Для многих из них Тремонт-Парк остается единственным домом на протяжении всей их жизни. И они не сделают для него ничего плохого. — Софи откинулась на спину так же, как и Истлин, в точности скопировав его позу. — Китай может оказаться так же важен для короны, как и Индия, — задумчиво проговорила она.— За этим проектом, безусловно, большое будущее.— Вероятно, компания нуждается в каких-то гарантиях, что ее интересы будут защищены.Ист бросил на Софи быстрый взгляд.— А это вы тоже услышали через дверь библиотеки?— До некоторых вещей я вполне способна додуматься и сама, — сухо заметила девушка.— Простите меня, продолжайте.— События в Сингапуре вполне могут потребовать участия армии. А когда речь заходит о военном вмешательстве, парламент всегда проявляет большую осторожность. Британские солдаты защищают наши интересы в Индии и Африке. Мы едва успели оправиться после изнурительной войны с Наполеоном на континенте, а совсем недавно воевали с американцами. Естественно спросить: нет ли каких-нибудь аргументов против сингапурского проекта?— И если они есть?— Тогда скорее всего позиция Тремонта может сыграть немаловажную роль в исходе дела. Я знаю, что он обладает определенным весом, а если принять во внимание то, что вы рассказали об «Ордене», его влияние даже больше, чем я предполагала. — Софи повернулась лицом к Истлину. Теперь она лежала на боку, опираясь на согнутую в локте руку. — И на какую же сторону он встанет, по вашему мнению? — спросила Софи, отводя рукой траву, которая щекотала ей щеку. — Ведь именно поэтому вы здесь? Чтобы заручиться его поддержкой в вашем деле?— Дело не вполне мое. Я являюсь лишь исполнителем воли тех, кто хотел бы видеть сингапурский проект осуществленным.— Но у вас у самого есть сомнения?— Мои соображения в принципе те же, что и у вашего дяди. План компании принесет несомненную пользу короне. Он оживит торговлю и расширит государственную сферу влияния. Обе наши страны от него только выиграют.Софи встретила последнее высказывание Иста скептическим замечанием:— Тремонт совсем не разделяет вашу точку зрения. Он категорически отвергает мысль, что иные культуры способны нас чему-либо научить. Напротив, он уверен, что наше появление в любой части света должно тепло приветствоваться и что только самые невежественные представители человечеств могут отнестись без особого восторга к нашим нравам и обычаям.— И к нашей вере?— Естественно. Тремонт обладает рвением настоящего миссионера.— В таком случае странно. Он должен с энтузиазмом поддержать проект, который предоставляет огромные перспективы в плане обращения в христианство множества заблудших душ среди представителей коренного населения.— Но вы так и не сказали о собственных сомнениях, — напомнила Софи.— Вы совершенно безжалостны, Софи.— Кто бы говорил! — улыбнулась она в ответ.— Речь идет о торговле опиумом, — тихо поведал он. — Боюсь, если сингапурский проект будет реализован, масштабы торговли существенно увеличатся по сравнению с нынешними, потому что подобный промысел способен многим при нести большую выгоду. Если не принять разумных мер предосторожности, можно прийти к довольно печальному итогу.Софи нахмурилась. Ее золотистые глаза потемнели, а между бровями появилась маленькая морщинка. Девушка старательно обдумывала сказанное маркизом.— И вы говорите, что мой дядя разделяет ваши опасения?— Он не знает, в чем именно заключается мое мнение, но Тремонт действительно заявил, что возможное расширение торговли опиумом не позволяет ему принять окончательное решение и высказаться в поддержку проекта. Но он с тем же успехом не решается и выступить с критикой сингапурского плана. Подобные аргументы против проекта не принесли бы ему популярности.— А какие доводы оказались бы приемлемыми?