ты заставила меня сильно тревожиться.— Сожалею, что сделала это.— Так и должно быть. Никогда не веди себя таким образом, иначе пожалеешь.— Ты кровожаден! Я верю, что ты мог бы убить меня.— Вот и правильно, что ты боишься меня.— Я не сказала, что боюсь тебя. Я сказала, что подумала, что ты смог бы убить меня. Ты сейчас ненавидишь меня, потому что я обнаружила природу твоего занятия.— Что ты обнаружила?— Что в башне находятся товары — трофеи с моря.— А почему бы и нет?— Ты бы мог рассказать это мне. Почему ты хранишь их в таком секрете?— Разве не лучше, если они достанутся мне, а не морю?— Это груз потерпевших крушение кораблей. Разве он принадлежит тебе?— Трофеи принадлежат тем, кто их взял.— Но ведь иногда люди спасаются? Что тогда?— Если бы такие люди были, тогда товары, несомненно, принадлежали бы им, но если их нет, мы берем их себе.— Но почему ты не хотел, чтобы я знала?— Я не намерен отвечать на твои вопросы. Это ты будешь отвечать мне. Ты говорила об этом с матерью?— Как я могла? Я не видела ее с тех пор, как все узнала.— Может быть, ты подозревала?— Я не говорила с матерью.Он вдруг наклонился и схватил меня за руку:— Тогда ты никому не скажешь об этом! Ты слышишь меня? То, что происходит в моем замке, касается только меня и больше никого. Помни это!Я сказала:— Я больше никогда не надену рубинового медальона.— Ты будешь носить его!— Он принадлежал кому-то, кто утонул вместе с кораблем. Ты снял его с трупа?— Молчи, глупая женщина! Радуйся, что у тебя есть муж, который лелеет тебя и делает подарки.— Я не хочу подарков, снятых с мертвых! Колум повернулся и пошел к моей шкатулке. Когда он вернулся, в руке у него был рубиновый медальон.— Надень! — сказал он.— Я не хочу надевать его!— Ты наденешь!Я отказалась. Взбешенный, он силой застегнул его у меня на шее. Я почувствовала холодное прикосновение металла. Я лежала, закрыв глаза. У меня не было сил противостоять ему, хотя все мое тело кричало, протестуя.Колум лег рядом, лаская мою шею и лениво поигрывая цепью.— Сейчас ты мне нравишься, как всегда! Раньше я никогда не был так долго доволен одной женщиной. Тебе повезло, жена: у нас есть дети, они мне нравятся, хотя я хотел бы еще сыновей. Но у нас они будут, у нас еще что-то будет: ты будешь делать то, что я скажу, и будешь счастлива делать это. Ты скажешь:«У меня нет своей воли, только его, и, что бы он ни сделал, для меня это будет правильно». Скажи это.— Нет! Ты можешь надевать на меня цепь, которую я не хочу, ты можешь делать со мной то, что сделал, когда опоил вином. Но ты не властен над моими чувствами. Если мне не нравится то, что ты делаешь, даже если я не говорю этого, мне это все равно не нравится, и ничто не может изменить этого!Он громко рассмеялся:— У тебя хватает смелости, я признаю это. Это хорошо, ибо я хочу, чтобы мои сыновья были смелыми. Что было бы, если бы они унаследовали боязнь глупой женщины даже высказываться откровенно? Нет, ты мне нравишься. — Он поймал зубами мое ухо и сильно укусил. — Но знай, — продолжал он, — я буду делать, что хочу, и ты не будешь шпионить за мной. Что бы ты ни видела здесь, ты будешь молчать. Ты будешь закрывать глаза, если брезглива, ты примешь все, что увидишь здесь, и ни словом не обмолвишься об этом ни с кем. Поняла?— Я понимаю, о чем ты говоришь.— А ты понимаешь, что от тебя ждут повиновения?— А если я не послушаюсь?— Тогда ты в полную меру узнаешь силу моего гнева, и это будет ужасно. Помни об этом!И я испугалась. Я поняла, что сама себя обманываю, и, когда он любил меня, в нем была не нежность, а только желание подчинить своей воле.Медальон мертвой женщины, казалось, впивался в мое тело. Передо мной стояли черные красивые глаза с миниатюры. Интересно, видел ли он их живыми? Может быть, он снял с нее ожерелье, когда она еще была жива?Я уже пожалела, что осмелилась войти в башню Изеллы. Мне было бы легче в моем неведении, но что-то говорило мне, что если грех был, лучше знать об этом. Грех! Неужели я так называла свою жизнь с мужем?