попросила Бекки.
– Я не могу, – сказала Ферн, бросая на Мэдисона озорной взгляд. – Это неприличная история.
– Я не верю, что мистер Мэдисон может рассказывать всякие непристойности, по крайней мере, дамам.
– Значит, ты его плохо знаешь, – сказала Ферн. – От него всего можно ожидать.
Ферн не могла поверить, что у нее хватило мужества отвечать Бекки Льюис. Одна мысль о том, что она привлекает к себе столько внимания, почти лишила ее сил. Она взяла Мэдисона под руку.
– Вы не хотели бы открыть танцы? – спросила миссис Маккой Мэдисона.
– Вам придется найти ему другую партнершу, – сказала Ферн. – Я не умею танцевать.
В зале была только одна женщина, с которой Ферн хотела бы видеть танцующим Мэдисона. Это была Роза, но она танцевать не могла. Оставались только абилинские женщины и Саманта. Не очень-то Ферн хотелось, чтобы он танцевал с ними, но она вдруг вспомнила, как тепло приветствовала ее бостонская леди и сказала:
– Почему бы тебе не пригласить Саманту? Покажите нам, как вы танцуете в Бостоне.
Мэдисон колебался, но Саманта сразу согласилась. Отступая в глубь толпы, Ферн подошла к Фредди.
– Давайте найдем комнату, где нас никто не будет видеть, и вы поучите меня танцевать.
– Вы правда не умеете?
– Да. Я была дурой, когда отказалась учиться. Мэдисон предлагал научить меня танцевать.
– Почему бы вам не попробовать на крыльце? – предложила Роза. – Если вы останетесь в комнате вдвоем, люди могут всякое о вас подумать.
Ферн хотела было уже сказать, что никому не придет в голову, что она может заниматься чем-то неприличным наедине с мужчиной, но прикусила язык. Как говорит Мэдисон, она всегда недооценивает себя. Если уж Мэдисон, у которого был большой выбор, влюбился в нее, значит она, действительно, должна быть красива. Возможно, даже достаточно красива, чтобы соблазнить такого светского человека, как Фрэдди.
Ферн скоро поняла, что научиться танцевать не так уж трудно. Но при условии, что она будет думать о том, куда ставить ноги, а не о том, что там делают в зале Мэдисон с Самантой.
– Вы должны выучить все па наизусть, чтобы выполнять их автоматически, – говорил Фрэдди. – Это позволит вам вести разговор с партнером во время танца.
– Вы, наверное, очень часто танцуете, – сказала Ферн, удивленная тем, как это можно и танцевать и разговаривать одновременно. Это все равно, что заставить ее вести беседу во время того, как она заарканивает и вяжет теленка. Она, конечно, кричит, делая это, и подает всякие команды, но разговором это не назовешь.
– Мы рано учимся танцевать, – объяснил Фрэдди. – Очень важно хорошо уметь танцевать для того, чтобы быть принятым в обществе.
– Здесь у нас танцы бывают раз или два в год, если не брать в расчет салуны, куда приличные люди не ходят, – сказала Ферн.
– У нас балы дают каждую неделю.
– А зачем? Вам, наверное, надоедает все время танцевать с одними и теми же людьми.
– Есть строгие правила, запрещающие танцевать более двух раз за вечер с одним и тем же человеком, – сказал Фрэдди.
– Но если вам нравится партнерша, то почему бы не потанцевать с ней и больше?
– Тогда это будет воспринято как знак того, что вы проявляете серьезную заинтересованность. Молодой человек, прежде чем начать оказывать такое внимание юной леди, должен поговорить с ее отцом.
– Вы хотите сказать, что прежде чем станцевать со мной три танца, вы должны поговорить с моим отцом?
– Да.
– Но он умер.
– Тогда я должен был бы поговорить с вашим опекуном.
Ферн решила, что жизнь, должно быть, очень нелегка в этом Бостоне, если там нужно постоянно спрашивать разрешения, сколько раз с кем можно танцевать. Она не понимала, как Мэдисон может там жить. Он никогда ни у кого не просил никаких разрешений, а действовал так, как считал нужным. Где он ни появляется, опекуны, наверное, сразу начинают волноваться.
– Ну, теперь вы имеете представление о том, как надо танцевать, – сказал Фрэдди.
– Если только будет звучать та же музыка, и они не начнут танцевать быстрее, – сказала Ферн, когда они возвращались в зал.
