— Трусиха.
Ориел молча набросила на голову капюшон.
— О госпожа, возьмите с собой нож или что-нибудь в этом роде.
— Духов этим не отпугнешь.
Нелл опять охнула, а Ориел уже направилась к двери.
— Ты чересчур недоверчива, — шепнул ей Блэйд.
— Помилуй Бог, напротив, я как раз не сомневалась: ты можешь сделать то, что обещал там, в погребе.
В темноте они подошли к лестнице, и он взял ее за руку и заглянул в лицо. Она заметила, как блестят его зубы, и поняла, что он улыбается.
— Итак, ты отправляешься со мной туда, где царствуют мрак и тайна.
Освободив руку, она силилась разглядеть выражение его лица, но темнота мешала ей.
— Ты сказал, что желаешь увидеть могилу дедушки Томаса. Если ты опять будешь несдержан, я откажусь тебя сопровождать.
— Но, милая, ты говорила, что не будешь бояться меня в следующий раз.
— Я… я сказала так, потому что ты заморочил мне голову. Потом я хорошенько подумала и решила не забывать о своем целомудрии.
Она уже занесла ногу, чтобы шагнуть вниз по лестнице, но он остановил ее. Ориел почувствовала на щеке тепло его дыхания.
— Лгунья. Ты боишься.
Вырвав руку, она молча пошла вперед. Он был рядом, прошетав ей на ухо:
— Увы. Я встретил исключение из открытого Петраркой правила о том, что красота и целомудрие не уживаются вместе.
Услышав эти слова, она споткнулась, и он был вынужден подхватить ее. Ориел пристально взглянула на молодого человека — лицо его было совершенно серьезно.
— Ради Бога, девочка, будь осторожней. Ты отнимаешь у меня годы жизни каждый раз, когда проявляешь такую неосторожность.
Она вопросительно произнесла:
— Красота?
Все его внимание было сосредоточено на ступенях.
— М-м-м.
— Ты сказала «красота»?
— Да. Тш-ш-ш.
Они добрались до первого этажа и оказались рядом со спящим у главного входа швейцаром. Ориел молчала, пока они не выскользнули из дома через боковую дверь. У самых ворот она дернула его за плащ.
— Ты что-то сказал о красоте.
— Да, ну и что?
— Ты думаешь, я… — Она не решалась договорить до конца.
Он смотрел на нее. Даже при свете луны было видно, что его лицо выражало недоумение.
— Не говори мне, что ты считаешь себя уродиной.
— Не то чтобы уродиной, но самой обычной, ну и, может быть, чуть-чуть смешной.
Она чуть не вскрикнула, когда Блэйд, чертыхнувшись, резко схватил ее и перенес через ограду Поставив ее на ноги, он притянул девушку к себе.
— Ты думаешь, я извращен настолько, что только тем и занимаюсь, что соблазняю уродин? Нет, они меня не интересуют. Это твои проклятые тетки внушили тебе, что ты некрасива.
— Они никогда не утверждали этого, но я читала о красивых женщинах и считаю, что мало похожа на них.
— Значит, ты читала книги, написанные дураками.
Он приложил палец к губам и проскользнул в дверь церкви, увлекая ее за собой. Внутри было темно, и лишь у алтаря горело несколько свечей. Они осмотрелись и убедились, что церковь пуста. Ориел взглянула на Блэйда. Он считает ее красивой. Услышав от него это признание, она чуть не лишилась дара речи. Никто никогда не говорил ей ничего подобного. Когда он подхватил ее на руки и унес из большой гостиной во время спектакля, она сначала подумала, что он решил в очередной раз посмеяться над ней. Но, оказалось, он не шутил. Он страстно целовал ее, хотел близости и почти добился ее. До того момента, когда они оказались в погребе, она не могла поверить в то, что он ее любит. Теперь все представилось ей в другом свете. Этот молодой человек, за которого готовы драться многие женщины и который вскружил голову не одной светской даме, этот загадочный искатель приключений действительно хочет видеть ее своей женой. Иначе зачем ему говорить ей, что она красива? Если он собирается жениться на ней, то ему осталось лишь договориться обо всем с Джорджем и тетками, что будет совсем нетрудно… Да, его действительно влечет к ней.
Ориел всегда чувствовала себя одинокой, если, конечно, не считать дедушку Томаса. Теперь в этом доме нет никого, кто ждал бы ее, беспокоился, не больна ли она, кто радовался бы ее присутствию. В душе она верила, что такой человек появится, и вот он пришел — очаровательный темноволосый джентльмен, который хочет быть с ней постоянно — и днем, и ночью. Она мысленно поблагодарила Господа за такой подарок.