Я знала, что жизнь изменилась. Теперь я была настороже, чего-то ждала… не зная, чего. ЖЕНЩИНА ИЗ-ЗА МОРЯ Не думать о том, что происходит в те ночи, когда Колум и его слуги уходили в свои грязные набеги, было нелегко. Это было почти всегда во время штормов, а я лежала, застыв, на кровати, ожидая прихода мужа. Я все ясно представляла себе: корабль терпит бедствие, вещи плавают на воде, люди, карабкаются на борт тонущего судна. А как же те, которые уцелели?Тогда я была виновата в том, что на многое закрывала глаза. Я понимаю теперь, что многого просто не хотела знать. Я не была влюблена в Колума, но он был важен для меня. Наши с ним отношения приносили нам обоим огромное физическое удовлетворение, и это мы хотели сохранить. Я была очарована им еще и потому, что он казался мне таинственной фигурой. Он был сильный мужчина, а я верю, что для некоторых женщин (таких, как я и моя матушка) сила — это суть физического влечения. Когда я была с Колумом, я не могла не чувствовать его силы и власти, которые подчиняли все и всех вокруг. Я находила удовольствие в сопротивлении его воле и в том, что он знал об этом. Я наслаждалась его усилиями подчинить меня, и он чувствовал себя победителем, потому что мог сказать себе, что навязал мне свою волю, но я знала, что бы он ни делал со мной или что бы ни заставлял меня делать, я всегда сохраняла в себе свободу думать так, как хотела. Он, конечно, знал это. Это ему мешало, это утомляло его, но и восхищало.Так проходили месяцы. Время от времени нас посещала матушка, но я ничего ей не рассказывала о башне Изеллы. Она очень много рассказывала о том, как продвигаются дела у отца и Лэндоров. Были, конечно, неудачи, но дело развивалось, да они и не ожидали, что с самого начала оно пойдет отлично: такое предприятие требовало годы планирования и работы.Однажды она сказала:— Хотела бы я, чтобы Лэндоры согласились встретиться с тобой и Колумом вместе: они хотели бы видеть тебя, но не твоего мужа.— Они до сих пор винят Колума в смерти их дочери?— Я пыталась объяснить им, что это была естественная смерть при родах, но они не хотят и слышать об этом.— А Фенимор?— Он живет в Тристан Прайори со своей женой, когда не в море. Думаю, с их мальчиком тоже все хорошо.— Конечно, внук восполнит потерю дочери.— Да, я уверена, но естественно, что они до сих пор еще думают о ней. — Матушка переменила тему:— Очень многие верили, что с поражением Армады мы выбили испанцев с моря, но это не так. У них все еще сохранились опорные пункты в Америке, и сэр Уолтер Рейли, граф Камберленд, при поддержке Лондона собирает военный флот, чтобы атаковать их укрепления в Америке.— Значит, опять будет война?— Мы всегда будем воевать с испанцами, говорит твой отец. Они рассеяны по всему свету, у них везде есть территории.— Но мы же победили великую Армаду?— Да, слава Богу! Хорошо, если бы они выводили в море свои корабли только торговать — без пушек и оружия, потому что они не нужны будут им.— Ты хочешь невозможного: чтобы все были миролюбивы, как ты.— Если бы они были такими, никто не поднял бы руки на другого.— Дорогая мама, было бы чудесно, если бы все так считали! Но люди так не думают, и я не сомневаюсь, что даже эта торговля принесет неприятности.Она вздрогнула:— Когда я думаю о наших мужчинах — твоем отце, Карлосе, Жако и Пенне — ведь все они моряки! Ты должна быть счастлива, Линнет, что твой муж не уходит в эти продолжительные плавания, когда не знаешь, что происходит с ним и вернется ли он обратно.Я молчала, думая о штормовых ночах, когда Колум занимался своим «делом». Если бы я могла довериться своей матери! Но я поборола искушение.Она вернулась в Лайон-корт в сентябре, а в последнюю ночь октября, которую мы называем Хэллоуин — «Канун Дня всех святых»— в мою жизнь вошла женщина из-за моря.Это была ночь, которой было суждено повлиять на всю мою жизнь. Этот праздник всегда отмечался всеобщим волнением. В Корнуолле в это время года погода обычно была мягкая и сырая. Кусты были покрыты паутиной, к которой прилипли маленькие водяные шарики, как сверкающие драгоценные камни. Лужайки усеяны листьями всех оттенков коричневого цвета, от золотого до красновато-коричневого, а деревья поднимали к небу оголенные ветки, образуя кружева, что придавало им красоту даже при отсутствии листьев.