Но радость ее быстро увяла, когда отец угрожающе прорычал:
— Консепсьон!
Дочь неохотно высвободилась из объятий Стива, и Джинни едва сдержала крик отчаяния, видя, как цыгане продолжают угрожающе надвигаться на Стива.
Что это с ним? Почему не пытается спастись?
Но вместо этого он улыбаясь протянул руки:
— Санчес, старый дружище! Не ожидал встретить тебя здесь!
— Вижу, — злобно прорычал тот. Но внезапно темное лицо расплылось в широкой улыбке, и он оглушительно расхохотался:
— Ах ты, юный негодяй! Опять за старое! Подойди и поздоровайся с друзьями!
Джинни, не веря глазам, увидела, как мужчины обнялись и остальные сгрудились вокруг. Братья Консепсьон, ухмыляясь, по очереди обняли Стива. Даже человек, танцевавший с Консепсьон, и тот, выдавив улыбку, шагнул вперед.
Но тут, словно вспомнив о присутствии Джинни, Стив неожиданно втянул ее в крут:
— Я совсем забыл о приличиях! Это Джинни, моя жена.
Как легко он сказал это, по-прежнему улыбаясь… словно был женат много лет и уже устал от жены. Только несколько минут назад он страстно целовал цыганку. Ну что ж, даже если он и намеревался унизить ее, все равно не удастся.
Джинни, мило улыбаясь, принимала шумные поздравления. Санчес сердечно расцеловал ее в обе щеки, щекоча усами. Глаза Консепсьон чуть расширились, а ошеломленное выражение тут же сменилось издевательской усмешкой:
— Ах, проказник, значит, и ты попался? Счастливчик!
Она такая красавица! — На секунду теплая щека прижалась к щеке Джинни. — Не обращайте внимания на поцелуй! Мы знаем друг друга с детства. — Но глаза лукаво блеснули.
Тут же посыпались вопросы. Когда они венчались? Давно ли? Были ли разосланы приглашения? Когда Стив, смеясь, признался, что женат полчаса, Санчес завопил от радости: это нужно отпраздновать!
Диего Сандоваль, пожав плечами, объявил, что прикажет подать напитки, и, преданно глядя на прелестную Консепсьон, умоляюще попросил оставить один танец для него, и та весело согласилась. Джинни, казалось, полностью овладела собой и лишь равнодушно улыбалась, когда Тома, мужчина, танцевавший с Консепсьон, поздравил ее и поцеловал в губы, застав сначала врасплох. Но потом она решила показать Стиву, что тоже умеет играть в подобные игры. Тома целовал ее страстно, отчаянно; на секунду она почувствовала легкую дрожь тела, которую тот пытался скрыть.
Как она ненавидела Стива — его улыбку, склоненную к Консепсьон голову! Стив терпеливо слушал шепот девушки.
— Ты ублюдок, — прошипела Консепсьон, бешено сверкая глазами. — Почему ты сделал это? Клялся, что никогда не женишься!
Стив не ответил, лишь язвительно усмехнулся, чем обозлил девушку еще больше.
— Детка, такая стервозность тебе не к лицу! И не притворяйся, что ревнуешь, ты вышла замуж первой, помнишь?
— Ба! — топнула ногой Консепсьон, не заботясь о том, что подумают окружающие. — Ты же знаешь, я вышла за эту свинью, только чтобы отомстить тебе! Я давно избавилась от него и делаю все, что хочу. Но ты., .
— Не стоит ругаться! Такие выражения из столь прелестных уст… Почему женщины всегда бранятся, когда им нечего сказать? Что касается моей жены…
Стив едва заметно нахмурился, увидев, что Джинни целует мужчина — совершенно незнакомый, по всей видимости, просто решивший не упустить случая поцеловать хорошенькую женщину. Значит, она решила отплатить? Но как страстно отдается она поцелую! Глаза закрыты, голова откинута… Почему он ощутил страстное, непреодолимое желание оторвать ее от этого негодяя и ударить по лицу, изо всех сил.
— Уже ревнуешь, разумник? — ехидно осведомилась Консепсьон, чем отнюдь не улучшила его настроения. Но Стиву все-таки удалось весело улыбнуться.
— Что касается моей жены, — продолжал он, — это брак по расчету. Так велел мой дед… но самое прекрасное то, что больше меня не заманить в ловушку брака.
— Тогда иди и танцуй с ней, — зло бросила Консепсьон, отворачиваясь. — А потом можешь пригласить меня, тогда поговорим! С каким наслаждением я бы выцарапала тебе глаза, собака!
Музы канты «с нова заиграли, и в тот момент, как мрачный Хайме Перес вышел из дома, Стив схватил Джинни за руки и увлек в круг.
