Я знал, что мои дни на этом посту сочтены, еще до того, как Пиявка пришел ко мне сегодня.
– Пиявка, милорд?
– Канцлер Кромман. Его прозвал так… один мой старый друг, – снова Монпурс! Значит, совесть еще не совсем умерла в Дюрандале. Она ожила сегодня – от страха, не иначе.
Беседа перешла на менее серьезные темы, ибо вернулся Каплин, по обычаю старых слуг уловивший неведомым чутьем потребность снова наполнить тарелку сэра Куоррела. Вопрос жизни и смерти заключался в том, не состоят ли в сговоре Кромман и принцесса. Может, сегодняшняя неожиданная отставка – это начало мести Малинды?
Когда с ужином покончили, Дюрандаль уселся в свое любимое кресло у камина и принялся смотреть, как прядет Кэт. Куоррел подвинул свое кресло между ними. Это было странное ощущение – словно Энди и не уезжал. Впрочем, Энди уже тридцать, и он плавает по торговым делам к самым Пряным островам. И этой уютной семейной жизни все равно не продлиться долго.
– Дюрандаль, любовь моя, – сказала Кэт, не отрывая взгляда от деловито вращающегося колеса. – Ты в подробностях описал сэру Куоррелу карьеру принцессы, но так и не объяснил, каким образом это касается его самого.
– А! Прошу прощения! Так вот, несколько дней назад Король прислал грамоту, назначающую мне Клинка, но без объяснений. Я был озадачен. Пожалуй, даже сердит. В конце концов, я решил, что он предлагает мне своего рода прощальный подарок. Осталось не так уж много наград, которыми он меня обделил. Я сам отказался от многих, ибо излишние почести порождают врагов. Мы бились и отчаянно спорили двадцать лет, но я всегда как мог, служил его интересам. Даже когда он был в ярости на меня, он знал это. Титулы, земли, богатство – все, что он мог дать, он дал мне. Осталось одно – Клинок.
Куоррел кивнул, слегка нахмурившись. В его годы Волкоклык пошел за своим господином на край света, а ему приходится сидеть здесь и слушать светскую болтовню и разговоры о внуках. Дюрандаль не мог забыть отвращения, которое промелькнуло на лице у мальчика, когда он повернулся, чтобы поздороваться со своим будущим подопечным. Он увидел в кресле древнего, дряхлого политика, из которого уже сыпался песок. Хотя он мгновенно и искусно скрыл свои чувства и с тех пор ничем не выдавал их, они, возможно, еще живы в нем. Может, древний лорд Роланд и не так плох, как маркиз Наттинг, но и он не тот случай, чтобы посвящать ему всю жизнь. Какое дело свежеиспеченному Клинку до колик и больных зубов?
– Казалось, он предупреждает меня, чтобы я не полагался больше на его защиту. Если он признавал это, значит, он признал-таки безнадежность своего состояния. Я мог отказаться: ведь он слишком слаб, чтобы спорить со мной – но я не посмел. Я надеюсь, что ты поймешь и простишь меня.
– Вам не за что просить у меня прощения, милорд!
– Пламень, да мне ведь не нужен Клинок, парень! Когда я смотрю на тебя, я вижу породистого скакуна, впряженного в телегу старьевщика.
– Я вижу одного из величайших людей эпохи, милорд, и мое сердце исполнено гордости за то, что я могу служить вам.
– Спасибо. – Только и можно было ответить на это. Как можно быть столь блестящим лжецом в столь юные годы? Весьма огорчительно.
Глаза Куоррела возбужденно блестели.
– И не примите это за неуважение, милорд, но мне кажется, вам нужен Клинок. Так считает Король. Разве вам не угрожает опасность? Разве не это имела в виду ее светлость? Разве Пиявка не угрожал вам сегодня в вашем кабинете?
– Невозможно биться в одиночку с правительством, сэр Куоррел, а Кромман теперь и есть правительство.
– Бежать из страны, – торжествующе сказал Куоррел. – В этом нет никакого позора, милорд. Вы не совершили ничего плохого.
Уж не прогуляться ли в Самаринду? Время близится к полуночи, так что Эвермен, должно быть, почти так же стар, как Дюрандаль. Правда, на заре он снова станет молодым, таким же, как Куоррел, – ловким, сильным, красивым.
Конечно, Куоррел ничего не знает про Самаринду. Для него путешествия – это экзотические приключения, убегающий горизонт. Для Дюрандаля это – бесцельное изгнание, ожидание смерти в каком-нибудь скучном маленьком заграничном городе, в обществе чужаков и убийц Кроммана, подстерегающих за углом. Бежать из страны, которой отдал столько лет?
