А вот что будет через пару дней… – И Тондлон торопливо рассказал, что произошло после того, как шайка оставила миссию.
– Юань собирается продать Андрию белым торговцам живым товаром?! – задохнулся от ярости Люк. – Да как ты допустил такое?!
– У меня не было выбора. Или ехать на невольничий рынок в Макао, или отдать девушку в наложницы Юаню. Последнее она бы просто не перенесла. А так по крайней мере у нее есть надежда. Я дал ей время, которого так не хватало. За эти дни всякое может случиться.
Люк соскочил с кровати и начал торопливо одеваться.
– Пошли, мы их сейчас догоним и освободим Андрию!
– Против них у нас нет никаких шансов.
– Хорошо, а власти в Макао? Уж они-то вмешаются в это дело?
– Власти в Макао! – тихо рассмеялся Тондлон. – Да они все такие же негодяи, как Юань и его головорезы, разве что ходят в мундирах. Им щедро платят за то, чтобы они закрывали глаза на творящиеся вокруг преступления. А самые большие взятки дают как раз работорговцы.
– Ладно, но ведь мы не можем сидеть сложа руки, правда? Я еду в Макао, а ты сам решай. Если откажешься, я не обижусь.
– Я еду с вами. У меня нет выбора.
– О чем это ты?
– Я спас вам жизнь и по китайским традициям тем самым принял на себя обязательство охранять дарованную вам жизнь до тех пор, пока вы не угаснете по естественной причине.
Люк, несмотря на душевную боль, не смог удержаться от улыбки. Он взял Тондлона за руку и положил другую руку ему на плечо.
– Знаешь, Большая Репа, у меня никогда не было и не будет такого верного друга, как ты, – проговорил он и нахмурился. – В Макао тебе надо будет держаться подальше от Юаня. Как только он прознает, что ты сбежал, то без труда догадается о твоем предательстве, и первое, о чем он подумает, – что ты вернулся в миссию. Они глаз не сомкнут ни днем, ни ночью, сторожа Андрию. Только попадись им на глаза – застрелят в мгновение ока. Можешь не сомневаться, пуль на тебя они жалеть не будут.
– Нам обоим страшно повезло, что никто из них не заметил нашу маленькую хитрость, – серьезно кивнул головой Тондлон.
– Маленькую? Друг мой, это было самым великим событием в моей судьбе – мне вернули жизнь! – возразил Люк и застегнул последнюю пуговицу на рубашке. – Я готов.
Перед уходом они разбудили брата Соула и сестру Рут и уведомили их, что отправляются в Макао и попытаются спасти Андрию. Обитатели миссии очень переживали, а сестра Рут даже расплакалась при мысли о том, что Андрию могут продать в неволю.
– Моя родная девочка, она стала для меня, как дочка. Господи, да лучше умереть, чем оказаться оскверненной таким ужасным образом!
Люк ободряюще обнял плачущую женщину:
– Не убивайтесь так, сестра. Я обещаю вам, что Андрия никогда не будет осквернена. Мы найдем способ спасти ее. А теперь нам пора. До Макао путь не близкий.
Караван Юань Кайши добрался до окраин Макао к концу второго дня пути. Исчезновение Тондлона ввергло главаря банды в дурное расположение духа. На первом же привале ловкий малый легко уговорил Юаня отпустить его на пару часов прочесать крестьянские дворы в поисках цыплят или какой-нибудь другой еды. С тех пор о Тондлоне не было ни слуху ни духу. Предположение одного из собратьев, что Тондлона могли застукать на воровстве и он теперь или казнен, или в тюрьме, показалось Юаню малоубедительным.
– Навряд ли, – с сомнением проворчал он. – Тондлон слишком хитер, чтобы попасться в лапы какому-нибудь деревенскому растяпе. Нет, этот сукин сын предал наше святое дело! – Он сузил глаза: – Но почему? И ради чего он примкнул к нам несколько дней назад?
– Может быть, он какой-нибудь тайный агент?
– Тогда он вполне мог приготовить нам ловушку. Вдруг в Макао нас ждет целый полк императорских солдат? – Юань бросил взгляд в сторону шатра, куда он поместил Андрию. – От этой девицы на милю разит бедой. Может быть, нам плюнуть на все это дело, отпустить ее на все четыре стороны да и вернуться в главный лагерь?
Голоса разделились поровну, и в конце концов Юань решил не отказываться от задуманного.