Но как только она вошла, сразу же захотела выйти оттуда: Мэдисон и Саманта опять танцевали в самом центре зала. Все стояли и смотрели на них. Они были такой элегантной парой, Ферн знала, что никогда не научится так красиво танцевать, даже если будет заниматься танцами на крыльце до конца своих дней.
Хуже того, казалось, что они получают огромное удовольствие, танцуя друг с другом. Они разговаривали, смеялись, совсем не замечая ее и Фрэдди.
Она хотела бы потихоньку исчезнуть из дома, но не могла этого сделать. Нет, она не сделает это: Мэдисон сказал, что он любит ее. Она должна ему верить, пусть даже он держит в своих руках другую женщину.
Однако, как трудно было верить ему в такие минуты.
Ферн вздохнула в облегчением. Она почти станцевала целый танец и, если делала при этом ошибки, то совсем незначительные.
– Теперь ты можешь говорить? – спросил Мэдисон.
– Только короткими фразами, – отвечала Ферн, улыбаясь ему кроткой улыбкой.
– Посмотри на меня.
Ферн подняла на него глаза и немедленно сделала не то па.
– Нет, лучше буду смотреть себе под ноги. А на тебя насмотрюсь завтра.
Но она все равно то и дело посматривала на него. Теперь она понимала Розу, которая могла часами тихо сидеть на одном месте и смотреть на Джорджа. Если бы такое было возможно, Ферн до конца своих дней могла бы сидеть и смотреть на Мэдисона. Сегодня вечером, этим удивительным вечером, она, наконец, увидела в Мэдисоне что-то такое, что не имело никакого отношения ни к его красивому лицу, ни к высокомерной улыбке, ни к самоуверенному виду.
Она поняла, что перед ней человек, который любит ее по-настоящему, настолько, что не отказался от нее даже тогда, когда она изо всех сил старалась его прогнать. Это был человек, который разглядел в ней женщину, которую она запрятала где-то глубоко и далеко внутри себя, и решил, что пора этой женщине выйти наружу. И Ферн стала такой, какой она должна была быть.
Именно благодаря тому, что он настойчиво просил ее пойти на вечеринку вместе с ним, она открыла в себе другую Ферн. Она как бы родилась заново. Нет, не родилась заново, а просто родилась, впервые появилась на свет. Ей больше не нужно было прятаться от себя, надевать мужскую одежду или выполнять мужскую работу. Теперь у нее был выбор.
– Тебе здесь нравится?
– И да и нет, – ответила она. – Я очень нервничаю оттого, что боюсь сделать что-то не так. Но, в общем, я восхищена. Со мной такого еще не бывало. Я не верю, что это со мной происходит, что я ношу платье и танцую. Завтра утром я, должно быть, проснусь и не поверю, что все это было на самом деле.
Мэдисон посмотрел на присутствующих в зале.
– Я думаю, эти люди не дадут тебе забыть этот вечер.
Набравшись смелости, Ферн огляделась и с удивлением заметила, что все смотрят на нее с восхищением и затаенной завистью.
Она знала, что женщины завидуют ей, потому что она танцует с Мэдисоном. Только раз взглянув на него, можно было сразу понять, что он самый красивый мужчина на балу. Некоторые могли бы назвать самым красивым Джорджа, но Ферн предпочитала Мэдисона. Шаловливая улыбка, наплевательское ко всему отношение, чрезмерная самоуверенность – все эти качества раньше только раздражали ее, а теперь делали его самым дорогим ей человеком.
Однако она не могла понять, почему мужчины смотрят на нее с восхищением. Как они могут ею восхищаться? Ведь это те самые мужчины, которые только вчера проходили мимо нее и не замечали. И вот, пожалуйста – Джо Теббс стоит и смотрит на нее, высунув язык, как раньше смотрел на Ному Рэ Симпеон в салуне «Жемчужина».
– Закрой рот, Джо, – шепнула она ему. – А то комара проглотишь.
Джо покраснел до корней волос, улыбнулся, переступая с ноги на ногу в своих новых, неудобных башмаках, но смотреть на Ферн не перестал.
– Пусть парень смотрит, – сказал Мэдисон. – Возможно, он никак не поймет: почему это он знает тебя сто лет и никогда не замечал, что ты такая красивая.
– Прекрати это повторять, а то я перестану тебе верить, – сказала Ферн.
– Посмотри, все смотрят на тебя.
– Они смотрят на тебя.
– Меня они почти не замечают. Люди никак не могут прийти в себя после твоего перевоплощения.
