Это всего лишь бросок костей, которые легли определенным образом. Это всего лишь случай. И ничего более… Как я и говорил, твой необычный интерес к судьбе Тэйтов, к их биографиям, к их прошлому, к тому, как они умерли, вырос до необычайных размеров, и ты не должна позволить этому интересу стать одержимостью. Тебе надо суметь отстраниться от них.
Она его не слушала.
– Макс, я хочу, чтобы ты снова погрузил меня в транс – сегодня же, сейчас…
– Совершенно исключено. Об этом не может быть и речи.
Фидлер начал терять терпение.
«А как насчет твоих перспектив, доктор? Врач, которого раздражает его пациентка, его больная?..
Ты прав. Ты должен отстраниться от этого дела. Тем, что я позволил себе полюбить ее, я нарушил клятву Гиппократа. То, что я эмоционально заинтересован в ней, лишает меня здравого смысла и объективности. Я уже не могу доверять себе как психиатру».
Теперь Мара будто посылала ему вызов: ее глаза были дерзкими, в том, как она вздернула подбородок, угадывалась необузданность, и тон ее стал непреклонным.
– Если ты не погрузишь меня в транс, я сделаю это сама. Ты же знаешь, Макс, что я умею это делать. Я практиковалась в этом.
Испуганный и сбитый с толку, он схватил ее за руки:
– Мара, ты не должна этого делать. Это может оказаться очень опасным! Гипноз в неумелых руках может стать смертельным оружием, как заряженный пистолет в руках ребенка.
– Ты хочешь сказать, что считаешь меня безответственным ребенком?
– Это метафора.
– Черт бы тебя побрал, Макс! – Она отпрянула от него и поднялась на ноги. – Я иду в спальню – с тобой или без тебя.
И она решительно направилась к двери.
– Мара, подожди! – В бессильном отчаянии он отшвырнул диванную подушку. – Черт!
Глава 5
По сути дела, у Фидлера не было выбора: ему приходилось работать с Марой, потому что это было меньшим из двух зол. Она легла на кровать, сложив руки на животе. Глаза ее неподвижно уставились в потолок.
Было просто невероятно, насколько восприимчива она стала к гипнотическому воздействию в процессе лечения. Он теперь мог погрузить ее в гипнотическое состояние в течение шестидесяти секунд, а то и раньше, а еще через девяносто секунд он мог довести ее до уровня глубокого транса, чего ему никогда не удавалось достигнуть с другими пациентами.
– Сегодня вечером я собираюсь продиктовать тебе указания, которые ты должна исполнять во время этого сеанса. Предположим, ты сконцентрируешь свое внимание на какой-то памятной тебе дате – не важно, принесла ли она тебе радость или боль.
Последовало долгое молчание, и через некоторое время он заметил, что из-под ее сомкнутых век по лицу струятся слезы.
– Почему ты не говоришь об этом, Мара? Не держи это в себе. Не замыкайся. Можешь мне сказать, что это за дата?
Это решение было принято в последнюю минуту – купить билеты на чартерный рейс из Сан-Хуана в Пуэрто-Рико до Майами, вместо того чтобы лететь прямо в Нью-Йорк, как они намеревались сначала.
– Я хочу увидеть сам, добился ли Шон такого успеха, как утверждает, в этой сделке с кондоминиумом, – сказал Сэм жене, когда они и еще тридцать пять пассажиров были на борту «DC-3».
– Ты не очень-то доверяешь моему молодому кузену, да, Сэм? – спросила она, уперев язык в щеку изнутри.
– Смею тебе сказать, что не очень. Шон Тэйт – лжец и шарлатан, лукавый, двуличный и совершенно беспринципный тип.
Мара улыбнулась и положила свою руку поверх его руки.
– Я и сама не выразила бы это лучше. Не могу дождаться момента, когда увижу выражение его лица при нашем появлении. Впрочем, и лицо Барбары тоже.
– Да, и Барбары. Мне очень не нравится, когда один из исполнительных директоров такой компании, как наша, женится на женщине из мафиозной семьи. Москони, полагаю, самые безжалостные и беспринципные среди себе подобных.
– Полностью согласна, особенно когда кто-то из них роднится с семьей Тэйтов. Меня шокирует и то, что Шон с ними так подружился.
– «Неразлучны, как воры» – по-моему, эта поговорка как нельзя лучше подходит к нашему случаю, мой дорогой.
