Это приводит меня в ярость! – возразил Люк.
– А я в ярости от того, что какие-то два чертовых ублюдка написали про меня книгу, и теперь она как мишень у меня на спине! – добавил Камерон.
– Боже! Нам определенно надо кого-нибудь пристрелить! – сказал Люк. – Кого бы вам хотелось прикончить, миссус?
– Что меня и в самом деле бесит, так это то, что матерью Кларенса была именно миссис Уорд!
– Вам хотелось бы прикончить свою свекровь?
Делла задумалась.
– Она постоянно причиняла мне боль. Ей неведомы чувства благодарности и милосердия.
– Но это было давно, – тихо проговорил Камерон. Время, проведенное в доме Уордов, было таким ужасным, таким мучительным, что Делла не могла так просто забыть о тех обидах. Она не могла избавиться от жутких воспоминаний, как ни старалась.
– Когда миссис Уорд украла моего ребенка, а мистер Уорд ее поддержал, время для меня словно остановилось.
Боль и грусть в ее душе уступили место жгучей ярости.
– И я отдала ей свою дочь.
Ей было не на чем выместить свой гнев, и не было способа погасить его. Он сжигал ее изнутри, и Делла вскочила и бросилась вон. Ей хотелось бежать и визжать, рвать на себе волосы и плакать.
– Делла, постойте.
Она развернулась так резко, что юбки взметнули в воздух облако влажной пыли. Трясущимся пальцем она ткнула ему в лицо:
– Клянусь, если вы выйдете отсюда, я разорву вас на куски своими собственными зубами!
И она выбежала на дождь.
– Да что такое здесь происходит?
Люк пожал плечами и поправил свое покрывало:
– Черт меня подери, если бы я знал! Белым женщинам непросто путешествовать по этим местам.
– Ты сказал что-то, что ее расстроило?
– По крайней мере я этого не заметил.
Однако Камерон решил, что гнев в сложившейся ситуации не помешает. Это возведет между ними стену, что само по себе неплохо. Но что вызвало такие ее чувства? Поначалу Камерон думал, что она злится из-за него. Теперь же ответ казался очевидным. Она знает, что скоро увидит дочь, и это заставляет Деллу вспоминать давние обиды и переживания.
Подняв ее полотенце, Камерон вытер с лица и шеи капельки дождя. Потом допил ее кофе.
– Ты человек женатый. Должен знать женщин, – сказал он Люку. – Что бы ты посоветовал? Найти ее и попытаться утешить? Неужели она сказала это серьезно?
Люк задумался.
– Ну, если женщина говорит, что разорвет тебя на части зубами, с этим не стоит шутить.
– Она может заблудиться.
– Она заблудилась много лет назад, сынок. Камерон посмотрел на Люка. Почему он так сильно привязан к этому старику? Он встал и поправил шляпу.
Дождь лил как из ведра. За его пеленой на расстоянии нескольких шагов ничего не было видно.
Куда могла пойти Делла? Камерон проверил костер, огонь погас. Трава была слишком густой, чтобы на ней оставались следы. Камерон не мог точно сказать, была Делла здесь или нет. Джеймс принялся оглядывать местность.
Наклонив голову, он побрел к лошадям. Он найдет ее, даже если на это уйдет вся ночь.
– Я же просила вас не ходить за мной!
Делла сидела, прислонившись к мулу. Вода текла по ее одежде, мокрые волосы струились по спине. Делла кусала губу. Ее руки покраснели от холода.
Боже! Он и понятия не имел, что сказать промокшей разгневанной женщине.
– Если вы хотите варить кофе и готовить, я не стану возражать. – Делла отвернулась и прислонилась щекой к мулу. – Буду вам благодарен за помощь.
– Уходите.
– Я не очень люблю готовить, а у вас это хорошо получается.
– Я не умею готовить на открытом огне.
– Я научу вас.
Она встала и покачала головой:
– Я знаю, что вы действуете из лучших побуждений. И мне жаль, что я пообещала разорвать вас. Но сейчас мне нужно побыть одной.
Он подошел к ней и положил руку на спину мула.
– Я никогда никого не утешал. Скажите, чем я могу вам помочь?
– Никто не может мне помочь. – Она отошла от мула и прижала к глазам кулаки. – Я должна была противостоять ей. Сказать все, что думаю. Я много раз мысленно говорила с Уордами. И не всегда осознаю, что снова и снова делаю это. – Она уронила руки. – Заново прокручиваю в голове всевозможные ситуации. В них я сильная, контролирую себя, не позволяю им оскорблять меня. И знаете, что самое худшее? Если бы я могла вернуться в прошлое и заново прожить те дни, я снова поступила бы точно так же. Я не смогла бы противостоять им. – Она ударила себя кулаками по бедрам. – Потому что они – родители Кларенса! И я позволила им забрать Клер!
