобной.
И тут в дверь тихонько постучали. Джим, не думая, ответил:
– Войдите!
Он ожидал увидеть горничную с кувшином воды для рукомойника.
Но это была не горничная. Вошла легконогая, темноволосая девушка в наряде, едва ли не легкомысленнее, чем тот, в котором красовалась провожавшая его наверх толстушка.
– Добрый вечер, господин Джоунз. Я – Нэнси.
– Добрый вечер, Нэнси, – отозвался Джим, поспешно вскакивая с постели. Никак это дочка хозяйки? Наверно, так оно и есть: волосы такие же темные, как у миссис Спенсер, только на девичьем лице поменьше косметики будет.
Девушка закрыла за собой дверь и накинула щеколду.
– Комната у вас на всю ночь? – Да.
– Если я вам нравлюсь, мы могли бы провести эту ночь вместе, – сообщила Нэнси. Она по-хозяйски расположилась на стуле и начала разбираться с подвязкой, поддерживающей чулок.
– Вместе?! – Джим подумал, что он, чего доброго, выпил хороший бочонок пива, не заметив этого. А потом, вспомнив подмигивание девицы-разносчицы в пабе и то, как она описывала постоялый двор у миссис Спенсер, где приходится делить комнату с кем-то еще, он все понял. Сдавленно взвыв, он рухнул на кровать. Так вот где он отыскал убежище! В борделе!
Нэнси подошла и села рядом.
– Насколько я понимаю, господин Джоунз, для вас это – впервые. Но вы не беспокойтесь, я вам помогу, – стала успокаивать его девушка, расстегивая на нем рубашку.
Джим шарахнулся от нее.
– Нет, я не то говорил. То есть да, я сказал, что здесь в первый раз, но я думал, что тут гостиница, а оказалось – дом свиданий. Ошибка вышла. Пусть мне деньги отдадут.
– Коль уж миссис Спенсер с вас деньги получила, их вам назад не вернут, – сказала Нэнси очень деловым тоном. – И потом, комнату вам дали. Хотите вы меня или нет, номер у вас все равно есть, – добавила она с какой-то унылой усмешкой.
– Ох, да это вовсем не потому, что вы плохая девушка, – пожалел обиженную гостью Джим. – Вы – девушка очень хорошенькая. Но вот я… Прямо сейчас… Мне пока не нужен… никто.
– Ладно, лучше я дам знать про все это миссис Спенсер. Поглядим, что с вами делать. – И Нэнси выпорхнула, прежде чем Джим собрался как-то воспротивиться этому.
Он опять застонал, а потом рассмеялся. Ну и влип. И от закона сбежал, и от убийцы спасся. А кончилось все тем, что он заперся в борделе. И это он, заботливо взлелеянный почтенными родителями, лучше и приличнее которых просто и быть не может.
Не то чтобы он вовсе ничего не знал про такие места. Но ему в голову не могла прийти мысль искать для себя что-то такое. Нет. Он думал о том, что и у него когда-нибудь будет подруга. Есть такая Полли Хеммингз, дочка мясника, хозяина того дома, в котором его родители снимали квартиру. Пара поцелуев, на которые расщедрилась Полли, – вот и все, чем одарил его до сих пор прекрасный пол Перед глазами возникла стройная нога Нэнси в белом чулке. Это видение не желало покидать его разгоряченный ум, и в паху стало нарастать чувство тяжести. Да как это может быть, чтобы ему докучали такие мечтания? Ему сейчас надо думать о том, как деньги вернуть и другую комнату найти. А он расселся тут и пытается вообразить, как будет выглядеть молоденькая смазливая шлюха, если с нее стащить всю одежду.
Дверь снова распахнулась. На этот раз явилась сама миссис Спенсер. Ее лицо сейчас выглядело старше и жестче, чем внизу в гостиной.
– Я поняла так, что вы хотите получить свои деньги назад, господин Джоунз.
– Да, видите ли, случилось недоразумение, – заговорил Джим, поспешно вскакивая.
– Может быть, и так. Присядьте, пожалуйста. – Джим вновь опустился на кровать, а миссис Спенсер подвинула стул и тоже села.
– Вопрос в том, господин Джоунз, кто должен расплачиваться за недоразумение, вы или я?
– Быть может, нам удастся как-то поделить убытки? – наугад предложил Джим. – Понимаете, на самом деле у меня не так уж много денег, а ведь мне теперь придется уходить отсюда и искать настоящие меблированные комнаты, – сказал он с улыбкой.
– Послушайте, господин Джоунз, когда вы зашли, мне показалось, что вы слегка нервничаете. И хотя в том, что у вас нет смены белья и другой одежды, ничего преступного и даже предосудительного, разумеется, нет, все же это выглядит несколько странно, вы не находите? Можно подумать, что вы откуда-то сбежали. Меня не особенно интересуют ваши отношения с законом. Но у меня свое дело, и мне хочется, чтобы здесь все было благопристойно. Я стараюсь не подпускать к моим девочкам грубых клиентов.
Джим весь побелел.
– А вы, господин Джоунз, на мой взгляд, все же не очень похожи на закоренелого злодея, – добавила миссис Спенсер с какой-то особенной улыбкой, которая преобразила ее лицо, как-то смягчив его. Чувственный рот, полные и нежные губы не очень вязались со всем ее обликом подчеркнуто деловой дамы. Было в этой женщине что-то располагающее к ней. И Джим, не особенно понимая почему, решил во всем ей признаться.
– Я не уголовник, миссис Спенсер… или, по крайней мере, преступником себя не считаю. Но законники… они, знаете, могут привязаться ко мне. Это да.
– Чего ради?
Джим коротко рассказал свою историю.
– Так вы у родителей еще не были?
– Нет, я хотел было, пойти туда, но потом решил, что если меня и будут искать, то в первую очередь там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26