Даже сейчас он бормотал, поглаживая девушку по плечу:
— Ну, вот видите! Им осталось совсем немного. Они хорошие ребята. Знаете, лорд Эдвард нанимает только лучших…
Однако троих молодцов лорда Эдварда было недостаточно, чтобы вытянуть экипаж. Испуганные лошади то и дело шарахались на обледенелой дороге, и в тот самый момент, когда передние колеса оказались на поверхности, копыта коней начали скользить и экипаж покатился вниз. Испугавшись, что людей может покалечить, Пегги предостерегающе крикнула, и слуги в последний момент успели разбежаться.
— О Господи, — всхлипнула девушка. Теперь она готова была разрыдаться по-настоящему. — Это ужасно. Бедные люди! И бедные кони! Сэр Артур, а сколько может понадобиться времени, чтобы пешком добраться до поместья Роулингзов? Сейчас только пять часов, а уже темнеет…
— Крепитесь, мисс Макдугал. — Сэр Артур, как и она, выглядел удрученным. Он явно тоже предпочел бы попивать чай, устроившись у жаркого камина. — Крепитесь. Лорд Эдвард не оставит нас в беде.
Такой веры у Пегги не было. Хотя в течение двух недель, которые прошли с того ужасного дня в Эпплсби, когда они познакомились, лорд Эдвард воздерживался от попыток заигрывать с ней, девушка все еще не была полностью уверена, что ему можно доверять.
Правда, он показал себя истинным джентльменом во время их пребывания в его чудесном лондонском доме. Он послал за сэром Артуром и его супругой, чтобы они сопровождали Пегги, и хоть ей не было никакого дела до управляющего, леди Артур Герберт оказалась на редкость милой женщиной. У нее было все, чего недоставало ее мужу — привлекательность, чувство юмора и здравомыслие. Мать пятерых дочерей, она спокойно переносила казавшуюся бесконечной череду портних, которая явилась результатом обещания лорда Эдварда по поводу нового гардероба, и после визитов к полдюжине модисток держалась много лучше, чем Пегги. В промежутках между примерками леди Вирджиния сопровождала Пегги в прогулках по Лондону. Она согласилась посетить и палату общин, хотя сессия парламента еще не началась, и с таким энтузиазмом ходила по музеям, будто никогда там раньше не бывала.
Лорд Эдвард позаботился о том, чтобы юный герцог тоже не скучал, и организовал ему уроки верховой езды, походы в зоопарк и магазины. Посещение магазинов завершилось несколькими покупками, буквально взбесившими Пегги, которая никак не могла смириться с тем, что у десятилетнего мальчика может быть собственное ружье, не говоря уже о скакуне в шестнадцать ладоней ростом.
Но долго дуться на человека, который каждый вечер сопровождал их на обеды в дорогие рестораны, о которых Пегги только читала, даже не помышляя о том, чтобы там когда-нибудь оказаться, было просто невозможно. И разве можно было продолжать обижаться на лорда Эдварда, когда после каждой порции сочных лобстеров, шампанского или меренг он неизменно доставал из кармана самые дорогие билеты в оперу или театр? А до того, что каждый раз вскоре после обеда галантный кавалер исчезал в неизвестном направлении, — до того ей не было никакого дела. Как заметила, пожав плечами, леди Герберт, Эдвард Роулингз — человек светский, ему довольно скучно проводить все вечера в компании старой супружеской пары и, добавила про себя Пегги, поскольку леди Герберт была слишком хорошо воспитанна, чтобы упомянуть об этом, стыдливой дочки священника.
Пегги особенно неловко чувствовала себя по утрам, когда лорд Эдвард завтракал вместе с ними. Хотя одет он бывал всегда безукоризненно, под глазами явно проступали темные круги, а иногда, она в этом была совершенно уверена, от него исходил запах выпитого накануне виски. В общем, Пегги полагала, что лорд Эдвард проводит время так, как принято в кругу мужчин его возраста и положения в обществе. И ее интересовал вопрос, сколько именно денег он оставлял каждую ночь на зеленом сукне и сколько точно любовниц облагодетельствовал.
И все же, несмотря на уверенность в том, что лорда Эдварда засасывают разврат и гедонизм, Пегги была с ним неизменно любезна. Она не хотела, чтобы Джереми ощущал ее неприязнь к новоявленному родственнику. Для нее было важно, чтобы ее племянник, в семье которого никогда не было мужчины, за исключением деда, учился у своего дяди, чего мальчик, конечно же, не стал бы делать, узнай он, насколько плохо она относится к лорду Эдварду. Поэтому впервые в жизни Пегги старалась держать свое мнение при себе. Каждый раз, когда девушка видела лорда Эдварда недовольно склонившимся над утренним кофе, она внимательно следила за тем, чтобы с ее язычка не сорвалась какая-нибудь колкость по поводу его образа жизни.
