А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Ричард затрясся от гнева и бросился вперед, целясь кулаком в ненавистное лицо. Но прежде чем удар достиг цели, сильные руки схватили его из-за спины.
– Господи, Ричард! Она не стоит этого!
Слова Вилли потонули в ночной тишине. Ричард опомнился. Глупо обращать внимание на слова Рубинчик. Нужно побыстрее уйти из этого грязного местечка, куда-нибудь подальше от зловонного омерзительного Саусварка.
Он оперся на Вилли, сдерживая тошноту.
– Уйдем отсюда, Вилли, – пробормотал он, – Пойдем домой, в Вестминстер.
– Давай, давай. Беги к своей придворной шлюхе, – выкрикнула на прощание Рубинчик, затем повернулась и пошла обратно в таверну, вызывающе покачивая бедрами.
Ричард вытер рукой потное лицо и открыл глаза. Вилли стоял и холодно смотрел на него.
– Ревнуешь?
– Да с чего ты взял? Это твои дурацкие фантазии.
– Думаю, нет. Я слышал, что говорила Рубинчик. Ты хотел ударить ее, потому что потерял самообладание при мысли об измене Астры.
Ричард помотал головой, пытаясь скрыть смущение. Почему он действительно так беспокоится? Почему рассвирепел, подумав о неверности Астры?
– Ты любишь ее, Ричард. Ты болен ею до беспамятства.
– Это от вина.
– Лучше не рассуждай, а прими все как есть. Признайся себе, что любишь Астру.
Ричард облокотился спиной о грубую деревянную стену таверны. Неужели Вилли прав, и он все еще любит Астру, даже после ее предательства? Он не сомневался, что ненавидит ее, но, может быть, в этом-то и была ошибка. План мести не удался: любая насмешка или жестокость по отношению к ней оборачивалась для него сердечной болью. Даже сейчас он чувствовал, как будто истекает кровью от дюжины незаживающих ран. Страдание, застывшее в огромных голубых глазах, ее нежный поцелуй наутро после ночи унижений, отчаяние, сбивающее с ног, – каждая стрела, обращенная против Астры, неизменно возвращалась назад и ранила его. Неужели это и есть любовь?
– Ну пойдем же домой, – упрашивал Вилли. Ричард кивнул и покорно поплелся за товарищем.
Жена спала. В комнате было темно, занавеси над постелью опущены. Закоченевшими пальцами он пытался расшнуровать тунику. В голове вертелись обрывки мыслей. Как подло он ушел от Астры накануне вечером! Она ждала его, молила о любви, а он, смеясь, ушел. Боже, насколько же еще ему хватит сил притворяться, ломать из себя неприступного гордеца!
Он раздвинул полог, пытаясь разглядеть в темноте очертания прелестного тела. До него донесся едва уловимый звук размеренного дыхания и легкий запах духов. Она лежала, являя собой совершенную красоту, все, чего только мог пожелать мужчина в самых несбыточных снах, а он должен отказывать ей снова и снова. С каждым днем ему становилось все труднее оставаться холодным и отстраненным, возбуждать ее желание и отвергать любовь. Он не мог выносить ее слез, но еще больше – спокойной терпимости, широко раскрытых глаз, полных любви и прощения.
Сколько же можно бороться с ангелом? Он устало опустился на постель, стараясь не разбудить ее. Стойкость и самоотверженность Астры вызывали изумление. Другая отвечала бы ударом на удар, попыталась хотя бы ранить словами, пожаловалась королеве. Чтобы избавиться от мучений. Ричард, привыкший считать Женщин слабыми и ненадежными существами, впервые столкнулся с непреклонной волей в прелестном нежном создании.
Усилием воли он стряхнул с себя сентиментальное настроение. Теперь ему придется думать о детях и об устройстве жизни с Астрой. Он не чувствовал, что готов к этому. У него не было средств содержать семью и совершенно отсутствовал отцовский инстинкт, но все-таки ему не хотелось для своего ребенка такой же тяжелой судьбы, какая была у него самого. До сих пор ему везло в бок, но никто не поручится, что его не убьют в ближайшей битве. И что же тогда станет с Астрой? Она так же бедна, как и он, но по глупости и наивности рассчитывает на помощь друзей. Он же не доверит свое будущее никому.
Ветер перемен то и дело проносился над Англией, превращая лордов в бедняков, разрушая великие семьи. Здесь нет безопасности и, казалось, отсутствует надежда на будущее. Ему представлялось чистым безумием рождать детей для тяжких трудов и неисчислимых бедствий, хотя Писание говорит, что в этом и есть предназначение человека.
