Деревья, звери, горы, реки, сама земля – все имели свою жизнь и были его мясо и шкура. Еще индейцы верили, что жизнь сотворена как бы из кругов – Земля, Солнце, Луна, что есть центр Земли и все на свете уравновешено. Поэтому они строили круглые вигвамы и круглые деревни. Некоторые даже считали, что белые строят квадратные дома, потому что им неведомо, где центр Земли. Такой они странный народ! И из-за этого у них все не так, как должно быть. Шайены не пытались изменить мир, а старались жить с ним в гармонии, довольствуясь тем местом, которое им определил Великий Дух. Очень жаль, думала я с горечью, что мой народ не похож на шайенов.
Только в начале мая мы пришли наконец в лагерь сиу на реке Розовый Бутон. Как мне описать его? Он раскинулся на многие мили – вигвамы, табуны лошадей, индейцы всех возрастов и оттенков кожи. Пришли не только шайены. Пришли еще другие племена, которые услышали призыв Сидящего Быка: «Война. Приходите к реке Розовый Бутон». Все пришли.
Шайены поставили свои вигвамы рядом с вигвамами других племен, и вскоре всех воинов охватило волнение. Если белые хотят войны, они ее получат. Везде я видела мужчин с оружием, готовившихся к большой битве. Боевые кони ждали своих всадников рядом с вигвамами. Каких только коней там не было! Правда, я заметила отсутствие белых, но Тень объяснил мне, что они слишком заметны ночью.
В первый раз с тех пор, как я стала жить с шайенами, я почувствовала себя чужой. Тысячи индейцев рядом со мной горели одной мечтой – убить белого, прогнать его с родной земли. Они говорили о победе так, как будто уже победили. Когда я высказала удивление по этому поводу, мне сказали, что во время последнего праздника Пляски Солнца великий шаман Сидящий Бык принес в жертву Вакан Танка сто кусочков своей кожи и в ответ ему было видение сотен американских солдат, замертво падавших с лошадей к его ногам.
В тот же день я лицезрела Сидящего Быка, который известен своему народу как Татанка Йотанка. Мне рассказали, что когда-то его звали Прыгающим Барсуком, но после того как он выказал необыкновенную храбрость во время похода против племени воронов, а было ему тогда всего четырнадцать лет, ему дали имя его отца. Хотя Сидящий Бык уже не был настоящим воином, он был вождем, почитаемым всеми племенами сиу.
У него было обыкновенное индейское лицо: широкое, плоское, с узким разрезом глаз, широким носом и тонкими губами. На меня он не произвел никакого впечатления, пока не начал говорить. Оратор он был на славу.
В тот же день я увидела и Безумного Коня, признанного вождя воинов. Вот это был человек! С тонким лицом, невысокий, стройный, он был прирожденным вождем и, не считая Тени, самым красивым юношей, какого я только видела. В нем было спокойное достоинство, вызывающее уважение окружающих, и его очень высоко ценили все племена на Равнине. Из всех вождей, а их собралось много, включая Галла, который считался третьим в самой главной тройке вождей, его единственного почитали как героя.
Шли дни, и индейцы все прибывали. Казалось, сюда, на берег реки Розовый Бутон, пришли все индейцы Америки от Атлантического до Тихого океана.
В один из этих теплых летних дней ко мне с самым торжественным видом подошел Тень.
– Что-то случилось? – испугалась я.
– Случилось.
– Что? – нетерпеливо спросила я.
Множество догадок одна страшнее другой пронеслись у меня в голове. Нас обнаружили солдаты. Кто-то умер. Тень больше не любит меня…
– Мы с тобой не поженились, Анна, – сказал Тень. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Выйдешь ли ты за меня замуж по закону индейцев?
Я с облегчением вздохнула.
– Выйду ли я за тебя замуж? Да, да, да!
Мы поцеловались, и мне показалось, будто двухтонная гора свалилась у меня с плеч. Я все время думала о Тени как о муже с тех самых пор, как он привез меня из дому, и все же мне хотелось какого-нибудь обряда, скрепляющего наш союз. В глубине души я мучилась тем, что мы живем не по закону.
– Я уже говорил с Лосем Мечтателем, – шепнул Тень мне на ухо, щекоча меня своим дыханием. – Он согласен все сделать как надо. Это будет не совсем обычная церемония, потому что мы уже давно живем вместе, тем не менее все будут знать, что ты принадлежишь мне, что ты моя женщина и женщина из моей семьи.
