Капитан Болл допил остатки своего традиционного вечернего бренди и взглянул на карманные часы.
– Восемь, Бринкер. Поднимусь в рубку, подниму боевой дух рулевого.
– Слушаюсь, сэр. Я сменю вас на мостике через два часа. Тогда начинается и моя вахта.
Капитан извинился, поднялся из-за стола и нежно поцеловал жену в затылок:
– Можешь не дожидаться меня, дорогая.
Миссис Болл встретилась взглядом с Люком. В глазах женщины заплясали веселые огоньки.
– Как скажешь, Гендрик. Честно говоря, только и думаю, как бы поскорее добраться до постели.
Джон придушенно хохотнул в салфетку и легонько толкнул Люка под столом коленом.
Вслед за капитаном столовую покинули Фарбен и Бринкер, оставив Хильду Болл, Люка и Джона допивать вечерний кофе. К изумлению мужчин, Хильда достала из сумочки жестяную коробочку с французскими сигаретами и предложила им закурить.
Оба вежливо отказались.
– Мы, мормоны, не верим в полезность табака, алкогольных напитков или каких-нибудь искусственных возбуждающих средств. Мне не следовало бы пить и кофе, но я пока еще не столь благочестив, – объяснил Люк.
– И какого же рода возбуждающие средства признает ваше святейшество? – насмешливо подчеркнув церковный титул, спросила жена капитана.
– Я не церковник, миссис Болл, – вспыхнул Люк. – В нашей церкви Иисуса Христа Святых Последних Дней нет клира. Каждый мальчик по достижении двенадцати лет посвящается в духовный сан, чтобы принимать участие в церковной службе. От него ждут добросовестного исполнения того, что ему поручат старшие, дабы наилучшим образом послужить ближнему своему.
– А мормонские женщины? Они-то каким образом служат человечеству? – с озорством спросила она.
– Мормонские женщины служат учительницами, посещают одиноких, больных и стариков, помогают своим мужьям в их миссионерской работе.
– А сколько у вас жен, мистер Каллаган? Если судить по вашему виду, никак не меньше четырех или пяти.
Джон не выдержал и расхохотался. Он вскочил на ноги и, давясь от смеха, со словами «Простите, меня что-то тошнит, пойду прилягу» пулей вылетел за дверь.
Хильда с кислой улыбкой посмотрела ему вслед:
– Похоже, приступ морской болезни мистера Йе – только предлог. Могу поклясться, что он смеялся.
– Да, надо мной, – сконфуженно признал Люк. – Пять жен! Ничего себе, пять жен! Да мне одной не вынести!
– Бедняжка! – Она прикурила сигарету от горевшей на столе свечи.
– Знаете, мадам, мормонов совершенно напрасно осуждают за многоженство. Его корни – в религиозных убеждениях, а не в сластолюбии.
Она слегка приподняла тонкие брови:
– Это разочаровывает. Значит, все это время я ошибалась, думая, что мормоны обладают повышенной чувственностью. На самом деле это просто вознаграждение за ваше суровое воздержание во всем остальном. – Она вздохнула. – Было очень приятно поболтать с вами, мистер Каллаган. Могу я называть вас Люк? В конце концов эту пару недель нам предстоит провести в обществе друг друга.
– Конечно! О чем речь, миссис Болл.
– Хильда. – Она понизила голос и, слегка сузив глаза, бросила на него страстный взгляд. – Не возражаете, если мы продолжим нашу беседу в моей каюте? Мне что-то не по себе.
– С превеликим удовольствием. – Люк встал и обошел вокруг стола, чтобы помочь ей отодвинуть стул.
Она обернулась и с улыбкой поблагодарила:
– Спасибо, Люк. Вы так галантны!
«А ты, моя дорогая, распутная дамочка. Таких отец обычно называл приманкой для пиписьки! И в своем усердии ты весьма преуспела», – подумал Люк.
На Хильде было платье из клетчатой тафты, драпированное так, чтобы была видна розовая нижняя юбка. Он обратил внимание и на то, что Хильде Болл не требовалось никаких специальных приспособлений вроде турнюра или ватной накладки, чтобы подчеркнуть прехорошенький задик.
Готовясь выйти на палубу, Хильда закутала плечи в кашемировую шаль. Люку потребовалась вся его недюжинная сила, чтобы открыть дверь. Ветер крепчал, и корабль тяжело переваливался с одной огромной волны на другую. Еще днем матросы натянули вдоль палубы спасательные тросы, чтобы пассажиры и члены команды могли ходить, не боясь оказаться за бортом.
