— Он выхаживал Доминика, после того как тот побывал в плену у султана.Кассандра с любопытством посмотрела на Саймона.— Нечасто встретишь у мужчин дар врачевателя, — с уважением произнесла она. — Еще реже можно встретить воина-целителя.Под оценивающим взглядом серых глаз Кассандры Саймон почувствовал себя неуютно.— Ничего особенного в этом нет, — коротко отрезал он. — Я просто заботился о своем брате, пока он не смог позаботиться о себе сам.Кассандра снова склонилась к Ариане, и Саймон с облегчением перевел дух. Посвященная и глендруидская колдунья тихо перешептывались, обсуждая достоинства каких-то трав, называя их древними именами, которые были высечены на камнях друидов задолго до того, как первый римский легион вступил в Спорные Земли.Саймону показалось, что прошла вечность, прежде чем целительницы отошли от неподвижного тела Арианы. Тихо сказав что-то Кассандре, Мэг зашла за ширму в углу комнаты и стала снимать запачканную льняную сорочку. Затем она вновь надела свою повседневную тунику — обычай глендруидов требовал, чтобы сорочка целителя была тщательно, с соблюдением особого ритуала, выстирана.— Она спит так спокойно, как только это возможно при ее состоянии, — тихо сказала она неподвижно застывшему воину.— Заходил оруженосец Доминика и просил передать, чтобы ты повидалась с мужем, когда закончишь, — сообщил ей Саймон.Мэг коснулась руки Саймона в знак согласия и поспешила к выходу. Она нашла Доминика вместе с Дунканом в одном из господских покоев замка.— Ну, как леди Ариана? — тревожно спросил Доминик, как только Мэг появилась в дверях.Дункан поднял голову от стола, покрытого цветной тканой скатертью, на которой стояли остывшие кушанья. Карие глаза Шотландского Молота настороженно блестели в отсветах огня в очаге — он знал, что от брака Арианы и Саймона зависело очень многое, даже отношения между Нормандией и английским королем Генрихом.— Пока ей во всяком случае не хуже. Бог даст, при надлежащем уходе она скоро встанет на ноги. Но если вдруг начнется горячка…Мэг устало вздохнула и потерла поясницу. До недавнего времени беременность не беспокоила ее, но сейчас, казалось, ребенок прибавлял в весе с каждым днем.— Иди ко мне, соколенок, — ласково сказал Доминик, протягивая руку жене.Мэг присела на скамью, и Доминик принялся заботливо растирать ей спину.— Ариана чувствует себя лучше, чем я ожидала, когда увидела ее окровавленную исподнюю рубашку, — помолчав, добавила Мэг. — Из чего бы ни было соткано ее платье, оно останавливает кровь так же хороши, как любой порошок или целебная мазь глендруидов или Посвященных.— А как Саймон? — спросил Дункан. — Эрик говорил, что он был ранен в битве.— Ничего серьезного — царапины, ушибы, синяки, шишки, — ответила Мэг. — Наша помощь ему не потребовалась.Мэг вздохнула и благодарно прильнула к заботливым рукам своего супруга.— Он винит себя за то, что случилось с Арианой, — сказал Доминик.— Почему? Как это произошло? — тревожно спросила Мэг.— Саймон вступил в бой с пятью изменниками, чтобы дать Ариане возможность скрыться, — ответил Доминик.Мэг задохнулась от изумления. Повернув голову, она уставилась на мужа широко распахнутыми изумрудными глазами.— Но вместо того чтобы во весь опор скакать к замку, — продолжал Доминик, — Ариана как вихрь ворвалась на своей коротконогой лошадке в самую гущу схватки. Ее безрассудная храбрость и спасла Саймону жизнь.— Это правда? — тихо произнесла Мэг.— Да, — сурово ответил Доминик. — Я в неоплатном долгу у холодной норманнки.— Холодной? — переспросил Дункан. — Да холодная женщина спокойно смотрела бы, как Саймон погибает, и глазом бы не моргнула. Нет, я бы сказал, что Ариана способна на глубокое страстное чувство.— Но только не к мужчинам, — жестко произнес Доминик.Дункан даже вздрогнул — так велика была уверенность в голосе Волка Глендруидов — и покачал головой, молча сочувствуя Саймону Верному.Порыв ветра ворвался в комнату. Где-то наверху в замке захлопали ставни. Сокол Саймона, одиноко сидящий на своем шесте в большом зале, издал пронзительный клик, но никто не ответил на его призыв.Караульный на стенах крепости прокричал время.Доминик встал и неуверенно направился к двери, но спустя мгновение, как бы очнувшись, ускорил шаг.