Однако Пегги все же должна была признаться себе, что на нее произвело впечатление мужество, которое лорд Эдвард проявил во время аварии. Когда экипаж начал опрокидываться, он обнял ее, чтобы защитить, а потом буквально выдернул девушку из-под падавшей туши сэра Артура. Увы, он не смог уберечь ее от довольно сильного удара головой о масляный фонарь, висевший на стенке кареты. Но забота, которую проявил лорд Эдвард, нежно вынесший ее из экипажа и приложивший свой платок к ране, которую она не могла видеть (и не верила, что настолько опасна, как все пытались показать), его твердое решение самому идти за помощью в поместье — все это намного улучшило мнение девушки о нем. У нее даже не хватило смелости сетовать на холод, так она была тронута его обеспокоенностью.
Но его не было уже довольно долго. Пегги промерзла до костей, к тому же у нее разболелась голова. Сколько миль отсюда до Роулингза? И сколько времени понадобится, чтобы до них добрался высланный на помощь экипаж?
Пегги подумала о леди Герберт, их пяти дочерях и о том, как тепло и радостно ей было, когда прошлой ночью они останавливались в их пришедшем в упадок имении, расположенном в каком-нибудь десятке миль от Роулингза. Если бы только знать об этой ужасной метели, когда в полдень они выезжали оттуда. Если бы только… если бы только ее ноги не замерзли так сильно!
— Эй, там! — Сэр Артур поднял руку и помахал кому-то. Но он смотрел не туда, куда убежал Джереми, а в противоположную сторону. — Эй!
Пегги повернула голову, жмурясь от ветра, и увидела одинокого всадника, приближавшегося крупной рысью. Очень глупо было так гнать животное в такую погоду по такому льду. Девушка вдруг с испугом подумала, что только человек, спасающийся от кого-то или чего-то, будет лететь с такой скоростью и что сэр Артур, быть может, машет разбойнику. С забившимся сердцем Пегги спряталась за спиной толстого как бочка рыцаря и обнаружила, что его импозантная фигура очень хорошо защищает от свирепого ветра.
— Эй, там, — позвал сэр Артур. — Вы не могли бы нам помочь, сэр?
Конь и всадник появились из кружащейся завесы снега и льда, и Пегги поймала себя на том, что зачарованно уставилась на огромного жеребца с налитыми кровью глазами и пышущими паром черными ноздрями. Всадник казался не менее страшным. Одетый во все черное, широкоплечий, с глазами, отливающими сталью, мужчина усмехался, глядя на нее сверху вниз… и девушка вдруг поняла, что это не кто иной, как лорд Эдвард. Он управлялся с массивным животным, верхом на котором сидел, с грациозной силой, посвистывая сквозь ровные белые зубы, когда конь начинал переступать в глубоком снегу тяжелыми копытами.
— Лорд Эдвард! — вскричал, не скрывая радости, сэр Артур. Он притронулся к своей шляпе и положил руку на уздечку. Это было ошибкой. Конь рассерженно мотнул черной как ночь головой, испятнав накидку сэра Артура пеной с губ и мокрым снегом.
— О, прошу прощения, — пробормотал сэр Артур, обращаясь главным образом к коню, и это заставило Пегги спрятать улыбку в воротник шубки. — Но откуда вы приехали, лорд Эдвард? Я видел, как вы и Боб тронулись совершенно в противоположном направлении.
— Так и есть, — скрипнув кожей, лорд Эдвард одним движением спрыгнул с седла и тяжело приземлился в снег рядом с сэром Артуром. С самой первой встречи управляющий казался Пегги весьма крупным мужчиной, но лорд Эдвард был на голову выше и возвышался над девушкой почти на целый фут. В сапогах для верховой езды и в бриджах лорд Эдвард Роулингз выглядел особенно стройным рядом с толстым сэром Артуром, но при этом он всем своим видом внушал почтение.
— С ветром, который дует с торфяников, не следует шутить, — пояснил Эдвард. — Пешему с ним не справиться. Поэтому мы сделали крюк и добрались до Эшбери-Хауса. Я позаимствовал коня и вернулся так скоро, как мог. А экипажу потребуется некоторое время, чтобы подъехать сюда. Все дороги замело.
