— Где я?.. Как давно я здесь?
Та ответила без промедления.
— Вы в игорном клубе на Сент-Джеймс-стрит. Он называется «Золотое руно». А я Эмма Уолш, его хозяйка. Вернее, экономка. Вас вчера привезли сюда.
Мысли обратились вспять. Внезапно Рейвен отчетливо вспомнила вчерашний день и содрогнулась от этих воспоминаний. То был день ее бракосочетания, и она отправлялась в церковь. Но ее похитил один из докучливых поклонников. Малоприятный и неотесанный человек… Он сильно ударил ее, она потеряла сознание… А когда пришла в себя, увидела, что лежит на кровати, руки связаны, а этот негодяй… его зовут, она припомнила, Шон Лассетер, насильно вливает ей в рот какую-то настойку. Потом… потом все было как в тумане, в полусне, в кошмаре… Ее обступили уже знакомые ей сновидения о пирате-возлюбленном, но еще более чувственные, чем раньше… Мучительно-сладострастные… После которых до сих пор оставалось ощущение чего-то греховного, недостойного.
Она зажмурила глаза, потом открыла, надеясь оказаться во вчерашнем дне, в знакомой обстановке — как раз пора садиться в карету и ехать в церковь…
Неужели… неужели все, о чем она вспомнила, с ней случилось наяву? Лихорадочный, неудержимый жар в крови, чьи-то горячие руки, сладостные до боли ласки…
Она испуганно мотнула головой. Нет, этого не могло быть! Ей привиделось… и похищение… и этот Шон… Этот негодяй…
Женщина, стоявшая рядом, уловив ужас на ее лице, успокаивающе кивнула.
— Вы в безопасности, — сказала она. — Ничего плохого…
Рейвен заставила себя открыть глаза.
— Я припоминаю вас, — сказала она. — Вы пытались его остановить…
— Да, — подтвердила Эмма. — Но это с трудом удавалось. И я вынуждена была позвать Келла. На счастье, он быстро пришел.
— Келл? — повторила Рейвен. — Кто это такой?
— Келл Лассетер. Старший брат Шона. Владелец этого клуба. Он знает, как справиться с Шоном, когда того охватывает приступ безумия.
— Этот человек… Келл… — пробормотала Рейвен. — Он был здесь этой ночью?
— Да… Если бы не он, Шон мог причинить вам еще больше… нехорошего.
Рейвен ощутила, как к ее щекам прилила кровь. Она вспомнила и поняла теперь, кто же находился рядом с ней чуть не всю ночь… Вспомнила, что он делал с ее телом, что позволял себе… И она ему отвечала… Да, отвечала! Потому что думала… была уверена: он — ее призрачный, порожденный фантазией пират…
Еще одна мысль пришла ей в голову. Как она раньше об этом не подумала?..
— А мои родственники… У кого я живу… Они знают, где я?
Эмма сокрушенно покачала головой.
— Не думаю, мисс.
— Наверное, они с ума сходят от волнения. У моего деда слабое сердце… Господи, что я скажу им?
— Полагаю, вам не следует сейчас думать об этом. Я приготовила завтрак. Вы сможете что-нибудь поесть? У вас ничего не было во рту почти сутки… Вот, посмотрите.
Она приподняла поднос, стоявший на столе. Взглянув на еду, Рейвен с удивлением обнаружила, что испытывает чувство голода.
— Да… — сказала она. — Благодарю вас.
— Я также принесла чистую сорочку, мисс. Я повыше вас, но думаю, вы можете нарядиться в мое бельишко, пока я выстираю и поглажу ваше. И платье тоже.
Рейвен вздрогнула, подумав, во что превратился ее великолепный свадебный наряд. И ведь на ней было материнское жемчужное ожерелье…
Она поднесла руку к горлу.
— Где оно? Подарок матери.
— Не беспокойтесь, мисс. Если вы про ожерелье, оно в надежном месте. Я спрятала его. Замок у него испорчен, но это можно починить.
Глаза Рейвен наполнились слезами, чего она совсем не ожидала в эти минуты. Она ничего не сказала и проглотила слезы.
Эмма поняла ее молчаливую благодарность, ласково улыбнулась и похлопала по руке.
— Поешьте и сразу почувствуете себя лучше… Ночной горшок, — добавила она деловитым тоном, — под умывальником. Теплая вода в кувшине. Думаю, вы захотите принять ванну, я распоряжусь. А насчет платья тоже не беспокойтесь — я подыщу вам что-нибудь.