– Мне кажется, я заслужил право на танец с мисс Спраул, – сказал Фрэдди, похлопывая своего друга по плечу. – В конце концов, это же я научил ее танцевать.
Мэдисон галантно уступил ему Ферн.
– Теперь обрати внимание, куда будут смотреть люди, – сказал он Ферн. – Они не будут смотреть на меня.
– О чем он говорит? – спросил Фрэдди.
– О, он пытается убедить меня, что все смотрят на меня, а не на него.
– Он прав, – сказал Фрэдди. – Мэдисон сегодня никого не интересует. Все говорят только о вас.
– Но почему?
– Вы их удивили. Они никак не могут привыкнуть к тому, что вы такая красивая.
– Вы считаете, я действительно красивая.
– Конечно, вы красивая, но я уверен, что вы всегда об этом знали. Я слышал, как Мэдисон говорил вам об этом.
– Я боялась верить ему, – сказала она, обращаясь больше к себе, чем к Фрэдди.
– Ну, мне-то вы можете верить. Вы очаровательная женщина. И если я не ошибаюсь, этот парень, который все время глазеет на вас, хочет набраться смелости и пригласить вас на танец.
Джо набрался-таки смелости и, когда танец кончился, подошел к Ферн. Он очень нервничал.
– Вы не могли бы станцевать со мной следующий танец?
Ферн поискала глазами Мэдисона и увидела, что он разговаривает с Сэмом Бэлтоном. По крайней мере, ей показалось, что это был Сэм. Она видела его только раз в жизни, в тот день, когда он сошел с поезда вместе с Мэдисоном. Она не хотела прерывать беседы Мэдисона и отказывать Джо. После того как он сделал такое неимоверное усилие и преодолел свою робость, было бы жестоко отказать ему. С ней не раз обращались жестоко, она хорошо знала, что это такое. Она будет танцевать с любым, пока ноги ее держат, но она не долго продержится. Она привыкла делать работу, сидя в седле верхом на лошади. Она привыкла носить сапоги. А в этих туфельках ноги не чувствовали должной опоры. Это было все равно, что ходить босиком.
Мэдисон хотел танцевать с Ферн. По правде говоря, он хотел бы отвести ее на крыльцо и снова начать целовать. Сегодня она его уже не отталкивает. Он всегда был уверен, что найдет способ убедить ее выйти за него замуж, но теперь он был уверен, что скоро они начнут вместе думать о свадьбе. Он хотел разговаривать с Ферн, а не слушать болтовню Сэма Бэлтона о злонамеренных техасских скотопромышленниках.
– Вы когда-нибудь видели, как коровы умирают от вашей техасской лихорадки? – спрашивал Сэм у Мэдисона.
– Я и месяца не пробыл в этом городе, – отвечал Мэдисон. – Вы думаете, я только и делаю, что занимаюсь поисками умирающих коров?
– Корова выгибает спину, а голова у нее падает, – сказал Бэлтон, игнорируя протест Мэдисона. Его взгляд горел фанатизмом реформатора, когда он говорил на эту тему. – Глаза у коровы стекленеют. Ноги начинают подкашиваться. Температура поднимается, а аппетит пропадает. Она начинает задыхаться, сердце у нее бьется часто-часто. Дыхание становится зловонным, моча темнеет, иногда в ней появляется кровь. Некоторые коровы впадают в коматозное состояние и лежат без движения. Другие, наоборот, становятся, словно бешеные, и трясут головами с такой силой, что ломают рога.
– У меня нет коров, так что не надо меня запугивать. Поговорите лучше с моим братом Джорджем.
– Я пытался, но он все равно пригоняет свои стада в Абилин.
– Значит, можно предположить, что жители Абилина поощряют его на такие действия.
– Он не будет больше пригонять сюда скот. Я сейчас пытаюсь организовать местных жителей на борьбу с техасцами, – заявил Бэлтон с бесстрастным выражением лица. – Мы послали прошение губернатору штата о том, чтобы был установлен санитарный пограничный кордон. Мы очистим этот город от техасского скота и не позволим вашим людям здесь обогащаться. Пусть наши фермеры спокойно работают и заботятся о своих семьях.
– Я думаю, это замечательная идея, – сказал Мэдисон.
– Вы согласны? – спросил Бэлтон, и удивление пришло на смену его воинственному пылу.
– Ну, конечно. Всегда найдется какой-нибудь город, где понадобятся коровы в больших количествах. Кроме того, возле Абилина становится все меньше свободной земли для пастбищ, а теперь извините, меня ждет моя дама.