Постепенно к ним присоединились другие пары. К собственному удивлению, Джинни обнаружила, что ноги, словно сами собой, двигаются в такт музыке. Может, во всем было виновато вино, но Джинни обнаружила, что ей легче танцевать, чем говорить.
— Ты должна была родиться цыганкой, — прошептал Стив, когда они оказались совсем близко друг от друга.
Она мечтательно улыбнулась ему, но в суженных зеленых глазах заметались сумрачные, почти зловещие искры.
«Я покажу, покажу ему», — думала Джинни, отдаваясь безумной музыке. Она ничего не ела за весь вечер; выпитое вино ударило в голову, но ей было все равно.
«Я покажу, что способна на все и могу кружить мужчинам головы так же легко, как эта женщина! Она — прожженная кокетка, но мужчинам только этого и надо! А я его жена…
Никто не испытывает к обманутой женщине ничего, кроме жалости, но над обманутым мужчиной смеется весь свет!»
Теперь танцующих становилось все больше, тоскующие чувственные гитарные ритмы отвлекли людей от модных европейских танцев. Ноги Джинни отыскали ритм корридо, и на лице Консепсьон отразилось искреннее изумление.
Джинни танцевала с Тома, исподтишка наблюдая за Консепсьон, и теперь завела, как он, руки за голову, кокетливо покачивая бедрами, полузакрыв зеленые глаза.
— О Боже! Ты танцуешь, как ангел, — пробормотал Тома, страстно глядя на девушку, и она тихо рассмеялась.
— Но не так хорошо, как Консепсьон, конечно.
— Ты рождена для танца. Уверен, что в тебе нет цыганской крови. Карамба, почему ты уже замужем?!
Тома забыл, что перед ним леди, одна из гостей, а он только наемный танцор, помнил только, что он — мужчина, она — женщина, непохожая на Консепсьон, у которой змеиный язык, способный любого лишить сил и мужества, довести до безумия.
Джинни танцевала в самом центре: золотистые волосы и зеленые глаза привлекали внимание каждого мужчины в толпе, танцоров и зрителей. Ее тело, сверкающая белизна плеч, неосознанная увлеченность танцем и, главное, выражение лица, лица женщины, отдающейся мужчине, — дремотное, мечтательное в один момент и лукаво манящее — в другой.
Не было мужчины, который бы не хотел ее — не желал почувствовать под собой это нагое извивающееся тело.
— Ты женился не на благородной даме! — бросила Консепсьон. Она танцевала со Стивом, но тоже не могла отвести глаз от Джинни. — Неужели… да она такая же стерва, как я, — с необычным восхищением признала Консепсьон.
Сам Санчес оттеснил Тома и закружил Джинни, так что юбка взлетела. Оба хохотали.
— Даже мой отец… старый козел! Посмотри на него! Немедленно прекрати все это и уведи ее! Что подумают твои друзья-аристократы?
— Что я женился на настоящей женщине. И ты права, крошка, она такая же стерва, как ты, — по-видимому, Джинни так и не простила нам тот поцелуй!
— Значит, пытается заставить тебя ревновать? Платит тебе тем же? — зло усмехнулась Консепсьон.
— У Джинни в запасе куча трюков, и по большей части крайне неприятных. В данный момент мы в состоянии войны.
— Тогда ты должен отомстить, не так ли?
— Возможно. Но у меня такое чувство, что у противника сил много больше.
Он многозначительно взглянул в сторону Хайме Переса, за спиной которого с шокированным видом стояли сеньора Ортега и сеньора Армихо. Проследив за взглядом Стива, Конселсьон раскрыла глаза.
— Кажется, понимаю. Опять поссорился с дедом? Ну что ж, если понадобятся союзники, можешь всегда обращаться ко мне… возможно, тебе понадобится утешение, если не сумеешь справиться со своей тигрицей-женой.
— Сука, — тихо ответил Стив, но глаза по-прежнему смеялись, а ругательство звучало лаской.
Он и Консепсьон слишком похожи и прекрасно понимали друг друга.
Девушка улыбнулась:
— Тебе лучше спасти ее, да поскорее. Она снова танцует с Тома, а он очень страстный человек, я знаю. Она, конечно, играет, подражая мне, но с мужчиной не справится… если бы могла справиться, ты, дружок, не смотрел бы на меня так!
Сеньора Армихо сцепила руки, изо всех сил удерживаясь, чтобы не заломить их.
— О Боже, — тихо простонала она, — никогда бы не поверила, если бы не видела собственными глазами… Какой бес вселился в Джинью? Такая спокойная, воспитанная девушка танцует с простыми пастухами… а как они смотрят на нее!
