— Он должен проверить что-то на ранчо. Вернется позже.
«Когда на горе рак свистнет, — подумала Алана, вспомнив боль Рафа и его гнев. — Он не вернется, пока не уйду я. Я упустила свой шанс. Рафаэль, я не хотела причинить тебе боль. Никогда…»
Рука Аланы дрожала, она едва не задела раскаленную сковороду. Глубоко вздохнула и сосредоточилась на единственной мысли: как пережить завтрак.
Все по порядку. Сейчас, на данный момент, это означало поджарить бекон, при этом не обжечься из-за собственной глупости.
Позже она будет думать о том, что Раф оставил ее, о его боли, о том, что ей надо сделать, о воспоминаниях. Позже. Не сейчас.
— Надеюсь, все любят яичницу-болтушку, — сказала Алана.
Она подошла к холодильнику и открыла дверцу. Свет не зажегся. Раф забыл запустить генератор. Она вытащила миску со свежими яйцами, затем направилась к черному ходу и позвала Боба:
— Ты знаешь, как запустить генератор?
— Можешь не сомневаться. — Боб указал колуном, который держал в руках, на кучу расщепленных дров. — Сколько тебе нужно?
Алана вспомнила предыдущую ночь, когда обнаружила, что ящик для дров в гостиной почти пуст.
— Чтобы хватило и для камина, — ответила она. — Сегодня вечером тебе захочется хорошего огня.
— Что значит — мне захочется? — удивился Боб, едва взглянув на Алану через плечо. — А тебе разве не захочется хорошего огня сегодня вечером? «Меня не будет здесь сегодня вечером». Но слова не были высказаны вслух, они существовали лишь в мыслях Аланы.
— Уж не означает ли это, что я должна рубить дрова сама? — парировала она, голос звучал грубо.
— Просто дразню тебя, сестренка, — улыбался Боб. — Ты никогда не могла толком нарубить дров.
Он опять замахнулся колуном, глубоко загнал его в полено, легко расщепил на два небольших куска.
Алана вернулась к плите. Она успокоилась, когда увидела, что Джанис ушла. У этой женщины были слишком внимательные, слишком знающие глаза.
Завтрак стал для Аланы тяжелым испытанием, которое, надеялась она, никогда не повторится. Кусок не лез в горло. Она заставляла себя есть через силу. Если она не позавтракает, Боб будет волноваться и целый день ходить за ней по пятам, как курица за цыпленком.
Алана не могла допустить этого. Она завтракала мрачно, запивая кофе яйца и бекон, съела совсем немного, только для того, чтобы, как рассчитывала она, выйти сухой из воды.
Закончив завтрак, Боб взглянул на Алану, затем на Стэна и Джанис.
— Я собираюсь остаться и помочь Алане с посудой, — заявил он. — Раф посоветовал вам попытать счастья в северной части озера, там, где в него впадает маленький ручей. Некоторые особенно крупные рыбины крутятся на этом месте, питаясь тем, что приносит ручей.
— Звучит заманчиво, — откликнулся Стэн.
— Раф предложил использовать темных мух, — добавил Боб, — или искусственных кузнечиков, которых он сделал для каждого из вас. Что касается меня, я собираюсь ловить на «красотку».
Алана поднялась, держа в руках тарелку и столовый прибор.
— Я сама справлюсь с посудой, — сказала она, радуясь, что голос звучит скорее небрежно, чем отчаянно. — Если ты будешь мыть посуду, пока Стэн ловит рыбу, то приз за самую крупную рыбу достанется ему.
— Какой приз? — поинтересовался Боб.
— Яблочный пирог, — кратко ответила Алана. — Все получит победитель.
Завязался дружеский спор насчет большой рыбы и победителя, которому предназначен целый пирог. В конце концов, остались все и помогли Алане убрать со стола и перемыть посуду. Когда был упакован последний завтрак и последняя тарелка сушилась на полке, Алана обернулась и улыбнулась всем присутствующим несколько натянуто.
— Спасибо и до свидания, — произнесла она. — Форель поднимается. Лучшее для рыбалки время дня уходит. Удачи вам. Жду вас к обеду.
Стэн и Джанис обменялись взглядами, затем вышли из кухни. Алана выжидательно посмотрела на Боба.
— Я скоро уйду, — сказал он, добродушно улыбаясь и протягивая руку за фартуком. — Не хочу мешать Стэну в борьбе за выигрыш. Я помогу тебе с пирогом.
Алана с недоверием посмотрела на Боба. В каждой черте его лица сквозила решимость. Он не знал, что было не так, но явно намеревался остаться, пока все не выяснит.
