– Я принес вам воды, добавив туда вашего любимого душистого масла. Надеюсь, вам понравится.
Беатриче растерялась.
– Моего любимого масла?
– Амбра и сандаловое дерево, господин. Я позволил себе вольность капнуть в воду…
– Ты сказал, амбра и сандаловое дерево? – Беатриче вмиг проснулась. Разумеется, это чистая случайность. По-видимому, здешние мужчины предпочитают этот аромат.
– Да, господин. Раньше я этого не замечал, но сегодня, когда вошел к вам, ваши покои прямо благоухали амброй и сандалом. – Склонив голову, он стоял в смущении. – Надеюсь, я не сделал глупости?
– Нет, – Беатриче была озадачена. – Нет. Все прекрасно. – Амбра и сандал. Стало быть, Саддин все-таки был здесь. Здесь, в этой комнате. Точно так же, как и тогда, в Шангду. Невероятно. Каким же реальным должен быть сон, что даже запахи… Но все это мелочи. Самое главное – сделать так, как он сказал. Поскорее убираться отсюда – сегодня же ночью. У нее оставалось не так много времени на сборы. Одним рывком она вскочила с постели.
– Господин, давайте я вас сперва побрею. – Ясир показал на бритву, которая лежала на полотенце рядом с тазом для умывания. – Пока я буду брить вам бороду, вы сможете еще немного понежиться в постели.
– Брить бороду? – Беатриче похолодела. Ну конечно, у мужчин растет борода, и они бреются. Ничего нового и сверхъестественного здесь нет. И большинство мужчин делают это ежедневно. Но она-то не мужчина! Что ей сказать Ясиру? – Я… Видишь ли… дело в том, что у меня не растет борода, – наконец выговорила она, стараясь не смотреть на ошеломленного Ясира. – В детстве я переболел одной болезнью… – Она пожала плечами, надеясь, что слуга удовлетворится этим объяснением и не будет вникать в медицинские подробности.
– О, я понимаю, господин, – забормотал Ясир. Он покраснел до ушей. Беатриче даже стало его жаль. Он все время теребил в руках полотенце. – Я… простите за неловкость, господин… если я по своей глупости… Я не хотел вас обидеть и…
– Хорошо, хорошо, Ясир. Но эта тайна останется между нами, да?
– Конечно, господин, – с жаром заверил Ясир. – Поскольку вы… сегодня ночью… – Он яростно крутил в руках полотенце.
– Это тоже останется между нами. Я же обещал вам с Салахом. Не беспокойся, я сдержу свое слово.
В этот момент солнце осветило лицо Ясира. Он так сиял, будто она дала ему, изнывающему от жажды, спасительный глоток воды. В арабских странах во времена Средневековья к мужеложеству было такое же нетерпимое отношение, как и в XXI веке.
– Господин, ваша доброта безгранична. Я не нахожу слов, чтобы выразить благодарность за ваше великодушие. Хвала Аллаху, что он даровал мне милость служить вам. Если бы я знал, как мне…
– Довольно, Ясир, – перебила она его. Еще не хватало, чтобы он упал ей в ноги и стал их целовать. – Я тороплюсь. Положи мою одежду и оставь меня одного. Я должен подготовиться к посещению Абу Рейхана.
– Хорошо, господин, – кланяясь, проговорил Ясир. Он быстро разложил одежду и тихо удалился, как и полагается первоклассному слуге.
Вскоре Беатриче уже шла по направлению к башне Абу Рейхана. Мужское платье доставляло ей явные неудобства. К женской восточной одежде ей было не привыкать – она могла надеть ее с закрытыми глазами. Но мужская одежда… Видимо, она при одевании допустила ошибку, в результате чего ткань на правом плече сбилась в складку и сзади костюм казался короче, чем спереди. Неважно. Времени на переодевание уже не было. Ее ждал Абу Рейхан, а до наступления темноты оставалось не так много времени. Она также хотела увидеть Малека и его семейство, дать Ясмине последние указания по уходу за Асимом и поблагодарить за оказанное гостеприимство. А еще нужно запастись водой и провиантом в дорогу. Кроме того, понадобится карта, по которой она могла бы ориентироваться. Немного денег тоже не помешают. Ну и, конечно, лошадь… Времени действительно в обрез. Не хватало еще ломать голову над тем, как сидит на ней одежда.