Камерон провел кончиками пальцев по ее холодной щеке.
– Время нельзя повернуть вспять. Все в прошлом. Она отпрянула, будто от пощечины.
– Но вы тоже живете прошлым. Десять лет пытались искупить свою воображаемую вину!
– Вы полагаете, что я вообразил себе, что убивал хороших людей?
– Когда вы убивали янки, Камерон, они не были хорошими людьми. По крайней мере в тот момент. Они пытались убить вас.
– Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о себе. Она смахнула с лица капли дождя.
– Но это то же самое, разве нет? Вы? Я? Мы оба завязли в своем прошлом, как бабочки в паутине.
Он смотрел на ее волосы, черные от дождя в сгущающихся сумерках. Она не сказала ничего нового, но ему не хотелось признать, что это правда.
– Послушайте меня, – сказал он, обхватив ее плечи. – Мы едем на восток для того, чтобы исправить ваше прошлое. Мы не можем изменить того, что произошло с Клер, но изменить будущее вполне в наших силах. Делла! На этот раз вы можете поговорить с Уордами совсем по-другому.
Деллу била дрожь.
– Я не стану этого делать. Хочу только посмотреть на нее. – В глазах ее была мольба, смешанная со страхом. – Все кончено. Я никогда себе не прощу, что бросила свою дочь. Но если она счастлива, я не смогу увезти ее, обречь на нужду.
Сейчас неподходящее время для споров. До Атланты еще далеко. Он постарается ее переубедить.
– Пойдемте под навес, а то совсем промокнем.
– Я знаю, что не права. – Она заломила руки, страстно желая, чтобы он понял ее. – Корю себя за то, что позволила этой женщине украсть моего ребенка, и в то же время хочу оставить все как есть.
Понять это было не так уж сложно. Горечь наполнила все его существо, когда он осознал, что не сможет жить, как все остальные. И все же он гордился тем, что сделал за последние десять лет.
Обвив ее плечи рукой, Джеймс осторожно повел Деллу под навес. На них повеяло теплом.
Седло и попона Люка исчезли, но он выкопал под навесом небольшую ямку для костра. На огне готовились бобы, пахло свежесваренным кофе. Камерон выглянул наружу, но старика нигде не было видно. Его присутствия Камерон также не ощущал.
– Может, поискать его? – с тревогой спросила Делла. – Куда он мог уйти?
– Домой.
– Ночью? В дождь?
– Люк всю жизнь провел под открытым небом. В любой момент может разбить лагерь.
Камерону было досадно, что он не услышал, как ускакал Люк. Старику это сильно польстило бы.
– Я не успела попрощаться с ним! Не сказала, что он мне понравился, хотя я злилась на него.
– Думаю, он и так это понял.
Только сейчас Камерон заметил, что Люк принес его седло и седельные сумки и расстелил полотенца. Старый хитрый дьявол! Камерон с трудом сдержал улыбку, представляя, что старик навоображал себе.
Под навесом было тепло, Делла сняла куртку, распустила волосы и обернула одно из полотенец вокруг головы.
– Не знаю, что на меня нашло, – сказала она, опускаясь на землю рядом со своим седлом. – Я чувствую себя полной дурой. Ни с того ни с сего меня обуял гнев. Я была в ярости и не могла совладать с собой.
Сняв куртку и шляпу, Камерон налил себе и Делле кофе, добавив в ее чашку сахара.
– Я не была такой на ферме. – Она глотнула кофе, закрыла глаза и поблагодарила. – А вы когда-нибудь злитесь?
– Иногда мне хочется пристрелить какого-нибудь сукина сына, вместо того чтобы вести его в суд.
– И вы когда-нибудь поступали так?
– Пару раз был недалек от этого решения. Есть хотите?
Они съели бобы, которые приготовил Люк, после чего выставили котелок наружу, чтобы его промыло дождем. Бобы были пересолены, но булочки у Люка удались на славу.
Что теперь?
Он и Делла остались одни и слушали, как дождь барабанил по их крошечному импровизированному домику. Им предстояло спать совсем рядом. Камерон хотел завести разговор, но слова застревали в горле. Люк был своего рода связующим звеном между ними. В его присутствии разговор шел плавно и естественно.