— Политические. Тремонт мог бы возражать против проекта на том лишь простом основании, если принц-регент даст понять, что он его поддерживает. Ливерпул также высказался в защиту плана колонизации Сингапура. Всегда найдутся желающие пошатнуть кресло премьера. Если при этом им самим удастся устоять, тем лучше. — Истлин тоже повернулся на бок, и лежал теперь, опираясь на локоть. — Вот так и делается политика, Софи. Идет борьба за власть. Если оппозиция располагает достаточным влиянием и способна привлечь многих на свою сторону, ее поддержка стоит дорого и должна хорошо оплачиваться.Истлин заметил, что Софи не понравился его ответ. Возможно, она воображала, что деятельность правительства обязательно связана с какими-то благородными побуждениями и возвышенными мотивами.— Ваш дядя возражает против проекта Ост-Индской компании из-за торговли опиумом. И его позиция носит принципиальный характер. Он может и изменить свое мнение, но в ответ он ожидает определенных уступок со стороны тори.— И вы их эмиссар?— До известной степени.— Гарольд говорил мне, что вы каким-то образом связаны с Министерством иностранных дел и что пользуетесь немалым влиянием. Это правда?— Я бы не сказал.— Вы скромничаете?— Едва ли, — ответил Истлин, ухмыляясь.И все-таки он поскромничал, подумала Софи. Если говорить о характере маркиза, его скорее можно назвать скромным и непритязательным. Попытки проникнуть глубже в его внутренний мир он встречал юмором, шутками, которые служили ему лучшей защитой.Лежа на траве рядом с маркизом, Софи вдруг испытала то же чувство, которое обычно возникало у нее дома, в постели, когда она пересчитывала звезды, видневшиеся в квадратик окна.Глаза девушки заблестели, а на щеках появился нежный румянец. Ее губы слегка приоткрылись, а дыхание стало неровным, но она не замечала этого. Ее волосы разметались, непослушные пряди падали на лоб, и ветер играл ими, но сама их обладательница не обращала ни на что никакого внимания. Она могла думать лишь о том расстоянии, которое отделяло ее от мужчины, лежащего рядом на траве.Софи потянулась к Истлину и легко коснулась губами его губ. В ее мимолетном, кратком поцелуе почти не было страсти, но губы Софи, теплые, нежные и чувственные, пьянили, как молодое вино, потому что обещали гораздо больше, чем дарили.Истлин протянул к ней руки, но девушка мгновенно отстранилась и вскочила, подхватив свою шляпку. Она свистнула Аполлону, и на звук прибежали сразу обе лошади. Софи услышала у себя за спиной негромкое ворчание Истлина по поводу такого предательства со стороны Шторма.— Не надо следовать за мной, — предупредила Софи.Истлин собирался что-то сказать, но осекся, заметив, что Софи чрезвычайно серьезна, а в голосе ее прозвучали умоляющие нотки. Он лишь коротко кивнул и жестом подозвал к себе Шторма. Маркиз вскочил в седло, не спросив, не нужно ли подсадить Софи, и развернул коня в направлении усадьбы.В окне самой высокой башенки, украшавшей особняк, Истлин заметил вспышку света. Должно быть, просто отражение, подумал маркиз.
Тремонт как раз обедал, когда Софи сообщила ему о своем приходе. Она заметила, что граф ел то же самое, что и они с Истлином часом раньше. Судя по всему, недомогание Тремонта нисколько не уменьшило его аппетит. Софи же чувствовала себя крайне неловко, сидя вместе с маркизом в просторном обеденном зале. Избегая взгляда маркиза, она никак не могла отделаться от чувства стыда, неотступно думая о том порыве, которому неожиданно поддалась, поцеловав его. Обед прошел в напряженной обстановке.— Ваше сиятельство чувствует себя лучше? — справилась Софи, оглядывая множество закрытых крышками блюд, стоявших перед Тремонтом.— Я чувствую себя вполне сносно, — отвечал граф с набитым ртом, отправляя в рот очередную порцию вареной картошки. — Что тебе здесь надо, София? — Тремонт указал Софи на кресло слева от камина.