Он погрузил пальцы в тяжелую массу ее волос, нежно касаясь кожи и легко скользя губами по ее губам. Не в силах больше стоять на ногах, Тамсин попятилась и опустилась на постель, не выпуская Уильяма из кольца своих рук.
Уильям склонился над ней, встал коленом на кровать. Спина девушки коснулась великолепного покрывала из дамаста, под которым скрывалась толстая пуховая перина. Уильям опустился на покрывало рядом с ней, и Тамсин изогнулась в его руках, испытывая такое чувство, будто вырвалась из тюрьмы, о существовании которой даже не знала. Жадная до его прикосновений, она отвечала на его поцелуи, не скрывая свою страсть и обнажая перед ним чувства, открывая свое сердце.
Он взялся за ворот ее сорочки, застегнутый на крючок и нитяную петлю, и торопливо расстегнул его. Его рука скользнула внутрь выреза, кончики пальцев сначала задержались на ключице, потом двинулись ниже, едва касаясь упругих полушарий ее грудей. Тамсин томно вздохнула, чуть заметно вздрагивая от этих прикосновений.
Его губы скользили по шее девушки, дыхание приятно согревало кожу. Пальцы Уильяма двигались все ниже, пока ладонь не обхватила один из ее мягких, нежных холмиков. Тамсин на один короткий миг задохнулась от острого, незнакомого ощущения, а потом выгнулась в его руках, не сомневаясь и не колеблясь, осознав с неожиданной ясностью, что она хотела этого и именно с Уильямом, только с ним одним.
Уильям ласкал ее грудь, и Тамсин почти перестала дышать. Восхитительное ощущение растекалось от груди по всему телу. А когда он коснулся большим пальцем теплой жемчужинки, Тамсин тихо вскрикнула от удовольствия и подалась вперед, прижимаясь к Уильяму еще плотнее, стремясь ощутить его тело через слои ткани.
Быстрыми легкими поцелуями Уильям проложил дорожку от ее шеи, по округлостям грудей, к упругой горошине соска. Он втянул его в себя, нежно лаская языком. Девушка застонала от невыносимого наслаждения, стараясь прижаться к Уильяму. Она поставила согнутую в колене ногу на кровать; край сорочки скользнул по бедру, полностью обнажая его. В то же мгновение горячая рука Уильяма заскользила вверх по ноге, опаляя жаром прохладную нежную кожу. Охваченная страстью, Тамсин чувствовала, что расцветает от его ласк, как дикий цветок под солнцем. Она прижималась к нему, позволяя упругим, плавным изгибам своего тела сливаться с его сильным мужским телом. Из горла Уильяма вырвался глубокий, животный звук, похожий на рычание, и он накрыл горячей ладонью мягкий, пушистый треугольник меж ее ног.
Тамсин вздрогнула от неожиданного прикосновения, изумленная не столько собственным желанием, сколько своим бесстрашием. Двигаясь, как во сне, плывя в теплом море неведомых ранее ощущений, она выгнулась дугой, сильнее прижимаясь к его жаждущей ладони. Очень медленно, осторожно он поглаживал ее, ласкал, изучал каждую складочку на ее теле. Девушка застонала, низко и протяжно, полная страстного желания.
Губами и язычком он ласкал ей грудь, в то же время продолжая исследовать ее, нежно касаясь кончиками пальцев. Тамсин обнимала его, гладила, скользя ладонью по твердой спине и упругим ягодицам. Его одежда мешала ей почувствовать его жар, его страсть, и она была неутомима в поисках обнаженной, горячей от желания кожи. В конце концов ее рука наткнулась на его твердую, напряженную плоть, выпирающую из-под толстой черной саржи бриджей. У Уильяма перехватило дыхание, а Тамсин так растерялась, что, трепеща от неслыханной дерзости и не зная, как поступить, просто позволила руке остаться там.
Пальцы мужчины скользнули внутрь ее тела, и Тамсин глубоко вдохнула, пораженная своими ощущениями. Она дышала все чаще и чаще, а его пальцы помогали ей находить нужный ритм.
Яркий свет, пульсирующий и горячий, вдруг вспыхнул и рассыпался искрами в насыщенной темноте ощущений. Тамсин потеряла чувство реальности, она забыла, кто она и откуда, полностью отдавшись на волю его рук и губ. Волны восторга омывали Тамсин, всю целиком, и душу и тело. В самой глубине ее существа возникло чувство, глубокое, тревожащее. Оно захватывало ее все сильнее, проясняя мысли. Так части головоломки складываются в целую картинку. Она уже знала, догадалась, что это за чувство. Любовь… Она чуть было ни произнесла это слово вслух.