Смущенный, он бросил взгляд на Деллу. Она сняла с головы полотенце и вытирала волосы. Свет от костра смягчил выражение ее лица, и на мгновение Камерон увидел перед собой девушку с фотографии.
Он никогда не представлял себе, что окажется с ней наедине. Что будет сидеть так близко, ощущая исходящий от нее запах дождя, что сможет коснуться ее, стоит только протянуть руку. Но такого права у него не было.
Теперь он понял, что девушка с фотографии была призраком, плодом его воображения. Сейчас перед ним была женщина редкой красоты, само совершенство. Настоящая роза. А роза не бывает без колючек.
– Давайте поговорим, – предложила Делла, когда молчание стало тягостным. Она потянулась за расческой. – О чем-нибудь, что не имеет отношения к прошлому.
С самого детства он не видел, как женщина расчесывает мокрые волосы. Сколько для этого нужно терпения. Он видел, как она приводит себя в порядок, и от этой сцены у него все внутри сжалось.
– Добавить вам виски в кофе? – Ему надо отвлечься. – Это поможет заснуть. – Скорее всего ему не удастся сегодня заснуть. – О чем бы вы хотели поговорить?
– Не знаю. О чем угодно. Что доставляет вам удовольствие?
– Чтение. Когда приезжаю в город, посещаю лекции, читальные залы, общественные мероприятия. Люблю также поработать руками. Еще люблю шахматы.
– А что вы читаете?
– В основном своды законов. Иногда – художественную литературу.
Гребень медленно скользил по ее волосам. Пряди покороче, обрамлявшие лицо, уже подсыхали.
Камерон продолжал:
– Охотно читаю Марка Твена, с удовольствием прочел «Алису в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла.
В этом он не признавался еще никому.
Делла посмотрела на него, на лице ее светилась улыбка.
– Я тоже читала «Алису». На самом деле это не совсем детская сказка, правда?
– А вам что доставляет удовольствие?
Словно зачарованный, Камерон смотрел на Деллу, проворно заплетающую волосы в косу.
– Примерно лет пять назад миссис Линей устроила из своего старого курятника библиотеку. Все приносили туда книги. Больше всего мне нравились книги, в которых кто-то делал пометки. Я старалась представить себе, почему именно это слово или строчка были важными для кого-то. Иногда мне удавалось это понять, иногда – нет.
– А вы делаете в книгах пометки?
– Никогда. – Она улыбнулась. – Думаю, вы тоже не делаете.
– А что еще вам нравится?
Она перевязала косу кусочком бечевки.
– Работа в огороде для меня скорее обязанность, чем удовольствие. Кроме выращивания дурацких тыкв. Готовить мне приятно, когда есть для кого это делать. – Она наклонила голову и принялась теребить кончик косы. – Раньше я любила играть на фортепиано, хотя особым талантом не обладала. А вы любите танцевать?
Он подтянул колени к животу и обхватил их руками. Если бы писака, издавший «Джеймс Камерон, американский герой», слышал их разговор, наверняка написал бы совсем другую книгу. Камерон улыбнулся:
– Когда-то я очень любил танцевать. Чего не скажешь о последних годах.
– А я обожала танцы. – Ее глаза горели в свете костра. – Обожала музыку и балы. Вальсирующих леди в роскошных белых платьях, похожих на цветы. Мужчин в черных костюмах, с зачесанными назад волосами. Помните, как там пахло? Свечами, духами и мастикой для паркета.
Она носила высокую прическу, украшая волосы драгоценными камнями. Камерон представил себе, как танцует Делла, с блестящими глазами, в роскошном атласном платье, с расшитым веером в руках.
– Это прекрасные воспоминания. – Она прикрыла рот ладонью, стараясь скрыть зевок, и перекинула косу через плечо. – День выдался тяжелый, пора и отдохнуть. Вы были правы насчет виски. У меня слипаются глаза. Вы тоже будете ложиться?
– Еще немного посижу. Пока не догорит костер. Делла с облегчением вздохнула и забралась под одеяло.
Ее башмаки стояли возле седла Боба, хотя Камерон мог поклясться, что не видел, как она их снимала.
– Прошу прощения за сцену, которую устроила сегодня.
– Я тоже был хорош.
– Не думаю, – возразила она с улыбкой. – Что же, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Делла.
Делла легла на живот и обхватила руками подушку.
– Вы уверены, что не стоит беспокоиться о мистере Эппле?
– С Люком все в порядке.
– Хм-м… Мне нравится шум дождя.