— Господи, — в смятении проговорил сэр Артур. — Вот беда… Рана на голове мисс Макдугал все еще кровоточит, милорд, и я опасаюсь, что ей ужасно больно.
— Все еще кровоточит? — эхом отозвался Эдвард, не обратив внимания на возглас протеста, слетевший с губ Пегги и унесенный ветром. Его глаза, серые, как небо над ними, осуждающе глянули на нее:
— Уберите платок, — приказал он. — Дайте мне посмотреть.
— Нет ничего страшного. Это все Джереми. Он проявляет обо мне чрезмерную заботу. — Девушку смущало то, что все вокруг разволновались, скорее всего, из-за пустякового пореза.
Кроме того, она постоянно ощущала на себе напряженный взгляд лорда Эдварда. Отчего это он все время на нее так смотрит? Он же должен понимать, что она никогда не сможет быть для него никем иным, кроме как свояченицей… и при этом не особенно дружелюбной. Ну и чушь! Это опасный человек. Больше всего Пегги не хотелось, чтобы он, держа ее голову в руках, разглядывал в упор. Его прикосновения лишали ее сил, а взгляд — ох, лучше бы ему так не смотреть на нее, а то придется преподать свояку хорошенький урок.
Но Эдвард не отставал от девушки до тех пор, пока она, неохотно отняв платок ото лба, не подставила ему лицо. При этом она старалась не встречаться с ним глазами. Он взял Пегги за подбородок рукой, затянутой в черную перчатку, и стал пристально рассматривать ее лоб, меж темных бровей легла глубокая морщина. Она без проблем перенесла бы это испытание, если бы Эдвард не счел необходимым провести другим чистым носовым платком — на этот раз платком сэра Артура — вдоль границы волос.
У Пегги вырвался крик боли. Она закусила нижнюю губу, но не смогла сдержать слез, когда Эдвард надавил на рану. У нее все поплыло перед глазами, земля как-то сразу начала уходить из-под ног. Роулингз немедленно отпустил ее подбородок и, несмотря на беззвучный протест, обхватил рукой тонкую талию. А у нее кружилась голова, правда, девушка не могла понять, от чего: от раны или от того, что он был так близко.
Сэр Артур принялся бранить Пегги за то, что она не сказала ему, как плохо себя чувствует, а та могла только умоляюще моргать, не в силах вымолвить ни слова. Девушка припала к лорду Эдварду, столь же благодарная за тепло его тела, как и за поддержку. Он укрыл ее тяжелым черным плащом, и Пегги, пригревшись, вновь начала ощущать свои пальцы и нос.
Только когда головокружение прекратилось, она почувствовала через шерстяную материю, на которой покоилась ее голова, твердость мускулов Эдварда. Девушка бессознательно вынула руки из муфты и положила их на его широкую грудь. Она была такой маленькой и слабой, что он почти не обратил внимания на это легкое прикосновение.
— Должно быть, ей и на самом деле очень плохо, — тараторил сэр Артур, — но бедняжка и словом не обмолвилась об этом.
— Чепуха! — удалось наконец ей произнести, хотя дыхание было еще прерывистым, а сердце отчаянно билось под корсетом. — Всего-то легкий ушиб…
— Пегги! — Рев Джереми мог бы поднять и мертвого. Пегги удивленно вскинула голову и увидела, как он катится по заснеженному склону холма, маленькое лицо горело от злости, а изо рта вылетал пар, словно из трубы локомотива.
— Что это вы делаете с моей Пегги? — требовательно закричал мальчик. — Сейчас же отпустите ее! — Давно считавшийся грозой Абердина, Джереми Роулингз участвовал в стольких стычках, что Пегги сбилась со счету, причем часто потасовки возникали из-за нее. Она очень надеялась, что приезд в дом предков поможет приучить его к цивилизованным отношениям…
Но пока по всему было видно, что дядя Эдвард под стать Джереми.
— А ну замолчи, молокосос, — рыкнул Эдвард, — а то я тебя отшлепаю.
— Ты не можешь этого сделать, — объявил Джереми. — Я — герцог!
— О, Джерри, — простонала Пегги. Ей меньше всего хотелось покидать тепло объятий Эдварда и вновь подставлять лицо безжалостному ветру, но оставаться в таком положении было по меньшей мере неблагоразумно. Да и честно говоря, в этом больше не было нужды. Рана опять напомнила о себе противными, но терпимыми толчками, а головокружение полностью прекратилось.
Однако, когда девушка посмотрела вверх, приготовившись попросить Эдварда отпустить ее, она вдруг обнаружила, что тот не обращает на нее ни малейшего внимания. Он с непроницаемым видом смотрел в небо.