— Тревоги не было — изменники поблизости не обнаружены, — произнес ему вслед Дункан.— Я опасаюсь не нападения разбойников, а наступления ранней зимы, — бросил на ходу Доминик.Шаги его постепенно стихли на винтовой каменной лестнице.Дункан взглянул на глендруидскую колдунью.— Что тревожит его, Мэгги? — спросил он.Она слабо улыбнулась, услышав свое ласковое детское имя, но ее улыбка быстро угасла.— У него все Блэкторн на уме, — озабоченно ответила она.— До вас дошли какие-нибудь дурные вести?— Нет. После того как Доминик расправился с Риверсами, изменники предпочитают обходить наши владения стороной и больше не досаждают нашим людям.— Так почему же тогда Доминик мрачен, как волк, посаженный на цепь?Мэг на мгновение прикрыла глаза, почувствовав сильный толчок ребенка. Она ласково обхватила руками живот, черпая силы в новой жизни, зародившейся в ее чреве. Как ни тяжело протекала беременность, ее радовало то, что малыш такой здоровый и сильный.— Все объясняется просто, — вздохнула она. — Мне видятся дурные сны.Дункан хмыкнул.— В твоих колдовских сновидениях все исполнено значения.Мэг покачала головой. Золотые колокольчики печально запели, и огненные вспышки заиграли в ее волосах.— Мне снились два волка: черный и бурый, — медленно произнесла она. — Снился дуб с карими глазами и арфа, поющая, как соловей, под руками золотого рыцаря. Мне привиделась буря, нависшая над всем этим. Жестокая буря!— Ну, теперь понятно, что Доминик себе места не находит от тревоги, — язвительно заметил Дункан.— Да, это так. Томас Сильный охраняет Блэкторн в наше отсутствие. Он преданный и храбрый воин, но он не сможет заменить хозяина замка, если зима задержит наш отъезд из Стоунринга и беда постучит в стены Блэкторна.Пробормотав проклятие, Дункан запустил руки в свою густую шевелюру. В мерцающем свете очага были видны многочисленные шрамы и рубцы, покрывавшие его руку, — память о давних битвах.— Вы должны вернуться в Блэкторн, — решительно произнес он. — Мои беды и так уже слишком долго удерживали вас здесь.— Но я совсем не это хотела сказать, — оправдывалась Мэг.— Я знаю. Но я имею в виду именно это.Дункан поднялся с изяществом и легкостью, неожиданными для такого крупного мужчины. Некоторое время он молчал, наблюдая за пляской огненных язычков в камине, затем промолвил:— Я пошлю с вами отряд стражников. Они будут сопровождать вас до поместья Карлайсл. Далее вам ничто не угрожает. Я бы и сам поехал с вами, но…— Ты нужен здесь, в Стоунринге, — закончила за него Мэг.— Да. Особенно сейчас, когда эти треклятые изменники повадились грабить и убивать слабых и беззащитных.Дункан стиснул руки, будто почувствовал в ладонях знакомую тяжесть боевой секиры, с жутким свистом рассекающей воздух.— Я прикажу, чтобы ваши лошади и скарб были готовы завтра к рассвету, — сказал Дункан. — Не тревожься, Мэгги. Мы будем ухаживать за женой Саймона, как если бы она была членом нашей семьи. Когда ей станет лучше, мы привезем ее в Блэкторн к мужу.Дункан ни минуты не сомневался, что Саймон последует за своим братом и господином и на следующее утро вместе с ним покинет Стоунринг. Волк Глендруидов никогда и не скрывал, как он ценит советы, помощь и ратное искусство Саймона Верного.Мэг вздохнула и с трудом попыталась встать.— Куда ты торопишься? Погрейся еще у огня, — быстро произнес Дункан, направляясь к ней.— Нет, я должна идти. Посмотрю, как там моя больная.Дункан бережно взял Мэг за плечи и улыбнулся ей доброй, искренней улыбкой.— Когда-нибудь, когда придут для всех нас лучшие времена, вам с Волком Глендруидов непременно следует еще раз побывать в Каменном Кольце, — мягко произнес он. — И для вас тоже расцветет священная рябина. Я верю в это так же, как верю в себя.Мэг расцвела в улыбке — будто проглянуло теплое ласковое солнце. Приподнявшись на цыпочки, она коснулась губами щеки Дункана.— Мы, разумеется, еще раз приедем к вам, — проговорила она.Улыбка все еще играла на ее губах, пока она поднималась в комнату Арианы. Кассандра сидела у постели больной, вышивая на куске полотна какой-то замысловатый узор.Полог кровати был опущен, защищая Ариану от ледяных порывов ветра, проникающего сквозь узкие стрельчатые окна.