Рейвен принудила себя сесть в постели. Это далось ей настолько нелегко, что она виновато сказала:
— Я не всегда такая беспомощная, не думайте.
— Конечно, нет, дорогая, — с воодушевлением подтвердила Эмма. — Вы подверглись такому испытанию, не дай Бог никому!
— Надеюсь, я сумею пережить это.
— Конечно, мисс. Уверена в этом! Мистер Келл сделает все, что в его силах, чтобы помочь вам, уж я его знаю.
Рейвен содрогнулась в душе. Келл! Как сможет она посмотреть в лицо этому человеку после всего, что случилось прошедшей ночью? И что он сам думает? За кого ее принимает? Тоже за полубезумную, вроде его младшего брата? Или за больную странной болезнью… Как же она называется? Что-то от слова «нимфа»… И что она так расхваливает этого Келла, милая Эмма? Да, возможно, он спас ее от надругательств своего брата, но сам… сам-то наверняка воспользовался ее беспомощным состоянием.
Увидев, что Эмма держит наготове халат, Рейвен сбросила сорочку и со словами благодарности облеклась в синюю парчовую хламиду.
— Не надо все время благодарить меня, мисс, — простодушно сказала экономка. — Келл велел мне ухаживать за вами. И он хочет поговорить с вашей милостью, когда будете готовы к этому. Так он просил передать.
«Но мне совсем этого не хочется», — чуть было не сказала Рейвен.
Оставшись одна, она медленно встала с постели. Ее покачивало, она с трудом держалась на ногах и была вынуждена ухватиться за спинку кресла. Только сейчас она в полной мере ощутила весь ужас, всю безвыходность своего нынешнего положения. Всю безысходность своего будущего.
Усилием воли отбросив эти мысли, она занялась своим туалетом. Затем, усевшись перед камином с подносом на коленях, не без аппетита приступила к завтраку.
Однако ни поджаренные хлебцы, ни яйцо всмятку не помогли избавиться от тяжких мыслей о завтрашнем дне и о том, что случилось прошедшей ночью. В памяти всплывали разрозненные картины: кто-то неизвестный, неразличимый, подносит к ее губам стакан с лимонной водой… он же охлаждает ее пылающее тело прикосновением влажной мягкой материи… И он же совершает… если это было на самом деле… то, что совершал придуманный ею пират в ее сновидениях…
Воспоминание об этом вызвало мучительный стон.
В этот момент раздался стук в дверь. Совсем тихий, еле слышный. Вздрогнув, она обернулась, не зная, отвечать ли на него. Но прежде чем она пришла к решению, дверь отворилась и в комнату вошел мужчина.
Святой Боже! Это был он во плоти — значит, она не придумала его… Высокий, атлетически сложенный, с темными, слегка вьющимися густыми волосами. Один локон спадал на лоб, оттеняя правильные черты смуглого лица: прямой нос, твердые скулы, чувственные губы. Но самым примечательным на этом лице были, пожалуй, глаза — тоже темные, пронзительные, под длинными ресницами. Их взгляд казался пугающе знакомым.
Рейвен вздрогнула. Сходство с придуманным персонажем сновидений было поразительным. Сверхъестественным…
Конечно, при более близком рассмотрении все оказалось не совсем так: к примеру, шрам на левой щеке придавал его лицу зловещее выражение, чего не было у героя ее снов. И в чертах точеного лица не чувствовалось той мягкости, даже нежности, что у пирата…
Мужчина закрыл дверь. Опершись о косяк плечом, он смотрел на Рейвен спокойным, внимательным взглядом.
Она почувствовала, что краснеет. Он это заметил, а также и то, что под наброшенным халатом на ней ничего нет.
Поднявшись со стула и поставив поднос на столик, она запахнула халат у горла и с вызовом взглянула на вошедшего. Нет, окончательно решила она, это не он, не герой ее сновидений. Тот никогда, не смотрел бы на нее так — с затаенной угрозой, стараясь испугать.
— Что вы здесь делаете? — задала она от растерянности нелепый вопрос, от которого еще больше смутилась.
— Мне казалось, что эта спальня принадлежит мне, — сухо ответил он, не считая нужным скрывать иронию.
— Джентльмен не врывается к женщине подобным образом, — с той же растерянностью заявила она.
— Мое гостеприимство, — парировал он в том же ироничном тоне, — свидетельствует, что я могу называться джентльменом.
У него была правильная речь образованного человека, приятный низкий голос. Этот голос звучал у нее в ушах ночью. Одет он был по-домашнему: желтоватый вязаный жилет, белая рубашка, коричневые бриджи, такого же цвета башмаки.
