Когда я узнала, что Норт ранен… Я подумала, что ведь такое вполне могло случиться и…— Меня там не было, — покачал головой Истлин.— Спасибо, что прислал леди Нортхем, чтобы успокоить меня. Она очень хорошо отзывалась о тебе. — Софи не обмануло показное равнодушие Истлина. — По-моему, она хотела дать мне понять, что из тебя может получиться хороший муж.— Я надеялся, что ей удастся немного сгладить острые углы, поскольку сам я уже не мог ничего поделать, — оправдывался Ист.Его признание заставило Софи улыбнуться. Она присела на обитую бархатом кушетку рядом с креслом Иста и устремила взгляд на огонь в камине. Истлин тоже молчал, вытянув ноги к огню и наслаждаясь теплом очага.— Расчетные книги здесь, — указала Софи на столик в углу комнаты.Истлин не повернул головы, продолжая смотреть на профиль жены, освещенный пламенем.— Я увидел их, как только вошел, Софи, — проговорил он. — Ты хочешь, чтобы я их взял? И поступил с ними так, как считаю нужным?— Да. — Софи глубоко вздохнула. — Я понимаю, что ты должен выполнить свой долг. Я люблю тебя таким, каков ты есть, Ист. Несправедливо, если бы я сказала, что люблю тебя, а потом потребовала, чтобы ты поступил наперекор тому, во что веришь. Я знаю, что ты пытался сказать мне то же самое, но я не услышала тебя тогда. Если гнев может ослепить человека и лишить разума, то и страх способен сделать человека глухим к доводам рассудка.Софи взглянула на Истлина и не увидела в его глазах ни осуждения, ни боли, ни сожаления.— Ты не можешь себе представить, сколько раз мне хотелось вернуть обратно тот вечер две недели назад, — тихо сказала она. — Если ты собираешься выступить против епископов, то я вовсе не хочу, чтобы ты выступил и против меня тоже.— Ты гораздо более грозный противник, можешь не сомневаться.— Ты шутишь?— Я говорю совершенно серьезно.Софи замолчала. Неужели Ист так остро переживал ее нежелание понять его и так боялся ее окончательного решения?— Ты так сильно любишь меня?— Тебе трудно поверить в мои чувства? — с нежной улыбкой спросил Ист.— Иногда. — Глаза Софи по-прежнему смотрели на огонь в очаге, где трепетали, сверкая желтым и оранжевым, тонкие ленты пламени. — Тебе не нужно ни в чем меня убеждать. Просто я никак не могу поверить в свое счастье. — Леди Истлин положила руки себе на живот. Он оставался по-прежнему плоским, и ей пришлось жестом изобразить воображаемую выпуклость, чтобы показать, какую форму ему предстоит принять в ближайшем будущем. — Не только из-за ребенка ты так относишься ко мне?— Нет. — Ист отставил свой бокал с виски и опустился на колени рядом с кушеткой, на которой сидела Софи. — Неужели ты думаешь, что я не могу любить тебя ради тебя самой? — спросил он, накрывая ладонями ее руки.— Ты знаешь, я довольно упряма, — призналась она, нерешительно улыбнувшись. — И к тому же излишне серьезна. Мне очень нелегко посмеяться над собой или признать, что я была не права. Я не люблю бывать на людях и скорее предпочту провести вечер дома, с книгой в руках, чем пойти в гости, если там больше десяти человек. Я не отличаюсь терпением. К тому же в последнее время я то и дело плачу. Может быть, это пройдет, когда я произведу на свет ребенка, а может быть, и нет. Мне трудно противостоять людской подлости, и еще я просто не выношу дураков.— Истинная правда, — ответил Истлин. — Ты не святая.— Я говорю серьезно. Ист.— Я знаю. — В глазах маркиза мелькнула улыбка.— Ты всегда можешь заставить меня посмеяться над собой.— Всегда к твоим услугам.Софи взяла руку Иста и положила к себе на живот.— Чувствуешь, какой он большой? — спросила она. — Скоро всем станет заметно, что я в положении.Истлину показалось, что в голосе Софи прозвучала скорее надежда, нежели уверенность.— Скоро ты важно будешь нести свой огромный живот перед собой, — ответил он, поднимаясь с пола и усаживаясь на кушетку рядом с Софи.— Да, пожалуй. — Улыбка на лице Софи тут же растаяла, стоило ей подумать, какими могут быть последствия того, что о ее беременности станет всем известно. — Ты уже решил, что собираешься делать с моим дядей и кузеном?— О да.Софи ожидала, что Ист что-то добавит, но он промолчал.— Ты ведь не позволишь, чтобы тебе выстрелили в спину, правда? Не думай, что я смогу вести себя так же хладнокровно, как леди Нортхем.