На другой вечер, едва на землю спустились сумерки, Тень и я встали перед Лосем Мечтателем в окружении всех без исключения шайенов. На мне было платье из белой кожи, выделанной так, что она стала мягкой, как бархат. Его подарила мне Олениха. Она сама выходила замуж за Черного Филина в этом платье. С рукавов не меньше чем на фут свисала бахрома, а весь перед был расшит синими бусинками. Молодой Листок не спала всю ночь, зато я надела новые мокасины. Они были такие красивые и так разукрашены, что я ничего подобного не видела в жизни. Волосы свободно падали мне на плечи, и я воткнула в них белую розу.
Тень стоял рядом со мной и был еще красивее, чем когда бы то ни было. На нем тоже была белая кожаная куртка с открытым воротом, белые кожаные штаны с бахромой и белые мокасины. Черные волосы он украсил лишь одним орлиным пером.
Лось Мечтатель поднял правую руку, призывая всех к молчанию.
– Сегодня торжественный день в жизни нашего народа, – сказал он – Один из наших воинов нашел женщину, с которой хочет разделить свою жизнь. Она не нашей крови, но ее сердце открыто для нас. С этого дня она принадлежит нашему племени.
Помедлив, Лось Мечтатель достал нож и, взяв правую руку Тени, сделал небольшой надрез. Потом он проделал то же самое с моей рукой. Мне было так хорошо, что я даже не почувствовала боли.
Соединив наши руки, Лось Мечтатель сказал:
– Теперь их кровь смешалась, и они стали неотделимы друг от друга. Отныне любая боль станет вдвое слабее, а любая радость вдвое сильнее. – Лось Мечтатель отпустил наши руки и улыбнулся нам. – Живите, дети мои, и пусть Великий Дух благословит вас многими сыновьями и дочерями.
Щеки у меня вспыхнули, когда Тень взял меня за руку и повел прочь из толпы. Черный Филин, Молодой Листок и Олениха ночевали в других вигвамах в эту ночь, которую мы с Тенью провели наедине друг с другом.
Я вдруг засмущалась, когда Тень закрыл вход в вигвам, отгородив нас от всего мира.
– Анна…
Его голос был полон любви и страсти, и сердце у меня подпрыгнуло от радости. Замужем. Наконец-то замужем. Я вся дрожала, когда он приблизился ко мне. Он сам аккуратно развязал завязки на моем платье и принялся ласкать мои груди. Его прикосновения жгли меня, и мы поспешили навстречу друг другу. Тень шептал мне на ухо слова любви на обоих языках, и я вся открывалась ему, как никогда раньше.
Прежде я ни разу не ощутила такого блаженства, когда наши тела соединились. Я принадлежала ему, по-настоящему принадлежала ему, а он – мне. Я не думала, что могу любить еще крепче, но простенькая церемония что-то перевернула в моей душе, и моя любовь стала необыкновенной.
ГЛАВА 11
Живя с индейцами и став одной из них, я скоро поняла, что женщины не все время шьют и выделывают вонючую кожу. Они еще любили развлекаться и часто сходились на берегу реки, чтобы поиграть в мяч или в пятнашки. Еще они любили играть в кости и в этом, пожалуй, не уступали мужчинам, проигрывая ленты, одеяла, бусы… Почти все игры, как и другие занятия женщин шайенов, сопровождались пением. Иногда в песнях не было даже слов или слова не имели смысла. Важны были чувства, которые они выражали, и мелодия. Я была поражена количеством и разнообразием их песен – ритуальных, военных, любовных, колыбельных, обращенных к богу и к умершему человеку.
Олениха очень любила играть в кости и преуспела в этом. Для девушки, привыкшей свободно выражать свои чувства, у нее было на редкость непроницаемое лицо. Еще одной весьма популярной игрой был индейский вариант «пуговички», для которого использовали два камешка – один помеченный, другой – нет. Какая-нибудь женщина прятала камешек в кулаке, а другая пыталась отгадать, в каком. Олениха и здесь была первой.
Еще и женщины и девушки любили бегать, а обыкновенно выигрывала у всех Олениха, потому что у нее были самые быстрые ноги. Сначала я стеснялась играть, однако Молодой Листок и Олениха до тех пор ходили за мной попятам, пока я не сдалась. Я знала, что у меня нет ни одного шанса на выигрыш, если в забеге участвует Олениха, тем не менее решила рискнуть.