– У Тондлона не было времени предупредить губернатора. Вдобавок отправка солдат в Макао – муторное дело, за пару часов людей не соберешь. А еще нужен приказ…
В голове у него занозой сидела мысль о деньгах, которые он сможет выручить за девку. Нет, она должна оставаться живой и здоровой, решил Юань.
Оказавшись в Макао, Андрия явно воспрянула духом. Надежды всколыхнулись в ней с новой силой. Посреди сутолоки и суматохи города, битком набитого представителями всех племен и народов, она уже не чувствовала себя брошенной на произвол судьбы. Наверняка здесь есть кто-то, кто сумеет прийти ей на помощь. Тем не менее самые большие надежды она возлагала на Тондлона. Когда он внезапно покинул лагерь и не вернулся, Андрия поняла, что китаец решил попытаться спасти ее.
Но радостное ожидание мигом испарилось, когда они оказались в той части Макао, где находился невольничий рынок. Королем порока в Макао был смуглый жирный португалец Паоло Мендес. Его резиденция представляла собой настоящий оазис европейской роскоши посреди пустыни нищеты и разврата.
Когда двое вооруженных до зубов громил провели Юаня и Андрию в кабинет Мендеса, тот поднялся из-за необъятного стола тикового дерева и не спеша подошел к девушке, оглядывая ее со всех сторон. Его расплывшееся тело было облачено в английский твидовый костюм для верховой езды.
По-китайски Мендес говорил свободно, правда, с сильным акцентом.
– Признаюсь, господин Юань, вы отнюдь не преувеличивали, когда говорили мне, что это бриллиант редкой красоты. Я полон желания приобрести его в свою собственность.
– Если цена меня устроит, можете делать с ней все, что вам заблагорассудится, – пожал плечами Юань.
– Дорогая моя, – обратился португалец к Андрии, – не будете ли вы столь любезны освободиться от этой мешковатой одежды, дабы я мог увидеть ваше тело?
– Ни за что! – ледяным тоном твердо ответила Андрия.
– Делай, как он велит! – рявкнул Юань и угрожающе шагнул вперед. – Или я помогу тебе!
Поняв, что сопротивляться бесполезно, Андрия смирилась и начала медленно раздеваться. Оставшись совершенно обнаженной, девушка гордо выпрямилась. Она не съежилась от стыда, а напротив, расправила плечи и, высоко подняв голову, с нескрываемым отвращением и презрением посмотрела в лицо гнусному толстяку.
Мендес, поглаживая густую бороду и попыхивая вонючей сигарой, дважды обошел вокруг Андрии, все время кивая головой.
Девушка вздрогнула, когда он ущипнул ее за ягодицу.
– Чудесно, задница что надо – круглая и крепенькая.
Мендес медленно погладил ладонью ее живот. С великим трудом Андрия сохранила видимость полного безразличия к происходящему.
– Гладенький, прямо бархат. Богиня, истинное слово – богиня!
Просунув руки ей под мышки, португалец плотно обхватил груди девушки и несколько раз легонько сжал.
– Спелые и сочные плоды. Хранят нектар богов, который еще никто не пробовал. Хорошо, можешь одеться. Утром мы облачим тебя в такой наряд, что от одного вида твоих прелестей покупатели потеряют голову. – Он повернулся к громилам: – Отведите ее в «конюшню» и заприте там до утра.
Мендес и Юань начали торговаться о цене, за которую главарь бандитов готов уступить свою пленницу, когда Андрию грубо вытолкнули за дверь и повели куда-то по темному коридору.
«Конюшня» оказалась длиннющим бараком с окнами, забранными толстыми решетками, и циновками вдоль стен. В дальнем конце располагались четыре отхожих места. Андрия ожидала гораздо худшего. Дом располагался недалеко от гавани, и в воздухе чувствовался соленый запах моря.
Среди шестнадцати молодых женщин Андрия в свои пятнадцать лет оказалась самой молодой. Самой старшей было тридцать пять лет. Большинство женщин были одеты в поношенные штаны и кофты, которые обычно носят крестьяне.
Ли Су, самая старшая, выказала Андрии искреннее сочувствие, и та сразу полюбила ее.
– Ты такая молодая и такая красивая. Что за несчастье привело тебя к столь горькой участи?
Когда Андрия поведала ей о своих бедах, женщина прониклась еще большим сочувствием:
– Так тебя украли из миссии? Да поможет тебе Господь, девочка! – Ли Су истово перекрестилась и, заметив неприкрытое изумление Андрии, объяснила: – Много лет назад я была служанкой в семье одного миссионера и крестилась.