— Я пришла спросить, когда вы закончите свои дела с лордом Истлином. — Софи села на указанное кресло.— Довольно дерзкий вопрос. — Темные брови Тремонта поползли вверх.— Да, милорд.Граф уверенно подцепил вилкой тонкий кусок ростбифа, продолжая изучать выражение лица Софи, отличавшееся необычайной серьезностью.— Ты уже устала занимать своего гостя? — спросил он.— Истлин не мой гость.— Так ли важно чей, дорогая? Он здесь по моему приглашению, и часть обязанностей хозяйки неизбежно ложится на твои плечи.Софи старалась смотреть прямо на Тремонта, стараясь ни за что не показать своей неуверенности.— Мне известно от его светлости, что вы выступаете против проекта колонизации Сингапура.— Неужели молодым людям, предоставленным самим себе, больше не о чем поговорить? Вряд ли тебя касается подобный вопрос.— Мне также довелось услышать, что ваши возражения основаны на том, что реализация проекта непременно приведет к росту торговли опиумом. Представьте себе мое недоумение, ведь мы-то с вами прекрасно знаем, что вы, как никто другой, заинтересованы в дальнейшем процветании опиумного промысла. Вы вложили большие средства в торговое судно «Арагон», а его капитан — известный поставщик опиума.— Ты слишком много на себя берешь, София. Твои утверждения несостоятельны, ты что-то путаешь. — Тремонт положил нож и вилку на стол.— Я ничего не путаю, милорд. Я сама слышала, как вы отдавали распоряжения.— Да как ты смеешь!Софи блефовала, но решила идти до конца.— Ваш план связан с большим риском, — спокойно продолжала она. — В случае неудачи мы так глубоко увязнем в долгах, что нам никогда оттуда не выбраться. Вы пустили остатки семейного достояния на предприятие столь рискованное и опасное, что оно выходит за рамки здравого смысла.Лицо Тремонта налилось кровью и буквально побагровело, когда Софи произнесла последнюю фразу.— И ты говоришь мне о здравом смысле? Да тебе самой его недостает. Вкладывать деньги в торговлю опиумом не противоречит закону.— Противоречит, — ответила Софи. — В Китае.— Для нас Китай не имеет никакого значения. Они сделали невозможной свободную торговлю, так высоко подняв пошлину, что ни о какой прибыли для наших коммерсантов не может быть и речи. Продажа опиума хоть как-то помогает поддержать баланс.Попытки Тремонта защитить свою сомнительную позицию, придав ей видимость законности, нисколько не убедили Софи.— Вы просчитали все последствия своего шага, милорд? Что случится с нами, если «Арагон» не сможет выйти из порта или груз не удастся реализовать?— Я по-прежнему заявляю, что ты говоришь полную чушь. Ты способна думать только о себе одной, София. Само провидение послало тебе возможность помочь своей семье. И не столь важно, что, как я впоследствии узнал, в его роли выступила любовница Истлина, которая задумала свой план мести, насколько я знаю. И что же? Ты его отвергла.Тремонту показалось, что Софи вздрогнула. Он ясно увидел смущение в ее глазах.— Благодаря интригам мстительной любовницы нам буквально поднесли на блюде шанс поправить свои дела, и мы им не воспользовались! И теперь ты приходишь сюда и заявляешь, что я затеял слишком рискованное предприятие, чтобы спасти остатки семейного достояния. Просто наглость с твоей стороны! — Тремонт взял в руку вилку, подцепил несколько золотистых кусочков тыквы и положил в рот, всем своим видом выражая полнейшее презрение. — Можешь идти, — добавил он, жестом указывая на дверь, но Софи не двинулась с места.— Я вижу только одну причину, по которой вы стали бы настаивать на том, что намерены выступить против торговли опиумом, — продолжала леди Колли. — Вы хотите выглядеть как человек высоких моральных устоев, готовый до конца отстаивать свои благородные принципы, и показать, что они незыблемы и тверды, в надежде добиться какой-нибудь выгоды от министра и выторговать себе определенные условия.