– Салам, Абу Рейхан, – сказала Беатриче, вежливо поклонившись. Как и вчера, дверь ей открыл Салах. Невероятно, но прошел всего один день. – Извините, если заставил вас ждать. Я… – Она не договорила фразу до конца, заметив, что Абу Рейхан не один. Рядом с ним на подушках сидел слепой седовласый старец. Оба с большой серьезностью смотрели на Беатриче. У нее перехватило дыхание. Она допустила промах? Неужели ее разоблачили, и теперь эти старцы сначала устроят ей допрос, а потом упекут в тюрьму? Может, Хасан стоит где-то здесь, за занавесом, и с нетерпением ждет ее признаний? Что ей предъявят в качестве обвинения – измену, убийство или богохульство?
– Садитесь, Саддин аль-Асим, – сказал Абу Рейхан, указывая на подушку. Беатриче с облегчением отметила, что голос звучал вполне дружески. Может быть, все не так уж и плохо? – Позвольте предложить вам бокал свежей воды.
– Спасибо. – Беатриче мучилась от неопределенности. Что они хотят от нее? – Зачем вы меня позвали, Абу Рейхан?
Но тот не спешил с ответом. Спокойно и размеренно, словно медитируя, он налил воды в бокал. Старец в это время не сводил с нее своих белых глаз, которыми, казалось, видел ее насквозь.
– Вот, выпейте воды, Саддин аль-Асим. – Абу Рейхан протянул ей бокал.
Беатриче взяла его и с подозрением стала вертеть в руках. Что, если они вовсе не хотят с ней разговаривать – все решено и смертный приговор уже вынесен и сейчас будет приведен в исполнение?
– Выпейте, – повторил Абу Рейхан и снова улыбнулся. Это была улыбка мудреца, полная сочувствия и понимания. – Не бойтесь, это не яд.
Может, и так. А что, если они добавили в этот напиток снадобья, которые помогут уличить ее во лжи? Наверняка арабам, с их обширными торговыми связями во всем мире, известны такие средства.
– Благодарю, но сейчас мне не хочется пить, – решительно заявила Беатриче, отставляя бокал на низкий столик.
Абу Рейхан повел бровью.
– Хорошо, не буду настаивать, – сказал он, откинувшись немного назад. – Я вижу, вы извлекли урок из моих поучений. Это похвально. Но будет лучше, если вы проявите свою недоверчивость не только в этой башне, но и в других местах.
– Я не хотел бы проявлять неучтивость, Абу Рейхан, – ответила Беатриче, – но именно сегодня у меня нет времени строить догадки. Я очень тороплюсь. Окажите любезность, объясните, зачем вы меня позвали?
Абу Рейхан бросил короткий взгляд на седовласого старца.
– Вас одолевает юношеское нетерпение или вы уже знаете, что мы хотим вам сообщить?
Беатриче закрыла глаза и сосчитала про себя до десяти. Ей стоило немалых усилий хотя бы немного успокоиться.
– Вы сегодня задержались в библиотеке, – сказал белоглазый старец, не отрывая от нее взгляда. – До самой ночи, как нам доложили.
– И что с того? – пожала плечами Беатриче. – Разве это запрещено? Абу Рейхан сказал, что я могу пользоваться библиотекой когда угодно и сколько угодно.
– Разумеется, это не запрещается, С а длин аль-Асим, – спокойно сказал Абу Рейхан. – Но, согласитесь, это очень необычно. А все необычное возбуждает интерес. Как вы понимаете, в таком городе, как Газна, это совсем небезопасно.
– Немаловажное значение имеет также то, чем вы там занимались, – вступил в разговор белоглазый старец. – Как нам доложили, вас в основном интересовали книги, принадлежавшие Али аль-Хусейну ибн Абдалле ибн Сине. Вам знакомо это имя?
Беатриче заморгала глазами. Что делать? Отрицать, выдумывать всякие небылицы? Она решила этого не делать.
– Конечно, знакомо, – сказала она, улыбнувшись. – Вы, наверное, забыли, что я врач? Какой врач, живущий под небом Аллаха, может не знать имя великого Ибн Сины?
– Говорите по существу. – Старец нетерпеливо постучал палкой по полу. – Одно дело – достойнейшие труды Ибн Сины по медицине. Но книги, которые вас интересовали, написаны не им самим. Это труды древних философов и ученых. Нам бы хотелось знать: чем вызван ваш интерес к ним?
Беатриче разозлилась. Они за ней следили. Но зачем?
