– Должны? – Тяжелые веки закрыли темные смеющиеся глаза, его губы выглядели еще более чувственными. Еще более соблазнительными. Более очаровательными…
Ей не хотелось разрушать это очарование словами.
– Я не могу допустить, чтобы ты погубил меня, Трис. Это будет катастрофой. Для нас обоих…
Он поймал прядь ее волос и намотал на палец.
– Я женился бы на тебе, если бы ты забеременела.
Если это не искушение, тогда что? Заполучить навсегда его и его ребенка!
– Прости, Трис… Ты мне нравишься, но я не смогла бы стать герцогиней. Возможно, мы сможем быть друзьями. Мы могли бы писать друг другу.
– Писать… – отозвался он.
– Или нет. – Она забрала у него из руки свои волосы и прекратила эту увлекательную игру. – Мы похожи на путешественников, которые встретились в чужой земле и стали компаньонами. У себя на родине они никак не связаны между собой.
– Мы только что обнаружили очень сильную связь.
– Поцелуи – это еще не все.
Его губы дернулись.
– Верно.
– Прекрати! У нас нет ничего общего.
– Разве?
Крессида знала, что он прав, и боялась, что он начнет приводить примеры.
– Не важно. Я слишком обычная для тебя, слишком правильная. Со мной ты скоро потеряешь терпение. Тебя привлекает это, – добавила она, указывая на свой скандальный костюм, – а меня – нет.
– Я был бы счастлив, если бы ты сняла его.
Она слезла с его колен и вернулась на свое сиденье.
– Видишь! Только ты мог бы сказать такое!
Он поднял брови.
– Ты и такие, как ты. – Она прижала ладони к своим горячим щекам. – Почему я веду себя так? Ты не настроен жениться. Ты пытаешься соблазнить меня. А обещал, что не будешь!
Он откинулся назад, в свой угол.
– Нет, не обещал. Я обещал, что ты можешь доверять мне. Это правда. Ты поцеловала меня не по принуждению, Крессида, и не делай вид, что это не так.
Он казался расслабленным, веселым и соблазнительным, как сам сатана.
– А вот соблазнить тебя – это хорошая мысль. Я подумаю!
– Это была бы катастрофа!
– Не спеши. Моя бесстрашная исследовательница, ты не знаешь, что ждет тебя за поворотом.
– Я искренне надеюсь, что там «Ночная охота».
– Там есть удобные кровати, и до конца этой рискованной ночи еще много часов. Крессида, твое путешествие не закончено, пока ты не вернешься домой, к родителям. Ты не думаешь, что было бы жаль пропустить самую волнующую… сцену?
По ее коже побежали мурашки, мышцы напряглись.
– В тебе говорит дьявол.
Он засмеялся.
– Ты думаешь, что я одержим дьяволом?
– Я думаю, что ты – дьявол.
И это было так. Он просто знал, как играть с ней. Его ум был таким же изощренным, как его опытные руки и губы.
Именно поэтому он не пытался коснуться ее и отодвинулся в свой угол как можно дальше. Он знал, что от этого он был для нее более желанным.
И как будто затем, чтобы доказать это, он заговорил:
– Я хочу заняться любовью с тобой, Крессида, и я могу сделать так, что ты не забеременеешь, даже не лишишься девственности. Я хочу этого ради своего удовлетворения и наслаждения, но также ради тебя. Как ты и говоришь, это путешествие скоро закончится. Мне, как твоему проводнику, больно позволить тебе покинуть мои земли и не испытать самое лучшее, особенно после того, как я провел тебя по грязному и отвратительному дому. Я предлагаю тебе огромное наслаждение, Крессида, при очень малом риске.
Ее тело сгорало от желания. Она молилась о том, чтобы он не заметил этого.
«Очень малый риск, – отметила она. – Он не сказал: никакого риска».
Это подчеркивало его искренность, которая была соблазнительна сама по себе. Она ценила честность. И если бы она была честна сейчас, она бы призналась ему, что последние двадцать четыре часа в его компании были самыми необыкновенными часами, о которых она будет вспоминать. В этой скандальной ситуации, в этом странном костюме она впервые в жизни чувствовала себя настоящей.
Так ли чувствовал себя ее отец в Индии? Неужели из-за этого он не мог вернуться домой, даже для того, чтобы быть с женой и ребенком?
Артур Мэндевилл нашел свое место в Индии. Но в этой дикой стране не было места для его дочери, разве что с проститутками и их клиентами.
– Я бы хотел знать, что тебя беспокоит, – сказал он. – Ты боишься потерять невинность?
Она засмеялась.