Дона Мария, раскрасневшись от возмущения, гордо выпрямилась:
— Нечего ломать руки и ныть! Мы не можем подойти и вытащить ее оттуда! И кроме того, — неожиданно добавила пожилая дама, — она всего лишь пытается заставить Стива ревновать. Я заметила, что он танцует с этой цыганской девчонкой — той самой, к которой вечно убегал, когда был мальчишкой!
Тощая дуэнья в отчаянии охнула;
— Как он мог позволить такому случиться? Привести ее сюда! Что скажет дон Франсиско?
Бедняжка почти потеряла сознание, услышав за спиной голос дона Франсиско. Даже его сестра подпрыгнула от неожиданности и раздраженно воскликнула:
— Франсиско, нельзя же так пугать людей! Мы просто не хотели тебя расстраивать!
— Вижу, что никто не желает мне ничего объяснять! Если бы не верный Хайме… Хотя я крайне недоволен им, — сухо ответил дон Франсиско. — Подумать только, мой внук — этот щенок — делает сегодня все, чтобы вывести меня из себя. Сначала исчезает прямо из-под носа телохранителей, а потом имеет наглость показаться именно здесь!
— Франсиско, — встревоженно вмешалась сеньора Мария, — надеюсь, ты не…
— Нет, конечно, я не намереваюсь затевать скандал, дорогая сестрица. Но мне необходимо кое-что обсудить с моим внуком, когда он устанет… веселиться, — мрачно заключил дон Франсиско и нахмурился еще больше, когда сеньора Армихо испуганно вскрикнула:
— Взгляните, она распускает волосы. Сколько времени ушло на прическу!
Не обращая внимания на гневный взгляд Стива, Джинни тряхнула головой и начала медленно вынимать шпильки из сложной прически, с мучительным видом женщины, раздевающейся для нежеланного любовника. Только улыбка выдавала ее, и ярость в глазах Стива боролась со смехом.
— Какого дьявола ты устроила это представление? — процедил он сквозь стиснутые зубы.
— Ах, дорогой, да ты ведешь себя словно муж-ревнивец, — пропела Джинни. — Я делаю это только ради тебя — ведь ты предпочитаешь распущенные волосы.
Консепсьон, танцующая с Тома, ухитрилась оказаться рядом с Джинни и восторженно хихикнула, но тут же замолчала, поймав жесткий взгляд синих глаз.
Упала последняя шпилька — и волосы Джинни легли на плечи переливающимся золотом водопадом, таким красивым, что ни один мужчина не мог оторвать от него глаз.
— Словно светлое пламя, — благоговейно прошептал Тома под приветственные вопли. Но Консепсьон с силой ударила ногой.
— Ублюдок! Сын шлюхи! Ты танцуешь со мной!
Джинни, смеясь, закружилась:
— Я тоже хочу скинуть туфли.
— Только не здесь, чертова кошка! Ты уже и так довела до обморока всех мужиков! Мне бы следовало задать тебе хорошую трепку!
— Ты только об этом и думаешь? Я разочаровалась в тебе, Стив.
Не переставая танцевать, она намеренно оказалась так близко, что почти прижалась к Стиву, и медленным чувственным движением подняла тяжелую массу волос и снова бросила.
— Это уж слишком, — прошипел Стив. — Если хотите совратить меня, мадам, предлагаю выбрать для этого более уединенное место!
И, схватив ее за руку, так крепко, что Джинни едва удержалась от крика, повел через толпу танцоров, улыбаясь и отвечая на комплименты. Однако Джинни услышала рассерженный шепот:
— Ты так прекрасно играла всего минуту назад, так что продолжай в том же духе…
— Я не!.. — горячо начала Джинни, но Стив тут же оборвал ее:
— В этой части света, дорогая, от жен ожидают повиновения и покорности, а этих качеств тебе явно не хватает!
Они были уже у подножия лестницы, и Джинни, поймав вопросительный взгляд Стива, невольно покраснела, не осмеливаясь посмотреть в сторону тети Марии и сеньоры Армихо. Услышав голос Стива, она облегченно вздохнула.
— Боюсь, это моя вина — упросил Джинни прогуляться при лунном свете. Тетя Мария, и вы, сеньора Армихо, умоляю, помогите Джинни заколоть волосы, я сейчас приду.
Джинни почувствовала, как Стив предостерегающе сжал ей руку, но, прежде чем она успела замахнуться, он уже отпустил ее и, просительно улыбаясь, обратился к деду:
— Сэр, могу я поговорить с вами наедине? Диего обещал проводить нас в кабинет своего отца.
Джинни показалось, что дон Франсиско пробормотал:
«Наглый щенок…», но разъяренные дамы уже увели ее, осыпая вопросами и упреками.