– Я тоже крещеная, – с осторожностью призналась Андрия. – Но их Бог оказался таким же равнодушным к людским бедам, как и дикарские божки, которых умоляют о милости невежественные крестьяне.
– Надеюсь, мы останемся вместе, и тогда я буду присматривать за тобой, как старая тетушка.
– Да ты совсем не старая, Ли Су! – рассмеялась Андрия. – Но мне тоже хочется, чтобы мы больше не расставались.
– Если нас отправят в Америку, я оставлю себе только первую половину имени – просто Ли. Звучит совсем по-европейски, правда?
– Очень похоже.
Ли была небольшого роста, полненькая и довольно привлекательная женщина, с лицом чистокровной китаянки. Волосы у нее были длинные, черные и блестящие. Пожалуй, только зубы портили ее – слишком редкие, пожелтевшие и кривоватые. Ли Су отличалась живым умом и наблюдательностью, а по-английски говорила так же свободно, как и Андрия.
Несколько минут Ли молчала в глубокой задумчивости. Потом, как бы очнувшись, повернулась к новой подруге:
– Мне кажется, я придумала, как сделать так, чтобы нас продали вместе.
– Как, говори! – заинтересованно встрепенулась Андрия.
– Несмотря на твою неприкрытую лесть, я действительно могу сойти за твою тетю. Да что там – даже за мать!
– Честно говоря, я не поняла.
– Этот боров Мендес будет выжимать из покупателей все возможное. За лишний цент он готов удавиться.
– Ну и что из этого?
– А я предложу ему выставить нас на продажу в паре, как мать и дочь. Только представь – мать и дочка-девственница. Теперь поняла?
До Андрии наконец дошло. Во всем этом было некое скрытое искушение, рассчитанное на развратность белого работорговца.
– А еще важнее то, – продолжила Ли Су, – что, продав нас вместе, Мендес сорвет намного больший куш, чем если бы он продавал поодиночке. Тем более что такая старая кошелка, как я, принесет ему жалкие гроши.
– Звучит многообещающе, что и говорить. Но как мы скажем ему об этом?
– Я не смогу, но тебя он наверняка выслушает. Ты его самый дорогой товар. Требуй с ним встречи до начала завтрашних торгов.
Позднее, когда они бок о бок лежали на рваных циновках, Андрия спросила у своей подруги:
– Ли, а как ты-то оказалась в «конюшне» у Мендеса?
– Мой отец проигрался в кости в одном из игорных домов Мендеса. У него осталась только я, и Мендес списал ему долги в обмен на меня. – Ли говорила об этом так, будто делилась с Андрией малоинтересной сплетней. – Да многие здесь расскажут тебе похожие истории. Одну продал Мендесу собственный муж. Да, в Макао никогда не будет недостатка в живом товаре. Людям слишком трудно живется.
Эту ночь Андрия спала плохо, все время просыпаясь от стонов и сдавленных рыданий несчастных женщин. Время от времени кто-то истошно кричал от ночных кошмаров. Андрии все же удалось на какое-то время задремать, и ей приснился Люк. Он лежал в грязи, лицом вниз, и рубашка на спине была черной от крови. С громким криком: «Нет, Господи, нет!» – девушка в ужасе проснулась и села на циновке.
Что-то в этом сне было такое, чего ей, как она ни старалась, никак не удавалось ухватить. Неясная мысль крутилась в голове, но всякий раз, как капелька ртути, ускользала от нее. Промучившись несколько часов, Андрия наконец с облегчением увидела, что окна начали потихоньку сереть. Наконец настал рассвет. Впереди их ждали торги.
Со скрипом распахнулась дверь. Вошел охранник и внес две бадьи. Следом появился второй – с подносом, заполненным деревянными плошками и палочками для еды. В бадьях оказалось клейкое пресное варево из риса, а в плошках – тепловатый жидкий чай. Андрия отдала свою долю изможденной, непрерывно кашляющей молодой женщине и решительно подошла к охранникам:
– Я хочу поговорить с господином Мендесом.
– А отчего не с самим императором? – насмешливо поинтересовался охранник.
– Мендесу не понравится, если ты не передашь ему мою просьбу. Я знаю, как он может получить двойную цену вон за ту женщину. – И Андрия показала пальцем на Ли.
– Чего? За эту жирную чушку? – расхохотался охранник, но быстро посерьезнел. Там, где речь идет о больших деньгах, не стоит беспечно отмахиваться от любого предложения. – Ладно, мы ему скажем, но не надейся получить ответ.