– А ты думаешь, что это пустяк? Он пожал плечами.
– Если о твоем присутствии в Стокли-Мэнор станет известно, ты погибла. Ты не изменишь этого, что бы ты ни делала сейчас, и, конечно, если это случится, я женюсь на тебе.
– А я откажу тебе.
– У тебя нет выбора, Крессида. Придется вернуться со мной в «Ночную охоту» и провести там остаток ночи. Никто не узнает, что мы будем делать там.
– Я буду знать.
– Банальность, недостойная тебя.
Это задело ее.
– По-твоему, добродетель вульгарна?
– Может, так оно и есть.
– Ты в самом деле дьявол.
– Нет, – сказал он, опередив ее. – Не пытайся спасти мою бессмертную душу. Я не думаю, что она в опасности. Сегодня ночью ты рискуешь только тем, что будешь слишком сильно жаждать удовольствия. Ты можешь стать безрассудной.
– Ты очень уверен в собственных способностях, – уколола его она.
– Да. Но не забывай, что я уже немного знаю тебя. Ты не холодна, и тебе легко доставить удовольствие. Наши занятия любовью станут продолжением того, чем мы наслаждались до сих пор, а это, признайся, было прекрасно. Ты же хочешь этого, Крессида?
– Мы не всегда можем делать то, что хотим. По крайней мере мы, простые смертные.
Он покачал головой.
– Когда-то были законы, которые регулировали, что могут носить люди в зависимости от их положения в обществе. По этим законам ты не могла бы носить эти пурпурные шаровары. Законы и даже грехи меняются, Крессида. Они не постоянны.
Крессида закатила глаза.
– Есть же десять заповедей.
– Они запрещают только супружескую измену.
– О, ты ужасен!
Трис улыбнулся, что было красноречивым свидетельством его греховности.
– Этого я не отрицаю. Однако то, что я предлагаю, честно. И я полагал, мы уже договорились о том, что ты доверяешь мне. Разве я не доказал, что достоин твоего доверия?
Крессида прижала ладони к вискам, к своим растрепанным волосам.
– Дьявол должен быть привлекательным и даже убедительным.
– Вы разочаровываете меня, мисс Мэндевилл. Это очень спорная точка зрения. Она устарела.
Девушка ухватилась за эту мысль:
– Я имею устаревшие понятия.
Он поднял брови, его губы дрогнули.
– Да, это так! Это путешествие – отклонение от нормы. Мой дом, мое место – в Мэтлоке. Неужели ты не понимаешь? – спросила она, внезапно осознав правду. – Если я буду принадлежать тебе душой и телом, у меня уже не будет дома.
Так ее отец не смог найти свой дом здесь, в Англии. Неужели она зашла слишком далеко?
– Но разве Мэтлок столь хорош?
Это вторило ее сомнениям и страхам.
– Это мой дом, и он нужен мне. Мне нужны семья, друзья, ежедневные дела, обычные удобства. Мне нужен кто-то, кого я знаю, с кем мне спокойно. Я не мятежная натура вроде тебя, Трис.
Крессида умоляла, чтобы он понял ее, чтобы поверил ей. Он обдумал ее слова, затем вздохнул.
– Как хочешь. Думаю, будет лучше, если мы не будем касаться друг друга и беседовать, пока не приедем. У меня нет такой силы воли, как у тебя, дорогая Крессида.
Глава 15
Когда они прибыли в «Ночную охоту», Крессида чувство вала себя очень усталой, скорее даже морально, нежели физически. Она не была уверена в том, что сможет заснуть, тревожные мысли роились в голове.
Карета остановилась перед домом, и Крессида торопливо надела чадру и маску. Сент-Рейвен вышел через дверцу со своей стороны, хотя она была дальше от дома. Крессида не поняла, должна ли она последовать за ним, но тут конюх открыл дверцу с ее стороны и предложил ей руку. Он был бесстрастен, но впервые за долгое время она почувствовала нелепость своего костюма.
Крессида не знала, сколько сейчас времени, но уже была глухая ночь. В этот час все кажется мрачным, даже если для этого нет причины. А у нее было достаточно причин. Неудивительно, что Сент-Рейвен был намерен ее соблазнить. Она осознала, что вела себя с ним неподобающе.
Трис пошел с ней к входной двери, но не предложил ей руку. Она страдала от холода и тосковала о тепле его тела, но он вел себя так, как Крессида требовала.
Перед ними открылась дверь, и Гарри посторонился, давая им пройти. Какими он видел их? О чем он думал?
Неужели ее репутация погибла? Если так…
Сент-Рейвен повернулся к ней.