По проходу прошла хорошенькая стюардесса, напоминая пассажирам:
– Пожалуйста, застегните пристяжные ремни. Пожалуйста, потушите свои сигареты, трубки и сигары. Видите, загорелось табло «НЕ КУРИТЬ»?
Мощный самолет напрягся, как породистый скаковой конь, собираясь вырваться за пределы стартовых ворот.
– Черт возьми, это самый лучший самолет, который когда-либо был построен, – сказал Сэм. – Лучше лететь на борту «DC-3», чем на любом другом коммерческом самолете. Поистине это рабочая лошадка воздушного флота Соединенных Штатов.
Машина оторвалась от земли и взлетела в ослепительное безоблачное небо, взяв курс на Флориду. Вскоре монотонное жужжание двойного мотора убаюкало Мару, и она впала в легкую приятную дремоту. Оба вполне крепкие и здоровые в свои семьдесят лет, Сэм и Мара все чаще позволяли себе поспать утром и днем, и теперь Сэм, одолевавший страницу за страницей «Санди Нью-Йорк таймс», начинал клевать носом.
– Там говорится, что Айк примет присягу на частной церемонии двадцатого января, потому что это воскресенье. А в понедельник он повторит клятву во время публичной церемонии инаугурации на восточном крыльце Белого дома, – сказал Сэм, заметив, что Мара не спит. – Я только хотел бы, чтобы он был демократом, а так этот парень мне симпатичен.
– И мне, – сказала Мара сонным голосом, взглянув в иллюминатор. – О, посмотри, Сэм, небо закрывают тучи.
Он перегнулся через ее колени:
– Гм-м… выглядит необычно, правда?
– Да, и цвет какой-то странный, будто они фосфоресцируют.
Пока «DC-3» продолжал свой путь на юг, странный туман все сгущался. И другие пассажиры заметили это странное явление, кое-кто смотрел в окна с опаской.
Послышался голос командира, переданный через интерком:
– Леди и джентльмены, нам приходится набирать высоту до двадцати тысяч футов, чтобы преодолеть неожиданное препятствие, которое преподнесла нам погода. Пожалуйста, застегните свои пристяжные ремни.
«DC-3» начал набирать высоту под прямым углом, что, как казалось, вовсе не соответствовало словам капитана. А потом последовал ряд странных явлений: лампы для чтения, укрепленные над местами пассажиров, принялись мигать, их свет становился то ярче, то ослабевал, как и свет табло «НЕ КУРИТЬ» и «ПРИСТЕГНУТЬ РЕМНИ». За этим последовали пугающие переговоры экипажа по интеркому:
– Господи помилуй! Никогда не видел ничего подобного! Этот чертов туман горит!
– Огни Святого Эльма! Смотрите! Они пробегают по крыльям и фюзеляжу!
Мара и Сэм не верили собственным глазам. Весь самолет казался охваченным мерцающими шариками бледно-голубого огня.
Стюардесса пробежала по проходу к кабине летчиков.
– Отключите это чертово переговорное устройство, командир! Вы напугали пассажиров до смерти!
– Оно отключено!
– Нет, не отключено!
– Боже мой, радиосистема вышла из строя. Я не могу ее отключить!
– И это не единственная система, которая взбесилась, Джек! – крикнул второй пилот. – Стрелки моих компасов вращаются как безумные! Все вышло из строя – и гироскопы, и магнитные компасы!
– Ларри, свяжись с Гаваной и спроси, что тут у нас происходит! Может быть, военные испытывают новую атомную бомбу…
Второй пилот немедленно выполнил приказ:
– Это «Британия», рейс 654, из Сан-Хуана в Майами, вызываем Гавану… Диспетчер, пожалуйста, ответьте, у нас аварийная ситуация!
Ответ из Гаваны послышался мгновенно, но был едва различим из-за треска статического электричества.
– Подтверждение сигнала рейса 654… Гавана вызывает рейс 654… Прием. Какого рода у вас неполадки?
– Все наши приборы работают хаотично. Возможно, короткое замыкание в электрической системе.
– Но это не должно затрагивать работу магнитных компасов! – закричал пилот.
Из Гаваны запросили:
– Рейс 654… каковы ваши координаты?
– Примерно десять минут назад, до того как все наши приборы вышли из строя, мы находились на семьдесят четвертом градусе западной долготы и двадцать втором градусе северной широты.
– Рейс 654, должно быть, вы находитесь приблизительно возле побережья Сагуа-ля-Гранде. Какова видимость?