Блэйд шагнул вперед, выдернул факел из углубления в стене, зажег его от свечи, и они двинулись дальше. Вскоре они достигли каменных ступенек, ведущих к склепу. Они спускались вниз, и Ориел вспомнила о страхах Нелл насчет привидений и злых духов.
Там, в темноте склепа, она торопливо произнесла молитву, прося защиты у дедушки Томаса. Блэйд остановился у надгробия и приблизил факел к надписи. В мрачной тишине подземелья были слышны лишь их дыхание и потрескивание огня. Она заметила, что, читая выбитые на камне слова, Блэйд машинально поглаживал эфес своей шпаги.
— Domine Deus… Здесь покоится достопочтенный сэр Томас Ричмонд, сын…
— Все-таки странно, он столько раз напоминал мне, чтобы я прочла эту надпись, если окажусь в затруднительном положении, но я не вижу в ней особого, серьезного смысла.
Они стояли, прижавшись друг к другу, вновь и вновь перечитывая выбитые на камне слова. Наконец Блэйд вздохнул и оторвал взгляд от эпитафии. Обойдя могилу, он воткнул факел в углубление между двумя нишами, где разместились еще две могилы, и повергнулся. Неожиданно его глаза сузились.
— Милая, подойди-ка сюда. — Он вновь взял в руки факел и приблизил его к еще одной надписи, выбитой на задней стороне надгробия. Это было изречение на латинском языке:
NOLI ME TANGERE
Блэйд провел пальцами по камню.
— «Не прикасайся ко мне». Это из Библии. С этими словами Иисус Христос обратился к Марии Магдалине.
— Да, но это не похоже на дедушку Томаса. Зачем ему понадобилось предупреждать нас подобным образом? Он что? Не хотел, чтобы мы приближались к его могиле, или, может быть, он боялся воров, грабящих склепы?
— Воры здесь?
— Да, все это очень странно.
— Черт побери, здесь становится холодно. — Блэйд пристукнул башмаком о каменный пол склепа и взглянул на изображение эра Томаса. — Раз уж ты нам задал такую головоломку, то хотя бы призвал нас в более теплое место.
— Noli me tangere, — сказала сама себе Ориел. — Noli me tangere. Noli me tangere.
— Какой прок от того, что ты бубнишь эту фразу? — спросил Блэйд.
— Я где-то видела эти слова.
— Конечно, видела — в Библии.
Она покачала головой. Приложив руку к замерзшему носу, она, раскачиваясь на каблуках, пристально вглядывалась в латинский шрифт.
— Noli me tangere, — вновь повторила она.
Блэйд молчал и неотрывно смотрел на лицо девушки
— Noli me — сэр Томас Уайет!
— Что ты имеешь в виду?
Она схватила его за руку и чуть не запрыгала от возбуждения.
— За несколько недель до своей смерти дедушка Томас почти насильно заставил меня прочесть стихи Уайета. Он повторял, что для Уайета поэзия была больше, чем жизнь. Дедушка хранил целый том стихов Уайета и настоял, чтобы я прочла их все.
— Где сейчас эта книга?
— В библиотеке, я думаю.
Он схватил ее за руку и потянул к выходу Они так торопились, что почти бежали. Не дав Ориел перевести дух, Блэйд воткнул факел на прежнее место и быстро-быстро повел ее в Ричмонд-Холл. Когда они поднялись на второй этаж галереи, Ориел чуть не падала от изнеможения.
— Почему ты остановилась? — Он потянул ее за руку.
— Подожди-уф… уф… немного… — Она сделала глубокий вдох.
— Извини, милая.
Чтобы не терять времени, Блэйд поднял ее на руки и внес в библиотеку. Опустив девушку на стул, он, дав ей время прийти в себя, стал растапливать камин. Потом он скрылся в соседней комнате и вскоре вернулся оттуда с графином вина и бокалом. Едва плеснув в бокал, он протянул его ей. Ориел сделала глоток, потом еще и вздохнула.
— Где же книга?
— Вон видишь стопку рядом с моим столом? Я положила ее туда после того, как внесла в каталог.
Блэйд зажег свечу и стал лихорадочно перебирать книги. Ему пришлось порыться в книжных завалах, прежде чем он отыскал сборник стихов Уайета. Подойдя к Ориел, он вложил книгу ей в руки.
— Какое стихотворение?
— Сейчас не помню. Помню только фразу «Не прикасайся ко мне». Нужно будет поискать.
Она стала перелистывать страницы. Блэйд сел рядом, наблюдая за ее движениями. Наконец она повернулась к нему.
— Вспомнила. Здесь. Дедушка говорил, что этот стих посвящен Анне Болейн. Знаешь, Уайет был влюблен в нее, но король Генрих отбил ее. Дедушка говорил, что Уайет чуть не умер от горя, когда она бросила его, предпочтя короля.