– Вы нуждаетесь в чем-нибудь перед тем, как пойти отдыхать, мисс Уэмворти?
Крессида подумала о том, чтобы сделать книксен, но в ее одежде это было бы глупо.
– Нет, спасибо, ваша светлость.
Нужно было бы сказать что-то значительное в конце их приключения, но она смогла только выговорить:
– Спокойной ночи, ваша светлость, и спасибо за все ваши усилия.
Девушка повернулась и пошла по лестнице, моля Бога о том, чтобы ее никто не разглядывал сзади. Оказавшись в комнате, она повернула ключ в замке, затем села на кровать и закрыла лицо руками.
Минуту Трис просто стоял и смотрел ей вслед, но тут Гарри сказал:
– Курьер привез какие-то бумаги, сэр. Они в вашем кабинете.
Сейчас герцогу меньше всего хотелось заниматься делами. Он вздохнул. Если Ледерхьюм спешно послал документы, значит, они были действительно важными – подпись, необходимая для вложения капитала, свидетельства о продаже собственности в Ланкашире. Возможно, Ледерхьюм просто укоряет его за продолжительное отсутствие в Лондоне.
Что ему сейчас необходимо, так это заиметь секретаря, который мог бы путешествовать с ним и которому можно доверить все дела. Им мог бы стать Кэри, но он не заинтересован в такой скучной работе, и у него достаточно денег, чтобы не наниматься на работу.
Трис отбросил бумаги в сторону, но затем снова взял в руки, просмотрел и подписал. Он положил их в кожаную сумку и запечатал ее с помощью воска и своей печатки. У бедного Ледерхьюма будет удар, если он решит, что бумаги доступны для посторонних глаз.
Трис откинулся на спинку стула, потирая лицо руками. Мысли, вопросы, сомнения, сожаления переполняли его, все они были связаны с последними событиями, но он все еще не мог ясно думать.
Он вернет Крессиду в дорогой ей мир пристойного поведения и добудет ее проклятую статуэтку. Потом навестит Ледерхьюма и разберется с бумагами. А затем?..
Герцог хотел бы сбежать из страны, но все, что он мог себе сейчас позволить, – это уехать в Корнуолл.
Или нет. Есть еще одно важное дело. Он дал себе слово, что когда станет герцогом, то женится и позаботится о продолжении рода. Это следовало сделать год назад, и он уже познакомился со всеми претендентками в супруги.
Он должен покончить с этим и выбрать наконец себе жену, черт возьми!
Крессиде хотелось плакать, но она боялась, что Трис может ее услышать. Тогда он придет сюда, и все начнется сначала. Она не должна снова причинить ему боль.
Девушка выпрямилась и нахмурила брови. Боль? Герцогу Сент-Рейвену? Наверное, она слишком самоуверенна. Ее отказ – небольшая неприятность для него, а не рана. Скорее всего он уже забыл об этом.
Однако девушка чувствовала – его что-то угнетает. Она думала, что в целом он был тем, кем казался, – здоровым, удачливым светским молодым человеком, наслаждающимся жизнью. Однако под маской благополучия таилось страдание.
Возможно, это связано со смертью его родителей.
Сколько ему было лет тогда? Двенадцать. Очевидно, его родители любили друг друга, и он любил их. Крессида попыталась представить себе эту семью. Все потеряно, все переменилось – из-за одного удара судьбы.
Она вспомнила его вопрос: «Что такое дом?» Наивная, она мечтала дать ему дом, простой и надежный, как ее дом в Мэтлоке.
У него было много домов, но ни одного родного. Корн-холлоус, где он жил с рождения, теперь принадлежал другим людям. Официально его дом был в Сент-Рейвенз-Маунт, где он, очевидно, проводил очень мало времени. «Ночная охота»? Наверное, он использовал это место главным образом для своих забав.
Бедный Трис Трегеллоус.
Несчастный осиротевший ребенок…
Крессида встала, отбросив эту мысль. Иначе она лишит ее силы воли. Девушка стащила с себя чадру и маску – напоминание об ужасной ночи. Завтра утром она вернется в реальность, и скоро все пережитое будет казаться сном.
Крессида подошла к умывальнику. В зеркале она увидела лицо Рокселаны – начерненные брови, следы краски на губах. Стерлась краска от времени или от поцелуев?
Она долго умывалась, пока снова не стала выглядеть Крессидой Мэндевилл. Как забавно обнаружить, что эта знакомая леди все еще существует.