– Отрицательная. Из-за густого тумана за ветровым стеклом я вижу не более чем на фут вперед.
– Густого тумана? – Голос оператора из Гаваны звучал удивленно и даже озадаченно. – Это странно. В вашем регионе совершается не менее дюжины полетов, и все, кроме вас, сообщают о том, что небо ясное, а видимость оптимальная.
– Черт возьми! Мы, кажется, вышли из зоны тумана! – послышался торжествующий голос пилота.
И все пассажиры, до сих пор боявшиеся перевести дух, вздохнули с облегчением, потому что самолет вырвался наконец из зоны облачности и снова оказался в зоне ясной погоды.
Мара вцепилась в руку Сэма:
– Сэм, ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное? Ты видел такое небо? Оно не синее, а зеленое, а солнечный свет оранжевый.
Женщина, сидевшая в хвосте самолета, вдруг закричала:
– Знаете, что случилось? Мы оказались в Бермудском треугольнике!
Обе стюардессы побежали в заднюю часть салона и попытались успокоить пассажирку:
– Все в порядке, мадам. Через несколько минут мы минуем это место. Это погода сыграла с нами такую странную шутку. В этом регионе такие явления обычны.
Мара пыталась вспомнить статью из журнала, посвященную Бермудскому треугольнику, области недалеко от юго-восточного побережья Соединенных Штатов, где якобы существует некий треугольник, одна сторона которого протянулась от Бермудских островов до Флориды, а другая – от Флориды до мест восточнее Пуэрто-Рико, третья же – от Пуэрто-Рико до Бермудских островов. В регионе этого треугольника уже много лет происходило множество катастроф, крушений самолетов и судов, на борту которых не находили потом ни людей, ни поломок. Практически они исчезали бесследно. Среди обывателей и экспертов бытовали разные гипотезы, но единое мнение отсутствовало. Были ли эти катастрофы вызваны аберрацией атмосферных явлений? Или магнитной аномалией? Или здесь вступали в действие дьявольские сверхъестественные силы проклятого Бермудского треугольника?
Из Гаваны снова пришел радиосигнал:
– Рейс 654… вам следует добраться до Майами, рассчитав свой путь досконально, если вы снова видите солнце.
– Вы не поверите, – отозвался командир дрожащим голосом, – я и сам с трудом могу в это поверить, но я вижу это собственными глазами. В небе два солнца – одно справа, другое слева. Похоже на зеркальное отражение.
– Спокойно, сэр. Возможно, это просто иллюзия, вызванная искажением атмосферы. За все годы, что я служу в этой части океана, я видел и слышал о множестве удивительных атмосферных явлений. Тут случаются дикие и невероятные вещи.
– Знаю. Бермудский треугольник.
– Совпадение. Говорю вам, что…
Дальше расслышать голос диспетчера было невозможно из-за сильнейшего треска статического электричества. Потом радио умолкло.
– Что будем делать? – спросил второй пилот.
– Попытаюсь опуститься ниже.
– И снова попасть в этот чертов туман?
– Надеюсь спуститься ниже его. Нам надо найти какие-то ориентиры. Итак, иду на снижение.
В интерком, который по какой-то странной причине функционировал в то время, как все остальное электронное оборудование вышло из строя, командир объявил:
– Леди и джентльмены, если вы расстегнули пристяжные ремни, застегните их снова. Мы пытаемся пробиться ниже тумана.
«DC-3» нырнул вниз, снова оказался в непроницаемом плотном облаке и начал снижаться очень осторожно и медленно.
Второй пилот сообщал о сбросе высоты:
– Пятнадцать тысяч… тринадцать… десять… восемь…
На высоте шесть тысяч футов они снова оказались в условиях ясного неба – или так им показалось. И вдруг пилот в ужасе воскликнул:
– Боже! Он вокруг нас! Мы в самом его сердце! Мы в сердце урагана!
Это не поддавалось описанию. Самолет оказался в центре, как им показалось, урагана или бури, если не считать того, что не было ни ветра, ни дождя.
– Капризы природы, – заметил пилот. – Будьте спокойны и оставайтесь на своих местах.
Мара вцепилась в руку Сэма:
– Посмотри вниз на воду, посмотри на течение!
Члены экипажа и пассажиры были зачарованы тем, что происходило на поверхности океана. Сильная турбулентность, пенистые шапки всюду, где только глаз мог видеть воду, и обозначилось четкое направление течения. Течение шло по часовой стрелке вокруг периметра центра бури, и круги эти постепенно сходили вдали на нет, как вода, уходящая в сток раковины.
