Затем протер рукавом очки и водрузил их себе на нос. Наконец, окинув взглядом сидевших за столом женщин, низко поклонился и в смущении пробормотал:
– Чем я могу быть вам полезен, миледи?
– Мисс Морган отказывается ужинать, пока вы не присоединитесь к нам за столом, – ответила леди Паджет. – Скажите ей, пожалуйста, что у вас нет такого желания.
Месье мгновенно повернулся к Блу:
– Дорогая Блузетт, я отдаю тебе должное и высоко ценю твое внимание, но миледи совершенно права. Это было бы совершенно неуместно. Такой незначительной персоне, как я, не место за столом, где собрались благородные леди. – Француз кивнул в сторону Трембл и Сесил. На нем был парчовый камзол – захваченный с испанского фрегата трофей, – который не постыдился бы надеть сам испанский король. На тщедушном Месье камзол сидел довольно скверно, но зато ткань так сверкала и переливалась, что больно было глазам.
Такого предательства Блу не ожидала. Она была готова сама себе стряпать и есть у себя в комнате, лишь бы не разлучаться с Месье, а он трусливо капитулировал.
– Ты жалкий слизняк, – прошипела она. – Но все же я хочу видеть здесь твою задницу. Можешь кланяться и расшаркиваться, сколько тебе угодно, но ты не слуга, черт тебя побери, чтобы прятаться под лестницей!
– Как тебе не стыдно?! – возмутился Месье. – Что за выражения?! Можно подумать, тебя ничему не учили. – Он покраснел и бросил виноватый взгляд на леди Кэтрин. – Будь любезна, извинись и разговаривай, как положено.
– Ты ничтожный червяк, – процедила Блу сквозь зубы. – Делай то, что я тебе говорю.
Но Месье отрицательно покачал головой, и огонь в глазах девушки потух. Что же ей, теперь остается, если даже Месье ее предал?
Внезапно Сесил оттолкнула от себя тарелку и знаком приказала мистеру Апплу подкатить ее кресло к Блу. Взгляд голубых глаз девушки был непривычно твердым. Вскинув голову, она посмотрела на мать, а затем – на маленького француза.
– Мы с сестрой решили устроить бунт, Месье. – Все смотрели на Сесил как завороженные. – Да-да, пока вы не согласитесь оказать нам честь и не присоединитесь к нам за этим столом, мыс сестрой не станем ужинать.
Блу в изумлении таращилась на девушку. Леди Кэтрин и тетушка Трембл были поражены еще больше; они смотрели на Сесил так, будто та вдруг лишилась рассудка. Щеки Сесил вспыхнули, и Блу заметила, что ее тонкие руки, судорожно сжимавшие подлокотники кресла, дрожат. Но взгляд девушки был по-прежнему тверд.
После минутного колебания леди Кэтрин изобразила улыбку.
– Хорошо, вы будете ужинать с нами, Месье. Но только в этот раз.
– Да, конечно. – Тетушка Трембл всплеснула руками, и над скатертью сверкнули ее массивные кольца. – Ведь все равно нас никто не видит, не так ли?
Лицо Месье исказилось гримасой.
– О нет, нет, благодарю вас от всего сердца за ваше великодушное предложение. Это огромная честь для меня, но я не могу. Я? За столом ее светлости? О Боже, нет.
Сесил коснулась руки француза и еще больше покраснела.
– Вы хотите лишить нас ужина, Месье? Неужели мы вам настолько безразличны?
– Господи! О Боже! – Месье в волнении утер лоб, и на его плечи посыпалась пудра с парика. Перехватив ледяной взгляд леди Кэтрин, он пробормотал: – Ну, только на этот раз. – Опустившись на стул, который услужливо пододвинул ему мистер Аппл, Месье бросил виноватый взгляд на дворецкого и повязал салфетку.
– Спасибо, – сказала Блу, обращаясь к Сесил. Та ласково улыбнулась в ответ, и мистер Аппл покатил ее кресло к столу.
Усевшись за стол, Блу с удивлением взглянула на сестру. Сесил была необыкновенно хороша в эту минуту – волнение придавало особую прелесть ее нежной красоте.
Наконец все приступили к ужину, и Блу мысленно поблагодарила Герцога за то, что он научил ее пользоваться вилкой. Ей всего дважды пришлось взять рукой еду с тарелки и наколоть на зубья, прежде чем сунуть вилку в рот.
Когда пауза в очередной раз затянулась, Блу обратилась к Сесил:
– Почему ты не можешь ходить?
К удивлению Блу, леди Кэтрин тяжко вздохнула, а тетушка Трембл тихонько ахнула.