– Не знаю, что мне вам…
– Пожалуйста, не поймите нас превратно, – включился Абу Рейхан. – Мы спрашиваем не из любопытства. Мы беспокоимся за вас. Вы не так давно находитесь в Газне и можете не знать, что Али аль-Хусейн, каким бы выдающимся врачом он ни был, занимается также делами, которые не одобряет наш правитель. Как бы яснее выразиться…
– Будем называть вещи своими именами, – перебил его старец, стукнув палкой по полу. – Али аль-Хусейн ибн Абдалла ибн Сина слывет в нашем городе богохульником, за что может поплатиться не только жизнью, но и лишиться места в раю. Тот, кто интересуется его книгами, тоже считается богохульником.
– И только благодаря счастливой случайности об этом до сих пор не узнали Хасан и Субуктакин. Дело в том, что Реза докладывает обо всем Кемалю аль-Фадлану, – продолжал Абу Рейхан, указывая на седого старца. – Теперь вы понимаете, наш юный друг, что мы не собираемся вас осуждать. Мы тревожимся за вашу безопасность и вашу жизнь. Если о вашем интересе к Ибн Сине и его запрещенным наукам станет известно…
Беатриче прикусила нижнюю губу. Ученые мужи были правы. Конечно, она планировала исчезнуть из Газны сегодня ночью, но, похоже, у нее теперь нет и тех нескольких часов, что остались до наступления темноты.
Значит, надо бежать немедленно?
– Кто еще знает об этом?
– Никто, кроме Кемаля, библиотекаря и меня, – ответил Абу Рейхан. – Но Реза с большим подозрением отнесется к тому, что мы не собираемся вас наказывать. Поэтому…
– Вам надо немедленно покинуть Газну, пока вы можете сделать это добровольно, – продолжал старец Кемаль. – Желательно сегодня.
– Но как я…
– К сожалению, Хасан и его приближенные не спускают с нас глаз. Поэтому наши возможности ограничены. – Абу Рейхан говорил тихо и торопливо, словно боялся, что их подслушивают. Он взял кожаный мешочек, небольшую трубку, обтянутую кожей, и протянул их Беатриче.
– Что это? – спросила она, держа мешочек в ладони. Он казался удивительно тяжелым. В нем что-то звякнуло.
– За городскими воротами живет торговец. Поскольку его лавка находится за чертой города, объявленный Субуктакином траур на него не распространяется. Вы купите у него лошадь, воду, провиант и все, что нужно для дороги. А здесь… – он показал на трубку, – вы найдете карту, которая поможет сориентироваться.
– Кроме того, советуем вам снять мужскую одежду, – спокойно и невозмутимо добавил старец, словно просил не забыть зонтик. – Если люди Хасана обнаружат, что вы сбежали, они будут искать мужчину, а не женщину.
– Что вы хотите этим сказать? – Беатриче предприняла слабую попытку изобразить негодование, но тщетно. Беззубый рот Кемаля скривился в насмешливой улыбке.
– Я понял это с самого начала. Лишив меня зрения, всемилостивейший Аллах дал мне в утешение обостренный слух. Вас выдал голос.
Беатриче показалось, будто кто-то накинул ей петлю на шею и стал медленно ее затягивать.
– О Боже! – в отчаянии прошептала она. – Кто еще знает, что я…
– Никто, кроме нас двоих, – ответил Абу Рейхан. – Иначе бы вы так долго не остались на свободе.
Долго? Если бы ситуация не была настолько серьезной, она бы лишь посмеялась над словом «долго». Она провела здесь всего одни сутки.
– Почему же вы не выдали меня? – спросила Беатриче. – Вы упустили благоприятный случай повысить свой авторитет в глазах Субуктакина.
Абу Рейхан и старец переглянулись.
– Мы не церковники, цепляющиеся за каждую букву Корана. Мы люди науки. Вы не только выдаете себя за мужчину – ни в одном вашем слове нет ни доли правды. Вы не солгали лишь в одном – что занимались медициной. Нам удалось кое-что узнать о ваших успехах. Вы помогли младшему сыну торговца коврами: он сможет снова ходить. Ученый, обладающий такими способностями, заслуживает нашей защиты, и совершенно неважно, мужчина это или женщина.
Беатриче закрыла лицо руками. У нее кружилась голова. Какие бы испытания и трудности ни посылала судьба, ей постоянно встречались люди, которым она могла доверять, которые были готовы ей помочь. Что это? Везение, счастливый случай или неведомая высшая сила? Как только она прибудет в Казвин, сразу разыщет того еврея, о котором ей говорил Сад-дин. Надо многое узнать у него.
– А сейчас уходите, – сказал Кемаль. – Чем дольше вы находитесь в Газне, тем больше вероятность, что вас разоблачат. Мое влияние на Резу небезгранично. Я не могу знать, когда он донесет на вас Хасану или Субуктакину.
– Вы правы. – Беатриче поднялась. – Сейчас дорога каждая минута.
