Кейт с презрением фыркнула, глядя на этого трусливого слюнтяя, посасывающего свою бутылку.
– Бренди вы вылакали достаточно, а вот храбрости вам не хватает, мистер Уолтхэм. Но вы напрасно так ерепенитесь, я все хорошо продумала. Обещаю вам, что все пройдет без сучка без задоринки.
Тедди Уолтхэм поднял к потолку свои налившиеся кровью глаза.
– Такие разговоры я уже слышал. По большей части от людей, которые были на один шаг от эшафота. Я согласился поехать с вами, думая, что у вас достанет ума держаться подальше от герцогов, но вы, оказывается, просто одержимая, миледи. А Тедди Уолтхэм не хочет рисковать своей шеей. Мне понравилось здесь, в сельских местах, но я начинаю скучать по грязи и саже Лондона, поэтому... – Помолчав, Тедди Уолтхэм пожал плечами и добавил: – Поэтому я начинаю подумывать, не вернуться ли мне.
Кейт что-то резко сказала на непонятном языке; что именно, Тедди Уолтхэм не понял, но догадался, что слова ее относятся к нему. Через мгновение чьи-то могучие руки схватили его за шею и подняли вверх.
– Отпусти меня, чертова скотина, – с трудом выдохнул он, весь побагровев.
– Рокко слушает только мои приказы, мистер Уолтхэм, – сказала Кейт, поудобнее устраиваясь в кресле и наслаждаясь муками мистера Эдуарда Уолтхэма. – Дорогой мистер Уолтхэм, – произнесла она с легким смешком, – вы не только трус, но еще и дурак. Отныне вы прочно со мной связаны и не вернетесь в Лондон, пока я не дам на то разрешения. Я наняла вас для определенного дела и надеюсь, что вы его сделаете. В противном случае, – она выдержала задумчивую паузу, и, когда заговорила вновь, в ее голосе зазвучали печальные нотки, – вы горько пожалеете о том, что ослушались моей воли.
Тедди Уолтхэм изо всех сил пытался лягнуть Рокко в голень, но это ему не удавалось. Все кружилось у него перед глазами, и он поспешил выдавить:
– Ладно, ладно. Велите опустить меня. Я сделаю все, что вы скажете. И пожалуйста, побыстрее, а то я могу задохнуться, и тогда меня уже никто не воскресит.
Кейт сделала знак лакею, и тот опустил извивающееся тело Уолтхэма прямо на твердый деревянный пол. Рядом с ним со звоном упали две сверкающие монеты, одна из которых оказалась поблизости от ног Рокко. Тсдци Уолтхэм засопел, потер рукой под носом и только после этого рискнул посмотреть вверх.
– Это должно подсластить вам горькую пилюлю, – сказала Кейт холодным голосом, от которого по спине Уолтхэма побежали мурашки. – Однако я не люблю затягивать свои дела, – продолжила она уже будничным тоном. – Предполагаю, что мы должны вернуться в Лондон к завтрашнему вечеру. Это вас устраивает, мистер Уолтхэм?
Тедди Уолтхэм кивнул, растирая руками нежную кожу шеи, ободранную грубой материей воротника. «Да, – подумал он, – это меня вполне устраивает, и как только я ступлю на знакомые булыжные мостовые Лондона, я тотчас же отделаюсь от этой полоумной. Если, конечно, не будет слишком поздно, чтобы я мог спасти свою шкуру».
Сквозь пелену серебристых туч скользил бледный полумесяц, когда два всадника въехали во двор Каменного-дома-на-холме. Время было позднее, даже слишком позднее для гостей. Но это были незваные гости, которые приехали отнюдь не с дружескими намерениями.
Кейт соскользнула с седла и, слегка согнув обутые в сапожки ноги, опустилась на землю. «Боже, я уже старею», – мысленно выругавшись, подумала она, сгибая и разгибая онемевшие пальцы. В суставах болезненно отдавался каждый шаг, сделанный ее кобылой по пути из «Веселого зеленого дракона» в Каменный-дом-на-холме.
Кейт осмотрела пустынный двор, остановив взгляд на маленьком, со средником, окошке, глубоко вделанном в каменную стену дома. Только в нем и горел свет.
– Тише, – прошипела Кейт, когда к ней подошел Рокко; под его ногами громко шуршала галька, которой была выложена дорожка.
«Окончится ли когда-нибудь эта ночь?» – подумала она, с раздражением втягивая воздух. Если бы можно было обойтись без Рокко, она с удовольствием оставила бы его в гостинице, но, вполне возможно, ей придется столкнуться с трудностями, и тогда ей понадобится его сила. Но наездник он никудышный: когда час назад они выехали из конюшни, ей все время приходилось сдерживать свою лошадь. В довершение всего он наткнулся на большой низкий сук и упал, и ей пришлось гоняться за его жеребцом.
