– Кстати, о тюрьмах. Как прошла инспекция Ньюгейта? – неожиданно спросил Джеймс.
Рот тут же оживленно заговорил об условиях содержания в тюрьме, что совсем не подходило для застольной беседы, но все вокруг заговорили о своем, и никто уже не обращал на них внимания.
Тернберри буквально изнемогал на своем стуле, и это удивило Каллиопу: она ожидала, что Тернберри окажется стойким тори, но Рот и Джеймс говорили так, как будто они виги или реформаторы! Ей не приходило в голову, что они могут увлекаться политикой, и она не готова была с уверенностью сказать, какие позиции они занимают. В конце концов она предположила, что оба конформисты. Впрочем, разве не конформисты все эти знатные люди – даже те, кто заявляет иначе?
Лорд и леди Петтигрю встали.
– Мы собираемся устроить неформальное музицирование – леди Петтигрю просит всех гостей принять в нем посильное участие.
Последовало добродушное ворчание, несколько джентльменов схватились за сигары, но большинство дали себя уговорить, и в конце концов все отправились в консерваторию – двухцветный зал во флигеле, где сперва две дамы вполне прилично спели дуэтом, а затем выступил некий лорд, обладатель великолепного баса.
И вот наступила очередь Тернберри. У него был неплохой тенор, но он любил брать очень высокие ноты, которые не всегда мог осилить. В таких случаях Каллиопа подмигивала Роту – тот явно знал заранее, что им предстояло услышать.
– Эсмеральда, теперь ваш черед усладить наш слух! – сладко пропел Петтигрю.
Каллиопа могла бы отказаться, но, пока она слушала других, в ней взыграли семейные пристрастия.
– Я с удовольствием вам подыграю, – заявил Рот и сел к пианино. – Что вы выбираете?
– Вам известно произведение под названием «Любовь Синей птицы»?
Рот как-то странно посмотрел на нее и кивнул. Каллиопа удивилась, что он знает эту вещь – безвестную песню, которую так любила ее мать.
Рот взял первый аккорд, и она запела. У Каллиопы было сильное меццо-сопрано; отдаваясь пению, она словно забыла о слушателях, возвращаясь в те времена, когда была девочкой и пела вместе с матерью в их маленькой музыкальной комнате. Она вспомнила, как мать кружилась, а отец играл на пианино...
Давно отец не появлялся в ее счастливых воспоминаниях.
Рот взял последний аккорд, и Каллиопа вернулась к действительности.
В комнате стояла тишина, и Каллиопа подумала, не взяла ли она невзначай фальшивую ноту... Но тут на нее обрушился шквал аплодисментов!
Рот подмигнул ей, и они вернулись на свои места.
– Знаете, это было здорово!
– Замечательно!
Все улыбались, и только леди Фландерс хмурилась, а Энджелфорд сидел молча, с непонятным выражением лица. Затем последовали и другие выступления, и наконец последний доброволец закончил на долгой высокой ноте, после чего гости разбрелись кто куда. В гостиной играли в шарады, в другой комнате – в карты и кости. Джеймс разговаривал с Ротом, и Каллиопа, воспользовавшись случаем, пошла в дамскую комнату.
Она вышла в коридор, ведущий в холл, и собиралась завернуть за угол, когда услышала громкие голоса. Выглянув из-за угла, девушка увидела, что из комнаты, горячо споря, выходят Тернберри и Петтигрю.
– Так эти дела не делаются!
– Но у меня больше опыта. Дайте мне документы, и я...
Прервав Тернберри, к Петтигрю кинулся слуга и подал ему листок. Взглянув на послание, тот выругался и сделал знак Тернберри следовать за ним, после чего оба направились в ее сторону.
Каллиопа забилась в нишу, надеясь, что ее не заметят.
– Послушайте, Тернберри, идите пока к гостям. Это не может ждать. Продолжим разговор, когда я вернусь.
Постепенно их шаги затихли, и Каллиопа выглянула из своего убежища. В коридоре было пусто. Разумеется, она не могла упустить такую возможность!
Она осторожно зашагала к комнате, из которой только что вышли мужчины. Хотя ее шагов не было слышно, она заставила себя не спешить. Если ее спросят, что она тут делает, она скажет, что оказалась здесь случайно.
Каллиопа быстро оглянулась назад. Никого. Она тронула ручку двери, и та со щелчком отворилась.
В комнате было полутемно; слабый свет исходил от масляной лампы на письменном столе. В углу располагался холодный камин, прикрытый длинным экраном в восточном стиле, который казался неуместным в классической английской комнате.
