— Брай заметила, как Люк напрягся. Ее голос смягчился. — Это Оррин заморочил тебе голову достоинствами Остина?
— По правде говоря, твоя мать. Я только что вернулся от Джона. Твоя мать все еще там. Она очень много рассказывала мне об Остине. Несмотря на то, что он сделал с Джоном, твоя мать рассматривает его поведение как издержки молодости. Она уверена, что он для тебя лучшая партия, чем я.
— Моя мать не в себе. Люк. Это единственное, что я могу сказать в ее защиту. Она пока еще не может рассуждать здраво. Я не знаю, как долго это продлится. Даже Оррин делает ей скидку. До известия о смерти Рэнда он никогда бы не позволил ей так откровенно высказываться, как она делала это сегодня утром. Он определенно запретил бы ей навещать Джона.
Люк задумался. Раньше ему как-то не приходило в голову, что Элизабет мыслит более ясно и она гораздо умнее, чем думают ее дочь и муж. Но он не стал ничего говорить об этом Бран. Надо получше присмотреться к Элизабет.
— Я мало уделял ей времени, — вздохнул Люк. — Мне хочется узнать ее получше.
Брай даже не старалась скрыть свою радость. Она с благодарностью пожала ему руку;
— Спасибо. Ты очень добр. А сейчас назови мне имена тех, кто будет принимать участие в карточной игре.
— Все они были у нас вчера, — ответил Люк. — Сэм Дэниелс, Уильям Адкинс, Фрэнк Арчер, Джим Полинг.
— Господи!
— О чем ты подумала? Они хотят отнять мои деньги или мою жизнь?
— Для подобных предположений ты слишком весел, — проговорила Брай, и улыбка исчезла с ее лица.
— Что, по-твоему, они планируют?
— Откуда мне знать? Именно поэтому ты пришел ко мне? Ты ожидал получить у меня ответ, касающийся их намерений? Этого я знать не могу. Но мой тебе совет: откажись играть с ними, где бы ни состоялась игра.
— Не вижу в этом смысла,
— Смысл есть. Если они решили тебя убить, они это сделают.
— А что, если в их намерения входит просто отобрать у меня деньги? Мне кажется, они принадлежат к тому сорту людей, которые считают, что это послужит мне хорошим уроком. Но одновременно у меня появится возможность выиграть «Конкорд». Ведь именно на это ты надеялась, не так ли?
— Надеялась, но не таким способом, — задумчиво произнесла Брай. — Я ожидала, что смогу направить игру в нужное русло. Я бы тщательно отобрала гостей, и, уж конечно игра состоялась бы в нашем доме.
— И ты смогла бы это устроить?
— Конечно. Раньше мне приходилось заниматься подобии вещами. Не часто и всегда по просьбе отчима, но я все организовывала для него.
— Значит, ты хочешь, чтобы я отказался от этого предложения?
— Да.
— А если я все-таки его приму?
Брай закрыла глаза, и перед ее мысленным взором всплыли остатки сгоревшей теплицы.
— Я не знаю, — прошептала она, внезапно почувствовав боль в груди. — А ты хочешь?
— Да, — ответил Люк, погладив ее по щеке. — Я хочу сделать это.
Брай поднесла его руку к губам и поцеловала в ладонь.
— Бри… — Люк притянул ее к себе и заключил в объятия. — Все будет хорошо, — пообещал он. — Вот увидишь. Все будет просто замечательно.
Брай не знала, как он это сделал, но он заставил ее поверить ему. Нежный голос и крепкие объятия изгнали ее страхи. Для полной убедительности он зацеловал ее так, что она сдалась.
— Ты не видела Люка? — спросила Брай Марту, когда они встретились на черной лестнице, ведущей в кухню. — После обеда он остался с Оррином, а потом куда-то исчез.
Марта покачала головой. В руках у нее была гора постельного белья, и она придерживала ее подбородком.
— Может, он пошел навестить Джона? — предположила она.
— Я только что от него. Моей матери там тоже нет.
— Если они ушли вместе, то, возможно, сейчас гуляют в саду.
Время для прогулки было позднее, но Брай решила, что Марта права. Возвращаясь от Джона, она не заметила никого на дорожках сада, но она специально и не приглядывалась.
— Спасибо, Марта. — Легко сбежав по лестнице, Брай прошла на террасу.
В серебристом свете луны она увидела две фигуры, медленно прогуливающиеся по выложенным гравием дорожкам. Она помахала им рукой, но они ее не заметили. Решив не мешать им, Брай опустилась в плетеное кресло, развернув его так, чтобы ей был виден весь сад. Даже ночь не могла скрыть красоту симметрии в любовно распланированном саду. Тщательно подстриженная живая изгородь была глубокого серо-зеленого цвета. Последние отцветающие розы казались почти черными. Прихваченные морозцем осенние цветы сверкали омытые призрачным лунным светом.