Похоже, он вернулся к тому, с чего начинал. Может, этого и хотел Король? Но…
– Ты так и не объяснил, почему Король вдруг назначил Кроммана канцлером после стольких лет, – сказала Кэт.
– Сам не знаю. Могу только предположить, что нытье этого типа ему в конце концов надоело. Они же заперты в Фэлконкресте – вдвоем целыми неделями. Или может, он надеется, что новому канцлеру больше повезет в переговорах с принцессой. Она взяла клубок шерсти и кинула в него.
– Дюрандаль, ты глуп до невозможности!
– Милая?
Куоррел вспыхнул от удивления и тактично отвернулся.
Щеки Кэт раскраснелись, чего не было всего минуту назад: значит, огонь здесь ни при чем.
– За всем этим стоит нечто гораздо большее. Скажи, когда Кромман принес тебе эту грамоту, ты дотрагивался до нее?
– Конечно. Я развернул ее и прочел.
– Ты брал сегодня в руки еще что-нибудь необычное? Ради всех Стихий, что так встревожило ее?
– Дорогая, ты изъясняешься загадками.
Кэт обхватила себя руками так, словно ей холодно.
– От твоих рук пахнет колдовством, – сказала она.
5
Сотня предположений мелькнули в голове Дюрандаля, и всех их он отверг.
– Что за колдовство?
– Не знаю, но мне оно точно не нравится! Когда-то я встречалась с чем-то подобным. Сэр Куоррел, мой муж был не до конца откровенен с вами, но и я была не до конца откровенна с ним. Неделю назад, когда пришла грамота с вашим назначением, он взял ее домой, чтобы показать мне. За двадцать пять лет он никогда не обсуждал со мной государственные дела, поскольку связан канцлерской клятвой хранить их в секрете, но ведь это было личное дело. – Кэт явно угнетало то, что она вынуждена оправдываться; должно быть, у нее была серьезная причина поступать так. Она НИКОГДА не вела себя так раньше.
Куоррел возбужденно кивнул. Возможно, он решил, что в доме у Роланда всегда так интересно.
– Конечно.
– Это не он решил принять предложенного Королем Клинка. Так решила я. Это я уговорила его.
– Я очень благодарен вам за это, миледи. – Красиво сказано! Очень убедительно.
– На той грамоте тоже ощущалось заклятие.
– Что! – разом выдохнули двое мужчин. На мгновение Кэт сердито поджала губы.
– Мне нужно было сказать тебе об этом, милый, но оно было очень слабым, я не была в этом уверена. А теперь я знаю точно, ибо это то же самое заклятие, которое я ощутила на твоих руках, когда ты приехал сегодня. Что бы это ни было, это не из тех, чем разрешено пользоваться при дворе.
– Какое-нибудь новое исцеляющее заклятие? – предположил Дюрандаль, но ответный взгляд отмел его вопрос как оскорбительный для ее опыта.
Мысли Куоррела носили более приземленный характер.
– Вы хотите сказать, что эти документы – подделки, миледи? Или что заклятие лежит на самом Короле?
– Я хочу сказать, что происходит что-то серьезное, а теперь Кромман изгнал моего мужа из дворца.
Кэт никогда не позволяла себе беспочвенных фантазий. Ему оставалось только поверить ей.
– Может ли Кромман быть источником, этого заклятия? Она пожала плечами:
– Если это так, его нельзя подпускать близко к Королю. Куда смотрят Белые Сестры?
– Король в Фэлконкресте.
Кэт потрясенно прижала руку ко рту.
– Вот оно что!
Куоррел беспокойно переводил взгляд с одного на другую.
– Дом на скале использовался раньше как часовня для заклятий. Мне страшно думать, что творилось там прежде, но он насквозь пропах колдовством. Октаграмма сохранилась там до сих пор. Даже теперь я не могу подходить близко к этому месту. Ни одна Белая Сестра не может.
Свечи догорали по одной, и в библиотеке сгущался мрак. Дюрандаль подбросил в огонь полено. – Я не помню в Фэлконкресте Белых Сестер, но все же, должно быть, видел, просто не обращал внимания. Не может же их там совсем не быть!
– В деревне, но не в доме, – хмурясь, сказала Кэт.
– Но если оттуда просачивается достаточно заклятий, чтобы ты ощущала их даже здесь, они тоже должны заметить их, верно?
Она неохотно кивнула.