Ричард закрыл глаза и дал волю воображению. Доводя до отчаяния, перед ним проплывали картины далекого детства: вот какой-то мужчина ворчит и вздыхает в спальной комнате его матери; бессмысленный взгляд ее темных глаз; синяки, которые время от времени обезображивали ее кремовую кожу.
Сначала он просто испытывал безотчетный страх, но, став старше, познал стыд и насмешки других мальчиков, презрение, написанное на лицах рыцарей, которым он прислуживал. Они называли его, больно раня, ублюдком, сукиным сыном. Постепенно стыд породил гнев. Он стал набрасываться на обидчиков и не раз бывал бит. И тогда маленький Ричард поклялся, что когда-нибудь станет сильным и беспощадным и никто не сможет его победить. Упорные упражнения сделали его неустрашимым, сражения закалили волю, но когда цель, казалось, уже близка, он узнал, что силы и бесстрашия недостаточно. Только земля и деньги давали настоящую власть и уважение окружающих.
Тогда он устремил свои усилия к тому, чтобы стать богатым. Это не казалось такой уж несбыточной мечтой. Многие вознеслись, побеждая на полях сражений, другие удачно женились и таким способом обрели счастье. Но от него почему-то удача всегда ускользала. Нерешительный Генрих колебался, опасаясь возвысить бедного рыцаря, а богатые наследницы игнорировали прекрасное лицо и победоносную улыбку. Он снова и снова оставался с пустыми руками.
Теперь все мечты пошли прахом. Он был оседлан, без гроша в кармане, с беспомощной женой, которая искренне верила в чудеса, Святую Церковь и обожала своего мужа. Эта наивная женщина надеялась, что можно сохранить любовь в браке, и простосердечно полагала, что он никогда не пойдет к проститутке, даже в долгой разлуке.
Ее представления о жизни были просто нелепы, и он заранее знал, что время от времени будет ей изменять. Возможно, именно поэтому он болыпе всего противился этому браку. Он не хотел обманывать Астру, разрушать ее веру, очаровательные мечты. Лучше, чтобы она сама потребовала расторжения священных уз, и пусть кто-нибудь другой поддерживает ее фантазии о супружеской жизни. С него довольно!
Но так или иначе сейчас, сидя на постели в темной спальне, он с грустью осознал, что не слишком преуспел в попытках отторгнуть Астру. Она была здесь, мирно спала рядом, ожидая его возвращения. Стоило только отбросить одеяло, и ее податливое обнаженное тело будет в его объятиях.
При этой мысли у него пересохло во рту и восстала плоть. Как можно противостоять такому чертовскому искушению, даже осознавая ужасные страдания, которые ждут их впереди?
Он вздохнул и полез под одеяло. Утром он снова будет холодным и жестоким. Трезвый, отдохнувший и удовлетворенный, он сможет вновь обходиться с ней, как она того заслуживает, а сейчас… Ричард потянулся и погладил теплые, мягкие плечи. Астра вздохнула и придвинулась ближе.
Ей снился чудесный сон. Она – в объятиях Ричарда, и между ними нет злости и горечи. Он нежно ласкает ее, прижимается горячим и жаждущим телом, скользит внутрь и заполняет ее всю. Неистовое пламя охватывает обоих, они извиваются в каком-то безудержном танце, и ночь танцует вместе с ними. Боль, страдания, страх – все, что связывает ее с реальностью, обрывается и она уплывает через длинный коридор света в страну блаженства.
Ричард слился с ней воедино. Она нащупала в темноте его лицо и поняла, что он улыбается. Это сон, подумала она. Наконец-то случилось так, как должно было случиться: близость, умиротворенность, ощущение счастья куда-то вытеснили грубое неистовство плоти. Они взбирались все выше и выше, пока не достигли всепоглощающего, набатного крещендо. Почти болезненный крик сорвался с ее губ. Наконец-то она оказалась в далекой, неизведанной и прекрасной стране, и была там не одна.
Волна отхлынула, оставив их переплетенные горячие тела, Их груди вздымались в бурном ритме единого дыхания. Постепенно Астра пришла в себя. Рядом лежал человек, которого она могла бы узнать с закрытыми глазами, но он все еще оставался чужим. Когда утро прогонит темноту, он вновь будет полон ненависти.
Она вспомнила, как он оставил ее, неудовлетворенную, униженную, несчастную, и ушел к продажной женщине, которую любил больше, чем ее. Вновь показались слезы. Почему он вернулся? Зачем?
