Как можно не поддаться искушению? Как можно отказать тому, кто любит?Джек встал и, тяжело дыша, принялся дрожащими пальцами расстегивать бриджи. «Как он красив, – подумала Грейс, глядя на его обнаженный торс. – Как может мужчина быть таким красивым?» Джек, без сомнения, вел далеко не праздную жизнь, его поджарое, сильное тело было покрыто шрамами и отметинами.– Ты был ранен? – спросила Грейс, заметив длинный рубец у Джека на руке, возле самого плеча.Джек покосился на шрам, продолжая стягивать бриджи.– Французский стрелок, – подтвердил он и добавил с кривой усмешкой: – Мне повезло, что он оказался не слишком метким.Должно быть, Джек чудом остался жив, но, как всегда, предпочел отшутиться. Отделаться короткой сухой фразой. Как это похоже на него!Грейс улыбнулась в ответ.– Я однажды тоже чуть не умерла.– Правда?– От лихорадки.Джек содрогнулся:– Ненавижу лихорадку.Грейс кивнула, поджав губы, чтобы не рассмеяться.– Мне бы тоже не хотелось оказаться подстреленной.Джек весело прищурился, глядя на нее.– Да уж, не советую.И тут Грейс захихикала – так нелепо выглядела эта сцена. Джек стоял перед ней полностью обнаженный, сгорая от желания, а они обсуждали такие противные вещи, как огнестрельные раны и лихорадка.Джек проворно забрался в постель и склонился над Грейс, жадно пожирая ее глазами.– Грейс?Она встретила его взгляд, лицо ее вспыхнуло.– Да?Он улыбнулся хищной волчьей улыбкой:– Теперь мне намного лучше.Им больше не нужны были слова.Теперь в поцелуях Джека было столько страсти и неистовства, что Грейс сразу поняла: на этот раз они дойдут до конца. Ее терзало то же желание, та же ненасытная жажда, и когда нога Джека мягко раздвинула ее бедра, она тотчас раскрылась навстречу ему, не ведая ни сомнений, ни страха.Как долго он целовал ее? Грейс и сама не знала. Возможно, всего мгновение, а может быть, целую вечность. Казалось, сама судьба свела их вместе, и Грейс задолго до рождения было предначертано 28 октября 1819 года от Рождества Христова в комнате номер четырнадцать гостиницы «Герб королевы» вручить себя этому мужчине, Джону Августу Кавендишу-Одли.Невозможно обмануть свою судьбу. Именно так все и должно было случиться.Грейс отвечала на поцелуи Джека, исступленно впиваясь пальцами в его плечи. Казалось, еще мгновение – и нарастающее блаженство станет нестерпимым, но вдруг рука Джека скользнула по ее бедру вверх, к лону. Это касание было очень нежным и легким, однако Грейс едва не вскрикнула от изумления.– Джек, – выдохнула она, не в силах выразить странное, удивительное, восхитительное ощущение, захлестнувшее ее от этого простого прикосновения. Пальцы Джека гладили и ласкали ее, играли и дразнили, Грейс вдруг почувствовала, как глубоко внутри ее поднимается дрожь, тело вспыхивает жаром и становится трудно дышать. Движения Джека замедлились, словно он бережно исследовал ее тело, раскрывая самые сокровенные его тайны.Грейс замерла, прислушиваясь к себе. Все бессвязные обрывки мыслей и ощущений внезапно слились в одно неистовое желание, и только Джек мог его утолить.Джек внезапно выпрямился, его тело напряглось, будто уступая непреодолимой силе. Он накрыл тело Грейс своим и приподнялся, опираясь на руки. Беззвучно шепча его имя, Грейс почувствовала, что они вот-вот станут единым целым. Их взгляды встретились.– Ш-ш, – прошептал Джек. – Подожди… Я обещаю…– Я не боюсь.Губы Джека растянулись в кривой улыбке.– Это я боюсь.Грейс хотела спросить, что он хочет этим сказать и почему улыбается, но Джек медленно качнулся вперед, осторожно раскрывая ее плоть, и Грейс ошеломленно замерла, захваченная новым, удивительным ощущением. Джек был внутри ее. Поразительно, как один человек может проникнуть в другого? Они соединились, слились. Грейс не нашла другого слова, чтобы описать это ни на что не похожее чувство.– Тебе больно? – шепнул Джек.Грейс покачала головой:– Нет. Мне это нравится.Джек глухо застонал, рванулся вперед, и по телу Грейс прошла новая жаркая волна. Восхищенно выдохнув имя Джека, Грейс впилась пальцами в его плечи, ее захватил древний страстный ритм любви, теперь их тела двигались в унисон, сплетаясь и расплетаясь, вздымаясь и опадая, и вот…Грейс вздрогнула и выгнулась дугой. У нее вырвался стон, почти крик. А когда она наконец пришла в себя и вновь обрела способность дышать, то не могла поверить, что все случившееся не сон. Неужели возможно пережить такое блаженство? Пережить не один раз?