— Я не дам себя подстрелить.Одного желания мало, подумала Софи.— Когда я сегодня разговаривала с полковником Блэквудом, он рассказал мне удивительную историю, о которой ты прежде никогда не упоминал. — Ист смотрел на жену с недоумением, и она объяснила: — Речь идет о лимонаде, который я тебе предложила в саду на Боуден-стрит. Насколько я понимаю, тогда произошло кое-что еще.— Ax вот ты о чем. — Лицо Иста прояснилось, а озабоченная морщинка на лбу разгладилась. — Настойка опия и лимонад.— Почему ты никогда не рассказывал мне об этом?Ист пожал плечами.— Сначала я думал, что полковник, возможно, ошибается. Я полагал, что если в лимонад добавили наркотик, я бы что-то почувствовал. Но потом я узнал, что вовсе не обязательно. Все зависит от количества опиума и терпкости напитка.— Ты проводил опыты?— Вот поэтому-то я и не хотел говорить тебе, чтобы ты не смотрела на меня так, как сейчас. Все тщательно проверено, Софи. Я пользовался услугами аптекаря, чтобы приготовить каждую дозу коктейля из настойки опиума и лимонада.— Коктейля? — в ужасе воскликнула Софи. — Ты сошел с ума.Истлин только усмехнулся в ответ:— Я и на секунду не усомнился, что ты тут совершенно ни при чем. Поступок с твоей стороны мне казался абсолютно бессмысленным. Я только что сделал тебе предложение, ты вошла в дом распорядиться, чтобы принесли какие-нибудь освежающие напитки, зная, что собираешься мне отказать.— Полковник Блэквуд все еще сомневается.— Он страдает излишней подозрительностью, и, кроме того, я действительно не мог вспомнить, пила ли ты сама лимонад.— Не пила.— Поэтому-то я и не мог вспомнить, что и заставило полковника ощетиниться. Ты, наверное, заметила, он на все готов ради меня. Он захотел немедленно навести справки о твоем самочувствии в тот вечер, но я ему не позволил. Я считал, что совершенно не важно, испытывала ты недомогание в тот день или нет. Кроме того, мне не хотелось, чтобы полковник слишком активно вмешивался в мою частную жизнь.— Спасибо тебе.— Он не до конца согласился меня послушаться, Софи. После того как ты уехала в Тремонт-Парк, Блэквуд устроил под видом новой гувернантки своего человека в дом Дансмора на Боуден-стрит для получения кое-какой информации.Софи медленно кивнула, закусив нижнюю губу.— Так вот откуда тебе стало известно, что Абигайл пристрастилась к настойке опия.— Да, что навело меня на неприятное подозрение. Лимонад, который нам подали в саду, возможно, нам вовсе не предназначался.— Мне тоже такая мысль пришла в голову, но только сегодня днем.— Значит, леди Дансмор употребляет гораздо больше опиума, чем ты думаешь. Возникает вопрос, сознательно ли она потребляет наркотик или вообще не знает о своем пристрастии к нему? — Истлин заметил, что при его словах руки Софи невольно сжались в кулаки. — Я подумал, что, вероятно, ее нарочно опаивают зельем.— Помоги мне Господь, я тоже так подумала, — пробормотала Софи дрожащим голосом.Истлин взял Софи за руку и разжал ее крепко стиснутые холодные пальцы.— Я думаю, детей можно исключить, также как и слуг, — тихо произнес Ист, — хотя ты и говорила мне, что леди Дансмор обращалась с ними как самый настоящий тиран. Так?— Нет. — Софи продолжала смотреть в огонь. — Ее можно назвать требовательной, вечно недовольной, зачастую взбалмошной, но не тираничной.— Тогда остается только один человек. Возможно, до сегодняшнего дня ты не решалась сформулировать для себя подобную мысль, но, думаю, ты не одну неделю терзалась смутными подозрениями.— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.— Когда мы с тобой жили еще в Кловелли, я упомянул, что миссис Сойер находится на содержании у твоего кузена. Ты спросила меня, не намеревается ли она выйти за него замуж, и я заметил, что Дансмор уже женат. Как потом выяснилось, с моей стороны так говорить довольно наивно. Помнишь, что ты мне тогда ответила, Софи? Дансмор уже давно вызывал у тебя тревогу, просто ты боялась себе признаться.Ист прав. Каждый раз, когда Софи удавалось убедить себя, что ее подозрения беспочвенны, ей приходила в голову какая-нибудь новая мысль, и сомнения начинали одолевать ее с прежней силой.