Она искоса взглянула на Камерона, затем снова стала смотреть в окно.
– Мне нечего сказать.
Совсем недавно она болтала без умолку, подумал Камерон, но у него хватило такта не высказывать эту мысль вслух. Им многое следовало бы обсудить и выяснить. В тот день, когда они сидели в парке, Делла призналась, что едва не влюбилась в него, а Камерон – что влюбился в нее по фотографии, которую десять лет носил с собой. В других обстоятельствах они могли бы неделями обсуждать эти неожиданные открытия. По крайней мере Делла. Камерон кивал бы, бормотал что-то, теребя воротник, а она смеялась бы над его смущением.
Но Камерон убил ее мужа. Отправил Кларенса в могилу и навсегда изменил ее жизнь.
Закрыв глаза, она опустила голову и потерла лоб.
– Это мог быть любой янки, ты абсолютно прав. Только случайно это оказался ты, – прошептала она. – С твоей точки зрения, это мог быть любой конфедерат, появившийся в тот день. Только случайно это оказался Кларенс. – Камерон ничего не сказал. – На мгновение я обвинила тебя в том, что Кларенс умер с мыслью, что я ненавижу его. Но это неправда. Это моя вина.
Камерон даже не взглянул на нее, но она видела, как он сжал кофейную чашку.
– Я знаю, в тот день ты выполнял свой долг воина. Действовал в целях самозащиты. Но у меня такое чувство, будто меня предали. Ты убил моего мужа и лгал мне.
– Я никогда тебе не лгал.
– Просто умолчал. – Она повернулась к нему. – Я верила в твою честность и благородство. А ты обманул меня!
На его лице не отразилось никаких эмоций, в глазах была усталость.
– Я знал, что ты возненавидишь меня, когда узнаешь правду. А мне хотелось хоть немного побыть с тобой. Я вовсе не собирался обманывать тебя, Делла. Просто так получилось, и я был этому рад.
Губы ее приоткрылись. Он обманул ее, ввел в заблуждение, потому что влюбился в девочку на фотографии, которой не существовало уже долгие годы.
– О, Камерон, – едва слышно произнесла она. – Ты был разочарован?
– Ничуть. Именно такой я и ожидал тебя увидеть. Но ты оказалась лучше.
У нее слезы подступили к горлу. Камерон не относился к числу мужчин, нашептывающих женщине на ушко сладкие слова. Он сказал то, что думал.
Делла отвернулась к окну. Уму непостижимо. Она сидит рядом с человеком, который убил ее мужа. Она занималась с ним любовью. Она никогда не простит Камерону его обман.
Он заставил ее страдать. Она потеряла друга, любовника.
Но даже теперь она тосковала по нему и страстно его желала. Ей хотелось броситься ему в объятия и излить душу. Рассказать о дурных предчувствиях и постоянном страхе, связанных с Клер и Уордами.
– Делла…
– Нам не о чем разговаривать, – сказала она.
Тревога Деллы росла с каждым днем. Все ее мысли были заняты Камероном. Кларенс отошел на задний план, и ее не терзали, как прежде, чувство вины и раскаяние. Не очень часто размышляла она и о Клер. Но встреча с ней обретала реальность. Завтра они окажутся в одном с ней городе. Делла почувствовала приступ тошноты и схватилась за живот.
– С тобой все в порядке?
– Я плохо спала сегодня. Думаю, ты тоже. Спальные места в этом поезде были очень неудобными.
– С одной стороны, мне хочется поскорее доехать и найти гостиницу с приличными кроватями, с другой стороны, я испытываю желание вернуться в Техас.
Камерон отложил газету, купленную на последней станции, где поезд простоял достаточно долго, чтобы пассажиры могли подышать свежим воздухом.
– Я говорил, что это будет непросто.
– Я передумала, – внезапно заявила Делла. – Не хочу видеться с Клер. Это бессмысленно. Я долго думала и решила, что лучше ничего не знать о ней.
– Не городи чушь, – нахмурился Камерон.
– Воображение рисует ее мне улыбающейся, веселой. А другой я не хочу ее видеть.
– Делла…
Она схватила его за руку.
– Прости меня, Камерон. Я зря потратила твое время и деньги. Я действительно не хочу ее видеть.
Он промолчал, и она снова заговорила:
– Мы останемся на ночь, отоспимся на удобных кроватях, отдохнем и отправимся в Санта-Фе. Не смотри на меня так.
К горлу подступали рыдания, но слез уже не было.
– Чем я могу тебе помочь? – спустя мгновение спросил Камерон.