— Как она? — тихо спросила Мэг.— Спит.— Ее лихорадит?— Похоже, что нет, хвала Всевышнему, — промолвила Кассандра.— Саймон ушел к Доминику на сторожевой пост?— Нет, — ответил низкий голос из-за полога кровати.Саймон отдернул занавес и встретил удивленный взгляд глен-друидской колдуньи.— Не волнуйся, — произнес он. — Я ее не потревожу. Просто без меня она спит беспокойно.Мэг посмотрела на Ариану: девушка лежала, свернувшись под покрывалом, повернув лицо к Саймону. Между ними, как мостик, соединяющий два берега, лежало аметистовое платье.Нахмурившись, Мэг обернулась к Кассандре.— Я не знаю, как принято у вас, Посвященных, — сурово сказала она, — но глендруиды тщательно очищают все, чего может коснуться больной.— Можешь проверить, — возразила Кассандра, — и ты убедишься, что это платье свежо и чисто и без твоих ритуальных стирок в травяных настоях.— Да, это так, — подтвердил Саймон. — Я сам осмотрел ткань — мне известно, как ревностно ты соблюдаешь свои ритуалы.Мэг подошла к кровати, взяла в руки краешек ткани, слегка помяла в ладони и вдохнула его запах. Затем медленно выпустила ткань, и она упала на прежнее место — между щекой Арианы и плечом Саймона.— Ее словно только что соткали, — изумленно произнесла Мэг.— Да, — сказала Кассандра. — Ткани, сотканные Сереной, высоко ценятся Посвященными.Мэг задумчиво смотрела, как пальцы Саймона тихонько поглаживают складки аметистового платья — ласково и нежно, как пушистую кошку.И, как ласковая кошка, ткань в ответ прильнула к его ладони.— Доминик звал меня? — спросил Саймон.— Сейчас? Нет. Но завтра мы покидаем Стоунринг.Саймон сжал ткань в молчаливом протесте.— Ариана еще очень слаба для такого долгого и трудного переезда, — осторожно произнес он.— Да, конечно. Дункан и Эмбер позаботятся о ней, — сказала Мэг.— И я останусь с ней, — добавила Кассандра.Саймон не отвечал.— Не волнуйся, — уговаривала его Мэг. — Кассандра, как и я, хорошо разбирается в искусстве врачевания.Саймон молча кивнул.Он знал, что долг призывает его последовать за своим братом и господином, Волком Глендруидов. Но сейчас при мысли об этом он почувствовал непонятную тяжесть на сердце.В невеселой задумчивости он долго смотрел на Ариану. Она рисковала своей жизнью ради его спасения и отказывалась отдать ему свое тело, как того требовали Господь, обычай и священные узы брака.«Храбрая моя пташка, если я тебя покину, тебе будет от этого легче?А твои печальные песни — зазвучат ли они без меня веселее?»Кассандра отложила вышивание, подошла к постели и пристально посмотрела на Ариану и Саймона.Но с еще большим вниманием Посвященная вглядывалась в волшебную ткань, лежавшую между ними.— Подойди ко мне, Саймон, — мягко произнесла вдруг Кассандра.Его черные глаза сузились в ответ на ее просьбу, но тем не менее он молча отложил в сторону фиолетовую ткань и осторожно, стараясь не потревожить Ариану, поднялся с постели.Когда он выпрямился, платье потянулось за ним и потерлось о его бедро.— Теперь отойди чуть подальше, — произнесла Кассандра, отступая на шаг.Саймон недоуменно последовал за ней, и платье соскользнуло с его бедра на кровать.Саймон хотел было сделать шаг назад, но подавил это невольное движение — только сейчас он осознал, как приятно ему было прикасаться к этой странной непредсказуемой ткани.— Смотри, — тихо сказала Посвященная глендруидской колдунье.Поза Арианы стала беспокойной, целительный сон, казалось, покинул ее, как по волшебству. Она лежала на кровати бледная как мел.— Что с ней? — тревожно спросила Мэг Кассандру. — Что случилось?— Когда-то ткачихи из Сильверфелла умели шить одежду, которая была приятна и телу, и душе, — прошептала Кассандра. — И Серена — одна из немногих, кто сохранил это искусство.Саймон гневно обернулся к Кассандре.— Ты говоришь, что здесь не обошлось без колдовства? — резко спросил он хриплым голосом.Кассандра смерила его взглядом.— Нет, — спокойно произнесла она. — Я всего лишь говорю о том, что в мире есть вещи, которые нельзя ни взвесить, ни измерить, ни потрогать, ни даже увидеть.Лицо Саймона стало замкнутым и мрачным.— Объясни, — потребовал он.— С удовольствием, — любезно ответила Кассандра.