– Нельзя задавать такие бестактные вопросы. Это грубо и совершенно недопустимо! – проговорила леди Паджет ледяным тоном.
Месье сокрушенно покачал головой, в очередной раз подняв в воздух облако пудры. Но тут раздался ласковый и мягкий голос Сесил, и все невольно замерли:
– Если Блузетт груба, мама, то я бы хотела, чтобы и все были такими же грубыми. Не нужно делать вид, что я ничем не отличаюсь от остальных. Иногда мне кажется, что мои ноги невидимы… как воздух. Все так отчаянно стараются их не замечать. – Сесил посмотрела на Блу и кротко улыбнулась. – Я ценю твою прямоту.
– Ты удивляешь меня, Сесил! – встревожилась леди Кэтрин. – Да что с тобой сегодня?
«Ни понырять, ни поплавать», – подумала Блу и снова взглянула на сестру.
– Так что же с тобой случилось? – спросила она.
– Карета перевернулась, – ответила Сесил. – Мы с моим отцом, лордом Паджетом, ехали на воды в Эпсом, и вдруг лошади понесли. Экипаж опрокинулся. Папа погиб, а я лишилась возможности ходить.
– Когда это случилось?
– Ты должна сказать, что сожалеешь, – прошептал Месье, перегнувшись через стол.
Хотя их разговор был слышен всем, Блу в ответ прошептала:
– А почему мне должно быть жаль? Я ведь не была знакома с лордом Паджетом.
– Когда узнаёшь о чьей-то смерти, следует выражать соболезнования, – ответил Месье.
– А что, если этот лорд Паджет был распроклятый сукин сын? – шептала Блу. – Разве мы знаем наверняка, что не был? Может, все здесь запрыгали от радости, когда его расплющило на дороге? И в этом случае соболезнования прозвучат как оскорбление, так ведь?
Леди Кэтрин уронила голову на руки, а Трембл так быстро замахала веером, что его край превратился в расплывчатое пятно. Дворецкий же замер за стулом своей хозяйки – его лицо, казалось, окаменело. Только Сесил улыбнулась:
– Уверяю тебя, мой отец не был… таким, как ты сказала. Его смерть – большая утрата для всех нас.
– В таком случае приношу свои соболезнования, – пробормотала Блу. Месье просиял: еще один кризис благополучно миновал. – А как давно этот парень сыграл в ящик? – с вежливой улыбкой осведомилась девушка, повернувшись к тетушке Трембл.
Глаза пожилой леди закатились, и она так часто икала, что накладные букли и перья, украшавшие ее парик, трепетали, словно листья под порывами ветра.
– После того несчастного случая прошло больше года. И теперь я навсегда прикована к креслу, – ответила Сесил.
Блу, не на шутку взволнованная, вытерла губы краем скатерти и, перегнувшись через стол, снова обратилась к Сесил:
– И ты никогда не выбираешься из кресла?
– Очень редко.
– А как же ты справляешь нужду?
Леди Кэтрин застонала и, отодвинув от себя тарелку, подала знак мистеру Апплу, чтобы тот убрал тарелку и наполнил бокал вином. Взяв бокал, она осушила его одним глотком. А тетушка Трембл в очередной раз уткнулась носом во флакон с нюхательной солью.
– Я говорю что-то не то? – Блу нахмурилась и взглянула на Месье, но маленький француз, похоже, и сам был изрядно озадачен.
Щеки Сесил густо покраснели. Она тяжело вздохнула и ответила:
– Ночной горшок прикрепляется к сиденью кресла.
– Правда? Замечательно! Просто чудо! А можно мне посмотреть?
– Может быть, позже, – пробормотала Сесил, еще больше покраснев.
– А еще мы с Изабеллой хотели бы покататься на твоем кресле, чтобы почувствовать, каково это. Если, конечно, ты не против. Мы…
Леди Кэтрин резко встала, отодвинув стул. Ее глаза сверкали гневом.
– Довольно! – сказала она срывающимся голосом. – Несчастье, случившееся с Сесил, не повод для болтовни за ужином. Я не позволю тебе развлекаться за счет моей дочери!
– Я вовсе…
– Трембл и Сесил, мы выпьем кофе у меня в комнате. Месье, будьте любезны проводить мисс Морган в гостиную. Уверена, вам нужно многое обсудить. – Леди Кэтрин покинула столовую, ни разу не обернувшись.
Блу вздохнула и безнадежно махнула рукой. Она считала, что за ужином вела себя безупречно, и искренне недоумевала: «Что же случилось с леди Кэтрин?»
– Месье, чем я на этот раз ей не угодила?
– Если честно, не знаю, – ответил маленький француз.
Они проводили взглядом мистера Аппла, который покатил к выходу кресло Сесил, и тетушку Трембл, поспешно семенившую за ним.
