Из всех, с кем мне приходилось драться за последний год, Чарльз оказался самым сильным противником. – Жестокое выражение его лица неожиданно смягчилось. – Может, я и ранил его гордость, но все остальное до свадьбы заживет. Я обещал, что постараюсь причинить как можно меньше вреда тебе и твоему брату, милая, – и, как видишь, свое слово сдержал. Впрочем, ты ничего не видишь, кроме своей собственной уязвленной гордости… Как бы то ни было, тебе придется запомнить: я не буду стоять в стороне и смотреть, как моих людей убивают, – даже ради тебя. Но я оставил Чарльзу жизнь не из страха перед Гленкенноном…– Значит, ты просто глуп, – перебила его Энн. – Отец считает, что именно ты организовал все последние набеги. И если ему удастся убедить в этом других, тебе не уйти отсюда живым!– А ты и в самом деле не станешь горевать, если меня убьют, милая?У Энн перехватило дыхание от возмущения. Наглость этого человека не имела границ! Он уверен, что она все еще находится под властью его чар!– Горевать? – воскликнула она. – Да я благословлю тот день, когда мир будет избавлен от такого лживого мерзавца, как вы!Музыка умолкла, но ни Энн, ни Фрэнсис даже не заметили, что перестали танцевать задолго до ее окончания. Несколько мгновений они смотрели друг на друга с негодованием, потом Фрэнсис повернулся на каблуках и отошел прочь.Эдмунд Блейк выступил из тени у стены и проводил глазами Маклина. Зловещая улыбка на миг осветила его лицо; он неслышными шагами подошел к Гленкеннону.– Весьма любопытный поворот событий, – заметил Блейк, взяв бокал вина с подноса у проходившего мимо официанта. – Какого вы мнения о наших незваных гостях?Гленкеннон рассмеялся.– Я ломал голову, как мне пробраться в неприступную крепость Маклина, а тут он сам пожаловал ко мне в гости! Богом клянусь, нам сегодня неслыханно повезло: баран по собственной воле пожаловал на бойню!– Я уже приказал удвоить стражу и выбрал комнату, где наши молодые друзья могут заночевать.– Да-да, отлично. Надо держать их в счастливом неведении, пока мы не придумаем, как с ними покончить, чтобы это не слишком бросалось в глаза.– В таком случае вам следовало бы поговорить с вашей дочерью, милорд. Кажется, она не слишком расположена ублажать нашего гостя…– Расположена она или нет, значения не имеет: Энн будет ублажать любого, если я ей велю, – самоуверенно отмахнулся Гленкеннон. – Эта девчонка еще более послушна, чем ее мать.– Так вы хотите, чтобы я продолжал за ней приглядывать, милорд?– Да, и непременно давайте мне знать, если она проявит неучтивость к нашему гостю. – Гленкеннон мрачно усмехнулся. – Возможно, моя прелестная дочь сумеет несколько скрасить последнюю неделю приговоренного к смерти. * * * Гнев Фрэнсиса развеялся к тому времени, как он пересек бальный зал. В конце концов, чего еще он мог ожидать от Энн? Девушка имела все основания его ненавидеть после того, как он обошелся с ней в Кеймри. Теперь он горько сожалел о том, что в свое время не открыл ей всей правды, но в тот момент правда не привела бы ни к чему и лишь стала бы для Энн источником смертельной опасности. Да и сейчас ее открытая враждебность к нему служила им обоим лучшей защитой от подозрений Гленкеннона.Поскольку Энн была явно не расположена выслушивать его объяснения, Фрэнсис покинул зал и направился по коридору в комнату, отведенную для игры в кости и в карты. Он прошелся между столами, раскланиваясь со знакомыми и наблюдая за капризами судьбы, которая дарила игроков благосклонностью, а в следующее мгновение отворачивалась от них.– Кого я вижу! Сэр Фрэнсис Маклин собственной персоной! Вот уж не ожидал увидеть вас здесь!Фрэнсис замер, сразу узнав этот надменный голос. Он медленно обернулся и окинул сидящего за столом господина презрительным взглядом. Перси Кэмпбелл явно выпил лишнего: его длинное, заостренное лицо пошло красными пятнами.– О, сэр Перси, мой добрый друг! Мне бы следовало догадаться, что вас надо искать именно здесь, за карточным столом. Говорят, что в последнее время вам приходится беречь себя: более сильных переживаний ваш организм может и не выдержать.Кэмпбелл пнул ногой пустой стул, отодвигая его от стола.