– Ничем.
Она отстранилась от него и обхватила себя руками, глядя в окно. Поезд извивался между холмами, и когда они вышли подышать воздухом, царила приятная прохлада, однако Деллу била дрожь. Где-то глубоко внутри, так что это не было заметно.
Позднее, уже вечером, она сказала:
– Ты был в армии Шермана.
Ее не интересовала война, она слышать о ней не хотела. Но имя генерала Шермана знали все. Шерман разгромил южан. Это был полный крах.
– Мы покинули плантацию, – продолжила Делла. – Взяли все, что можно было погрузить в повозку, и отправились в Атланту. Через неделю Атланта пала.
Она взглянула на Камерона, затем снова уставилась в темное окно.
– К тому времени ты уже ушел из армии, направляясь на север.
Армию Шермана обвиняли в жестокости. Хорошо, что Камерон не принимал в этом участия.
– Все здесь кажется мне незнакомым.
– Я помню пожары. Люди бежали, не хватало мужчин, чтобы подносить воду и бороться с огнем. Жилые кварталы горели неделями. Кусок скверного мяса стоил столько, сколько в мирное время стоила хорошая упряжная лошадь.
Вряд ли стоило говорить об этом. Но это были последние воспоминания Деллы об Атланте. Она произвела на свет Клер, когда в воздухе пахло золой и дымом. Тогда Атланта находилась в руках янки, но большая часть армии Союза прошла вперед, двигаясь к побережью.
Губы Камерона были плотно сжаты, взгляд затвердел и стал ледяным.
– Первое время будет казаться, что не стоило сюда ехать.
Делла кивнула:
– У меня такое ощущение, словно ничего не изменилось. Мы проснемся, выглянем в окно и увидим зарево пожара, улицы, усыпанные битым кирпичом, и покинутые дома.
Где-то заплакал ребенок. Сердце у Деллы болезненно сжалось. Клер была всего в нескольких милях от нее.
Этой ночью Делле снова снилось, будто она идет за катафалком. Ей хочется заглянуть внутрь через заднее окно, сквозь вьющиеся по стеклу золотые узоры, но чувство вины останавливает ее. Она понимает, какое причинила Кларенсу зло. А у себя за спиной она слышит рыдания миссис Уорд.
Задыхаясь, Делла проснулась на вагонной скамье. Все они были там. Мистер и миссис Уорд, Кларенс, Клер. Даже Камерон был частью прошлого, которое не хотело ее отпускать.
Глава 19
У моста через реку Чаттахучи на воде сверкали солнечные блики. Окутанный тучами сажи и белыми облаками пара поезд со свистом ворвался на конечную станцию.
Паровоз остановился, путешествие закончилось.
– Делла?
Оглянувшись, Делла обнаружила, что в вагоне никого не осталось, только они с Камероном. Остальные пассажиры высыпали на платформу, где их встречали родственники и друзья, сновали носильщики с тележками, доверху груженными сундуками и чемоданами.
Делла едва держалась на ногах. К горлу снова подступила тошнота.
Коснувшись ее руки, Камерон пристально вгляделся в ее лицо.
– Ты побледнела. Плохо себя чувствуешь?
– У меня буквально раскалывается голова.
Тревога все усиливалась. Слышала ли Клер свисток паровоза? Далеко ли она?
Камерон обвил рукой ее талию и помог подняться.
– Давай-ка отправимся в гостиницу, и ты ляжешь в постель. Немного отдыха и полноценного сна на хорошем матрасе, и ты будешь в полном порядке.
Воздух на юге совсем другой, решила Делла, когда они спустились на платформу. Более теплый и влажный, но не сырой. Местные жители сказали бы, что день выдался прохладный, а запах дыма говорил о том, что горожане развели огонь и обогревают свои дома. Но Делле, закаленной жизнью на Западе, погода показалась теплой и приятной. Она взглянула на толстые ветви высоких дубов, нависающие над платформой, и подумала о том, что дома идет снег. Это был совсем иной мир.
Теперь совершенно чужой ей. Когда они ехали в экипаже, Делла сквозь окна разглядывала улицы. Без сомнения, здесь сохранились здания, пережившие войну, но она не узнавала ни дома, ни названия магазинов. Лишь некоторые названия улиц. Народу было полно. Также, как и экипажей.
Впрочем, Делла не могла хорошо знать Атланту, поскольку прожила здесь совсем недолго. Причем большую часть времени провела в уединении, готовясь к рождению ребенка, а потом приходя в себя после родов. Здесь она похоронила мужа, позволила отнять у нее дочь. Ни одного счастливого воспоминания.