Направляясь к освещенному окошку, Кейт крепко взяла его за руку: в каждую минуту ей надо было точно знать, где он находится. Когда закутанная в плащ Кейт заглянула в дом, ее обдал холодом порывистый ветер; лицо ее под вуалью походило на тень качающейся ветки.
Она отступила назад в темноту и, прислонившись к стене дома, внимательно огляделась. В отбрасываемых кухонным очагом отблесках сидя спала молодая девушка. На коленях у нее мертвым сном спал щепок; остальные спасенные в этот день щенята дремали в большой корзине, стоявшей на выложенном каменными плитками полу у ее ног. Рядом лениво похрапывали еще несколько собак. Очевидно, то были сторожевые псы, которых мягкосердечный старый глупец впустил в дом, чтобы они не замерзли в эту холодную ночь. Девушка – видимо, внучка мистера Табера, подумала Кейт. Конечно, лучше всего было бы не будить внучку, но если она будет путаться под ногами...
Кейт стояла, молча обдумывая, что ей предпринять дальше, когда ветер вдруг донес до ее ушей ровный, монотонный свист. Она посмотрела на темный сарай с другой стороны двора и, заметив лучи света, пробивающиеся из-за неплотно прикрытой двери, криво усмехнулась. Уверенным шагом она пересекла двор. Осторожно открывая дверь, Кейт мысленно проклинала старика с его привычкой соваться не в свои дела. Именно это и принуждает ее действовать. Ее замысел будет обречен на полную неудачу, если он вспомнит, кто она такая, и разболтает об этом доброй половине обитателей долины. А уж он почешет языком, сидя с кружкой эля перед болтливыми завсегдатаями гостиницы, тут и сомневаться не приходится. В скором времени вся эта история дойдет и до слуха герцога Камарейского.
А если он до времени узнает о ее возвращении, все будет потеряно. Необходимо любой ценой сохранить инкогнито, сказала она себе, проскальзывая в сарай. Ее черная фигура не слишком выделялась среди теней, наполнявших похожую на пещеру комнату. Остановившись, она отыскала взглядом согбенную фигуру, тускло освещенную мерцанием единственного фонаря.
– Хорошо, хорошо, сейчас я приду, Дженни, – бросил через плечо старик, почувствовав дуновение холодного ветра. – А ты пока иди домой. Здесь слишком холодно для тебя, – сказал он, узловатыми руками уверенно отмеряя и сливая различные жидкости в темную, янтарного цвета бутылку. – Прежде чем ты вернешься к теплому очагу, я уже приготовлю это снадобье дня нашего призового быка.
В сарае продолжало царить молчание. Не слыша ожидаемых шагов, мистер Табер поднял глаза и вгляделся в окружавшие его тени. Увидев, что к нему приближается какая-то смутно различимая фигура, он, наморщив лоб, внимательно вгляделся в нее.
– Это не ты, Дженни? Кто вы? – спросил он, закупоривая бутылку со снадобьем для призового быка. Вытерев руки о маслянистую тряпку, он выпрямился. – Кто вы, я спрашиваю? – повторил он, протягивая руку к тяжелой, с набалдашником, трости.
– Это только я, мистер Табер, – тихо откликнулась Кейт.
– А, – старик вздохнул, убирая руку с набалдашника. – Леди Кейт.
Кейт изумленно глотнула воздух: она все же не ожидала, что старик ее вспомнит. Но он вспомнил! «Будь ты проклят, старый идиот!» – выругалась она про себя.
– Да, – хихикнул старик. – Не ожидали, что я вас вспомню? Я же вам сказал: я никогда никого не забываю. Я вас вспомнил еще за ужином, – гордо произнес он. – Так это вы – странная женщина, живущая в «Драконе»? Как же, слышал о вас, слышал.
– В самом деле? – проговорила Кейт, придвигаясь ближе.
– Как-то странно получается. Почему вы не остановились в Камарее? Видно, вы и ваш брат все еще враждуете с его светлостью, – уверенно предположил старик. Он посмотрел мимо Кейт на молча стоявшего возле двери Рокко. – Но ведь это не молодой лорд Перси, если, конечно, он не вырос на пару футов. И он тоже с вами?
Стиснув кулачки, Кейт коротко ответила:
– Он мертв.
– Мертв? – переспросил старик, не выразив никакого сожаления по поводу смерти молодого джентльмена. – Я всегда знал, что он плохо кончит. Так оно, видать, и вышло.