Дженнет болтала о всяких страстях: Хэллоуин — это ночь, когда ведьмы летят на своих метлах на шабаш, но где это происходит, знают только они, и горе тому, кто выйдет на улицу в полночь. Дженнет рассказала, что много лет тому назад такое приключилось с одной из женщин. Больше ее никто не видел в том виде, как ее знали. Она превратилась в черную кошку, которая бродила в поисках кого-нибудь, кто продаст свою душу дьяволу в обмен на определенные милости.— Так что, госпожа, не выходите на улицу в Хэллоуин! Думаю, будет сильный шторм, — предсказала Дженнет, вздрогнув, — но ведьмы не обращают внимания на погоду.Когда стемнело, на бугре за оградой замка зажгли костер. Я закуталась в плащ и взяла с собой детей, но я не разрешила им подходить близко к огню, потому что поднимался ветер и искры могли быть опасными. Коннелл, которому было уже три года, был непоседой, поэтому я позвала с собой Дженнет, чтобы она помогла мне справиться с детьми, если они расшалятся.Слуги танцевали вокруг костра, а когда он потух, они собрали золу, которую надо хранить.— Она принесет удачу, — сказала Дженнет, — защитит от дурного глаза. Я дам вам немного, господин Коннелл, и вам тоже, госпожа Тамсин.Дети смотрели во все глаза, а Коннелл расспрашивал о ведьмах. Я не хотела, чтобы Дженнет напугала их, поэтому сказала, что были и хорошие ведьмы — белые, которые лечили заболевших людей.— А я хочу увидеть черную ведьму! — объявил Коннелл.В тот вечер трудно было уложить их спать. Ветер крепчал и издавал зловещий свист по всему замку. Я чувствовала себя тревожно, потому что надвигался шторм. Это была одна из тех ночей, когда Колума не было со мной, и я знала, что это означало, — какой-нибудь корабль терпел крушение. Такое случалось и раньше. Я лежала в постели, испытывая ужасное беспокойство. Было уже около полуночи, но я знала, что уже не усну. Я думала о тонущем корабле, о Колуме и его людях, плывущих за трофеями.Почему никогда никому не удавалось спастись? И, повинуясь какому-то чувству, я встала. Я не могла лежать в ожидании, позволяя воображению рисовать жуткие сцены: я должна знать, что происходило. Я надела плащ с капюшоном, непромокаемые сапоги и вышла из замка.Ветер сразу же набросился на меня, стараясь сбить с ног. Пробираясь по стене, я вышла на тропу. Было трудно устоять на ногах, но я почти ползком добралась до берега. С подветренной стороны замка было небольшое укрытие. Я видела темные силуэты, бегающие туда-сюда почти у самой кромки воды. Волны поднимались, как гигантские чудовища, и с грохотом опускались на песок. Я слышала, как Колум крикнул:— Нельзя еще выходить, подождем немного! Значит, там был корабль, крепко схваченный «Зубами дьявола». Ветер сорвал с меня капюшон, волосы разметались во все стороны. Ветер и дождь хлестали по юбке, они слепили меня.Пока я стояла там, съежившись, передо мной замаячила фигура.— Боже мой, что ты тут делаешь? — закричал Колум.— Там корабль! — крикнула я в ответ. — Можно ли что-нибудь сделать?— Что сделать? В таком море? Уходи, уходи немедленно!Он взял меня за плечи. Я плохо видела его лицо, но даже по тому, что мне удалось увидеть, — в нем было что-то сатанинское.— Не смей больше выходить, возвращайся! Делай, что я тебе говорю.— Я хочу помочь…— Иди домой, этим ты поможешь! — Он оттолкнул меня, и я пошла, спотыкаясь, к замку.Если бы я могла чем-нибудь помочь тем людям на корабле, которых я не видела, но знала, что они там, я бы не подчинилась ему, но я ничего не могла сделать.Я дошла до укрытия и прислонилась к стене. Я дрожала от холода, потому что одежда была мокрой от дождя и набегавших волн. Тут я увидела людей, идущих с мулами в нашу сторону. У каждого в руке был фонарь, они направлялись в Морскую башню.Я вошла в замок, сняла мокрую одежду и досуха вытерлась. Меня тошнило от пережитого ужаса. Что-то говорило мне, что я не все узнала о том, что происходит в такие ночи.Я завернулась в халат и подошла к окну. Ничего нельзя было различить, так было темно. И ничего не было слышно, кроме завывания ветра да ударов о камни разъяренных волн.Я не стала ложиться, зная, что не усну. Колум так и не пришел спать в ту ночь. С рассветом шторм утих, ветер уже не так громко завывал, волны из последних сил наваливались на стены замка, израсходовав ночью весь свой гнев.