– Звучит логично. Хотелось бы мне вспомнить, где я встречала это раньше. Ужасно знакомо. Наверное, это от одного из запрещенных орденов. Ты же брал меня с собой в некоторые из их монастырей.
– Вы могли бы вернуться в Фэлконкрест, милорд? – негромко спросил Куоррел.
– Формально я нахожусь под домашним арестом. – Кромман воспользуется любым опрометчивым шагом Дюрандаля, чтобы бросить его в Бастион – если ему вообще понадобятся предлоги. Он попытался представить себе, что случится, если он отправится в путь. Где будет Кромман – там или в Греймере? Как встретит его коммандер Дракон? Даже если Амброза оповестят о приезде его бывшего канцлера, на что можно рассчитывать – не будет ли он ожидать, что лорд Роланд приползет к нему на коленях с просьбой взять его обратно? – Король меня не примет.
– Где сейчас Мать-Настоятельница? – спросила Кэт. – В Греймере или в Окендауне?
– Представления не имею.
– Ты не можешь ехать во дворец, значит, я должна ехать в Окендаун. В конце концов я из тех, кто бьет тревогу. Если ее там не окажется, я изложу дело старшей монахине.
Он восхищенно улыбнулся ей. Даже недолгая поездка в карете утомила ее сегодня, и все же она всерьез говорила о куда более далекой поездке в главную обитель Белых Сестер, да еще посреди зимы.
– Довольно будет и письма, дорогая. Мы можем послать с ним Пардона, – послать Куоррела было бы надежнее, но Куоррел не покинул бы своего подопечного.
– С Королем не было ничего необычного, когда вы видели его, милорд?
– Ничего, если не считать того, что он умирал. Но если что-то и случилось – а я вовсе не уверен в том, что что-то действительно случилось, – это должно было произойти где-то около Долгой Ночи – после моей последней поездки в Фэлконкрест, но прежде, чем он подписал грамоту насчет твоих Уз, – почерк на грамоте был неожиданно четкий и уверенный, вспомнил он. Неужели это тоже важно?
– Ладно, – сказала Кэт. – Пора спать, – Она поднялась, и мужчины встали следом за ней. – Мы будем спать спокойнее, зная, что у нас есть теперь Клинок, готовый защитить нас от любых злодеев. – Она взяла свечу и зажгла ее от другой.
– Это когда рядом с вами второй Дюрандаль, мэм? – шутливо удивился Куоррел. – Да он зарубит целую шайку прежде, чем я успею выхватить Резон из ножен. Всем ясно, что именно поэтому Король не давал себе труда выделить его светлости Клинка.
– У него однажды был Клинок. Вы этого не знали?
– Ну, знал. Он погиб где-то за морем, верно? Я не знаю подробностей.
Этот невинно улыбающийся юный смутьян пытался выудить эту историю из своего подопечного с тех пор, как они покинули Айронхолл. Этого Кэт не знала. Зато она знала, что Дюрандаль написал детальный отчет о своей экспедиции в Самаринду, который должен был после его смерти храниться в архиве Айронхолла. До сих пор она была единственной, кто читал его.
– Там, наверху, – сказала она. – В черном томе. Вы найдете его…
– Нет! – буркнул Дюрандаль. – Я запрещаю это! – Он до сих пор испытывал горечь от того, что Волкоклык так и не получил почестей, которые ему полагались, но выложить новому Клинку то, как он подвел первого, было бы слишком мучительным унижением. Он повернулся, чтобы задуть свечи.
Стремительно, как арбалетная стрела, в честь которой его назвали, Куоррел ринулся через комнату и подхватил Кэт, прежде чем она упала на пол, одновременно затоптав свечу, которую она выронила из рук. Дюрандаль не успел и шага сделать. Куоррел отнес ее на диван и усадил там. – Кажется, это простой обморок, милорд. Знахаря… хотя, она ведь не может, нет? Может, холодный компресс? Позовите ее горничную, пусть расшнурует ее… э… корсет, да, милорд?
– Позвони в колокольчик. – Дюрандаль опустился на коленях возле жены, встревоженный и раздраженный собственной беспомощностью. Всю свою жизнь он реагировал быстро и гордился этим.
– Не надо, со мной все в порядке, – сказала Кэт. – Пожалуйста, не надо, сэр Куоррел. Просто голова закружилась. – Она сделала смелую попытку улыбнуться и нагнулась поправить юбку.
– Вина! – вскинулся Дюрандаль. Куоррел опередил его, схватив со стола графин.