Сквозь неумолчный шум реки, несущей свои воды в океан, Брай услышала другой звук, менее отчетливый. Она без труда определила его, так как слышала его на протяжении многих лет: этот легкий звенящий звук был смехом ее матери.
Элизабет Гамильтон Фостер смеялась.
На открытом воздухе смех этот звучал еще мелодичнее. Брай откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. Несколько минут спустя раздался хруст гравия: мать с Люком приближались к веранде. Они остановились на верхней ступеньке и сразу заметили ее.
— Я не сплю, — сообщила она. — На сегодня с меня достаточно.
— Я думала, ты ушла в свою комнату сразу после обеда, — удивилась Элизабет. — Мне казалось, ты плохо себя чувствуешь.
— Уже хорошо. — Брай открыла глаза. Она не могла знать, что даже в полумраке веранды ее глаза сверкали. — Я наконец выспалась и пришла в себя. Марта сказала, что вы гуляете в саду. Как давно ты не гуляла, мама!
— Твой муж предложил мне прогуляться и был столь любезен, что вызвался меня сопровождать. Ты знаешь, что он собирается внести некоторые изменения в общий вид сада?
— Нет, — удивилась Брай, хотя хорошо помнила чертежи, которые нашла в его комнате. Он так и не поделился с ней своими планами, а она не сочла нужным начинать этот разговор. — И что же это за изменения?
— Бассейн с подсветкой. Дикие цветы. Лабиринты. Экзотические рыбки в пруду. Все продумано великолепно, Брай! У меня даже появилась мысль, что, когда все будет закончено, мне не захочется проводить лето в Чарлстоне. Будет гораздо приятнее оставаться здесь и каждый день любоваться цветами.
Энтузиазм матери передался и Брай, вызвав на ее губах улыбку. Она избегала смотреть на Люка.
— Звучит восхитительно, мама.
— О да. — Элизабет подошла к дочери и, наклонившись, поцеловала ее в щеку. — Спокойной ночи, дорогая, — улыбнулась она и направилась к двери. Проходя мимо Люка, она остановилась и слегка сжала ему руку.
— Ты не хочешь ознакомиться с моей планировкой сада? — спросил он.
— Хочу.
— Идем. — Взяв Брай за руку, он повел ее в Музыкальный салон. Подняв полированную крышку рояля, он вынул свернутые в трубочку чертежи. — Этих чертежей Элизабет не видела. Пока мы гуляли, я сделал для нее несколько набросков. — В подтверждение своих слов он вынул из кармана несколько листов бумаги. Закрыв крышку рояля, он снова взял Брай за руку и повел к лестнице, но вдруг остановился. — Подержи-ка их. — Люк сунул ей в руки чертежи, а затем прижал ее к стене и целовал так долго, что у нее перехватило дыхание.
Удивленная и польщенная, Брай чуть не свалилась с лестницы. Но он не дал ей упасть, крепко ухватив за локоть. Затем, подхватив жену на руки, быстро взбежал по лестнице и ногой распахнул дверь в спальню.
Лампа в комнате не горела, и Брай не стала звать слуг, чтобы зажечь ее. Шторы на окне были задернуты. Как только дверь за их спинами захлопнулась, чертежи выскользнули из ее дрожащих рук. Люк оттолкнул их ногой и прижал жену к двери. Она встала на цыпочки, и его губы быстро нашли чувствительную ямку за ее ухом. Чтобы не упасть, она вцепилась в его сюртук.
Ее потрясла сила его страсти, и она рванулась к нему в нетерпеливом ожидании. Ее сердце рвалось из груди и так сильно стучало, что ей казалось, будто стук его разносится по всему дому.
Люк расстегнул маленькие пуговки на лифе, и платье соскользнуло с ее плеч. Он уткнулся лицом в изгиб ее шеи и крепко прижал Брай к себе.
У нее перехватило дыхание.
— Я люблю тебя, — шепнула она и закрыла глаза. Люк поднял голову и, прищурившись, попытался в темноте рассмотреть ее лицо. Оно было искажено страстью.
— Брай, ты этого хочешь?
Она кивнула. Ей не хотелось говорить, но она должна была сделать это признание:
— Я все рассказала матери.
Его брови поползли вверх. Он обхватил ладонями ее лицо.
— Ты рассказала своей матери?
— Да. Да. Я это сделала.