Через полчаса в барак заявился сам Мендес в зеленом длиннополом сюртуке, клетчатых брюках и ярком аскотском галстуке с широкими, как у шарфа, концами. Он окликнул Андрию через решетчатое окошко в двери:
– Что ты хотела мне сказать? Только поживее. До торгов осталось всего десять минут.
Девушка подошла и вполголоса рассказала ему о придуманном Ли плане.
Мендес в раздумье погладил бороду.
– Так-так… Неплохо, очень неплохо… Мать и ее юная дочь… Да, пожалуй, мне это нравится. Хорошо, я подумаю. А теперь переодевайся. Вот твое новое платье.
Охранник открыл дверь и внес плетеную корзинку с выглаженной одеждой. Мендес в отличие от большинства торговцев живым товаром настаивал, чтобы его девушки выставлялись на торги чистыми и опрятными. Они приносили ему намного больше денег, чем немытые оборванки, которых выставляли другие.
Для Андрии было приготовлено нечто особенное – изящный замшевый жилет, который шнуровался впереди, и полупрозрачные шаровары, туго обхватывающие щиколотки.
– У меня вид, как у наложницы из гарема турецкого султана! – проворчала Андрия, закончив одеваться.
– А я чувствую себя необыкновенно величественной, – сказала Ли, принимая царственную позу. Широкое платье из алого шелка укутывало женщину с головы до ног и скрадывало ее полноту.
Дверь неожиданно распахнулась, и в барак ввалились охранники:
– Эй, шлюхи, а ну шевелись! Пора на торги!
Их всех, как скотину, согнали во внутренний двор, где уже толпились покупатели. Женщин выстроили вдоль кирпичной стены и приказали ждать своей очереди. В центре двора возвышался деревянный помост. На нем, как поняла Андрия, и будет выставляться живой товар. Тем временем покупатели оглядывали их с ног до головы и делали пометки в записных книжках или на клочках бумаги. Андрия удостоилась особого внимания. Один незнакомец в форме офицера торгового флота – капитан корабля, решила Андрия, заметив золотые нашивки на кителе и фуражке, – глаз от нее не мог отвести. Был он смугл и темноволос, с резкими чертами лица – скорее всего итальянец или француз.
Торги шли на удивление бойко, и очень скоро у стены остались только Андрия и Ли Су. Мендес загодя придумал такой расклад, чтобы разжечь интерес покупателей.
– Как видите, я приберег свой лучший товар к самому концу. Предлагается единственная в своем роде сделка. Мать и дочь выставляются на торги вместе.
По толпе прокатился удивленный гул одобрения.
– Но о самом ценном я еще не сказал. – Мендес театрально воздел руки, требуя внимания. Он сделал умелую паузу и окинул алчным взглядом обступивших помост покупателей: – Девушка – девственница!
В ответ на его заявление толпа разразилась хохотом и градом насмешек:
– Девственница, как же, держи карман шире! Мендес, это слишком даже для тебя!
– Ба, на сто миль вокруг Макао днем с огнем не найдешь ни одной девственницы! За кого ты нас держишь?
Торговец сделал умиротворяющий жест:
– Друзья, клянусь душой моей горячо любимой усопшей матери, что эта девушка – девственница! С самого рождения и до последнего времени она жила в женском монастыре. – Монастырь звучал еще лучше, чем миссия. – Вела целомудренную и уединенную жизнь истинной святой. Когда вы ее купите, отведите к доктору, и, если тот опровергнет меня, даю слово – я верну все деньги до последней монеты!
Все внимание теперь обратилось на Андрию.
– Красавица, он не врет?
– Ты на самом деле целенькая?
– А мать что скажет? Твоя дочка и вправду девица?
Ли обняла Андрию, прижала к себе и с упреком бросила в толпу:
– Она чиста, как снег на вершинах Тибета! Ни один мужчина не притрагивался к ее красоте!
И хотя кое-кто еще сомневался, большинство поверили Мендесу и Ли. Торги начались.
– Предлагаю тысячу за обеих! – выкрикнул кто-то.
Мендес открыто расхохотался:
– Бери свою мелочь и отправляйся домой, дружище. Оставь серьезные дела мужчинам, сынок.
– Две тысячи!
Цена удваивалась, утраивалась и продолжала расти. Андрия и Ли явно произвели большое впечатление.
Все это время смуглолицый капитан, скрестив руки на груди, молча стоял в задних рядах. С его губ не сходила высокомерная улыбка. Участия в торгах он не принимал.