Она огляделась, но ни Стива, ни его деда уже не было видно. Господи, что скажет дон Франсиско, когда услышит новости?!
Глава 33
Оказалось, что у Джинни нет времени беспокоиться о доне Франсиско. Она молча выдержала, пока сеньора Армихо делала ей прическу, покорно кивая и соглашаясь со всем, что говорили почтенные дамы. А им много чего надо было сказать относительно поведения Джинни.
Наконец девушка, не выдержав, запротестовала.
— Он целовал цыганку прямо у меня на глазах, совершенно без всякого стыда, — пробормотала она, сузив глаза, и сеньоре Армихо на миг показалось, что она сама похожа на цыганку. — Я должна была показать ему, что могу пользоваться таким же успехом! Простите, тетя, если не веду себя как испанские дамы, но я не испанка и не желаю, чтобы со мной обращались как с куклой!
Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и сеньора Ортега строго покачала головой:
— Дорогая Джинья! Боюсь, ты видела нашу жизнь толь, ко издалека! Конечно, наши женщины вполне счастливы своей участью, избалованы и испорчены, но, для того чтобы увлечь мужчину, вовсе не нужно изображать цыганку. Твое место, дорогая, на пьедестале. Мужчины могут развлекаться на стороне, но, дорогая Джинья, есть вещи, которые ты должна научиться принимать, а на некоторые — даже закрывать глаза. Как-никак ты будешь женой Эстебана и вправе ожидать всеобщего уважения — брат позаботится об этом.
— Но, тетушка, я не хочу…
Сеньора Ортега нетерпеливо отмахнулась:
— Тебе нужно еще многому учиться, дитя мое! Участь женщины — покорно принимать свою судьбу. Возьми хоть мою невестку Сариту — никогда не возражает Алберто, и он боготворит ее. Зато Сарита всегда умеет добиться своего.
— Но Стив совсем другой! Пожалуйста, тетя, простите, что возражаю, но не могу притворяться! Я — женщина, но, кроме того, еще и человек — у меня есть сердце и ум! Стив высокомерен и нетерпим, но я не позволю ему попирать меня.
Собственно, он даже имел наглость заявить как-то, что я не надоела ему только потому, что обладаю сильной волей.
Сеньора Армихо неодобрительно покачала головой, но .молодая женщина вскочила, гордо подняв голову.
— Должна сказать, просто не понимаю, что на тебя нашло, Джинья, — фыркнула сеньора Ортега. — Но вижу, с тобой в таком состоянии нет смысла говорить! Я только умоляю тебя быть благоразумнее — не дай Бог, пойдут сплетни!
Джинни так и подмывало выпалить, что теперь в пышной свадьбе нет необходимости. Она уже замужем… Какую бурю вызовет это известие?! Пусть Стив сам сообщит новость!
Крепко держась за перила, она спустилась вниз, охваченная странной нерешительностью, но тут же выругала себя. Чего тут бояться? Дон Франсиско не будет сердиться… И вдруг Джинни заметила нахмуренное лицо полковника Деверо; светло-карие глаза смотрели пристально, почти угрожающе.
Впервые Джинни обрадовалась, что рядом сеньора Ортега.
Она вспомнила, как небрежно сказал Стив: «Бил знает, что я здесь, а Деверо известно, кто я!» Как она могла забыть?! Стив женился на ней… хотя мог скрыться, друзья помогли бы ему, но вместо этого предпочел остаться и встретиться с опасностью — танцевал, целовался с цыганкой, спокойно отправился поговорить с дедом. Где он сейчас?
Худшие страхи Джинни оправдались — полковник Деверо ждал именно ее и мрачно попросил разрешения поговорить с ней. Дальше все было как в дурном сне. Джинни сидела в кабинете дона Хосе Сандоваля со сложенными на коленях руками и на все вопросы полковника отвечала, что ничего не знает.
Добродушный француз, светский щеголь и добряк неожиданно превратился в сурового обличителя, солдата, выполняющего свой долг.
— Вы должны понять, мадемуазель, идет война! На моих плечах нелегкие обязанности, и я не могу позволить ни дружбе, ни симпатиям стать на пути! Поймите, отказываясь говорить, вы становитесь пособницей врага! И учтите, я вправе казнить любого, заподозренного в помощи мятежникам.
К безмерному облегчению Джинни, дон Франсиско настоял, чтобы присутствовать при разговоре, хотя сам все время молчал, стоя у камина. Искоса поглядывая на него, Джинни мучилась мыслями о том, какое унижение должен испытывать этот гордый человек, узнав, что единственный внук — не только революционер, но к тому же еще и американский шпион, наемник и бандит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52