И вдруг Джек резко отпрянул и со стоном перекатился на бок. Коснувшись его плеча, Грейс почувствовала, как содрогается его тело. Хриплый крик блаженства, сорвавшийся с его губ, отозвался в ее сердце.Несколько мгновений Джек лежал неподвижно, пытаясь выровнять дыхание. Потом он повернулся, притянул Грейс к себе, обнял и, шепча ее имя, поцеловал в макушку.– Грейс, Грейс, – повторял он, целуя ее.Снова и снова… пока Грейс не провалилась в сон.И даже во сне она слышала голос Джека. Ласковый голос, шепчущий ее имя.Джек точно угадал мгновение, когда Грейс заснула. Вначале он не был уверен – она дышала так тихо, свободно раскинувшись на постели.Но стоило ей уснуть, и Джек тотчас это почувствовал.Он в последний раз поцеловал Грейс в висок и, вглядываясь в ее умиротворенное лицо, прошептал:– Я женюсь на тебе, Грейс Эверсли. Кем бы я ни был, я ни за что не отпущу тебя. Глава 19 Дорога в Батлерсбридж… Джек хорошо ее помнил. Деревья, птицы, яркая зелень травы, колышущейся под порывами ветра… Картины детства, давно забытые звуки… Ничто не изменилось, все осталось прежним. Знакомые пейзажи должны были нести покой и безмятежность.Но ничего подобного Джек не испытывал.Когда утром он открыл глаза, постель оказалась пуста. Грейс уже ускользнула к себе в комнату. Конечно, он был разочарован. Любовь и желание переполняли его, ему хотелось сжать Грейс в объятиях.И все же Джек понимал, что она не могла поступить иначе. Женщине в этой жизни приходится куда труднее, чем мужчине, даже если женщина обеспечена и независима. Грейс должна была заботиться о своей репутации. Томас и Амелия никогда не осудили бы ее, но кто знает, как повел бы себя лорд Кроуленд, если бы Грейс обнаружили в постели Джека? А уж о герцогине и говорить нечего…Она с великой охотой воспользовалась бы случаем разрушить жизнь Грейс.Путешественники (ко всеобщему облегчению, без герцогини) встретились в обеденном зале гостиницы за завтраком. Джек знал: стоит ему увидеть Грейс, и все тотчас догадаются о его чувствах. Будет ли так всегда? – невольно задумался он. Будет ли он и годы спустя испытывать тот же ошеломляющий восторг при встрече с Грейс?Это даже не желание, а много больше, признался себе Джек.Это любовь.Любовь с большой буквы «Л», любовь с завитушками и сердечками, с цветами и прочими финтифлюшками, включая ангелочков и… да-да, несносных маленьких купидонов, без которых никак не обойтись.Любовь. Никакого сомнения. При виде Грейс Джека охватила радость. Он готов был поделиться своим счастьем со всеми. С незнакомцем, сидевшим позади него, и со знакомым, расположившимся напротив. Окружающий мир вдруг засиял яркими красками, и Джек мог легко читать в сердце каждого.Это было поразительно. Невероятно. Грейс взглянула на него, и что-то неуловимо изменилось в нем. Он стал лучше.Как Грейс могла подумать, что он позволит кому-то разучить их?Этому не бывать. Он не допустит.За завтраком Грейс не избегала его, они не раз обменивались взглядами и тайными улыбками, понятными лишь им двоим. Но у нее хватило благоразумия не уединяться с Джеком, и за все утро они не обмолвились и парой слов. Впрочем, едва ли им удалось бы побыть вдвоем, даже если бы Грейс забыла об осторожности. За столом Амелия взяла подругу под руку, да так и не выпустила.Должно быть, бедняжка нуждается в поддержке, решил Джек. Обе дамы весь день провели в экипаже в обществе герцогини. Он бы, наверное, тоже цеплялся за руку товарища, если бы ему пришлось пройти через подобное испытание.Джентльмены ехали верхом, наслаждаясь прекрасной погодой. Лорд Кроуленд пересел было в карету, когда путешественники остановились напоить лошадей, но уже через полчаса снова взгромоздился в седло, благоразумно решив, что утомительная тряска верхом – меньшее из зол.– Вы оставляете дочь на растерзание герцогине? – мягко заметил Джек.Граф не сделал даже попытки оправдаться.– Я не говорил, что горжусь собой.