– Извините, но это все, что мы могли сделать для вас, – сказал Абу Рейхан.
– Вы сделали для меня больше, чем я могла ожидать, – ответила она и низко поклонилась перед учеными мужами. Беатриче была им безмерно благодарна. Еще несколько минут назад она не знала, как ей достать лошадь и провиант, и вдруг у нее сразу все появилось – и даже географическая карта. – Как я могу вас отблагодарить?
– Не думайте об этом. – Абу Рейхан взял ее за руки и улыбнулся. – Я жалею лишь о том, что ваше пребывание в Газне было таким коротким. Мы многому могли бы у вас поучиться.
Кемаль с трудом поднялся и, подойдя к Беатриче, по-отечески положил ей руку на плечо.
– Как можно скорее покидайте Газну, скачите во весь опор и не оборачивайтесь назад. – Голос егопрозвучал удивительно резко. – Помните: вам не о чем жалеть.
Беатриче вдруг вспомнила Ясмину, Асима, Малека и Ясира. А еще и эти два старца – Абу Рейхан и Кемаль. Нет, ей есть о ком сожалеть. Но она ничего не сказала, только кивнула в знак согласия.
– Да хранит вас Аллах во всех ваших делах! – Беатриче еще раз низко поклонилась и вышла из комнаты.
XVII
Путешествие по пустыне верхом на лошади доставляло Беатриче истинное наслаждение. Прохладный ветер дул в лицо, от сухой травы исходил пряный запах сена, заходящее солнце манило вдаль. Лишь изредка ей встречались кучки камней, служившие границами между участками полей, полуразрушенные дома, давно покинутые обитателями. Людей нигде не было видно. До сих пор все шло как нельзя лучше.
Перед тем как отправиться в путь, Беатриче еще раз осмотрела Асима. Он оказался послушным пациентом, ему стало намного лучше. Беатриче могла со спокойной душой оставить его на попечение семьи до полного выздоровления. Потом она попрощалась с Ясминой, посвятив подругу в свои ближайшие планы. Если бы Хасан даже выследил, как она входила в дом Малека, ему бы не пришло в голову искать ее среди женщин. Пока она числилась в мужчинах. Следуя совету Кемаля, она сменила одежду на женскую и, попрощавшись, вышла на улицу. Саддина аль-Асима больше не существовало. Вместо него появилась укутанная в паранджу женщина. Пройдя через весь город, Беатриче оказалась у западных ворот. Никто не обратил на нее никакого внимания, даже городские стражи. Она была одной из тех, кто спешил к единственному торговцу, не соблюдавшему объявленный траур и спокойно продолжавшему вести торговлю. Двухкилометровый пеший путь больше напоминал паломничество. Только в эту «малую Мекку» люди шли не за освященными свечами, а за мясом, мукой и крупами. Хозяйство торговца представляло собой поселение в несколько домов, с кузницей и конюшней, в которой он держал лошадей и мулов. Беатриче заметила даже пару верблюдов, что было редкостью в этих краях. В центре хозяйства находилась торговая лавка. Перед тем как зайти туда, Беатриче сняла паранджу, под которой было скрыто ее дорожное платье. Торговец оказался добродушным толстяком с густой седой бородой и приветливой улыбкой. Вместе со своими помощниками он без устали сновал туда-сюда, стараясь, несмотря на наплыв посетителей, хорошо обслужить каждого покупателя, отвешивая муку, соль, чечевицу и пряности в нужных количествах. Беатриче забеспокоилась – только бы не закончился товар в лавке, но, когда подошла ее очередь, она получила все, что нужно, – лошадь, провиант и два бурдюка с водой. Цены, несмотря на большой спрос, были невелики, так что у нее еще остались деньги, чтобы купить хороший кинжал. Конечно, хорошо бы им не воспользоваться. Но на всякий случай оружие надо иметь с собой.
Лошадь оказалась выносливой и быстрой. С тех пор как Беатриче покинула Газну, она не сделала ни одной остановки. Но лошадь, казалось, совсем не устала – наоборот, она дергала головой вверх и недовольно ржала, когда наездница натягивала поводья, перед тем как сделать привал. Она словно давала понять, что такой прогулочный темп для нее оскорбителен.
В мешках, подвязанных позади седла, среди прочего провианта были копченые колбасы. Еще в лавке Беатриче почувствовала непреодолимое желание попробовать это лакомство. Но она решила немного потерпеть, чтобы продвинуться как можно дальше в западном направлении до наступления сумерек. Потом можно сделать привал и перекусить, а позже, при лунном свете, сменить направление, повернув на север, где находился Казвин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Беатриче растерялась.