— Тебе придется долго ждать, — в конце концов сказала она, — я собираюсь принять ванну. Хорошую горячую ванну, боюсь, это затянется надолго. И мне, братишка, не надо тереть спину.
Боб собрался было рассмеяться. Но смех быстро перерос в беспокойство.
— Ты уверена? — мягко спросил он.
— Никогда в жизни не была я более уверена в чем-либо. — Алана посмотрела в глаза брату. — Все в порядке. Боб. Иди ловить рыбу, пожалуйста.
Боб шумно и глубоко вздохнул и провел рукой по своим черным волосам.
— Я беспокоюсь, — сказал он прямо. — Раф был похож на черта. Ты выглядишь еще хуже. Я чувствую себя охотником, погнавшимся за двумя зайцами. Я хочу помочь тебе, но будь я проклят, если знаю, что мне делать.
— Иди ловить рыбу, — посоветовала Алана. Ее голос звучал мягко и очень уверенно.
— О, черт, — пробормотал Боб. — Я буду на северной стороне озера, если вдруг понадоблюсь тебе. Почему бы тебе не прийти туда к ленчу?
— Возможно, я посплю.
— Наиболее разумная вещь из всего сказанного тобой сегодня, — обрадовался Боб.
Он многозначительно посмотрел на темные круги у нее под глазами. Затем поднял руки и вышел из кухни.
— Я вернусь к обеду, около пяти, — бросил он через плечо,
— Удачи тебе, — пожелала Алана.
В ответ какое-то ворчание.
Она затаила дыхание, пока не услышала, как закрылась входная дверь дома. Затем подбежала к окну и выглянула наружу. Боб подхватил свою удочку, сеть и одежду для рыбалки. Большими мощными шагами шествовал он по тропе, ведущей к озеру.
— Береги себя, — шептала Алана. — Не сходи из-за меня с ума. Ты сделал все, что мог. Как и Раф. И не ваша вина, что этого недостаточно. Это лишь моя вина.
Дрожащими руками Алана сняла фартук и повесила на гвоздь за дверью. Затем помчалась наверх и начала набивать теплыми вещами рюкзак, который нашла у себя в шкафу.
Разбитая Гора может быть холодной, немилосердно холодной. Она, как никто другой, знала это. Алана спустилась по ступенькам вниз, прислушиваясь, как бешено колотится сердце в груди, как гулко стучат ботинки по деревянные ступеням. Она примчалась на кухню, побросала в рюкзак кое-что из еды. Сыр, изюм, шоколад. Затем опустила клапан на рюкзаке и туго его затянула.
Несколько секунд Алана стояла и осматривала кухню; не забыла ли она что-нибудь.
— Записка, — встрепенулась она. — Я должна оставить записку.
Алана порылась в кухонном ящике в поисках бумаги и карандаша. Но, когда нашла их, не могла придумать, о чем же писать.
— Как я объясню словами то, что сама едва понимаю? — задавала себе вопрос Алана, беспомощно созерцая бумагу. Но она должна была оставить записку. Она многом обязана Бобу. Если он вернется раньше и обнаружит, что она ушла, то обезумеет. Алана наклонилась и торопливо написала: «Если Раф свяжется с вами, сообщите ему, что я ушла искать жаворонка. На этот раз он будет петь для меня».
18
Алана шла по тропе и мысленно благодарила деревья за то, что они укрывает ее и делают незаметной со стороны озера. В просветах между листвой она могла видеть трех человек, расположившихся на некотором расстоянии друг от друга вдоль кромки воды с северной стороны озера. Боб был не больше ее ладони. Отдельные звуки, бессмысленные обрывки фраз доносились до нее через озеро.
Подойдя к развилке, она на мгновение задумалась. Правая тропинка извилисто возвращалась к озеру и выходила к нему прямо перед водопадом, где она и услышала нечаянно спор Стэна с Рафом. Левая тропинка опоясывала огромные скалистые нагромождения, которые и породили водопад.
Алана поправила рюкзак и свернула на левое ответвление тропы. И вот, минуя развилку, тропа начала долгое восхождение к вершине Разбитой Горы.
Первая часть подъема состояла из многочисленных каменистых петель, пронизывающих лес. Она не прошла и половины пути, как пожалела, что рядом нет Сид, которая бы здесь очень пригодилась. Но взять с собой лошадь было бы слишком опасно. На протяжении первой мили Сид, наверное, перекликалась бы с лошадьми, которые стреноженными паслись на лугу недалеко от главного дома. За исключением сигнала тревоги лучше всего высоко в горах разносится ржание одинокой лошади.