В бутылке оставалось немного виски. Вылив его себе в кружку, Камерон выглянул наружу. Останься Люк, у них возникла бы проблема с ночлегом. Камерон ни за что не согласился бы положить Деллу между собой и Эпплом. Ведь стоило пошевелиться, и можно было случайно прикоснуться к ней. Сам он тоже не мог лечь посередине, поскольку встать оказалось бы очень трудно.
Черт! Костер давно погас, а он все сидел, представляя себе, как прикасается к ее толстой блестящей косе.
Камерон допил виски, напиток обжег горло. Он не вправе думать о подобных вещах.
Глава 10
Утреннее солнце заливало прерию, превращая море травы в бескрайние искрящиеся волны. Вокруг шныряли кролики, вдалеке виднелось стадо антилоп. Над головой простиралось бескрайнее голубое небо без единого облачка.
День становился все теплее, и Делла смогла расправить плечи. Она старалась думать о настоящем и выбросить из головы прошлое. Какое счастье, что она теперь может скакать весь день, не ощущая боли в теле, как прежде. К ее радости, день выдался и теплым, и солнечным.
Когда перевалило за полдень, Камерон поехал бок о бок с Деллой.
– Вы насвистывали, или мне показалось?
– Это старая фривольная песенка под названием «Мэри Эйвелин». О девочке из салуна, которая потом стала выступать на сцене, насвистывая. Она не собиралась извиняться за то, что ей нравилось заниматься не женским делом.
– Я знаю эту песню. – Камерон просвистел несколько тактов. – А вы можете ее спеть?
– Конечно же, нет! Только просвистеть.
– Начните сначала. Я постараюсь подстроиться. Делла удивленно уставилась на него. Какой удивительный человек. Упрямый и в то же время мягкий, уступчивый.
Облизнув губы, Делла стала насвистывать мелодию, ожидая, когда к ней присоединится Камерон. Он это охотно сделал.
Когда смолкли последние звуки песни, Делла, потрясенная, повернулась к Джеймсу.
– Великолепно! – воскликнула она.
Он усмехнулся. Джеймс Камерон усмехнулся. У Деллы взволнованно забилось сердце.
– Мне так понравилось! – с энтузиазмом продолжала она. – А вы знаете песню «Девушка, которую я оставил дома»?
Вторая песня была медленной и грустной, но они спели ее на два голоса, и вышло замечательно.
Постороннему человеку показалось бы, что они тренировались годами, чтобы добиться такого результата.
– Лошадям понравилось наше представление. – Наклонившись, Камерон потрепал холку Отважному. – Мой конь весь день ведет себя беспокойно. Думаю, музыка немного утихомирила его.
– Если хотите немного размять его, я могла бы повести мула.
Камерон колебался, и Делла приподняла бровь.
– Да, это очередная уловка. Сначала я взяла на себя готовку, потом буду вести мула. А после этого возьму на себя заботу о животных. Затем начну копать яму для костра и устраивать лагерь. Думаю, недельки через две вам останется лишь смотреть в небо.
Камерон расхохотался:
– Я все же понадоблюсь вам, чтобы таскать седла и сумки.
– Лишь до тех пор, пока я не подрасту дюймов на восемь и не укреплю мышцы. Давайте сюда повод мула.
Камерон пустил Отважного галопом. Делла между тем радовалась в душе, что заставила Камерона смеяться.
Он искренне хотел узнать и понять ее. Не потому что она была женой его друга. Его интересовала она сама.
Ей это льстило.
За все десять лет она ни разу не думала о браке всерьез, претендентов – а их было раз два и обчелся – отвергла. Ее прошлое связано с Кларенсом. Да и жена из нее никудышная.
Однако внимание Камерона ее волновало. Хотя о замужестве она по-прежнему не думала. Что за муж, который не дорожит жизнью?
Однако проведенное с Камероном время напомнило ей о том, что женщина, как и мужчина, не должна быть одна. Именно в этом ее и старался убедить Люк Эппл.
Решив, что проживет всю жизнь одна, Делла поставила крест на своей интимной жизни. Гнала прочь все мысли о занятиях любовью, чувственные фантазии, плотские желания. И до того как Джеймс Камерон въехал к ней во двор, могла бы с чистой совестью сказать, что перестала об этом думать.
Но теперь все было иначе. Можно отказаться от сладкого, когда в доме его вообще нет. Но если на столе появится роскошный торт, как тут удержаться? Ты представляешь его вкус, думаешь о том, какой кусок отрезала бы себе, как положила бы его на тарелку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– А я в ярости от того, что какие-то два чертовых ублюдка написали про меня книгу, и теперь она как мишень у меня на спине! – добавил Камерон.