Тем временем Мендес перешел к заключительной части торгов:
– Есть еще предложения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Юань собирается продать Андрию белым торговцам живым товаром?! – задохнулся от ярости Люк. – Да как ты допустил такое?!
– У меня не было выбора. Или ехать на невольничий рынок в Макао, или отдать девушку в наложницы Юаню. Последнее она бы просто не перенесла. А так по крайней мере у нее есть надежда. Я дал ей время, которого так не хватало. За эти дни всякое может случиться.
Люк соскочил с кровати и начал торопливо одеваться.
– Пошли, мы их сейчас догоним и освободим Андрию!
– Против них у нас нет никаких шансов.
– Хорошо, а власти в Макао? Уж они-то вмешаются в это дело?
– Власти в Макао! – тихо рассмеялся Тондлон. – Да они все такие же негодяи, как Юань и его головорезы, разве что ходят в мундирах. Им щедро платят за то, чтобы они закрывали глаза на творящиеся вокруг преступления. А самые большие взятки дают как раз работорговцы.
– Ладно, но ведь мы не можем сидеть сложа руки, правда? Я еду в Макао, а ты сам решай. Если откажешься, я не обижусь.
– Я еду с вами. У меня нет выбора.
– О чем это ты?
– Я спас вам жизнь и по китайским традициям тем самым принял на себя обязательство охранять дарованную вам жизнь до тех пор, пока вы не угаснете по естественной причине.
Люк, несмотря на душевную боль, не смог удержаться от улыбки. Он взял Тондлона за руку и положил другую руку ему на плечо.
– Знаешь, Большая Репа, у меня никогда не было и не будет такого верного друга, как ты, – проговорил он и нахмурился. – В Макао тебе надо будет держаться подальше от Юаня. Как только он прознает, что ты сбежал, то без труда догадается о твоем предательстве, и первое, о чем он подумает, – что ты вернулся в миссию. Они глаз не сомкнут ни днем, ни ночью, сторожа Андрию. Только попадись им на глаза – застрелят в мгновение ока. Можешь не сомневаться, пуль на тебя они жалеть не будут.
– Нам обоим страшно повезло, что никто из них не заметил нашу маленькую хитрость, – серьезно кивнул головой Тондлон.
– Маленькую? Друг мой, это было самым великим событием в моей судьбе – мне вернули жизнь! – возразил Люк и застегнул последнюю пуговицу на рубашке. – Я готов.
Перед уходом они разбудили брата Соула и сестру Рут и уведомили их, что отправляются в Макао и попытаются спасти Андрию. Обитатели миссии очень переживали, а сестра Рут даже расплакалась при мысли о том, что Андрию могут продать в неволю.
– Моя родная девочка, она стала для меня, как дочка. Господи, да лучше умереть, чем оказаться оскверненной таким ужасным образом!
Люк ободряюще обнял плачущую женщину:
– Не убивайтесь так, сестра. Я обещаю вам, что Андрия никогда не будет осквернена. Мы найдем способ спасти ее. А теперь нам пора. До Макао путь не близкий.
Караван Юань Кайши добрался до окраин Макао к концу второго дня пути. Исчезновение Тондлона ввергло главаря банды в дурное расположение духа. На первом же привале ловкий малый легко уговорил Юаня отпустить его на пару часов прочесать крестьянские дворы в поисках цыплят или какой-нибудь другой еды. С тех пор о Тондлоне не было ни слуху ни духу. Предположение одного из собратьев, что Тондлона могли застукать на воровстве и он теперь или казнен, или в тюрьме, показалось Юаню малоубедительным.
– Навряд ли, – с сомнением проворчал он. – Тондлон слишком хитер, чтобы попасться в лапы какому-нибудь деревенскому растяпе. Нет, этот сукин сын предал наше святое дело! – Он сузил глаза: – Но почему? И ради чего он примкнул к нам несколько дней назад?
– Может быть, он какой-нибудь тайный агент?
– Тогда он вполне мог приготовить нам ловушку. Вдруг в Макао нас ждет целый полк императорских солдат? – Юань бросил взгляд в сторону шатра, куда он поместил Андрию. – От этой девицы на милю разит бедой. Может быть, нам плюнуть на все это дело, отпустить ее на все четыре стороны да и вернуться в главный лагерь?
Голоса разделились поровну, и в конце концов Юань решил не отказываться от задуманного.
– У Тондлона не было времени предупредить губернатора. Вдобавок отправка солдат в Макао – муторное дело, за пару часов людей не соберешь. А еще нужен приказ…
В голове у него занозой сидела мысль о деньгах, которые он сможет выручить за девку. Нет, она должна оставаться живой и здоровой, решил Юань.