«DC-3» уже проделал половину пути над этим странным течением, когда они увидели его – гигантский водоворот. Теперь это уже не походило на раковину или мойку. Мощная воронка засасывала миллионы галлонов воды в секунду в свою бездонную утробу.
– Бог мой, это похоже на кадр из научно-фантастического фильма! – в ужасе пробормотал пилот.
– Мы все еще теряем высоту, – предупредил второй пилот. – Надо ее снова набирать.
– Сукин сын! – Командир налег на руль изо всех сил, но машина не откликнулась на его усилие и продолжала падать вниз. – Мы попали в сферу действия какого-то магнитного поля. Я больше не могу управлять машиной… Леди и джентльмены, приготовьтесь к аварийной посадке. Стюардессы проинструктировали вас на этот случай. Не впадайте в панику. Некоторое время мы сможем продержаться на плаву на поверхности. У нас есть спасательные жилеты и надувные лодки. Что за черт? Чьи это шутки?!
Он все еще сидел в своем кресле, руки его оставались на бесполезном теперь штурвале – он не мог оторвать взгляда от приближающейся гигантской воронки.
Пассажиры в салоне притихли. Они были погружены в гипноз или шок.
– Нас затягивает в самую сердцевину этой воронки, – прошептала Мара Сэму. – Прощай, мой дорогой!
Он обхватил ее за плечи и поцеловал в щеку.
– Лучше закрой глаза. Не смотри туда, любовь моя.
Потом… все было кончено.
Глава 6
Когда Мара вышла из своего транса, на лице ее все еще было написано выражение отчаянно напуганного животного. Пальцы ее, как когти, вцепились в атласное одеяло. Она водила глазами из стороны в сторону. Из ее расслабленного рта вытекла струйка слюны, и звуки, которые она пыталась произнести, были нечленораздельными. Это было похоже на вой, стон или скулеж животного.
Фидлер дотронулся до ее руки, но она отдернула ее и съежилась, прижимаясь к изголовью кровати.
– Дорогая, все в порядке.
– А самолет?
– Здесь нет никакого самолета. Все это было только в твоем воображении. Ты в своей постели. Оглянись вокруг. Неужели это похоже на салон самолета?
Ее взгляд блуждал по комнате, привыкая к виду знакомых предметов: постели, электронного оборудования, туалетного столика, шезлонга, портретов ее матери и бабушки на стене, писанных маслом. Постепенно напряжение покидало ее тело, и наконец у нее вырвался вздох облегчения.
– Все это было в твоем воображении, Мара. Ничего этого не случалось с тобой в жизни.
Сжав губы, она внимательно смотрела на него. Голос ее звучал слабо, но убежденно:
– О, все это настоящее, Макс. И что бы ты ни сказал или ни сделал, не может изменить моего мнения. Я присутствовала там, при крушении самолета, которое убило моих родителей, отца и мать. – Слова будто застревали у нее в горле. – Только это было не крушение. И не было несчастным случаем, вызванным человеческой ошибкой или поломкой оборудования. Это другое. Ты снова настаиваешь, что я это где-то читала или слышала о Тэйтах. Но разве ты сам не видишь, Макс, что в этом случае твоя рациональная теория не выдерживает проверки фактами? Никто не знал, что произошло на борту «DC-3», исчезнувшего, да, исчезнувшего, а не разбившегося, внутри Бермудского треугольника. Не осталось никого в живых, кто мог бы описать, что произошло в тот роковой час, когда самолет потерял контакт с диспетчером в Гаване.
– Однако в то время в газетах высказывалось много догадок по этому поводу. Последние радиосообщения с борта самолета были искажены до такой степени, что их было трудно понять. Все так называемые сверхъестественные силы зла, населяющие эту область Атлантики, гораздо легче воспроизвести в твоей фантазии, чем обычную авиакатастрофу, какие происходят ежедневно. Вспомни, дорогая, ты ведь провела там целый месяц. После несчастья с родителями ты исследовала каждую квадратную милю океана вокруг предполагаемого места крушения, прочесала все, что называется, частым гребнем. Засыпала и просыпалась с мыслью о Бермудском треугольнике. Я и раньше говорил тебе, Мара, ты очень впечатлительная женщина.
– Может быть, ты и прав, Макс.
Внезапно она села на постели и руками откинула волосы со лба.
– Макс, ты был таким милым, и я всегда буду любить тебя.