— Снег усиливается, — заметил Эдвард. — Думаю, будет лучше, если я отвезу мисс Макдугал в Роулингз прямо сейчас. Ей не стоит дожидаться экипажа.
Пегги окинула черного жеребца нерешительным взглядом, пар клубами валил из его ноздрей.
— Милорд, я в полном порядке. Вполне могу подождать экипаж. И не надо держать меня, будто меня может унести ветром.
— С вами вовсе не все в порядке, и вы сделаете так, как я скажу.
Пронзительный взгляд Эдварда, казалось, сверлил ее насквозь, и Пегги отвела глаза, а на ее щеках вновь заиграл легкий румянец. Еще ни один мужчина, если не считать тайных воздыхателей на улицах Эпплсби, так беззастенчиво не разглядывал ее. «Неужели, — заволновалась девушка, — я выгляжу смешной?»
Будто ощутив неловкость ситуации, Эдвард убрал руку с тонкой талии Пегги. При этом, однако, он снял плащ и, невзирая на все протесты, набросил на плечики девушки. Плащ был таким большим, что Пегги буквально утонула в нем. Освободившись от нескромного объятия, она качнулась от ветра, ощущая жжение в тех местах, которых касался Эдвард. Щеки горели, и девушка потупила взгляд, чтобы не встретить ничьих глаз.
Тем не менее, Джереми знал свою тетушку слишком хорошо, чтобы его могли обмануть попытки Пегги вести себя как ни в чем не бывало.
— Ты больна, — заявил он, подойдя вплотную. — Почему же ты молчала?
— А что бы это изменило? — Она протянула руку и поправила мальчику шапку, натянув ее на уши. — Это не ускорило бы прибытие помощи.
Джереми смутился:
— Нечего меня опекать. Это о тебе надо позаботиться. — Выпятив грудь, он обратился к лорду Эдварду: — Думаю, дядя, тебе лучше увезти ее. Она не так сильна, как хочет казаться.
Услышав это заявление, Пегги чуть не рассмеялась, но поперхнулась, когда подняла глаза и увидела, что лорд Эдвард направляется к ней с выражением мрачной решимости.
— Вы едете со мной, — проговорил он не терпящим возражений тоном.
Пегги инстинктивно попятилась, со страхом посмотрев на жеребца.
— Ну нет, — запротестовала она, как оружие подняв свою муфту. — Все нормально. Я подожду здесь с сэром Артуром. Берите Джереми. Ему скорее понравится ехать верхом на… на… вот этом.
Но все ее протесты были напрасны. Хоть она и успела отступить на шаг, пальцы Эдварда поймали ее запястье, а в следующее мгновение девушка вдруг оказалась у него на руках. Эдвард подсадил Пегги в седло с такой легкостью, будто она была не тяжелее младенца, при этом его пальцы практически сошлись на туго затянутой в корсет талии. Пегги, очутившись на огромном коне так высоко над землей, не смогла удержаться, чтобы не вскрикнуть.
— С вами все в порядке? — спросил Эдвард, вглядываясь в лицо девушки.
Она с трудом проглотила вдруг вставший в горле ком и кивнула, пряча охвативший ее ужас за внешним безразличием, и с деланным спокойствием принялась укладывать свои юбки на крупе животного. В душе же Пегги лихорадочно молилась, чтобы не выкинуть какой-нибудь глупости вроде обморока.
Эдвард бросил свое мощное тело в седло позади нее, снял с девушки плащ, набросил себе на плечи и укрыл им Пегги. Его рука вновь бесстыдно обвила ее талию, но на сей раз девушка была благодарна за поддержку — это добавляло ей уверенности. Так, если бы она все же лишилась чувств, лорд Эдвард успел бы подхватить ее, прежде чем она упала бы на землю.
— Герберт, — сказал лорд Эдвард, разбирая поводья, — вы с его светлостью дождетесь здесь повозку. Она должна вскоре подойти.
— Конечно, — закричал сэр Артур. — Превосходно, милорд. И быть может, по пути нам удастся заехать к лекарю. Привезем его в поместье, чтобы он осмотрел рану мисс Макдугал.