– Присядьте, Маклин, сыграйте партию и поведайте нам, что вы здесь делаете. Ведь вам, горцам, нечасто случается вылезать из своих крепостей – если только речь не идет о грабеже и разбое. Впрочем, иногда вам все же случается выбраться в город, чтобы напиться в кабаке и устроить пьяную драку на улице, не так ли? – Его тонкогубый рот искривился в снисходительной усмешке. – Надеюсь, вы не собираетесь поставить нас всех в неловкое положение, совершив подобное варварство в этих стенах?Игроки, стоявшие поблизости, почли за благо ретироваться, а сидевшие за столом затаили дыхание и замерли. У Фрэнсиса руки чесались взять Кэмпбелла за ворот и перебросить его через стол головой вперед, но он решил воздержаться: дракой ничего не добьешься, зато у Гленкеннона появится законный повод заковать его в кандалы.– Ну что вы, сэр Перси, я бы не посмел сесть с вами за карты: я играю только с сильными противниками. А что до цели моего визита, удивляюсь, как вы до сих пор не поняли. Я прибыл сюда именно ради вас. Вы столько раз говорили о своем желании скрестить со мной меч, что ваши слова наконец достигли моего слуха. Что ж, я к вашим услугам, Кэмпбелл… И поспешите, я не привык ждать!Кэмпбелл внезапно побледнел, его темные глаза выкатились из орбит; оттолкнувшись от стола, он в спешке опрокинул свой стул и выхватил из ножен усыпанный драгоценностями кинжал.– Г-граф! Позовите графа! – закричал он, заикаясь. – Скорее, пока этот бандит меня не зарезал!Фрэнсис продолжал стоять, опираясь рукой на стол, и даже не сделал попытки взяться за кинжал.– Успокойтесь, Кэмпбелл, вам ничто не угрожает. Я не собираюсь злоупотреблять гостеприимством Гленкеннона, обнажая сталь в его доме. – Он презрительно усмехнулся. – Как видите, меня нельзя обвинить в варварстве.Не обращая внимания на любопытные взгляды, Фрэнсис проследовал к столику в углу, за которым сэр Юэн Маккью и лорд Гэлбрейт играли в карты. Постепенно все мужчины, находившиеся в комнате, вернулись к своим занятиям, а Перси Кэмпбелл так и остался стоять с дурацким видом, сжимая в кулаке бесполезный кинжал.Чарльз Рэндалл, который сидел за соседним столом, с невольным восхищением проводил глазами высокую статную фигуру Маклина. В этот вечер он уже один раз столкнулся с горцем, но был приятно удивлен, когда Маклин вместо того, чтобы обрушить на него град ядовитых насмешек, вежливо поздоровался и проследовал своим путем.«Может, Маклин и негодяй, – подумал Чарльз, – но все-таки он настоящий мужчина! Уж лучше иметь одного такого врага, чем целую свору союзников, подобных этому хвастуну Кэмпбеллу». На мгновение Чарльз позволил себе забыться и вообразить, каково бы это было – выступать заодно с Маклином, а не против него… Впрочем, он быстро опомнился и прогнал из головы крамольную мысль. * * * Какое-то время спустя опустевший зал погрузился в зыбкий полумрак. Свечи догорали и гасли одна за другой. Усталые слуги выносили подносы с пустыми стаканами и передвигали столы для утреннего пиршества, которое должно было начаться уже через несколько часов.Энн отдала последние распоряжения слугам и пошла к дверям, где еще толпилось несколько дам, не желавших расходиться. «И почему бы им не подняться наверх и не лечь спать?» – устало подумала она. Сама она едва держалась на ногах и не знала, хватит ли ей сил вскарабкаться вверх по ступеням.Внезапно до нее донесся знакомый смех, и она сразу поняла, почему дамы не желают расходиться. Фрэнсис стоял на пороге, развлекая этих тщеславных дур какой-то легкомысленной болтовней. Слезы усталости и досады навернулись на глаза Энн. Боже, она просто не выдержит еще одного столкновения с Фрэнсисом!Любезно улыбнувшись дамам, Энн вознамерилась незаметно проскользнуть в дверь, но Фрэнсис загородил ей дорогу.– Госпожа Рэндалл, примите мои поздравления по случаю прекрасного во всех отношениях вечера.Глубоко вздохнув, Энн подняла глаза. Господи, как же она его ненавидела в эту минуту! Ненавидела за его двуличие, за его неотразимую внешность, за все те взгляды, улыбки, лживые слова, в которые ей так отчаянно хотелось поверить…– Увы, вечер окончен, – невозмутимо продолжил Фрэнсис, – но, прежде чем вы исчезнете, позвольте мне вручить вам кое-что в честь сегодняшней годовщины.