Каллиопа закрыла за собой дверь и подошла к столу. Находящиеся на нем бумаги были разбросаны в беспорядке, как будто кто-то в них только что рылся. Она взглянула на часы, стоявшие на каминной полке, и отвела себе пять минут: дольше задерживаться в этом месте было бы глупо и опасно.
Поколебавшись, Каллиопа начала с бумаги, лежавшей слева и похожей на контракт из министерства иностранных дел. Она пробежалась глазами по тексту, стараясь понять смысл соглашения.
Услышав, как скрипнула ручка двери, Каллиопа бросила бумагу и нырнула за экран.
На бесконечную секунду в комнате стало тихо; только легкий звук шагов указывал на то, что человек движется. Девушка задержала дыхание, поняв, что он остановился по другую сторону экрана...
И вдруг стремительная рука выдернула ее из укрытия. Все, что она успела заметить, – это угрожающий кулак, рванувшийся к ее лицу.
Неожиданно поднятая для удара рука остановилась, и человек сдавленно выругался.
– Что вы здесь делаете? – прошипела Каллиопа, вглядываясь в знакомые мрачные черты и пытаясь обрести равновесие.
Джеймс свирепо посмотрел на нее, приложил палец к губам и вместе с ней присел за ненадежной панелью, бесцеремонно прижав ее к полу... И тут же Каллиопа услышала, как открылась дверь, а затем неуклюжие шаги протопали к столу. Потом до нее донеслись шуршание бумаг, приглушенные ругательства и... стук собственного сердца.
Она взглянула на Джеймса: он казался совершенно спокойным.
Дверь снова щелкнула; послышался глухой стук, как будто кто-то ударился головой о край стола. Каллиопа зажмурилась, чувствуя, как Джеймс сдавил ее талию. Неужели он думает, что она не сможет сдержать себя?
В комнату вошел четвертый человек, и Каллиопа еле удержалась от желания выглянуть из-за экрана. Ситуация становилась угрожающей, но больше спрятаться было негде.
– Куда же я ее дел? – проворчал Петтигрю. Зашуршали бумаги, и наконец Петтигрю погасил свет и вышел. Пыхтение и ругательства говорили о том, что другой вор вылезает из-под стола. Он повозился, тоже пошелестел бумагами и уронил на пол что-то стеклянное. Тонкий звон разнесся по комнате. Видимо, этот человек искал лампу и в конце концов нашел. Через некоторое время он также торопливо ретировался, даже не позаботившись о том, чтобы убрать следы своего пребывания. Дверь тихо затворилась за ним.
Каллиопа с облегчением выдохнула и искоса посмотрела на Джеймса. Он ритмично поглаживал ее по руке – вероятно, пытался успокоить.
– Что вы...
Вдруг его рука напряглась, и он привлек ее к себе. Она оказалась прижата к его груди! Ее только что восстановленное дыхание участилось.
– Дьявол вас побери, о чем вы думали? Кажется, я вам сказал, что сегодня мы только присматриваемся.
Удивляясь своему присутствию духа, Каллиопа тут же парировала:
– Да, и это никак не объясняет ваше появление!
– Ладно, обсудим все позже, а пока попробуем тут хоть немного прибраться и быстро скрываемся. В этой комнате слишком оживленное движение...
Вытащив ее из-за экрана, Энджелфорд умудрился найти свечу и зажег ее. Теперь стало видно, что лампа действительно пала жертвой одного из загадочных посетителей.
Джеймс негромко выругался.
– Больше мы ничего не можем сделать. Бежим.
Каллиопа посмотрела на стол, но все бумаги исчезли. Видимо, смирившись с этим, Джеймс погасил свечу и вывел ее в пустой коридор.
Глава 9
Энджелфорд не выпускал руку своей спутницы до тех пор, пока дверь в ее комнату не закрылась за ними. Он не знал, чего больше хочет – поцеловать не в меру ретивую девицу или вытрясти из нее душу.
– Что, если наше отсутствие будет замечено? – дрожащим голосом спросила Каллиопа.
Он пожал плечами, снял сюртук и бросил его на шелковое кресло. Каллиопа нахмурилась:
– Может, нам лучше вернуться?
Джеймс огляделся. Комната выглядела приветливой, жизнерадостной, желто-голубые тона создавали ощущение покоя. Эта комната очень подходила Каллиопе.
– Гости думают ровно то, что мы их заставляем думать. С чего бы им удивляться, что я у вас? – Джеймс медленно двинулся к ней. – Я у соблазнительной женщины, которая очаровала всех мужчин в этом доме. Никто не удивится тому, что я захотел заполучить вас на несколько часов. Разве что некоторые задумаются о моих мужских способностях и моем здоровье... – Он остановился перед ней, кончиком пальца коснулся ее шеи и, рисуя спирали, спустился до края выреза платья.