Оказавшись сжатой сильными ногами Эдварда, Пегги постаралась сесть как можно ровнее, ее щеки пылали румянцем. Даже через платье и кринолин она ощущала прижатое к ее ягодицам массивное естество мужчины, а ее спина прикасалась к его твердой груди. Их недавнее объятие, по ее мнению, излишне интимное, было совершенно безвинно по сравнению с бесстыдством, с которым седоки сейчас прижимались друг к другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Ну, вот видите! Им осталось совсем немного. Они хорошие ребята. Знаете, лорд Эдвард нанимает только лучших…
Однако троих молодцов лорда Эдварда было недостаточно, чтобы вытянуть экипаж. Испуганные лошади то и дело шарахались на обледенелой дороге, и в тот самый момент, когда передние колеса оказались на поверхности, копыта коней начали скользить и экипаж покатился вниз. Испугавшись, что людей может покалечить, Пегги предостерегающе крикнула, и слуги в последний момент успели разбежаться.
— О Господи, — всхлипнула девушка. Теперь она готова была разрыдаться по-настоящему. — Это ужасно. Бедные люди! И бедные кони! Сэр Артур, а сколько может понадобиться времени, чтобы пешком добраться до поместья Роулингзов? Сейчас только пять часов, а уже темнеет…
— Крепитесь, мисс Макдугал. — Сэр Артур, как и она, выглядел удрученным. Он явно тоже предпочел бы попивать чай, устроившись у жаркого камина. — Крепитесь. Лорд Эдвард не оставит нас в беде.
Такой веры у Пегги не было. Хотя в течение двух недель, которые прошли с того ужасного дня в Эпплсби, когда они познакомились, лорд Эдвард воздерживался от попыток заигрывать с ней, девушка все еще не была полностью уверена, что ему можно доверять.
Правда, он показал себя истинным джентльменом во время их пребывания в его чудесном лондонском доме. Он послал за сэром Артуром и его супругой, чтобы они сопровождали Пегги, и хоть ей не было никакого дела до управляющего, леди Артур Герберт оказалась на редкость милой женщиной. У нее было все, чего недоставало ее мужу — привлекательность, чувство юмора и здравомыслие. Мать пятерых дочерей, она спокойно переносила казавшуюся бесконечной череду портних, которая явилась результатом обещания лорда Эдварда по поводу нового гардероба, и после визитов к полдюжине модисток держалась много лучше, чем Пегги. В промежутках между примерками леди Вирджиния сопровождала Пегги в прогулках по Лондону. Она согласилась посетить и палату общин, хотя сессия парламента еще не началась, и с таким энтузиазмом ходила по музеям, будто никогда там раньше не бывала.
Лорд Эдвард позаботился о том, чтобы юный герцог тоже не скучал, и организовал ему уроки верховой езды, походы в зоопарк и магазины. Посещение магазинов завершилось несколькими покупками, буквально взбесившими Пегги, которая никак не могла смириться с тем, что у десятилетнего мальчика может быть собственное ружье, не говоря уже о скакуне в шестнадцать ладоней ростом.
Но долго дуться на человека, который каждый вечер сопровождал их на обеды в дорогие рестораны, о которых Пегги только читала, даже не помышляя о том, чтобы там когда-нибудь оказаться, было просто невозможно. И разве можно было продолжать обижаться на лорда Эдварда, когда после каждой порции сочных лобстеров, шампанского или меренг он неизменно доставал из кармана самые дорогие билеты в оперу или театр? А до того, что каждый раз вскоре после обеда галантный кавалер исчезал в неизвестном направлении, — до того ей не было никакого дела. Как заметила, пожав плечами, леди Герберт, Эдвард Роулингз — человек светский, ему довольно скучно проводить все вечера в компании старой супружеской пары и, добавила про себя Пегги, поскольку леди Герберт была слишком хорошо воспитанна, чтобы упомянуть об этом, стыдливой дочки священника.
Пегги особенно неловко чувствовала себя по утрам, когда лорд Эдвард завтракал вместе с ними. Хотя одет он бывал всегда безукоризненно, под глазами явно проступали темные круги, а иногда, она в этом была совершенно уверена, от него исходил запах выпитого накануне виски. В общем, Пегги полагала, что лорд Эдвард проводит время так, как принято в кругу мужчин его возраста и положения в обществе. И ее интересовал вопрос, сколько именно денег он оставлял каждую ночь на зеленом сукне и сколько точно любовниц облагодетельствовал.
И все же, несмотря на уверенность в том, что лорда Эдварда засасывают разврат и гедонизм, Пегги была с ним неизменно любезна. Она не хотела, чтобы Джереми ощущал ее неприязнь к новоявленному родственнику. Для нее было важно, чтобы ее племянник, в семье которого никогда не было мужчины, за исключением деда, учился у своего дяди, чего мальчик, конечно же, не стал бы делать, узнай он, насколько плохо она относится к лорду Эдварду. Поэтому впервые в жизни Пегги старалась держать свое мнение при себе. Каждый раз, когда девушка видела лорда Эдварда недовольно склонившимся над утренним кофе, она внимательно следила за тем, чтобы с ее язычка не сорвалась какая-нибудь колкость по поводу его образа жизни.