Она обхватила его лицо ладонями и поцеловала в губы.
Это слегка встревожило Фидлера. Совсем не в духе Мары было покоряться и сдаваться на волю обстоятельств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Она его не слушала.
– Макс, я хочу, чтобы ты снова погрузил меня в транс – сегодня же, сейчас…
– Совершенно исключено. Об этом не может быть и речи.
Фидлер начал терять терпение.
«А как насчет твоих перспектив, доктор? Врач, которого раздражает его пациентка, его больная?..
Ты прав. Ты должен отстраниться от этого дела. Тем, что я позволил себе полюбить ее, я нарушил клятву Гиппократа. То, что я эмоционально заинтересован в ней, лишает меня здравого смысла и объективности. Я уже не могу доверять себе как психиатру».
Теперь Мара будто посылала ему вызов: ее глаза были дерзкими, в том, как она вздернула подбородок, угадывалась необузданность, и тон ее стал непреклонным.
– Если ты не погрузишь меня в транс, я сделаю это сама. Ты же знаешь, Макс, что я умею это делать. Я практиковалась в этом.
Испуганный и сбитый с толку, он схватил ее за руки:
– Мара, ты не должна этого делать. Это может оказаться очень опасным! Гипноз в неумелых руках может стать смертельным оружием, как заряженный пистолет в руках ребенка.
– Ты хочешь сказать, что считаешь меня безответственным ребенком?
– Это метафора.
– Черт бы тебя побрал, Макс! – Она отпрянула от него и поднялась на ноги. – Я иду в спальню – с тобой или без тебя.
И она решительно направилась к двери.
– Мара, подожди! – В бессильном отчаянии он отшвырнул диванную подушку. – Черт!
Глава 5
По сути дела, у Фидлера не было выбора: ему приходилось работать с Марой, потому что это было меньшим из двух зол. Она легла на кровать, сложив руки на животе. Глаза ее неподвижно уставились в потолок.
Было просто невероятно, насколько восприимчива она стала к гипнотическому воздействию в процессе лечения. Он теперь мог погрузить ее в гипнотическое состояние в течение шестидесяти секунд, а то и раньше, а еще через девяносто секунд он мог довести ее до уровня глубокого транса, чего ему никогда не удавалось достигнуть с другими пациентами.
– Сегодня вечером я собираюсь продиктовать тебе указания, которые ты должна исполнять во время этого сеанса. Предположим, ты сконцентрируешь свое внимание на какой-то памятной тебе дате – не важно, принесла ли она тебе радость или боль.
Последовало долгое молчание, и через некоторое время он заметил, что из-под ее сомкнутых век по лицу струятся слезы.
– Почему ты не говоришь об этом, Мара? Не держи это в себе. Не замыкайся. Можешь мне сказать, что это за дата?
Это решение было принято в последнюю минуту – купить билеты на чартерный рейс из Сан-Хуана в Пуэрто-Рико до Майами, вместо того чтобы лететь прямо в Нью-Йорк, как они намеревались сначала.
– Я хочу увидеть сам, добился ли Шон такого успеха, как утверждает, в этой сделке с кондоминиумом, – сказал Сэм жене, когда они и еще тридцать пять пассажиров были на борту «DC-3».
– Ты не очень-то доверяешь моему молодому кузену, да, Сэм? – спросила она, уперев язык в щеку изнутри.
– Смею тебе сказать, что не очень. Шон Тэйт – лжец и шарлатан, лукавый, двуличный и совершенно беспринципный тип.
Мара улыбнулась и положила свою руку поверх его руки.
– Я и сама не выразила бы это лучше. Не могу дождаться момента, когда увижу выражение его лица при нашем появлении. Впрочем, и лицо Барбары тоже.
– Да, и Барбары. Мне очень не нравится, когда один из исполнительных директоров такой компании, как наша, женится на женщине из мафиозной семьи. Москони, полагаю, самые безжалостные и беспринципные среди себе подобных.
– Полностью согласна, особенно когда кто-то из них роднится с семьей Тэйтов. Меня шокирует и то, что Шон с ними так подружился.
– «Неразлучны, как воры» – по-моему, эта поговорка как нельзя лучше подходит к нашему случаю, мой дорогой.
По проходу прошла хорошенькая стюардесса, напоминая пассажирам:
– Пожалуйста, застегните пристяжные ремни. Пожалуйста, потушите свои сигареты, трубки и сигары. Видите, загорелось табло «НЕ КУРИТЬ»?