Они прочитали сонет вместе.
«Кто бы ни выходил на охоту, я знаю, какую лань будет преследовать охотник. Но что касается меня, увы, мои душа и тело обессилены годами страданий, и мне не суждено догнать ее. И хотя мои мечты по-прежнему посвящены ей, я не тешу себя светлыми надеждами, ибо невозможно поймать в сети ветер… Тому же, кто хочет догнать быстроногую лань, скажу: не трать время, ибо из бриллиантов, обвивающих ее грациозную шею, сложены слова: „Не прикасайся ко мне, я принадлежу владыке. Я слишком своенравна и необуздана, чтобы меня можно было приручить“
Блэйд вздохнул:
— Что означают эти поэтические головоломки, неясные намеки? Ты догадалась, почему дед хотел, чтобы ты прочла это?
— Нет, но удивительнее всего, что он заботился о том, чтобы эти загадки могла разгадать лишь я одна. — Ориел встала и положила раскрытую книгу на стол. — Может быть, здесь и нет никакой тайны, а мы лишь вообразили ее себе.
— Если бы это было так, твой дед не погиб бы.
Ориел посмотрела на него растерянным взглядом. Блэйд подошел к камину, снял перчатки и протянул руки к огню. Она тоже сняла перчатки и встала рядом с ним.
— Наверное, ты прав, — сказала она. — Но какой же скрытый смысл может содержать этот сонет?.. — Прикрыв рот рукой, она зевнула: ее глаза слипались.
— Подумай, но ничего никому не говори. Ведь мы до сих пор не знаем, кто покусился на жизнь сэра Томаса.
На лице Ориел появилось выражение тревоги. Она опустилась на пол, судорожно сжав руками полы накидки.
— Я хочу лишний раз напомнить тебе об опасности, чтобы ты не оказалась в беде.
Ее глаза расширились от ужаса. Блэйд опустился на колени рядом с девушкой и сжал ее руки.
— Кто-то ведь действительно убил дедушку Томаса, — сказала она.
— Да, и мне сдается, что твой дед хранил что-то чрезвычайно важное. Видимо, он был убит как раз из-за этого.
— Значит, по нашему дому ходит убийца, — тихо произнесла Ориел.
Никогда раньше она не испытывала такого страха, как в эту минуту, и сидела, сжавшись в комочек.
— Пусть он будет проклят, кем бы он ни был. — Блэйд взял руки Ориел в свои и с нежностью посмотрел на нее. — Никто не посмеет причинить тебе зла. Я позабочусь об этом.
— Никогда раньше я не думала о смерти.
Блэйд притянул ее к себе, прижавшись губами к ее волосам.
Она услышала, как он что-то шепчет.
— Кто такая Клод?
— Тебе, наверное, послышалось. Я сказал «холодно» — Блэйд повернул ее лицо к себе, чтобы лучше видеть дорогие черты, и наклонился к ней. Она понимала, что он любуется ее лицом. — Клянусь, милая, я скорее погибну, чем допущу, чтобы кто-нибудь причинил тебе вред.
— Не говори так. Пусть лучше мне причинят вред, нежели ты будешь рисковать собой.
Его глаза на мгновение расширились, он обхватил своими руками ее лицо, и она увидела, что его взгляд нацелен на ее губы. На его шее под кожей учащенно пульсировала жилка, а сам он замер, словно хищник, готовящейся к прыжку. Затем приблизил свои губы к ее губам. Она пыталась отодвинуться, но он крепко сжал свои объятия. Он что-то шепнул по-французски, но она не уловила смысла слов и почувствовала, как все его тело напряглось.
— Я лучше вернусь к себе в комнату.
Он покачал головой и улыбнулся. Это была улыбка палача.
— Слишком поздно, милая. Слишком поздно.
Блэйд прижался к ее устам, и она почувствовала, как по всему ее телу разливается жар — точно как тогда, в погребе. Она сделала движение, чтобы освободиться.
— У меня… у меня никогда раньше не было жениха. Я хочу сказать, никого, с кем бы я хотела…
Он приложил пальцы к ее губам.
— Тише. Тогда я попытаюсь сделать так, чтобы это желание у тебя возникло.
В его глазах пылал огонь неукротимой страсти. Она жаждала этого огня. И она позволит ему разгореться. Притянув молодого человека к себе, Ориел прижалась к нему. Тот обнял ее и нежно опустил на ковер рядом с камином. Огонь отражался в его глазах, придавая им почти демонический блеск. Блэйд склонился над ней, его язык проник в ее уста, и они слились в страстном поцелуе. Ее руки и ноги, ее тело, к которому он прижимался, охватил жар. Без усилий он раздвинул ее ноги.