В гостинице Камерой проводил ее наверх, в снятый для нее номер. Делла задержалась в фойе перед зеркалом, чтобы удалить булавки из шляпы, и первым делом отметила, что их номера не соединены дверью. Почувствовав облегчение и в то же время разочарование, она немного расслабилась.
Пока коридорный и горничная заносили в номер багаж Деллы и разжигали в камине огонь, Камерон стоял, отвернувшись к окну. Когда они вышли, он заговорил:
– Я распорядился, чтобы служанка принесла тебе чаю и тосты.
– Что ты собираешься делать, пока я буду отдыхать, дрожа от страха перед завтрашним днем?
– Ты на самом деле боишься увидеть Клер?
– Я просто в панике. – Она прижала руку ко лбу. – Я чувствую, что эта встреча принесет только несчастье.
В парке в Сент-Луисе она поклялась не доверять больше Камерону, не делиться с ним своими мыслями и чувствами. Однако не выдержала. Камерон единственный понимал ее, заботился о ней, старался утешить.
Делла тяжело вздохнула, демонстративно повернулась к нему спиной и, вытянув руки, стала греть их над огнем. Она слышала, как он стащил куртку и щелкнул крышкой карманных часов.
– Позавтракаем вместе? – спросил он, направляясь к двери. – Встречаемся в столовой, скажем, часов в восемь.
– Хорошо. Камерон? – Она повернула голову и встретилась с ним взглядом. – Я хотела вот о чем спросить… Ты рад, что не нужно больше беспокоиться из-за головорезов, наставляющих на тебя револьвер?
Прошло по меньшей мере две недели с тех пор, как Делла заметила, что кто-то пристально смотрел на Камерона, словно узнал его.
– Ничего хорошего в этом нет. – Он нахмурился. – Так недолго стать беспечным, забыв об осторожности.
Ничего подобного с ним не случится. Он солдат до мозга костей. Слишком много лет провел в опасности, будучи постоянно начеку, трезво оценивая обстановку, улавливая малейшие нюансы. Теперь он немного расслабился, вот и все.
– Увидимся утром, – сказала Делла, глядя на пламя и желая одного – найти покой и утешение в объятиях врага.
Оказалось, не так-то легко найти Меркатора Уорда. К середине дня Камерон узнал, что Уорд не занимался бизнесом, его имя никогда не появлялось в газетах и он никогда не подвергался аресту. Уордов не оказалось там, где они жили десять лет назад, и никто из соседей не помнил их и не мог сообщить никаких сведений.
Только к концу дня Камерону удалось найти церковного старосту, который помнил Меркатора и Инид Уорд.
– Высокомерные люди, – сказал староста, неодобрительно скривив губы. – В особенности миссис Уорд. Характер у нее, мягко выражаясь, трудный.
– Не могли бы вы припомнить их теперешний адрес? – спросил Камерон. Он прошел вслед за старостой через боковую дверь в служебное помещение маленькой церкви, пропахшее свечным воском и лимонной политурой.
– Вот, пожалуйста. – Староста пролистал толстую регистрационную книгу прихода, прочел вслух адрес и объяснил, что это за чертой собственно города. – В новых кварталах, построенных уже после войны.
Теперь жизнь делилась на «до войны» и «после войны».
Камерон нанял карету и отправился по адресу Уордов, предупредив кучера, чтобы остановился у дома на другой стороне улицы. Сидя в карете, Камерон курил сигару и наблюдал, как в доме начали зажигать огни, когда солнце спустилось за горизонт.
Дом располагался посреди холмистого, покрытого лесом участка примерно в акр величиной. Как и следовало ожидать, он был выстроен из огнеупорного красного кирпича и украшен белыми ставнями и верандой. Камерон заметил тщательно подстриженную траву, кусты азалий и вымощенные камнем дорожки. Дом был больше того, который Уорды арендовали, впервые приехав в Атланту, но значительно меньше господского дома в поместье, который описывала Делла.
Камерон наблюдал в течение часа, и за это время никто не входил и не выходил из дома. По внешнему виду нельзя было определить, сколько человек живет в доме и там ли они вообще, но чутье подсказывало, что хозяйство небольшое.
В конце концов мысли Камерона вернулись к вопросу, заданному Деллой. Большую часть своей взрослой жизни Камерону удавалось оставаться в живых благодаря наблюдательности и постоянной настороженности. Но теперь он почувствовал себя обычным человеком.