Огонь сверкнул и погас в глазах Бэлтона. Он проследил за взглядом Мэдисона и увидел Ферн, танцующую с каким-то ковбоем.
– Это действительно дочь Бакера Спраула? – спросил он.
– Да, это Ферн Спраул, – ответил Мэдисон.
– Ну и удивила же она всех. Кто бы мог подумать, что скрывается под этим овчинным жилетом.
– Ничего там не скрывалось, – сказал Мэдисон. – Просто люди не хотят видеть того, чего они не хотят видеть.
– И все-таки техасцам недолго осталось торговать в Абилине.
– Найдите кого-нибудь другого для своих проповедей, – сказал Мэдисон, отворачиваясь от него. – Я устал вас слушать.
«Слишком устал», – подумал Мэдисон про себя. Пока Мэдисон разговаривал с Сэмом Бэлтоном, еще один ковбой пригласил Ферн на танец, а когда танец кончился, Мэдисон исчез куда-то.
Ферн изо всех сил старалась не показывать своего разочарования. Она танцевала со всеми, кто приглашал ее, но вскоре устала быть королевой бала. Она хотела, чтобы на нее перестали обращать внимание. Она хотела опять быть с Мэдисоном. Ее ноги болели, нужно было дать им отдых. Ее радовали ее успехи, но она делала все ради Мэдисона, а не ради себя самой. Если Мэдисон пропал и не наблюдает за тем, как она покоряет зал, то ей лучше присесть и дать отдых ногам.
Еще двое мужчин пробовали пригласить ее на танец, но она отказала и тому и другому.
– Я очень устала, – говорила она. – Танцевать, оказывается, труднее, чем арканить коров.
– Я принесу вам что-нибудь попить, – предложил ей один мужчина.
– Я принесу вам что-нибудь поесть, – сказал другой, и они оба исчезли, а Ферн стала искать взглядом Мэдисона. Она видела Розу и Джорджа, которые разговаривали с миссис Маккой. Саманты не было видно, но Ферн заметила Фрэдди, который танцевал с младшей сестрой Бекки Льюис. Бекки, кажется, была не очень довольна, но ее сестра – просто счастлива.
Потом она увидела Сэма Бэлтона. Может быть, он знает, куда пропал Мэдисон. Она подошла к нему.
– Извините, – сказала она, – вы не видели, куда пошел Мэдисон после беседы с вами?
Ферн решила, что быть красивой не всегда выгодно. Ей не нравилось, что на нее вечно таращились незнакомые мужчины. Она чувствовала себя неловко, как будто являлась общественным достоянием.
– Я думаю, он прошел вон туда, – сказал Бэлтон, указывая на коридор. Он неотрывно смотрел на Ферн. У нее мурашки побежали по коже. Что-то в его голосе показалось ей знакомым, но она никогда раньше не разговаривала с этим человеком.
Пайк говорил, что он живет в Топека. Он прибыл в Абилин только потому, что подыскивал кого-нибудь на должность своего агента вместо Троя.
– Спасибо, – сказала Ферн и рада была поскорее покинуть этого человека. Она полагала, что не стоит судить о людях по первому впечатлению, но этот тип ей явно не нравился, и она с этим ничего не могла поделать. Если бы он пригласил ее на танец, то она нашла бы повод отказать ему. Она поджидала Мэдисона, расстроенная общением с Бэлтоном. Ей хотелось подойти к Розе с Джорджем, которые разговаривали с миссис Маккой, но она решила не делать этого. Она побаивалась хозяйки дома.
Ферн еще никогда не приходилось бывать в таком большом доме. Дуг Маккой построил этот дом на деньги, вырученные от продажи скота. Он зарабатывал гораздо больше, чем Бэлтон зарабатывал на продаже земли фермерам. Бэлтон понимал, что если торговля скотом переместится в другое место, то половина абилинских бизнесменов разорится, а он знал, что его настоящими конкурентами были абилинские бизнесмены, а не техасские скотопромышленники.
Ферн хотела бы знать, зачем Маккойям столько много комнат. У них было три гостиных, по крайней мере, она думала, что это гостиные. Все они были ярко освещены. Тут можно было отдохнуть после танцев и спокойно поговорить.
Мэдисон и Саманта оказались во второй гостиной. Ферн открыла было рот, чтобы сказать что-то, но тут она услышала то, что говорит Мэдисон, и не смогла вымолвить ни слова.