– Моего любимого масла?
– Амбра и сандаловое дерево, господин. Я позволил себе вольность капнуть в воду…
– Ты сказал, амбра и сандаловое дерево? – Беатриче вмиг проснулась. Разумеется, это чистая случайность. По-видимому, здешние мужчины предпочитают этот аромат.
– Да, господин. Раньше я этого не замечал, но сегодня, когда вошел к вам, ваши покои прямо благоухали амброй и сандалом. – Склонив голову, он стоял в смущении. – Надеюсь, я не сделал глупости?
– Нет, – Беатриче была озадачена. – Нет. Все прекрасно. – Амбра и сандал. Стало быть, Саддин все-таки был здесь. Здесь, в этой комнате. Точно так же, как и тогда, в Шангду. Невероятно. Каким же реальным должен быть сон, что даже запахи… Но все это мелочи. Самое главное – сделать так, как он сказал. Поскорее убираться отсюда – сегодня же ночью. У нее оставалось не так много времени на сборы. Одним рывком она вскочила с постели.
– Господин, давайте я вас сперва побрею. – Ясир показал на бритву, которая лежала на полотенце рядом с тазом для умывания. – Пока я буду брить вам бороду, вы сможете еще немного понежиться в постели.
– Брить бороду? – Беатриче похолодела. Ну конечно, у мужчин растет борода, и они бреются. Ничего нового и сверхъестественного здесь нет. И большинство мужчин делают это ежедневно. Но она-то не мужчина! Что ей сказать Ясиру? – Я… Видишь ли… дело в том, что у меня не растет борода, – наконец выговорила она, стараясь не смотреть на ошеломленного Ясира. – В детстве я переболел одной болезнью… – Она пожала плечами, надеясь, что слуга удовлетворится этим объяснением и не будет вникать в медицинские подробности.
– О, я понимаю, господин, – забормотал Ясир. Он покраснел до ушей. Беатриче даже стало его жаль. Он все время теребил в руках полотенце. – Я… простите за неловкость, господин… если я по своей глупости… Я не хотел вас обидеть и…
– Хорошо, хорошо, Ясир. Но эта тайна останется между нами, да?
– Конечно, господин, – с жаром заверил Ясир. – Поскольку вы… сегодня ночью… – Он яростно крутил в руках полотенце.
– Это тоже останется между нами. Я же обещал вам с Салахом. Не беспокойся, я сдержу свое слово.
В этот момент солнце осветило лицо Ясира. Он так сиял, будто она дала ему, изнывающему от жажды, спасительный глоток воды. В арабских странах во времена Средневековья к мужеложеству было такое же нетерпимое отношение, как и в XXI веке.
– Господин, ваша доброта безгранична. Я не нахожу слов, чтобы выразить благодарность за ваше великодушие. Хвала Аллаху, что он даровал мне милость служить вам. Если бы я знал, как мне…
– Довольно, Ясир, – перебила она его. Еще не хватало, чтобы он упал ей в ноги и стал их целовать. – Я тороплюсь. Положи мою одежду и оставь меня одного. Я должен подготовиться к посещению Абу Рейхана.
– Хорошо, господин, – кланяясь, проговорил Ясир. Он быстро разложил одежду и тихо удалился, как и полагается первоклассному слуге.
Вскоре Беатриче уже шла по направлению к башне Абу Рейхана. Мужское платье доставляло ей явные неудобства. К женской восточной одежде ей было не привыкать – она могла надеть ее с закрытыми глазами. Но мужская одежда… Видимо, она при одевании допустила ошибку, в результате чего ткань на правом плече сбилась в складку и сзади костюм казался короче, чем спереди. Неважно. Времени на переодевание уже не было. Ее ждал Абу Рейхан, а до наступления темноты оставалось не так много времени. Она также хотела увидеть Малека и его семейство, дать Ясмине последние указания по уходу за Асимом и поблагодарить за оказанное гостеприимство. А еще нужно запастись водой и провиантом в дорогу. Кроме того, понадобится карта, по которой она могла бы ориентироваться. Немного денег тоже не помешают. Ну и, конечно, лошадь… Времени действительно в обрез. Не хватало еще ломать голову над тем, как сидит на ней одежда.