Кейт сверкнула глазами на благодушного, казалось бы, старика, который отозвался о ее возлюбленном брате как о какой-то швали.
– Не буду врать, леди Кейт, – продолжал старик, – я никогда особо не жаловал ни вас, ни этого вашего брата. У вас обоих в характере что-то подлое. Никогда не забуду, как вы исстегали хлыстом славную вашу кобылку. Ее звали Дав, – припомнил он.
Ошарашенная Кейт сдавленно рассмеялась:
– Вы и правда помните кличку моей кобылы? А вот я позабыла.
– Я хорошо ее помню, – сказал мистер Табер, с мрачным видом оглядывая женщину в вуали. – Я долго лечил бедняжку, очень долго, а вот вы никакого урока не извлекли. Всегда были упрямой, ужас какой упрямой. В конце концов вы так заездили Дав, что она сломала ногу. А ведь можно было не доводить дело до этого, вполне можно. Я так и сказал старому герцогу.
– Да, верно, – вспомнила Кейт. – Раз уж мы предались воспоминаниям, и я могу вспомнить, как вы наушничали на меня, лгали моему деду. Из-за вас меня перестали пускать в конюшню. Вы причинили мне много неприятностей, старый сплетник. Всегда совались не в свое дело.
Старый Табер кивнул седой головой.
– Вы не любили, чтобы вам перечили. Вы с лордом Перси всегда поступали по-своему. Я думаю, это вы подстрекали его на всякие озорные проделки. Помню, как вы с братом изуродовали молодого Люсьена. Никогда не поверю, что это произошло случайно, как вы сказали старому герцогу. Очень жестокий был поступок.
– Он отомстил нам за это, старик, – мрачно сказала Кейт и, шелестя юбками, подвинулась еще ближе.
– Давненько вас не было в нашей долине. Странно, что вы вернулись назад. Его светлость никогда не упоминает вашего имени. И остановились вы не в Камарее. Очень странно.
Кейт рассмеялась глубоким грудным смехом.
– Бедный мистер Сплетник! Вы ведь не знаете всего. Осталось несколько секретов, которых вы не вынюхали своим длинным носом. А вы ведь живете так долго, и вам, верно, кажется, что вы знаете все на свете?
– Я видел достаточно много. Ваша правда. Я долго живу на свете, и осталось мне не так уж много, – ответил старик. Хотя спина его ссутулилась под бременем лет, а иссохшее лицо было все в морщинах, Кейт знала, что он обладает неоспоримым простым достоинством, которого у нее никогда не было. – Я не хочу знаться с вами, миледи. Вы человек плохой. Можно сказать, прогнивший до мозга костей, и я не хочу, чтобы вы отравили мои последние дни. Я чувствую скорую смерть, поэтому выскажу все, что о вас думаю, миледи. И предупреждаю вас, – дрожащим хриплым голосом добавил он, – если вы затеваете дурное, то поплатитесь за это. Его светлость – настоящий джентльмен, его очень любят в Камарее. И его, и всю его семью. А Таберы из Каменного-дома-на-холме служили здешним герцогам несколько столетий, и среди них вы не найдете себе союзников для ваших дурных дел.
Кейт зло усмехнулась.
– Я думаю, старик, ваши слова сбудутся. Хотя, боюсь, умрете вы раньше, чем предполагаете, – пробормотала она, протягивая затянутую в перчатку руку к лежащему на полке возле нее деревянному молотку.
– А теперь, пожалуйста, уйдите, миледи, – сказал мистер Табер и, повернувшись к Кейт спиной, дрожащими руками начал расставлять по местам флаконы и баночки с разными травами и веществами, необходимыми для составления целебных снадобий.
Мистер Табер из Каменного-дома-на-холме так и не увидел повалившего его удара, так и не услышал последовавшего за этим удовлетворенного вздоха. Будь он жив, он, вероятно, был бы растроган полным отчаяния стоном, который испустил Рокко, увидев, как старик повалился на деревянную скамью.
Кейт, однако, смотрела совершенно бесчувственно на распростертую перед ней фигуру.
– Ты зажился на этом свете, старик. Тебе следовало умереть много лет назад. Очень давно.
Подняв глаза, Кейт с изумлением увидела подошедшего Рокко.