Каллиопа покраснела – вполне подходящая реакция для куртизанки.
– У вас прекрасный голос. Все покорены. Удивляюсь, почему вы до сих пор не сделали карьеру певицы, – рассеянно проговорил Джеймс. – Где вы научились так хорошо петь?
Каллиопа отвернулась и зашла за спинку кресла.
– У матери.
Джеймс засунул руки в карманы.
– В «Ковент-Гардене» вы о ней уже упоминали. Она училась пению?
Каллиопа задумчиво посмотрела на него; казалось, она принимала решение: отвечать или нет.
– Моя мать – Лилиан Минтон.
– Лилиан Минтон, оперная певица?
Каллиопа кивнула.
Из глубины памяти Джеймса всплывали разрозненные обрывки информации. Лилиан Минтон была не только оперной дивой, но еще и постоянной и гласной любовницей...
– Лилиан Минтон, любовница виконта Солсбери?
Каллиопа прищурилась, затем опустила глаза.
– В самую точку.
Джеймс нахмурился. Какая-то неотчетливая мысль назойливо раздражала его. Разве дочь Солсбери не погибла в том же пожаре, что и ее мать? Он вспомнил единственный случай, когда видел этого человека: они были в клубе «Уайт», и Солсбери пьяным голосом кричал:
– Нет ничего хуже, чем потерять тех, кого любишь! Я потерял своего единственного ребенка и женщину, которую любил!
Джеймс навсегда запомнил боль, отразившуюся в этот момент на лице виконта. Тогда, в двадцать один год, это послужило ему мощным предостережением, примером того, что делает с людьми любовь.
– Кажется, я вспомнил, Лилиан Минтон и ее ребенок погибли при пожаре. Если память мне не изменяет, у нее был только один ребенок... – Он пристально взглянул на Каллиопу.
– Удивляюсь, что вы вообще что-то знаете об этом. – Губы Каллиопы вытянулись в тонкую линию.
– Эта новость не сходила у всех с языков в течение нескольких недель: знаменитая дива, любовница виконта погибла при пожаре вместе с ребенком. Я хорошо это помню, так как знал Солсбери – для многих из нас он был как отец. Этот человек так страдал, что и на нас подействовали его переживания.
Каллиопа коротко взглянула на него и сильнее сжала ручки кресла.
– Как это любезно с вашей стороны! Теперь мы можем пойти к гостям?
– Нет, пока я не получу ответа. Какую игру вы ведете, Каллиопа? И зачем выдаете себя за дочь Солсбери?
– Я не играю, – отчетливо произнесла она. – Я действительно его дочь!
– У Солсбери была всего одна дочь, и его ребенок погиб при пожаре. Если бы дочь осталась жива, он бы знал. Он бы горы ради нее свернул!
Каллиопа содрогнулась.
– Да, он знал, что я выжила, но предпочел не признать меня.
Предпочел не признать ее? Солсбери? Человек, который спасал из беды Стивена и его, выпускника Оксфорда, горячую голову?
– Солсбери был честным и благородным человеком. Он горевал о потере Лилиан и дочери. После их смерти он как одержимый набросился на работу – брал себе самые опасные дела и не раз был на волосок от гибели.
Лицо Каллиопы исказила боль.
– Значит, он был прекрасным актером и ловко всех вас дурачил, только и всего.
– Почему я должен верить вам и сомневаться в словах человека с безупречной репутацией? Стивен являлся одним из его доверенных друзей. Что же, он и его дурачил?
– Стивен знал Солсбери?
– И очень хорошо. К тому же Стивен видел, как Солсбери был убит.
Глаза Каллиопы блеснули, и она быстро опустила голову. Определенно здесь что-то не так! Энджелфорд не мог поверить в двуличие Стивена: и в то же время инстинкт подсказывал ему, что Каллиопа говорит правду. По крайней мере правду, с ее точки зрения.
Выругавшись про себя, Джеймс спросил охрипшим голосом:
– Стивен знает ваше настоящее имя?
Все также не поднимая головы, Каллиопа кивнула.
– И вы говорили ему про Солсбери?
Она отрицательно покачала головой, и Джеймс снова ощутил неожиданный толчок. Неужели Стивен случайно набрел в городе на Каллиопу, а потом поселил ее в своем доме? Очевидно, в их отношениях есть то, о чем Стивен ему не сообщил. Что связывает Стивена и дочь Солсбери? И как вообще она укладывается в это уравнение?