– Я всегда любил тебя, Саманта, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Я не могу, – сказала Ферн, бросая на Мэдисона озорной взгляд. – Это неприличная история.
– Я не верю, что мистер Мэдисон может рассказывать всякие непристойности, по крайней мере, дамам.
– Значит, ты его плохо знаешь, – сказала Ферн. – От него всего можно ожидать.
Ферн не могла поверить, что у нее хватило мужества отвечать Бекки Льюис. Одна мысль о том, что она привлекает к себе столько внимания, почти лишила ее сил. Она взяла Мэдисона под руку.
– Вы не хотели бы открыть танцы? – спросила миссис Маккой Мэдисона.
– Вам придется найти ему другую партнершу, – сказала Ферн. – Я не умею танцевать.
В зале была только одна женщина, с которой Ферн хотела бы видеть танцующим Мэдисона. Это была Роза, но она танцевать не могла. Оставались только абилинские женщины и Саманта. Не очень-то Ферн хотелось, чтобы он танцевал с ними, но она вдруг вспомнила, как тепло приветствовала ее бостонская леди и сказала:
– Почему бы тебе не пригласить Саманту? Покажите нам, как вы танцуете в Бостоне.
Мэдисон колебался, но Саманта сразу согласилась. Отступая в глубь толпы, Ферн подошла к Фредди.
– Давайте найдем комнату, где нас никто не будет видеть, и вы поучите меня танцевать.
– Вы правда не умеете?
– Да. Я была дурой, когда отказалась учиться. Мэдисон предлагал научить меня танцевать.
– Почему бы вам не попробовать на крыльце? – предложила Роза. – Если вы останетесь в комнате вдвоем, люди могут всякое о вас подумать.
Ферн хотела было уже сказать, что никому не придет в голову, что она может заниматься чем-то неприличным наедине с мужчиной, но прикусила язык. Как говорит Мэдисон, она всегда недооценивает себя. Если уж Мэдисон, у которого был большой выбор, влюбился в нее, значит она, действительно, должна быть красива. Возможно, даже достаточно красива, чтобы соблазнить такого светского человека, как Фрэдди.
Ферн скоро поняла, что научиться танцевать не так уж трудно. Но при условии, что она будет думать о том, куда ставить ноги, а не о том, что там делают в зале Мэдисон с Самантой.
– Вы должны выучить все па наизусть, чтобы выполнять их автоматически, – говорил Фрэдди. – Это позволит вам вести разговор с партнером во время танца.
– Вы, наверное, очень часто танцуете, – сказала Ферн, удивленная тем, как это можно и танцевать и разговаривать одновременно. Это все равно, что заставить ее вести беседу во время того, как она заарканивает и вяжет теленка. Она, конечно, кричит, делая это, и подает всякие команды, но разговором это не назовешь.
– Мы рано учимся танцевать, – объяснил Фрэдди. – Очень важно хорошо уметь танцевать для того, чтобы быть принятым в обществе.
– Здесь у нас танцы бывают раз или два в год, если не брать в расчет салуны, куда приличные люди не ходят, – сказала Ферн.
– У нас балы дают каждую неделю.
– А зачем? Вам, наверное, надоедает все время танцевать с одними и теми же людьми.
– Есть строгие правила, запрещающие танцевать более двух раз за вечер с одним и тем же человеком, – сказал Фрэдди.
– Но если вам нравится партнерша, то почему бы не потанцевать с ней и больше?
– Тогда это будет воспринято как знак того, что вы проявляете серьезную заинтересованность. Молодой человек, прежде чем начать оказывать такое внимание юной леди, должен поговорить с ее отцом.
– Вы хотите сказать, что прежде чем станцевать со мной три танца, вы должны поговорить с моим отцом?
– Да.
– Но он умер.
– Тогда я должен был бы поговорить с вашим опекуном.
Ферн решила, что жизнь, должно быть, очень нелегка в этом Бостоне, если там нужно постоянно спрашивать разрешения, сколько раз с кем можно танцевать. Она не понимала, как Мэдисон может там жить. Он никогда ни у кого не просил никаких разрешений, а действовал так, как считал нужным. Где он ни появляется, опекуны, наверное, сразу начинают волноваться.
– Ну, теперь вы имеете представление о том, как надо танцевать, – сказал Фрэдди.
– Если только будет звучать та же музыка, и они не начнут танцевать быстрее, – сказала Ферн, когда они возвращались в зал.