– Боже! Нам определенно надо кого-нибудь пристрелить! – сказал Люк. – Кого бы вам хотелось прикончить, миссус?
– Что меня и в самом деле бесит, так это то, что матерью Кларенса была именно миссис Уорд!
– Вам хотелось бы прикончить свою свекровь?
Делла задумалась.
– Она постоянно причиняла мне боль. Ей неведомы чувства благодарности и милосердия.
– Но это было давно, – тихо проговорил Камерон. Время, проведенное в доме Уордов, было таким ужасным, таким мучительным, что Делла не могла так просто забыть о тех обидах. Она не могла избавиться от жутких воспоминаний, как ни старалась.
– Когда миссис Уорд украла моего ребенка, а мистер Уорд ее поддержал, время для меня словно остановилось.
Боль и грусть в ее душе уступили место жгучей ярости.
– И я отдала ей свою дочь.
Ей было не на чем выместить свой гнев, и не было способа погасить его. Он сжигал ее изнутри, и Делла вскочила и бросилась вон. Ей хотелось бежать и визжать, рвать на себе волосы и плакать.
– Делла, постойте.
Она развернулась так резко, что юбки взметнули в воздух облако влажной пыли. Трясущимся пальцем она ткнула ему в лицо:
– Клянусь, если вы выйдете отсюда, я разорву вас на куски своими собственными зубами!
И она выбежала на дождь.
– Да что такое здесь происходит?
Люк пожал плечами и поправил свое покрывало:
– Черт меня подери, если бы я знал! Белым женщинам непросто путешествовать по этим местам.
– Ты сказал что-то, что ее расстроило?
– По крайней мере я этого не заметил.
Однако Камерон решил, что гнев в сложившейся ситуации не помешает. Это возведет между ними стену, что само по себе неплохо. Но что вызвало такие ее чувства? Поначалу Камерон думал, что она злится из-за него. Теперь же ответ казался очевидным. Она знает, что скоро увидит дочь, и это заставляет Деллу вспоминать давние обиды и переживания.
Подняв ее полотенце, Камерон вытер с лица и шеи капельки дождя. Потом допил ее кофе.
– Ты человек женатый. Должен знать женщин, – сказал он Люку. – Что бы ты посоветовал? Найти ее и попытаться утешить? Неужели она сказала это серьезно?
Люк задумался.
– Ну, если женщина говорит, что разорвет тебя на части зубами, с этим не стоит шутить.
– Она может заблудиться.
– Она заблудилась много лет назад, сынок. Камерон посмотрел на Люка. Почему он так сильно привязан к этому старику? Он встал и поправил шляпу.
Дождь лил как из ведра. За его пеленой на расстоянии нескольких шагов ничего не было видно.
Куда могла пойти Делла? Камерон проверил костер, огонь погас. Трава была слишком густой, чтобы на ней оставались следы. Камерон не мог точно сказать, была Делла здесь или нет. Джеймс принялся оглядывать местность.
Наклонив голову, он побрел к лошадям. Он найдет ее, даже если на это уйдет вся ночь.
– Я же просила вас не ходить за мной!
Делла сидела, прислонившись к мулу. Вода текла по ее одежде, мокрые волосы струились по спине. Делла кусала губу. Ее руки покраснели от холода.
Боже! Он и понятия не имел, что сказать промокшей разгневанной женщине.
– Если вы хотите варить кофе и готовить, я не стану возражать. – Делла отвернулась и прислонилась щекой к мулу. – Буду вам благодарен за помощь.
– Уходите.
– Я не очень люблю готовить, а у вас это хорошо получается.
– Я не умею готовить на открытом огне.
– Я научу вас.
Она встала и покачала головой:
– Я знаю, что вы действуете из лучших побуждений. И мне жаль, что я пообещала разорвать вас. Но сейчас мне нужно побыть одной.
Он подошел к ней и положил руку на спину мула.
– Я никогда никого не утешал. Скажите, чем я могу вам помочь?
– Никто не может мне помочь. – Она отошла от мула и прижала к глазам кулаки. – Я должна была противостоять ей. Сказать все, что думаю. Я много раз мысленно говорила с Уордами. И не всегда осознаю, что снова и снова делаю это. – Она уронила руки. – Заново прокручиваю в голове всевозможные ситуации. В них я сильная, контролирую себя, не позволяю им оскорблять меня. И знаете, что самое худшее? Если бы я могла вернуться в прошлое и заново прожить те дни, я снова поступила бы точно так же. Я не смогла бы противостоять им. – Она ударила себя кулаками по бедрам. – Потому что они – родители Кларенса! И я позволила им забрать Клер!