– Салам, Абу Рейхан, – сказала Беатриче, вежливо поклонившись. Как и вчера, дверь ей открыл Салах. Невероятно, но прошел всего один день. – Извините, если заставил вас ждать. Я… – Она не договорила фразу до конца, заметив, что Абу Рейхан не один. Рядом с ним на подушках сидел слепой седовласый старец. Оба с большой серьезностью смотрели на Беатриче. У нее перехватило дыхание. Она допустила промах? Неужели ее разоблачили, и теперь эти старцы сначала устроят ей допрос, а потом упекут в тюрьму? Может, Хасан стоит где-то здесь, за занавесом, и с нетерпением ждет ее признаний? Что ей предъявят в качестве обвинения – измену, убийство или богохульство?
– Садитесь, Саддин аль-Асим, – сказал Абу Рейхан, указывая на подушку. Беатриче с облегчением отметила, что голос звучал вполне дружески. Может быть, все не так уж и плохо? – Позвольте предложить вам бокал свежей воды.
– Спасибо. – Беатриче мучилась от неопределенности. Что они хотят от нее? – Зачем вы меня позвали, Абу Рейхан?
Но тот не спешил с ответом. Спокойно и размеренно, словно медитируя, он налил воды в бокал. Старец в это время не сводил с нее своих белых глаз, которыми, казалось, видел ее насквозь.
– Вот, выпейте воды, Саддин аль-Асим. – Абу Рейхан протянул ей бокал.
Беатриче взяла его и с подозрением стала вертеть в руках. Что, если они вовсе не хотят с ней разговаривать – все решено и смертный приговор уже вынесен и сейчас будет приведен в исполнение?
– Выпейте, – повторил Абу Рейхан и снова улыбнулся. Это была улыбка мудреца, полная сочувствия и понимания. – Не бойтесь, это не яд.
Может, и так. А что, если они добавили в этот напиток снадобья, которые помогут уличить ее во лжи? Наверняка арабам, с их обширными торговыми связями во всем мире, известны такие средства.
– Благодарю, но сейчас мне не хочется пить, – решительно заявила Беатриче, отставляя бокал на низкий столик.
Абу Рейхан повел бровью.
– Хорошо, не буду настаивать, – сказал он, откинувшись немного назад. – Я вижу, вы извлекли урок из моих поучений. Это похвально. Но будет лучше, если вы проявите свою недоверчивость не только в этой башне, но и в других местах.
– Я не хотел бы проявлять неучтивость, Абу Рейхан, – ответила Беатриче, – но именно сегодня у меня нет времени строить догадки. Я очень тороплюсь. Окажите любезность, объясните, зачем вы меня позвали?
Абу Рейхан бросил короткий взгляд на седовласого старца.
– Вас одолевает юношеское нетерпение или вы уже знаете, что мы хотим вам сообщить?
Беатриче закрыла глаза и сосчитала про себя до десяти. Ей стоило немалых усилий хотя бы немного успокоиться.
– Вы сегодня задержались в библиотеке, – сказал белоглазый старец, не отрывая от нее взгляда. – До самой ночи, как нам доложили.
– И что с того? – пожала плечами Беатриче. – Разве это запрещено? Абу Рейхан сказал, что я могу пользоваться библиотекой когда угодно и сколько угодно.
– Разумеется, это не запрещается, С а длин аль-Асим, – спокойно сказал Абу Рейхан. – Но, согласитесь, это очень необычно. А все необычное возбуждает интерес. Как вы понимаете, в таком городе, как Газна, это совсем небезопасно.
– Немаловажное значение имеет также то, чем вы там занимались, – вступил в разговор белоглазый старец. – Как нам доложили, вас в основном интересовали книги, принадлежавшие Али аль-Хусейну ибн Абдалле ибн Сине. Вам знакомо это имя?
Беатриче заморгала глазами. Что делать? Отрицать, выдумывать всякие небылицы? Она решила этого не делать.
– Конечно, знакомо, – сказала она, улыбнувшись. – Вы, наверное, забыли, что я врач? Какой врач, живущий под небом Аллаха, может не знать имя великого Ибн Сины?
– Говорите по существу. – Старец нетерпеливо постучал палкой по полу. – Одно дело – достойнейшие труды Ибн Сины по медицине. Но книги, которые вас интересовали, написаны не им самим. Это труды древних философов и ученых. Нам бы хотелось знать: чем вызван ваш интерес к ним?
Беатриче разозлилась. Они за ней следили. Но зачем?
– Не знаю, что мне вам…
– Пожалуйста, не поймите нас превратно, – включился Абу Рейхан. – Мы спрашиваем не из любопытства. Мы беспокоимся за вас. Вы не так давно находитесь в Газне и можете не знать, что Али аль-Хусейн, каким бы выдающимся врачом он ни был, занимается также делами, которые не одобряет наш правитель. Как бы яснее выразиться…
– Будем называть вещи своими именами, – перебил его старец, стукнув палкой по полу. – Али аль-Хусейн ибн Абдалла ибн Сина слывет в нашем городе богохульником, за что может поплатиться не только жизнью, но и лишиться места в раю. Тот, кто интересуется его книгами, тоже считается богохульником.