Однако Пегги все же должна была признаться себе, что на нее произвело впечатление мужество, которое лорд Эдвард проявил во время аварии. Когда экипаж начал опрокидываться, он обнял ее, чтобы защитить, а потом буквально выдернул девушку из-под падавшей туши сэра Артура. Увы, он не смог уберечь ее от довольно сильного удара головой о масляный фонарь, висевший на стенке кареты. Но забота, которую проявил лорд Эдвард, нежно вынесший ее из экипажа и приложивший свой платок к ране, которую она не могла видеть (и не верила, что настолько опасна, как все пытались показать), его твердое решение самому идти за помощью в поместье — все это намного улучшило мнение девушки о нем. У нее даже не хватило смелости сетовать на холод, так она была тронута его обеспокоенностью.
Но его не было уже довольно долго. Пегги промерзла до костей, к тому же у нее разболелась голова. Сколько миль отсюда до Роулингза? И сколько времени понадобится, чтобы до них добрался высланный на помощь экипаж?
Пегги подумала о леди Герберт, их пяти дочерях и о том, как тепло и радостно ей было, когда прошлой ночью они останавливались в их пришедшем в упадок имении, расположенном в каком-нибудь десятке миль от Роулингза. Если бы только знать об этой ужасной метели, когда в полдень они выезжали оттуда. Если бы только… если бы только ее ноги не замерзли так сильно!
— Эй, там! — Сэр Артур поднял руку и помахал кому-то. Но он смотрел не туда, куда убежал Джереми, а в противоположную сторону. — Эй!
Пегги повернула голову, жмурясь от ветра, и увидела одинокого всадника, приближавшегося крупной рысью. Очень глупо было так гнать животное в такую погоду по такому льду. Девушка вдруг с испугом подумала, что только человек, спасающийся от кого-то или чего-то, будет лететь с такой скоростью и что сэр Артур, быть может, машет разбойнику. С забившимся сердцем Пегги спряталась за спиной толстого как бочка рыцаря и обнаружила, что его импозантная фигура очень хорошо защищает от свирепого ветра.
— Эй, там, — позвал сэр Артур. — Вы не могли бы нам помочь, сэр?
Конь и всадник появились из кружащейся завесы снега и льда, и Пегги поймала себя на том, что зачарованно уставилась на огромного жеребца с налитыми кровью глазами и пышущими паром черными ноздрями. Всадник казался не менее страшным. Одетый во все черное, широкоплечий, с глазами, отливающими сталью, мужчина усмехался, глядя на нее сверху вниз… и девушка вдруг поняла, что это не кто иной, как лорд Эдвард. Он управлялся с массивным животным, верхом на котором сидел, с грациозной силой, посвистывая сквозь ровные белые зубы, когда конь начинал переступать в глубоком снегу тяжелыми копытами.
— Лорд Эдвард! — вскричал, не скрывая радости, сэр Артур. Он притронулся к своей шляпе и положил руку на уздечку. Это было ошибкой. Конь рассерженно мотнул черной как ночь головой, испятнав накидку сэра Артура пеной с губ и мокрым снегом.
— О, прошу прощения, — пробормотал сэр Артур, обращаясь главным образом к коню, и это заставило Пегги спрятать улыбку в воротник шубки. — Но откуда вы приехали, лорд Эдвард? Я видел, как вы и Боб тронулись совершенно в противоположном направлении.
— Так и есть, — скрипнув кожей, лорд Эдвард одним движением спрыгнул с седла и тяжело приземлился в снег рядом с сэром Артуром. С самой первой встречи управляющий казался Пегги весьма крупным мужчиной, но лорд Эдвард был на голову выше и возвышался над девушкой почти на целый фут. В сапогах для верховой езды и в бриджах лорд Эдвард Роулингз выглядел особенно стройным рядом с толстым сэром Артуром, но при этом он всем своим видом внушал почтение.
— С ветром, который дует с торфяников, не следует шутить, — пояснил Эдвард. — Пешему с ним не справиться. Поэтому мы сделали крюк и добрались до Эшбери-Хауса. Я позаимствовал коня и вернулся так скоро, как мог. А экипажу потребуется некоторое время, чтобы подъехать сюда. Все дороги замело.
— Господи, — в смятении проговорил сэр Артур. — Вот беда… Рана на голове мисс Макдугал все еще кровоточит, милорд, и я опасаюсь, что ей ужасно больно.