Крессида открыла свой саквояж и посмотрела на скромный набор вещей, которые взяла, отправляясь с Крофтоном. Он настоял на том, чтобы в дорогу она надела вечернее платье и взяла еще одно на время пребывания там, но она также упаковала два дневных платья и несколько смен белья.
Теперь она могла посмеяться над собой. Собираясь в дом к Крофтону, она понятия не имела о том, что ждет ее там.
Девушка вытащила ночную рубашку, довольно симпатичную, но совершенно лишнюю в доме Крофтона. Это была ее летняя рубашка из тонкого батиста, с короткими рукавами и вырезом, обшитым зеленой лентой.
Теперь, когда пришло время, Крессида почти неохотно стянула с себя эту отвратительную одежду и надела ночную рубашку. Странно, что даже в ночной рубашке она выглядела более пристойно, чем в блузе и шароварах.
Ее волосы. Теперь у нее была щетка. Девушка села за туалетный столик и расчесалась. Обычно она заплетала свои волосы в косы, но скорее потому, что это было прилично, чем из необходимости.
Трис был прав – столько чепухи выдавалось за правила. То, что леди вне дома всегда должна быть в перчатках, носить шляпку, что она не должна ходить по улице Сент-Джеймс, где были клубы для мужчин, и т. д.
В приступе неповиновения она решила, что не будет заплетать косы, и повернулась к кровати.
И остановилась. Она внезапно поняла, что не может лечь в эту постель. Странно, как все вдруг прояснилось – как будто рассеялся туман. Трис был прав. Они не должны вот так просто стать вновь чужими. Она не может уехать отсюда, закончить это приключение, не изведав того, что он предлагал ей. Крессиду толкало к Трису роковое любопытство, но главной силой, подчинившей ее, стала непреодолимая уверенность в том, что это было важно для него.
Девушка не понимала, почему так нужна ему, но знала, что им движет не только вожделение. Может быть, больше всего ему было нужно ее доверие. Она решила, что Трис завоевал право на это.
Крессида отбросила все мысли о пристойности, вышла из комнаты и подошла к двери его спальни. Снова войти без предупреждения или постучать?
Она постучала. Ответа не последовало.
Затем Крессида услышала его голос, доносившийся снизу. Возможно, он отдавал распоряжения на завтра насчет их поездки в Лондон. Значит, так тому и быть. Она должна вернуться к себе в комнату и лечь спать…
Голоса стали громче. Она услышала слова: «Если мистер Лайн вернется скоро, передайте ему это…» Послышались тихие шаги. Он поднимается по лестнице!
Девушка вошла в его комнату, бесшумно закрыв за собой дверь. Теперь, когда она здесь, ее снова стали мучить сомнения.
А если его настроение изменилось?
Если он решит не рисковать? Вдруг он и в самом деле распутник, как она и думала, и у нее будет ребенок? Ей хотелось спрятаться за занавесками, но она заставила себя остаться на месте. Однако когда он открыл дверь, Крессида дрожала, крепко сжимая руки.
Трис остановился. Затем он медленно, не сводя с нее глаз, закрыл дверь и прислонился к ней. Его глаза, его дыхание сказали ей, что страх был напрасен. Его настроение не изменилось. Но все же он не подошел к ней.
– Я не вижу пуговиц, которые нужно расстегнуть, – наконец сказал он глубоким хриплым голосом.
Ее пальцы мяли тонкий хлопок.
– Нет.
– Ты пришла сюда только затем, чтобы помучить меня?
– Я не знаю. – Она сглотнула. – Ты – опытный проводник.
Он опустил взгляд, рассмеялся.
– Прямо сейчас я не считаю себя таковым. – Он заглянул ей в глаза. – Почему, Крессида, ты решилась прийти?
Ее уверенность ослабла.
– Неужели все изменилось? Ты хочешь, чтобы я ушла?
Он шагнул к ней, взял ее за руки.
– Боже мой, нет! Никогда! Ты не понимаешь, насколько ты более соблазнительна в этой ночной рубашке, чем в костюме наложницы из гарема!
Она почувствовала, как волны тепла и облегчения растекаются по всему ее телу.
– На самом деле нет. Я не собиралась приходить сюда. Я собиралась пойти спать. В моей кровати…
– Но передумала? – Он все еще только держал ее за руки, но пока ей было этого довольно. – Крессида, ты можешь сказать мне почему? Я не в силах отвергнуть такой драгоценный дар, но не смогу жить в мире с собой, если наша близость покажется тебе завтра ошибкой.
Она посмотрела на него с нежностью и засмеялась.
– Только ты, Сент-Рейвен, способен медлить сейчас! Ты не боишься, что я сбегу, если начну разбираться в своих мотивах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33