Саймон напряженно ждал.— Но сперва, — холодно продолжала Посвященная, — ты покажешь, как восходит луна, Эдгару Слепому и расскажешь глухому сынишке мельника, как поет соловей в роще.Глаза Саймона сузились — их чернота напоминала глухую полночь. Он повернулся к Мэг.— Это проклятое платье причинило Ариане боль? — гневно спросил он.Мэг задумчиво склонилась к постели больной и прикоснулась рукой к платью, всматриваясь в него особым взглядом глендруидов.— Странная ткань, — пробормотала она выпрямляясь, — но в ней я не вижу злых чар.— Ты уверена? — спросил Саймон.— Да, я уверена, — сказала Мэг, — потому что никакое другое платье не смогло бы так долго сдерживать кровотечение. Разве можно назвать это злыми чарами?Саймон молча прикрыл глаза, скулы его напряглись: было заметно, что он пытается обуздать свои чувства.«Оставят ли меня когда-нибудь в покое эти колдовские штуки?Как бы я хотел забыть то, что сделала со мной и Домиником эта ведьма Мари!»Саймон тяжело вздохнул и открыл глаза — в них, как в зеркале, отразились все его невысказанные мысли о прошлом, отравившем его душу.— Не очень-то мне по душе колдовство, — произнес он наконец с пугающим спокойствием. — Я не говорю о тебе, Мэг, — добавил Саймон, и его голос смягчился. — Твое ведовство спасло Доминику жизнь, и ты скорее бы умерла, чем согласилась причинить ему зло.— Но Эмбер ведь тоже колдунья? — сказала Мэг.— Она принадлежит Дункану — ему и судить о ней.Ариана тихо застонала. Ее голова беспокойно металась по подушке, будто она искала что-то. Или кого-то.— Она ищет тебя, — неожиданно произнесла Кассандра.Саймон мрачно уставился на Посвященную.— Меня? — переспросил он.— Да.— Ошибаетесь, сударыня. Моя жена не питает ко мне никаких нежных чувств.— Неужели? — пробормотала Кассандра. — А, ну тогда мне все понятно.— Что тебе понятно? — раздраженно спросил Саймон.— Почему она рисковала собой, спасая твою жизнь.Саймон стиснул зубы, подбородок его напрягся.— Я понятия не имею, почему она помчалась в самую гущу схватки, — произнес он, чеканя каждое слово. — И это будет первое, о чем я спрошу у нее, когда она очнется.— Если ты завтра уедешь, боюсь, Ариана никогда уже не проснется, — уверенно произнесла Кассандра.Лицо Саймона помертвело. Он резко обернулся и пристально посмотрел на свою жену. Она лежала на постели бледная как мрамор. С каждым вздохом из ее груди вырывался жалобный стон, будто кинжал все глубже проникал ей под ребра.— Объясняй это как хочешь, Саймон, — сказала Кассандра, — но Ариана скорее выздоровеет, если ты останешься с ней.— Она сможет поехать со мной? — спросил он.— Завтра? Нет, не думаю, — ответила Посвященная. — Недели через две? Возможно.Саймон обернулся к Мэг, но она уже направлялась к двери.— Мэг! — тихо позвал он ее.— Я схожу за Домиником, — ответила она.Саймон направился было к кровати Арианы, но Кассандра остановила его — ее бледные холодные пальцы крепко стиснули его запястье. Кольцо с алым, зеленым и голубым драгоценными камнями переливалось всеми цветами радуги.— Пусть сначала Волк Глендруидов увидит Ариану как она есть, без той жизненной силы, которая благодаря тебе вливается в платье Серены, — твердо сказала она.Саймон хотел спросить Кассандру, что значит эта неожиданная просьба, но, заметив блеснувший в ее глазах огонек любопытства, благоразумно решил промолчать.— Что случилось? — спросил Доминик, входя в комнату. — Мэг говорит, что Ариане стало хуже.— Посмотри на нее внимательнее, Волк Глендруидов, — произнесла Кассандра.Ее голос сказал Доминику больше, чем ее слова. Он пристально посмотрел на Ариану, как охотник, заметивший в глубине чащи оленя.— Как, по-твоему, она выглядит? — спросила Посвященная.Доминик покосился на Саймона.— Говори смелее, — подбодрила его Кассандра. — Саймон нас уверяет, что они с женой на дух не переносят друг друга.— Она выглядит как женщина в родильной горячке, — грубовато произнес он.— Или как раненый рыцарь в лихорадке? — предположила Кассандра.— Да, пожалуй, что и так.— Глендруидская целительница! — обратилась Кассандра к Мэг. — Подойди к Ариане и положи свою руку на платье Серены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39