В тот день за женщинами наблюдали мужчины и среди них Тень и Черный Филин, которые поспорили, кто выиграет. Черный Филин, естественно, поставил на Олениху, да не что-нибудь, а отличную гнедую лошадку против одного из жеребят от Красного Ветра.
Лось Мечтатель подал сигнал к началу, и Олениха бросилась вперед. Я буквально наступала ей на пятки, воодушевленная присутствием Тени. Девушки тяжело дышали у меня за спиной. Зрители кричали что-то своим избранницам. Я же ничего не видела и не слышала, устремленная к своей цели. Не отрывая глаз от спины Оленихи, я собрала все силы для рывка и в самом конце обогнала-таки ее.
Для меня самой это было неожиданностью, поэтому я не сдержала радостного крика, когда первой сорвала финишную ленточку. После этого я без сил повалилась на землю, прижимая руки к левому боку.
Олениха упала рядом со мной, сияя улыбкой.
– Поздравляю, сестра, – задыхаясь, проговорила она. – Ты бежала, как горный лев.
Тень тоже широко улыбался, когда мы вернулись на старт. А я была несказанно счастлива, потому что он обнял меня и прижал к себе.
– Вот уж не знал, что мой сын взял в жены ветер, – улыбнулся Черный Филин. – И мое незнание стоило мне отличной лошадки.
– Мне просто повезло, – поскромничала я и тут же весело рассмеялась.
– Завтра мы опять побежим, – заявила, тоже смеясь, Олениха: – Тогда посмотрим, повезло тебе или нет. Ставлю мою любимую черную шаль против твоих шкур, что тебе не обогнать меня дважды.
– Идет, – согласилась я, и мы отправились готовить ужин.
Соревнование было назначено на утро. Пришло почти все население деревни. Олениха выглядела уверенной в себе, а я ужасно нервничала.
Опять Лось Мечтатель подал сигнал к началу. Как всегда, Олениха сразу же бросилась вперед, но на сей раз так и осталась впереди. Что я ни делала, но видела лишь ее черные пятки. Она закончила гонку, опередив меня на добрых два ярда.
Я была счастлива, потому что больше не чувствовала себя чужой. Став законной женой, я еще крепче сдружилась с Молодым Листком и Оленихой. Оставаясь одни, мы часто болтали о странных мужчинах, которые то вели себя, как дети, которых надо холить и баловать, то вдруг во что бы то ни стало требовали подчинения. Я замечала это за многими мужчинами, но только не за Тенью. Он всегда держал себя в руках. Я не встречала никого, кто бы был так уверен в себе и в том, что занимает на этой земле свое место. Благодаря этому он был спокоен, как редко кто из мужчин или женщин.
Я обожала своего мужа. Он был необыкновенно добр ко мне и никогда не забывал о моих желаниях. Каждый день я благодарила Бога, что нашла такого мужчину.
Однажды Тень возвратился с военного совета очень поздно и сказал мне, что Сидящий Бык предсказывает битву в ближайшем будущем. Два индейских разведчика сообщили, что Желтые Волосы покинул форт Линкольн, Крук Три Звезды отправился на север из форта Феттерман в Вайоминге, а Гиббон Красный Нос тоже в пути, ибо ему удалось собрать довольно много сил в фортах Эллис и Шоу. Рассчитывая взять индейцев в кольцо, они собирались стереть с лица земли воинов Сидящего Быка и Безумного Коня, а остальных загнать в резервации.
Эти новости не могли не расстроить меня. Упоминание о Кастере пробудило во мне воспоминание о Джошуа Бердине, который непременно будет участвовать в сражении. Но больше всего я боялась за Тень. И за себя. Что будет со мной, если Тень погибнет? Будет ли его отец и дальше относиться ко мне как к родной дочери, или я стану врагом, которого надо ненавидеть?
Эти неприятные мысли не давали мне покоя и в тот вечер, когда я отправилась к реке поискать уединенного местечка, чтобы помыться.
В первый раз я была одна, но чувствовала себя в полной безопасности среди шайенов и их союзников. Никто чужой не мог бы зайти так далеко, будь он белый или Индеец, чтобы его не заметили многочисленные воины, на которых была возложена задача охраны лагеря.