— Все еще кровоточит? — эхом отозвался Эдвард, не обратив внимания на возглас протеста, слетевший с губ Пегги и унесенный ветром. Его глаза, серые, как небо над ними, осуждающе глянули на нее:
— Уберите платок, — приказал он. — Дайте мне посмотреть.
— Нет ничего страшного. Это все Джереми. Он проявляет обо мне чрезмерную заботу. — Девушку смущало то, что все вокруг разволновались, скорее всего, из-за пустякового пореза.
Кроме того, она постоянно ощущала на себе напряженный взгляд лорда Эдварда. Отчего это он все время на нее так смотрит? Он же должен понимать, что она никогда не сможет быть для него никем иным, кроме как свояченицей… и при этом не особенно дружелюбной. Ну и чушь! Это опасный человек. Больше всего Пегги не хотелось, чтобы он, держа ее голову в руках, разглядывал в упор. Его прикосновения лишали ее сил, а взгляд — ох, лучше бы ему так не смотреть на нее, а то придется преподать свояку хорошенький урок.
Но Эдвард не отставал от девушки до тех пор, пока она, неохотно отняв платок ото лба, не подставила ему лицо. При этом она старалась не встречаться с ним глазами. Он взял Пегги за подбородок рукой, затянутой в черную перчатку, и стал пристально рассматривать ее лоб, меж темных бровей легла глубокая морщина. Она без проблем перенесла бы это испытание, если бы Эдвард не счел необходимым провести другим чистым носовым платком — на этот раз платком сэра Артура — вдоль границы волос.
У Пегги вырвался крик боли. Она закусила нижнюю губу, но не смогла сдержать слез, когда Эдвард надавил на рану. У нее все поплыло перед глазами, земля как-то сразу начала уходить из-под ног. Роулингз немедленно отпустил ее подбородок и, несмотря на беззвучный протест, обхватил рукой тонкую талию. А у нее кружилась голова, правда, девушка не могла понять, от чего: от раны или от того, что он был так близко.
Сэр Артур принялся бранить Пегги за то, что она не сказала ему, как плохо себя чувствует, а та могла только умоляюще моргать, не в силах вымолвить ни слова. Девушка припала к лорду Эдварду, столь же благодарная за тепло его тела, как и за поддержку. Он укрыл ее тяжелым черным плащом, и Пегги, пригревшись, вновь начала ощущать свои пальцы и нос.
Только когда головокружение прекратилось, она почувствовала через шерстяную материю, на которой покоилась ее голова, твердость мускулов Эдварда. Девушка бессознательно вынула руки из муфты и положила их на его широкую грудь. Она была такой маленькой и слабой, что он почти не обратил внимания на это легкое прикосновение.
— Должно быть, ей и на самом деле очень плохо, — тараторил сэр Артур, — но бедняжка и словом не обмолвилась об этом.
— Чепуха! — удалось наконец ей произнести, хотя дыхание было еще прерывистым, а сердце отчаянно билось под корсетом. — Всего-то легкий ушиб…
— Пегги! — Рев Джереми мог бы поднять и мертвого. Пегги удивленно вскинула голову и увидела, как он катится по заснеженному склону холма, маленькое лицо горело от злости, а изо рта вылетал пар, словно из трубы локомотива.
— Что это вы делаете с моей Пегги? — требовательно закричал мальчик. — Сейчас же отпустите ее! — Давно считавшийся грозой Абердина, Джереми Роулингз участвовал в стольких стычках, что Пегги сбилась со счету, причем часто потасовки возникали из-за нее. Она очень надеялась, что приезд в дом предков поможет приучить его к цивилизованным отношениям…
Но пока по всему было видно, что дядя Эдвард под стать Джереми.
— А ну замолчи, молокосос, — рыкнул Эдвард, — а то я тебя отшлепаю.
— Ты не можешь этого сделать, — объявил Джереми. — Я — герцог!
— О, Джерри, — простонала Пегги. Ей меньше всего хотелось покидать тепло объятий Эдварда и вновь подставлять лицо безжалостному ветру, но оставаться в таком положении было по меньшей мере неблагоразумно. Да и честно говоря, в этом больше не было нужды. Рана опять напомнила о себе противными, но терпимыми толчками, а головокружение полностью прекратилось.
Однако, когда девушка посмотрела вверх, приготовившись попросить Эдварда отпустить ее, она вдруг обнаружила, что тот не обращает на нее ни малейшего внимания. Он с непроницаемым видом смотрел в небо.