Солнечный свет дрожал на осиновых листочках и пробивался сквозь ветви вечнозеленых деревьев. Свежий, бодрящий воздух, наполненный запахом смолы, был неподвижен, исключение составляли лишь редкие дуновения ветерка над озерной гладью. Отдаленное бормотание водопада, доносящееся из-за леса, напоминало Алане, что она приближается к одному из открытых скалистых участков тропы. Она должна быть предельно осторожна, чтобы ее не заметили находящиеся внизу рыбаки.
Лес становился реже, деревья попадались нечасто, затем вообще исчезли: тропа поползла по крутому обрывистому склону. Гребень горы был усеян отколовшимися камнями разных размеров. Рокот водопада отчетливо доносился из-за скал. Направо от тропы земля резко обрывалась, заканчиваясь сапфировыми глубинами озера.
Алана бросила туда взгляд и больше уже не смотрела в ту сторону. Сконцентрировав внимание на неровностях почвы у себя под ногами, Алана прокладывала путь по откосу. Первую сотню ярдов ее дыхание было неглубоким, учащенным. Затем она смогла его отрегулировать. Страх высоты медленно угасал, возвращая силу ногам.
Прежде чем исчезнуть за выступом Разбитой Горы, женщина обернулась и посмотрела вниз, на озеро. Скопления сверкающих белых облаков отбрасывали радужные тени на водную гладь, подчеркивая прозрачность и глубину озера и воздуха.
Сердце Аланы забилось сильнее, ладони стали липкими, но она заставила себя посмотреть на северный берег. Там виднелись три пятнышка — три темные точки на фоне серого гранита береговой линии.
Три рыбака.
Никто не увидел Алану и не побежал за ней, чтобы вернуть назад. Если повезет, никто до обеда и не заметит, что она ушла. А потом будет слишком поздно, чтобы бросаться вдогонку.
Никто не ездит верхом и не предпринимает пеших прогулок по высокогорным тропам в ночное время, если, конечно, на карту не поставлена жизнь.
Кроме того, даже когда Боб обнаружит, что ее нет в охотничьем домике, он не будет знать, где она. В последнюю очередь он сможет предположить, что место, где надо искать Алану, находится значительно выше на Разбитой Горе, на пути к первому, верхнему, озеру, на вершине выступа отвесной скалы, откуда вода низвергается в темноту, в той самой точке, где погиб Джек, а она потеряла память.
«Именно там я все вспомню, если это вообще где-нибудь произойдет, — твердила себе Алана. — Несомненно, там, где все наиболее точно напоминает картину, возникающую в моих видениях…»
Там всплывет она из унылого мрачного омута амнезии к яркому свету реальности. Там, если вообще где-либо на земле.
Если женщина не вспомнит все сразу, она просто останется там, будет спать на скале около озера, если это будет необходимо. Она будет делать все возможное, чтобы вспомнить. Затем поймет и примет любое из того, что вернется к ней.
По правде говоря, мало что было поставлено на карту. Вот почему она в конце концов вернулась на Разбитую Гору. Ей нечего было терять.
Алана упорно поднималась в гору. Хотя второе озеро находилось менее чем в двух милях от лагеря, Алане понадобилось три часа, чтобы совершить восхождение. Одной стороной проблемы была высота. Другой — неровность тропы.
Самой большой трудностью при восхождении был ее собственный страх. Каждый шаг на пути к первому озеру был сродни булыжнику, который подкладывали ей в рюкзак, тянувший вниз.
К тому времени как она вскарабкалась на седловину хребта, скрывавшего второе озеро, Алана обливалась потом и чувствовала головокружение. Она стояла и смотрела вниз на крошечный болотистый участок воды. Больше похожее на пруд, чем на настоящее озеро, в самые засушливые годы второе озеро существовало только на картах. В этом году, однако, зима была снежной, а лето — щедрым на грозы. Роскошным серебристым ковром сверкала вода на фоне густой луговой зелени и болотных растений.
Озеро было наполнено водой, и когда Алана была здесь в последний раз. Облака бурлили, осины гнулись под порывами ветра, грозовой ветер качал изящные нарядные деревья, его завывания разносились по горным склонам.
Дождя не было. Тогда не было. Лишь тучи и редкие крупные капли воды, которые ветер с силой швырял с высоты.
Гром гремел отдаленно, рассеянно. Остроконечная вершина, возвышающаяся рядом с Разбитой Горой, была окутана черно-синим туманом и молниями. Но не сама Разбитая Гора. Не тогда. Раскаты грома не раздавались над Разбитой Горой до следующей ночи.