Он, должно быть, почувствовал ее отчаяние, потому что протянул руку и слегка погладил по боку, как хозяин, ласкающий собаку. И все-таки этот жест отдаленно напоминал сочувствие. Сегодня не было насмешливых слов и издевательств. Она боялась поверить, но, кажется, что-то изменилось между ними. Она заглянула ему в лицо, пытаясь отыскать ответ, но услышала только тихое, ритмичное дыхание. Ричард спал.
Глава 34
– Папа! Вы приехали! – воскликнула Маргарита, встречая отца у входа в королевскую галерею.
– Моя дорогая, – ответил лорд Фитц Хаг и нежно поцеловал дочь. – Что случилось? Твой неожиданный вызов встревожил меня. Я не собирался ехать ко двору раньше Рождества.
– Ничего страшного, – жизнерадостно заверила Маргарита. – Просто Астра вышла замуж, и вы должны передать ей замок на берегу Темзы.
– Ах да, замок! Я и забыл. Хорошо, это не бог весть какое сложное дело. С помощью кого-нибудь из королевских клерков мы окончательно оформим эту сделку. Скажи, Маргарита, а кто ее муж? Надеюсь, он достойный человек.
– Да, очень! Сам король благословил их брак. Леди Астра вышла замуж за сэра Рэйвза, одного из тех замечательных молодых рыцарей, которые спасли нас около Тэдбери.
Фитц Хаг одобрительно кивнул.
– Да, теперь я его вспомнил. Он сам без земли, насколько мне известно. Неудивительно, что им нужен замок.
– Хотя Ричард и беден, но Астра любит его. Ох, папа, это совсем как в песне: красивый, отважный рыцарь и прекрасная девица женятся по любви?
– По любви? – пролаял Фитц Хаг, нахмурив толстые брови. – Все так, но это не самый лучший повод для брака. Надеюсь, у тебя нет таких же завиральных идей.
– Конечно, нет, папа. Проведя несколько месяцев при дворе, я поняла, что в жизни есть гораздо более серьезные вещи, чем мне казалось раньше. Я ждала вашего приезда, отчасти и потому, что хочу обсудить с вами мое будущее.
– Твое будущее? Ага! – одобрительно повторил Фитц Хаг. – Именно об этом и я намеревался с тобой поговорить. Дело в том, что я как раз собирался начать переговоры о твоем брачном контракте. Думаю, он будет на зависть всем придворным.
Глаза Маргариты зажглись.
– Брачный контракт? В самом деле?
– Уверен, что кандидатура жениха встретит твое одобрение, – добавил Фитц Хаг с довольной улыбкой. – Он молод, здоров и приятен на вид. Подозреваю, что ты и сама бы его выбрала.
Маргарита вспыхнула:
– Кто он, отец?
– Гай Фокомберг – наследник одного из самых блестящих семейств Англии. Маргарита открыла рот.
– Вы ведь знакомы, не так ли? – отрывисто продолжал барон. – Я так и думал. Его отец сказал, что он сейчас находится при дворе. Так что же ты о нем думаешь?
Голова у нее шла кругом. Фокомберг. Тот самый, которого ненавидят Вилли и Ричард, от которого Астру бросает в дрожь. Он, без сомнения, очень богат, но удастся ли убедить его, что ребенок…
– Ты довольна, Маргарита? – нетерпеливо спросил отец. – Я потратил уйму сил, чтобы устроить эту помолвку. А именно: я расширил границы земельных владений Фитц Хагов, и ты будешь богатой женщиной, полноправной хозяйкой. Если Фокомберга убьют на войне, тебе не придется вновь выходить замуж. Разве только король прикажет.
– Конечно, я очень довольна, папа, – Она слегка наклонилась и поцеловала его в широкую скулу. – Когда бы вы хотели сыграть свадьбу?
Барон пожал плечами.
– У меня нет точных соображений на этот счет. Твоей матери не терпится поскорее увидеть конец этой истории.
Маргарита подарила отцу свою самую лучистую улыбку.
– Надеюсь, что это случится скоро, папа! Очень скоро!
– Гай Фокомберг?! Астра кивнула.
– Я знаю, что вы его не любите. Но все равно это можно считать счастливым оборотом дела. Маргарита отбросила свою навязчивую идею ухода в монастырь, и теперь я чувствую большое облегчение.
Астра и Вилли де Лэйси прогуливались в королевском саду. Стоял преотличнейший погожий денек, и хотя листья уже опали, теплый, прогретый солнцем воздух, казалось, сопротивлялся неизбежному наступлению осени.