— Я сказала тебе тогда, что, по моим наблюдениям, если человек что-то задумал, то рано или поздно он добьется своего.— Ты имела в виду смерть своего отца, — кивнул Истлин. — Но, может быть, у тебя вызывала безотчетную тревогу и приверженность леди Дансмор к наркотику. Возможно, состояние виконтессы вызывало у тебя мучительные воспоминания о том, что произошло с твоим отцом.Софи опустила глаза. Руки Истлина no-прежнему сжимали ее пальцы, и она наконец почувствовала исходящее от них тепло.— Я не верила, что он может попытаться убить Абигайл. Просто не могла себе такого представить. Я ненавидела его за то, что он приложил руку к гибели моего отца, но мотивы убийства оставались для меня понятны. Какими бы низкими ни казались его побуждения, я знала, что людям — и мужчинам, и женщинам — свойственно стремиться к обладанию тем, что принадлежит другому. Если бы миссис Сойер попыталась погубить свою соперницу, ее поведение можно объяснить, но ведь то, что случилось с Абигайл, началось задолго до того, как в жизни Гарольда появилась другая женщина.— Когда же все началось?Софи задумалась, прежде чем ответить.— Пожалуй, после того, как родилась Эсми. Я не припоминаю, чтобы раньше она жаловалась на головные боли или пила какие-нибудь порошки. Но в то время я не так часто бывала в ее обществе. И все же мне кажется, что тогда она чувствовала себя гораздо лучше.— Эсми четыре года?— Да.— Значит, она родилась незадолго до того, как умер твой отец?— За семь месяцев до его смерти. — Софи нахмурилась. — О чем ты думаешь. Ист?Истлин ответил не сразу, подождав, пока его мысль обретет законченную форму. Он бережно взял в руки холодные пальцы Софи и снова попытался их согреть.— Я думаю, что, возможно, леди Дансмор знала наверняка то, о чем мы с тобой только строим догадки.— Она не жила в Тремонт-Парке, когда стреляли в моего отца.— Ей необязательно было присутствовать, чтобы знать, как произошло преступление. Кто-то мог ей обо всем рассказать, хотя и маловероятно. Или же она могла невольно подслушать чей-то разговор, вовсе не предназначенный для ее ушей. Тебе ведь тоже доводилось слышать из коридора, как Тремонт, завершись в кабинете, готовит свои речи.Софи легко могла вообразить, как Абигайл останавливается перед дверью в кабинет, чтобы послушать, о чем так громко разговаривают Тремонт и Гарольд.— Она могла узнать не только правду о той охоте, которая привела к смерти моего отца, но и гораздо больше. — Взгляд Софи остановился на расчетных книгах, лежавших стопкой на столе. — Вполне возможно, что ей стало известно кое-что и о них, — указала она на записи.— Да. Вполне вероятно, что так и было, — кивнул Ист.— Ты думаешь, она выступила против Гарольда? Должно быть, он понял, что она действительно представляет для него опасность, иначе он не стал бы пытаться ее устранить.Раньше Истлин не принимал в расчет, что его борьба с Дансмором и «Орденом епископов» может подвергнуть опасности виконтессу. Теперь же оказалось, что сама жизнь Абигайл стояла под угрозой. Единственным выходом представлялось вывезти ее и детей из дома на Боуден-стрит, прежде чем епископам и ее мужу будет брошен вызов.Ист выпустил руку Софи и направился к столику. Взяв стопку расчетных книг, он дал верхнюю из них Софи, другую взял себе, остальные положил на пол рядом с кушеткой.— Ты их все просмотрела? — спросил он.— Да.— И как бы ты ответила на вопрос, который я тебе задал? Принадлежит Дансмор к кругу епископов или нет?— Твой вопрос напоминает загадку. Гарольд и принадлежит к их кругу, и не входит в него одновременно.— А теперь назови мне разгадку.— Гарольд не стоит рядом с другими плечом к плечу, поэтому он и не входит в круг. Все обращены к нему лицом, потому что он находится в центре их круга, то есть принадлежит к кругу епископов, хотя и не входит в него.Истлин одобрительно улыбнулся:— И как тебе удалось догадаться?