– Подушку мне под голову, милый? Спасибо. – Она была еще бледна, но уже смеялась и сжала руку мужа. – Право, это приятно, когда мужчины пляшут, хлопоча вокруг тебя. Успокойся, милый! Я вовсе не беременна.
Куоррел чуть не пролил вино, которое предлагал ей. Впрочем, спустя минуту леди Кэт уже спокойно сидела и настаивала на том, что совершенно пришла в себя.
Дюрандаль присел на диван рядом с ней.
– Я не припомню, чтобы такое случалось с тобой раньше.
– Я тоже! И такого больше не будет. – Она на мгновение сжала губы, задумавшись. – Я просто слишком резко вскочила. И еще потрясение. Я вспомнила.
– Что вспомнила?
– Где я встречала раньше это заклятие. Дай мне еще раз руку. – Она приложила ее к щеке. – Да. Это из Самаринды.
У Дюрандаля потемнело в глазах от страшной догадки. По спине поползли мурашки. Но ведь это не тот ужас? Не здесь, в Шивиале?
– Так ты уловила это? Почему ты в этом так уверена? Она положила подбородок на руки так, как делала, когда не хотела, чтобы ее отвлекали.
– Потому, что, когда ты вернулся, от тебя воняло этим несколько недель. Если бы я не любила тебя так и не хотела тебя так, я бы не смогла находиться рядом с тобой. Потом это прошло, но я запомнила это ощущение.
– Это было золото. Золотые кости.
– Мне все равно, что это было. – Кэт вздрогнула. – Гадость! Но что бы ни отравило тебя тогда, оно снова на тебе, и я ощутила это и на королевской грамоте.
6
Последний кусок мозаики вставил на место Куоррел, но это случилось уже утром.
Дюрандаль редко страдал бессонницей, но слишком много и слишком быстро случилось всего за этот день. Лежа с открытыми глазами в темноте и прислушиваясь к негромкому дыханию Кэт, он вспомнил про книгу и понял, что Куоррел вряд ли устоит перед искушением. Официально мальчишке выделили гардеробную перед хозяйской спальней, но кровать Клинку без надобности. Он может быть сейчас где угодно в доме.
Что хуже – позволить ему прочитать все про смерть Волкоклыка или дать ему знать, что его подопечный слишком перенервничал, чтобы спать? Может ли Дюрандаль тихонько забрать книгу так, чтобы тот не заметил этого? Он осторожно выскользнул из-под одеяла, нашел свой халат и на цыпочках, босиком прокрался к двери. Шарить в темноте там, где находится свежеиспеченный Клинок, вообще-то не слишком разумно, но попробовать все же стоило. Он приоткрыл дверь. Из темноты до него донесся девичий шепот: «О да, да, да…»
Вздохнув, хозяин осторожно прикрыл дверь. Порой кровать может все-таки пригодиться даже Клинку.
Глаза у него слипались, и он чувствовал себя выжатым, как лимон, когда спускался утром к завтраку. Зимний день был серым как его настроение, в дымоходе завывал ветер, а в окна хлестал дождь. Куоррел цвел как летний полдень, расправляясь с полной тарелкой жареных бараньих ребер и запивая их пивом. Он вскочил, поклонился и расплылся в улыбке одновременно. Кэт осторожно улыбнулась в ответ.
Заметив раздраженное выражение на лице мужа, она тактично известила Каплина, что они сами накроют на стол. Когда слуга вышел, Дюрандаль испытал сильное искушение позвать его обратно, чтобы не дать жене возможности говорить о делах – ведь именно это было у нее на уме. Они не успели договориться насчет удобных тем для беседы за завтраком. Он налил себе стакан сидра.
– Я прочитал вашу книгу, милорд, – весело сообщил Куоррел.
– Что? – взревел Дюрандаль. Парень даже не моргнул.
– Я прочел вашу книгу про Самаринду.
– Я ясным языком запрещал тебе делать это!
– Да, милорд, я слышал. – Он невозмутимо пожал плечами.
– Милый, – мягко вмешалась в разговор Кэт. – Ты ведешь себя ужасно похоже на Короля.
– Короля? Я ни капельки не похож на Короля! Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что ты злишься на сэра Куоррела только за то, что он выполняет свой долг с образцовой старательностью.
С еще большей старательностью Дюрандаль заставил себя погасить свою злость: его угостили той же пилюлей, которую он сам частенько прописывал Амброзу. Он покосился на откровенно улыбающуюся жену, потом на своего почтительного, но непреклонного Клинка. Должно быть, у мальчика выдалась хлопотная ночь.