Мощный самолет напрягся, как породистый скаковой конь, собираясь вырваться за пределы стартовых ворот.
– Черт возьми, это самый лучший самолет, который когда-либо был построен, – сказал Сэм. – Лучше лететь на борту «DC-3», чем на любом другом коммерческом самолете. Поистине это рабочая лошадка воздушного флота Соединенных Штатов.
Машина оторвалась от земли и взлетела в ослепительное безоблачное небо, взяв курс на Флориду. Вскоре монотонное жужжание двойного мотора убаюкало Мару, и она впала в легкую приятную дремоту. Оба вполне крепкие и здоровые в свои семьдесят лет, Сэм и Мара все чаще позволяли себе поспать утром и днем, и теперь Сэм, одолевавший страницу за страницей «Санди Нью-Йорк таймс», начинал клевать носом.
– Там говорится, что Айк примет присягу на частной церемонии двадцатого января, потому что это воскресенье. А в понедельник он повторит клятву во время публичной церемонии инаугурации на восточном крыльце Белого дома, – сказал Сэм, заметив, что Мара не спит. – Я только хотел бы, чтобы он был демократом, а так этот парень мне симпатичен.
– И мне, – сказала Мара сонным голосом, взглянув в иллюминатор. – О, посмотри, Сэм, небо закрывают тучи.
Он перегнулся через ее колени:
– Гм-м… выглядит необычно, правда?
– Да, и цвет какой-то странный, будто они фосфоресцируют.
Пока «DC-3» продолжал свой путь на юг, странный туман все сгущался. И другие пассажиры заметили это странное явление, кое-кто смотрел в окна с опаской.
Послышался голос командира, переданный через интерком:
– Леди и джентльмены, нам приходится набирать высоту до двадцати тысяч футов, чтобы преодолеть неожиданное препятствие, которое преподнесла нам погода. Пожалуйста, застегните свои пристяжные ремни.
«DC-3» начал набирать высоту под прямым углом, что, как казалось, вовсе не соответствовало словам капитана. А потом последовал ряд странных явлений: лампы для чтения, укрепленные над местами пассажиров, принялись мигать, их свет становился то ярче, то ослабевал, как и свет табло «НЕ КУРИТЬ» и «ПРИСТЕГНУТЬ РЕМНИ». За этим последовали пугающие переговоры экипажа по интеркому:
– Господи помилуй! Никогда не видел ничего подобного! Этот чертов туман горит!
– Огни Святого Эльма! Смотрите! Они пробегают по крыльям и фюзеляжу!
Мара и Сэм не верили собственным глазам. Весь самолет казался охваченным мерцающими шариками бледно-голубого огня.
Стюардесса пробежала по проходу к кабине летчиков.
– Отключите это чертово переговорное устройство, командир! Вы напугали пассажиров до смерти!
– Оно отключено!
– Нет, не отключено!
– Боже мой, радиосистема вышла из строя. Я не могу ее отключить!
– И это не единственная система, которая взбесилась, Джек! – крикнул второй пилот. – Стрелки моих компасов вращаются как безумные! Все вышло из строя – и гироскопы, и магнитные компасы!
– Ларри, свяжись с Гаваной и спроси, что тут у нас происходит! Может быть, военные испытывают новую атомную бомбу…
Второй пилот немедленно выполнил приказ:
– Это «Британия», рейс 654, из Сан-Хуана в Майами, вызываем Гавану… Диспетчер, пожалуйста, ответьте, у нас аварийная ситуация!
Ответ из Гаваны послышался мгновенно, но был едва различим из-за треска статического электричества.
– Подтверждение сигнала рейса 654… Гавана вызывает рейс 654… Прием. Какого рода у вас неполадки?
– Все наши приборы работают хаотично. Возможно, короткое замыкание в электрической системе.
– Но это не должно затрагивать работу магнитных компасов! – закричал пилот.
Из Гаваны запросили:
– Рейс 654… каковы ваши координаты?
– Примерно десять минут назад, до того как все наши приборы вышли из строя, мы находились на семьдесят четвертом градусе западной долготы и двадцать втором градусе северной широты.
– Рейс 654, должно быть, вы находитесь приблизительно возле побережья Сагуа-ля-Гранде. Какова видимость?
– Отрицательная. Из-за густого тумана за ветровым стеклом я вижу не более чем на фут вперед.