Брай не могла отвести от него взгляда. Радужная оболочка его глаз отливала серебром. Дрожь пробежала по ее телу. В темноте она заметила, как сверкнули в улыбке его белые зубы. Похоже, он понимает причину ее дрожи. Она судорожно вздохнула, и в этот момент он поцеловал ее.
Поцелуй был глубоким, страстным. Его язык проник внутрь ее рта. Он коленом раздвинул ей ноги. Между ног у нее было влажно и горячо. Вот если бы он упал на колени к ее ногам, задрал ее юбки и погрузился в эту влажную глубину…
Эта мысленная картина так потрясла ее, что у нее подкосились ноги и она начала медленно спадать на пол. Люк не дал ей упасть. Он взял ее руки и положил их к себе на плечи. Он дышал тяжело и хрипло.
— Все хорошо. Бри?
Она кивнула и, жадно припав к его рту, услышала, как он застонал. Он приподнял ее и крепко прижал к себе. Ее груди набухли и вылезли из корсета. Ей до боли хотелось, чтобы он дотронулся до них.
Он расстегнул еще несколько пуговиц на ее платье и спустил его до талии.
— Не двигайся, — приказал он, направляясь к прикроватному столику, чтобы зажечь лампу.
Брай стояла там, где он оставил ее. Он зажег лампу и повернулся к ней. Его лицо было в глубокой тени, однако она чувствовала, что его взгляд ощупывает ее тело. Он пошел и начал жадно целовать ее губы, шею, плечи. Брай с трудом сдерживала рвущееся наружу рыдание. Взгляд Люка упал на ее шелковый корсет.
— О Господи! — удивленно произнес он. — Ты носишь «броню»?
— Ты правильно сказал, — улыбнулась Брай.
Корсет, сделанный из китового уса, поддерживал ее спину. Благодаря ему осанка у нее была королевской. Но в то же время он стеснял ее, затруднял дыхание.
— Я буду рада освободиться от него.
Это входило и в планы Люка.
— Повернись.
Брай повернулась лицом к двери и оперлась об нее руками. Прикосновения Люка вызывали у нее дрожь. Она не могла дождаться, когда он, наконец, избавит ее от одежды. Он снял с нее платье и начал развязывать шнуровку корсета. Он ловко справился с этой задачей и, наконец, освободил ее от «брони».
Брай постанывала от удовольствия, когда Люк, задрав ей сорочку, начал массировать кожу, на которой остались следы от корсета. С каждым поглаживанием он все ближе подбирался к ее груди и набухшим соскам.
Когда он наконец взял в руки ее грудь, Брай оторвалась от двери и прижалась к нему. Он ласкал ее, гладил, целовал ее волосы, уши, виски, нежные щеки.
Сжав ее в объятиях, Люк шептал ее имя. Наконец он подхватил ее на руки и отнес на постель. Встав на колени, он снял с нее туфли и чулки. Опершись на локти, Брай с интересом наблюдала, как он задрал отделанный кружевом подол ее сорочки и его руки скользнули к бедрам, чтобы снять с нее панталоны.
Она осталась в одной прозрачной сорочке. Ее тело просвечивало сквозь тонкий батист. Взгляд Люка скользил по ее прекрасной формы грудям.
Бросив быстрый взгляд на ее промежность, он посмотрел на Брай, вопросительно изогнув бровь.
Рот ее приоткрылся. Горячая волна омыла тело. Голова откинулась, и она отдала себя во власть Люка.
Он положил ее ноги себе на плечи и, подложив ладони Ц под ягодицы, сдвинул Брай на край постели. Ее рубашка задралась до самой талии.
Первое прикосновение его рта заставило Брай вцепиться в одеяло. Согнутые в локтях руки распрямились, и она упала на постель. Было что-то утонченное в интимных ласках его губ, языка и зубов. Места, которых он касался, горели жарким пламенем.
Еще не зная, чего она хочет, Брай потянулась к Люку. Но в это время его язык снова вошел в нее, на этот раз еще глубже, и она забыла обо всем. Ее рука повисла в воздухе, затем безвольно упала на живот. Вцепившись пальцами в сорочку, она задирала ее все выше.
Брай прикусила губу, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. Его рот был горячим, язык чуть-чуть шершавым. Брай сильнее прикусила губу и почувствовала во рту кровь. Его рука легла ей на грудь и погладила сосок. Ощущение было столь приятным, что она вздрогнула. Она была напряжена, и тело уже не подчинялось рассудку: пальцы ее сжались, голова металась по подушке, плечи вдавились в матрас, а спина выгнулась дугой. И вдруг ее тело содрогнулось, и она закричала, не в силах больше сдерживаться. Она испытала наслаждение, какого никогда еще не испытывала. Люк, не отрывая взгляда от Брай, поднялся с постели и быстро скинул с себя одежду.