Я сняла платье и вошла в прохладную воду. Какое-то время я просто лежала на спине, вглядываясь в темнеющее небо. Тень в это время принимал участие в еще одном военном совете, и я размышляла о том, что там говорят и долго ли будут говорить. Мне казалось, что я уже много лет слышу: «Война, война, война, война…» А мне хотелось миpa, чтобы мы с Тенью могли наконец зажить спокойно и нарожать кучу детей.
Вздохнув, я вылезла на берег, чтобы взять мыло, которое сварила сама с помощью Молодого Листка, показавшей мне, где достать необходимые составляющие. За очень короткое время я научилась многим вещам, но не переставала поражаться знаниям индейцев и их предприимчивости.
Легкий ветерок холодил тело, поэтому я быстро вымылась, не желая долго оставаться в одиночестве, да еще вечером.
Едва я вышла на берег, как увидела, что кто-то идет прямо на меня. Поначалу мне пришло в голову, что это Тень, и я очень обрадовалась, но тут же прикусила язычок, потому что подходивший ко мне мужчина был ниже ростом и толще.
Я испугалась. Ни один уважающий себя индеец не подойдет к моющейся женщине. Схватив платье, я спряталась за куст, и сердце у меня билось как бешеное, потому что шаги приближались.
Когда все затихло, я сказала себе, что ничего особенного не произошло и воин тоже искал уединенное местечко. Никто не собирался на меня нападать.
«Мне надо держать себя в руках, – подумала я. – А то в следующий раз померещатся летающие слоны!» Колени у меня еще дрожали, но я уже было принялась натягивать на себя платье, когда сзади меня схватили чьи-то грубые руки и потащили подальше от реки за деревья, которые были на расстоянии ярдов двадцати. Там он бросил меня на землю, и все мои попытки бороться были напрасными, когда он улегся на меня, всей своей тяжестью вдавливая меня в грязь.
Я хотела было крикнуть, но он заткнул мне рот какой-то тряпицей, а потом уселся на корточки и в его глазах появилось довольное выражение.
Теперь я узнала его. Он следил за мной с первого дня моего появления в долине, и звали его Смеющийся Волк. Вне всяких сомнений, он собирался изнасиловать меня, но я решила так просто не сдаваться, когда он чем-то наподобие веревки принялся связывать мне руки и ноги. Я лежала на земле и слезы текли у меня по щекам, когда я расширенными от ужаса глазами смотрела, как он достает из высокого мокасина нож и прикладывает его лезвием к моей шее. Смеющийся Волк что-то говорил мне на языке, которого я не понимала, зато я видела ненависть в его глазах, когда он провел ножом у меня между грудями. Все еще что-то говоря, он вел им по моему животу, а я в отчаянии вертела головой, взглядом умоляя его остановиться, но он только беззвучно расхохотался и провел ножом по моему бедру. Я не могла сдержать дрожь. Бессильные слезы лились у меня из глаз, пока нож резал мою кожу, оставляя кровавые следы. Я понимала, что ничем не могу ему помешать.
Как завороженная, я глядела на нож, теперь находившийся чуть пониже левой груди, и замерла от ужаса, когда он с ужасающей медлительностью обвел им мою грудь, окружив ее кровавым кольцом. Смеющийся Волк занес нож над моей головой и почему-то медлил, а у меня кровь стыла в жилах от предчувствия неминуемой смерти и при виде капель крови, стекающих с лезвия на землю. Боль, которую я ощущала от порезов, не шла ни в какое сравнение с тем, что меня ждало.
Когда Смеющийся Волк стал медленно опускать руку, я принялась биться головой о землю в надежде потерять сознание и избежать мучений. В глазах у меня уже темнело, как вдруг тишину разорвал дикий крик. Повернув голову, я увидела появившегося неожиданно мужа, в руке которого был нож, а изо рта рвался неудержимый вопль. Смеющийся Волк вскочил на ноги, но упал под тяжестью навалившегося на него противника, и они покатились по земле. В конце концов им обоим удалось подняться, и они стояли друг против друга, успокаивая дыхание, прежде чем сошлись снова в смертельной схватке. Я слышала лязг металла, и когда они разжали «объятия», оба были в крови. Снова и снова они сходились и расходились, и с каждым разом все больше ран появлялось на их телах.
Вдалеке звучала музыка. Индейцы смеялись, танцуя или сидя вокруг костров. А здесь в ушах у меня стояли лязг ножей и тяжелое дыхание двух мужчин, которые затеяли биться не на жизнь, а на смерть.