Но как только она вошла, сразу же захотела выйти оттуда: Мэдисон и Саманта опять танцевали в самом центре зала. Все стояли и смотрели на них. Они были такой элегантной парой, Ферн знала, что никогда не научится так красиво танцевать, даже если будет заниматься танцами на крыльце до конца своих дней.
Хуже того, казалось, что они получают огромное удовольствие, танцуя друг с другом. Они разговаривали, смеялись, совсем не замечая ее и Фрэдди.
Она хотела бы потихоньку исчезнуть из дома, но не могла этого сделать. Нет, она не сделает это: Мэдисон сказал, что он любит ее. Она должна ему верить, пусть даже он держит в своих руках другую женщину.
Однако, как трудно было верить ему в такие минуты.
Ферн вздохнула в облегчением. Она почти станцевала целый танец и, если делала при этом ошибки, то совсем незначительные.
– Теперь ты можешь говорить? – спросил Мэдисон.
– Только короткими фразами, – отвечала Ферн, улыбаясь ему кроткой улыбкой.
– Посмотри на меня.
Ферн подняла на него глаза и немедленно сделала не то па.
– Нет, лучше буду смотреть себе под ноги. А на тебя насмотрюсь завтра.
Но она все равно то и дело посматривала на него. Теперь она понимала Розу, которая могла часами тихо сидеть на одном месте и смотреть на Джорджа. Если бы такое было возможно, Ферн до конца своих дней могла бы сидеть и смотреть на Мэдисона. Сегодня вечером, этим удивительным вечером, она, наконец, увидела в Мэдисоне что-то такое, что не имело никакого отношения ни к его красивому лицу, ни к высокомерной улыбке, ни к самоуверенному виду.
Она поняла, что перед ней человек, который любит ее по-настоящему, настолько, что не отказался от нее даже тогда, когда она изо всех сил старалась его прогнать. Это был человек, который разглядел в ней женщину, которую она запрятала где-то глубоко и далеко внутри себя, и решил, что пора этой женщине выйти наружу. И Ферн стала такой, какой она должна была быть.
Именно благодаря тому, что он настойчиво просил ее пойти на вечеринку вместе с ним, она открыла в себе другую Ферн. Она как бы родилась заново. Нет, не родилась заново, а просто родилась, впервые появилась на свет. Ей больше не нужно было прятаться от себя, надевать мужскую одежду или выполнять мужскую работу. Теперь у нее был выбор.
– Тебе здесь нравится?
– И да и нет, – ответила она. – Я очень нервничаю оттого, что боюсь сделать что-то не так. Но, в общем, я восхищена. Со мной такого еще не бывало. Я не верю, что это со мной происходит, что я ношу платье и танцую. Завтра утром я, должно быть, проснусь и не поверю, что все это было на самом деле.
Мэдисон посмотрел на присутствующих в зале.
– Я думаю, эти люди не дадут тебе забыть этот вечер.
Набравшись смелости, Ферн огляделась и с удивлением заметила, что все смотрят на нее с восхищением и затаенной завистью.
Она знала, что женщины завидуют ей, потому что она танцует с Мэдисоном. Только раз взглянув на него, можно было сразу понять, что он самый красивый мужчина на балу. Некоторые могли бы назвать самым красивым Джорджа, но Ферн предпочитала Мэдисона. Шаловливая улыбка, наплевательское ко всему отношение, чрезмерная самоуверенность – все эти качества раньше только раздражали ее, а теперь делали его самым дорогим ей человеком.
Однако она не могла понять, почему мужчины смотрят на нее с восхищением. Как они могут ею восхищаться? Ведь это те самые мужчины, которые только вчера проходили мимо нее и не замечали. И вот, пожалуйста – Джо Теббс стоит и смотрит на нее, высунув язык, как раньше смотрел на Ному Рэ Симпеон в салуне «Жемчужина».
– Закрой рот, Джо, – шепнула она ему. – А то комара проглотишь.
Джо покраснел до корней волос, улыбнулся, переступая с ноги на ногу в своих новых, неудобных башмаках, но смотреть на Ферн не перестал.
– Пусть парень смотрит, – сказал Мэдисон. – Возможно, он никак не поймет: почему это он знает тебя сто лет и никогда не замечал, что ты такая красивая.
– Прекрати это повторять, а то я перестану тебе верить, – сказала Ферн.
– Посмотри, все смотрят на тебя.
– Они смотрят на тебя.
– Меня они почти не замечают. Люди никак не могут прийти в себя после твоего перевоплощения.