– Густого тумана? – Голос оператора из Гаваны звучал удивленно и даже озадаченно. – Это странно. В вашем регионе совершается не менее дюжины полетов, и все, кроме вас, сообщают о том, что небо ясное, а видимость оптимальная.
– Черт возьми! Мы, кажется, вышли из зоны тумана! – послышался торжествующий голос пилота.
И все пассажиры, до сих пор боявшиеся перевести дух, вздохнули с облегчением, потому что самолет вырвался наконец из зоны облачности и снова оказался в зоне ясной погоды.
Мара вцепилась в руку Сэма:
– Сэм, ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное? Ты видел такое небо? Оно не синее, а зеленое, а солнечный свет оранжевый.
Женщина, сидевшая в хвосте самолета, вдруг закричала:
– Знаете, что случилось? Мы оказались в Бермудском треугольнике!
Обе стюардессы побежали в заднюю часть салона и попытались успокоить пассажирку:
– Все в порядке, мадам. Через несколько минут мы минуем это место. Это погода сыграла с нами такую странную шутку. В этом регионе такие явления обычны.
Мара пыталась вспомнить статью из журнала, посвященную Бермудскому треугольнику, области недалеко от юго-восточного побережья Соединенных Штатов, где якобы существует некий треугольник, одна сторона которого протянулась от Бермудских островов до Флориды, а другая – от Флориды до мест восточнее Пуэрто-Рико, третья же – от Пуэрто-Рико до Бермудских островов. В регионе этого треугольника уже много лет происходило множество катастроф, крушений самолетов и судов, на борту которых не находили потом ни людей, ни поломок. Практически они исчезали бесследно. Среди обывателей и экспертов бытовали разные гипотезы, но единое мнение отсутствовало. Были ли эти катастрофы вызваны аберрацией атмосферных явлений? Или магнитной аномалией? Или здесь вступали в действие дьявольские сверхъестественные силы проклятого Бермудского треугольника?
Из Гаваны снова пришел радиосигнал:
– Рейс 654… вам следует добраться до Майами, рассчитав свой путь досконально, если вы снова видите солнце.
– Вы не поверите, – отозвался командир дрожащим голосом, – я и сам с трудом могу в это поверить, но я вижу это собственными глазами. В небе два солнца – одно справа, другое слева. Похоже на зеркальное отражение.
– Спокойно, сэр. Возможно, это просто иллюзия, вызванная искажением атмосферы. За все годы, что я служу в этой части океана, я видел и слышал о множестве удивительных атмосферных явлений. Тут случаются дикие и невероятные вещи.
– Знаю. Бермудский треугольник.
– Совпадение. Говорю вам, что…
Дальше расслышать голос диспетчера было невозможно из-за сильнейшего треска статического электричества. Потом радио умолкло.
– Что будем делать? – спросил второй пилот.
– Попытаюсь опуститься ниже.
– И снова попасть в этот чертов туман?
– Надеюсь спуститься ниже его. Нам надо найти какие-то ориентиры. Итак, иду на снижение.
В интерком, который по какой-то странной причине функционировал в то время, как все остальное электронное оборудование вышло из строя, командир объявил:
– Леди и джентльмены, если вы расстегнули пристяжные ремни, застегните их снова. Мы пытаемся пробиться ниже тумана.
«DC-3» нырнул вниз, снова оказался в непроницаемом плотном облаке и начал снижаться очень осторожно и медленно.
Второй пилот сообщал о сбросе высоты:
– Пятнадцать тысяч… тринадцать… десять… восемь…
На высоте шесть тысяч футов они снова оказались в условиях ясного неба – или так им показалось. И вдруг пилот в ужасе воскликнул:
– Боже! Он вокруг нас! Мы в самом его сердце! Мы в сердце урагана!
Это не поддавалось описанию. Самолет оказался в центре, как им показалось, урагана или бури, если не считать того, что не было ни ветра, ни дождя.
– Капризы природы, – заметил пилот. – Будьте спокойны и оставайтесь на своих местах.
Мара вцепилась в руку Сэма:
– Посмотри вниз на воду, посмотри на течение!
Члены экипажа и пассажиры были зачарованы тем, что происходило на поверхности океана. Сильная турбулентность, пенистые шапки всюду, где только глаз мог видеть воду, и обозначилось четкое направление течения. Течение шло по часовой стрелке вокруг периметра центра бури, и круги эти постепенно сходили вдали на нет, как вода, уходящая в сток раковины.