Камерон провел кончиками пальцев по ее холодной щеке.
– Время нельзя повернуть вспять. Все в прошлом. Она отпрянула, будто от пощечины.
– Но вы тоже живете прошлым. Десять лет пытались искупить свою воображаемую вину!
– Вы полагаете, что я вообразил себе, что убивал хороших людей?
– Когда вы убивали янки, Камерон, они не были хорошими людьми. По крайней мере в тот момент. Они пытались убить вас.
– Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о себе. Она смахнула с лица капли дождя.
– Но это то же самое, разве нет? Вы? Я? Мы оба завязли в своем прошлом, как бабочки в паутине.
Он смотрел на ее волосы, черные от дождя в сгущающихся сумерках. Она не сказала ничего нового, но ему не хотелось признать, что это правда.
– Послушайте меня, – сказал он, обхватив ее плечи. – Мы едем на восток для того, чтобы исправить ваше прошлое. Мы не можем изменить того, что произошло с Клер, но изменить будущее вполне в наших силах. Делла! На этот раз вы можете поговорить с Уордами совсем по-другому.
Деллу била дрожь.
– Я не стану этого делать. Хочу только посмотреть на нее. – В глазах ее была мольба, смешанная со страхом. – Все кончено. Я никогда себе не прощу, что бросила свою дочь. Но если она счастлива, я не смогу увезти ее, обречь на нужду.
Сейчас неподходящее время для споров. До Атланты еще далеко. Он постарается ее переубедить.
– Пойдемте под навес, а то совсем промокнем.
– Я знаю, что не права. – Она заломила руки, страстно желая, чтобы он понял ее. – Корю себя за то, что позволила этой женщине украсть моего ребенка, и в то же время хочу оставить все как есть.
Понять это было не так уж сложно. Горечь наполнила все его существо, когда он осознал, что не сможет жить, как все остальные. И все же он гордился тем, что сделал за последние десять лет.
Обвив ее плечи рукой, Джеймс осторожно повел Деллу под навес. На них повеяло теплом.
Седло и попона Люка исчезли, но он выкопал под навесом небольшую ямку для костра. На огне готовились бобы, пахло свежесваренным кофе. Камерон выглянул наружу, но старика нигде не было видно. Его присутствия Камерон также не ощущал.
– Может, поискать его? – с тревогой спросила Делла. – Куда он мог уйти?
– Домой.
– Ночью? В дождь?
– Люк всю жизнь провел под открытым небом. В любой момент может разбить лагерь.
Камерону было досадно, что он не услышал, как ускакал Люк. Старику это сильно польстило бы.
– Я не успела попрощаться с ним! Не сказала, что он мне понравился, хотя я злилась на него.
– Думаю, он и так это понял.
Только сейчас Камерон заметил, что Люк принес его седло и седельные сумки и расстелил полотенца. Старый хитрый дьявол! Камерон с трудом сдержал улыбку, представляя, что старик навоображал себе.
Под навесом было тепло, Делла сняла куртку, распустила волосы и обернула одно из полотенец вокруг головы.
– Не знаю, что на меня нашло, – сказала она, опускаясь на землю рядом со своим седлом. – Я чувствую себя полной дурой. Ни с того ни с сего меня обуял гнев. Я была в ярости и не могла совладать с собой.
Сняв куртку и шляпу, Камерон налил себе и Делле кофе, добавив в ее чашку сахара.
– Я не была такой на ферме. – Она глотнула кофе, закрыла глаза и поблагодарила. – А вы когда-нибудь злитесь?
– Иногда мне хочется пристрелить какого-нибудь сукина сына, вместо того чтобы вести его в суд.
– И вы когда-нибудь поступали так?
– Пару раз был недалек от этого решения. Есть хотите?
Они съели бобы, которые приготовил Люк, после чего выставили котелок наружу, чтобы его промыло дождем. Бобы были пересолены, но булочки у Люка удались на славу.
Что теперь?
Он и Делла остались одни и слушали, как дождь барабанил по их крошечному импровизированному домику. Им предстояло спать совсем рядом. Камерон хотел завести разговор, но слова застревали в горле. Люк был своего рода связующим звеном между ними. В его присутствии разговор шел плавно и естественно.