Сунув руку за пазуху камзола, он вытащил бархатный мешочек и вложил его ей в руку прежде, чем она успела открыть рот.– Мне не нужны ваши подарки! – сварливо буркнула Энн, пытаясь вернуть мешочек.Он обезоруживающим жестом поднял руки вверх.– Это не от меня, а от Дженет – просто маленький пустячок на память. Она очень обидится, если вы откажетесь.Делать было нечего, и Энн чопорно кивнула:– Хорошо. Передайте ей мою благодарность.Фрэнсис отступил на шаг, позволив ей пройти к лестнице.– Приятных снов, сударыня! – прокричал он вслед.Оставшись одна в своей спальне, Энн устало опустилась в кресло. Какое-то время она просто смотрела на мешочек, еще хранивший тепло его тела, потом развязала шелковый шнурок, перевернула мешочек вверх дном и от неожиданности вскрикнула. Ослепительный водопад алых камней хлынул ей на колени. Это было то самое ожерелье, что Дженет одолжила ей в давно минувший вечер перед балом в Кеймри! 17 Энн не хотелось просыпаться, но настойчивые руки Бесс заставили ее очнуться от глубокого сна. Со стоном сев на постели, Энн отбросила лезущие в глаза волосы и попыталась прислушаться к словам, которые повторяла ей горничная:– Ваш отец требует, чтобы вы спустились немедленно, сударыня! Все господа уже собрались внизу. – Бесс выразительно повела зелеными глазами. – Лорд Перси Кэмпбелл спрашивает вас и… – Тут ее взгляд упал на горку сверкающих рубинов, так и оставшуюся лежать на кресле, и она ахнула от восхищения. – О, сударыня, это подарок графа вам на день рождения?– Нет, – сердито ответила Энн, внезапно вспомнив все несчастья, обрушившиеся на нее за вчерашний вечер, – это мне подарил сэр Фрэнсис Маклин… Вернее, это подарок его сестры, – поправилась она. – Разумеется, я не могу принять такое дорогое украшение. Нужно вернуть его как можно скорее.Бесс взглянула на нее как-то странно.– Жаль будет возвращать такой чудесный подарок… но вы, конечно, правы. У вас будут неприятности, если отец узнает.Энн наклонилась и взяла ожерелье, словно зачарованная игрой драгоценных камней. Зачем Фрэнсис подарил ей эту семейную реликвию? Может, хотел в обмен на рубины вернуть ее чувства? А может, ему приятно лишний раз ранить ее самолюбие? При мысли об этом ее глаза гневно засверкали, и она решительно сунула ожерелье в руки Бесс.– Убери его с моих глаз, пока я не найду случая вернуть его этому нахалу!Бесс удивленно заморгала: к таким вспышкам дурного настроения у своей хозяйки она не привыкла. Она молча взяла ожерелье и спрятала его в шкаф.Отбросив одеяло, Энн подошла к умывальнику и плеснула холодной водой в лицо в надежде прогнать неприятное чувство, томившее ее душу все утро. «Ничего страшного не случилось, – напомнила она себе. – И если я чувствую себя несчастной, то все объясняется очень просто: я почти не спала всю прошлую ночь!»Войдя в зал, Энн с облегчением убедилась, что к завтраку уже спустились несколько дам – леди Дорсетт, леди Гэлбрейт и две ее дочери сидели за столом вместе с джентльменами. Появление Энн было встречено веселым смехом и добродушными шутками, она присела за стол и присоединилась к общему разговору, с безотчетной тревогой отыскивая взглядом знакомую высокую фигуру. Ее поиски не увенчались успехом: ни Фрэнсиса, ни Конрада нигде не было видно. А вдруг с ними что-то случилось прошлой ночью? Это было вполне возможно, и, хотя она твердила себе, что их судьба ничуть ее не волнует, ей стало страшно.Через некоторое время все гости уже спустились к столу, но о Маклинах по-прежнему ничего не было слышно. Несколько джентльменов уехали на соколиную охоту с ее отцом, но Энн сомневалась, что Фрэнсис отправился вместе с ними. Исполняя роль радушной хозяйки, она ходила по залу и следила за тем, чтобы гости Гленкеннона не испытывали недостатка в еде, напитках и развлечениях, заставляла себя болтать с другими женщинами, но, когда открывалась дверь, всякий раз беспокойно вскидывала глаза, чтобы посмотреть, кто пришел.Было уже за полдень, когда раздался звучный голос, которого она ждала все утро. Не в силах сдержаться, Энн обернулась. Странное чувство овладело ею, когда она увидела, что Фрэнсис цел и невредим и направляется прямо к ней.