– Дьявольщина! – Блу рванула с шеи салфетку и швырнула ее на пол. Она вспомнила, что говорил Герцог насчет аристократизма, который воспитывается с детства и оплетает человека невидимыми нитями, словно паутина. Как же он был прав. – Я хочу домой, – прошептала девушка чуть не плача. – Ох, как же я хочу домой!
Леди Кэтрин в гневе расхаживала по комнате.
– Слуги за столом! Разговор, который был бы уместен на скотном дворе, но не в приличном обществе! И что я могу поделать? Эта… это создание абсолютно безнадежно!
– Она просто не все еще понимает, мама, – спокойно возразила Сесил. – Мы ей объясним.
– А ты?! – Леди Кэтрин пристально посмотрела на дочь. – Ты поддержала ее! Твое поведение непростительно!
– Я виновата, мама. Я вела себя дерзко. – Щеки Сесил побледнели от волнения. – Но… она показалась мне такой одинокой…
– Полно, Сесил. У тебя слишком доброе сердце. Уверяю тебя, Блузетт не нуждается в защитниках. – Кэтрин прижала руку к виску. – Куда же катится этот мир, если моя нежная, кроткая Сесил должна защищать такое грубое создание, как Блузетт Морган?
– Ты только представь себе, как странно мы выглядим в ее глазах. И каким страшным и чужим ей, должно быть, показался Лондон. – Девушка с мольбой в глазах взглянула на мать. – Мама, они даже не знали о ночных горшках.
– Они просто дикари, вот и все!
– Дикарь – тот, кто не получил должного воспитания. Следовательно, мы должны помочь им. – Сесил закусила губу и решительно вскинула голову. – Никто из нас не говорит о несчастном случае, мама. Мы все делаем вид, будто ничего не произошло. Прямота Блузетт принесла мне облегчение. Я нахожу ее очаровательной.
– Господи, Трембл, проснись! – воскликнула леди Паджет. – Поделись с Сесил своим мнением о Блузетт Морган.
Веки тетушки Трембл затрепетали, и она выпрямилась на своем стуле.
– О Боже, должно быть, я задремала. Наверное, выпила слишком много вина за ужином. Эта шлюха все еще здесь?
– Трембл, мы говорим о Блузетт, – в раздражении перебила Кэтрин.
– Какая красивая девушка. Она похожа на отца, Кэтрин? – Тетушка Трембл поправила съехавшие набок букли. – Мне стало дурно за столом?
– Только один раз, тетя, – успокоила ее Сесил, ласково похлопав старушку по руке. – Когда Блузетт спросила, как я… Ну, ты, конечно же, помнишь про ночной горшок. Вот тогда тебе и сделалось дурно.
– Как тяжело иметь такую тонкую и чувствительную натуру, – пожаловалась тетушка Трембл. – Я прослушала все самое интересное, не так ли?
– Вы обе ведете себя просто отвратительно! – возмутилась леди Кэтрин. – Почему вы ее защищаете?
– А почему тебе обязательно надо на нее нападать? – мягко возразила Сесил.
Леди Кэтрин с негодованием посмотрела на дочь, и ее плечи поникли.
– Дорогая Сесил, надеюсь, ты не позволишь, чтобы это создание стало между нами.
– Мне она очень нравится. Это «создание» – моя сестра, мама.
– Это чудовищная ошибка, о которой я буду жалеть до конца моих дней, – с горечью прошептала Кэтрин. Прошлое, которое, как ей казалось, осталось далеко позади, неожиданно напомнило о себе и решило отомстить, грозило покрыть позором имя леди Паджет и разрушить ее жизнь.
Блу крепко стиснула руки и стала в самом центре гостиной, чтобы случайно не задеть и не разбить какую-нибудь безделушку леди Кэтрин. Когда-то она задумывалась: зачем нужны всевозможные статуэтки, вазочки и покрытые разноцветной эмалью шкатулки, которые Бо Билли скупал, а затем продавал на мысе Гаттерас? Теперь Блу получила ответ на этот вопрос – во всяком случае, про вазы она все узнала.
– Пытаться поддержать разговор в этом доме – все равно что идти без оружия по полю сражения в самый разгар битвы, – проворчала Блу. – Никогда не знаешь, в какой момент в тебя пальнут из пушки. А то какой-нибудь мерзавец влепит тебе заряд прямо в незащищенный бок. – Блу запрокинула голову и закусила губу, глядя на украшенный херувимами потолок. – Ну почему нельзя было спросить про несчастный случай с Сесил?