Отойдя от двери, он подошел к Рейвен намеренно близко. Во всяком случае, так ей показалось. Должно быть, занимается спортом, подумала она, глядя на стройное мускулистое тело, уверенную пружинящую походку. От него даже издали веяло жизненной силой, стойкостью.
Тщетно пытаясь побороть чувство смятения, она опять с вызовом произнесла:
— Вам необходимо находиться здесь, когда я не совсем одета?
На что он ответил с той же спокойной насмешливостью:
— Уже, наверное, поздновато думать о правилах приличия после прошедшей ночи. Мне посчастливилось увидеть все ваши прелести, в то время как я пытался умерить лихорадочный жар, охвативший ваше тело.
— То, что вы делали, — язвительно спросила она, — называется попыткой умерить жар?
— То, что я делал, — с упором на «делал» ответил он, — значительно облегчило ваши страдания, мисс Кендрик. Поверьте, что, не вмешайся я, вам пришлось бы значительно хуже.
Рейвен оставалось только недоверчиво усмехнуться, глядя ему прямо в глаза. В бездонные печальные и очень серьезные глаза, каких никогда раньше она не видела у мужчин. Разве только в сновидениях. К своему недовольству, она почувствовала, что снова начинает краснеть. И тогда, махнув рукой на смущение, попыталась спросить его о том, что терзало ее больше всего и для чего она не могла подобрать слова.
— Скажите, а я… вы?..
Больше ничего она выговорить не смогла, но он хорошо понял ее.
— Да, миес, — без обиняков ответил он ей, — вы были возбуждены, агрессивны. Такой вас сделал напиток, который вам насильно влили в рот. И единственное, чем я мог исправить положение, — попытаться умерить ваше возбуждение. Иначе вы могли бы не успокоиться и до сей поры. Но не стоит волковаться: того, что называют близостью, у нас с вами не было, клянусь вам. Не могу утверждать, что вы остались чисты и нетронуты, однако девственность по-прежнему с вами.
Ее щеки сделались пунцовыми, что ей весьма шло. Не в силах выносить его взгляда, она резко отвернулась.
— Не нужно этого лицедейства, мисс Кендрик, — сказал он с легким презрением в голосе. — Вам оно не идет.
Его тон заставил ее так же резко повернуться к нему.
— Что вы имеете в виду? — крикнула она.
В прежнем тоне он ответил:
— Ваши поползновения выдать себя за абсолютно невинную жертву не слишком убедительны. Да, вы сохранили девственность, но вряд ли можно вас назвать невинной в полном смысле этого слова. И вы не заставите меня поверить, что никогда в жизни не находились на одном ложе с мужчиной.
Рейвен была в полной растерянности. Что он такое говорит, этот человек? К тому же таким уверенным тоном? Откуда такие дикие мысли? Вот уж кто наверняка испорчен до мозга костей! А что касается ее… Господи, ни разу, кроме как во сне, она не была в интимном контакте с мужчиной. Всегда на приличном расстоянии — не ближе, чем сейчас с ним. Все ее так называемые знания, весь ее «опыт» почерпнуты из книг, из того, что могла слышать от других.
— Мне безразлично, сэр, — сказала она гневно, — верите вы мне или нет. И я не собираюсь ни в чем убеждать вас. Или переубеждать…
Что он так уставился на нее? Этот чертов пристальный взгляд!
Внезапно она ощутила слабость, голова закружилась. Она опустилась в кресло и обхватила руками голову.
Словно издалека, она услышала его встревоженный голос, спрашивающий о самочувствии. Это ее безмерно удивило: кое-что человеческое и ему не чуждо. Но все равно простить обвинения, которые он ей посмел предъявить, она не могла.
— Конечно, — сказала она со всем сарказмом, на какой была способна, — конечно, я разыгрываю перед вами роль невинной девицы, а на самом деле просто дня не живу, чтобы кто-нибудь не похитил меня, не избил, не напичкал наркотиками!
Он подошел ближе, осторожно поднял пальцем ее подбородок и пристально посмотрел в лицо. Однако ничего не произнес.
— Вы спросили сейчас, как я себя чувствую, — нетвердым голосом произнесла Рейвен. — А как я могу себя чувствовать после того, что ваш брат мне устроил? Сначала ударил по голове пистолетом так, что я потеряла сознание. Потом связал, вынудил выпить какую-то гадость… — Она вытянула руки. — Посмотрите, какие шрамы! Он зверски обошелся со мной! И это все я заслужила, по-вашему?
В ее голосе зазвучали слезы.