Брай немного смутилась, увидев его обнаженным, но, тем не менее, с любопытством разглядывала его мужскую плоть, горячую и набухшую. Она несмело дотронулась до нее пальцем. Люк вздрогнул. Тогда она взяла в ладонь тяжелую мошонку, и из горла Люка вырвался громкий стон. Сомкнув пальцы вокруг тугого ствола, она провела ими вверх, сначала осторожно, затем, поймав его одобрительный взгляд, сделала это более уверенно.
— Он не сломается, — хмыкнул Люк и, обхватив рукой ее руку, показал, как она должна действовать. Под его руководством она быстро поняла, что от нее требуется, и, судя по реакции Люка, смогла доставить ему удовольствие.
Глаза Люка были закрыты, поэтому он не видел улыбку жены на ее лице. Когда он почувствовал, что вот-вот кончит, он схватил Брай за руку.
— Я хочу войти в тебя, — произнес он. — Сейчас покажу, как именно. — Он лег на спину и посадил ее себе на бедра, раздвинув ей ноги. — Садись на него. Пусть он будет внутри тебя.
Сидя верхом на Люке, Брай наклонилась над ним, подставляя его рукам и губам свои груди. Он ласкал ее соски, пока она не начала на нем подпрыгивать, тяжело дыша от возбуждения.
Она до сих пор не могла поверить, что вот так, безбоязненно отдается мужчине. После всего, что она пережила несколько лет назад, Брай была уверена, что не подпустит к себе ни одного мужчину. Но ведь тогда она еще не была знакома с Люком…
Она поцеловала Люка в губы. Медленно. Нежно. Оторвавшись от его губ, она потянулась к нему и прошептала:
— Я всегда буду тебя любить.
Ее тело поднималось и опускалось, позволяя Люку проникнуть глубже. Мышцы внутри ее сокращались, подчиняясь заданному им ритму. Память, унаследованная от миллионов поколений женщин, позволяла ее телу проделывать это без всякого напряжения.
Люку хотелось содрать с себя кожу. Она стала ему тесна, он задыхался в ней, как в панцире, судорожно глотая воздух. Он вцепился в ягодицы Брай. Голова его была откинута назад, жилы на шее напряглись. В висках стучала кровь.
Люк еще глубже вошел в нее. Худенькое тело Брай трепетало над ним, но, охваченный страстью, он даже не замечал этого.
Люк не отличался красноречием. У него не было потребности объясняться ей в любви или шептать ласковые слова. Он отдавал ей всего себя, и это было высшим проявлением его чувств. Наконец он, освободившись от семени, без сил вытянулся на постели.
Брай издала звук, похожий на стон. Люк повернул голову и посмотрел на нее.
— Ты что-то сказала? — спросил он.
— Нет.
Лицо Брай было безмятежным. Глаза сияли, губы опухли от поцелуев. У основания ее шеи был небольшой засос. К его паху прилила кровь, и он снова почувствовал желание.
Перевернувшись на бок. Люк оперся на локоть.
Брай почувствовала его движение и посмотрела на него. Поняв значение его взгляда, она выскользнула из его объятий и встала с постели. Люк напоминал сытого кота, который не отходит от еды, размышляя, сможет ли он осилить еще одну порцию. Схватив скомканную сорочку, Брай прикрыла грудь и живот. Выгнув бровь. Люк с интересом рассматривал то, что она оставила неприкрытым: красивые бедра и округлые ягодицы.
Брай подняла руку в предупреждающем жесте, на случай если он вновь захочет наброситься на нее. Она обогнула кровать и быстро пробежала в гардеробную, чувствуя спиной, что Люк не отводит от нее глаз. «Если он сломает себе шею, это послужит ему хорошим уроком», — думала она, склонясь над раковиной, чтобы остудить холодной водой разгоряченные щеки. Встретившись взглядом со своим отражением в зеркале, Брай должна была признать, что она довольна… удовлетворена… ну и конечно, счастлива.
Люк поудобнее устроился в постели, накрылся одеялом и положил руки под голову. Он прислушивался к плеску воды в соседней комнате, и вскоре ему стало казаться, что Брай что-то слишком уж долго занимается своим туалетом. Он стал подумывать о том, что, наверное, стоит предложить ей помощь, чтобы она поскорее вернулась к нему в постель. Он уже было открыл рот, чтобы высказать свое предложение, когда она появилась на пороге в свежей льняной рубашке.
— Ты зеваешь? — удивилась она.