«DC-3» уже проделал половину пути над этим странным течением, когда они увидели его – гигантский водоворот. Теперь это уже не походило на раковину или мойку. Мощная воронка засасывала миллионы галлонов воды в секунду в свою бездонную утробу.
– Бог мой, это похоже на кадр из научно-фантастического фильма! – в ужасе пробормотал пилот.
– Мы все еще теряем высоту, – предупредил второй пилот. – Надо ее снова набирать.
– Сукин сын! – Командир налег на руль изо всех сил, но машина не откликнулась на его усилие и продолжала падать вниз. – Мы попали в сферу действия какого-то магнитного поля. Я больше не могу управлять машиной… Леди и джентльмены, приготовьтесь к аварийной посадке. Стюардессы проинструктировали вас на этот случай. Не впадайте в панику. Некоторое время мы сможем продержаться на плаву на поверхности. У нас есть спасательные жилеты и надувные лодки. Что за черт? Чьи это шутки?!
Он все еще сидел в своем кресле, руки его оставались на бесполезном теперь штурвале – он не мог оторвать взгляда от приближающейся гигантской воронки.
Пассажиры в салоне притихли. Они были погружены в гипноз или шок.
– Нас затягивает в самую сердцевину этой воронки, – прошептала Мара Сэму. – Прощай, мой дорогой!
Он обхватил ее за плечи и поцеловал в щеку.
– Лучше закрой глаза. Не смотри туда, любовь моя.
Потом… все было кончено.
Глава 6
Когда Мара вышла из своего транса, на лице ее все еще было написано выражение отчаянно напуганного животного. Пальцы ее, как когти, вцепились в атласное одеяло. Она водила глазами из стороны в сторону. Из ее расслабленного рта вытекла струйка слюны, и звуки, которые она пыталась произнести, были нечленораздельными. Это было похоже на вой, стон или скулеж животного.
Фидлер дотронулся до ее руки, но она отдернула ее и съежилась, прижимаясь к изголовью кровати.
– Дорогая, все в порядке.
– А самолет?
– Здесь нет никакого самолета. Все это было только в твоем воображении. Ты в своей постели. Оглянись вокруг. Неужели это похоже на салон самолета?
Ее взгляд блуждал по комнате, привыкая к виду знакомых предметов: постели, электронного оборудования, туалетного столика, шезлонга, портретов ее матери и бабушки на стене, писанных маслом. Постепенно напряжение покидало ее тело, и наконец у нее вырвался вздох облегчения.
– Все это было в твоем воображении, Мара. Ничего этого не случалось с тобой в жизни.
Сжав губы, она внимательно смотрела на него. Голос ее звучал слабо, но убежденно:
– О, все это настоящее, Макс. И что бы ты ни сказал или ни сделал, не может изменить моего мнения. Я присутствовала там, при крушении самолета, которое убило моих родителей, отца и мать. – Слова будто застревали у нее в горле. – Только это было не крушение. И не было несчастным случаем, вызванным человеческой ошибкой или поломкой оборудования. Это другое. Ты снова настаиваешь, что я это где-то читала или слышала о Тэйтах. Но разве ты сам не видишь, Макс, что в этом случае твоя рациональная теория не выдерживает проверки фактами? Никто не знал, что произошло на борту «DC-3», исчезнувшего, да, исчезнувшего, а не разбившегося, внутри Бермудского треугольника. Не осталось никого в живых, кто мог бы описать, что произошло в тот роковой час, когда самолет потерял контакт с диспетчером в Гаване.
– Однако в то время в газетах высказывалось много догадок по этому поводу. Последние радиосообщения с борта самолета были искажены до такой степени, что их было трудно понять. Все так называемые сверхъестественные силы зла, населяющие эту область Атлантики, гораздо легче воспроизвести в твоей фантазии, чем обычную авиакатастрофу, какие происходят ежедневно. Вспомни, дорогая, ты ведь провела там целый месяц. После несчастья с родителями ты исследовала каждую квадратную милю океана вокруг предполагаемого места крушения, прочесала все, что называется, частым гребнем. Засыпала и просыпалась с мыслью о Бермудском треугольнике. Я и раньше говорил тебе, Мара, ты очень впечатлительная женщина.
– Может быть, ты и прав, Макс.
Внезапно она села на постели и руками откинула волосы со лба.
– Макс, ты был таким милым, и я всегда буду любить тебя.
Она обхватила его лицо ладонями и поцеловала в губы.
Это слегка встревожило Фидлера. Совсем не в духе Мары было покоряться и сдаваться на волю обстоятельств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38