– Прости. Разумеется, книга существенно поможет тебе исполнять свои обязанности, так что ты поступил правильно. Ну и какой вывод ты сделал?
Куоррел некоторое время внимательно смотрел на него.
– Я понял, что мне придется жить по еще более высоким меркам, чем можно было ожидать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Пиявка, милорд?
– Канцлер Кромман. Его прозвал так… один мой старый друг, – снова Монпурс! Значит, совесть еще не совсем умерла в Дюрандале. Она ожила сегодня – от страха, не иначе.
Беседа перешла на менее серьезные темы, ибо вернулся Каплин, по обычаю старых слуг уловивший неведомым чутьем потребность снова наполнить тарелку сэра Куоррела. Вопрос жизни и смерти заключался в том, не состоят ли в сговоре Кромман и принцесса. Может, сегодняшняя неожиданная отставка – это начало мести Малинды?
Когда с ужином покончили, Дюрандаль уселся в свое любимое кресло у камина и принялся смотреть, как прядет Кэт. Куоррел подвинул свое кресло между ними. Это было странное ощущение – словно Энди и не уезжал. Впрочем, Энди уже тридцать, и он плавает по торговым делам к самым Пряным островам. И этой уютной семейной жизни все равно не продлиться долго.
– Дюрандаль, любовь моя, – сказала Кэт, не отрывая взгляда от деловито вращающегося колеса. – Ты в подробностях описал сэру Куоррелу карьеру принцессы, но так и не объяснил, каким образом это касается его самого.
– А! Прошу прощения! Так вот, несколько дней назад Король прислал грамоту, назначающую мне Клинка, но без объяснений. Я был озадачен. Пожалуй, даже сердит. В конце концов, я решил, что он предлагает мне своего рода прощальный подарок. Осталось не так уж много наград, которыми он меня обделил. Я сам отказался от многих, ибо излишние почести порождают врагов. Мы бились и отчаянно спорили двадцать лет, но я всегда как мог, служил его интересам. Даже когда он был в ярости на меня, он знал это. Титулы, земли, богатство – все, что он мог дать, он дал мне. Осталось одно – Клинок.
Куоррел кивнул, слегка нахмурившись. В его годы Волкоклык пошел за своим господином на край света, а ему приходится сидеть здесь и слушать светскую болтовню и разговоры о внуках. Дюрандаль не мог забыть отвращения, которое промелькнуло на лице у мальчика, когда он повернулся, чтобы поздороваться со своим будущим подопечным. Он увидел в кресле древнего, дряхлого политика, из которого уже сыпался песок. Хотя он мгновенно и искусно скрыл свои чувства и с тех пор ничем не выдавал их, они, возможно, еще живы в нем. Может, древний лорд Роланд и не так плох, как маркиз Наттинг, но и он не тот случай, чтобы посвящать ему всю жизнь. Какое дело свежеиспеченному Клинку до колик и больных зубов?
– Казалось, он предупреждает меня, чтобы я не полагался больше на его защиту. Если он признавал это, значит, он признал-таки безнадежность своего состояния. Я мог отказаться: ведь он слишком слаб, чтобы спорить со мной – но я не посмел. Я надеюсь, что ты поймешь и простишь меня.
– Вам не за что просить у меня прощения, милорд!
– Пламень, да мне ведь не нужен Клинок, парень! Когда я смотрю на тебя, я вижу породистого скакуна, впряженного в телегу старьевщика.
– Я вижу одного из величайших людей эпохи, милорд, и мое сердце исполнено гордости за то, что я могу служить вам.
– Спасибо. – Только и можно было ответить на это. Как можно быть столь блестящим лжецом в столь юные годы? Весьма огорчительно.
Глаза Куоррела возбужденно блестели.
– И не примите это за неуважение, милорд, но мне кажется, вам нужен Клинок. Так считает Король. Разве вам не угрожает опасность? Разве не это имела в виду ее светлость? Разве Пиявка не угрожал вам сегодня в вашем кабинете?
– Невозможно биться в одиночку с правительством, сэр Куоррел, а Кромман теперь и есть правительство.
– Бежать из страны, – торжествующе сказал Куоррел. – В этом нет никакого позора, милорд. Вы не совершили ничего плохого.
Уж не прогуляться ли в Самаринду? Время близится к полуночи, так что Эвермен, должно быть, почти так же стар, как Дюрандаль. Правда, на заре он снова станет молодым, таким же, как Куоррел, – ловким, сильным, красивым.