– Понятия не имею. – Месье в растерянности пожал плечами. Взяв с каминной полки статуэтку из слоновой кости, он повертел ее в руках, внимательно рассматривая сквозь очки, затем изрек: – Даже на Морганз-Маунд эта вещица стоила бы целое состояние.
– От нас ожидали, что мы станем притворяться, будто Сесил вовсе не прикована к своему креслу? Замечать очевидное – значит вести себя грубо? – Блу в возмущении всплеснула руками, но тут же поспешно сложила их на животе..
– Я даже не знаю, что сказать, – в смущении пробормотал Месье. Достав кружевной платок, он утер лоб и добавил: – Я подвел и тебя, и твоего отца. Здесь для меня так много всего незнакомого…
Блу окончательно пала духом. Тяжко вздохнув, она прошептала:
– Я хочу вернуться на Морганз-Маунд. Я ненавижу этот дом. Неужели мы не можем отсюда сбежать?
– Нет, пока ты не превратишься в настоящую леди. У нас нет выхода. Мы обречены.
– Что?.. – Блу резко подняла голову и уставилась на Месье. Потом на губах ее вдруг появилась улыбка. – Выходит, что мы сможем отсюда выбраться, как только я стану леди? И при этом совершенно не важно, стану ли я леди на самом деле, верно? Мне просто нужно научиться притворяться. Я должна походить на леди, вот и все.
Месье взглянул на девушку с надеждой.
– Значит, ты будешь вести себя так, как требует леди Паджет?
– Я подошла к делу не с того конца, теперь я это ясно вижу. Я решила скрестить шпага с леди Кэтрин, а надо было вместе с ней крепко держаться за мачту. Только так и можно попасть домой, Месье. – Блу хотелось плясать от радости, но в шикарной гостиной леди Паджет это было бы слишком рискованно. – Что ж, теперь я знаю, что делать! Скоро со всем этим будет покончено, и мы поплывем домой!
– Но ведь тебе это было известно с самого начала, Блузетт, разве не так?
– Нет-нет, я только сейчас все поняла! – Блу слишком много думала о своей матери, переживала и обижалась, вынашивала планы мщения. Но минувшая неделя доказала, что они с леди Кэтрин навсегда останутся чужими. Что ж, с этим придется смириться. К черту леди Кэтрин! Настало время подумать о том, как вернуться домой на Морганз-Маунд. И для этого потребуется только немного приврать. Все очень просто. – Рыба хвостом не успеет вильнуть, как я превращусь в самую настоящую леди, – решительно заявила Блу. – А пока что… – Девушка расплылась в улыбке. – Месье, сходи-ка поскорее за Моутоном и Изабеллой – ее ты найдешь на конюшне, – и давайте все вместе отправимся в пивнушку. Хоть будет что вспомнить, когда я стану леди.
– Не думаю, что леди Кэтрин…
– С завтрашнего дня мы будем исполнять все пожелания леди Кэтрин. Но сегодня, дорогой Месье, мы еще принадлежим самим себе, поэтому будем делать то, что нам захочется! Сдается мне, нам надо выпить по несколько кружек джина, станцевать джигу и, может, еще намять кому-нибудь бока.
Блу выразительно посмотрела на Месье, потом взяла его под руку, и они отправились на поиски Моутона и Изабеллы.
Томас откинулся на спинку кресла и улыбнулся сидевшим напротив него джентльменам. Пять железных сундучков стояли перед ним на столе. Четыре из них предназначались владельцам вкладов, и еще в одном лежала третья доля – королевская. Его собственный сундук давно отправился на берег вместе с мистером Пастором, и теперь он был надежно спрятан в подвале лондонского дома Томаса.
– Думаю, джентльмены, вы останетесь довольны, – заметил он, когда мистер Пастор, ради такого случая тщательно причесанный и облаченный в ливрею, подал всем присутствующим великолепный портвейн.
– Примите наши искренние поздравления, ваша светлость. – Лорд Уайтсолл поднял свой бокал.
Затем было провозглашено несколько тостов в честь Герцога, однако лорд Хамфершир упорно молчал, и это молчание, по мнению Томаса, граничило с оскорблением. Томас украдкой бросил взгляд на сэра Лорена Баттерси – это он привел сюда лорда Хамфершира как своего гостя. Было заранее известно, что предстоит дележ прибыли, и подобное приглашение могло быть сделано с единственной целью – возбудить аппетиты гостя и заставить его выложить деньги в следующий раз, когда потребуется финансовая помощь. Но даже если бы Томас и собирался снова пуститься в плавание, то он ни за что не принял бы денег от Хамфершира. Хитроватый взгляд бегающих глаз этого человека лишь подтверждал его репутацию.
Сэр Лорен присел на краешек стола и погладил крышку своего сундучка.