– Держитесь крепко, оплошность может стоить вам жизни! – предупредил Люк, когда они с опаской шагнули в бушующий шторм. После первого же шага всякий разговор был бесполезен. Даже самый громкий крик тонул в реве урагана и грохоте разбивающихся о корпус судна волн.
В этот момент на «Роттердам» обрушилась самая настоящая водяная гора. Корабль беспомощно нырнул носом вниз. Люка и Хильду яростный поток накрыл с головой и потащил по палубе.
Юноша успел подхватить женщину и изо всех сил ухватился руками за трос, стараясь закрыть ее от буйства стихии своим телом.
Так, тесно прижавшись друг к другу, они и стояли, дожидаясь, когда неистовые порывы ветра немного стихнут. Наконец, воспользовавшись временным затишьем, они, держась за трос, со всей возможной скоростью двинулись к ближайшему трапу, что вел в капитанскую каюту на юте. Не успели они добраться до каюты, как на судно с грохотом обрушилась еще одна водяная гора. Потоки воды с неимоверной силой бросили Хильду и Люка на дверь, та с треском распахнулась, и они влетели в каюту. Вцепившись друг в друга, они покатились по залитому водой дощатому полу к большой латунной кровати, на которую их и забросил удар новой волны.
Наполовину оглушенные, они молча лежали в непроглядной темноте. Люк попытался на ощупь отыскать что-нибудь, за что можно было бы ухватиться. И наткнулся на упругую плоть, горячую и трепетную, несмотря на ледяной душ и пронизывающий до костей ветер. Люк вдруг понял, что его рука лежит на бедре Хильды Болл.
– Боже мой! – отпрянул он, успев тем не менее кончиками пальцев почувствовать незримый любовный жар, который пронзил его как удар электрического тока.
Совсем рядом с его ухом раздался ее тихий гортанный смех. Потом она с придыханием попросила:
– Закрой дверь, пока каюту совсем не залило.
Люк слез с кровати и на четвереньках пополз по ходившему ходуном полу к тускло светящемуся прямоугольнику дверного проема, прикрыв глаза от ветра, немилосердно бросавшего в лицо морскую пену и брызги. С трудом встав на колени, он всем телом навалился на дверь, которая вовсе не желала закрываться. Отчаянным рывком ему наконец удалось ее захлопнуть и закрыть на задвижку. С тяжелым вздохом Люк привалился к двери и без сил сполз на пол.
В глаза резанул яркий свет, и остатки темноты пугливо шарахнулись по углам каюты. Это Хильда опустила вниз и зажгла висевший на цепи под потолком большой латунный светильник. Потом она осторожно, обеими руками, подняла его обратно.
– Не смотри на него очень долго, – предупредила она Люка. – Может начаться морская болезнь.
Юноша понял, что она имеет в виду. Светильник, как взбесившийся маятник, мотался под потолком в такт качке корабля во всех направлениях. Люк отвел глаза, чтобы увидеть, как Хильда стягивает с себя мокрую одежду.
– Я промокла насквозь, – небрежно заметила она. – Тебе тоже лучше все с себя снять.
– Но я… а как же… – Люку вдруг стало немыслимо трудно говорить.
– А, вы о Гендрике? Да не волнуйтесь. Он сейчас слишком озабочен своим драгоценным кораблем, чтобы ему взбрело в голову заявиться сюда. – Хильда откровенно расхохоталась. – Даже если бы Гендрик догадался, что мы здесь, сильно сомневаюсь, что он покинул бы свой мостик в такую погоду. Давай, Люк, не теряй времени. Мне ужасно хочется залезть вместе с тобой под одеяло.
Наготу первой леди корабля скрывала теперь лишь прилипшая к телу тонкая нижняя сорочка персикового цвета, сквозь которую просвечивало все ее тело. Даже при таком скудном освещении Люк разглядел горделиво приподнятые груди и темный треугольник густых волос внизу живота. Хильда стянула и отбросила в сторону последнюю деталь туалета и, ловко держась на ногах, как заправский моряк, подошла к Люку.
– Какой же ты копуша! – Она протянула руки ему навстречу. – Давай держись за меня. Я привыкла к качке.
Он схватился за ее руки и с трудом поднялся. Ухватившись друг за друга, они не без труда добрались до койки и повалились на мягкий матрас.
– Это безумие! – пробормотал он, когда женщина начала расстегивать на нем рубашку.
– Если ты не расположен к любви, тогда самое простое – отправиться обратно на палубу.
– А впрочем, какого черта! – воскликнул Люк в приступе внезапного отчаяния. – Может быть, через несколько часов мы все будем кормить рыб на дне океана!