Конечно, Куоррел ничего не знает про Самаринду. Для него путешествия – это экзотические приключения, убегающий горизонт. Для Дюрандаля это – бесцельное изгнание, ожидание смерти в каком-нибудь скучном маленьком заграничном городе, в обществе чужаков и убийц Кроммана, подстерегающих за углом. Бежать из страны, которой отдал столько лет?
Похоже, он вернулся к тому, с чего начинал. Может, этого и хотел Король? Но…
– Ты так и не объяснил, почему Король вдруг назначил Кроммана канцлером после стольких лет, – сказала Кэт.
– Сам не знаю. Могу только предположить, что нытье этого типа ему в конце концов надоело. Они же заперты в Фэлконкресте – вдвоем целыми неделями. Или может, он надеется, что новому канцлеру больше повезет в переговорах с принцессой. Она взяла клубок шерсти и кинула в него.
– Дюрандаль, ты глуп до невозможности!
– Милая?
Куоррел вспыхнул от удивления и тактично отвернулся.
Щеки Кэт раскраснелись, чего не было всего минуту назад: значит, огонь здесь ни при чем.
– За всем этим стоит нечто гораздо большее. Скажи, когда Кромман принес тебе эту грамоту, ты дотрагивался до нее?
– Конечно. Я развернул ее и прочел.
– Ты брал сегодня в руки еще что-нибудь необычное? Ради всех Стихий, что так встревожило ее?
– Дорогая, ты изъясняешься загадками.
Кэт обхватила себя руками так, словно ей холодно.
– От твоих рук пахнет колдовством, – сказала она.
5
Сотня предположений мелькнули в голове Дюрандаля, и всех их он отверг.
– Что за колдовство?
– Не знаю, но мне оно точно не нравится! Когда-то я встречалась с чем-то подобным. Сэр Куоррел, мой муж был не до конца откровенен с вами, но и я была не до конца откровенна с ним. Неделю назад, когда пришла грамота с вашим назначением, он взял ее домой, чтобы показать мне. За двадцать пять лет он никогда не обсуждал со мной государственные дела, поскольку связан канцлерской клятвой хранить их в секрете, но ведь это было личное дело. – Кэт явно угнетало то, что она вынуждена оправдываться; должно быть, у нее была серьезная причина поступать так. Она НИКОГДА не вела себя так раньше.
Куоррел возбужденно кивнул. Возможно, он решил, что в доме у Роланда всегда так интересно.
– Конечно.
– Это не он решил принять предложенного Королем Клинка. Так решила я. Это я уговорила его.
– Я очень благодарен вам за это, миледи. – Красиво сказано! Очень убедительно.
– На той грамоте тоже ощущалось заклятие.
– Что! – разом выдохнули двое мужчин. На мгновение Кэт сердито поджала губы.
– Мне нужно было сказать тебе об этом, милый, но оно было очень слабым, я не была в этом уверена. А теперь я знаю точно, ибо это то же самое заклятие, которое я ощутила на твоих руках, когда ты приехал сегодня. Что бы это ни было, это не из тех, чем разрешено пользоваться при дворе.
– Какое-нибудь новое исцеляющее заклятие? – предположил Дюрандаль, но ответный взгляд отмел его вопрос как оскорбительный для ее опыта.
Мысли Куоррела носили более приземленный характер.
– Вы хотите сказать, что эти документы – подделки, миледи? Или что заклятие лежит на самом Короле?
– Я хочу сказать, что происходит что-то серьезное, а теперь Кромман изгнал моего мужа из дворца.
Кэт никогда не позволяла себе беспочвенных фантазий. Ему оставалось только поверить ей.
– Может ли Кромман быть источником, этого заклятия? Она пожала плечами:
– Если это так, его нельзя подпускать близко к Королю. Куда смотрят Белые Сестры?
– Король в Фэлконкресте.
Кэт потрясенно прижала руку ко рту.
– Вот оно что!
Куоррел беспокойно переводил взгляд с одного на другую.
– Дом на скале использовался раньше как часовня для заклятий. Мне страшно думать, что творилось там прежде, но он насквозь пропах колдовством. Октаграмма сохранилась там до сих пор. Даже теперь я не могу подходить близко к этому месту. Ни одна Белая Сестра не может.
Свечи догорали по одной, и в библиотеке сгущался мрак. Дюрандаль подбросил в огонь полено. – Я не помню в Фэлконкресте Белых Сестер, но все же, должно быть, видел, просто не обращал внимания. Не может же их там совсем не быть!
– В деревне, но не в доме, – хмурясь, сказала Кэт.