– Когда вы наконец покинете эту скрипучую посудину и отправитесь в город? Дамы постоянно спрашивают о вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Чем я могу быть вам полезен, миледи?
– Мисс Морган отказывается ужинать, пока вы не присоединитесь к нам за столом, – ответила леди Паджет. – Скажите ей, пожалуйста, что у вас нет такого желания.
Месье мгновенно повернулся к Блу:
– Дорогая Блузетт, я отдаю тебе должное и высоко ценю твое внимание, но миледи совершенно права. Это было бы совершенно неуместно. Такой незначительной персоне, как я, не место за столом, где собрались благородные леди. – Француз кивнул в сторону Трембл и Сесил. На нем был парчовый камзол – захваченный с испанского фрегата трофей, – который не постыдился бы надеть сам испанский король. На тщедушном Месье камзол сидел довольно скверно, но зато ткань так сверкала и переливалась, что больно было глазам.
Такого предательства Блу не ожидала. Она была готова сама себе стряпать и есть у себя в комнате, лишь бы не разлучаться с Месье, а он трусливо капитулировал.
– Ты жалкий слизняк, – прошипела она. – Но все же я хочу видеть здесь твою задницу. Можешь кланяться и расшаркиваться, сколько тебе угодно, но ты не слуга, черт тебя побери, чтобы прятаться под лестницей!
– Как тебе не стыдно?! – возмутился Месье. – Что за выражения?! Можно подумать, тебя ничему не учили. – Он покраснел и бросил виноватый взгляд на леди Кэтрин. – Будь любезна, извинись и разговаривай, как положено.
– Ты ничтожный червяк, – процедила Блу сквозь зубы. – Делай то, что я тебе говорю.
Но Месье отрицательно покачал головой, и огонь в глазах девушки потух. Что же ей, теперь остается, если даже Месье ее предал?
Внезапно Сесил оттолкнула от себя тарелку и знаком приказала мистеру Апплу подкатить ее кресло к Блу. Взгляд голубых глаз девушки был непривычно твердым. Вскинув голову, она посмотрела на мать, а затем – на маленького француза.
– Мы с сестрой решили устроить бунт, Месье. – Все смотрели на Сесил как завороженные. – Да-да, пока вы не согласитесь оказать нам честь и не присоединитесь к нам за этим столом, мыс сестрой не станем ужинать.
Блу в изумлении таращилась на девушку. Леди Кэтрин и тетушка Трембл были поражены еще больше; они смотрели на Сесил так, будто та вдруг лишилась рассудка. Щеки Сесил вспыхнули, и Блу заметила, что ее тонкие руки, судорожно сжимавшие подлокотники кресла, дрожат. Но взгляд девушки был по-прежнему тверд.
После минутного колебания леди Кэтрин изобразила улыбку.
– Хорошо, вы будете ужинать с нами, Месье. Но только в этот раз.
– Да, конечно. – Тетушка Трембл всплеснула руками, и над скатертью сверкнули ее массивные кольца. – Ведь все равно нас никто не видит, не так ли?
Лицо Месье исказилось гримасой.
– О нет, нет, благодарю вас от всего сердца за ваше великодушное предложение. Это огромная честь для меня, но я не могу. Я? За столом ее светлости? О Боже, нет.
Сесил коснулась руки француза и еще больше покраснела.
– Вы хотите лишить нас ужина, Месье? Неужели мы вам настолько безразличны?
– Господи! О Боже! – Месье в волнении утер лоб, и на его плечи посыпалась пудра с парика. Перехватив ледяной взгляд леди Кэтрин, он пробормотал: – Ну, только на этот раз. – Опустившись на стул, который услужливо пододвинул ему мистер Аппл, Месье бросил виноватый взгляд на дворецкого и повязал салфетку.
– Спасибо, – сказала Блу, обращаясь к Сесил. Та ласково улыбнулась в ответ, и мистер Аппл покатил ее кресло к столу.
Усевшись за стол, Блу с удивлением взглянула на сестру. Сесил была необыкновенно хороша в эту минуту – волнение придавало особую прелесть ее нежной красоте.
Наконец все приступили к ужину, и Блу мысленно поблагодарила Герцога за то, что он научил ее пользоваться вилкой. Ей всего дважды пришлось взять рукой еду с тарелки и наколоть на зубья, прежде чем сунуть вилку в рот.
Когда пауза в очередной раз затянулась, Блу обратилась к Сесил:
– Почему ты не можешь ходить?
К удивлению Блу, леди Кэтрин тяжко вздохнула, а тетушка Трембл тихонько ахнула.
– Нельзя задавать такие бестактные вопросы. Это грубо и совершенно недопустимо! – проговорила леди Паджет ледяным тоном.