И он с рвением принялся стаскивать с себя рубашку и брюки.
– Носки, – напомнила она ему. – Я не хочу, чтобы мужчина, который будет меня любить, был в носках. Особенно в мокрых.
Люк улегся рядом с Хильдой и накрыл ее и себя тяжелым стеганым ватным одеялом. Когда он обнял ее, женщина зябко передернула плечами:
– Господи! Да ты прямо ледяной!
– Ты не лучше, – рассмеялся Люк и поцеловал ее в губы.
Потом принялся гладить ее плечи и груди. Очень быстро он почувствовал ладонью, как напряглись ее соски.
– Сейчас мы отогреемся, – выдохнула она и, обвив руками его шею, прижалась к нему всем телом.
Люк, чуть приподнявшись, легко и сразу вошел в нее.
Неистовая качка только усиливала наслаждение. Тела их сплетались самым неожиданным и соблазнительным образом.
– Нам остается только держаться друг за друга, все остальное происходит само собой, – хихикнула было Хильда, но тут корабль грузно перевалился на левый борт, и Люк с такой силой вошел в нее, что она издала протяжный стон наслаждения.
– Как будто бык на рога поднял, – прошептала Хильда.
– Я сделал тебе больно? Прости.
– Нет. Сделай так еще раз.
Он сделал, и она, лежа под ним, судорожно задвигала бедрами, извиваясь с такой страстью, что едва не сбросила с себя Люка. Ее крики, казалось, способны были заглушить рев бури за стенами каюты.
Любовников охватило безумие страсти. Шторм, воющий ветер, скрип переборок и жуткое падение корабля в водные глубины – все было забыто…
Капитан Болл стоял рядом с рулевым и вместе с только что поднявшимся на капитанский мостик первым помощником мрачно вглядывался в залитое водой окно рубки. Видно, кто-то решил, что бушующего шторма мало, и на пути «Роттердама» встала стена плотного тумана.
– Иисусе! – воскликнул Бринкер. – Ничего подобного никогда не видел!
– Не стоит так переживать, Нильс, – сказал капитан. – Мы же, слава Богу, не в Ла-Манше. На этих широтах встретиться нос к носу с другим кораблем нам не грозит. – Повернувшись к рулевому, он добавил: – Пойду к себе в каюту. Держи этот же курс, пока не пробьет шесть склянок. Потом позови меня.
Едва он произнес последнее слово, как Бринкер истошно закричал:
– Да поможет нам Бог! Смотрите!
Пропоров стену тумана, прямо на них надвигался белый призрак.
– Это корабль! – в страхе выкрикнул рулевой.
– Право руля! – приказал капитан, но матроса сковал смертельный ужас. – Что же ты, тысяча чертей, делаешь! – взревел Болл и, оттолкнув рулевого, отчаянно завертел штурвал.
Но было уже поздно. Капитан и первый помощник, застыв от ужаса, беспомощно наблюдали, как корабль неудержимо приближается к «Роттердаму».
С диким скрежетом нос чужого корабля прошел сквозь корпус голландца и, как ножом, отхватил добрую его треть вместе с носовой частью.
Сила удара была такова, что всех троих сбило с ног. В этот момент вода хлынула в машинное отделение, и докрасна раскаленные паровые котлы взорвались, довершив то, что начал незнакомый корабль.
Когда содрогания судна прекратились, Болл поднялся на ноги и опрометью бросился из рубки. На выходе он столкнулся с третьим помощником.
– Сэр, я приказал команде закрыть водонепроницаемые переборки.
– Молодец, Питер. По крайней мере это даст нам время. Готовь к спуску спасательные шлюпки.
– Сэр! – ахнул помощник, бросив взгляд на сорокафутовые волны, обрушивающиеся на смертельно раненный «Роттердам». – Вы хотите спустить шлюпки вот в это?
– Так у нас останется хоть какая-то надежда. Кроме того, выбора нет. Исполняйте свой долг, Питер. Я пойду за своей женой.
И Болл, широко расставляя ноги, зашагал к трапу, что вел на главную палубу.
«Роттердам» продолжал неумолимо заваливаться на бок, и скоро стало ясно, что корабль обречен. Еще немного, и с правого борта станет просто невозможно спустить шлюпки.