Люк не стал говорить, что хотел предложить ей свои услуги в качестве горничной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— По правде говоря, твоя мать. Я только что вернулся от Джона. Твоя мать все еще там. Она очень много рассказывала мне об Остине. Несмотря на то, что он сделал с Джоном, твоя мать рассматривает его поведение как издержки молодости. Она уверена, что он для тебя лучшая партия, чем я.
— Моя мать не в себе. Люк. Это единственное, что я могу сказать в ее защиту. Она пока еще не может рассуждать здраво. Я не знаю, как долго это продлится. Даже Оррин делает ей скидку. До известия о смерти Рэнда он никогда бы не позволил ей так откровенно высказываться, как она делала это сегодня утром. Он определенно запретил бы ей навещать Джона.
Люк задумался. Раньше ему как-то не приходило в голову, что Элизабет мыслит более ясно и она гораздо умнее, чем думают ее дочь и муж. Но он не стал ничего говорить об этом Бран. Надо получше присмотреться к Элизабет.
— Я мало уделял ей времени, — вздохнул Люк. — Мне хочется узнать ее получше.
Брай даже не старалась скрыть свою радость. Она с благодарностью пожала ему руку;
— Спасибо. Ты очень добр. А сейчас назови мне имена тех, кто будет принимать участие в карточной игре.
— Все они были у нас вчера, — ответил Люк. — Сэм Дэниелс, Уильям Адкинс, Фрэнк Арчер, Джим Полинг.
— Господи!
— О чем ты подумала? Они хотят отнять мои деньги или мою жизнь?
— Для подобных предположений ты слишком весел, — проговорила Брай, и улыбка исчезла с ее лица.
— Что, по-твоему, они планируют?
— Откуда мне знать? Именно поэтому ты пришел ко мне? Ты ожидал получить у меня ответ, касающийся их намерений? Этого я знать не могу. Но мой тебе совет: откажись играть с ними, где бы ни состоялась игра.
— Не вижу в этом смысла,
— Смысл есть. Если они решили тебя убить, они это сделают.
— А что, если в их намерения входит просто отобрать у меня деньги? Мне кажется, они принадлежат к тому сорту людей, которые считают, что это послужит мне хорошим уроком. Но одновременно у меня появится возможность выиграть «Конкорд». Ведь именно на это ты надеялась, не так ли?
— Надеялась, но не таким способом, — задумчиво произнесла Брай. — Я ожидала, что смогу направить игру в нужное русло. Я бы тщательно отобрала гостей, и, уж конечно игра состоялась бы в нашем доме.
— И ты смогла бы это устроить?
— Конечно. Раньше мне приходилось заниматься подобии вещами. Не часто и всегда по просьбе отчима, но я все организовывала для него.
— Значит, ты хочешь, чтобы я отказался от этого предложения?
— Да.
— А если я все-таки его приму?
Брай закрыла глаза, и перед ее мысленным взором всплыли остатки сгоревшей теплицы.
— Я не знаю, — прошептала она, внезапно почувствовав боль в груди. — А ты хочешь?
— Да, — ответил Люк, погладив ее по щеке. — Я хочу сделать это.
Брай поднесла его руку к губам и поцеловала в ладонь.
— Бри… — Люк притянул ее к себе и заключил в объятия. — Все будет хорошо, — пообещал он. — Вот увидишь. Все будет просто замечательно.
Брай не знала, как он это сделал, но он заставил ее поверить ему. Нежный голос и крепкие объятия изгнали ее страхи. Для полной убедительности он зацеловал ее так, что она сдалась.
— Ты не видела Люка? — спросила Брай Марту, когда они встретились на черной лестнице, ведущей в кухню. — После обеда он остался с Оррином, а потом куда-то исчез.
Марта покачала головой. В руках у нее была гора постельного белья, и она придерживала ее подбородком.
— Может, он пошел навестить Джона? — предположила она.
— Я только что от него. Моей матери там тоже нет.
— Если они ушли вместе, то, возможно, сейчас гуляют в саду.
Время для прогулки было позднее, но Брай решила, что Марта права. Возвращаясь от Джона, она не заметила никого на дорожках сада, но она специально и не приглядывалась.
— Спасибо, Марта. — Легко сбежав по лестнице, Брай прошла на террасу.
В серебристом свете луны она увидела две фигуры, медленно прогуливающиеся по выложенным гравием дорожкам. Она помахала им рукой, но они ее не заметили. Решив не мешать им, Брай опустилась в плетеное кресло, развернув его так, чтобы ей был виден весь сад. Даже ночь не могла скрыть красоту симметрии в любовно распланированном саду. Тщательно подстриженная живая изгородь была глубокого серо-зеленого цвета. Последние отцветающие розы казались почти черными. Прихваченные морозцем осенние цветы сверкали омытые призрачным лунным светом.