Тень и Смеющийся Волк были равны в силе и ловкости, и я уже думала, что это никогда не кончится, потому что они оба искали друг у друга слабое место и не могли его найти. Оба уже устали и были все в крови, но конец все же наступил и наступил неожиданно быстро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Только в начале мая мы пришли наконец в лагерь сиу на реке Розовый Бутон. Как мне описать его? Он раскинулся на многие мили – вигвамы, табуны лошадей, индейцы всех возрастов и оттенков кожи. Пришли не только шайены. Пришли еще другие племена, которые услышали призыв Сидящего Быка: «Война. Приходите к реке Розовый Бутон». Все пришли.
Шайены поставили свои вигвамы рядом с вигвамами других племен, и вскоре всех воинов охватило волнение. Если белые хотят войны, они ее получат. Везде я видела мужчин с оружием, готовившихся к большой битве. Боевые кони ждали своих всадников рядом с вигвамами. Каких только коней там не было! Правда, я заметила отсутствие белых, но Тень объяснил мне, что они слишком заметны ночью.
В первый раз с тех пор, как я стала жить с шайенами, я почувствовала себя чужой. Тысячи индейцев рядом со мной горели одной мечтой – убить белого, прогнать его с родной земли. Они говорили о победе так, как будто уже победили. Когда я высказала удивление по этому поводу, мне сказали, что во время последнего праздника Пляски Солнца великий шаман Сидящий Бык принес в жертву Вакан Танка сто кусочков своей кожи и в ответ ему было видение сотен американских солдат, замертво падавших с лошадей к его ногам.
В тот же день я лицезрела Сидящего Быка, который известен своему народу как Татанка Йотанка. Мне рассказали, что когда-то его звали Прыгающим Барсуком, но после того как он выказал необыкновенную храбрость во время похода против племени воронов, а было ему тогда всего четырнадцать лет, ему дали имя его отца. Хотя Сидящий Бык уже не был настоящим воином, он был вождем, почитаемым всеми племенами сиу.
У него было обыкновенное индейское лицо: широкое, плоское, с узким разрезом глаз, широким носом и тонкими губами. На меня он не произвел никакого впечатления, пока не начал говорить. Оратор он был на славу.
В тот же день я увидела и Безумного Коня, признанного вождя воинов. Вот это был человек! С тонким лицом, невысокий, стройный, он был прирожденным вождем и, не считая Тени, самым красивым юношей, какого я только видела. В нем было спокойное достоинство, вызывающее уважение окружающих, и его очень высоко ценили все племена на Равнине. Из всех вождей, а их собралось много, включая Галла, который считался третьим в самой главной тройке вождей, его единственного почитали как героя.
Шли дни, и индейцы все прибывали. Казалось, сюда, на берег реки Розовый Бутон, пришли все индейцы Америки от Атлантического до Тихого океана.
В один из этих теплых летних дней ко мне с самым торжественным видом подошел Тень.
– Что-то случилось? – испугалась я.
– Случилось.
– Что? – нетерпеливо спросила я.
Множество догадок одна страшнее другой пронеслись у меня в голове. Нас обнаружили солдаты. Кто-то умер. Тень больше не любит меня…
– Мы с тобой не поженились, Анна, – сказал Тень. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Выйдешь ли ты за меня замуж по закону индейцев?
Я с облегчением вздохнула.
– Выйду ли я за тебя замуж? Да, да, да!
Мы поцеловались, и мне показалось, будто двухтонная гора свалилась у меня с плеч. Я все время думала о Тени как о муже с тех самых пор, как он привез меня из дому, и все же мне хотелось какого-нибудь обряда, скрепляющего наш союз. В глубине души я мучилась тем, что мы живем не по закону.
– Я уже говорил с Лосем Мечтателем, – шепнул Тень мне на ухо, щекоча меня своим дыханием. – Он согласен все сделать как надо. Это будет не совсем обычная церемония, потому что мы уже давно живем вместе, тем не менее все будут знать, что ты принадлежишь мне, что ты моя женщина и женщина из моей семьи.