Месье сокрушенно покачал головой, в очередной раз подняв в воздух облако пудры. Но тут раздался ласковый и мягкий голос Сесил, и все невольно замерли:
– Если Блузетт груба, мама, то я бы хотела, чтобы и все были такими же грубыми. Не нужно делать вид, что я ничем не отличаюсь от остальных. Иногда мне кажется, что мои ноги невидимы… как воздух. Все так отчаянно стараются их не замечать. – Сесил посмотрела на Блу и кротко улыбнулась. – Я ценю твою прямоту.
– Ты удивляешь меня, Сесил! – встревожилась леди Кэтрин. – Да что с тобой сегодня?
«Ни понырять, ни поплавать», – подумала Блу и снова взглянула на сестру.
– Так что же с тобой случилось? – спросила она.
– Карета перевернулась, – ответила Сесил. – Мы с моим отцом, лордом Паджетом, ехали на воды в Эпсом, и вдруг лошади понесли. Экипаж опрокинулся. Папа погиб, а я лишилась возможности ходить.
– Когда это случилось?
– Ты должна сказать, что сожалеешь, – прошептал Месье, перегнувшись через стол.
Хотя их разговор был слышен всем, Блу в ответ прошептала:
– А почему мне должно быть жаль? Я ведь не была знакома с лордом Паджетом.
– Когда узнаёшь о чьей-то смерти, следует выражать соболезнования, – ответил Месье.
– А что, если этот лорд Паджет был распроклятый сукин сын? – шептала Блу. – Разве мы знаем наверняка, что не был? Может, все здесь запрыгали от радости, когда его расплющило на дороге? И в этом случае соболезнования прозвучат как оскорбление, так ведь?
Леди Кэтрин уронила голову на руки, а Трембл так быстро замахала веером, что его край превратился в расплывчатое пятно. Дворецкий же замер за стулом своей хозяйки – его лицо, казалось, окаменело. Только Сесил улыбнулась:
– Уверяю тебя, мой отец не был… таким, как ты сказала. Его смерть – большая утрата для всех нас.
– В таком случае приношу свои соболезнования, – пробормотала Блу. Месье просиял: еще один кризис благополучно миновал. – А как давно этот парень сыграл в ящик? – с вежливой улыбкой осведомилась девушка, повернувшись к тетушке Трембл.
Глаза пожилой леди закатились, и она так часто икала, что накладные букли и перья, украшавшие ее парик, трепетали, словно листья под порывами ветра.
– После того несчастного случая прошло больше года. И теперь я навсегда прикована к креслу, – ответила Сесил.
Блу, не на шутку взволнованная, вытерла губы краем скатерти и, перегнувшись через стол, снова обратилась к Сесил:
– И ты никогда не выбираешься из кресла?
– Очень редко.
– А как же ты справляешь нужду?
Леди Кэтрин застонала и, отодвинув от себя тарелку, подала знак мистеру Апплу, чтобы тот убрал тарелку и наполнил бокал вином. Взяв бокал, она осушила его одним глотком. А тетушка Трембл в очередной раз уткнулась носом во флакон с нюхательной солью.
– Я говорю что-то не то? – Блу нахмурилась и взглянула на Месье, но маленький француз, похоже, и сам был изрядно озадачен.
Щеки Сесил густо покраснели. Она тяжело вздохнула и ответила:
– Ночной горшок прикрепляется к сиденью кресла.
– Правда? Замечательно! Просто чудо! А можно мне посмотреть?
– Может быть, позже, – пробормотала Сесил, еще больше покраснев.
– А еще мы с Изабеллой хотели бы покататься на твоем кресле, чтобы почувствовать, каково это. Если, конечно, ты не против. Мы…
Леди Кэтрин резко встала, отодвинув стул. Ее глаза сверкали гневом.
– Довольно! – сказала она срывающимся голосом. – Несчастье, случившееся с Сесил, не повод для болтовни за ужином. Я не позволю тебе развлекаться за счет моей дочери!
– Я вовсе…
– Трембл и Сесил, мы выпьем кофе у меня в комнате. Месье, будьте любезны проводить мисс Морган в гостиную. Уверена, вам нужно многое обсудить. – Леди Кэтрин покинула столовую, ни разу не обернувшись.
Блу вздохнула и безнадежно махнула рукой. Она считала, что за ужином вела себя безупречно, и искренне недоумевала: «Что же случилось с леди Кэтрин?»
– Месье, чем я на этот раз ей не угодила?
– Если честно, не знаю, – ответил маленький француз.
Они проводили взглядом мистера Аппла, который покатил к выходу кресло Сесил, и тетушку Трембл, поспешно семенившую за ним.