Смущенный, он бросил взгляд на Деллу. Она сняла с головы полотенце и вытирала волосы. Свет от костра смягчил выражение ее лица, и на мгновение Камерон увидел перед собой девушку с фотографии.
Он никогда не представлял себе, что окажется с ней наедине. Что будет сидеть так близко, ощущая исходящий от нее запах дождя, что сможет коснуться ее, стоит только протянуть руку. Но такого права у него не было.
Теперь он понял, что девушка с фотографии была призраком, плодом его воображения. Сейчас перед ним была женщина редкой красоты, само совершенство. Настоящая роза. А роза не бывает без колючек.
– Давайте поговорим, – предложила Делла, когда молчание стало тягостным. Она потянулась за расческой. – О чем-нибудь, что не имеет отношения к прошлому.
С самого детства он не видел, как женщина расчесывает мокрые волосы. Сколько для этого нужно терпения. Он видел, как она приводит себя в порядок, и от этой сцены у него все внутри сжалось.
– Добавить вам виски в кофе? – Ему надо отвлечься. – Это поможет заснуть. – Скорее всего ему не удастся сегодня заснуть. – О чем бы вы хотели поговорить?
– Не знаю. О чем угодно. Что доставляет вам удовольствие?
– Чтение. Когда приезжаю в город, посещаю лекции, читальные залы, общественные мероприятия. Люблю также поработать руками. Еще люблю шахматы.
– А что вы читаете?
– В основном своды законов. Иногда – художественную литературу.
Гребень медленно скользил по ее волосам. Пряди покороче, обрамлявшие лицо, уже подсыхали.
Камерон продолжал:
– Охотно читаю Марка Твена, с удовольствием прочел «Алису в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла.
В этом он не признавался еще никому.
Делла посмотрела на него, на лице ее светилась улыбка.
– Я тоже читала «Алису». На самом деле это не совсем детская сказка, правда?
– А вам что доставляет удовольствие?
Словно зачарованный, Камерон смотрел на Деллу, проворно заплетающую волосы в косу.
– Примерно лет пять назад миссис Линей устроила из своего старого курятника библиотеку. Все приносили туда книги. Больше всего мне нравились книги, в которых кто-то делал пометки. Я старалась представить себе, почему именно это слово или строчка были важными для кого-то. Иногда мне удавалось это понять, иногда – нет.
– А вы делаете в книгах пометки?
– Никогда. – Она улыбнулась. – Думаю, вы тоже не делаете.
– А что еще вам нравится?
Она перевязала косу кусочком бечевки.
– Работа в огороде для меня скорее обязанность, чем удовольствие. Кроме выращивания дурацких тыкв. Готовить мне приятно, когда есть для кого это делать. – Она наклонила голову и принялась теребить кончик косы. – Раньше я любила играть на фортепиано, хотя особым талантом не обладала. А вы любите танцевать?
Он подтянул колени к животу и обхватил их руками. Если бы писака, издавший «Джеймс Камерон, американский герой», слышал их разговор, наверняка написал бы совсем другую книгу. Камерон улыбнулся:
– Когда-то я очень любил танцевать. Чего не скажешь о последних годах.
– А я обожала танцы. – Ее глаза горели в свете костра. – Обожала музыку и балы. Вальсирующих леди в роскошных белых платьях, похожих на цветы. Мужчин в черных костюмах, с зачесанными назад волосами. Помните, как там пахло? Свечами, духами и мастикой для паркета.
Она носила высокую прическу, украшая волосы драгоценными камнями. Камерон представил себе, как танцует Делла, с блестящими глазами, в роскошном атласном платье, с расшитым веером в руках.
– Это прекрасные воспоминания. – Она прикрыла рот ладонью, стараясь скрыть зевок, и перекинула косу через плечо. – День выдался тяжелый, пора и отдохнуть. Вы были правы насчет виски. У меня слипаются глаза. Вы тоже будете ложиться?
– Еще немного посижу. Пока не догорит костер. Делла с облегчением вздохнула и забралась под одеяло.
Ее башмаки стояли возле седла Боба, хотя Камерон мог поклясться, что не видел, как она их снимала.
– Прошу прощения за сцену, которую устроила сегодня.
– Я тоже был хорош.
– Не думаю, – возразила она с улыбкой. – Что же, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Делла.
Делла легла на живот и обхватила руками подушку.
– Вы уверены, что не стоит беспокоиться о мистере Эппле?
– С Люком все в порядке.
– Хм-м… Мне нравится шум дождя.