Сквозь неумолчный шум реки, несущей свои воды в океан, Брай услышала другой звук, менее отчетливый. Она без труда определила его, так как слышала его на протяжении многих лет: этот легкий звенящий звук был смехом ее матери.
Элизабет Гамильтон Фостер смеялась.
На открытом воздухе смех этот звучал еще мелодичнее. Брай откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. Несколько минут спустя раздался хруст гравия: мать с Люком приближались к веранде. Они остановились на верхней ступеньке и сразу заметили ее.
— Я не сплю, — сообщила она. — На сегодня с меня достаточно.
— Я думала, ты ушла в свою комнату сразу после обеда, — удивилась Элизабет. — Мне казалось, ты плохо себя чувствуешь.
— Уже хорошо. — Брай открыла глаза. Она не могла знать, что даже в полумраке веранды ее глаза сверкали. — Я наконец выспалась и пришла в себя. Марта сказала, что вы гуляете в саду. Как давно ты не гуляла, мама!
— Твой муж предложил мне прогуляться и был столь любезен, что вызвался меня сопровождать. Ты знаешь, что он собирается внести некоторые изменения в общий вид сада?
— Нет, — удивилась Брай, хотя хорошо помнила чертежи, которые нашла в его комнате. Он так и не поделился с ней своими планами, а она не сочла нужным начинать этот разговор. — И что же это за изменения?
— Бассейн с подсветкой. Дикие цветы. Лабиринты. Экзотические рыбки в пруду. Все продумано великолепно, Брай! У меня даже появилась мысль, что, когда все будет закончено, мне не захочется проводить лето в Чарлстоне. Будет гораздо приятнее оставаться здесь и каждый день любоваться цветами.
Энтузиазм матери передался и Брай, вызвав на ее губах улыбку. Она избегала смотреть на Люка.
— Звучит восхитительно, мама.
— О да. — Элизабет подошла к дочери и, наклонившись, поцеловала ее в щеку. — Спокойной ночи, дорогая, — улыбнулась она и направилась к двери. Проходя мимо Люка, она остановилась и слегка сжала ему руку.
— Ты не хочешь ознакомиться с моей планировкой сада? — спросил он.
— Хочу.
— Идем. — Взяв Брай за руку, он повел ее в Музыкальный салон. Подняв полированную крышку рояля, он вынул свернутые в трубочку чертежи. — Этих чертежей Элизабет не видела. Пока мы гуляли, я сделал для нее несколько набросков. — В подтверждение своих слов он вынул из кармана несколько листов бумаги. Закрыв крышку рояля, он снова взял Брай за руку и повел к лестнице, но вдруг остановился. — Подержи-ка их. — Люк сунул ей в руки чертежи, а затем прижал ее к стене и целовал так долго, что у нее перехватило дыхание.
Удивленная и польщенная, Брай чуть не свалилась с лестницы. Но он не дал ей упасть, крепко ухватив за локоть. Затем, подхватив жену на руки, быстро взбежал по лестнице и ногой распахнул дверь в спальню.
Лампа в комнате не горела, и Брай не стала звать слуг, чтобы зажечь ее. Шторы на окне были задернуты. Как только дверь за их спинами захлопнулась, чертежи выскользнули из ее дрожащих рук. Люк оттолкнул их ногой и прижал жену к двери. Она встала на цыпочки, и его губы быстро нашли чувствительную ямку за ее ухом. Чтобы не упасть, она вцепилась в его сюртук.
Ее потрясла сила его страсти, и она рванулась к нему в нетерпеливом ожидании. Ее сердце рвалось из груди и так сильно стучало, что ей казалось, будто стук его разносится по всему дому.
Люк расстегнул маленькие пуговки на лифе, и платье соскользнуло с ее плеч. Он уткнулся лицом в изгиб ее шеи и крепко прижал Брай к себе.
У нее перехватило дыхание.
— Я люблю тебя, — шепнула она и закрыла глаза. Люк поднял голову и, прищурившись, попытался в темноте рассмотреть ее лицо. Оно было искажено страстью.
— Брай, ты этого хочешь?
Она кивнула. Ей не хотелось говорить, но она должна была сделать это признание:
— Я все рассказала матери.
Его брови поползли вверх. Он обхватил ладонями ее лицо.
— Ты рассказала своей матери?
— Да. Да. Я это сделала.