Движения ее тела постепенно угасли, она расслабилась, переполненная ощущением приятной истомы. Тамсин начала осознавать окружающий мир, она понимала, что губы Уильяма касаются ее губ, его язык, пылкий и влажный, очерчивает контуры ее рта. Рука девушки все еще лежала у мужчины в паху, и Уильям, протяжно выдохнув, отодвинулся.
– Если ты хочешь от меня большего… – пробормотал он, проводя губами вдоль ее щеки, пока Тамсин, мягкая и расслабленная, искренняя в своем желании, лежала рядом, – … и если я возьму больше, мы оба можем попасть в затруднительное положение, – последние слова Уильям прошептал ей на ухо.
Она плавилась от его голоса, растворялась, превращаясь в мед, и расцветала для него. Вожделение, которое она чувствовала, набрало полную силу за какие-то доли секунды, разрушая оковы ее тела, толкая ее к Уильяму. Она хотела больше. Его тело было сильным, мужественным дополнением ее тела, и у девушки было такое чувство, будто они с Уильямом близнецы, две части одного целого, и она отражается в нем, как в зеркале.
– Почему? – прошептала она, погружаясь в новую череду его поцелуев, наслаждаясь ими. – Почему мы попадем в затруднительное положение?
– Судьба может отвернуться от нас, – приглушенно сказал он.
– А какая она, наша судьба? – мягко поинтересовалась Тамсин, возвращая ему нежный поцелуй.
Уильям чуть отстранился, глядя девушке в глаза, потом прижался к ней лбом и тихо произнес:
– Я не знаю. Но она неотвратима. Боже, так неотвратима, так сильна! Но я не могу покориться ей, не могу дать тебе больше. Не сейчас. – Он оторвался от Тамсин и сел на кровати.
Тамсин лежала на спине в черном облаке парчового наряда. Она начала медленно приподниматься на локтях, неотрывно глядя на Уильяма. Он сидел, повернувшись к ней спиной, поникнув головой, вцепившись руками в край кровати.
Тело Тамсин все еще вибрировало, оно хотело этого мужчину, хотело так, что дыхание останавливалось. Даже самое короткое расстояние между ними казалось девушке непомерно большим. Она просто не могла этого вынести.
– Прости меня, Тамсин, – сказал он виноватым тоном. – Я обещал тебе, что не посягну на твою девственность, но я это сделал. Боже мой! Ты такое искушение для меня, Тамсин. – Он отвернулся. – Больше этого не случится, клянусь.
Девушка ничего не ответила, просто смотрела на его неподвижную спину, на склоненную голову. У нее было ощущение, что она кружится в водовороте и тонет, но в последний момент ей все же удалось остаться на поверхности. Она медленно села, выпрямилась, расправила плечи. Что ж, она тоже будет такой же твердой и несгибаемой, как он. Она не проронила ни звука, хотя ей казалось, что она слышит звон своего разбитого сердца. Или то была гордость? Но она даже намеком не выдала, какой удар только что перенесла.
Ей отказывали многие мужчины. Но ни один из этих отказов – грубых, издевательских, безразличных или вежливых – не ранил ее так, как этот. Ни одному из тех мужчин она не позволяла ничего лишнего, только легкое прикосновение к ее пальцам в знак приветствия. Ни один из них не тронул так глубоко ее сердце, и никому никогда не удавалось забраться прямо ей в душу. До сегодняшнего дня.
В порыве страсти она забыла о своем постоянном страхе получить отказ. Тамсин закрыла глаза.
Уильям протянул руку и нежно коснулся ее лодыжки, словно хотел еще раз извиниться. Но девушка уже не могла этого вынести. Она быстро вскочила на ноги и подошла к камину. Красивое черное платье едва держалось на ней, из-под него торчала батистовая сорочка, волосы волнами закрывали плечи. Она смотрела на него издали, скрестив руки на обнаженной груди.
– Тамсин, – Уильям тоже поднялся и подошел к ней. – Позволь мне объяснить…
Девушка рассмеялась ему в лицо и отвернулась.
– Зачем? – потухшим голосом спросила она. – Все и так очевидно… Ты не хочешь взять меня, как мужчина берет женщину, хоть я и была настолько глупа, что готова была отдаться тебе. – Она перевела дыхание. – Но если бы это случилось, ты мог почувствовать себя обязанным жениться на мне по-настоящему. Зачем тебе простая цыганка, когда ты можешь быть свободным, чтобы любить знатных женщин, красивых женщин, великолепных женщин, когда бы ты ни захотел. И иметь настоящую жену, которая будет носить твою фамилию и рожать тебе детей!