– И только благодаря счастливой случайности об этом до сих пор не узнали Хасан и Субуктакин. Дело в том, что Реза докладывает обо всем Кемалю аль-Фадлану, – продолжал Абу Рейхан, указывая на седого старца. – Теперь вы понимаете, наш юный друг, что мы не собираемся вас осуждать. Мы тревожимся за вашу безопасность и вашу жизнь. Если о вашем интересе к Ибн Сине и его запрещенным наукам станет известно…
Беатриче прикусила нижнюю губу. Ученые мужи были правы. Конечно, она планировала исчезнуть из Газны сегодня ночью, но, похоже, у нее теперь нет и тех нескольких часов, что остались до наступления темноты.
Значит, надо бежать немедленно?
– Кто еще знает об этом?
– Никто, кроме Кемаля, библиотекаря и меня, – ответил Абу Рейхан. – Но Реза с большим подозрением отнесется к тому, что мы не собираемся вас наказывать. Поэтому…
– Вам надо немедленно покинуть Газну, пока вы можете сделать это добровольно, – продолжал старец Кемаль. – Желательно сегодня.
– Но как я…
– К сожалению, Хасан и его приближенные не спускают с нас глаз. Поэтому наши возможности ограничены. – Абу Рейхан говорил тихо и торопливо, словно боялся, что их подслушивают. Он взял кожаный мешочек, небольшую трубку, обтянутую кожей, и протянул их Беатриче.
– Что это? – спросила она, держа мешочек в ладони. Он казался удивительно тяжелым. В нем что-то звякнуло.
– За городскими воротами живет торговец. Поскольку его лавка находится за чертой города, объявленный Субуктакином траур на него не распространяется. Вы купите у него лошадь, воду, провиант и все, что нужно для дороги. А здесь… – он показал на трубку, – вы найдете карту, которая поможет сориентироваться.
– Кроме того, советуем вам снять мужскую одежду, – спокойно и невозмутимо добавил старец, словно просил не забыть зонтик. – Если люди Хасана обнаружат, что вы сбежали, они будут искать мужчину, а не женщину.
– Что вы хотите этим сказать? – Беатриче предприняла слабую попытку изобразить негодование, но тщетно. Беззубый рот Кемаля скривился в насмешливой улыбке.
– Я понял это с самого начала. Лишив меня зрения, всемилостивейший Аллах дал мне в утешение обостренный слух. Вас выдал голос.
Беатриче показалось, будто кто-то накинул ей петлю на шею и стал медленно ее затягивать.
– О Боже! – в отчаянии прошептала она. – Кто еще знает, что я…
– Никто, кроме нас двоих, – ответил Абу Рейхан. – Иначе бы вы так долго не остались на свободе.
Долго? Если бы ситуация не была настолько серьезной, она бы лишь посмеялась над словом «долго». Она провела здесь всего одни сутки.
– Почему же вы не выдали меня? – спросила Беатриче. – Вы упустили благоприятный случай повысить свой авторитет в глазах Субуктакина.
Абу Рейхан и старец переглянулись.
– Мы не церковники, цепляющиеся за каждую букву Корана. Мы люди науки. Вы не только выдаете себя за мужчину – ни в одном вашем слове нет ни доли правды. Вы не солгали лишь в одном – что занимались медициной. Нам удалось кое-что узнать о ваших успехах. Вы помогли младшему сыну торговца коврами: он сможет снова ходить. Ученый, обладающий такими способностями, заслуживает нашей защиты, и совершенно неважно, мужчина это или женщина.
Беатриче закрыла лицо руками. У нее кружилась голова. Какие бы испытания и трудности ни посылала судьба, ей постоянно встречались люди, которым она могла доверять, которые были готовы ей помочь. Что это? Везение, счастливый случай или неведомая высшая сила? Как только она прибудет в Казвин, сразу разыщет того еврея, о котором ей говорил Сад-дин. Надо многое узнать у него.
– А сейчас уходите, – сказал Кемаль. – Чем дольше вы находитесь в Газне, тем больше вероятность, что вас разоблачат. Мое влияние на Резу небезгранично. Я не могу знать, когда он донесет на вас Хасану или Субуктакину.
– Вы правы. – Беатриче поднялась. – Сейчас дорога каждая минута.