Брай не могла отвести от него взгляда. Радужная оболочка его глаз отливала серебром. Дрожь пробежала по ее телу. В темноте она заметила, как сверкнули в улыбке его белые зубы. Похоже, он понимает причину ее дрожи. Она судорожно вздохнула, и в этот момент он поцеловал ее.
Поцелуй был глубоким, страстным. Его язык проник внутрь ее рта. Он коленом раздвинул ей ноги. Между ног у нее было влажно и горячо. Вот если бы он упал на колени к ее ногам, задрал ее юбки и погрузился в эту влажную глубину…
Эта мысленная картина так потрясла ее, что у нее подкосились ноги и она начала медленно спадать на пол. Люк не дал ей упасть. Он взял ее руки и положил их к себе на плечи. Он дышал тяжело и хрипло.
— Все хорошо. Бри?
Она кивнула и, жадно припав к его рту, услышала, как он застонал. Он приподнял ее и крепко прижал к себе. Ее груди набухли и вылезли из корсета. Ей до боли хотелось, чтобы он дотронулся до них.
Он расстегнул еще несколько пуговиц на ее платье и спустил его до талии.
— Не двигайся, — приказал он, направляясь к прикроватному столику, чтобы зажечь лампу.
Брай стояла там, где он оставил ее. Он зажег лампу и повернулся к ней. Его лицо было в глубокой тени, однако она чувствовала, что его взгляд ощупывает ее тело. Он пошел и начал жадно целовать ее губы, шею, плечи. Брай с трудом сдерживала рвущееся наружу рыдание. Взгляд Люка упал на ее шелковый корсет.
— О Господи! — удивленно произнес он. — Ты носишь «броню»?
— Ты правильно сказал, — улыбнулась Брай.
Корсет, сделанный из китового уса, поддерживал ее спину. Благодаря ему осанка у нее была королевской. Но в то же время он стеснял ее, затруднял дыхание.
— Я буду рада освободиться от него.
Это входило и в планы Люка.
— Повернись.
Брай повернулась лицом к двери и оперлась об нее руками. Прикосновения Люка вызывали у нее дрожь. Она не могла дождаться, когда он, наконец, избавит ее от одежды. Он снял с нее платье и начал развязывать шнуровку корсета. Он ловко справился с этой задачей и, наконец, освободил ее от «брони».
Брай постанывала от удовольствия, когда Люк, задрав ей сорочку, начал массировать кожу, на которой остались следы от корсета. С каждым поглаживанием он все ближе подбирался к ее груди и набухшим соскам.
Когда он наконец взял в руки ее грудь, Брай оторвалась от двери и прижалась к нему. Он ласкал ее, гладил, целовал ее волосы, уши, виски, нежные щеки.
Сжав ее в объятиях, Люк шептал ее имя. Наконец он подхватил ее на руки и отнес на постель. Встав на колени, он снял с нее туфли и чулки. Опершись на локти, Брай с интересом наблюдала, как он задрал отделанный кружевом подол ее сорочки и его руки скользнули к бедрам, чтобы снять с нее панталоны.
Она осталась в одной прозрачной сорочке. Ее тело просвечивало сквозь тонкий батист. Взгляд Люка скользил по ее прекрасной формы грудям.
Бросив быстрый взгляд на ее промежность, он посмотрел на Брай, вопросительно изогнув бровь.
Рот ее приоткрылся. Горячая волна омыла тело. Голова откинулась, и она отдала себя во власть Люка.
Он положил ее ноги себе на плечи и, подложив ладони Ц под ягодицы, сдвинул Брай на край постели. Ее рубашка задралась до самой талии.
Первое прикосновение его рта заставило Брай вцепиться в одеяло. Согнутые в локтях руки распрямились, и она упала на постель. Было что-то утонченное в интимных ласках его губ, языка и зубов. Места, которых он касался, горели жарким пламенем.
Еще не зная, чего она хочет, Брай потянулась к Люку. Но в это время его язык снова вошел в нее, на этот раз еще глубже, и она забыла обо всем. Ее рука повисла в воздухе, затем безвольно упала на живот. Вцепившись пальцами в сорочку, она задирала ее все выше.
Брай прикусила губу, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. Его рот был горячим, язык чуть-чуть шершавым. Брай сильнее прикусила губу и почувствовала во рту кровь. Его рука легла ей на грудь и погладила сосок. Ощущение было столь приятным, что она вздрогнула. Она была напряжена, и тело уже не подчинялось рассудку: пальцы ее сжались, голова металась по подушке, плечи вдавились в матрас, а спина выгнулась дугой. И вдруг ее тело содрогнулось, и она закричала, не в силах больше сдерживаться. Она испытала наслаждение, какого никогда еще не испытывала. Люк, не отрывая взгляда от Брай, поднялся с постели и быстро скинул с себя одежду.