Не замечая ничего, кроме прошлого, Алана невидящими глазами смотрела на ленту воды, уютно устроившуюся в зеленой ложбине между гранитными выступами.
И вспоминала.
Здесь они дали передохнуть лошадям. Она отошла к краю небольшого луга и прислонилась к дереву, прислушиваясь к далекой песне воды по ту сторону скалы.
Джек подошел к ней сзади, и ей захотелось зажать руками уши, не впускать его в чудесный мир звуков. Но тогда она не сделала этого.
Сейчас она вспоминала Джека, их спор и возвышающуюся над ними холодную строгую гору…
— Джилли, не глупи, выбрось дурь из головы. Иначе мы никогда не будем знамениты. Еще несколько лет — это все, о чем я прошу.
Ей хотелось кричать от отчаяния. Джек никогда не смирится с тем, что она не может продолжать комедию с «прекрасной провинциальной парой».
Она должна стать свободной.
— Джилли, лучше послушай меня.
— Я слушаю, — вяло откликнулась она. — Я просто не соглашаюсь.
— Тогда ты просто не понимаешь, — настойчиво произнес он. — Как только ты поймешь, ты
согласишься.
— Нет, это ты не понимаешь. На сей раз не будет по-твоему, Джек. Прежде всего, тебе не следовало ставить мне условия и требовать, чтобы я вышла за тебя замуж. А мне не надо было уступать.
Не глядя на Джека, она провела рукой по длинным черным косам, которые падали ей на грудь.
— Это было ошибкой, — наконец произнесла она. — Грубой ошибкой. Пора признаться себе в этом.
— Ты не права. Подумай об этом, Джилли. Ты ошибаешься.
— На протяжении нескольких лет я не думала ни о чем другом, и я решилась.
— Тогда ты просто будешь вынуждена изменить свое решение.
Она внезапно обернулась, уловив его злой взгляд. Он пожал плечами и очаровательно улыбнулся.
— Хватит, Алана. Давай прекратим спор и для разнообразия немного развлечемся. Вот для чего мы здесь, помнишь…
Да, Алана вспоминала. Слишком поздно. Раф ушел. Она вспоминала. И испугалась.
Женщина вздрогнула и поправила рюкзак, отголоски прошлого и воспоминания окружили ее, а она упорно продолжала подъем.
Сначала она вспомнила незначительные детали, отдельные мгновения, затем минуты неторопливо складывались в полноценные воспоминания. Чем ближе она подходила, чем выше взбиралась на Разбитую Гору, тем прозрачнее становилась завеса, затмившая память… и яростнее сопротивлялся разум тому, что она требовала от самой себя.
Алана больше не убеждала себя, что быстрое сердцебиение и затрудненное дыхание вызваны высотой и перенапряжением. Она боролась со страхом так же, как боролась с упорным отказом Джека смело взглянуть в лицо реальности ее решения оставить его.
Внезапно женщина осознала, что остановилась. Она стояла, прислонившись к скале, тело сотрясалось от дрожи, взгляд был сосредоточен на последнем, невероятно крутом участке подъема к верхнему озеру.
Разбитая Гора величественно возвышалась над озером: гранит, пронзающий небо. Она ждала ее: отвесная скала и склон, где завывал ветер, где вода падала в темноту и разбивалась далеко внизу о неподатливые камни. Гора ждала ее, и Алана была в ужасе. — Соберись с силами и иди дальше, Алана Бурдетт, — произнесла она сквозь полотно стиснутые зубы. — Как говорил всегда отец, нельзя заставлять горы ждать. Кроме того, что у тебя осталось, что ты еще не потеряла? Ничего. Абсолютно ничего.
Алана устремила взгляд на тропу прямо у себя под ногами и продолжила путь. Она не поднимала глаз, не останавливалась, не думала. Одно за другим возвращались воспоминания: беспорядочное скопление облаков над черным провалом памяти… облака и воспоминания белой густой бурлящей массой зависли над горными вершинами, над ней самой. Она стояла у края небольшой, словно висящей под угрюмым небом долины, на которой покоилось первое озеро. Слышались отдаленные раскаты грома, предвестника надвигающейся бури.
Но это происходило не сейчас. Облака не сталкивались, не закручивались одно вокруг другого, не окутывали горные вершины. Гроза начнется позже, принесет с собой темноту в самый разгар дня, черный дождь и белый лед, и гром, разрывающий горы на части.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27