– Но если оттуда просачивается достаточно заклятий, чтобы ты ощущала их даже здесь, они тоже должны заметить их, верно?
Она неохотно кивнула.
– Звучит логично. Хотелось бы мне вспомнить, где я встречала это раньше. Ужасно знакомо. Наверное, это от одного из запрещенных орденов. Ты же брал меня с собой в некоторые из их монастырей.
– Вы могли бы вернуться в Фэлконкрест, милорд? – негромко спросил Куоррел.
– Формально я нахожусь под домашним арестом. – Кромман воспользуется любым опрометчивым шагом Дюрандаля, чтобы бросить его в Бастион – если ему вообще понадобятся предлоги. Он попытался представить себе, что случится, если он отправится в путь. Где будет Кромман – там или в Греймере? Как встретит его коммандер Дракон? Даже если Амброза оповестят о приезде его бывшего канцлера, на что можно рассчитывать – не будет ли он ожидать, что лорд Роланд приползет к нему на коленях с просьбой взять его обратно? – Король меня не примет.
– Где сейчас Мать-Настоятельница? – спросила Кэт. – В Греймере или в Окендауне?
– Представления не имею.
– Ты не можешь ехать во дворец, значит, я должна ехать в Окендаун. В конце концов я из тех, кто бьет тревогу. Если ее там не окажется, я изложу дело старшей монахине.
Он восхищенно улыбнулся ей. Даже недолгая поездка в карете утомила ее сегодня, и все же она всерьез говорила о куда более далекой поездке в главную обитель Белых Сестер, да еще посреди зимы.
– Довольно будет и письма, дорогая. Мы можем послать с ним Пардона, – послать Куоррела было бы надежнее, но Куоррел не покинул бы своего подопечного.
– С Королем не было ничего необычного, когда вы видели его, милорд?
– Ничего, если не считать того, что он умирал. Но если что-то и случилось – а я вовсе не уверен в том, что что-то действительно случилось, – это должно было произойти где-то около Долгой Ночи – после моей последней поездки в Фэлконкрест, но прежде, чем он подписал грамоту насчет твоих Уз, – почерк на грамоте был неожиданно четкий и уверенный, вспомнил он. Неужели это тоже важно?
– Ладно, – сказала Кэт. – Пора спать, – Она поднялась, и мужчины встали следом за ней. – Мы будем спать спокойнее, зная, что у нас есть теперь Клинок, готовый защитить нас от любых злодеев. – Она взяла свечу и зажгла ее от другой.
– Это когда рядом с вами второй Дюрандаль, мэм? – шутливо удивился Куоррел. – Да он зарубит целую шайку прежде, чем я успею выхватить Резон из ножен. Всем ясно, что именно поэтому Король не давал себе труда выделить его светлости Клинка.
– У него однажды был Клинок. Вы этого не знали?
– Ну, знал. Он погиб где-то за морем, верно? Я не знаю подробностей.
Этот невинно улыбающийся юный смутьян пытался выудить эту историю из своего подопечного с тех пор, как они покинули Айронхолл. Этого Кэт не знала. Зато она знала, что Дюрандаль написал детальный отчет о своей экспедиции в Самаринду, который должен был после его смерти храниться в архиве Айронхолла. До сих пор она была единственной, кто читал его.
– Там, наверху, – сказала она. – В черном томе. Вы найдете его…
– Нет! – буркнул Дюрандаль. – Я запрещаю это! – Он до сих пор испытывал горечь от того, что Волкоклык так и не получил почестей, которые ему полагались, но выложить новому Клинку то, как он подвел первого, было бы слишком мучительным унижением. Он повернулся, чтобы задуть свечи.
Стремительно, как арбалетная стрела
– Позвони в колокольчик. – Дюрандаль опустился на коленях возле жены, встревоженный и раздраженный собственной беспомощностью. Всю свою жизнь он реагировал быстро и гордился этим.
– Не надо, со мной все в порядке, – сказала Кэт. – Пожалуйста, не надо, сэр Куоррел. Просто голова закружилась. – Она сделала смелую попытку улыбнуться и нагнулась поправить юбку.
– Вина! – вскинулся Дюрандаль. Куоррел опередил его, схватив со стола графин.
– Подушку мне под голову, милый? Спасибо. – Она была еще бледна, но уже смеялась и сжала руку мужа. – Право, это приятно, когда мужчины пляшут, хлопоча вокруг тебя. Успокойся, милый! Я вовсе не беременна.