– Внешние Гебридские острова, – вмешался Томас, заставив лошадь идти рысью. – Уверяю вас, Одли, вот ключ к вашему счастью. Внешние Гебриды.– Внешние Гебриды? – повторил Кроуленд, недоуменно переводя взгляд с одного всадника на другого.– Они почти так же далеко, как Оркнейские острова, – весело добавил Томас. – А название звучит намного забавнее.– У вас там собственность? – заинтересовался Кроуленд.– Пока нет, – отозвался Томас, искоса глядя на Джека. – Пожалуй, вы могли бы восстановить какой-нибудь женский монастырь. Могучую крепость с несокрушимыми стенами.Джек усмехнулся. Картина ему понравилась.– Как вам удалось прожить с ней так долго?Томас задумчиво пожал плечами:– Понятия не имею.«Мы разговариваем так, будто все уже решено, – понял вдруг Джек. – Будто герцогский титул уже перешел ко мне». И Томас, казалось, нисколько не возражал. Во всяком случае, он явно смирился с мыслью, что ему предстоит потерять герцогство.Джек оглянулся на карету. Грейс уверяла, что не сможет выйти за него замуж, если он станет герцогом. Но без Грейс ему ни за что не справиться с этой ролью. Титул налагает слишком много обязанностей, о которых Джек имел самое смутное представление. Поразительно, какое это тягостное дело – быть герцогом. Но ведь Грейс знает, что делать. Она пять лет прожила в Белгрейве. Разумеется, ей известно, как управлять замком. Она помнит имена всех слуг до единого, и даже дни рождения.Из нее вышла бы превосходная герцогиня.Но Джек вовсе не хотел становиться герцогом.Действительно не хотел.Он без конца ломал над этим голову, приводя массу доводов, почему ему никогда не стать хорошим герцогом, вместо того чтобы честно признаться себе, что он просто не хочет быть им.Не хочет, и все.Джек повернулся к Томасу. Тот смотрел на солнце, прикрыв глаза рукой.– Должно быть, уже за полдень, – заметил лорд Кроуленд. – Может, нам стоит остановиться и пообедать?Джек безразлично пожал плечами. Ему было все равно.– Ради дам, – подчеркнул Кроуленд.Все трое мужчин разом повернули головы и взглянули на карету.– Там не особенно приятно, – проговорил граф, едва ли не заискивая.Джек вопросительно изогнул бровь.– Герцогиня, – пояснил Кроуленд и содрогнулся. – Амелия умоляла, чтобы я позволил ей ехать верхом.– Это было бы слишком жестоко по отношению к Грейс, – возразил Джек.– Так я и сказал Амелии.– Значит, вы сбежали из кареты? – скупо усмехнулся Томас.Кроуленд задиристо вскинул голову.– При других обстоятельствах я не стал бы жаловаться.– Ну, я вас за это не порицаю.Джек слушал беседу без всякого интереса. Насколько он мог судить, их маленький кортеж проделал половину пути до Батлерсбриджа. Чем дальше продвигались путешественники в глубь острова, тем труднее было Джеку сохранять веселость.– Впереди, примерно в миле отсюда, есть поляна, – сказал он. – Я останавливался там раньше. Это место неплохо подходит для пикника.Двое мужчин кивнули, соглашаясь. Пять минут спустя они нашли поляну. Спешившись, Джек направился к карете. Грум помогал дамам выйти из экипажа. Джек рассчитал, что Грейс наверняка выйдет последней и он сможет подать ей руку.– Мистер Одли, – проговорила девушка. Это было всего лишь вежливое приветствие, но глаза Грейс сияли затаенной нежностью.– Мисс Эверсли. – Джек заметил, что уголки ее губ чуть дрогнули. Едва уловимо. Грейс улыбалась. Джек почувствовал ее улыбку. Незаметная для других, она предназначалась ему одному.– Я пообедаю в карете, – отрывисто объявила герцогиня. – Только дикари едят на земле.Джек побарабанил по груди кулаками и ухмыльнулся:– С гордостью признаю себя дикарем. – Он весело кивнул Грейс: – А вы?– Я тоже.Герцогиня гордо прошествовала к поляне, сделала круг, желая размять ноги, а затем снова скрылась в карете.– Должно быть, ей приходится нелегко, – вздохнул Джек, проводив ее взглядом.Грейс с интересом изучала содержимое корзины для пикника, но, услышав слова Джека, подняла голову.– Нелегко?– Ну да. Старой грымзе больше некого изводить в карете.– Думаю, ей кажется, что мы все сговорились против нее.– Так и есть.Грейс нерешительно нахмурилась.– Да, но…О нет, Джек не собирался слушать, как Грейс оправдывает эту злобную ведьму.– Только не говори, что сочувствуешь ей.