Тремонт вскочил с кресла, яростно оттолкнув стол. Серебряные крышки на блюдах зазвенели, а лопаточка для паштета упала на пол. Софи инстинктивно заслонила рукой голову и выдвинула вперед плечо, ожидая удара. Но Тремонт не собирался ее бить. Рывком заставив ее встать с кресла и поставив перед собой лицом к лицу, он прошипел: — Я найду способ наказать тебя. Твой отец совершенно распустил тебя, оставил дикой и неотесанной. Сегодня днем тебя видели на озере, когда ты лежала рядом с маркизом в еще более непристойном виде, чем вчера, когда ты его впервые встретила. По крайней мере тогда на тебе была вся одежда полностью. Сегодня, насколько мне известно, ты кое-что успела с себя снять.Софи затаила дыхание, пока он говорил.— Я смотрю, ты ничего не отрицаешь, София. Ты поцеловала маркиза. Никто тебя не заставлял. — Тремонт заметил, что Софи покраснела. — По крайней мере ты еще способна испытывать чувство стыда. Ты отправишься со мной в часовню — думаю, тебе следует помолиться.Девушка с трудом держалась на ногах, проклиная свою слабость, которая заставляла ее опираться на Тремонта, чтобы не упасть. Теперь ей уже нечего терять, и она могла позволить себе сказать все.— Вы думаете, что сумеете вынудить Истлина сделать предложение вторично, если будете делать вид, что не поддерживаете сингапурский проект, — высказалась Софи. — Ваша ложь не сработает, милорд. Я собираюсь рассказать ему правду о ваших сомнительных сделках и об «Арагоне». Все узнают, что на самом деле вы человек, лишенный всяких принципов.Тремонт отшвырнул девушку от себя, и Софи безвольно упала на кресло, больно ударившись бедром о деревянный подлокотник.— Я бы скорее согласилась стать его любовницей, чем женой, — твердо произнесла леди Колли.— Ты слишком много на себя берешь, София, и твои рассуждения заставляют меня сомневаться в здравости твоего рассудка. Что-то ты не упомянула о том, что твой собственный отец употреблял зелье и скорее убил бы тебя, чем позволил лишить себя источника своего снадобья. Как ты думаешь, маркиз о таком факте знает? Советую тебе держать язык за зубами, а не то твои собственные секреты тоже окажутся известны всем.Софи закрыла глаза, ощущая на своем лице горячее дыхание Тремонта, и открыла их вновь лишь после того, как почувствовала, что он отодвинулся.— Именно из-за отца я и должна что-то делать, — прошептала Софи. Она не сомневалась в своей правоте, но у нее уже не оставалось сил бороться. Софи выпрямилась и замолчала, ожидая, пока Тремонт вынесет свой приговор.Граф вернулся к креслу и тяжело опустился в него. Не обращая никакого внимания на Софи, он принялся накладывать себе еду.— Жди меня в часовне, София, — бросил он наконец.
Софи находилась совершенно одна в часовне, когда Истлин зашел туда. Он остановился в притворе около мраморной чаши со святой водой, наблюдая, как леди Колли молится у алтарной решетки. Чудесные волосы девушки скрывались под полотняным платком, а грубое глухое черное платье скорее подошло бы паломнице или плакальщице на похоронах.Истлину показалось, что прошло не меньше десяти минут, а Софи так и не сдвинулась с места. Несколько раз она делала движение, как будто собирается встать, но так и не поднялась с колен. На полу рядом с краем платья Софи Ист заметил несколько маленьких круглых камешков мелочно-белого цвета. Весьма заинтригованный, Истлин направился к алтарю, вместо того чтобы покинуть часовню, как собирался. Подойдя ближе, он увидел множество камешков, в беспорядке разбросанных у самых колен Софи. Теперь он уже не сомневался, что девушка наложила на себя епитимью. Ист наклонился и мягко прикоснулся к плечу Софи кончиками пальцев.— Пойдемте, Софи, — тихо позвал он. — Вы не сделали ничего столь ужасного, чтобы подвергать себя таким мучениям.