Его руки, скользнув к вороту меховой накидки, Распахнули его. Не отрываясь от ее губ, Блэйд освободил от одежды ее шею. Она обняла его за плечи, и он сбросил с себя плащ. Дыхание Ориел участилось, сердце колотилось все сильнее… Он поглаживал рукой ее обнаженную шею, продвигая руку все ниже и ниже. Сквозь ткань платья она ощущала жар, исходящий от его ладони, которую он теперь держал на ее вздымающейся груди. Его губы продвигались вслед за его рукой, и Ориел почувствовала, что ее платье каким-то образом расстегнулось. Оно скользнуло с ее плеч, а Блэйд все продолжал освобождать ее от одежды.
Когда он движением руки обнажил ее грудь, у нее перехватило дыхание. Он поцеловал ее соски. Губы его обхватили один из них; он стал ласкать его языком, отчего Ориел едва не вскрикнула. В низу живота сладко заныло, и, желая избавиться от этого ощущения, она задвигала бедрами.
Его дыхание стало таким же учащенным, как и ее. Он чуть переместился и теперь приник губами к другому соску. Ее наслаждение было настолько сильным, что она сама стала срывать с Блэйда одежду, пытаясь добраться до его тела. Целуя попеременно ее соски, он поглаживал ее ногу, поднимаясь по бедру все выше, пока рука его не коснулась самых тайных мест горячей девичьей плоти.
Ориел вздрогнула и попыталась отодвинуться; его настойчивая рука следовала за ней, а сам он ласково шептал ей нежные слова. Покусывая сосок, он заставлял ее стонать от наслаждения, так что, когда он немного приподнялся, Ориел в нетерпении вновь притянула его к себе, охваченная безотчетным желанием чувствовать на себе его тяжесть. Блэйд полностью оголил ее ноги и прижался к ней своим обнаженным телом, шепча что-то ласковое и ритмично двигаясь.
Все это вызвало в ней настолько острое желание, что она, раскинув широко ноги, стала двигаться ему в такт, но тут ее пронзила острая, жалящая боль, и она вскрикнула.
— Ш-ш. Не бойся, будет хорошо, милая.
Она открыла глаза и устремила свой взор на Блэйда. Он медленно, нежно успокаивая, вошел в нее. Ориел чувствовала внутри себя жар его плоти. Какое-то время он лежал неподвижно, лаская ее грудь, и к ней быстро вернулось желание.
Сначала медленно и осторожно, затем все быстрее он возобновил движения. С каждым его толчком острота ощущений в ней росла; с трудом сдерживая себя, чтобы не закричать, Ориел прижала к себе руками его ягодицы. Пальцы ее впились в них от желания, чтобы он вошел в нее как можно глубже. В следующую минуту внутри нее словно взорвался вулкан, и она издала крик. Блэйд вновь приник к ее губам и приглушенно застонал. Сделав еще несколько резких сильных толчков, он издал вздох облегчения и всем телом прижался к ней.
Он положил голову ей на плечо, и она обняла его руками. Ориел еще испытывала слабую боль, но упоительное чувство слияния воедино заставляло забыть о ней. Да, это было то, к чему они оба стремились. Она жаждала, желала его и хотела, чтобы он был с ней до конца ее жизни. Ориел положила руку ему на щеку. Та пылала. Она приподняла голову и увидела на его лице выражение тревоги.
— Я погиб.
— Не понимаю.
— Господи! Я имею в виду, милая, что поддался физической страсти и овладел девственницей.
— И это все?
— Этого достаточно! — Он смотрел на нее с изумлением, которое мгновение спустя сменилось улыбкой. — Я-то ожидал, что моя милая ведьма начнет плакать и рыдать, а она совершенно спокойна. Всему виной твои волосы, их огненный цвет разжег во мне пламя.
— Но, милорд, раз вы мой жених, все это не имеет особого значения, не так ли?
Он не слышал ее слов, а, закрыв глаза, вновь тесно прижался к ее телу, она же крепко обняла его.
— Так или иначе, — сказала она, в то время как он двигался в ней, — мы же собираемся обвенчаться.
Блэйд замер, открыл глаза и собирался что-то сказать, но шум в галерее заставил их вздрогнуть.
— Быстрее! Твое платье! — Он вскочил и помог ей подняться.
Блэйд приводил свою одежду в порядок, когда в библиотеку ворвался Джордж. В халате, со шпагой в руке, он остановился на пороге и уставился на них.
Ориел отвернулась — она еще не успела надеть платье. Джордж метнул в ее сторону злостный взгляд и взревел:
— Клянусь дьяволом, Фитцстивен, я пригвозжу тебя к стене за это!
12
Я обещаю своей леди, что отныне всем другим я предпочитаю ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28