В бутылке оставалось немного виски. Вылив его себе в кружку, Камерон выглянул наружу. Останься Люк, у них возникла бы проблема с ночлегом. Камерон ни за что не согласился бы положить Деллу между собой и Эпплом. Ведь стоило пошевелиться, и можно было случайно прикоснуться к ней. Сам он тоже не мог лечь посередине, поскольку встать оказалось бы очень трудно.
Черт! Костер давно погас, а он все сидел, представляя себе, как прикасается к ее толстой блестящей косе.
Камерон допил виски, напиток обжег горло. Он не вправе думать о подобных вещах.
Глава 10
Утреннее солнце заливало прерию, превращая море травы в бескрайние искрящиеся волны. Вокруг шныряли кролики, вдалеке виднелось стадо антилоп. Над головой простиралось бескрайнее голубое небо без единого облачка.
День становился все теплее, и Делла смогла расправить плечи. Она старалась думать о настоящем и выбросить из головы прошлое. Какое счастье, что она теперь может скакать весь день, не ощущая боли в теле, как прежде. К ее радости, день выдался и теплым, и солнечным.
Когда перевалило за полдень, Камерон поехал бок о бок с Деллой.
– Вы насвистывали, или мне показалось?
– Это старая фривольная песенка под названием «Мэри Эйвелин». О девочке из салуна, которая потом стала выступать на сцене, насвистывая. Она не собиралась извиняться за то, что ей нравилось заниматься не женским делом.
– Я знаю эту песню. – Камерон просвистел несколько тактов. – А вы можете ее спеть?
– Конечно же, нет! Только просвистеть.
– Начните сначала. Я постараюсь подстроиться. Делла удивленно уставилась на него. Какой удивительный человек. Упрямый и в то же время мягкий, уступчивый.
Облизнув губы, Делла стала насвистывать мелодию, ожидая, когда к ней присоединится Камерон. Он это охотно сделал.
Когда смолкли последние звуки песни, Делла, потрясенная, повернулась к Джеймсу.
– Великолепно! – воскликнула она.
Он усмехнулся. Джеймс Камерон усмехнулся. У Деллы взволнованно забилось сердце.
– Мне так понравилось! – с энтузиазмом продолжала она. – А вы знаете песню «Девушка, которую я оставил дома»?
Вторая песня была медленной и грустной, но они спели ее на два голоса, и вышло замечательно.
Постороннему человеку показалось бы, что они тренировались годами, чтобы добиться такого результата.
– Лошадям понравилось наше представление. – Наклонившись, Камерон потрепал холку Отважному. – Мой конь весь день ведет себя беспокойно. Думаю, музыка немного утихомирила его.
– Если хотите немного размять его, я могла бы повести мула.
Камерон колебался, и Делла приподняла бровь.
– Да, это очередная уловка. Сначала я взяла на себя готовку, потом буду вести мула. А после этого возьму на себя заботу о животных. Затем начну копать яму для костра и устраивать лагерь. Думаю, недельки через две вам останется лишь смотреть в небо.
Камерон расхохотался:
– Я все же понадоблюсь вам, чтобы таскать седла и сумки.
– Лишь до тех пор, пока я не подрасту дюймов на восемь и не укреплю мышцы. Давайте сюда повод мула.
Камерон пустил Отважного галопом. Делла между тем радовалась в душе, что заставила Камерона смеяться.
Он искренне хотел узнать и понять ее. Не потому что она была женой его друга. Его интересовала она сама.
Ей это льстило.
За все десять лет она ни разу не думала о браке всерьез, претендентов – а их было раз два и обчелся – отвергла. Ее прошлое связано с Кларенсом. Да и жена из нее никудышная.
Однако внимание Камерона ее волновало. Хотя о замужестве она по-прежнему не думала. Что за муж, который не дорожит жизнью?
Однако проведенное с Камероном время напомнило ей о том, что женщина, как и мужчина, не должна быть одна. Именно в этом ее и старался убедить Люк Эппл.
Решив, что проживет всю жизнь одна, Делла поставила крест на своей интимной жизни. Гнала прочь все мысли о занятиях любовью, чувственные фантазии, плотские желания. И до того как Джеймс Камерон въехал к ней во двор, могла бы с чистой совестью сказать, что перестала об этом думать.
Но теперь все было иначе. Можно отказаться от сладкого, когда в доме его вообще нет. Но если на столе появится роскошный торт, как тут удержаться? Ты представляешь его вкус, думаешь о том, какой кусок отрезала бы себе, как положила бы его на тарелку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27