– Дьявольщина! – Блу рванула с шеи салфетку и швырнула ее на пол. Она вспомнила, что говорил Герцог насчет аристократизма, который воспитывается с детства и оплетает человека невидимыми нитями, словно паутина. Как же он был прав. – Я хочу домой, – прошептала девушка чуть не плача. – Ох, как же я хочу домой!
Леди Кэтрин в гневе расхаживала по комнате.
– Слуги за столом! Разговор, который был бы уместен на скотном дворе, но не в приличном обществе! И что я могу поделать? Эта… это создание абсолютно безнадежно!
– Она просто не все еще понимает, мама, – спокойно возразила Сесил. – Мы ей объясним.
– А ты?! – Леди Кэтрин пристально посмотрела на дочь. – Ты поддержала ее! Твое поведение непростительно!
– Я виновата, мама. Я вела себя дерзко. – Щеки Сесил побледнели от волнения. – Но… она показалась мне такой одинокой…
– Полно, Сесил. У тебя слишком доброе сердце. Уверяю тебя, Блузетт не нуждается в защитниках. – Кэтрин прижала руку к виску. – Куда же катится этот мир, если моя нежная, кроткая Сесил должна защищать такое грубое создание, как Блузетт Морган?
– Ты только представь себе, как странно мы выглядим в ее глазах. И каким страшным и чужим ей, должно быть, показался Лондон. – Девушка с мольбой в глазах взглянула на мать. – Мама, они даже не знали о ночных горшках.
– Они просто дикари, вот и все!
– Дикарь – тот, кто не получил должного воспитания. Следовательно, мы должны помочь им. – Сесил закусила губу и решительно вскинула голову. – Никто из нас не говорит о несчастном случае, мама. Мы все делаем вид, будто ничего не произошло. Прямота Блузетт принесла мне облегчение. Я нахожу ее очаровательной.
– Господи, Трембл, проснись! – воскликнула леди Паджет. – Поделись с Сесил своим мнением о Блузетт Морган.
Веки тетушки Трембл затрепетали, и она выпрямилась на своем стуле.
– О Боже, должно быть, я задремала. Наверное, выпила слишком много вина за ужином. Эта шлюха все еще здесь?
– Трембл, мы говорим о Блузетт, – в раздражении перебила Кэтрин.
– Какая красивая девушка. Она похожа на отца, Кэтрин? – Тетушка Трембл поправила съехавшие набок букли. – Мне стало дурно за столом?
– Только один раз, тетя, – успокоила ее Сесил, ласково похлопав старушку по руке. – Когда Блузетт спросила, как я… Ну, ты, конечно же, помнишь про ночной горшок. Вот тогда тебе и сделалось дурно.
– Как тяжело иметь такую тонкую и чувствительную натуру, – пожаловалась тетушка Трембл. – Я прослушала все самое интересное, не так ли?
– Вы обе ведете себя просто отвратительно! – возмутилась леди Кэтрин. – Почему вы ее защищаете?
– А почему тебе обязательно надо на нее нападать? – мягко возразила Сесил.
Леди Кэтрин с негодованием посмотрела на дочь, и ее плечи поникли.
– Дорогая Сесил, надеюсь, ты не позволишь, чтобы это создание стало между нами.
– Мне она очень нравится. Это «создание» – моя сестра, мама.
– Это чудовищная ошибка, о которой я буду жалеть до конца моих дней, – с горечью прошептала Кэтрин. Прошлое, которое, как ей казалось, осталось далеко позади, неожиданно напомнило о себе и решило отомстить, грозило покрыть позором имя леди Паджет и разрушить ее жизнь.
Блу крепко стиснула руки и стала в самом центре гостиной, чтобы случайно не задеть и не разбить какую-нибудь безделушку леди Кэтрин. Когда-то она задумывалась: зачем нужны всевозможные статуэтки, вазочки и покрытые разноцветной эмалью шкатулки, которые Бо Билли скупал, а затем продавал на мысе Гаттерас? Теперь Блу получила ответ на этот вопрос – во всяком случае, про вазы она все узнала.
– Пытаться поддержать разговор в этом доме – все равно что идти без оружия по полю сражения в самый разгар битвы, – проворчала Блу. – Никогда не знаешь, в какой момент в тебя пальнут из пушки. А то какой-нибудь мерзавец влепит тебе заряд прямо в незащищенный бок. – Блу запрокинула голову и закусила губу, глядя на украшенный херувимами потолок. – Ну почему нельзя было спросить про несчастный случай с Сесил?
– Понятия не имею. – Месье в растерянности пожал плечами. Взяв с каминной полки статуэтку из слоновой кости, он повертел ее в руках, внимательно рассматривая сквозь очки, затем изрек: – Даже на Морганз-Маунд эта вещица стоила бы целое состояние.