На другой вечер, едва на землю спустились сумерки, Тень и я встали перед Лосем Мечтателем в окружении всех без исключения шайенов. На мне было платье из белой кожи, выделанной так, что она стала мягкой, как бархат. Его подарила мне Олениха. Она сама выходила замуж за Черного Филина в этом платье. С рукавов не меньше чем на фут свисала бахрома, а весь перед был расшит синими бусинками. Молодой Листок не спала всю ночь, зато я надела новые мокасины. Они были такие красивые и так разукрашены, что я ничего подобного не видела в жизни. Волосы свободно падали мне на плечи, и я воткнула в них белую розу.
Тень стоял рядом со мной и был еще красивее, чем когда бы то ни было. На нем тоже была белая кожаная куртка с открытым воротом, белые кожаные штаны с бахромой и белые мокасины. Черные волосы он украсил лишь одним орлиным пером.
Лось Мечтатель поднял правую руку, призывая всех к молчанию.
– Сегодня торжественный день в жизни нашего народа, – сказал он – Один из наших воинов нашел женщину, с которой хочет разделить свою жизнь. Она не нашей крови, но ее сердце открыто для нас. С этого дня она принадлежит нашему племени.
Помедлив, Лось Мечтатель достал нож и, взяв правую руку Тени, сделал небольшой надрез. Потом он проделал то же самое с моей рукой. Мне было так хорошо, что я даже не почувствовала боли.
Соединив наши руки, Лось Мечтатель сказал:
– Теперь их кровь смешалась, и они стали неотделимы друг от друга. Отныне любая боль станет вдвое слабее, а любая радость вдвое сильнее. – Лось Мечтатель отпустил наши руки и улыбнулся нам. – Живите, дети мои, и пусть Великий Дух благословит вас многими сыновьями и дочерями.
Щеки у меня вспыхнули, когда Тень взял меня за руку и повел прочь из толпы. Черный Филин, Молодой Листок и Олениха ночевали в других вигвамах в эту ночь, которую мы с Тенью провели наедине друг с другом.
Я вдруг засмущалась, когда Тень закрыл вход в вигвам, отгородив нас от всего мира.
– Анна…
Его голос был полон любви и страсти, и сердце у меня подпрыгнуло от радости. Замужем. Наконец-то замужем. Я вся дрожала, когда он приблизился ко мне. Он сам аккуратно развязал завязки на моем платье и принялся ласкать мои груди. Его прикосновения жгли меня, и мы поспешили навстречу друг другу. Тень шептал мне на ухо слова любви на обоих языках, и я вся открывалась ему, как никогда раньше.
Прежде я ни разу не ощутила такого блаженства, когда наши тела соединились. Я принадлежала ему, по-настоящему принадлежала ему, а он – мне. Я не думала, что могу любить еще крепче, но простенькая церемония что-то перевернула в моей душе, и моя любовь стала необыкновенной.
ГЛАВА 11
Живя с индейцами и став одной из них, я скоро поняла, что женщины не все время шьют и выделывают вонючую кожу. Они еще любили развлекаться и часто сходились на берегу реки, чтобы поиграть в мяч или в пятнашки. Еще они любили играть в кости и в этом, пожалуй, не уступали мужчинам, проигрывая ленты, одеяла, бусы… Почти все игры, как и другие занятия женщин шайенов, сопровождались пением. Иногда в песнях не было даже слов или слова не имели смысла. Важны были чувства, которые они выражали, и мелодия. Я была поражена количеством и разнообразием их песен – ритуальных, военных, любовных, колыбельных, обращенных к богу и к умершему человеку.
Олениха очень любила играть в кости и преуспела в этом. Для девушки, привыкшей свободно выражать свои чувства, у нее было на редкость непроницаемое лицо. Еще одной весьма популярной игрой был индейский вариант «пуговички», для которого использовали два камешка – один помеченный, другой – нет. Какая-нибудь женщина прятала камешек в кулаке, а другая пыталась отгадать, в каком. Олениха и здесь была первой.
Еще и женщины и девушки любили бегать, а обыкновенно выигрывала у всех Олениха, потому что у нее были самые быстрые ноги. Сначала я стеснялась играть, однако Молодой Листок и Олениха до тех пор ходили за мной попятам, пока я не сдалась. Я знала, что у меня нет ни одного шанса на выигрыш, если в забеге участвует Олениха, тем не менее решила рискнуть.
В тот день за женщинами наблюдали мужчины и среди них Тень и Черный Филин, которые поспорили, кто выиграет. Черный Филин, естественно, поставил на Олениху, да не что-нибудь, а отличную гнедую лошадку против одного из жеребят от Красного Ветра.