Оказавшись в Макао, Андрия явно воспрянула духом. Надежды всколыхнулись в ней с новой силой. Посреди сутолоки и суматохи города, битком набитого представителями всех племен и народов, она уже не чувствовала себя брошенной на произвол судьбы. Наверняка здесь есть кто-то, кто сумеет прийти ей на помощь. Тем не менее самые большие надежды она возлагала на Тондлона. Когда он внезапно покинул лагерь и не вернулся, Андрия поняла, что китаец решил попытаться спасти ее.
Но радостное ожидание мигом испарилось, когда они оказались в той части Макао, где находился невольничий рынок. Королем порока в Макао был смуглый жирный португалец Паоло Мендес. Его резиденция представляла собой настоящий оазис европейской роскоши посреди пустыни нищеты и разврата.
Когда двое вооруженных до зубов громил провели Юаня и Андрию в кабинет Мендеса, тот поднялся из-за необъятного стола тикового дерева и не спеша подошел к девушке, оглядывая ее со всех сторон. Его расплывшееся тело было облачено в английский твидовый костюм для верховой езды.
По-китайски Мендес говорил свободно, правда, с сильным акцентом.
– Признаюсь, господин Юань, вы отнюдь не преувеличивали, когда говорили мне, что это бриллиант редкой красоты. Я полон желания приобрести его в свою собственность.
– Если цена меня устроит, можете делать с ней все, что вам заблагорассудится, – пожал плечами Юань.
– Дорогая моя, – обратился португалец к Андрии, – не будете ли вы столь любезны освободиться от этой мешковатой одежды, дабы я мог увидеть ваше тело?
– Ни за что! – ледяным тоном твердо ответила Андрия.
– Делай, как он велит! – рявкнул Юань и угрожающе шагнул вперед. – Или я помогу тебе!
Поняв, что сопротивляться бесполезно, Андрия смирилась и начала медленно раздеваться. Оставшись совершенно обнаженной, девушка гордо выпрямилась. Она не съежилась от стыда, а напротив, расправила плечи и, высоко подняв голову, с нескрываемым отвращением и презрением посмотрела в лицо гнусному толстяку.
Мендес, поглаживая густую бороду и попыхивая вонючей сигарой, дважды обошел вокруг Андрии, все время кивая головой.
Девушка вздрогнула, когда он ущипнул ее за ягодицу.
– Чудесно, задница что надо – круглая и крепенькая.
Мендес медленно погладил ладонью ее живот. С великим трудом Андрия сохранила видимость полного безразличия к происходящему.
– Гладенький, прямо бархат. Богиня, истинное слово – богиня!
Просунув руки ей под мышки, португалец плотно обхватил груди девушки и несколько раз легонько сжал.
– Спелые и сочные плоды. Хранят нектар богов, который еще никто не пробовал. Хорошо, можешь одеться. Утром мы облачим тебя в такой наряд, что от одного вида твоих прелестей покупатели потеряют голову. – Он повернулся к громилам: – Отведите ее в «конюшню» и заприте там до утра.
Мендес и Юань начали торговаться о цене, за которую главарь бандитов готов уступить свою пленницу, когда Андрию грубо вытолкнули за дверь и повели куда-то по темному коридору.
«Конюшня» оказалась длиннющим бараком с окнами, забранными толстыми решетками, и циновками вдоль стен. В дальнем конце располагались четыре отхожих места. Андрия ожидала гораздо худшего. Дом располагался недалеко от гавани, и в воздухе чувствовался соленый запах моря.
Среди шестнадцати молодых женщин Андрия в свои пятнадцать лет оказалась самой молодой. Самой старшей было тридцать пять лет. Большинство женщин были одеты в поношенные штаны и кофты, которые обычно носят крестьяне.
Ли Су, самая старшая, выказала Андрии искреннее сочувствие, и та сразу полюбила ее.
– Ты такая молодая и такая красивая. Что за несчастье привело тебя к столь горькой участи?
Когда Андрия поведала ей о своих бедах, женщина прониклась еще большим сочувствием:
– Так тебя украли из миссии? Да поможет тебе Господь, девочка! – Ли Су истово перекрестилась и, заметив неприкрытое изумление Андрии, объяснила: – Много лет назад я была служанкой в семье одного миссионера и крестилась.