Уильям в два прыжка оказался рядом с ней, его пальцы обожгли ее плечи, как раскаленное железо. Он развернул девушку лицом к себе и крепко сжал, возвышаясь над ней, как башня. Даже в полумраке спальни было видно, как сверкают его глаза.
– Прекрати, – сказал он. – Это не мои мысли, я не так суров к тебе, как ты сама.
Она смотрела на него снизу вверх, ее плечи были напряжены, но подбородок гордо поднят.
– Я привыкла к тому, что мужчины не хотят меня.
– Ты просто научилась не замечать ничего, кроме этого! – прорычал он.
Тамсин отвернулась.
– Но сейчас, когда я отдала тебе частицу своего сердца, я обнаружила, что ты тоже меня не хочешь. Это… больно.
Ее голос вдруг прервался. Этого Уильям вынести уже не смог. Он громко выругался и притянул Тамсин к себе. Обхватив ее руками, он прижал девушку к своей груди, несмотря на ее сопротивление.
– Я хочу тебя, – сказал он. – О, господи! Я хочу тебя так сильно, что меня это пугает. – Он чуть отступил и, взяв ее лицо в ладони, пристально посмотрел на нее. – Но я к этому не привык, раньше со мной такого не случалось. Я хочу тебя так сильно, что, мне кажется, могу сойти от этого с ума.
– Так сильно? – спросила она шепотом, едва дыша.
Его горестный смех пролился бальзамом на ее раненое сердце.
– Я знаю тебя всего несколько дней, а ты уже пылаешь огнем в моей душе.
Она недоверчиво покачала головой. Казалось, он просто высказывает ее сокровенные мысли. Она вдруг почувствовала себя так, будто ее жизнь опять сдвинулась со своей оси и завертелась уже совсем в другом направлении. Слова Уильяма о том, что она так желанна для него, вернули ей веру в жизнь и в любовь, которую она ощущала несколько минут назад. И неважно, что движет им – простое вожделение или нечто большее.
Внезапно Тамсин осознала, насколько опасно их взаимное притяжение, их страсть. Она только сейчас поняла то, о чем говорил ей Уильям несколько минут назад. Она увидела, к чему это могло привести, и печально склонила голову.
– Я тоже это чувствую, – прошептала она. – Что же нам теперь делать?
Уильям наклонился, коснувшись лбом ее лба, и прикрыл глаза.
– Мы оба воспламеняемся, как факел, стоит только одному из нас оказаться поблизости. Некоторым это приносит счастье, но других уничтожает. Огонь, вспыхнувший между нами, так горяч и безжалостен… – Он замолчал.
– И ты думаешь, мы быстро сгорим в нем… дотла? – закончила за него Тамсин.
Уильям вздохнул и отстранился. Его руки по-прежнему сжимали ее плечи, но теперь между ним и Тамсин был спасительный слой воздуха.
– Я научился остерегаться страсти, подобной этой, – попытался объяснить он. – Я чувствовал однажды нечто подобное, и я был… слишком поглощен этим чувством, чтобы рассуждать здраво…
Тамсин опустила взгляд.
– Я понимаю, – тихо сказала она. – Ты любил Джен, мать Кэтрин. С этим ничто не может сравниться. Я… Я прошу прощения. – Она сделала шаг назад, и Уильям не стал ее удерживать.
Тамсин решила, что он до сих пор хранит память о своей любви. Его молчание и то, что он так легко отказался от нее, служили для нее лучшим подтверждением. Он отдал свою любовь другой женщине, и она родила ему ребенка. Сердце Тамсин сжалось от боли. Она хотела спросить его о Джен, но поняла, что не хочет услышать ответ. Ей хватит на сегодня боли. Да и зачем? И так ясно. «Ничто не в силах лишить его любви, которую он испытывает к матери своего ребенка», – подумала девушка, чувствуя болезненный укол ревности.
– Тамсин, – окликнул он ее и снова вздохнул. – Мы поклялись друг другу в верности и дружбе. Я не нарушу эту клятву. Я дал слово чести.
Девушка смотрела на затухающий огонь в камине. Редкие языки пламени лизали красные угли, присыпанные толстым слоем пепла.
– А поддаться чувству, которое возникло между нами, – это честь или бесчестье? – спросила она.
– Хороший вопрос, моя красавица. Но как раз на него у меня нет ответа.
– Ты хотел меня, – безжизненным голосом произнесла Тамсин. Она просто констатировала факт.