— Снег усиливается, — заметил Эдвард. — Думаю, будет лучше, если я отвезу мисс Макдугал в Роулингз прямо сейчас. Ей не стоит дожидаться экипажа.
Пегги окинула черного жеребца нерешительным взглядом, пар клубами валил из его ноздрей.
— Милорд, я в полном порядке. Вполне могу подождать экипаж. И не надо держать меня, будто меня может унести ветром.
— С вами вовсе не все в порядке, и вы сделаете так, как я скажу.
Пронзительный взгляд Эдварда, казалось, сверлил ее насквозь, и Пегги отвела глаза, а на ее щеках вновь заиграл легкий румянец. Еще ни один мужчина, если не считать тайных воздыхателей на улицах Эпплсби, так беззастенчиво не разглядывал ее. «Неужели, — заволновалась девушка, — я выгляжу смешной?»
Будто ощутив неловкость ситуации, Эдвард убрал руку с тонкой талии Пегги. При этом, однако, он снял плащ и, невзирая на все протесты, набросил на плечики девушки. Плащ был таким большим, что Пегги буквально утонула в нем. Освободившись от нескромного объятия, она качнулась от ветра, ощущая жжение в тех местах, которых касался Эдвард. Щеки горели, и девушка потупила взгляд, чтобы не встретить ничьих глаз.
Тем не менее, Джереми знал свою тетушку слишком хорошо, чтобы его могли обмануть попытки Пегги вести себя как ни в чем не бывало.
— Ты больна, — заявил он, подойдя вплотную. — Почему же ты молчала?
— А что бы это изменило? — Она протянула руку и поправила мальчику шапку, натянув ее на уши. — Это не ускорило бы прибытие помощи.
Джереми смутился:
— Нечего меня опекать. Это о тебе надо позаботиться. — Выпятив грудь, он обратился к лорду Эдварду: — Думаю, дядя, тебе лучше увезти ее. Она не так сильна, как хочет казаться.
Услышав это заявление, Пегги чуть не рассмеялась, но поперхнулась, когда подняла глаза и увидела, что лорд Эдвард направляется к ней с выражением мрачной решимости.
— Вы едете со мной, — проговорил он не терпящим возражений тоном.
Пегги инстинктивно попятилась, со страхом посмотрев на жеребца.
— Ну нет, — запротестовала она, как оружие подняв свою муфту. — Все нормально. Я подожду здесь с сэром Артуром. Берите Джереми. Ему скорее понравится ехать верхом на… на… вот этом.
Но все ее протесты были напрасны. Хоть она и успела отступить на шаг, пальцы Эдварда поймали ее запястье, а в следующее мгновение девушка вдруг оказалась у него на руках. Эдвард подсадил Пегги в седло с такой легкостью, будто она была не тяжелее младенца, при этом его пальцы практически сошлись на туго затянутой в корсет талии. Пегги, очутившись на огромном коне так высоко над землей, не смогла удержаться, чтобы не вскрикнуть.
— С вами все в порядке? — спросил Эдвард, вглядываясь в лицо девушки.
Она с трудом проглотила вдруг вставший в горле ком и кивнула, пряча охвативший ее ужас за внешним безразличием, и с деланным спокойствием принялась укладывать свои юбки на крупе животного. В душе же Пегги лихорадочно молилась, чтобы не выкинуть какой-нибудь глупости вроде обморока.
Эдвард бросил свое мощное тело в седло позади нее, снял с девушки плащ, набросил себе на плечи и укрыл им Пегги. Его рука вновь бесстыдно обвила ее талию, но на сей раз девушка была благодарна за поддержку — это добавляло ей уверенности. Так, если бы она все же лишилась чувств, лорд Эдвард успел бы подхватить ее, прежде чем она упала бы на землю.
— Герберт, — сказал лорд Эдвард, разбирая поводья, — вы с его светлостью дождетесь здесь повозку. Она должна вскоре подойти.
— Конечно, — закричал сэр Артур. — Превосходно, милорд. И быть может, по пути нам удастся заехать к лекарю. Привезем его в поместье, чтобы он осмотрел рану мисс Макдугал.
Оказавшись сжатой сильными ногами Эдварда, Пегги постаралась сесть как можно ровнее, ее щеки пылали румянцем. Даже через платье и кринолин она ощущала прижатое к ее ягодицам массивное естество мужчины, а ее спина прикасалась к его твердой груди. Их недавнее объятие, по ее мнению, излишне интимное, было совершенно безвинно по сравнению с бесстыдством, с которым седоки сейчас прижимались друг к другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36