– Мне кажется, я заслужил право на танец с мисс Спраул, – сказал Фрэдди, похлопывая своего друга по плечу. – В конце концов, это же я научил ее танцевать.
Мэдисон галантно уступил ему Ферн.
– Теперь обрати внимание, куда будут смотреть люди, – сказал он Ферн. – Они не будут смотреть на меня.
– О чем он говорит? – спросил Фрэдди.
– О, он пытается убедить меня, что все смотрят на меня, а не на него.
– Он прав, – сказал Фрэдди. – Мэдисон сегодня никого не интересует. Все говорят только о вас.
– Но почему?
– Вы их удивили. Они никак не могут привыкнуть к тому, что вы такая красивая.
– Вы считаете, я действительно красивая.
– Конечно, вы красивая, но я уверен, что вы всегда об этом знали. Я слышал, как Мэдисон говорил вам об этом.
– Я боялась верить ему, – сказала она, обращаясь больше к себе, чем к Фрэдди.
– Ну, мне-то вы можете верить. Вы очаровательная женщина. И если я не ошибаюсь, этот парень, который все время глазеет на вас, хочет набраться смелости и пригласить вас на танец.
Джо набрался-таки смелости и, когда танец кончился, подошел к Ферн. Он очень нервничал.
– Вы не могли бы станцевать со мной следующий танец?
Ферн поискала глазами Мэдисона и увидела, что он разговаривает с Сэмом Бэлтоном. По крайней мере, ей показалось, что это был Сэм. Она видела его только раз в жизни, в тот день, когда он сошел с поезда вместе с Мэдисоном. Она не хотела прерывать беседы Мэдисона и отказывать Джо. После того как он сделал такое неимоверное усилие и преодолел свою робость, было бы жестоко отказать ему. С ней не раз обращались жестоко, она хорошо знала, что это такое. Она будет танцевать с любым, пока ноги ее держат, но она не долго продержится. Она привыкла делать работу, сидя в седле верхом на лошади. Она привыкла носить сапоги. А в этих туфельках ноги не чувствовали должной опоры. Это было все равно, что ходить босиком.
Мэдисон хотел танцевать с Ферн. По правде говоря, он хотел бы отвести ее на крыльцо и снова начать целовать. Сегодня она его уже не отталкивает. Он всегда был уверен, что найдет способ убедить ее выйти за него замуж, но теперь он был уверен, что скоро они начнут вместе думать о свадьбе. Он хотел разговаривать с Ферн, а не слушать болтовню Сэма Бэлтона о злонамеренных техасских скотопромышленниках.
– Вы когда-нибудь видели, как коровы умирают от вашей техасской лихорадки? – спрашивал Сэм у Мэдисона.
– Я и месяца не пробыл в этом городе, – отвечал Мэдисон. – Вы думаете, я только и делаю, что занимаюсь поисками умирающих коров?
– Корова выгибает спину, а голова у нее падает, – сказал Бэлтон, игнорируя протест Мэдисона. Его взгляд горел фанатизмом реформатора, когда он говорил на эту тему. – Глаза у коровы стекленеют. Ноги начинают подкашиваться. Температура поднимается, а аппетит пропадает. Она начинает задыхаться, сердце у нее бьется часто-часто. Дыхание становится зловонным, моча темнеет, иногда в ней появляется кровь. Некоторые коровы впадают в коматозное состояние и лежат без движения. Другие, наоборот, становятся, словно бешеные, и трясут головами с такой силой, что ломают рога.
– У меня нет коров, так что не надо меня запугивать. Поговорите лучше с моим братом Джорджем.
– Я пытался, но он все равно пригоняет свои стада в Абилин.
– Значит, можно предположить, что жители Абилина поощряют его на такие действия.
– Он не будет больше пригонять сюда скот. Я сейчас пытаюсь организовать местных жителей на борьбу с техасцами, – заявил Бэлтон с бесстрастным выражением лица. – Мы послали прошение губернатору штата о том, чтобы был установлен санитарный пограничный кордон. Мы очистим этот город от техасского скота и не позволим вашим людям здесь обогащаться. Пусть наши фермеры спокойно работают и заботятся о своих семьях.
– Я думаю, это замечательная идея, – сказал Мэдисон.
– Вы согласны? – спросил Бэлтон, и удивление пришло на смену его воинственному пылу.
– Ну, конечно. Всегда найдется какой-нибудь город, где понадобятся коровы в больших количествах. Кроме того, возле Абилина становится все меньше свободной земли для пастбищ, а теперь извините, меня ждет моя дама.