– Какого черта ты расхныкался? – сказала она, услышав, что он всхлипывает, и увидев, что на глазах у него поблескивают слезы. – Господи, помоги нам! Нашел о ком плакать, дуралей. Неужели ты не понимаешь, что этот старый козел был бы рад видеть нас болтающимися на виселице? Ему было наплевать на нас. Пошли, – приказала Кейт плачущему лакею, – мы должны вернуться в гостиницу, прежде чем дорогой мистер Эдуард Уолтхэм заметит наше отсутствие. Я не хочу, чтобы он улизнул именно тогда, когда более всего понадобится. И смотри не свались с лошади, – с нетерпеливым раздражением предупредила она Рокко, уже обдумывая свой следующий ход. – Мы должны успеть приготовиться к завтрашнему дню, который может оказаться для нас очень хорошим, – предсказала она, небрежно бросая окровавленный молоток на кучу соломы.
Громкий крик петуха оповестил Камарей о наступлении утра. Погода была прекрасная, хотя на горизонте и висели низкие серые тучи и в течение дня можно было ожидать дождя. Немного погодя послышались голоса пробуждающихся слуг и гостей, которые вставали и начинали готовиться к предстоящему дню. Одних, по ьоле судьбы, ожидала работа, других – развлечения.
В конюшнях лаяли собаки, приветствуя подходивших конюхов, которые, позевывая, растирали замерзшие руки и про себя считали оставшиеся до завтрака минуты. При этом, однако, они, не теряя времени, поили и кормили лошадей, убирали навоз, хотя в эти холодные утренние часы ни у кого не было ни малейшего желания работать. Но для конюшего Баттерика лошади были превыше всего.
В том крыле дома, где помещалась кухня, звенели и гремели сковороды и кастрюли, слышно было, как миссис Пичем подгоняет своих сонных помощников, суетились посудомойки. Маленькая миссис Пичем, которая гордилась своей кухней не меньше, чем Баттерик – конюшнями, грозно размахивала большой поварешкой, угрожая нерасторопным. В больших горшках, откуда исходил приятный запах, что-то булькало. Над двумя котлами густо клубился пар. Для приготовления завтрака использовались медные и латунные кастрюли с ручками из твердого дерева, суповые горшки, котелки для варки рыбы, сковороды для приготовления пудингов, сковороды с ухватами, а для того, чтобы приготовленный завтрак не остывал, были растоплены жаровни.
В скором времени аромат жарящихся кофейных зерен, жареных колбас и яиц смешался с аппетитным запахом пирогов с начинкой, пирожных и булочек. На вертеле уже поджаривалась часть телячьей туши, готовился окорок, и то и другое предназначалось для обеда. На широком квадратном столе в самом центре кухни чистили и резали овощи, которые должны были служить гарниром к мясу.
В шуме кухни можно было различить тихое позвякивание хрупких фарфоровых чашек и блюдец и стеклянных стаканов, которые ставили на подносы, готовясь отнести наверх. Большинство гостей, находившихся в Камарее, съедали легкий завтрак у себя в комнате, прежде чем заняться одеванием. Многие занимались своим туалетом до самого обеда. Семья, однако, завтракала вся вместе: ее светлость хотела видеть детей, прежде чем они отдадутся своим развлечениям.
– Почему вы не подождали меня? – спросил Робин, разделываясь с яйцом. – Я хотел бы видеть этого лакея. Неужели он и впрямь ростом в восемь футов? Даже выше, чем Уилл и Джон Тейлоры?
– Не говори с набитым ртом, Робин, – остановила герцогиня сына, продолжая кормить с ложечки Ардена.
– Извини, мама. Я даже Не думал, что бывают такие высокие люди, – продолжал Робин, разжевав и проглотив колбаску.
– Вот тебе крест, – сказал Джеймс.
– Ну, не такой уж он и высокий, – поправил Эван брата. – Хотя, конечно, люди такого роста встречаются редко.
– Откуда, по-твоему, он приехал? – с любопытством спросил Ричард. Иногда он жалел, что уже не может, как беспечный юноша, разъезжать по округе: близящееся отцовство обязывало к более сдержанному поведению. Однако это не убавляло его любопытства.
– Из Италии, – сказал Фрэнсис.
– Из Франции, – одновременно предположил Джордж.
– Я уверен, что они говорили по-итальянски, – стоял на своем Фрэнсис. – Это была странная особа.
– Так отзываться о людях не очень вежливо, Фрэнсис, – упрекнула его герцогиня.
– Но ведь она именно такой и была, – решительно возразил Фрэнсис. – В черном платье, в плотной вуали Я даже не видел ее лица.
– В этом нет ничего особенно странного, – заметил герцог, медленно попивая свой кофе. Он явно наслаждался редкими минутами мирного общения с семьей. – Очевидно, она была в трауре. Люди иногда ведут себя необычно, когда теряют любимого человека.
– Она сказала, что она твоя старая знакомая, отец, – произнес Фрэнсис, с каким-то труднопередаваемым выражением глядя на слегка изумленного отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58