– От нас ожидали, что мы станем притворяться, будто Сесил вовсе не прикована к своему креслу? Замечать очевидное – значит вести себя грубо? – Блу в возмущении всплеснула руками, но тут же поспешно сложила их на животе..
– Я даже не знаю, что сказать, – в смущении пробормотал Месье. Достав кружевной платок, он утер лоб и добавил: – Я подвел и тебя, и твоего отца. Здесь для меня так много всего незнакомого…
Блу окончательно пала духом. Тяжко вздохнув, она прошептала:
– Я хочу вернуться на Морганз-Маунд. Я ненавижу этот дом. Неужели мы не можем отсюда сбежать?
– Нет, пока ты не превратишься в настоящую леди. У нас нет выхода. Мы обречены.
– Что?.. – Блу резко подняла голову и уставилась на Месье. Потом на губах ее вдруг появилась улыбка. – Выходит, что мы сможем отсюда выбраться, как только я стану леди? И при этом совершенно не важно, стану ли я леди на самом деле, верно? Мне просто нужно научиться притворяться. Я должна походить на леди, вот и все.
Месье взглянул на девушку с надеждой.
– Значит, ты будешь вести себя так, как требует леди Паджет?
– Я подошла к делу не с того конца, теперь я это ясно вижу. Я решила скрестить шпага с леди Кэтрин, а надо было вместе с ней крепко держаться за мачту. Только так и можно попасть домой, Месье. – Блу хотелось плясать от радости, но в шикарной гостиной леди Паджет это было бы слишком рискованно. – Что ж, теперь я знаю, что делать! Скоро со всем этим будет покончено, и мы поплывем домой!
– Но ведь тебе это было известно с самого начала, Блузетт, разве не так?
– Нет-нет, я только сейчас все поняла! – Блу слишком много думала о своей матери, переживала и обижалась, вынашивала планы мщения. Но минувшая неделя доказала, что они с леди Кэтрин навсегда останутся чужими. Что ж, с этим придется смириться. К черту леди Кэтрин! Настало время подумать о том, как вернуться домой на Морганз-Маунд. И для этого потребуется только немного приврать. Все очень просто. – Рыба хвостом не успеет вильнуть, как я превращусь в самую настоящую леди, – решительно заявила Блу. – А пока что… – Девушка расплылась в улыбке. – Месье, сходи-ка поскорее за Моутоном и Изабеллой – ее ты найдешь на конюшне, – и давайте все вместе отправимся в пивнушку. Хоть будет что вспомнить, когда я стану леди.
– Не думаю, что леди Кэтрин…
– С завтрашнего дня мы будем исполнять все пожелания леди Кэтрин. Но сегодня, дорогой Месье, мы еще принадлежим самим себе, поэтому будем делать то, что нам захочется! Сдается мне, нам надо выпить по несколько кружек джина, станцевать джигу и, может, еще намять кому-нибудь бока.
Блу выразительно посмотрела на Месье, потом взяла его под руку, и они отправились на поиски Моутона и Изабеллы.
Томас откинулся на спинку кресла и улыбнулся сидевшим напротив него джентльменам. Пять железных сундучков стояли перед ним на столе. Четыре из них предназначались владельцам вкладов, и еще в одном лежала третья доля – королевская. Его собственный сундук давно отправился на берег вместе с мистером Пастором, и теперь он был надежно спрятан в подвале лондонского дома Томаса.
– Думаю, джентльмены, вы останетесь довольны, – заметил он, когда мистер Пастор, ради такого случая тщательно причесанный и облаченный в ливрею, подал всем присутствующим великолепный портвейн.
– Примите наши искренние поздравления, ваша светлость. – Лорд Уайтсолл поднял свой бокал.
Затем было провозглашено несколько тостов в честь Герцога, однако лорд Хамфершир упорно молчал, и это молчание, по мнению Томаса, граничило с оскорблением. Томас украдкой бросил взгляд на сэра Лорена Баттерси – это он привел сюда лорда Хамфершира как своего гостя. Было заранее известно, что предстоит дележ прибыли, и подобное приглашение могло быть сделано с единственной целью – возбудить аппетиты гостя и заставить его выложить деньги в следующий раз, когда потребуется финансовая помощь. Но даже если бы Томас и собирался снова пуститься в плавание, то он ни за что не принял бы денег от Хамфершира. Хитроватый взгляд бегающих глаз этого человека лишь подтверждал его репутацию.
Сэр Лорен присел на краешек стола и погладил крышку своего сундучка.
– Когда вы наконец покинете эту скрипучую посудину и отправитесь в город? Дамы постоянно спрашивают о вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41