— Пожалуйста, уходите, — сказала Софи почти шепотом.— Софи, пойдемте. — Ист склонился ниже, чтобы заглянуть ей в лицо. Губы Софи беззвучно шептали слова молитвы, но ни одно слово не предназначалось ему. Продолжая держать руку на плече девушки, Истлин опустился на усеянный камнями пол рядом с ней. Теперь он мог отчетливо разглядеть профиль Софи и в свете свечей увидел, что по ее лицу бегут слезы.— Пойдемте, — повторил Истлин более твердым тоном. — Хватит.В ответ Софи только покачала головой и слабым голосом попросила его уйти.— Я не уйду без вас, — упрямо возразил Ист.— Я не могу подняться.Истлин опустил руку и провел ладонью по полу под складками платья Софи. В его руке осталось не меньше дюжины мелких камешков, которые впивались в ее нежную кожу.— Если понадобится, я унесу вас отсюда, — предупредил он.— Нет! — Софи повернула голову и смотрела теперь прямо на него. — Вы должны уйти, пока мой дядя не явился сюда за мной.— Он придет сюда за вами? — Маркиз нахмурился. — Вы имеете в виду, что Тремонт станет молиться вместе с вами?Софи отвернулась, продолжая молиться.Маркиз медленно встал, уронив на пол камешки, зажатые в кулаке. Звук от их падения заставил Софи вздрогнуть, и Ист заметил, как исказились ее черты, оттого что невольное движение причинило ей новую боль.— Позвольте мне забрать вас отсюда, — попробовал он убедить ее еще раз.Приближающиеся шаги оборвали ее ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Тремонт как раз обедал, когда Софи сообщила ему о своем приходе. Она заметила, что граф ел то же самое, что и они с Истлином часом раньше. Судя по всему, недомогание Тремонта нисколько не уменьшило его аппетит. Софи же чувствовала себя крайне неловко, сидя вместе с маркизом в просторном обеденном зале. Избегая взгляда маркиза, она никак не могла отделаться от чувства стыда, неотступно думая о том порыве, которому неожиданно поддалась, поцеловав его. Обед прошел в напряженной обстановке.— Ваше сиятельство чувствует себя лучше? — справилась Софи, оглядывая множество закрытых крышками блюд, стоявших перед Тремонтом.— Я чувствую себя вполне сносно, — отвечал граф с набитым ртом, отправляя в рот очередную порцию вареной картошки. — Что тебе здесь надо, София? — Тремонт указал Софи на кресло слева от камина.— Я пришла спросить, когда вы закончите свои дела с лордом Истлином. — Софи села на указанное кресло.— Довольно дерзкий вопрос. — Темные брови Тремонта поползли вверх.— Да, милорд.Граф уверенно подцепил вилкой тонкий кусок ростбифа, продолжая изучать выражение лица Софи, отличавшееся необычайной серьезностью.— Ты уже устала занимать своего гостя? — спросил он.— Истлин не мой гость.— Так ли важно чей, дорогая? Он здесь по моему приглашению, и часть обязанностей хозяйки неизбежно ложится на твои плечи.Софи старалась смотреть прямо на Тремонта, стараясь ни за что не показать своей неуверенности.— Мне известно от его светлости, что вы выступаете против проекта колонизации Сингапура.— Неужели молодым людям, предоставленным самим себе, больше не о чем поговорить? Вряд ли тебя касается подобный вопрос.— Мне также довелось услышать, что ваши возражения основаны на том, что реализация проекта непременно приведет к росту торговли опиумом. Представьте себе мое недоумение, ведь мы-то с вами прекрасно знаем, что вы, как никто другой, заинтересованы в дальнейшем процветании опиумного промысла. Вы вложили большие средства в торговое судно «Арагон», а его капитан — известный поставщик опиума.— Ты слишком много на себя берешь, София. Твои утверждения несостоятельны, ты что-то путаешь. — Тремонт положил нож и вилку на стол.— Я ничего не путаю, милорд. Я сама слышала, как вы отдавали распоряжения.— Да как ты смеешь!Софи блефовала, но решила идти до конца.