– Извините, но это все, что мы могли сделать для вас, – сказал Абу Рейхан.
– Вы сделали для меня больше, чем я могла ожидать, – ответила она и низко поклонилась перед учеными мужами. Беатриче была им безмерно благодарна. Еще несколько минут назад она не знала, как ей достать лошадь и провиант, и вдруг у нее сразу все появилось – и даже географическая карта. – Как я могу вас отблагодарить?
– Не думайте об этом. – Абу Рейхан взял ее за руки и улыбнулся. – Я жалею лишь о том, что ваше пребывание в Газне было таким коротким. Мы многому могли бы у вас поучиться.
Кемаль с трудом поднялся и, подойдя к Беатриче, по-отечески положил ей руку на плечо.
– Как можно скорее покидайте Газну, скачите во весь опор и не оборачивайтесь назад. – Голос егопрозвучал удивительно резко. – Помните: вам не о чем жалеть.
Беатриче вдруг вспомнила Ясмину, Асима, Малека и Ясира. А еще и эти два старца – Абу Рейхан и Кемаль. Нет, ей есть о ком сожалеть. Но она ничего не сказала, только кивнула в знак согласия.
– Да хранит вас Аллах во всех ваших делах! – Беатриче еще раз низко поклонилась и вышла из комнаты.
XVII
Путешествие по пустыне верхом на лошади доставляло Беатриче истинное наслаждение. Прохладный ветер дул в лицо, от сухой травы исходил пряный запах сена, заходящее солнце манило вдаль. Лишь изредка ей встречались кучки камней, служившие границами между участками полей, полуразрушенные дома, давно покинутые обитателями. Людей нигде не было видно. До сих пор все шло как нельзя лучше.
Перед тем как отправиться в путь, Беатриче еще раз осмотрела Асима. Он оказался послушным пациентом, ему стало намного лучше. Беатриче могла со спокойной душой оставить его на попечение семьи до полного выздоровления. Потом она попрощалась с Ясминой, посвятив подругу в свои ближайшие планы. Если бы Хасан даже выследил, как она входила в дом Малека, ему бы не пришло в голову искать ее среди женщин. Пока она числилась в мужчинах. Следуя совету Кемаля, она сменила одежду на женскую и, попрощавшись, вышла на улицу. Саддина аль-Асима больше не существовало. Вместо него появилась укутанная в паранджу женщина. Пройдя через весь город, Беатриче оказалась у западных ворот. Никто не обратил на нее никакого внимания, даже городские стражи. Она была одной из тех, кто спешил к единственному торговцу, не соблюдавшему объявленный траур и спокойно продолжавшему вести торговлю. Двухкилометровый пеший путь больше напоминал паломничество. Только в эту «малую Мекку» люди шли не за освященными свечами, а за мясом, мукой и крупами. Хозяйство торговца представляло собой поселение в несколько домов, с кузницей и конюшней, в которой он держал лошадей и мулов. Беатриче заметила даже пару верблюдов, что было редкостью в этих краях. В центре хозяйства находилась торговая лавка. Перед тем как зайти туда, Беатриче сняла паранджу, под которой было скрыто ее дорожное платье. Торговец оказался добродушным толстяком с густой седой бородой и приветливой улыбкой. Вместе со своими помощниками он без устали сновал туда-сюда, стараясь, несмотря на наплыв посетителей, хорошо обслужить каждого покупателя, отвешивая муку, соль, чечевицу и пряности в нужных количествах. Беатриче забеспокоилась – только бы не закончился товар в лавке, но, когда подошла ее очередь, она получила все, что нужно, – лошадь, провиант и два бурдюка с водой. Цены, несмотря на большой спрос, были невелики, так что у нее еще остались деньги, чтобы купить хороший кинжал. Конечно, хорошо бы им не воспользоваться. Но на всякий случай оружие надо иметь с собой.
Лошадь оказалась выносливой и быстрой. С тех пор как Беатриче покинула Газну, она не сделала ни одной остановки. Но лошадь, казалось, совсем не устала – наоборот, она дергала головой вверх и недовольно ржала, когда наездница натягивала поводья, перед тем как сделать привал. Она словно давала понять, что такой прогулочный темп для нее оскорбителен.
В мешках, подвязанных позади седла, среди прочего провианта были копченые колбасы. Еще в лавке Беатриче почувствовала непреодолимое желание попробовать это лакомство. Но она решила немного потерпеть, чтобы продвинуться как можно дальше в западном направлении до наступления сумерек. Потом можно сделать привал и перекусить, а позже, при лунном свете, сменить направление, повернув на север, где находился Казвин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33