Куоррел чуть не пролил вино, которое предлагал ей. Впрочем, спустя минуту леди Кэт уже спокойно сидела и настаивала на том, что совершенно пришла в себя.
Дюрандаль присел на диван рядом с ней.
– Я не припомню, чтобы такое случалось с тобой раньше.
– Я тоже! И такого больше не будет. – Она на мгновение сжала губы, задумавшись. – Я просто слишком резко вскочила. И еще потрясение. Я вспомнила.
– Что вспомнила?
– Где я встречала раньше это заклятие. Дай мне еще раз руку. – Она приложила ее к щеке. – Да. Это из Самаринды.
У Дюрандаля потемнело в глазах от страшной догадки. По спине поползли мурашки. Но ведь это не тот ужас? Не здесь, в Шивиале?
– Так ты уловила это? Почему ты в этом так уверена? Она положила подбородок на руки так, как делала, когда не хотела, чтобы ее отвлекали.
– Потому, что, когда ты вернулся, от тебя воняло этим несколько недель. Если бы я не любила тебя так и не хотела тебя так, я бы не смогла находиться рядом с тобой. Потом это прошло, но я запомнила это ощущение.
– Это было золото. Золотые кости.
– Мне все равно, что это было. – Кэт вздрогнула. – Гадость! Но что бы ни отравило тебя тогда, оно снова на тебе, и я ощутила это и на королевской грамоте.
6
Последний кусок мозаики вставил на место Куоррел, но это случилось уже утром.
Дюрандаль редко страдал бессонницей, но слишком много и слишком быстро случилось всего за этот день. Лежа с открытыми глазами в темноте и прислушиваясь к негромкому дыханию Кэт, он вспомнил про книгу и понял, что Куоррел вряд ли устоит перед искушением. Официально мальчишке выделили гардеробную перед хозяйской спальней, но кровать Клинку без надобности. Он может быть сейчас где угодно в доме.
Что хуже – позволить ему прочитать все про смерть Волкоклыка или дать ему знать, что его подопечный слишком перенервничал, чтобы спать? Может ли Дюрандаль тихонько забрать книгу так, чтобы тот не заметил этого? Он осторожно выскользнул из-под одеяла, нашел свой халат и на цыпочках, босиком прокрался к двери. Шарить в темноте там, где находится свежеиспеченный Клинок, вообще-то не слишком разумно, но попробовать все же стоило. Он приоткрыл дверь. Из темноты до него донесся девичий шепот: «О да, да, да…»
Вздохнув, хозяин осторожно прикрыл дверь. Порой кровать может все-таки пригодиться даже Клинку.
Глаза у него слипались, и он чувствовал себя выжатым, как лимон, когда спускался утром к завтраку. Зимний день был серым как его настроение, в дымоходе завывал ветер, а в окна хлестал дождь. Куоррел цвел как летний полдень, расправляясь с полной тарелкой жареных бараньих ребер и запивая их пивом. Он вскочил, поклонился и расплылся в улыбке одновременно. Кэт осторожно улыбнулась в ответ.
Заметив раздраженное выражение на лице мужа, она тактично известила Каплина, что они сами накроют на стол. Когда слуга вышел, Дюрандаль испытал сильное искушение позвать его обратно, чтобы не дать жене возможности говорить о делах – ведь именно это было у нее на уме. Они не успели договориться насчет удобных тем для беседы за завтраком. Он налил себе стакан сидра.
– Я прочитал вашу книгу, милорд, – весело сообщил Куоррел.
– Что? – взревел Дюрандаль. Парень даже не моргнул.
– Я прочел вашу книгу про Самаринду.
– Я ясным языком запрещал тебе делать это!
– Да, милорд, я слышал. – Он невозмутимо пожал плечами.
– Милый, – мягко вмешалась в разговор Кэт. – Ты ведешь себя ужасно похоже на Короля.
– Короля? Я ни капельки не похож на Короля! Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что ты злишься на сэра Куоррела только за то, что он выполняет свой долг с образцовой старательностью.
С еще большей старательностью Дюрандаль заставил себя погасить свою злость: его угостили той же пилюлей, которую он сам частенько прописывал Амброзу. Он покосился на откровенно улыбающуюся жену, потом на своего почтительного, но непреклонного Клинка. Должно быть, у мальчика выдалась хлопотная ночь.
– Прости. Разумеется, книга существенно поможет тебе исполнять свои обязанности, так что ты поступил правильно. Ну и какой вывод ты сделал?
Куоррел некоторое время внимательно смотрел на него.
– Я понял, что мне придется жить по еще более высоким меркам, чем можно было ожидать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42