— Ваш план связан с большим риском, — спокойно продолжала она. — В случае неудачи мы так глубоко увязнем в долгах, что нам никогда оттуда не выбраться. Вы пустили остатки семейного достояния на предприятие столь рискованное и опасное, что оно выходит за рамки здравого смысла.Лицо Тремонта налилось кровью и буквально побагровело, когда Софи произнесла последнюю фразу.— И ты говоришь мне о здравом смысле? Да тебе самой его недостает. Вкладывать деньги в торговлю опиумом не противоречит закону.— Противоречит, — ответила Софи. — В Китае.— Для нас Китай не имеет никакого значения. Они сделали невозможной свободную торговлю, так высоко подняв пошлину, что ни о какой прибыли для наших коммерсантов не может быть и речи. Продажа опиума хоть как-то помогает поддержать баланс.Попытки Тремонта защитить свою сомнительную позицию, придав ей видимость законности, нисколько не убедили Софи.— Вы просчитали все последствия своего шага, милорд? Что случится с нами, если «Арагон» не сможет выйти из порта или груз не удастся реализовать?— Я по-прежнему заявляю, что ты говоришь полную чушь. Ты способна думать только о себе одной, София. Само провидение послало тебе возможность помочь своей семье. И не столь важно, что, как я впоследствии узнал, в его роли выступила любовница Истлина, которая задумала свой план мести, насколько я знаю. И что же? Ты его отвергла.Тремонту показалось, что Софи вздрогнула. Он ясно увидел смущение в ее глазах.— Благодаря интригам мстительной любовницы нам буквально поднесли на блюде шанс поправить свои дела, и мы им не воспользовались! И теперь ты приходишь сюда и заявляешь, что я затеял слишком рискованное предприятие, чтобы спасти остатки семейного достояния. Просто наглость с твоей стороны! — Тремонт взял в руку вилку, подцепил несколько золотистых кусочков тыквы и положил в рот, всем своим видом выражая полнейшее презрение. — Можешь идти, — добавил он, жестом указывая на дверь, но Софи не двинулась с места.— Я вижу только одну причину, по которой вы стали бы настаивать на том, что намерены выступить против торговли опиумом, — продолжала леди Колли. — Вы хотите выглядеть как человек высоких моральных устоев, готовый до конца отстаивать свои благородные принципы, и показать, что они незыблемы и тверды, в надежде добиться какой-нибудь выгоды от министра и выторговать себе определенные условия.Тремонт вскочил с кресла, яростно оттолкнув стол. Серебряные крышки на блюдах зазвенели, а лопаточка для паштета упала на пол. Софи инстинктивно заслонила рукой голову и выдвинула вперед плечо, ожидая удара. Но Тремонт не собирался ее бить. Рывком заставив ее встать с кресла и поставив перед собой лицом к лицу, он прошипел: — Я найду способ наказать тебя. Твой отец совершенно распустил тебя, оставил дикой и неотесанной. Сегодня днем тебя видели на озере, когда ты лежала рядом с маркизом в еще более непристойном виде, чем вчера, когда ты его впервые встретила. По крайней мере тогда на тебе была вся одежда полностью. Сегодня, насколько мне известно, ты кое-что успела с себя снять.Софи затаила дыхание, пока он говорил.— Я смотрю, ты ничего не отрицаешь, София. Ты поцеловала маркиза. Никто тебя не заставлял. — Тремонт заметил, что Софи покраснела. — По крайней мере ты еще способна испытывать чувство стыда. Ты отправишься со мной в часовню — думаю, тебе следует помолиться.Девушка с трудом держалась на ногах, проклиная свою слабость, которая заставляла ее опираться на Тремонта, чтобы не упасть. Теперь ей уже нечего терять, и она могла позволить себе сказать все.— Вы думаете, что сумеете вынудить Истлина сделать предложение вторично, если будете делать вид, что не поддерживаете сингапурский проект, — высказалась Софи. — Ваша ложь не сработает, милорд. Я собираюсь рассказать ему правду о ваших сомнительных сделках и об «Арагоне». Все узнают, что на самом деле вы человек, лишенный всяких принципов.