– И все еще хочу. – Он обнял ее, спокойно, по-дружески. – Но продолжения не будет. Ради тебя и ради меня.
– И еще потому, что мы решили покончить с нашей притворной женитьбой.
Уильям долгое время молчал. Его руки продолжали согревать своим теплом ее спину. Наконец он сказал:
– Слишком сильное, слишком стремительное чувство может причинить боль нам обоим, а возможно, и другим людям. Мы не знаем природу пламени, вспыхнувшего между нами, как не знаем и того, что уготовила нам судьба. Но иногда не стоит подчиняться велению рока.
– Ты думаешь, будет лучше, если мы станем противостоять ему?
– Да, – тихо ответил он, – пока. До тех пор, пока не узнаем, чего он хочет от нас. Я не хочу заставлять тебя страдать, – произнес Уильям. В его голосе звучали искренние нотки. – Я этого не хочу…
Но он уже заставил ее страдать, причинив почти невыносимую боль. Тамсин только кивнула в ответ. Он был мудрым и терпеливым, он сумел подавить свою страсть, отказаться от нее. А ее импульсивность не позволяла ей действовать разумно, ибо слишком нетерпеливой оказалась вспыхнувшая в ней страсть. В чем-то Уильям был очень похож на нее, но он мог многому научить ее.
Девушка вздохнула, чувствуя себя полностью опустошенной. Ее жизнь, ее чувства изменились с тех пор, как она встретила Уильяма Скотта. Она ощущала, как в ней расцветают новые ощущения, подобно тому, как раскрываются бутоны подснежников после долгой зимней стужи. Но на это цветение ушли ее последние силы, и теперь ей хотелось только спать, спать много часов или даже дней, чтобы привыкнуть и принять все, что произошло с ней.
Тамсин устало откинула волосы за спину.
– Я признательна тебе, – пробормотала девушка.
– Признательна? – Уильям издал легкий, скептический смешок. – За что?
– Я благодарю тебя за то, что ты хотел меня, даже если это была просто похоть, – тихо ответила она. – И я благодарна тебе за твою доброту и терпение, которые ты проявил по отношению к моим… недостаткам. – Она повернулась и направилась к постели. – Пусть эта ночь будет счастливой в твоей жизни.
Тамсин принялась убирать вещи, разбросанные по покрывалу. Уильям пересек комнату и, задержавшись возле узкой двери в переднюю, обернулся. Тамсин чувствовала его взгляд, слышала, как он вздохнул, и почти ощутила сердцем, как тянется к ней его сердце. Но она не повернулась, не взглянула в его сторону.
Уильям вышел, и комната сразу стала пустой и холодной. Но пустота и холод были не только снаружи, они были внутри ее. И теперь она знала, что эту пустоту может заполнить только он один.
Часть XXII
Ведомые тонкими полосками лунного света, тихие и быстрые, как вороны, они скакали по холмам и заросшим вереском долинам, пока не достигли спокойной реки. Уильям остановил коня на покрытом травой берегу, укрывшись под кронами берез. Приученные к ночным набегам животные вели себя тихо, слышно было только их дыхание. Сэнди и Джок остановились рядом с ним. Все безмолвно ждали.
Из темноты леса, росшего на другом берегу реки, вынырнула легкая фигурка и подошла к подернутой рябью воде. Это была девушка, одетая в платье и плащ с капюшоном. Она остановилась, огляделась, а потом бросила в воду три камешка. Ночную тишину нарушили три мягких всплеска.
Услышав условленный сигнал, Джок повернулся к своим кузенам, в молчаливом салюте приложил руку к шлему и тронул поводья. Животное послушно вошло в воду и быстро поплыло, рассекая грудью спокойную гладь на две блестящие волны. Наконец конь достиг противоположного берега, и Джок вывел его на сушу.
Девушка бегом устремилась к мужчине. Капюшон слетел с ее головы, открывая рыжие волосы, заплетенные в косы и уложенные короной. Джок спешился и снял с головы шлем. В лунном свете его светлые волосы казались серебряными. Он шагнул вперед, раскрывая объятия, и девушка приникла к нему, обвив руками его стан. Их фигуры слились в один нежно покачивающийся силуэт, будто они никогда и не были двумя отдельными существами.
Уильям отвернулся, почувствовав, как его сердце переворачивается при виде двоих влюбленных. Его одиночество стало для него еще невыносимее.
– Слушай, – прошептал Сэнди, – он потерян для нас, этот парень. Пропал.
– Он не пропал, – прошептал в ответ Уильям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45