— Я не сразу пришла к такому выводу, — объяснила Софи. — Несмотря на твои последние слова, я не могла выбросить из головы мысль о том, что «Орден епископов» стоит на страже интересов Тремонта и служит ему. Потом я решила, что, возможно, Хелмсли держит всех в подчинении. Он обладает большим влиянием, у него довольно длинная и успешная политическая карьера, и занимаемый им пост в правительстве выше, чем у остальных. После того как я не нашла никаких подтверждений, что епископами управляет Хелмсли, я внимательно изучила расчетную книгу Барлоу, поскольку ты говорил, что он тоже некогда занимал пост архиепископа. В конце концов, я взяла записи Гарольда и неожиданно поняла, по какому принципу производятся денежные отчисления и выплаты.— Ты гораздо быстрее пришла к нужному выводу, нежели я, — констатировал Истлин. — Книга Дансмора первой оказалась у меня в руках. К тому времени как я просмотрел все остальные, я уже в точности не помнил первую книгу.— Но и ты пришел к такому же заключению?— Да.— Гарольд получает деньги от всех остальных.— Напоминает шантаж, Софи, как бы неприятно это ни звучало. Дансмор шантажирует их всех, включая собственного отца. Вот посмотри. — Ист открыл книгу, лежавшую на коленях у Софи, и ткнул пальцем в первую попавшуюся строку. — «Гилхед», сто фунтов. — Затем маркиз заглянул в свою книгу. — Сто пятьдесят фунтов вложено в то же торговое судно на следующий день. У меня в руках книга Харта, а у тебя?— Тремонта.Носком сапога Истлин разворошил стопку книг на полу. В самом низу он обнаружил журнал Дансмора и поднял его. Ему потребовалось лишь несколько секунд, чтобы найти нужную запись.— Вот тут зарегистрировано, что произведена выплата в сто фунтов: «Т. „Гилхед“„. И еще одна пометка: „Х.А. «Гилхед“, сто пятьдесят фунтов. Я думаю, буквами «X. А.“ Дансмор обозначил Харта, чтобы не перепутать его с Хелмсли.— А почему «Гилхед»? — спросила Софи.— Так называется корабль, который доставляет грузы в Индию. Многие записи касаются торговых судов. А Дансмор имеет обыкновение аккуратно записывать, кто из епископов и сколько ему выплачивает, это позволяет ему контролировать выплаты. Некоторые записи в книгах отражают действительные денежные вложения в различные морские перевозки, но я уверен, что Дансмор получал определенную долю со всех сделок. Он вкладывал деньги сам в те же самые предприятия, поэтому легко мог узнать, когда его жертвы выигрывали, а когда — терпели убытки.— Некоторые из кораблей заняты перевозкой рабов?— Да. — Ист перелистал несколько страниц из записей Харта. — Вот здесь «Крестоносец» и «Валенсия». Их капитаны — известные работорговцы. Судя по записям, епископы вкладывали деньги в оба судна, а позднее выплачивали Дансмору часть прибыли.— Черт побери, — прошептала Софи. — Вот проклятие. — Она захлопнула книгу и подняла глаза на Иста. — Почему все же Гарольд имеет над ними такую власть? Неужели дело действительно в смерти моего отца? — предположила Софи.— Я подозреваю, что все началось именно тогда. Невозможно знать все подробности преступления, не участвуя в охоте. Но, может быть, Гарольд поначалу и не догадывался, что роковой выстрел тщательно спланирован. Виконт мог спокойно наблюдать за происходящим, не имея никакого касательства к подготовке события.— Он стал соучастником преступления, поскольку промолчал о нем.— Я согласен. В моих глазах он такой же преступник, как и другие, хотя закон его и оправдывает. Я подозреваю, что со смертью твоего отца Гарольд начал свое грязное дело, а потом вошел во вкус. С годами его власть над епископами только укрепилась. Чем больше они платили ему, тем ненасытнее он становился. На их деньги Дансмор выведывал все об их деловых связях, пороках и слабостях, об их постыдных тайнах. Возможно, виконт знает об «Ордене» гораздо больше, чем кто-либо другой, не посвященный в епископы.— Я не понимаю, почему они до сих пор его не убили.— Я думаю, что Дансмор позаботился о том, чтобы спрятать все обличающие епископов документы в надежном месте.— Мне кажется, такого места просто не существует. Ты довольно легко добрался до всей их отчетности. — Софи покачала головой и показала на украденные книги.Ист не стал разубеждать Софи, что добраться до книг удалось не так легко. Ему не хотелось лишний раз упоминать о том, что некоторые поручения, выполняемые им для полковника Блэквуда, не обходились без риска.— В своем доме действительно трудно что-либо надежно спрятать, — подтвердил маркиз. — Гораздо умнее хранить свое сокровище где-нибудь вне дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38