Тремонт отшвырнул девушку от себя, и Софи безвольно упала на кресло, больно ударившись бедром о деревянный подлокотник.— Я бы скорее согласилась стать его любовницей, чем женой, — твердо произнесла леди Колли.— Ты слишком много на себя берешь, София, и твои рассуждения заставляют меня сомневаться в здравости твоего рассудка. Что-то ты не упомянула о том, что твой собственный отец употреблял зелье и скорее убил бы тебя, чем позволил лишить себя источника своего снадобья. Как ты думаешь, маркиз о таком факте знает? Советую тебе держать язык за зубами, а не то твои собственные секреты тоже окажутся известны всем.Софи закрыла глаза, ощущая на своем лице горячее дыхание Тремонта, и открыла их вновь лишь после того, как почувствовала, что он отодвинулся.— Именно из-за отца я и должна что-то делать, — прошептала Софи. Она не сомневалась в своей правоте, но у нее уже не оставалось сил бороться. Софи выпрямилась и замолчала, ожидая, пока Тремонт вынесет свой приговор.Граф вернулся к креслу и тяжело опустился в него. Не обращая никакого внимания на Софи, он принялся накладывать себе еду.— Жди меня в часовне, София, — бросил он наконец.
Софи находилась совершенно одна в часовне, когда Истлин зашел туда. Он остановился в притворе около мраморной чаши со святой водой, наблюдая, как леди Колли молится у алтарной решетки. Чудесные волосы девушки скрывались под полотняным платком, а грубое глухое черное платье скорее подошло бы паломнице или плакальщице на похоронах.Истлину показалось, что прошло не меньше десяти минут, а Софи так и не сдвинулась с места. Несколько раз она делала движение, как будто собирается встать, но так и не поднялась с колен. На полу рядом с краем платья Софи Ист заметил несколько маленьких круглых камешков мелочно-белого цвета. Весьма заинтригованный, Истлин направился к алтарю, вместо того чтобы покинуть часовню, как собирался. Подойдя ближе, он увидел множество камешков, в беспорядке разбросанных у самых колен Софи. Теперь он уже не сомневался, что девушка наложила на себя епитимью. Ист наклонился и мягко прикоснулся к плечу Софи кончиками пальцев.— Пойдемте, Софи, — тихо позвал он. — Вы не сделали ничего столь ужасного, чтобы подвергать себя таким мучениям.— Пожалуйста, уходите, — сказала Софи почти шепотом.— Софи, пойдемте. — Ист склонился ниже, чтобы заглянуть ей в лицо. Губы Софи беззвучно шептали слова молитвы, но ни одно слово не предназначалось ему. Продолжая держать руку на плече девушки, Истлин опустился на усеянный камнями пол рядом с ней. Теперь он мог отчетливо разглядеть профиль Софи и в свете свечей увидел, что по ее лицу бегут слезы.— Пойдемте, — повторил Истлин более твердым тоном. — Хватит.В ответ Софи только покачала головой и слабым голосом попросила его уйти.— Я не уйду без вас, — упрямо возразил Ист.— Я не могу подняться.Истлин опустил руку и провел ладонью по полу под складками платья Софи. В его руке осталось не меньше дюжины мелких камешков, которые впивались в ее нежную кожу.— Если понадобится, я унесу вас отсюда, — предупредил он.— Нет! — Софи повернула голову и смотрела теперь прямо на него. — Вы должны уйти, пока мой дядя не явился сюда за мной.— Он придет сюда за вами? — Маркиз нахмурился. — Вы имеете в виду, что Тремонт станет молиться вместе с вами?Софи отвернулась, продолжая молиться.Маркиз медленно встал, уронив на пол камешки, зажатые в кулаке. Звук от их падения заставил Софи вздрогнуть, и Ист заметил, как исказились ее черты, оттого что невольное движение причинило ей новую боль.— Позвольте мне забрать вас отсюда, — попробовал он убедить ее еще раз.Приближающиеся шаги оборвали ее ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38