Вопросы порождали новые вопросы. И все же его огорчало унылое выражение лица Каллиопы. Неожиданно ему захотелось поднять ей настроение.
– Ладно, я вам верю. Теперь поверьте и вы мне, Каллиопа. Солсбери не знал, что вы живы. Он был сражен вашей потерей.
– Но он должен был знать! В ту ночь, когда я кое-как доковыляла до его дома, меня выгнали, да еще пригрозили. – В ее голосе звучала горечь. – Я не знала, к кому еще пойти. Мне тогда было всего тринадцать лет.
– Так вы пошли к дому Солсбери после пожара?
– Да, хотя я никогда не была внутри. Мой оте... – Она запнулась. – Солсбери приезжал к нам каждую неделю. Но когда мы с мамой проходили мимо его дома, она вздыхала так, что я не могла не понять причину.
– И все же мне не верится, что он вас выгнал.
– За него это сделала его мать. Она вполне определенно сказала, что мне здесь не место. – Каллиопа, слегка прихрамывая, обошла вокруг кресла. – Она утверждала, что Солсбери знал про пожар и был рад избавиться от нас, потому что мы всего лишь преступники. Эта женщина даже пригрозила отправить меня в Ньюгейт за воровство. Не знаю, как бы она могла это сделать, но тогда я ей поверила.
Кажется, части мозаики начинали складываться воедино.
– Итак, вы разговаривали с леди Солсбери, она вам угрожала, а потом выгнала. И куда же вы пошли?
Каллиопа не ответила.
– И почему вы ей поверили?
Девушка посмотрела на Джеймса глазами, полными гнева и боли.
– Она ясно сказала, что мне там нет места. Никогда не забуду ее глаза, когда она пригрозила, что, если я еще раз сюда приду, моя мать будет гореть в аду. Я месяцами не спала, тревожась о душе матери.
– Каллиопа, леди Солсбери прославилась своим крутым нравом, особенно когда что-то вставало между ней и сыном. Несомненно, Солсбери знал о ее враждебном отношении к вам и вашей матери и, вероятно, все эти годы старался уберечь вас от ее злобы.
– Благодарю, милорд. Я уверена, что вы правы. А теперь не пора ли нам вернуться к остальным? – Голос Каллиопы снова зазвучал холодно и настороженно.
– Позвольте сперва прояснить кое-что еще. – Энджелфорд толкнул ее в кресло и уперся руками в подлокотники. – Почему вы не сказали о вашей связи с Солсбери, когда мы нашли список?
– Тогда я вас еще недостаточно знала и понятия не имела, как вы отреагируете на это известие. К тому же я не хотела рисковать – вы могли не допустить меня к участию в поисках, а я должна знать, что произошло с человеком, который меня бросил!
– Ваш отец до конца жизни жил как в аду, горюя о вас. Разве могло такое быть, если бы он знал, что вы не погибли?! – Джеймс почувствовал, как по телу Каллиопы пробежала дрожь, и слегка приподнял ее подбородок: – Почему после ссоры с леди Солсбери вы так и не попытались поговорить с отцом?
– Разумеется, я хотела с ним встретиться и даже заранее продумала все, что должна ему сказать. Но он так и не приехал в загородный дом, а я хотела говорить с ним лицом к лицу. Отец умер, прежде чем мне представилась такая возможность. – Она прерывисто вздохнула. – Мне казалось, что у меня впереди уйма времени...
– Мне очень жаль.
– Оставьте вашу жалость при себе. Меня приняла и полюбила замечательная семья, и теперь мне не о чем жалеть.
Застывшая в кресле фигурка излучала вызов и гордость. В этот момент Джеймс окончательно поверил, что она дочь Солсбери. Часы пробили одиннадцать. Он выпрямился и позволил ей встать.
– Остались некоторые неясности, но, очевидно, от меня вы не примете ответ. Когда Стивен появится, он поможет вам во всем разобраться.
Каллиопа, слегка прихрамывая, отошла к туалетному столику. Как она сказала? В ночь пожара доковыляла до имения Солсбери? Возможно, пожар был причиной ее хромоты, которая становилась заметной только тогда, когда она испытывает стресс.
Джеймс дал ей время взять себя в руки, а потом сменил тему. В его голове теснилось слишком много вопросов, не имевших пока ответа. Разумеется, он не верил, что Каллиопа познакомилась со Стивеном после его возвращения и сразу же стала его любовницей. Слишком многое ее привязывало к прошлому.
– Имя Каллиопа вам идет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26