Огонь сверкнул и погас в глазах Бэлтона. Он проследил за взглядом Мэдисона и увидел Ферн, танцующую с каким-то ковбоем.
– Это действительно дочь Бакера Спраула? – спросил он.
– Да, это Ферн Спраул, – ответил Мэдисон.
– Ну и удивила же она всех. Кто бы мог подумать, что скрывается под этим овчинным жилетом.
– Ничего там не скрывалось, – сказал Мэдисон. – Просто люди не хотят видеть того, чего они не хотят видеть.
– И все-таки техасцам недолго осталось торговать в Абилине.
– Найдите кого-нибудь другого для своих проповедей, – сказал Мэдисон, отворачиваясь от него. – Я устал вас слушать.
«Слишком устал», – подумал Мэдисон про себя. Пока Мэдисон разговаривал с Сэмом Бэлтоном, еще один ковбой пригласил Ферн на танец, а когда танец кончился, Мэдисон исчез куда-то.
Ферн изо всех сил старалась не показывать своего разочарования. Она танцевала со всеми, кто приглашал ее, но вскоре устала быть королевой бала. Она хотела, чтобы на нее перестали обращать внимание. Она хотела опять быть с Мэдисоном. Ее ноги болели, нужно было дать им отдых. Ее радовали ее успехи, но она делала все ради Мэдисона, а не ради себя самой. Если Мэдисон пропал и не наблюдает за тем, как она покоряет зал, то ей лучше присесть и дать отдых ногам.
Еще двое мужчин пробовали пригласить ее на танец, но она отказала и тому и другому.
– Я очень устала, – говорила она. – Танцевать, оказывается, труднее, чем арканить коров.
– Я принесу вам что-нибудь попить, – предложил ей один мужчина.
– Я принесу вам что-нибудь поесть, – сказал другой, и они оба исчезли, а Ферн стала искать взглядом Мэдисона. Она видела Розу и Джорджа, которые разговаривали с миссис Маккой. Саманты не было видно, но Ферн заметила Фрэдди, который танцевал с младшей сестрой Бекки Льюис. Бекки, кажется, была не очень довольна, но ее сестра – просто счастлива.
Потом она увидела Сэма Бэлтона. Может быть, он знает, куда пропал Мэдисон. Она подошла к нему.
– Извините, – сказала она, – вы не видели, куда пошел Мэдисон после беседы с вами?
Ферн решила, что быть красивой не всегда выгодно. Ей не нравилось, что на нее вечно таращились незнакомые мужчины. Она чувствовала себя неловко, как будто являлась общественным достоянием.
– Я думаю, он прошел вон туда, – сказал Бэлтон, указывая на коридор. Он неотрывно смотрел на Ферн. У нее мурашки побежали по коже. Что-то в его голосе показалось ей знакомым, но она никогда раньше не разговаривала с этим человеком.
Пайк говорил, что он живет в Топека. Он прибыл в Абилин только потому, что подыскивал кого-нибудь на должность своего агента вместо Троя.
– Спасибо, – сказала Ферн и рада была поскорее покинуть этого человека. Она полагала, что не стоит судить о людях по первому впечатлению, но этот тип ей явно не нравился, и она с этим ничего не могла поделать. Если бы он пригласил ее на танец, то она нашла бы повод отказать ему. Она поджидала Мэдисона, расстроенная общением с Бэлтоном. Ей хотелось подойти к Розе с Джорджем, которые разговаривали с миссис Маккой, но она решила не делать этого. Она побаивалась хозяйки дома.
Ферн еще никогда не приходилось бывать в таком большом доме. Дуг Маккой построил этот дом на деньги, вырученные от продажи скота. Он зарабатывал гораздо больше, чем Бэлтон зарабатывал на продаже земли фермерам. Бэлтон понимал, что если торговля скотом переместится в другое место, то половина абилинских бизнесменов разорится, а он знал, что его настоящими конкурентами были абилинские бизнесмены, а не техасские скотопромышленники.
Ферн хотела бы знать, зачем Маккойям столько много комнат. У них было три гостиных, по крайней мере, она думала, что это гостиные. Все они были ярко освещены. Тут можно было отдохнуть после танцев и спокойно поговорить.
Мэдисон и Саманта оказались во второй гостиной. Ферн открыла было рот, чтобы сказать что-то, но тут она услышала то, что говорит Мэдисон, и не смогла вымолвить ни слова.
– Я всегда любил тебя, Саманта, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40