На борту гибнущего корабля находилось около двухсот пассажиров, главным образом британские офицеры с семьями, отслужившие свой срок в Индии и возвращающиеся домой, в Англию. Половина из них захлебнулись в каютах нижней палубы, когда туда неудержимым потоком хлынула вода. Оставшиеся в живых полуодетые люди на верхней палубе в панике повыскакивали из своих кают и, как безумные, бросились к шлюпкам. За места в шлюпках шла настоящая драка, мешавшая команде спустить их на воду. Изысканные манеры были забыты напрочь – корабль погружался все глубже и глубже в разверстую морскую могилу, и мужчины, побросав своих горячо любимых жен и детей, с воплями ужаса полезли по вантам вверх.
Капитан Болл добрался до своей каюты как раз в тот момент, когда из нее вылезли полуодетые Люк и Хильда.
Капитан буквально остолбенел.
– Что… что здесь происходит? Мистер Каллаган, что означает ваш вид?
– Мы просто сыграли партию в покер на раздевание, капитан, – стуча зубами от холода, ответил Люк. – Идемте! Чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше.
Застыв на месте, Болл изумленно посмотрел вслед своей жене и Люку, которые, крепко держась за руки, бежали по коридору к трапу. Затем потряс головой и бросился следом.
Когда они оказались на накренившейся палубе, глазам их открылась картина, от которой кровь стыла в жилах.
– Как на картине Босха! – осенив себя крестным знамением, пробормотала Хильда.
На корабле царило светопреставление, достойное аллегорической кисти великого голландца. Как будто ад выплеснулся на землю. Охваченные животным ужасом, пассажиры, забыв про все и вся, метались по палубе в поисках спасения, которого не было. Они казались демонами и химерами из преисподней – так страшно были перекошены их лица, утратившие человеческие черты.
Люк приложил ладони ко рту и надрывно прокричал:
– Джон! Джон Йе! Ты слышишь меня, Джон? Я должен отыскать своего друга, – объяснил он Хильде. – А тебя ждет муж.
Люк начал карабкаться по продолжающей крениться палубе, выкрикивая имя Джона. Время шло, Тондлон не откликался, и Люк все сильнее впадал в отчаяние. Сердце его чуть не выскочило из груди, когда чья-то сильная рука хлопнула его по плечу.
– От Большой Репы тебе так просто не избавиться, дружище, – спокойно произнес до боли знакомый голос.
Люк стремительно обернулся и заключил друга в объятия.
– Слава Богу! Джон, что нам делать? Может быть, залезть на ванты?
Они одновременно посмотрели вверх, на застывшие фигуры, намертво вцепившиеся в мачты, реи и оснастку.
– Нет, – коротко ответил Джон. – Пошли. Нам нужно найти топоры или кувалды.
Люк не стал спрашивать, что задумал его китайский приятель, а просто бросился следом.
Они добрались до каюты корабельного плотника и раздобыли там два топора и тридцатифунтовую кувалду. После этого Джон потащил Каллагана к главному люку.
– Надо сбить к чертовой матери все запоры. Живей!
Подгоняемые дыханием смерти, они неимоверными усилиями – откуда только силы взялись! – в пять минут выполнили задуманное.
– А теперь что? – прокричал Люк сквозь рев ветра.
– Ложись на живот и держись вот за эти ручки. И не вздумай их отпустить – тогда конец! Когда пароход пойдет ко дну, мы останемся на плаву.
– А нас не потянет вниз вместе с судном?
– Можешь в этом не сомневаться. Конечно, потянет. Но до какого-то момента. Не паникуй, когда начнет тянуть вниз, вдохни побольше воздуха и терпи.
Все произошло настолько стремительно, что Люк еле успел как следует вздохнуть: «Роттердам» начал быстро погружаться в морскую пучину. Крышка люка всплыла и начала вращаться в гигантском водовороте, возникшем над местом гибели парохода. Все быстрее и быстрее, все глубже и глубже, все меньше и меньше воздуха. На Люка вдруг снизошли спокойствие и безмятежность. Страх куда-то исчез, а душа исполнилась покорности перед судьбой и смирения.
– Отче наш… да святится имя Твое… – начал молиться юноша.
Воды океана сомкнулись над головой Люка, и он весь ушел в молитву, каждое слово Божье вдруг стало для него бесценным. В голове мелькнула мысль, что еще немного, и его запросто сорвет с этой доски неимоверной силой водоворота. Но время шло, а он, как и прежде, намертво держался за ручки. Казалось, началась и закончилась вечность, и когда его легкие были уже готовы взорваться от жгучей боли удушья, «Роттердам» отпустил их, канув в океанскую бездну. Освободившаяся крышка вынырнула на поверхность.
– Благодарю Тебя, Господи, за милосердие Твое, – прошептал Люк и осмелился наконец открыть глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34