Когда он остановился рядом, она с трудом заставила себя вспомнить заранее отрепетированную фразу и сухо проговорила:– Я ценю внимание со стороны Дженет, но не могу принять такой подарок. Вам придется забрать его назад.Фрэнсис ухмыльнулся:– Глупости, дорогая, подарок есть подарок, и назад я его не возьму.– Но я не могу его принять! – упрямо повторила Энн. – Если вы не возьмете это ожерелье, мне придется его продать.Он пожал плечами:– Ожерелье твое, делай с ним что хочешь. Но если тебе нужны деньги, милая, достаточно одного твоего слова – и я доставлю тебе, сколько пожелаешь.Энн смотрела на него молча, потрясенная даже не столько словами, сколько взглядом, который их сопровождал.– Ты… ты невыносим! – взорвалась она, когда к ней наконец вернулся дар речи. – Ты лживый, лицемерный…– Тише, милая, – со смехом прервал ее Фрэнсис. – Мою репутацию обсудим позже. А сейчас просто послушай, я должен сказать тебе нечто важное. Где бы мы могли сегодня встретиться?Он стоял близко… так близко от нее, что Энн различала крошечные морщинки в уголках его глаз, а когда он наклонился к ней, даже ощутила его теплое дыхание у себя на щеке. От прикосновения его руки все ее тело опять охватила привычная дрожь, но осознание собственной слабости лишь укрепило ее решимость.– Никаких встреч не будет, Фрэнсис, – бросила она в ответ, твердо вознамерившись не поддаваться его чарам. – Хватит с меня и того, что ты наговорил мне в день нашего прощания. Должно быть, ты считаешь меня круглой дурой, если думаешь, что я дважды попадусь на один и тот же крючок. Прибереги свои сказочки для какой-нибудь другой женщины, а я тебя слушать не желаю! Я не стану с тобой встречаться ни сегодня, ни в любой другой день! И мне вовсе не интересно знать, зачем ты здесь. Лучше бы ты убрался отсюда поскорее!Улыбка исчезла с его лица. Он прищурился, как будто желая рассмотреть ее получше.– Ты ошибаешься, Энн. В тот день я не сказал тебе ничего из того, что хотел сказать. Мы с Конрадом именно поэтому сюда и приехали. Так где мы можем поговорить без свидетелей?Под его колдовским взглядом ее решимость начала рушиться. Боже милостивый, она так хотела ему поверить! Какой же дьявольской властью над ней обладает этот человек… Почему она готова вновь забыть ради него свою гордость?Ее спасло внезапное появление Перси Кэмпбелла – никогда еще Энн не была так рада этому человеку.– Право слово, Энн, – сказал Кэмпбелл, – вы сегодня прелестно выглядите. Никто бы не поверил, что вчера вы протанцевали чуть ли не всю ночь.– Спасибо, милорд, – поблагодарила Энн, с облегчением отворачиваясь от Фрэнсиса.Ее несколько удивило, что Кэмпбелл так свободно называет ее по имени. Но она заметила, что такое проявление фамильярности задело Фрэнсиса гораздо больнее, чем ее саму, и ослепительно улыбнулась Перси.– Где вы пропадали все утро, сэр? Я уже начала опасаться, что вы уедете, не попрощавшись со мной.Кэмпбелл бросил торжествующий взгляд на Фрэнсиса.– О, я ни за что бы не уехал, не простившись с вами, моя дорогая. Нынешнее утро я провел с вашим отцом. Кстати, он просил вас показать мне вашу прекрасную коллекцию роз. – Он взял ее руку и поднес к губам. – Вы не откажетесь стать моим проводником?Энн демонстративно повернулась спиной к Фрэнсису и послала восторженный взгляд сэру Перси.– Я с удовольствием буду вас сопровождать, милорд, – сказала она, положив руку на локоть Кэмпбелла.– С вашего позволения, Маклин, – бесцеремонно бросил тот.Фрэнсис небрежно поклонился.– Разумеется, милорд. Розы сегодня и в самом деле выглядят великолепно. Смотрите только не напоритесь на шипы.Энн вздохнула с облегчением, когда Кэмпбелл вывел ее из зала на залитый солнцем двор. Разговор с Фрэнсисом привел ее в замешательство, его взгляд, знакомое прикосновение его руки пробудили в ней целую лавину воспоминаний – блаженных и мучительных. Она окончательно перестала понимать, что с ней творится, и никак не могла привести свои мысли в порядок.Разумеется, она его презирала, в этом Энн была совершенно уверена. Но что он имел в виду, говоря, будто не все ей сказал в то последнее утро?..– О чем вы так задумались, Энн? Сегодня такой чудесный день – вам бы следовало улыбаться, а не хмуриться, – прервал ее размышления Кэмпбелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40