– Я тоже крещеная, – с осторожностью призналась Андрия. – Но их Бог оказался таким же равнодушным к людским бедам, как и дикарские божки, которых умоляют о милости невежественные крестьяне.
– Надеюсь, мы останемся вместе, и тогда я буду присматривать за тобой, как старая тетушка.
– Да ты совсем не старая, Ли Су! – рассмеялась Андрия. – Но мне тоже хочется, чтобы мы больше не расставались.
– Если нас отправят в Америку, я оставлю себе только первую половину имени – просто Ли. Звучит совсем по-европейски, правда?
– Очень похоже.
Ли была небольшого роста, полненькая и довольно привлекательная женщина, с лицом чистокровной китаянки. Волосы у нее были длинные, черные и блестящие. Пожалуй, только зубы портили ее – слишком редкие, пожелтевшие и кривоватые. Ли Су отличалась живым умом и наблюдательностью, а по-английски говорила так же свободно, как и Андрия.
Несколько минут Ли молчала в глубокой задумчивости. Потом, как бы очнувшись, повернулась к новой подруге:
– Мне кажется, я придумала, как сделать так, чтобы нас продали вместе.
– Как, говори! – заинтересованно встрепенулась Андрия.
– Несмотря на твою неприкрытую лесть, я действительно могу сойти за твою тетю. Да что там – даже за мать!
– Честно говоря, я не поняла.
– Этот боров Мендес будет выжимать из покупателей все возможное. За лишний цент он готов удавиться.
– Ну и что из этого?
– А я предложу ему выставить нас на продажу в паре, как мать и дочь. Только представь – мать и дочка-девственница. Теперь поняла?
До Андрии наконец дошло. Во всем этом было некое скрытое искушение, рассчитанное на развратность белого работорговца.
– А еще важнее то, – продолжила Ли Су, – что, продав нас вместе, Мендес сорвет намного больший куш, чем если бы он продавал поодиночке. Тем более что такая старая кошелка, как я, принесет ему жалкие гроши.
– Звучит многообещающе, что и говорить. Но как мы скажем ему об этом?
– Я не смогу, но тебя он наверняка выслушает. Ты его самый дорогой товар. Требуй с ним встречи до начала завтрашних торгов.
Позднее, когда они бок о бок лежали на рваных циновках, Андрия спросила у своей подруги:
– Ли, а как ты-то оказалась в «конюшне» у Мендеса?
– Мой отец проигрался в кости в одном из игорных домов Мендеса. У него осталась только я, и Мендес списал ему долги в обмен на меня. – Ли говорила об этом так, будто делилась с Андрией малоинтересной сплетней. – Да многие здесь расскажут тебе похожие истории. Одну продал Мендесу собственный муж. Да, в Макао никогда не будет недостатка в живом товаре. Людям слишком трудно живется.
Эту ночь Андрия спала плохо, все время просыпаясь от стонов и сдавленных рыданий несчастных женщин. Время от времени кто-то истошно кричал от ночных кошмаров. Андрии все же удалось на какое-то время задремать, и ей приснился Люк. Он лежал в грязи, лицом вниз, и рубашка на спине была черной от крови. С громким криком: «Нет, Господи, нет!» – девушка в ужасе проснулась и села на циновке.
Что-то в этом сне было такое, чего ей, как она ни старалась, никак не удавалось ухватить. Неясная мысль крутилась в голове, но всякий раз, как капелька ртути, ускользала от нее. Промучившись несколько часов, Андрия наконец с облегчением увидела, что окна начали потихоньку сереть. Наконец настал рассвет. Впереди их ждали торги.
Со скрипом распахнулась дверь. Вошел охранник и внес две бадьи. Следом появился второй – с подносом, заполненным деревянными плошками и палочками для еды. В бадьях оказалось клейкое пресное варево из риса, а в плошках – тепловатый жидкий чай. Андрия отдала свою долю изможденной, непрерывно кашляющей молодой женщине и решительно подошла к охранникам:
– Я хочу поговорить с господином Мендесом.
– А отчего не с самим императором? – насмешливо поинтересовался охранник.
– Мендесу не понравится, если ты не передашь ему мою просьбу. Я знаю, как он может получить двойную цену вон за ту женщину. – И Андрия показала пальцем на Ли.
– Чего? За эту жирную чушку? – расхохотался охранник, но быстро посерьезнел. Там, где речь идет о больших деньгах, не стоит беспечно отмахиваться от любого предложения. – Ладно, мы ему скажем, но не надейся получить ответ.