– Хорошо, но я не чувствую облегчения, – пробормотал Вилли. – Бедная Маргарита! Лучше родить ребенка вовсе без мужа, чем объявить отцом такого человека.
– Вы и в самом деле так недолюбливаете Фокомберга?
– Да! Он жесток, как сам сатана, и обращается с женщинами не лучше, чем с собаками. А если Фокомберг узнает, что Маргарита затяжелела до свадьбы? Остается только молиться, чтобы он не избил ее до полусмерти и не заставил избавиться от ребенка!
– Он ничего не узнает, – отвечала Астра убежденно. – Маргарита добьется, чтобы свадьба состоялась в ближайшем будущем, и когда родится малыш, подкупит повитуху, чтобы та сказала, будто роды преждевременные.
– Господи! Сразу видно, что вы выросли в монастыре, Астра, Фокомберг хоть и не блещет умом, но не настолько туп. Наверняка он заподозрит что-то, если ребенок, который ожидается к лету, родится весной и при этом совершенно здоровым.
– Но, может быть, он даже и не обратит на это внимания, потому что к этому времени до беспамятства влюбится в Маргариту.
Вилли холодно усмехнулся.
– Поверьте, Астра, Ратстоув не полюбит никогда и никого, в том числе и свою жену. Маргарите повезет, если он сразу не убьет ее за обман.
– Наверняка вы ошибаетесь, – отвечала Астра дрожащим голосом. – Вы сами знаете, как Ричард был сердит, но он ни разу не унизил меня побоями и даже, кажется, начинает преодолевать свой гнев.
– Рад слышать, что Ричард приходит в себя, но не следует сравнивать его с Ратстоувом. Леопард хоть и ослеплен гневом, но в глубине души – хороший, терпеливый и добрый, как всякий другой достойный человек. Ратстоув выкроен по другой мерке. Астра вздохнула.
– Хочется надеяться, что вы ошибаетесь. Все равно я не смогу отговорить Маргариту от свадьбы. Она чувствует, что это единственный способ избежать унизительного признания отцу. Маргарита уже твердо решила, что игра стоит свеч.
– Почему же? Не думаю, что Фитц Хаг – чудовище, неспособное простить своей дочери оплошность.
– Конечно, он простит. Но Маргарита благоговеет перед отцом и не хочет разочаровать его еще раз и так сильно. Ради этого она готова на все, даже провести остаток жизни в монастыре.
Вилли покачал головой.
– Монастырь покажется раем после того ада, который устроит Ратстоув Маргарите, когда узнает правду. Если вы не можете отговорить ее от безумного поступка, я сам попытаюсь что-нибудь сделать.
Он повернулся, собираясь уходить, но Астра придержала его за руку.
– Я ценю вашу заботу о Маргарите, Вилли, но, по правде сказать, мне хотелось обсудить с вами свои собственные проблемы.
Вилли взглянул на нее встревоженно:
– Что случилось, Астра? Вы же сказали, что отношения с Ричардом стали налаживаться.
– Да, это так. Он успокоился и не дает внешнего повода для обиды.
– Что же?
Астра наклонилась и сорвала полуувядшую астру, подыскивая слова. Ричард обращался с ней любезно, но чем-то неуловимо отличался от того человека, которого она знала прежде и в которого влюбилась.
– Я не имею права жаловаться, но не знаю, как выбраться из сложившегося положения, Вилли. Мне кажется, с Ричардом что-то случилось. Он редко говорит со мной, приходит лишь затем, чтобы заняться любовью. Иногда я ловлю на себе его взгляд, от которого мне становится страшно.
– Страшно? Почему? Она расправила плечи.
– Он смотрит так, словно жалеет меня. Как будто знает, что меня ожидает несчастье, и ему больно от этого.
– Может, он все еще пытается… наказать вас? – спросил Вилли в размышлении. Астра вспыхнула.
– Нет, он больше не доводит меня до слез насмешками или издевательствами. Но он все время молчит, и это меня очень тревожит, Вилли. Я просто не узнаю Ричарда. Он не похож на человека, который когда-то ослеплял меня остроумными шутками и обворожительными комплиментами, а позже истязал циничными разговорами и грубыми издевками в первые дни после свадьбы.
– Я тоже заметил в нем какую-то странность, но не представляю, как можно помочь беде. Кажется, будто Леопарда что-то гложет, но он не может или не в силах об этом говорить.
Глядя на встревоженное лицо Астры, Вилли поторопился ее успокоить.
– Наверняка его меланхолия быстро пройдет. Ричард и раньше был подвержен перепадам настроения, но, в конце концов, всегда вновь обретал легкое и спокойное состояние духа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42