Гримаса раздражения, непонятно в чей адрес, передернула рот Келла. Потом он сказал:
— Я сожалею, что мой брат так поступил с вами, мисс Кендрик. Это непростительно. Но вы тоже не безупречно вели себя, когда ради забавы играли в чувства с молодыми, неоперившимися франтами, соблазняя их.
Рейвен с изумлением уставилась на него.
— Что за чушь вы несете! Я никого в жизни не соблазняла! Тем более вашего брата. Самое худшее, что я предлагала и в чем действительно виновата, — дружбу.
— Насколько мне известно, вы обливали его презрением за его ирландский выговор и незнатное происхождение. И в конце концов отвергли его.
— Я отклонила его настойчивые ухаживания, это верно. Потом сказала ему, что уже дала согласие на брак с другим. Что здесь плохого?
Он холодно и недоверчиво смотрел на нее.
— Но вы велели слугам прогнать его от порога вашего дома и избить до полусмерти!
— Я ничего подобного не делала! Однажды вечером, когда я гуляла в Воксхолл-гарденз, где должна была встретиться с друзьями, ваш брат пришел туда пьяный и начал грубо приставать ко мне. Пожилой слуга, который сопровождал меня, еле урезонил его, и мы с трудом избежали скандала.
— А потом все-таки приказали слугам избить его и кинуть на улице!
— Этого не было, говорю я вам! Хотите знать больше, я вам скажу. После того случая в саду, через несколько дней, во время гулянья в парке ваш брат, тоже безобразно пьяный, начал тащить меня в кусты, порвал платье и…
— Но ваш ангел-хранитель, — с издевкой перебил ее Келл, — был тут как тут и спас вас, не правда ли?
— Да! — яростно крикнула Рейвен. — Истинная правда! Он оттолкнул его, и тот упал, потому что был очень пьян, а мы убежали. Я боялась его, он стал опасен… Вам следовало бы получше знать собственного брата, мистер Келл Лассетер!
— Ваша история совершенно не похожа на ту, что рассказывал Шон, — уже мягче, но с явным сомнением сказал Келл.
— Значит, он все наврал вам! Бессовестно наврал!
— Быть может, и так, мисс Кендрик. Однако насколько мне известно, именно в ту ночь, когда он валялся пьяный или избитый, его нашли вербовщики и уволокли на корабль, откуда я его с трудом вырвал через четыре месяца, а следы пребывания там остались у него на всю жизнь в виде кровавых полос на теле.
Рейвен содрогнулась и опустила голову, не зная, что сказать.
— Стоит ли удивляться, — продолжал Келл, — если после всего этого Шон хочет отомстить тем, кого считает виновным в своих несчастьях?
Она ответила не сразу, пытаясь понять и оценить, в какой мере может считать себя, пусть косвенно, повинной в злоключениях, свалившихся на младшего брата этого человека.
Потом сказала, ощутив, как ни странно, и свою долю вины:
— Если все, что вы говорили, правда, могу только сожалеть о случившемся. Возможно, я должна была тогда попросить кого-то — или поручить моему слуге — вытащить его из парка куда-нибудь в более людное место. Но перед этим он вел себя настолько агрессивно…
Она замолчала. Келл смотрел на нее и не мог не залюбоваться взволнованным разрумянившимся лицом. Она выглядела такой искренней. Неужели это только умелая игра, притворство? Тогда она великая актриса…
— Возможно, — повторила свое предположение Рейвен, — вы все-таки недостаточно хорошо знаете своего брата.
Келл не ответил, потому что это не было прямым вопросом, а еще потому, что ответа у него не было. Шон давно уже стал взрослым, у него своя жизнь, свой круг друзей. Келл не считал нужным вмешиваться в его жизнь. Но сейчас ему хотелось точнее знать, кто из них истинная жертва, а кто лжец и притворщик. Да разве узнаешь? У каждого своя правда. Дьявол их разберет!.. Он был зол на обоих.
Рейвен заговорила опять, в ее голосе слышалась горечь.
— Во всяком случае, ваш брат может быть вполне удовлетворен: он жаждал мести, и она свершилась. Последствия будут ужасными: я опозорена, моя репутация запятнана на весь остаток жизни. Остается стать изгнанницей, какой была моя мать.
При последних словах губы ее задрожали, столь долго сдерживаемое отчаяние готово было прорваться наружу. Однако слезы, наполнившие глаза, все же не пролились. Келл ощутил ее состояние, и сердце его дрогнуло. Это его весьма удивило, потому что он по-прежнему до конца ей не верил. Да и вообще — кто ему эта женщина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36