– Нет, – покачала головой Грейс. – Я бы не сказала, но…– Ты слишком добра и жалостлива.Грейс застенчиво улыбнулась.– Может быть.Когда расстелили одеяла, Джек передвинул их так, чтобы немного отдалить себя и Грейс от остальных. Это оказалось несложно и не слишком бросалось в глаза. Амелия села рядом с отцом, который тут же разразился какой-то нравоучительной речью, а Томас побрел в сторону рощи, вероятно, в поисках дерева, нуждающегося в поливке.– Это та самая дорога, по которой ты ездил в школу? – спросила Грейс, взяв кусок хлеба с ломтиком сыра.– Да.Он попытался придать голосу равнодушное выражение, но, должно быть, не слишком успешно, потому что Грейс с тревогой вгляделась в его лицо.– Почему ты не хочешь возвращаться домой? – спросила она.Его первым побуждением было отшутиться, заявить, что у Грейс разыгралось воображение, или, поддержав репутацию завзятого острослова, изречь что-нибудь мудрое и изящное, упомянув сияние солнца, птичий щебет и «молоко сердечных чувств».В прошлом добрая шутка не раз помогала Джеку сгладить неловкость и увести разговор от опасной темы. Ему удавалось выкручиваться из самых сомнительных положений. Но на этот раз у него не было ни сил, ни желания прибегать к уловкам. Вдобавок Грейс все равно угадала бы правду. Она легко читала в его душе. Джек мог бы держаться весело и дурашливо, как всегда, в надежде, что Грейс это нравится. Но только не пытаясь скрыть правду.Или спрятаться от правды.– Это непросто объяснить, – отозвался он. По крайней мере это не было ложью.Грейс кивнула и вернулась к еде. Джек ожидал других вопросов, но они не последовали.Взяв яблоко, он покосился на Грейс. Она ела жареного цыпленка, не поднимая глаз от тарелки. Джек открыл было рот, чтобы заговорить, но раздумал. Поднес ко рту яблоко, однако так и не надкусил.– Прошло больше пяти лет, – внезапно выпалил он.Грейс вскинула голову и посмотрела на него.– С тех пор как ты в последний раз был дома?Он кивнул.– Это немалый срок.– Очень долгий.– Слишком долгий? – спросила Грейс.Джек сжал яблоко.– Нет.Грейс съела кусочек цыпленка и снова подняла глаза.– Хочешь, я нарежу для тебя это яблоко на дольки?Джек рассеянно передал Грейс яблоко, казалось, он совершенно забыл о нем.– У меня был кузен. – Какого черта он об этом заговорил? Он вовсе не собирался рассказывать Грейс об Артуре. Последние пять лет он пытался не думать о нем и гнал от себя навязчивые видения, но каждый раз, засыпая, видел перед глазами мертвое лицо брата.– Кажется, ты упоминал, что, кроме тебя, детей в вашей семье было трое, – осторожно заметила Грейс. Не глядя на Джека, она сосредоточенно очищала яблоко от кожуры.– Теперь осталось двое.Грейс посмотрела на него глазами, полными сочувствия и понимания.– Мне очень жаль.– Артур умер во Франции. – Голос Джека звучал хрипло. Как долго он не произносил вслух имя Артура? Должно быть, пять лет.– Ты тоже был там? – мягко спросила Грейс. Джек кивнул.Грейс взглянула на яблочные дольки, аккуратно разложенные на тарелке. Похоже, она не знала, что теперь с ними делать.– Ты не хочешь сказать, что в этом нет моей вины? – произнес Джек, ненавидя себя. В его голосе слышались фальшь, боль, сарказм и еще отчаяние. Казалось, он не может поверить, что все-таки заговорил.– Меня там не было, – ответила Грейс. Глаза Джека не отрывались от ее лица. – Я не представляю, в чем ты можешь быть виноват, но меня там не было. – Она наклонилась и накрыла ладонью руку Джека. – Мне очень жаль. Вы были близки?Джек кивнул и отвернулся, притворившись, что рассматривает деревья.– В детстве, пожалуй, не очень, но после окончания школы… – он ущипнул себя за переносицу, не зная, как объяснить, сколь многим обязан Артуру, – …мы обнаружили, что у нас много общего.Пальцы Грейс сжали его руку.– Трудно терять тех, кого любишь.Джек повернулся, с облегчением ощутив, что глаза его остались сухими.– Когда ты потеряла родителей…– Это было ужасно. – Губы Грейс дрогнули, но то была не улыбка, а гримаса боли. Незаметное, едва уловимое движение. – Я не думала, что умру, – тихо произнесла Грейс, – просто не знала, как буду жить дальше.– Я бы хотел… – начал было Джек и осекся. Он не знал, чего хотел бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32