Брай немного смутилась, увидев его обнаженным, но, тем не менее, с любопытством разглядывала его мужскую плоть, горячую и набухшую. Она несмело дотронулась до нее пальцем. Люк вздрогнул. Тогда она взяла в ладонь тяжелую мошонку, и из горла Люка вырвался громкий стон. Сомкнув пальцы вокруг тугого ствола, она провела ими вверх, сначала осторожно, затем, поймав его одобрительный взгляд, сделала это более уверенно.
— Он не сломается, — хмыкнул Люк и, обхватив рукой ее руку, показал, как она должна действовать. Под его руководством она быстро поняла, что от нее требуется, и, судя по реакции Люка, смогла доставить ему удовольствие.
Глаза Люка были закрыты, поэтому он не видел улыбку жены на ее лице. Когда он почувствовал, что вот-вот кончит, он схватил Брай за руку.
— Я хочу войти в тебя, — произнес он. — Сейчас покажу, как именно. — Он лег на спину и посадил ее себе на бедра, раздвинув ей ноги. — Садись на него. Пусть он будет внутри тебя.
Сидя верхом на Люке, Брай наклонилась над ним, подставляя его рукам и губам свои груди. Он ласкал ее соски, пока она не начала на нем подпрыгивать, тяжело дыша от возбуждения.
Она до сих пор не могла поверить, что вот так, безбоязненно отдается мужчине. После всего, что она пережила несколько лет назад, Брай была уверена, что не подпустит к себе ни одного мужчину. Но ведь тогда она еще не была знакома с Люком…
Она поцеловала Люка в губы. Медленно. Нежно. Оторвавшись от его губ, она потянулась к нему и прошептала:
— Я всегда буду тебя любить.
Ее тело поднималось и опускалось, позволяя Люку проникнуть глубже. Мышцы внутри ее сокращались, подчиняясь заданному им ритму. Память, унаследованная от миллионов поколений женщин, позволяла ее телу проделывать это без всякого напряжения.
Люку хотелось содрать с себя кожу. Она стала ему тесна, он задыхался в ней, как в панцире, судорожно глотая воздух. Он вцепился в ягодицы Брай. Голова его была откинута назад, жилы на шее напряглись. В висках стучала кровь.
Люк еще глубже вошел в нее. Худенькое тело Брай трепетало над ним, но, охваченный страстью, он даже не замечал этого.
Люк не отличался красноречием. У него не было потребности объясняться ей в любви или шептать ласковые слова. Он отдавал ей всего себя, и это было высшим проявлением его чувств. Наконец он, освободившись от семени, без сил вытянулся на постели.
Брай издала звук, похожий на стон. Люк повернул голову и посмотрел на нее.
— Ты что-то сказала? — спросил он.
— Нет.
Лицо Брай было безмятежным. Глаза сияли, губы опухли от поцелуев. У основания ее шеи был небольшой засос. К его паху прилила кровь, и он снова почувствовал желание.
Перевернувшись на бок. Люк оперся на локоть.
Брай почувствовала его движение и посмотрела на него. Поняв значение его взгляда, она выскользнула из его объятий и встала с постели. Люк напоминал сытого кота, который не отходит от еды, размышляя, сможет ли он осилить еще одну порцию. Схватив скомканную сорочку, Брай прикрыла грудь и живот. Выгнув бровь. Люк с интересом рассматривал то, что она оставила неприкрытым: красивые бедра и округлые ягодицы.
Брай подняла руку в предупреждающем жесте, на случай если он вновь захочет наброситься на нее. Она обогнула кровать и быстро пробежала в гардеробную, чувствуя спиной, что Люк не отводит от нее глаз. «Если он сломает себе шею, это послужит ему хорошим уроком», — думала она, склонясь над раковиной, чтобы остудить холодной водой разгоряченные щеки. Встретившись взглядом со своим отражением в зеркале, Брай должна была признать, что она довольна… удовлетворена… ну и конечно, счастлива.
Люк поудобнее устроился в постели, накрылся одеялом и положил руки под голову. Он прислушивался к плеску воды в соседней комнате, и вскоре ему стало казаться, что Брай что-то слишком уж долго занимается своим туалетом. Он стал подумывать о том, что, наверное, стоит предложить ей помощь, чтобы она поскорее вернулась к нему в постель. Он уже было открыл рот, чтобы высказать свое предложение, когда она появилась на пороге в свежей льняной рубашке.
— Ты зеваешь? — удивилась она.
Люк не стал говорить, что хотел предложить ей свои услуги в качестве горничной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34