Лось Мечтатель подал сигнал к началу, и Олениха бросилась вперед. Я буквально наступала ей на пятки, воодушевленная присутствием Тени. Девушки тяжело дышали у меня за спиной. Зрители кричали что-то своим избранницам. Я же ничего не видела и не слышала, устремленная к своей цели. Не отрывая глаз от спины Оленихи, я собрала все силы для рывка и в самом конце обогнала-таки ее.
Для меня самой это было неожиданностью, поэтому я не сдержала радостного крика, когда первой сорвала финишную ленточку. После этого я без сил повалилась на землю, прижимая руки к левому боку.
Олениха упала рядом со мной, сияя улыбкой.
– Поздравляю, сестра, – задыхаясь, проговорила она. – Ты бежала, как горный лев.
Тень тоже широко улыбался, когда мы вернулись на старт. А я была несказанно счастлива, потому что он обнял меня и прижал к себе.
– Вот уж не знал, что мой сын взял в жены ветер, – улыбнулся Черный Филин. – И мое незнание стоило мне отличной лошадки.
– Мне просто повезло, – поскромничала я и тут же весело рассмеялась.
– Завтра мы опять побежим, – заявила, тоже смеясь, Олениха: – Тогда посмотрим, повезло тебе или нет. Ставлю мою любимую черную шаль против твоих шкур, что тебе не обогнать меня дважды.
– Идет, – согласилась я, и мы отправились готовить ужин.
Соревнование было назначено на утро. Пришло почти все население деревни. Олениха выглядела уверенной в себе, а я ужасно нервничала.
Опять Лось Мечтатель подал сигнал к началу. Как всегда, Олениха сразу же бросилась вперед, но на сей раз так и осталась впереди. Что я ни делала, но видела лишь ее черные пятки. Она закончила гонку, опередив меня на добрых два ярда.
Я была счастлива, потому что больше не чувствовала себя чужой. Став законной женой, я еще крепче сдружилась с Молодым Листком и Оленихой. Оставаясь одни, мы часто болтали о странных мужчинах, которые то вели себя, как дети, которых надо холить и баловать, то вдруг во что бы то ни стало требовали подчинения. Я замечала это за многими мужчинами, но только не за Тенью. Он всегда держал себя в руках. Я не встречала никого, кто бы был так уверен в себе и в том, что занимает на этой земле свое место. Благодаря этому он был спокоен, как редко кто из мужчин или женщин.
Я обожала своего мужа. Он был необыкновенно добр ко мне и никогда не забывал о моих желаниях. Каждый день я благодарила Бога, что нашла такого мужчину.
Однажды Тень возвратился с военного совета очень поздно и сказал мне, что Сидящий Бык предсказывает битву в ближайшем будущем. Два индейских разведчика сообщили, что Желтые Волосы покинул форт Линкольн, Крук Три Звезды отправился на север из форта Феттерман в Вайоминге, а Гиббон Красный Нос тоже в пути, ибо ему удалось собрать довольно много сил в фортах Эллис и Шоу. Рассчитывая взять индейцев в кольцо, они собирались стереть с лица земли воинов Сидящего Быка и Безумного Коня, а остальных загнать в резервации.
Эти новости не могли не расстроить меня. Упоминание о Кастере пробудило во мне воспоминание о Джошуа Бердине, который непременно будет участвовать в сражении. Но больше всего я боялась за Тень. И за себя. Что будет со мной, если Тень погибнет? Будет ли его отец и дальше относиться ко мне как к родной дочери, или я стану врагом, которого надо ненавидеть?
Эти неприятные мысли не давали мне покоя и в тот вечер, когда я отправилась к реке поискать уединенного местечка, чтобы помыться.
В первый раз я была одна, но чувствовала себя в полной безопасности среди шайенов и их союзников. Никто чужой не мог бы зайти так далеко, будь он белый или Индеец, чтобы его не заметили многочисленные воины, на которых была возложена задача охраны лагеря.
Я сняла платье и вошла в прохладную воду. Какое-то время я просто лежала на спине, вглядываясь в темнеющее небо. Тень в это время принимал участие в еще одном военном совете, и я размышляла о том, что там говорят и долго ли будут говорить. Мне казалось, что я уже много лет слышу: «Война, война, война, война…» А мне хотелось миpa, чтобы мы с Тенью могли наконец зажить спокойно и нарожать кучу детей.