Камерону понравилось быть неизвестным. Впервые за многие годы он не должен был оправдывать ожидания других или что-то доказывать. Теперь если на него кто-то глазел дольше, чем следовало, то, встретившись с ним взглядом, Камерон понимал, что привлек внимание своим высоким ростом и импозантностью, а не потому, что незнакомец раздумывает, вытащить ли ему пистолет или убраться с дороги.
Не так-то легко было бы вернуться к жизни, где все, что он делает и говорит, замечают и обсуждают, поскольку он человек-легенда.
Но это была та жизнь, которую он выбрал. Как он уже говорил Делле, он не знал имен тех славных людей, которых убил во время войны, но он знал имена и дела тех преступников, которых отдавал в руки правосудия. Это был его путь к искуплению.
Камерон выбросил все это из головы на следующее же утро, когда встретил Деллу за завтраком. В последние несколько дней в центре его внимания будут Делла и Клер. Он рассказал Делле, что ему удалось найти Уордов.
– Ты ее видел? – спросила Делла, затаив дыхание. Она облизнула губы и опустила ложку.
– Я никого не видел.
Он откинулся на стуле, внимательно глядя на Деллу. Бледность покрывала ее лицо, под глазами легли темные круги.
– Тебе хоть немного лучше?
– Это была трудная ночь. Скверные сны и дурные мысли. – Она отодвинула тарелку с овсянкой и нахмурилась. – Интересно, что они наговорили ей обо мне?
Камерон взвесил все, что узнал об Уордах от Деллы, от их прежних соседей и от церковного старосты. Судя по тому, что ее родственники не отличались ни добротой, ни благородством, они вряд ли стали бы говорить что-либо лестное и приятное в адрес невестки, которую не любили.
– Понятия не имею.
– Попробуй представить себе. Не можешь?
Ее вспыльчивый нрав давал о себе знать, как и в ту первую ночь, когда они встретились. И теперь, как и тогда, он ничем не мог ей помочь.
– Нет, – наконец сказал он сдержанным тоном. – Я не собираюсь строить предположения, что могли бы сказать люди, которых я не знаю, кому-то еще, с кем я тоже не знаком.
Потупив взгляд, она покачала головой:
– Извини. Нервы у меня на пределе. Единственное, чего я хочу, – это убежать и забыть обо всем.
И Камерон задумался, следовало ли отправляться в Атланту. Он не ожидал, что Делла будет так нервничать.
– Ты продумала свою встречу с дочерью?
Делла подняла голову.
– Нет. Я просто хочу увидеть ее. А как это сделать, понятия не имею.
– Понимаю.
– Если ей сказали, что я умерла, пусть думает, что это так. Я подойду к дому. Может быть, она выйдет, и я посмотрю на нее.
– Пойдешь одна?
Она растерялась, и у него защемило сердце.
– Ни за что! Ведь это была твоя идея. – Она схватила его;а руку. – Джеймс Камерон, ты не можешь бросить меня в последнюю минуту.
– Я буду с тобой.
Волнение в ее голосе и взгляде встревожило его. Он погладил ее руку.
– Делла, я знаю, ты проклинаешь меня, и не напрасно. Она кивнула, словно читая его мысли, как было когда-то.
– Давай надень или два забудем об этом. Мне нужен друг, Камерон. Чтобы поддержать меня, когда я сдамся и отступлюсь.
– Ты не можешь сдаться, – произнес он тихо. – В нужный момент ты поймешь, что надо делать.
– Я же сказала, что просто хочу ее увидеть.
Карета остановилась напротив дома Уордов. Зимнее солнце оживляло кирпичные стены, ярко вспыхивая в оконных стеклах.
Делла вдохнула запах кофе, который принес Камерон.
– Хороший дом. Прекрасное место для ребенка. – Она выглянула в окно. – Уверена, Клер имеет все, что ей нужно. Красивые платья, ленты и туфли на все случаи жизни. И конечно же, свою комнату.
Камерон готов был с этим поспорить. У него создалось впечатление, что дом слишком велик для его немногочисленных обитателей. Скорее всего там живет маленькая семья и несколько слуг. Взгляд его переместился на конюшню. Она не казалась заброшенной, но Камерон узнал прошлой ночью, что здесь нет лошадей. Уорд либо держал их где-то в другом месте, либо при необходимости арендовал экипаж в конюшне, расположенной двумя кварталами ниже по холму. Запыленные окна конюшни свидетельствовали о том, что Уордам редко требуется экипаж.
– Видишь, штора наверху шевельнулась? – Делла стиснула руки. – Третье окно справа на третьем этаже?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27