Я представляла, как внизу снуют лодки. Они привезут то, что смогут найти на корабле, и тайком принесут все в Морскую башню, а через несколько дней Колум отправится на поиски покупателя того, что захочет продать. А еще через некоторое время Дженнет скажут, чтобы она не приходила к своему любовнику в Морскую башню, потому что у него будет другая работа.А там, в этом неистовом злобном море будут умирать люди, и некому будет спасти их. Колума интересовала не жизнь людей, его интересовал груз корабля, и, если бы спасли людей, какие осложнения это могло принести? А если бы спасенные потребовали обратно то, что было взято с их кораблей? Значит, в интересах Колума и его людей никто не должен был выжить? И вот этого я не могла забыть.Как только рассвело, я оделась и снова пошла на берег. И там я нашла ее. Женщина лежала на отмели, ее длинные темные волосы покачивались на воде вокруг головы. Лицо было бледным, и я подумала, что она мертва. Я вошла в воду и поймала ее руку. Когда волна отошла, я подтянула ее ближе к берегу. Следующая волна чуть не утащила меня с ней, ибо море еще не успокоилось и волны были высокими. Но мне удалось вытащить ее на берег. Она лежала на песке, и я опустилась на колени возле. «Она мертва, — подумала я. — Бедная женщина!»Я взяла ее кисть и почувствовала удары пульса. И вдруг, к своему ужасу, я увидела, что она на последних месяцах беременности.Мой отец показывал мне, как делать искусственное дыхание. Я повернула женщину вниз лицом, голову набок, положила руки ей на спину и всей тяжестью своего тела надавила на нее. Таким образом я выкачала воду из ее легких и, думаю, спасла ей жизнь.Теперь мне нужно было как-то перенести женщину в замок. Я хотела положить ее в постель, чтобы о ней позаботились надлежащим образом, в чем она очень нуждалась.Я вернулась в замок и позвала слуг. Мы взяли мула, и, несмотря на то, что женщина находилась в каком-то оцепенении, нам удалось посадить ее на мула и привезти во двор замка. Там я приказала отнести ее на кровать.Ее поместили в Красную комнату и прямо в моем плаще положили на кровать. Я не хотела, чтобы ее принесли в эту комнату, но это сделали прежде, чем я смогла помешать, а теперь казалось неразумным переносить ее куда-то еще.Женщина лежала неподвижно, и я сказала Дженнет:— Не надо ее пока беспокоить, принеси только сухую одежду из моей спальни. Ее положение опасно, она беременна.— Господи, бедняжка, конечно, потеряет ребенка! — воскликнула Дженнет.— Попытаемся, чтобы этого не произошло, — ответила я.Я послала слугу за доктором. Он жил в пяти милях от нас, но, если он нужен был в замке, немедленно приезжал. Потом я приказала принести горячего бульона и, оставшись с Дженнет, раздела женщину.Я удивилась, увидев, что женщина моложе, чем я думала: вероятно, моего возраста или на год старше меня. Ее гладкая кожа, руки и ноги красивой формы восхищали. Беременность женщину не портила. Она обладала великолепными волосами — густыми, шелковистыми, почти иссиня-черными, какие редко можно увидеть в Англии. Можно было предположить, что она иностранка. Ресницы темные, как волосы; их черноту еще подчеркивала бледность кожи.— Она находилась на этом корабле? — прошептала Дженнет.— Наверное, да, — ответила я. — Нет другой причины, почему она была в море в такую ночь.Взгляд Дженнет стал отсутствующим. Казалось, она ушла в воспоминания.— Море может быть ужасным, — сказала она.— Мы будем за ней ухаживать, пока она не поправится, — настаивала я.Я поражалась, как быстро женщина приходила в себя. Я смогла покормить ее горячим бульоном, и у нее проступил на лице легкий румянец. Ее кожа светилась, было такое впечатление, будто за алебастром горел свет. Я подумала: «Никогда я не встречала такой красивой женщины!»Я должна была предстать перед Колумом и знала, что он рассердится. Что бы он сделал, если бы сам нашел женщину? Думаю, он оставил бы ее на милость волн, и ей бы пришел конец.Я пошла в спальню и столкнулась с ним лицом к лицу.— Ты принесла в замок женщину? — сказал он.— Она чуть не утонула! Я ухаживаю за ней: она беременна.— Почему ты принесла ее?— Она бы умерла, если бы я оставила ее там. Он схватил меня за руку:— Какое тебе до этого дело?— Если я вижу умирающего, я делаю все возможное, чтобы помочь, будь это мужчина или женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37