Вздохнув, я вылезла на берег, чтобы взять мыло, которое сварила сама с помощью Молодого Листка, показавшей мне, где достать необходимые составляющие. За очень короткое время я научилась многим вещам, но не переставала поражаться знаниям индейцев и их предприимчивости.
Легкий ветерок холодил тело, поэтому я быстро вымылась, не желая долго оставаться в одиночестве, да еще вечером.
Едва я вышла на берег, как увидела, что кто-то идет прямо на меня. Поначалу мне пришло в голову, что это Тень, и я очень обрадовалась, но тут же прикусила язычок, потому что подходивший ко мне мужчина был ниже ростом и толще.
Я испугалась. Ни один уважающий себя индеец не подойдет к моющейся женщине. Схватив платье, я спряталась за куст, и сердце у меня билось как бешеное, потому что шаги приближались.
Когда все затихло, я сказала себе, что ничего особенного не произошло и воин тоже искал уединенное местечко. Никто не собирался на меня нападать.
«Мне надо держать себя в руках, – подумала я. – А то в следующий раз померещатся летающие слоны!» Колени у меня еще дрожали, но я уже было принялась натягивать на себя платье, когда сзади меня схватили чьи-то грубые руки и потащили подальше от реки за деревья, которые были на расстоянии ярдов двадцати. Там он бросил меня на землю, и все мои попытки бороться были напрасными, когда он улегся на меня, всей своей тяжестью вдавливая меня в грязь.
Я хотела было крикнуть, но он заткнул мне рот какой-то тряпицей, а потом уселся на корточки и в его глазах появилось довольное выражение.
Теперь я узнала его. Он следил за мной с первого дня моего появления в долине, и звали его Смеющийся Волк. Вне всяких сомнений, он собирался изнасиловать меня, но я решила так просто не сдаваться, когда он чем-то наподобие веревки принялся связывать мне руки и ноги. Я лежала на земле и слезы текли у меня по щекам, когда я расширенными от ужаса глазами смотрела, как он достает из высокого мокасина нож и прикладывает его лезвием к моей шее. Смеющийся Волк что-то говорил мне на языке, которого я не понимала, зато я видела ненависть в его глазах, когда он провел ножом у меня между грудями. Все еще что-то говоря, он вел им по моему животу, а я в отчаянии вертела головой, взглядом умоляя его остановиться, но он только беззвучно расхохотался и провел ножом по моему бедру. Я не могла сдержать дрожь. Бессильные слезы лились у меня из глаз, пока нож резал мою кожу, оставляя кровавые следы. Я понимала, что ничем не могу ему помешать.
Как завороженная, я глядела на нож, теперь находившийся чуть пониже левой груди, и замерла от ужаса, когда он с ужасающей медлительностью обвел им мою грудь, окружив ее кровавым кольцом. Смеющийся Волк занес нож над моей головой и почему-то медлил, а у меня кровь стыла в жилах от предчувствия неминуемой смерти и при виде капель крови, стекающих с лезвия на землю. Боль, которую я ощущала от порезов, не шла ни в какое сравнение с тем, что меня ждало.
Когда Смеющийся Волк стал медленно опускать руку, я принялась биться головой о землю в надежде потерять сознание и избежать мучений. В глазах у меня уже темнело, как вдруг тишину разорвал дикий крик. Повернув голову, я увидела появившегося неожиданно мужа, в руке которого был нож, а изо рта рвался неудержимый вопль. Смеющийся Волк вскочил на ноги, но упал под тяжестью навалившегося на него противника, и они покатились по земле. В конце концов им обоим удалось подняться, и они стояли друг против друга, успокаивая дыхание, прежде чем сошлись снова в смертельной схватке. Я слышала лязг металла, и когда они разжали «объятия», оба были в крови. Снова и снова они сходились и расходились, и с каждым разом все больше ран появлялось на их телах.
Вдалеке звучала музыка. Индейцы смеялись, танцуя или сидя вокруг костров. А здесь в ушах у меня стояли лязг ножей и тяжелое дыхание двух мужчин, которые затеяли биться не на жизнь, а на смерть.
Тень и Смеющийся Волк были равны в силе и ловкости, и я уже думала, что это никогда не кончится, потому что они оба искали друг у друга слабое место и не могли его найти. Оба уже устали и были все в крови, но конец все же наступил и наступил неожиданно быстро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29