Через полчаса в барак заявился сам Мендес в зеленом длиннополом сюртуке, клетчатых брюках и ярком аскотском галстуке с широкими, как у шарфа, концами. Он окликнул Андрию через решетчатое окошко в двери:
– Что ты хотела мне сказать? Только поживее. До торгов осталось всего десять минут.
Девушка подошла и вполголоса рассказала ему о придуманном Ли плане.
Мендес в раздумье погладил бороду.
– Так-так… Неплохо, очень неплохо… Мать и ее юная дочь… Да, пожалуй, мне это нравится. Хорошо, я подумаю. А теперь переодевайся. Вот твое новое платье.
Охранник открыл дверь и внес плетеную корзинку с выглаженной одеждой. Мендес в отличие от большинства торговцев живым товаром настаивал, чтобы его девушки выставлялись на торги чистыми и опрятными. Они приносили ему намного больше денег, чем немытые оборванки, которых выставляли другие.
Для Андрии было приготовлено нечто особенное – изящный замшевый жилет, который шнуровался впереди, и полупрозрачные шаровары, туго обхватывающие щиколотки.
– У меня вид, как у наложницы из гарема турецкого султана! – проворчала Андрия, закончив одеваться.
– А я чувствую себя необыкновенно величественной, – сказала Ли, принимая царственную позу. Широкое платье из алого шелка укутывало женщину с головы до ног и скрадывало ее полноту.
Дверь неожиданно распахнулась, и в барак ввалились охранники:
– Эй, шлюхи, а ну шевелись! Пора на торги!
Их всех, как скотину, согнали во внутренний двор, где уже толпились покупатели. Женщин выстроили вдоль кирпичной стены и приказали ждать своей очереди. В центре двора возвышался деревянный помост. На нем, как поняла Андрия, и будет выставляться живой товар. Тем временем покупатели оглядывали их с ног до головы и делали пометки в записных книжках или на клочках бумаги. Андрия удостоилась особого внимания. Один незнакомец в форме офицера торгового флота – капитан корабля, решила Андрия, заметив золотые нашивки на кителе и фуражке, – глаз от нее не мог отвести. Был он смугл и темноволос, с резкими чертами лица – скорее всего итальянец или француз.
Торги шли на удивление бойко, и очень скоро у стены остались только Андрия и Ли Су. Мендес загодя придумал такой расклад, чтобы разжечь интерес покупателей.
– Как видите, я приберег свой лучший товар к самому концу. Предлагается единственная в своем роде сделка. Мать и дочь выставляются на торги вместе.
По толпе прокатился удивленный гул одобрения.
– Но о самом ценном я еще не сказал. – Мендес театрально воздел руки, требуя внимания. Он сделал умелую паузу и окинул алчным взглядом обступивших помост покупателей: – Девушка – девственница!
В ответ на его заявление толпа разразилась хохотом и градом насмешек:
– Девственница, как же, держи карман шире! Мендес, это слишком даже для тебя!
– Ба, на сто миль вокруг Макао днем с огнем не найдешь ни одной девственницы! За кого ты нас держишь?
Торговец сделал умиротворяющий жест:
– Друзья, клянусь душой моей горячо любимой усопшей матери, что эта девушка – девственница! С самого рождения и до последнего времени она жила в женском монастыре. – Монастырь звучал еще лучше, чем миссия. – Вела целомудренную и уединенную жизнь истинной святой. Когда вы ее купите, отведите к доктору, и, если тот опровергнет меня, даю слово – я верну все деньги до последней монеты!
Все внимание теперь обратилось на Андрию.
– Красавица, он не врет?
– Ты на самом деле целенькая?
– А мать что скажет? Твоя дочка и вправду девица?
Ли обняла Андрию, прижала к себе и с упреком бросила в толпу:
– Она чиста, как снег на вершинах Тибета! Ни один мужчина не притрагивался к ее красоте!
И хотя кое-кто еще сомневался, большинство поверили Мендесу и Ли. Торги начались.
– Предлагаю тысячу за обеих! – выкрикнул кто-то.
Мендес открыто расхохотался:
– Бери свою мелочь и отправляйся домой, дружище. Оставь серьезные дела мужчинам, сынок.
– Две тысячи!
Цена удваивалась, утраивалась и продолжала расти. Андрия и Ли явно произвели большое впечатление.
Все это время смуглолицый капитан, скрестив руки на груди, молча стоял в задних рядах. С его губ не сходила высокомерная улыбка. Участия в торгах он не принимал.
Тем временем Мендес перешел к заключительной части торгов:
– Есть еще предложения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34